договор молотов и риббентроп
80 лет пакту Молотова—Риббентропа. Невыученные уроки истории
80 лет тому назад, 23 августа 1939 года, произошло событие, за которым последовала Вторая мировая война. Был подписан судьбоносный пакт Молотова—Риббентропа. Почему российское руководство до сих пор оправдывает этот документ, как могла бы пойти история без этого пакта, какое значение он имеет для современной внешней и внутренней политики России? Об этом мы размышляли вместе с доктором исторических наук, главой комиссии по вопросам народного образования, науки, культуры, религии и исторического наследия, заместителем «Партии народной свободы» Андреем Зубовым.
«Советское руководство шло циничным путем к разделу сфер влияния в Европе»
— Недавно в Доме Российского исторического общества был представлен новый сборник архивных документов, касающихся пакта Молотова—Риббентропа. На ваш взгляд, дают ли эти документы что-то новое для понимания тех событий?
— Дополню, что директор Службы внешней разведки Сергей Нарышкин пояснил, что документы, представленные в сборнике, подтверждают, что не Советский Союз, а именно Третий рейх был инициатором заключения договора о ненападении, Советскому Союзу это понадобилось в интересах безопасности. Как вы это прокомментируете?
— Есть вещи, за которые экзаменатор ставит студенту двойку. Сумма тех документов, которая нам сейчас известна, рисует абсолютно другую картину. Причем рисует с полной ясностью, и никаких спекуляций на этот счет она не позволяет проводить. Эта ясность заключается в том, что, разумеется, все понимали в Европе, что мир движется к большой войне, попытка умиротворения Германии в Мюнхене не увенчалась успехом. Германия 15 марта 1939 года по предварительной фальшивой договоренности со Словакией оккупирует всю Чехию и Моравию и объявляет ее своей подзащитной территорией — протекторатом. 22 марта Германия оккупирует Мемель. Никаких сомнений в том, что война уже идет, ни у кого нет.
И вот в этой ситуации очень важна позиция Советского Союза. Он мог ответить на предложение Англии и Франции и заключить новую Антанту. Сталин предлагает Англии и Франции заключить такой договор 17 апреля 1939 года. И все это было бы замечательно, никакой войны бы не началось. Но все дело в том, что в предложении, в четвертом и в пятом пунктах, звучат слова о том, что для эффективности договора (даже в случае так называемой косвенной агрессии, предположим, если Германия нападет на Данию или на Бельгию) Советский Союз без согласия стран Восточной Европы вводит свои войска во все страны буферной зоны. Это Польша, Румыния, Финляндия и балтийские страны. Естественно, все эти страны были категорически против такого. Англичане и французы на это пойти не могли. А Сталину это, понятное дело, нужно было для того, чтобы оккупировать эти страны раз и навсегда. Министр иностранных дел Польши Бек говорил по этому поводу — «То, что Сталин и Ворошилов не смогли сделать в 1920 году военной силой, теперь они хотят сделать силой дипломатической». Англия и Франция не могли пойти на эту форму договора. Они говорили о том, что надо быть готовыми к тому, что мы будем действовать как союзники, если Германия нападет на любую из этих стран, тогда мы все ей будем помогать. Но никакой косвенной агрессии они не признавали.
Собственно говоря, в этом и был камень преткновения. Советский Союз хотел расширения своей территории. Сталин и его сподвижники не раз и не два заявляли о том, что должно быть продолжено то, что они не успели сделать в 1920-х годах, то есть распространить мировую революцию на страны Европы.
Если бы был заключен пакт о взаимопомощи между Англией, Францией и Советским Союзом, то, безусловно, никакой войны в 1939 году не было. Германия никогда бы не напала на Польшу, это совершенно очевидно.
К слову сказать, Германия на тот момент была очень слаба. Не надо забывать, что Советский Союз в 1939 году превосходил по сухопутным войскам Германию в 2,5 раза, Италию в два раза, Японию в три раза, Францию в четыре, Великобританию в пять раз. Так что только безумец мог напасть на Польшу, если бы понимал, что с восточной стороны на него нападет Советский Союз, а с Запада нападет Англия и Франция.
Поэтому пакт Молотова—Риббентропа о ненападении был не пактом о сохранении мира, а пактом о расширении территории. Это и произошло, начиная с сентября 1939 года.
— Когда вспоминают этот пакт, то обвиняют Советский Союз в том, что он пошел на сговор с нацистами. Но ведь многие страны того времени имели договоры с Третьим рейхом. Каждый режим в той ситуации выживал как мог, и он необязательно должен был быть шовинистическим, расистским, еще каким-то. Нужно ли делать акцент только на СССР?
— Договоры с Третьим рейхом заключали и Англия, и Франция, например тот же Мюнхенский сговор от 29 сентября 1938 года. В июне–июле 1939 года Англия вела секретные переговоры с Германией, желая сохранить и восстановить Версальскую систему. При этом даже ценой некоторых уступок Германии, скажем, передачи ей Данцига, который тогда был вольным городом. Но за спиной других стран отдавать часть их территорий Третьему рейху или Советскому Союзу ни Англия, ни Франция никогда бы не стали. Есть определенные нравственные нормы. После Мюнхена это уже было невозможно.
А вот что касается переговоров Третьего рейха и Советского Союза, то очевидно, что между ними шел торг за территории. Причем за каждый километр. Сначала Германия категорически отказывалась передать Советскому Союзу Прибалтику, объявляя ее своей исторической зоной влияния. Потом советская сторона добилась того, что Германия отказывалась от Прибалтики к северу от Даугавы, а Советский Союз в свою очередь отказался от Южной Латвии и Литвы. Потом добились того, что Эстония и Латвия целиком отходит в зону советского влияния, а Литва в зону влияния Германии. А потом, после агрессии на Польшу, был обмен территориями. Это восточный берег Вислы, который переходил по пакту Молотова—Риббентропа к СССР. Он его отдал Германии, а взамен получил Литву. То есть шел жесткий торг. Ничего этого не могла делать Англия и Франция, потому что они уважали права суверенных государств.
— Те, кто оправдывают этот пакт, объясняют, что если бы он не был заключен, то Гитлер бы лучше подготовился к нападению на Советский Союз. В частности, они ссылаются на нацистский план «Вайс». Это план нападения на Польшу, который подразумевал захват Литвы, большей части Латвии. Если бы это произошло, то Вермахт был бы еще ближе к границам СССР. Насколько правы сторонники такого понимания предвоенной ситуации?
— Это абсолютно неразумное объяснение, потому что не было такой альтернативы: Советский Союз отдыхает и спит, а в это время Германия делает что хочет. Альтернатива была такая. Либо новая Антанта, либо присоединение Советского Союза к антикоминтерновскому пакту. Кстати говоря, важно помнить, что 23 августа — это присоединение Советского Союза к антикоминтерновскому пакту. Незадолго до этого был подписан Стальной пакт между Италией и Германией. Так что к этому пакту и присоединялся СССР.
Военный договор с Англией и Францией о взаимной помощи против германской агрессии касательно любого государства, включая Балтию, Румынию, Бельгию, Нидерланды, Люксембург, Швейцарию, Турцию и Грецию, предполагал следующее. Если бы Германия напала на Польшу, то она уже имела бы дело не только с Польшей, а с Англией, Францией и СССР. Понятно, что если бы был заключен такой союз, то никакой план «Вайс» не мог бы осуществиться.
«К 1939 году Сталин, как маньяк, мечтал только о новых возможностях грабить и убивать»
— На ваш взгляд, почему СССР вообще пошел на сближение с Третьим рейхом? Ведь коммунисты и нацисты еще относительно недавно уже сталкивались на других фронтах. Например в Испании. Как так за несколько лет изменилось отношение двух режимов?
— Конфронтация Третьего рейха и Советского Союза, которая была за несколько лет до этого в Испании, внешне носила идеологический характер, а на самом деле это тоже была борьба за сферы влияния. Чья будет Испания? Коминтерновская, сталинская или фашистская, гитлеровская? Здесь надо иметь в виду, что в предложениях, которые Риббентроп послал Молотову о возможном будущем заключении договора, было прямо сказано, что идеологические разногласия сохраняются, но практические интересы позволяют прийти к достойному соглашению.
— Понятно, что история не имеет сослагательного наклонения. Но если бы Сталин не пошел на эту сделку, то в каком направлении могла бы пойти ситуация на Европейском континенте?
— Я подчеркиваю, что альтернативой пакту Молотова—Риббентропа был пакт с Англией и Францией. Мы не должны забывать этот момент, когда пытаемся осмыслить те дипломатические отношения. Если бы Сталин тогда отказался от своих территориальных притязаний и пошел бы на договор с Англией и Францией, то я даю полную гарантию, что Гитлер бы никогда не напал на Советский Союз. И Третий рейх, как недозревший нарыв, постепенно бы сам иссох. И тогда не было бы Холокоста. Объединенное давление Англии, Франции, СССР и США не позволило бы Гитлеру начать массовые убийства евреев. Максимум, что могло бы быть, это выдавливание евреев из страны. Поэтому, как бы это странно ни звучало, вина за Холокост в том числе лежит на пакте Молотова—Риббентропа. Именно после него руководство нацистской Германии приняло решение о физическом уничтожении евреев и запретило им выезжать из Третьего рейха.
Хотя, конечно, Сталин не хотел воевать с Германией. Об этом он говорил еще в 1925 году, когда заявлял, что СССР вступит в войну последним. То есть он уже тогда понимал неизбежность новой войны в Европе. Он предполагал, что Англия и Франция нападут на Германию за Польшу, начнется нечто подобное Первой мировой войне, а Советский Союз будет стоять в стороне и улыбаться. И когда две силы изнурят друг друга, тогда советские танки пойдут в Европу под лозунгами «освобождения» и борьбы за «счастье пролетариата», а на самом деле ради завоевания, как пелось в песне: «От тайги до британских морей — Красная Армия всех сильней». В этом была идея Сталина, и ради этого он подписал пакт Молотова—Риббентропа. Но в итоге он ошибся. Гитлер оказался коварней. Правда, нацистский вождь тоже совершил ошибку, начав войну на два фронта. Потому что Советский Союз в борьбе с Финляндией показал себя настолько слабым, что Гитлеру показалось, что он сможет быстро его разгромить и дальше уже добить Великобританию. Но, к счастью, это у него не вышло.
— Этот пакт нередко используется историками, условно говоря, либерального толка, чтобы приравнивать Третий рейх и нацизм к Советскому Союзу и коммунистической идеологии сталинского периода. Насколько это правильно? Ведь в «Майн кампф» четко сказано, что коммунизм — враг «арийской расы» и национал-социализм призван его сокрушить, а заодно и завоевать часть России, поскольку она все равно уже пала под «большевицкими ордами». Аналогично и для любого марксиста нацизм был реакционной и опасной идеологией. В чем же схожесть?
— Риббентроп сохранил воспоминания, что после подписания пакта, то есть ночью 24 августа, Сталин произносил тост за «великого вождя немецкого народа Гитлера» и говорил, что «наш Берия — это ваш Гиммлер». И впоследствии Риббентроп признавался графу Чиану, а это, я напомню, министр иностранных дел фашистской Италии, что он на этом узком ужине, где было всего четыре человека, чувствовал себя так комфортно, как будто он был в компании старых партийных товарищей. Так что идеология не очень обременяла этих людей — как с одной, так и с другой стороны. Идеология была лишь для внутреннего потребления, чтобы оболванивать своих дураков: нацизм оболванивал немцев, а коммунизм оболванивал людей России.
Что касается принципиальной позиции, то вы не случайно употребили слово «либерал». Для либерала в широком смысле этого слова, для последователя Локка и Милля, самое главное — это человек, его свобода и достоинство. Государство вторично по отношению к нему. И в этом смысле нацистский, фашистский и коммунистический режимы абсолютно схожи. Для них человек ничего не значит. А значит — вождь, нация, раса, социальный класс и подобного рода категории. Поэтому договориться Сталину с нацистским режимом было легко, они были во многом одинаковы. Другое дело, что это был договор пауков, каждый из которых, не имея никаких ограничений, при первой же возможности сожрал бы другого.
А договор с англичанами и французами был мучительно тяжким для Сталина, потому что это были люди с другими ценностями. Для них самым главным был человек, уважение к человеку, уважение к свободе человека. Поэтому ни англо-французы не верили Сталину, ни Сталин не верил им. И, безусловно, и немецкий народ, и советский народ сами выбрали себе таких тиранов, которые в итоге и заключили пакт Молотова—Риббентропа, последствием которого стала Вторая мировая война и миллионы погибших.
— Насколько вас устраивает трактовка тех событий в российских учебниках? Необходим ли их пересмотр?
— У нас в трехтомнике «История России. XX век» есть специальный раздел на много страниц, где есть практически все, что мы на данный момент знаем о пакте Молотова—Риббентропа. Там подробно описана трагедия весны и лета 1939 года, которая стоила миру как минимум 60 миллионов жизней. Вот так и надо писать. А сейчас пишут так, как писали в советских учебниках, — сплошную ложь. Мне просто жаль учеников. Слава Богу, что они могут прочесть нормальные книги, в том числе наш трехтомник «История России. XX век».
«Мы не победу подняли на свой щит, а свою агрессивность»
— Вообще, на ваш взгляд, что стало причиной того, что Россия на мировой арене постепенно теряет свой ореол главной страны-победительницы во Второй мировой войне? Например, вот свежее событие, подтверждающее этот тезис. Каждый год 1 сентября в Гданьске проводятся памятные мероприятия по поводу начала Второй мировой войны. Обычно в них принимают участие главы стран, пострадавших от фашизма в те годы. Но в этот раз Россию не пригласили. Или вот еще. В мае этого года в США была выпущена юбилейная медаль к 75-летию окончания Второй мировой войны. На ней представлены флаги стран-победительниц — США, Великобритании и Франции. Флага СССР там нет. Известно, что и на 9 Мая лидеры стран-победительниц не посещают Красную площадь и не стоят рядом с Путиным.
— Напомню, что пятой страной-победительницей является Китай. Не знаю, есть ли его флаг на той медали. Но это не красный Китай, а это гоминьдановский Китай, остатком которого является остров Тайвань. Это тоже надо помнить. И тайваньский флаг мог вполне бы быть на этой медали.
А в России происходит прямо противоположное: засекречиваются документы, которые еще вчера были открыты. Нынешняя власть является прямым наследником сталинизма. И самое страшное, что в России ничего этого не понимают. Идиоты на своих машинах пишут: «Можем повторить». Поэтому как приглашать тех, которые говорят, что мы опять сдадим ваш Гданьск под чьи-нибудь орудия, а лучше под свои собственные? Нет покаяния российского народа за преступления сталинизма! Наоборот, есть их оправдание. И в этом смысле мы не можем быть среди стран-победительниц.
Исторически мы, конечно, являемся одной из стран-победительниц. Но мы не победу подняли на свой щит, а мы подняли свою агрессивность. И фактически мы сейчас являемся соучастниками той агрессии. Кстати говоря, единственными из всех агрессоров Второй мировой. Потому что Германия раскаялась, Япония раскаялась, Италия раскаялась. А мы — нет. Отсюда оправдания Кремлем пакта Молотова—Риббентропа. И потому нас перестали приглашать в приличное общество.
— Каждый год мы узнаем новую трактовку событий Второй мировой войны. Например, со школьной парты и из советских фильмах мы знаем, что танковая битва под Прохоровкой была величайшей в истории и кардинальным образом повлияла на ход во Второй мировой. Но недавно немецкий журналист привел данные и цифры, что это было не так. Даже российские историки были вынуждены это признать. Какие еще сомнения по поводу общеизвестных событий Второй мировой вызывают у вас сомнения и требуют уточнения?
— Я не буду говорить непосредственно о военных вещах. Я не специалист. Но что касается политической истории, то есть несколько принципиальных моментов. Во-первых, у нас в должной степени не представлена помощь Запада Советскому Союзу. Не дан объективный анализ ленд-лизу. В большой степени это была безвозмездная помощь. Во-вторых, наши люди не понимают, что такое второй фронт. Он был открыт не в 1944 году, а в 1942-м сражениями в Ливии и высадкой в Марокко англо-американских войск. И без этого второго фронта не было бы и Курской дуги, потому что именно перенос войны в Италию потребовал срочно перебрасывать ударные танковые дивизии СС с Курской дуги на Западный фронт. Гитлер небезосновательно боялся, что Италия выйдет из войны, если ей будет нанесено поражение. Так и произошло.
Нашим людям необходимо понимать, что война — это победа многих стран. На самом деле три великих сражения переломили ход Второй войны. И все они были в 1942 году. Первое — это сражение у атолла Мидуэй, когда был разгромлен японский флот. Второе сражение — это сражение при Эль-Аламейне в Африке, где была разгромлена армия фельдмаршала Эрвина Роммеля. Третье сражение — под Сталинградом, когда германские войска были разгромлены советской Красной армией. Но у нас про Сталинград знает каждый ребенок, а вот про остальные две битвы мало кто догадывается.
«Урок пакта Молотова—Риббентропа не выучен»
— Главный исторический урок, который не выучила Россия, заключается в том, что тоталитарное государство обречено на гибель. И когда сейчас российское руководство пытается опять завинчивать гайки и превращать нашу страну в некую тоталитарную альтернативу демократическому миру, то Россия тем самым обрекается на гибель.
Так что урок пакта Молотова—Риббентропа не выучен. Более того, он повторен почти один в один. Собственно говоря, когда я писал ту самую статью в «Ведомостях», за которую меня выгнали из МГИМО, то я сравнивал действия Путина в Крыму с действиями Гитлера в Австрии и Чехословакии. Я уже тогда писал, что это ни к чему хорошему не приведет, конец будет печальным.
И там же я, кстати говоря, писал, что Турция никогда не признает Крым российским. Вся беда заключается в том, что Крым принадлежал Османской империи намного дольше, чем Российской. И это одна из будущих точек конфликта с Турцией. Не будем забывать, что крымские татары и турки говорят практически на одном языке. Кроме того, Эрдоган сделал ставку на турецкий имперский национализм. Люди, которые ностальгируют по Османской империи, не простят предательство соплеменников в Крыму. А их там сегодня давят нещадно. Так что последнее слово в российско-турецких отношениях еще не сказано.
— Скоро мы будем вспоминать еще одну дату, 2 сентября — окончание Второй мировой войны и капитуляцию Японии. Одним из итогов Второй мировой война стало вхождение в состав СССР Курильских островов. Этот вопрос в последнее время все чаще поднимается японской стороной. Как вы считаете, чем следует руководствоваться российской власти в подобных вопросах?
— Строго международными соглашениями. Скажем, Львов в составе Украины, а не Польши — это результат чего? Конечно, результат международных соглашений. В проблеме Курильских островов есть одна брешь. И, собственно, этой брешью и пытается воспользоваться японская сторона. Все дело в том, что в Сан-Франциско в 1951 году Япония отказалась от всех своих территорий к северу от Хоккайдо. То есть от всей Курильской гряды, от южной части Сахалина и так далее. Но поскольку в это время была холодная война, то западные союзники отказались написать, что эти острова переходят к Советскому Союзу. И из-за этого Советский Союз отказался подписать мирные соглашения с Японией в Сан-Франциско. Сегодня нам надо заключить свой мирный договор. Япония отказалась от этих островов, ей нужно признать, что это так. А она отказывается это делать. Это волюнтаризм со стороны Токио. Это желание, которое не основано на международном праве. Если будет международный суд, то с большой долей вероятности он признает правоту России. И незачем спекулировать в этом вопросе.
Договор, прекративший свое действие 76 лет назад (22 июня 1941 г.), до сих пор находится на передовых рубежах Большой политики. Каждая годовщина его подписания уже традиционно отмечается всем «прогрессивным человечеством» как одна из самых скорбных дат всемирной истории.
Конечно пропагандистская машина Запада, постсоветских этнократий и отечественных либералов уже которое десятилетие доказывает нам, что правильным является исключительно первый вариант ответа. Но опыт учит: верить на слово либералу – непростительное легкомыслие. Поэтому давайте попробуем разобраться и выяснить причину ненависти к Пакту у преданных идеалам свободы и демократии государств, а также примкнувшей к ним российской либеральной общественности. Обвинения в адрес Пакта хорошо известны: он привел к началу Второй мировой войны («пакт войны»), он грубо и цинично попрал все нормы морали и международного права. Пойдем по пунктам.
«23 августа 1939 года нацистская Германия под руководством Гитлера и Советский Союз под руководством Сталина подписали пакт, изменивший историю и положивший начало самой безжалостной войне в истории человечества» (Еврокомиссар по вопросам юстиции Вивьен Рединг).
«Пакт Риббентропа-Молотова от 23 августа 1939 года, заключенный между двумя тоталитарными режимами – коммунистическим Советским Союзом и нацистской Германией, привел к взрыву 1 сентября Второй мировой войны» (Совместная Декларация Памяти и Солидарности Сейма Республики Польша и Верховной Рады Украины).
Подобных высказываний за последние годы накопилось множество.
Читая их, просто поражаешься, насколько всемогущ был товарищ Сталин. От одного его слова зависело – быть или не быть Второй мировой войне. Отказался бы Сталин от договора с Германией, и Гитлеру пришлось распустить вермахт, а «белокурым бестиям» с прочим «истинным арийцам» всю жизнь мирно пить баварское пиво.
Японские самураи прекратили бы войну в Китае, а вместо удара по Перл-Харбору занялись рисоводством. Версальская система с мировой гегемонией Британской империи осталась бы незыблемой по сей день. Ну, а американцы так и сидели бы в гордой изоляции за морями-океанами, даже не пытаясь облагодетельствовать собой весь мир. Вот, какова сила слова товарища Сталина.
Если же говорить серьезно, то каждому нормальному человеку хорошо известно, что и Вторая мировая война, и Первая мировая, и Наполеоновские войны были порождены борьбой западных стран за передел мира, борьбой за господство над ним. Сначала борьбой Франции против Великобритании, потом Второго, а следом уже и Третьего рейха против все той же Британской империи. Черчилль в 1936 г., объясняя неизбежность скорого столкновения с Германией, предельно откровенно сформулировал главный закон англосаксонской политики: «На протяжении 400 лет внешняя политика Англии состояла в том, чтобы противостоять сильнейшей, самой агрессивной, самой влиятельной державе на континенте. … Политика Англии совершенно не считается с тем, какая именно страна стремится к господству в Европе. … Не следует бояться, что нас могут обвинить в профранцузской или антигерманской позиции. Если бы обстоятельства изменились, мы в такой же мере могли бы занимать прогермапскую или антифранцузскую позицию. Это закон государственной политики, которую мы проводим, а не просто целесообразность, диктуемая случайными обстоятельствами, симпатиями или антипатиями или же какими-то другими чувствами».
Отменить эту многовековую борьбу внутри цивилизации Запада, в которую в ХХ в. вовлекался уже весь мир, не было под силу слову ни Александра I, ни Николая II, ни Сталина.
Но он, в принципе, не мог ни запустить, ни остановить маховик конфликта между Великобританией и Германией. Подобно тому, как Тильзитские и Эрфуртские договоры не могли предотвратить «грозу двенадцатого года» и прекратить схватку Франции с Британией. А соглашение Николая II с Вильгельмом II в Бьорке – остановить скатывание мира к Первой мировой войне.
«Трудно представить еще более грубый и преступный заговор против мира и суверенитета государств» (Инесис Фелдманис, главный официозный историк Латвии).
Сам Договор о ненападении с юридической точки зрения абсолютно безупречен. Да, советское руководство, как, кстати, и британское, прекрасно знало о готовящемся нападении Германии на Польшу. Однако не существовало ни одной нормы международного права, обязывающей СССР в этом случае отказываться от нейтралитета и вступать в войну на польской стороне. Тем более что Польша, во-первых, была врагом Советского Союза, а во-вторых, в преддверии заключения Пакта официально отказалась принимать от России гарантии своей безопасности.
Секретные протоколы к Договору, которыми в последние тридцать лет разве что детей не пугали, – стандартная практика дипломатии с древнейших времен и по сей день.
Напомню, при Бараке Обаме Россия и США заключили соглашение по Сирии, значительная часть которого по настоянию американской стороны была засекречена. Прогрессивная общественность даже не шелохнулась. Почему мы должны считать, что позволенное Обаме является преступным для Сталина?
Ни в коей мере разграничение «сфер интересов» не противоречит и закрепленному в международном праве принципу суверенного равенства всех государств. Пакт не содержал никаких решений, обязательных для исполнения третьими странами. Иначе, зачем их делать секретными для будущих исполнителей? Широко распространенное обвинение, что по Секретным протоколам Гитлер передал Сталину Прибалтику, Восточную Польшу и Бессарабию – чистой воды демагогия. Гитлер, в принципе, даже при всем желании, не мог отдать того, что ему не принадлежало.
Да, Пакт лишил Финляндию, Эстонию, Латвию, Литву и Румынию возможности использовать Германию против СССР. Поэтому они и кричат истошно о попрании их суверенных прав. Но Германия – тоже суверенная и независимая страна. Она совершенно не обязана была служить интересам государств-лимитрофов. Не было ни одной нормы международного права и ни одного международного договора, которые обязывали бы Германию противодействовать восстановлению территориальной целостности нашей страны. Как не существовало ни одной такой нормы, запрещающей нам возвращать отторгнутые у нее территории. В противном случае придется признать противоправным, следовательно, преступным возвращение Францией Эльзаса и Лотарингии, восстановление территориальной целостности Германии или Вьетнама.
Собственно Договор о ненападении в открытой его части содержал обязательство СССР сохранять нейтралитет по отношению к Германии независимо от ее столкновений с третьими странами, Секретные же протоколы к Договору, в свою очередь, оформили обязательство Германии не вмешиваться в дела СССР на европейской части постимперского пространства. Ничего более. Утрируя, договор банка и торговца семечками у его входа: первый обязуется не торговать семечками, второй не одалживать деньги клиентам банка.
Нацистские преступления на момент подписания Пакта еще не были совершены. Да, к тому времени Третий рейх произвел аншлюс Австрии и захватил Чехию. Практически бескровно. Американская же агрессия в Ираке привела к гибели сотен тысяч мирных жителей. Гитлер собирался напасть на Польшу, но Трамп угрожает войной Северной Корее. Следует ли из этого, что любой договор, подписанный с Соединенными Штатами, по определению аморален?
В Третьем рейхе существовала открытая, закрепленная на законодательном уровне, дискриминация еврейского населения. Но столь же открытая и законодательно закрепленная тотальная дискриминация негритянского населения была в то время в Соединенных Штатах. Это не было и не могло быть препятствием для взаимодействия Сталина с президентом расистского государства Рузвельтом. Лагеря смерти и все, что связано с попыткой «окончательного решения еврейского вопроса», все это было в будущем.
Человеконенавистнический характер национал-социалистической идеологии Третьего рейха также не делает договор с этой страной преступным и аморальным. Либеральный глобализм совершенно правомерно рассматривать, как одну из разновидностей человеконенавистнической идеологии. Из чего вовсе не следует, что нельзя заключать договоры с Франсуа Макроном или Ангелой Меркель. Свое отношение к этому вопросу Сталин предельно четко сформулировал в беседе с министром иностранных дел Японии Ёсукэ Мацуока: «Какова бы ни была идеология в Японии или даже в СССР, это не может помешать практическому сближению двух государств».
Причем неважно, какие именно интересы – мирового коммунистического движения, интересы борьбы с нацизмом или интересы демократии.
А англосаксы, как известно, уже более полувека определяют позицию Запада в целом по всем ключевым проблемам.
Проще всего отношение либерального сообщества России к Пакту объяснить стремлением угодить Западу, привычкой «шакалить у посольств» и любовью к иностранным грантам. Однако полагаю, что они бы все это писали/говорили и на общественных началах, хотя за гонорары «зеленью», конечно, делать такое сподручнее.
Еще Достоевский предельно четко сформулировал кредо «бесов» (тогда выступавших под вывеской «социалисты», сейчас – «либералы»): «Кто проклянет свое прошлое, тот уже наш».
Лишь в духовно разложившемся обществе «иванов, не помнящих родства» они – как рыба в воде. Отсюда их столь искренняя любовь к 20-м и 90-м годам прошлого столетия – периодам политического и нравственного распада страны, периодам открытого глумления над самыми героическими страницами русской истории. Отсюда, кстати, порой кажущаяся неадекватной реакция либералов на возвращение Крыма. Конфликт с Западом и исчезновение импортных деликатесов – все это вторично. Главное в другом — «счастье было так близко, так возможно». Собственность «прихватизировали», патриотизм превратили в ругательство, слово «русский» употребляли исключительно в сочетаниях «русский фашизм» и «русская мафия». И тут, нате вам, возвращение Крыма, и патриотизм, как национальная идея.