историк моды чем занимается
Уроки Александра Васильева: Почему историк моды не остался жить во Франции, и чему его научила великая балерина Плисецкая
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
Рождённый аристократом
Александр Васильев считает себя аристократом. Но даже не потому, что у его родителей действительно дворянские корни. Мама, актриса Татьяна Гулевич, является продолжательницей польского дворянского рода, у которого есть собственный рыцарский герб. Отец, театральный художник Александр Васильев – потомок Василия Чичагова, прославленного адмирала, служившего во времена Екатерины II.
Историк моды гордится своим происхождением, но считает куда боле важным в жизни быть человеком воспитанным, следить за речью, манерами и отношением к окружающим. И главным признаком называет обращение с прислугой, как с королевой. По мнению Александра Васильева, не у каждого есть дворянские корни, но каждый может сам воспитать в себе культурного человека.
Ему было всего пять лет, когда он дал свой первый в жизни автограф. Славу ему принесли передачи «Театр «Колокольчик», «Будильник» и «Спокойной ночи, малыши», которые он вёл. Дети из разных городов писали ему письма, а мама заставляла его отвечать на все. Она подписывала конверты, а маленький Саша отвечал своим сверстникам, выводя на бумаге неровные буковки. В школе популярность стала причиной неприязненного отношения к нему со стороны одноклассников, но Александр не унывал, он из любой ситуации выносил уроки и чувствовал себя на удивление уверенно.
Он с детства увлекался созданием декораций и костюмов, и первые постановки он оформил уже в школьном возрасте. В 12 лет он показал собственный спектакль, при подготовке которого выступил сразу в качестве режиссёра и художника. А вот успехами в учёбе он похвастаться не мог, будущего историка моды исключили из английской школы за плохую успеваемость. Аттестат о среднем образовании Александр Васильев получал уже в школе рабочей молодёжи.
Ещё в школьные годы он стал собирать свою коллекцию, первой в которую попала икона Николая Чудотворца, подобранная в Нащокинском переулке возле урны. Она до сих пор хранится в его коллекции.
Отец учил Александра рачительно относиться к деньгам, на дни рождения дарил ему довольно крупные суммы, но при этом требовал подробного отчёта о потраченном. Подаренное Александр Васильев тратил на приобретение старинных вещей для коллекции.
После окончания школы он стал студентом постановочного факультета Школы-студии МХАТ, позже работал художником по костюмам в Театре на Малой Бронной.
Уроки Франции
В начале 1980-х Александр Васильев влюбился. Маша Лаврова долгое время жила вместе с родителями в Париже, где они работали, и отчаянно хотела туда вернуться. Их роман продлился три с половиной года, а после Маша заключила фиктивный брак с французом и выехала во Францию. Спустя два месяца Александр Васильев отправился вслед за возлюбленной, используя всё тот же способ выезда за границу: фиктивный брак с Анн Бодимон.
А во Франции вдруг оказалось, что он из известного художника, о котором писали газеты, вдруг превратился в эмигранта. Никто его не знал, никому он не был нужен. И даже возлюбленная очень быстро потеряла к нему интерес, а после и вовсе нашла человека, который помогал ей делать карьеру. Но Александр никогда не таил обиду: они с Машей и сегодня дружат. Бывшая возлюбленная приезжает к нему в гости вместе со своим ребёнком.
Но Александр Васильев не отчаивался и брался буквально за любую работу. Лишь случайное знакомство с женщиной-режиссёром позволило ему вернуться в творческую колею. Он сыграл главную роль в короткометражке, затем несколько эпизодических ролей в фильмах и сериалах, даже выходил на театральную сцену в образе русского князя.
Позже он вернулся к любимому делу, стал оформлять спектакли в театрах, работал декоратором на известных фестивалях, а уже с 1994 года стал читать лекции в университетах и проводить авторские мастер-классы. Александр Васильев снова был успешен и из опыта своей первой любви вынес один урок: он больше никогда не будет несчастным.
Во Франции Александр Васильев вдруг понял, насколько французы прагматичны. Они не привязываются ни к кому и ни к чему, строят отношения на основе компаньонства, а не дружбы, и всегда рассчитывают только на себя. Впрочем, историк моды не относит это к плохим качествам, просто удивляется столь отличающемуся мировосприятию у представителей разных национальностей. И ему самому ближе всё-таки была русская широта души.
Сумев построить свою карьеру в Париже, получив французское гражданство и добившись признания, Александр Васильев в конце 1990-х вернулся в Россию.
Жизненные уроки
Он удивлялся произошедшим переменам, однако, по собственной привычке, снова просто взялся за работу. Историк моды окончил аспирантуру МГУ, получил степень кандидата искусствоведения, стал организатором Фестиваля моды и театрального костюма «Поволжские сезоны Александра Васильева», затем ведущим шоу «Модный приговор».
В его коллекции моды насчитывается более 65 тысяч экспонатов, среди которых потрясающие костюмы известных личностей и множество предметов искусства, связанных с историей моды. Но при этом он мечтает о создании настоящего музея моды, в который мог бы прийти любой желающий. Правда, считает этот проект пока что преждевременным.
Он старается сдержать данное себе когда-то слово и быть счастливым. Александр Васильев полностью доверяет только своему дневнику и допускает, что любой человек, в силу своей слабости, может предать.
Александр Васильев считает знание языков обязательным для современного человека и сам знает их семь: польский, английский, французский, итальянский, испанский, сербский и турецкий. Он считает себя трудолюбивым и удачливым, умеет мыслить позитивно и завёл в свое время собаку не из-за одиночества, а из желания о ком-то заботиться.
Он не жалеет ни о чём в своей жизни, наслаждается своим собственным счастьем, как он его понимает, и не считает постыдным уметь извлекать выгоду из собственной популярности. Этому качеству его научила великая Майя Плисецкая.
В парижском магазине Александр Васильев помогал балерине выбирать обувь, так как она сама не знала французского языка. Продавцы её не узнали и тогда она попросила Александра сообщить, кто она такая. И тут же получила десятипроцентную скидку. После за подаренную фотографию ей дали ещё пять процентов, за автограф ещё пять. А за подпись с упоминанием магазина – ещё 10 %. Это был гениальный урок. Александр Александрович считает умение монетизировать собственное имя талантом и ценит в людях это качество.
Он занимается любимым делом, поэтому не знает усталости и чувствует себя совершенно счастливым. Александру Васильеву никогда не надоедает его работа, он мечтает видеть всех людей красиво одетыми, образованными и культурными. Ради этого и живёт, старательно собирая драгоценные экспонаты в свою коллекцию, рассказывая людям в своих книгах о моде и о личностях, делающих моду и историю.
Майю Плисецкую, преподавшую Александру Васильеву урок монетизации имени, называли не только легендой балета, но и иконой стиля. Она всегда умудрялась выглядеть так, как будто все наряды ей привозили из французских модных домов. С миром моды ее действительно многое связывало: обладая безупречным вкусом и неповторимой пластикой, балерина вдохновляла многих дизайнеров. Она была лично знакома с Коко Шанель, а Пьер Карден считал ее своей музой.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
Необычные профессии: историк моды
Необычные профессии: историк моды
Для тех, кто очарован ушедшими эпохами, и для всех неравнодушных — интервью со специалистом в области истории повседневности.
В этой рубрике мы будем знакомить вас с редкими и необычными специальностями, профессиями и занятиями, а главное — рассказывать о том, где и как их освоить (в учебных заведениях или своими силами). Гости рубрики — люди, которые воплощают в жизнь свои мечты, занимаясь любимым делом. Их истории, советы и рекомендации будут полезны тем, кто строит планы и размышляет о профориентации, а также всем, кто хочет найти источник вдохновения.
Открываем цикл публикаций разговором с Мэган Александровной Виртанен — историком моды, коллекционером винтажных модных журналов и специалистом по культуре первой половины XX века. Мэган Виртанен преподаёт историю костюма на факультете искусств Санкт-Петербургского Государственного Университета, читает лекции на разных площадках города и сотрудничает с рядом библиотек и музеев.
Как вы стали заниматься историей моды?
Возникший у меня более двадцати лет назад интерес к классическому джазу 1930-40-х годов привёл меня к заинтересованности в том, что теперь принято называть «историей повседневности».
Результатом интереса к джазу стали семь лет моей авторской программы на Радио РОКС 102 FM. В 2010-ом году я решила сменить направление деятельности, уделив профессиональное внимание тому, чем любительски занималась к тому моменту более десяти лет — а именно, истории костюма.
Обложка британского журнала StitchCraft, из личной коллекции.
Кто вы по образованию и как это помогло вам в жизни?
Высшее образование не даёт вам профессию, высшее образование даёт вам умение работать с информацией — если, разумеется, вы получили именно образование, а не «корочки».
Я экономист. Экономическое образование дало мне мой взгляд на историю костюма и подход, сильно отличающийся от подхода искусствоведов, которые обычно преподают историю костюма в России.
Искусствоведы часто крайне подробно рассказывают об изменениях той или иной рюшечки, забывая упомянуть, почему именно эта рюшечка изменилась, или же приписывая изменения «влиянию стилей икусства» — а причины очень часто оказываются политического или экономического свойства, например, торговые законы или эмбарго. Не стоит забывать и психологические аспекты, и социологию, и пресловутый «соц-заказ», «дискурс» и прочее «носящееся в воздухе».
Какой самый удивительный факт вы узнали благодаря профессии? Например, все думают, что это вот так, а на деле всё иначе.
Моя профессия приносит мне удивительные факты ежедневно, я бы не стала выбирать даже «топ 10», не говоря уже о «самом удивительном».
Понятие «все думают, что это вот так» — вообще не из моего словаря, какие такие «все»? Есть понятие «широко распространённое заблуждение». Например, до сих пор многие почему-то считают, что Хьюго Босс имел какое-то отношение к дизайну униформы Третьего Рейха (на самом деле разные виды той униформы — дизайн Карла Дибича и Бенно фон Арента), в то время как у него просто была пошивочная фабрика, в том числе выполнявшая правительственные заказы, как и сотни других таких же фабрик. Нет, этот факт я тоже не буду записывать в «удивительные», но привожу как пример типичной неосведомлённости.
Мэган Виртанен. Фотограф — Ксения Ушакова.
Какие распространенные ошибки существуют при изучении истории моды?
Самая распространённая ошибка — считать одежду «просто одеждой» и рассматривать изменения в моде без учёта общего исторического и социального контекста. Ни один сколь бы то ни было гениальный кутюрье никогда не сможет изменить вкусы потребителей, если создаваемая им одежда не соответствует «духу времени» и запросам общества — сама гениальность дизайнера по сути измеряется его или её способностью почувствовать и воплотить уже существующий «социальный заказ».
Также ошибкой будет рассматривать историю костюма исключительно с позиций искусствоведения, без учёта прочих факторов. Главной ошибкой я всё же считаю попытку изучать историю костюма только по «источникам в интернете», которые могут быть хороши, а могут оказаться (это достаточно часто происходит) и полной чушью.
Бытует мнение, что в СССР не было не только секса, но и моды. Чем вызвано такое заблуждение?
Уверенностью, что моды в СССР не было, мы во многом обязаны прессе начала 90-х годов, где очернение советской истории было излюбленным занятием. При этом доверие печатному слову ещё сохранялось, а простые чеканные формулировки всегда приятны среднему обывателю. «Моды и хорошей одежды в СССР не было» — и уже нет нужды хотя бы посмотреть собственный семейный фотоальбом. Кроме того, ряд граждан имеет привычку экстраполировать личную семейную историю на «всю страну», совершенно искренне полагая, что если лично у их старших родственниц никогда не было лаковых туфель, значит, таких туфель не было во всей стране ни у кого.
Могу привести прекрасный пример особой «слепоты» — когда на выставке посетитель, прямо и в упор глядя на цветной модный журнал сталинского времени, утверждает «но при Сталине не было цветных журналов». Люди видят только то, что хотят видеть — и если кто-то уверен, что «всё было плохо, моды не было, жизни не было» то любые приводимые примеры, доказательства, журналы, костюмы — не впрок.
Журнал «Модели сезона», 1940 год, №1, на выставке «Модели сезона: сталинская модная пресса 1925-1953 из фондов РНБ и частной коллекции Мэган Виртанен».
В универсистетской среде, не говоря уже о школе, многие преподаватели не поспевают за реальным положением дел в науке (а там могут делаться фундаментальные открытия). Как следить за актуальным состоянием вашей области знания? Какие вообще могут быть научные новшества в истории?
Каждая прошедшая минута уже становится историей, история костюма в данном случае не исключение: что-то, что было показано на подиуме в прошлом сезоне, уже стало историей. Так что в моей сфере следить за актуальными тенденциями в современной моде просто необходимо.
С другой стороны, ежегодно появляются новые находки, особенно в области костюма «до Нового Времени» — например, нашумевший несколько лет назад «средневековый бюстгалтер». Также всегда интересны новые исследования «на стыке дисциплин» — знакомые изменения в историческом костюме, рассмотренные через призму социологии или психологии.
Как в этом разобраться
Что бы вы порекомендовали человеку, который увлёкся историей моды, но не знает, с чего начать?
Начать следует с «освежения в памяти» общего курса всемирной истории. Именно так, по странам и континентам, с Древнего Египта до наших дней. Составив общее представление об историческом процессе, дополнить знания историей искусств, экономической историей, социальной историей, азами психологии. А затем уже переходить к истории костюма — сначала несколько общих обзорных трудов по истории костюма с древнейших времён, после — специализированные исследования по выбранному периоду.
Повторюсь, начинать следует именно с общеисторического обзора, поскольку вы никогда не поймёте сути костюма избранной эпохи, если не будете понимать, что волновало людей той эпохи — как культурно, так и политически.
В каких учебных заведениях изучают историю костюма, кроме факультета искусств СПбГУ?
На факультете искусств СПбГУ историю костюма изучают в рамках подготовки художников по костюму кино и телевидения — точно так же, как эту дисциплину преподают во всех учебных заведениях, готовящих художников по костюму театра и кино. Также история костюма входит в учебный курс всех заведений, где преподают дизайн одежды.
Эскиз пальто Chanel 1937 года.
А где учиться, например, если интересует история автомобилей или техники вообще — именно с технически-инженерной стороны? Например, чтобы консультировать авторов фильмов про паровые двигатели или историю ЭВМ. Истфак дает такую возможность, или стоит идти на технические факультеты?
Боюсь, истфак такой возможности не даст. По крайней мере, большинство моих знакомых, занимающихся изучением истории техники, имеют техническое образование, дополненное искренним интересом к той или иной сфере истории повседневности.
Допустим, человек стал хорошо разбираться в истории моды. Чем практически полезным (с финансовой точки зрения тоже) теперь можно заняться в жизни, кроме академической науки?
Понимание тех двигателей, которые стоят за изменениями в костюме, даст вам отличное понимание текущих социальных трендов. Очень удобно видеть «очертания будущего» и «ожидаемые обществом паттерны поведения», просто взглянув на актуальную длину юбок или модные аксессуары.
Если же речь идёт о финансовой выгоде — боюсь, вынуждена буду несколько разочаровать тех, кто видит в сфере истории костюма лёгкий заработок (если такие вообще есть). Разумеется, общедоступные лекции востребованы, востребовано и консультирование для кинематографа — но только в том случае, если вы уже зарекомендовали себя как специалист. Учитывая сколько сил и времени нужно вложить в серьёзное изучение вопроса, не говоря уже о стоимости специальной литературы, достижение начинающими какой бы то ни было прибыли сомнительно — следует подготовиться к пути длиной в годы.
Совершенно другое дело, когда знания по истории костюма получает стилист или дизайнер — для них это необходимое подспорье в основной деятельности.
Платье 1872-74 годов.
Лекции, книги и ресурсы
Где можно послушать ваши лекции о моде?
Какие видеокурсы вы могли бы порекомендовать?
Лекция Меган Виртанен о моде 1920-х годов в рамках фестиваля фильмов Хичкока, который проводился в 2014 году Британским Советом в Москве.
Что почитать по истории визуальной культуры?
Обзорных книг также множество. Например, начинающим можно рекомендовать Fashion: The Definitive History of Costume and Style от DK Publishers или же пятитомник Fashion, Costume and Culture авторства Сары Пендергаст. Конечно же, стоит прочесть и книги общепризнанных отечественных специалистов, Марии Николаевны Мерцаловой и Раисы Мардуховны Кирсановой.
Какие интернет-ресурсы штудировать?
Сайт FIDM Museum можно изучать бесконечно, как и выложенные в сеть архивы NY Public Library и The Metropolitan Museum of Art — уже этого хватит на долгие годы.
Также порекомендую широко известный блог Shorpy (архив исторических фотографий и изображений).
Радиоэфир 1924-ого года. Фотокарточка с сайта Shorpy Archive.
Фиктивный брак, слухи о наследнике и родстве с Моргенштерном. На чем хайпует Александр Васильев
Занимаясь любимым делом, Александру Васильеву удалось стать состоятельным человеком. Вот только масштабы его богатства не давали покоя хейтерам, как, впрочем, и сплетни о личной жизни.
Искусствовед прославился не только в России, но и за границей, работая декоратором во французских театрах и выставляя предметы частной коллекции моды и костюма в Австралии, Америке, Европе и Азии. Новой волной популярности Александра Васильева накрыло благодаря «Модному приговору».
Вместе с числом поклонников выросло и количество хейтеров: многим не нравилось, как Васильев высказывался о «простом народе», а себя называл аристократом. Что еще не импонировало зрителям, и как Александр Александрович справлялся с травлей? 8 декабря телеведущему исполняется 63, и мы рассказываем обо всех значимых событиях его жизни.
Интеллигентная семья
Александр Васильев появился на свет в семье театрального художника и драматической актрисы, преподававшей сценическую речь. Неудивительно, что рядом с творческими родителями ребенок рано увлекся миром искусства. С детства Саша помогал папе с декорациями и костюмами, а в 12 мальчик уже поставил спектакль «Волшебник Изумрудного города». Уже тогда Александр понимал, что его влечет история прошлых веков, со всем ее антуражем.
Примерным учеником Васильев не был: из английской гимназии мальчика отчислили, а затем перевели в 127-ю школу, где в то время занимались Антон Табаков и Алексей Аксенов. В отличие от сверстников из рядов «золотой молодежи», Васильев не ходил по ресторанам, а шарил по помойкам и разыскивал по объявлениям бабушек, у которых могли сохраниться ценные экземпляры материальной культуры имперской России.
Юноша работал в «Современнике» бутафором, а когда настало время поступать в вуз, выяснилось, что его не хотят принимать в комсомол. Заручившись рекомендациями от Константина Райкина и Стаса Садальского, Васильев сумел пробиться в ряды советской организации и в итоге окончил постановочный факультет Школы-студии МХАТ.
Александр устроился художником по костюмам в Театр на Малой Бронной, но что бы он ни делал, окружающие твердили, что «это папа за него нарисовал». Жить в тени тезки-отца не хотелось, к тому же над Васильевым нависла угроза армии, что в ту пору означало службу в Афганистане. Поэтому искусствовед приложил все усилия, чтобы добиться разрешения на выезд во Францию.
История любви
Имелась и еще одна причина отправиться за границу: во Францию уезжала первая любовь Васильева — Маша Лаврова. Они познакомились, когда Александр учился в вузе, ну а Маша заканчивала школу. Роман закрутил их как в вихре: художница понимала тягу избранника к старинным вещам и помогала ему разыскивать редкие экземпляры для коллекции, они говорили часами, гуляли по ночам, путешествовали по Золотому кольцу.
«Ради Маши я готов был все бросить и начать заново. Не на словах — я в реальности так и сделал. Начал жизнь с белого листа, несмотря на то что меня ждала шикарная карьера: я уже поступил в аспирантуру Академии художеств, одновременно работал художником по костюмам в Театре на Малой Бронной, сделал вместе с папой спектакль «Волки и овцы». При этом имел собственный контракт в Комсомольске-на-Амуре на оформление «Бесприданницы», но. Моя любимая уехала с мамой во Францию. Родители Маши работали в Париже в советском торгпредстве. И вот ее мама, переводчица, влюбилась во французского архитектора. » — делился Васильев.
Александр тяжело переживал личную трагедию и решился на единственный возможный способ попасть из СССР в Европу: фиктивно женился на француженке Анне, изучавшей в МГУ русский язык. Сердобольная девушка выслала мужу приглашение во Францию, однако визовый отдел все равно не выпускал Васильева из страны больше года.
Наконец, Александр оказался в Париже и помчался на встречу с Машей. Но стоило только сесть за столик, как искусствовед услышал от избранницы, что между ними все кончено. Лаврова встретила известного французского журналиста и собралась выйти за него замуж. Спустя годы художница и историк моды попытались воскресить былую любовь, но не сложилось, так что они остались друзьями.
«Маша с французским корреспондентом обрела сына, но он с ней поступил не по-мужски: как только она забеременела, тот ее бросил… Она позвонила, приехала ко мне, но я испугался чужого ребенка. Сейчас понимаю, что, может быть, не надо было бояться, но я был слишком молод и неопытен, чтобы взять пассию с ребенком, который случился у нее с другим», — пояснял Васильев в программе «Секрет на миллион» на НТВ.
Немаловажно, что сына Мария назвала так, как в детстве окрестили Александра: Груня. В дальнейшем эту историю раскрутили на шоу «На самом деле»: мол, ребенок мог быть наследником Васильева, а не какого-то француза. Интрига сохранилась, так как первая любовь историка моды отказалась отвечать на вопрос об отцовстве прямо. «История умалчивает, давайте сдадим анализ ДНК, применим научный подход, я только это могу предложить», — со смехом говорила в студии Маша.
Фиктивный союз
В любом случае, приезд во Францию открыл Васильеву блестящие перспективы: он декорировал местные театры, затем начал читать курс лекций в университетах и колледжах мира, открыл частный музей коллекции старинного костюма в Риге.
Но где же жил Александр Александрович до оглушительного успеха? Он снимал квартиру вместе с фиктивной супругой, деля арендную плату напополам. Брак продлился пять лет, и в какой-то момент в дело вмешались чувства.
«Как ни странно, моя фиктивная жена была ко мне не просто очень привязана, она полюбила меня. А я отвечал ей большой симпатией. Так постепенно наш союз, при всей фиктивности, из платонического перевоплотился в консумированный, а проще говоря, стал довершенным, — отмечал Васильев. — Со всеми вытекающими из этого определения супружескими отношениями. То есть мы зажили нормальной жизнью мужа и жены. Но увы… Через некоторое время моя супруга стала встречаться с любовником. Сначала я только догадывался об этом, а потом — смешно даже вспоминать — увидел своими глазами. Возвращаюсь однажды домой и вижу, как на улице, прямо перед домом, Анна целуется с мужчиной».
В первый раз историк моды смолчал, но вскоре Анна сама заявила, что переезжает к другому мужчине. Александр перебрался на мансарду приятельницы-эмигрантки и быстро освободился от душевной депрессии, переключившись на работу и ремонт нового дома.
Завидное богатство
Он устраивал выставки, открыл свою дизайн-студию, организовал фестиваль «Поволжские сезоны Александра Васильева», стал ведущим «Модного приговора». Неудивительно, что обладатель огромной частной коллекции костюма не жаловался на бедность. Несколько лет назад недвижимость и имущество театрального художника оценили в полтора миллиона евро.
«В Париже у меня трехкомнатная квартира. Но ценна не она сама по себе, а то, что в ней находится, — пояснял историк моды. — Я, моя собачка, коллекции. Дом в Литве, доставшийся мне от деда, был построен в 1912 году. На верхнем этаже живут мои кузен и кузина. У них три комнаты с отдельным входом. У меня семь комнат внизу. В здании сохранилась мебель, старинная печка, много старых вещей. Я все это обожаю. Все реставрировал сам».
В качестве гонорара искусствовед получил квартиру в Анталье, кроме того, у него есть жилье в Москве, французской провинции Овернь и Зеленоградске Калининградской области. Поддерживать порядок в апартаментах помогают прислуга и садовники. Разумеется, хейтеры отзывались о домах, забитых антиквариатом, нелестно.
«У меня много живописи, две тысячи полотен XVIII, XIX и XX века. Я умею купить дешево, — оправдывался искусствовед. — У меня есть дар сбить цену, объяснить людям, что это ерунда. Я не миллионер, я — Васильев».
Александр Александрович давно задумался над тем, кому оставить состояние. По завещанию часть имущества отойдет фонду, которым он руководит. Кроме того, у Васильева есть крестная дочь Марфа Миловидова, с которой он поддерживает теплые отношения, так что и ее имя значится в документе.
Сходство с Моргенштерном
По поводу собственных детей историк моды высказывался неоднозначно: то говорил, что в дальнейшем все возможно, то утверждал, что видит себя в будущем одиноким стариком с мопсом, то интриговал публику возможным наличием внебрачных наследников. Последнюю тему активно муссировали после появления на шоу «Давай поженимся!» Моргенштерна.
На самом деле Алишер пришел в студию за компанию: его коллега Слава Марлоу выступал в роли жениха. Тем не менее ведущие сосредоточились на фигуре Моргенштерна. Его снимки давно сравнивали с фото молодого Александра Васильева, так что Лариса Гузеева и Роза Сябитова пригласили на шоу самого историка моды. Искусствовед подыграл публике, объявив себя потерянным отцом музыканта.
Затем организаторы инициировали ДНК-экспертизу, правда, вместо объявления результатов зрители увидели индийский танец Алишера с Васильевым… «Я действительно бывал в Уфе, но не знал, что у меня растет сын. Ему даже фамилию дали Моргенштерн, потому что мы зачали его на рассвете. Наблюдаю у него определенные проблемы в воспитании: он неряшливый, грубит. Но, думаю, это все из-за отсутствия отцовской заботы. Теперь будем восполнять пробелы», — иронизировал Александр Александрович.
Один против хейтеров
Разумеется, гораздо ближе Васильеву была программа «Модный приговор», экспертом которой он стал после ухода Вячеслава Зайцева. Сейчас представить на месте Александра Александровича кого-то другого трудно, хотя продюсеры были не против перестановок.
«Я вступил 12 лет назад в «Модный приговор», который веду, к счастью своему, долго и успешно, несмотря на то, что меня пытались не то чтобы свергнуть, но заменить. На кого? Ну, были у нас Андрей Бартенев, Валентин Юдашкин, Цискаридзе меня заменял два дня…» — делился искусствовед.
Порой пользователи Сети критиковали не столько образы, созданные гостям экспертами программы, сколько поведение Васильева. Хейтерам казалось, что историк моды относится к представителям рабочих профессий, приехавших в столицу издалека, с пренебрежением. Однако искусствовед наоборот поддерживал с героями шоу связь и с интересом слушал их истории.
«Многие говорят: «Васильев — сноб! Он что, не знал ни одну доярку?» Нет! Дворянок знал, а доярок — нет. Например, познакомился с ассенизатором зоопарка — она произвела на меня впечатление. Или вот женщина, которая толкала поезд. Силач! Одна может сдвинуть паровоз! Где бы вы могли встретить такого человека?» — рассуждал модный эксперт в YouTube-шоу «Стрелец-молодец».
Раньше историк моды сильно переживал из-за потока хейта в свой адрес, но теперь относится к травле в Сети спокойнее. По мнению искусствоведа, ряды недоброжелателей поредели, так как в период пандемии стало важно зарабатывать на хлеб, а не стучать по клавишам, обливая грязью звезд.
Сам Александр Васильев нередко дает экспертную оценку знаменитостям. Так, он называл Ольгу Бузову современной иконой стиля, на которую равняются миллионы людей, а недавно даже сравнил ее с Моникой Беллуччи.
Не менее резонансными стали высказывания искусствоведа о королевской семье Великобритании: оказалось, Васильев придерживается точки зрения некоторых биографов, заявлявших, что принц Гарри — сын любовника Дианы Спенсер Джеймса Хьюитта. И даже если кто-то с этим не согласен, вряд ли Александр Александрович сменит мнение в угоду публике.
«Меня критикуют, почему я не хочу дать три миллиона евро на уколы девочке. Не могу, потому что у меня нет. Она мне не родственница. Мне говорят: «Соберите для нас». Тоже не буду. У меня есть другой ребенок — Музей моды. Мне: «Васильеву шмотки важнее, чем жизнь бедного ребенка!» А я не знаю, есть ли он вообще, мне музей важен. Он останется, а ребенок — неизвестно. Говорят: «Как ему не стыдно. Он не гуманен!» Я гуманен. Но у каждого свои интересы в жизни. И потом я люблю ловить хайп. Я всегда в топе», — резюмировал искусствовед.