даргинцы и аварцы отношения
Этнопсихология: межэтнические отношения
О межэтнических взаимодействиях в Дагестане
Интерес ученых к Северному Кавказу
Северный Кавказ давно привлекает внимание ученых всего мира многообразием этносов, конфессиональными различиями. Специфика местных социумов, происходящая от характера этногенезов, изолированности природных зон проживания и психоментальных особенностей народов Северного Кавказа оценивается специалистами как уникальная.
Мифологизированность образа Кавказа
Обращение к проблеме межэтнических взаимодействий в Дагестане связано с распространенной практикой обобщения всех народов Кавказского региона и изрядной мифологизированностью образа кавказца в обыденном сознании людей.
В настоящее время в России имеет широкое хождение словосочетание «лицо кавказской национальности». Этим понятием охвачены все народы Кавказа и Закавказья, которые, весьма, различны как по своим антропологическим, так и этническим и культурным особенностям. Характерно, что ассоциации, возникающие при употреблении этого оборота, как правило, связаны с войной, нестабильностью, варварством и другими негативными стереотипами.
Усугубление негативных стереотипов
Данные исследований последних лет, в частности, по Петербургу, говорят о том, что неприязнь к выходцам с Кавказа не только сохраняется, но и возрастает, причем негативные стереотипы усугубляются не всегда адекватной реакцией органов управления (ограничения по въезду и регистрации) и правоохранительных органов (необоснованная проверка документов на основании одной лишь «кавказской внешности»), а также под воздействием средств массовой информации: образ «азербайджанской мафии», «чеченских преступных группировок», разного рода «черных» банд настойчиво внедряется в массовое сознание [1].
На фоне общего неблагополучия межэтнических отношений в России непозволительны необоснованные выводы, делающиеся исследователями Северного Кавказа: одни ученые, изучив одну из республик Кавказа, обобщают данные на весь регион и выводят общие психологические универсалии, а другие, воспользовавшись чужими данными, делают свои ошибочные субъективные выводы.
Исследователями народов Дагестана действительно было установлено, что в ситуации фрустрации люди реагируют и агрессией. Но является ли агрессия на фрустрацию спецификой северокавказской ментальности?
Многочисленные исследования разных этносов (европейцев, азиатов, африканцев, латиноамериканцев, граждан стран СНГ), проведенные под руководством В.С.Мухиной свидетельствуют — на ситуации фрустрации агрессивный тип реакции является типическим для межличностных и межэтнических взаимодействий. Этническое пространство, где сосуществуют и взаимодействуют различные этнические группы редко находится в равновесии, по самой своей природе оно напряженно. Взаимодействия между этническими группами в исторические периоды благополучия проявляются в принятии и лояльном сотрудничестве, но в период межэтнических конфликтов эти отношения переходят в ярко выраженную антитезу «Мы — Они». На фоне усиления межэтнических конфликтов этническая идентичность становится самоценностью, как чувство принадлежности к «кровной» групповой общности, которая может обеспечить психологическую защищенность в сложных социальных реалиях.
Исследования в Дагестане
В настоящей работе сделана попытка раскрыть межэтнические взаимодействия в Дагестане на основании проведенных этнопсихологических исследований с 1994 по 1998 год непосредственно автором, человеком, включенным в данную культуру и этнические проблемы.
Дагестан, как уникальное геоисторическое явление в мире, представляет собой феномен лояльного взаимодействия более тридцати коренных этносов. Это единственное геоисторическое образование в мире, где все народы сосуществуют в отношениях равенства. Несмотря на различия в численности, ни один из этносов не претендует на исключительное положение титульного этноса.
В исследовании участвовали представители аварцев и даргинцев. Среди них юноши и девушки, проживающие как в городе, так и в селе. Численность выборки — более 400 молодежи. Интересующие нас этносы принадлежат к нахско-дагестанской ветви северо-кавказской семьи. Аварцы (самоназвание «маарулал») — один из многочисленных этносов Дагестана — 577,1 тысячи человек.
Даргинцы (самоназвание «дарган») насчитывают 332,4 тысячи человек. Большая часть аварцев и даргинцев проживает в сельской местности (69% аварцев и 68% даргинцев).
Сопоставительные сведения по этнической истории этих двух народов дают основания констатировать, что аварцы и даргинцы взаимосвязаны историей проживания в одном геоисторичеком пространстве, составом городского и сельского населения, религией. Это является объективным условием для формирования благожелательных образов друг друга. Как сказал народный певец Дагестана Махмуд: «Они похожи на горные ручьи, которые все время стремятся слиться в один поток, но не могут слиться и текут сами по себе» [2].
Эмпирический материал был собран с помощью метода субъективной рефлексии В.С.Мухиной [«Достоинства (недостатки) представителей моего этноса», «Достоинства (недостатки) представителей другого этноса»] и метода В.С.Мухиной и К.А.Хвостова «Проективный метод депривации структурных звеньев самосознания» [3].
Метод субъективной рефлексии позволил выявить содержание этнических стереотипов и сравнить авто- и гетеростереотипы. Обработка материала проводилось методом частотного словаря и корреляционного анализа.
Стимульный материал проективного метода представляет 26 черно-белых контурных тематических рисунка, на которых отражены ситуации общения подростка с депривирующим персонажем. Стимульный материал, использованного метода позволяет выявить не только адаптированность молодого человека к ситуациям фрустрации, но и определить особенности реакции на депривацию различных структур самосознания со стороны сверстника одного с испытуемым этноса и со стороны сверстника иного, чем испытуемый этноса. Статистическая достоверность различий в частоте типов реакции у исследуемых проверялось с помощью непараметрического критерия Х2 (хи квадрат) и критерия Фишера. Сходство между группами определялось с помощью коэффициента корреляции. Полученные данные сверялись и табличными значениями.
Результаты исследования межэтнических отношений
Исследования представлений аварской и даргинской молодежи о себе и друг друге методом субъективной рефлексии позволяет отметить, что в сознании друг друга они представлены благожелательными образами. Эти результаты подтверждают корреляционный анализ авто- и гетеростереотипов. Между авто- и гетеростереотипами аварцев и даргинцев обнаружены корреляционные связи выше уровня 0,64 (см таблицу№1), что свидетельствует о высокой степени взаимопризнания и понимания.
Психологическая близость аварцев и даргинцев
Психологическая близость аварцев и даргинцев по результатам
корреляционного анализа авто- и гетеростереотипов
Дагестан(аварцы, даргинцы, кумыки, лезгины, лакцы, табасаранцы)
В Дагестане 6 коренных национальностей.
У каждой нации есть свой язык.
Поэтому представители национальностей друг друга не понимают.
Следовательно языком междунациональным в Дагестане является русский язык.
Поэтому и говорят «Даги»(горы,горцы)
Горцы люди крепкого телосложения
генетически сильные в физиологическом плане.
Связано это с местностью проживания
с горами,и климатом, который в горах очень здоровый.
В плане психологическом это не имеет никакого значения. Разве только в менталитета и обычаях.
Менталитет у Дагестанцев одинаковый, обычаи также.
Горцы очень эмоциональные и горячие. Это связано с ихними принципами, воспитанием и др.
Но ошибочно предполагать что одна нация превосходит другую в чём-то и что какой-то нации присуше черта характера а какой-то нации другая.
мифы о тупости, уме, храбрости трусости, красоте, силе в Дагестане.
Уверяю вас эти предположения
ошибочны. Если бы на самом деле это и было так, не скрыли бы. Примеров доказывающих обратное можно привести много.
Самый главной значимой особенностью является хадис утверждающий что нет никакой нации превосходящей другие нации
Есть люди только лучшие тем что у них благой нрав и они очень богобоязнены.
У каждого народа есть своя история.
Давайте теперь поотдельности порассуждаем о каждой нации.
Аварцев больше в Дагестане по численности.
Посмотрим правде в глаза:
Среди аварцев известны лидеры,
история помнит таких людей как великий Шамиль,
Гамзатбег, Казимагамед, Хаджимурат и др.
Писатели как Р.Гамзатов, Гамзат Цадаса и др. Дальше продолжать и не стоит.
Как видите миф о тупости разоблачён.
В спорте аварцы также продвигаются
в основном занимаются вольной борьбой. Перечислять их не станем
Даргинцы также имеют свою историю.
Во время русско кавказской войны Цадархо Имам Шамиль взял с трудом.
Также продвигаются в спорте есть поддержка деньги но не у всех а у подавляющего числа.
Лакцы также во время войны с Надир Шахом дали отпор( известна храбрая женщина Парту Патима которая отчаянно сражалась против неприятеля.) Лакцы также в спорте неплохо двигаются.
В истории упоминаются абреки.
В спорте занимаются тайским боксом в основном встречаются ребята занимающихся набором мышц (бодибилдингом).
Кумыки также во времена нашествия Надир Шаха оказывали отпор.
Также занимаются спортом.
Понты может и характерны к ним но не ко всем. Но с понтами которые ходят встречаются среди всех и понты под собой прячут как раз таки и трусость.
Лезгины имеют широкую историю.
И стереотипы о трусости никак на них не сказываются. Какие смешные доводы.
Доказательство этому войны и сражения веками с иноземными захватчиками которых первыми на пути встречали лезгины.
С творческой точки зрения также известные люди называть их не станем.
В основном занимаются контактными единоборствами как бокс, тайский бокс.
Аварец, даргинец, кумык… Бермудский треугольник дагестанской власти
За всей последней шумихой в СМИ относительно того, уйдет глава Дагестана в отставку, или не уйдет, придет на его место Рамазан Абдулатипов, или не придет, никто не заметил одной удивительной вещи. Того, насколько для нас стало привычным, что власть в Дагестане делится только межу аварцами и даргинцами.
Это стало настолько нерушимой аксиомой, что в нее уверили даже в Кремле. Оттого, вопрос о том, а почему власть доверяется только этим двум народам, ввергает чиновников и аналитиков в ступор. Но, на самом деле, почему? Разве представители других народов недостойны или неспособны руководить республикой?
Наивные вопросы
Эти вопросы в Дагестане как-то не принято задавать. Находящиеся у власти даргинские и аварские кланы убедили дагестанцев, что ставить таким образом вопрос – неприлично. Поскольку, такой вопрос, якобы, подрывает межнациональную стабильность и согласие в республике.
Но стабильности в республике нет уже лет 15. Ситуация с каждым годом становится все хуже. А распределение власти между аварцами и даргинцами ни сохранению, ни укреплению стабильности не способствует. Так что самое время такие вопросы начать ставить.
Нельзя сказать, что Москва не видит, в чем корень проблем Дагестана. «Дагестанская национально-клановая система власти — сегодня главный фактор дестабилизации в республике», — такой вывод в Кремле сделан уже давно.
Еще в бытность Дмитрия Козака полпредом в ЮФО, он подготовил обстоятельный доклад на эту тему. «Накопление нерешенных социально-экономических и политических проблем приближается к критическому уровню», — писал он тогда.
«Дальнейшее их игнорирование (как и попытка «загнать вглубь» силовыми методами) уже в краткосрочной перспективе способно привести к резкому росту протестного поведения и гражданского неповиновения, к неуправляемому развитию событий, логическим завершением которого станут открытые конфликты».
Жестче трудно сказать. Думаю, после такого доклада, в Кремле всерьез задумались о ситуации в республике. Но как мы видим, воз проблем и ныне там. Так в чем же проблема? Почему этот замкнутый круг, когда власть в республике делится между кланами из двух-трех народов, никак не разорвать?
Обоснование клановости
Когда наивные московские журналисты поднимают такие вопросы перед дагестанскими чиновниками, те сразу делают мудрое лицо и начинают вещать истину. О том, что «даже самого беглого взгляда на национальный состав Дагестана достаточно, чтобы понять уникальность властной системы в республике».
Но ведь в Дагестане не три народа, а как минимум 14 титульных народов: аварцы, даргинцы, кумыки, лезгины, русские, табасаранцы, лакцы, азербайджанцы, чеченцы, цахуры, рутульцы, агулы, таты, ногайцы.
Для чего их называть титульными, если власть все равно делят между собой три первых народа? Вернее даже не три, а два первых – аварцы и даргинцы. Кумыки лишь служат для этого дележа ширмой.
Что интересно, эта система доминирования двух крупнейших национальностей — аварцев и даргинцев, представители которых сменяли друг друга на ключевых должностях, — сложилась именно в советское время.
Аварское доминирование
До распада СССР Центр делал ставку на аварцев, самый многочисленный этнос. У них в руках были основные рычаги управления и, значит, источники доходов, которыми они могли поделиться с остальными нациями. А могли и не поделиться.
Милиция и милицейские начальники рекрутировались из аварских кланов. На вторых ролях были даргинцы. И главный торг за должности всегда шел именно между ними. Даже в советские времена не обходилось без крови. Но на то и была Москва, чтобы разруливать.
Хотя Кремль в лице ЦК выступал как бы высшим арбитром, не принимая позиции ни одной из сторон. После развала СССР Кремль не стал воссоздавать прежнюю систему сдержек и противовесов. Москва поддержала неожиданно оказавшихся у руля даргинцев, в частности, клан Магомедали Магомедова.
Вышел такой расклад почти случайно. До августа 1991-го хозяйский пост 1-го секретаря республиканского комитета КПСС принадлежал по определению аварцам. Вторым секретарем, также по определению, был русский.
Как даргинцы аварцев обошли
При Горбачеве обком КПСС возглавил аварец Магомед Юсупов, который начал мягкую перегруппировку власти в пользу аварцев и отправил тогдашнего председателя Совета министров республики даргинца Магомедали Магомедова на почетную пенсию, назначив его на ничего не значащую должность председателя Верховного совета республики.
Кто же знал, что после августа 1991-го именно в руках у глав местных советов окажутся реальные рычаги власти и именно они возьмут в свои руки казну, кадры и недвижимость. Так Магомедали Магомедов и его команда оказались на вершине властной пирамиды. А это означало передел.
Впрочем, Магомедов выступал тогда не столько как представитель даргинцев, сколько как представитель советской партийно-хозяйственной элиты, что и обеспечило ему поддержку основных представителей аварского клана и лезгин.
Чтобы закрепить власть и сохранить стабильность в республике, новое руководство пошло на серьезное изменение всей системы управления республикой, обеспечив представительство во власти и других народов Дагестана.
Формирование уникальной системы
В результате в Дагестане сформировалась уникальная властная система, не похожая на те, что существовали и существуют в других регионах России, и весьма мало соотносившаяся с федеральными законами.
Во-первых, глава исполнительной власти республики на тот момент не избирался населением. Собственно, номинально его вообще не было — вместо него существовал коллегиальный орган Государственный совет, состоящий из 14 представителей основных этносов.
Во-вторых, с тех пор сложилась жесткая система национального квотирования ключевых должностей в республиканском руководстве: так, если главой республики становился даргинец, то председателем парламента становился аварец, а главой правительства кумык.
В-третьих, законодательный орган, Народное собрание, тоже начало избираться по квотам. До недавнего времени эта система действительно весьма эффективно позволяла решать сложные межнациональные проблемы и сохранять национальный мир в Дагестане, а потому полностью устраивала федеральный центр.
Самообман стабильностью
Кроме того, она весьма способствовала консолидации элит из разных этнических групп.
Однако консолидация элит, крайне важная для стабильности в республике, стала одной из предпосылок нынешнего кризиса.
Поскольку за это время окончательно сформировались и система основных клановых группировок в дагестанской элите, между которыми и произошло перераспределение всех ключевых активов и властных постов.
При всей конфликтности этой клановой системы внутри элиты внешне сложилась весьма устойчивая и консолидированная система. Во-первых, все ключевые игроки оказались заинтересованы в сохранении нынешней властной структуры.
Однако, как писали эксперты, на практике такая стабильность оказалась проклятием. Элита, занятая сохранением контроля над государственными активами и собиранием властной ренты, не смогла уделить должного внимания развитию экономики, находящейся в весьма бедственном положении.
Коррозия власти и общества
Федеральная помощь разворовывается, весь бизнес, не связанный напрямую с клановыми группами, стремительно теряет рентабельность. Последствия усиления силовых структур оказались еще более печальными.
За лояльность и верность власти республика была отдана на откуп силовикам. Милиция оказалась бесконтрольной силой, наделенной всеми полномочиями по отношению к мелкому бизнесу и частной жизни граждан.
В результате такой «стабильности» произошла детонация всех дремавших до поры конфликтов. Массовая безработица, особенно среди молодежи, низкий уровень жизни, противоречия между городом и селом и, наконец, межнациональные отношения.
Глядя из нищего села, аварец (лакец, лезгин, кумык и т.д.) все претензии к власти трансформирует в претензии к захватившим власть в Дагестане этно-национальным кланам. Недоверие к власти, как известно, нередко перерастает в ненависть.
Вопросы остальных народов
И вот на этом фоне в Дагестане, уже в который раз, подряд решение о том, кто возглавит республику, принимается по итогам кулуарного торга кланов — представителей двух национальностей.
Вся Россия потешалась над Дагестаном, когда после хода Муху Алиева, Москва никак не могла принять решение, кому доверить республику. То же самое происходит сейчас. Федеральный центр, который атакуют представители аварских и даргинских кланов, просто не в состоянии трезво оценить ситуацию и сделать правильный выбор.
В этой ситуации Москва смотрит не на управленческие и профессиональные качества потенциального кандидата, а на то, какой силы за ним стоит клан. И этот фактор в глазах московских чиновников становится гарантом того, что этот клан способен будет сохранить пресловутую стабильность в Дагестане.
Именно поэтому лезгины в последние 15 лет оказались отодвинутыми от власти на периферию. Поскольку лезгины не могут тягаться кланами с аварцами и даргинцами, лезгинские элиты раздроблены и ослаблены.
Оттого в глазах московских чиновников, представитель лезгинского народа не в состоянии справиться с сохранением стабильности. Чтобы разрушить эту порочную систему самообмана, необходимо убедить Москву, что не кланы являются гарантом стабильности в Дагестане.
Что гарантом стабильности является, в первую очередь, отход от этой порочной системы распределения власти между кланами двух народов. Стабильность тогда придет в Дагестан, когда появится реальная возможность для лезгина, лакца, русского или ногайца, будучи профессионалами, претендовать на первые посты в республике.
В Дагестане стабильность будет тогда, когда в Кремле осознают данный факт.
«Некоторые признавались, что отдадут дочь и за «раба»
Древнее язычество в Дагестане не смогли искоренить ни советская власть, ни исламизация
День первой борозды – культурный бренд сегодняшнего Дагестана.
Дагестан – уникальная территория, где с хайтеком и исламом соседствуют языческие верования. Об истории и современности дагестанского политеизма обозреватель «НГР» Артур ПРИЙМАК беседует с главным научным сотрудником Института истории археологии и этнографии Дагестанского научного центра РАН Русланом СЕФЕРБЕКОВЫМ.
– Руслан Ибрагимович, в апреле в Дагестане вовсю идут сельскохозяйственные работы. День первой борозды – культурный бренд республики. Со стороны кажется, что в этот праздник люди просто пропахали дедовским плугом борозду – и все. Имеет ли пропашка первой борозды сакральный смысл? И нет ли данных, с какого исторического времени дагестанцы совершают этот ритуал?
– Это главный календарный и аграрный праздник дагестанцев. Он сохраняется и до сих пор. Правда, в последние годы под влиянием ислама в некоторых селах его уже не проводят, а вместо него празднуют мавлид, когда величают пророка Мухаммеда. Но во многих селах древний обычай сохраняется. В нем участвуют и религиозные авторитеты. Прежде чем провести первую борозду, присутствующие совершают коллективную молитву во главе с муллой. Считается, что истоки Дня первой борозды восходят к эпохе бронзы, середине IV–II тысячелетий до н.э. По мнению этнографов Мамайхана Агларова и Ангары Булатовой, этот праздник отображает переход человечества от мотыжного земледелия к плужному. Поскольку праздник имеет сакральный смысл, первую борозду проводили обычно не на пахотном поле, а на окраине или даже в центре села – иногда даже на чьем-то приусадебном участке. У праздника древняя символика и семантика: земля – женское начало, пахарь и быки – мужское начало, рало или плуг – фаллический символ, зерно – семя. Торжество состоит из двух частей. Первая – проведение первой борозды. Вторая – спортивные соревнования: скачки, бег на расстояние, где участвуют мужчины и женщины всех возрастов, от детей до стариков, метание камня, прыжки с места, борьба, бои быков, собачьи бои. Победителей награждали особыми фигурными обрядовыми хлебами. Мужчин – хлебными баранками с запеченными в них яйцом – символом новой зарождающейся жизни, орехами, горохом, фасолью, изюмом. Эти баранки сохранились только в горном Дагестане: у аварцев они называются «гор», у даргинцев – «кьярква» и «гулуча», у лакцев – «барта». Девочек и женщин угощали хлебными куклами, внутрь которых было запечено яйцо. Эти куклы у аварцев назывались «ясик1о», а у даргинцев – «начи». Рутульцы еще пекли из теста куропаток, также с запеченным внутри яйцом.
У лакцев и народов Южного Дагестана есть свои уникальные аналоги Дня первой борозды. Лакцы его называют Интнил хьхьу, «Ночь весны», лезгины – Яран сувар, «Красный праздник», табасаранцы – Эбелцан, азербайджанцы – Новруз-байрам. На праздник традиционно варили особое блюдо из смеси злаковых и бобовых культур с добавлением сушеного мяса на кости, бараньего и говяжьего жира, а у аварцев – соленого творога. У аварцев это блюдо называлось «мугь» или «гьи», у даргинцев – «хъяя», у кумыков и части даргинцев – «шабши», у лакцев – «хьхьахьхьари», у табасаранцев – «кьуяр» и «дангу». Это блюдо до сих пор готовят по разным поводам: на Ашуру (день памяти имама Хусейна в исламе. – «НГР»), при обряде обрезания, появлении у ребенка первого зуба и т.д.
– Восходящие к язычеству приметы вроде того, что нельзя здороваться и передавать что-то через порог, в Центральной России бытуют и в мегаполисах, и на селе. А как с этим обстоит дело у дагестанцев?
– У дагестанцев также сохранились их древние приметы, особенно связанные с порогом. Порог дома – граница нашего мира и потустороннего, мира злых духов, джиннов и шайтана. Через порог не здороваются, на порог не наступают, не сидят на пороге, так как это «годекан (собрание. – «НГР») шайтанов». Домовой, проникнув в жилище через дверной порог (или дымоход), оставлял свой волшебный предмет: папаху с «функциями» шапки-невидимки, мешочек с золотом и серебром, волшебный клубок нитей – сколько его ни разматывай, он не кончается… Именно в пространстве над дверным порогом раньше бывала ниша, сквозь которую запирали на засов дверь. В дверную коробку втыкали иголки, а на дверь прибивали подкову, чтобы обезопасить домашних от злых духов, бед и несчастий. В селах Табасарана у порога жилища и хлева закапывали в яму голову волка или медведя, чтобы сохранить жилище от бед и несчастий, а скот – от болезней. Эти верования помнят в основном люди старшего поколения. Молодежь, особенно проживающая за пределами Дагестана, их практически не знает.
– Какие ритуальные даты, кроме Дня первой борозды, сохранились в нынешнем Дагестане, а какие безвозвратно исчезли?
– У аварцев и родственных им народов горного Дагестана еще сохраняется связанный с днем зимнего солнцестояния праздник Хасел ч1ун сордо, «Ночь наступления зимы». Особенно ярко он проходил вплоть до 1980-х годов у дидойцев села Шаитли Цунтинского района и описан этнографом Юрием Карповым. До недавнего времени сохранялся красочный зимний праздник у тиндинцев Цумадинского района. В советские годы табасаранцы Хивского района и лезгины Сулейман-Стальского района отмечали Праздник черешни, даргинцы из Кайтагского района – Праздник сбора винограда, табасаранцы также праздновали День сбора черемши. В древнем лезгинском селе Ахты отмечали Праздник цветов. В постсоветское время эти обычаи исчезли как «языческие».
В последние годы в Ахтынском районе стал популярен праздник, посвященный Шарвили – герою лезгинского эпоса. Во многих селах еще совершают обряды по вызыванию дождя во время засухи, ритуалы вызывания солнца во время проливных и затяжных дождей. У табасаранцев, аварцев Гунибского, Чародинского, Шамильского районов и других народов сохранился древний обряд «завязывания пасти волку». Его проводят в том случае, когда вечером с пастбища не пришла корова, осталась в горах. Боясь, что ее задерут волки, обращались к особым людям, которые и проводили этот обряд. Примечательно, что нередко «завязывает пасть волку» мулла, читая аяты из Корана. При этом он вынимает кинжал из ножен и, повернув его оборотной стороной, вкладывает обратно в ножны. Иногда при этом завязывают 3.5.7.9.11 узелков на шерстяной или конопляной нитке. В сельской местности все еще проходят наполненные древними обрядами и обычаями свадьбы. Как, например, в Чародинском районе, в селе Урух-Сота.
– Многие считают, что имам Шамиль истреблял доисламский быт в Дагестане «огнем и саблей». Как в самом деле повлияла теократия на обряды и обычаи дагестанцев?
– Имам Шамиль, будучи поборником ислама, старался искоренить доисламские обычаи, адаты, намус (кодекс чести горца. – «НГР») и внедрить шариат – часто силой. Но даже Шамилю этого сделать не удалось. После окончательного присоединения Дагестана к России и вплоть до установления советской власти в Дагестане действовали три правовые системы. Это адат, в чью сферу входили административные правонарушения и нетяжкие уголовные преступления, и шариат, который занимался бракоразводными процессами, наследованием имущества и т.д. В сферу деятельности законов Российской империи входил разбор особо тяжких уголовных преступлений.
 |
| В народных обычаях причудливо переплелись домонотеистические верования и исламские каноны. Фото Владимира Севриновского с сайта www.kavkazr.com |
«Республикой адата» можно назвать и современный Дагестан. Здесь до сих пор действуют нормы этого древнего кодекса права, часто в ущерб внешне декларируемому шариату. Здесь до сих пор сильна тухумная и джамаатская солидарность, хотя эти институты зародились еще на стадии позднепервобытной общины. Тухум – восходящее к доисламской древности военно-политическое объединение горских родов внутри одного этноса, а джамаат – сельская община. В Дагестане, особенно в горах, до сих пор действует эндогамия – заключение браков только внутри своего тухума, в крайнем случае внутри своего джамаата. Например, такая эндогамия практикуется у даргинцев из села Цудахар в Левашинском районе. А у даргинцев из Акушинского района она уже не так актуальна. У кумыков Северного и Центрального Дагестана при заключении брака до сих пор еще выясняют, не происходит ли потенциальный партнер из «рабского» тухума, то есть не были ли предки жениха или невесты в далеком прошлом в рабском услужении. Особенно нетерпимы к родственникам-«рабам» даргинцы из Цудахара. Но некоторые аварцы, даргинцы и кумыки признавались мне, что отдадут свою дочь и за «раба», если он состоятельный и занимает верхние позиции в современной социальной иерархии. Военнопленные, добытые в набеге, и другие патриархальные «рабы» со времен царизма и советского времени стали занимать командные позиции в общественной иерархии Дагестана. Царская администрация охотно ставила разбогатевших «рабов» сельскими старшинами. В советское время «рабов» как социально близких в противовес зажиточным и середнякам (узденям) и знати (не истребленным еще во времена имама Шамиля ханам и бекам) охотно брали в ЧК, председателями колхозов, секретарями партийных организаций. «Рабы» сохранили лидерские позиции во властных структурах Дагестана и в постсоветский период.
– Ислам в Дагестане, в частности в южной части республики, существует с VII века. Очевидно, что какие-то правители относились к дагестанскому политеизму нетерпимо, а какие-то более либерально.
– Патриарх дагестанского востоковедения Амри Шихсаидов делил исламизацию Дагестана на два периода. Первый – VII–X века, когда с помощью военной силы был исламизирован Южный Дагестан, включая Дербент. Второй – X–XVI века, период исламизации равнинного и горного Дагестана путем миссионерства. По данным российского военного деятеля и географа XVIII века Иоганна Гербера, очаги язычества сохранялись в Дагестане в годы пребывания Гербера среди горцев. До первой половины XIX века дидойцы из сельского горного сообщества Асах поклонялись божеству Ц1об, которое олицетворяла глыба белого камня.
У табасаранцев светскими властителями феодальных владений были князья – майсумы, духовными – кадии, шариатские судьи. До XIX века на территориях нынешних Кайтагского, Дахадаевского, отчасти Сергокалинского, Дербентского и Каякентского районов существовало Кайтагское уцмийство (княжество. – «НГР»). Феодальные правители этих владений – аварские и лакские ханы, правившие кумыками шамхалы Тарковские, другая знать – были генеалогически связаны с племенем пророка Мухаммеда Курейш и сеидами – прямыми потомками семьи пророка. Причисляя себя к потомкам Мухаммеда, эта знать была проводником ислама и шариата, резко негативно относилась к традиционным обрядам и обычаям дагестанцев, запрещала их. А в союзах вольных горских сообществ, которых, по разным оценкам, было от 50 до 95, эти запреты действовали гораздо слабее. Патриархальные и языческие порядки там сохранялись дольше.
– При советской власти ислам в Дагестане был на нелегальном положении. А как уживались с научным атеизмом доисламские традиции и обычаи?
– С 1927 года ислам был под запретом и преследовался. Это выразилось в закрытии мечетей, репрессиях против мусульманского духовенства. Насаждение колхозов и нападки на религию были двумя главными причинами многих антисоветских восстаний. В 1920–1925 годах в Северном, а затем горном Дагестане произошли восстания под руководством аварского имама Нажмудина Гоцинского, который был объявлен верховным правителем Дагестана. Помощник Гоцинского Узун-Хаджи издал приказ со словами: «Кто не подчинится имаму, тому отрубят голову». В 1930 году мусульманское восстание против большевиков возглавил в Южном Дагестане шейх из лезгинского села Штуль Гаджи Мухаммад Рамазанов. Это восстание охватило Курахский, нынешний Сулейман-Стальский и Табасаранский районы. Восставшие убивали партийных и комсомольских секретарей, милиционеров, советских служащих… Если легальные мечети и медресе были в Дагестанской АССР немыслимы, то на доисламские обычаи, особенно в сельской местности, советская власть смотрела сквозь пальцы – если это не расходилось с официальной доктриной. В селах продолжали проводиться – в несколько видоизмененной форме – День первой борозды, праздники весны, черешни, сбора урожая. Председатель колхоза и парторг не препятствовали проведению обрядов вызывания дождя и солнца в случае засухи или проливных дождей. Весьма лояльно относились к тому, что пожилые люди посещают пиры и зияраты (могилы суфийских святых и шейхов. – «НГР»).
– В связи с пандемией коронавируса в обществе проснулся интерес к средневековым обрядам по изгнанию духа чумы и других смертельных заболеваний. Есть ли подобные обряды в доисламском укладе жителей республики?
– У аварцев, даргинцев, лакцев, рутульцев и других народов горного Дагестана все еще бытуют верования о Матери болезней, по-аварски Унтул Эбел. Унтул Эбел представляли в образе старухи в лохмотьях, с космами нечесаных волос, с когтями и клыками. Кожа на ее руках и ногах потрескалась и сочилась кровью. Весной она подходила к селам и просила людей перенести ее через реку, протекающую вблизи села. Река и любая текучая вода – граница миров, сама Унтул Эбел пройти ее не может. Если кто-то на спине переносит Мать болезней, в селе наступает эпидемия чумы или холеры. Чтобы Унтул Эбел не свирепствовала, ее старались задобрить – угощали комками толокна в смеси с топленым маслом. Эти комки клали под валуны и скалы за пределами села. Местом обитания Унтул Эбел считались горы и скалы. Говорят, что одна женщина, обнаружив у себя в хлеву Мать болезней, не стала паниковать, а умилостивила ее, умастив ее огрубевшую и кровоточащую кожу на руках и ногах топленым маслом. И Унтул Эбел не тронула это село, а ушла из него, не причинив вреда. У аварцев Северо-Западного Дагестана существовал обычай выплескивать и разбрызгивать бульон от варева «мугь» по периметру всего села, чтобы обезопасить его таким образом от происков Унтул Эбел. Она якобы не может переступить через магическую черту, сделанную этим бульоном.
– Вы табасаранец. Сохранились ли в языках лезгинской группы слова и выражения, чье происхождение имеет корни в доисламской религии предков табасаранцев? У лезгин есть выражение «Гьил къачу» («Дай твою руку») – древнейшее словесное скрепление ритуала примирения врагов. Доисламское ритуальное происхождение имеет и чеченская форма соболезнования – «Дала геч дойла».
– У табасаранцев сохранилось проклятие «Умчари явривуз! » («Чтоб тебя ударил Умчар!»), в котором упоминается имя верховного божества-громовержца Умчара. У лезгин такое проклятие связано с именем бога-громовержца Алпана, у аварцев – с именем громовержца Ц1оба.Во время праздника весны Эбелцан табасаранцы пели особые ритуальные песни, в которых присутствовало имя бабушки (матери) Эбелцан, в честь которой, видимо, и проводили этот календарный праздник. Рука как символ власти и защиты на Кавказе с давних пор олицетворяет целый ряд символов и понятий. У табасаранцев все еще бытуют выражения, связанные с рукой: «хил алдавгъуб» («руку снять») – в смысле «простить»; «хлихъаюрар» («находящиеся у руки») – друзья и подружки жениха и невесты; «хликаюр» («подручный») – в смысле подчиненный кому-либо. Рука как оберег часто изображалась на фасадах жилищ табасаранцев и других дагестанцев.
– А чем вызван ваш научный интерес к доисламским верованиям? На каких материалах вы проводите исследования?
– Моя кандидатская диссертация называлась «Современная культура и быт табасаранцев: традиции и инновации». Затем в течение 14 лет я летом ездил в полевые этнографические экспедиции по горам Дагестана и собирал материал по мифологии. Этот материал послужил основой для моей докторской диссертации «Пантеон языческих богов народов Дагестана», защищенной мною в октябре 2009 года. Тема языческих верований народов Дагестана всегда волновала меня. Будучи еще студентом и аспирантом, я задавался вопросом, какие верования бытовали в Дагестане до ислама. Было важно зафиксировать их. Ведь у соседних с дагестанцами народов Северного Кавказа – вайнахов, абхазо-адыгов, осетин, тюркских народов – пантеон богов прекрасно сохранился и был описан. Общепринято, что религиозные верования народов Дагестана имеют синкретический характер, в них причудливо переплелись домонотеистические верования и исламские каноны. Этой точки зрения придерживалась целая традиция исследователей: Евгений Шиллинг (1892–1953), Лидия Панек (1896–1984), Сакинат Гаджиева (1914–2003), Юрий Карпов (1956–2015), Ангара Булатова (1937–1999), ныне здравствующий Абдулгамид Булатов, другие ученые. Хочу особо отметить следующее. Несмотря на советский идеологический пресс, смену парадигм государственного и общественного устройства в России в постсоветский период, деидеологизацию общественных отношений, исламский ренессанс – традиционные верования, обряды и обычаи все еще сохраняются в Дагестане. И это вселяет определенную надежду на сбережение этнической идентичности народов республики в эпоху глобализации.
Оставлять комментарии могут только авторизованные пользователи.