договор займа является реальным
Договор займа является реальным
ГК РФ Статья 807. Договор займа
(в ред. Федерального закона от 26.07.2017 N 212-ФЗ)
(см. текст в предыдущей редакции)
Перспективы и риски арбитражных споров и споров в суде общей юрисдикции. Ситуации, связанные со ст. 807 ГК РФ
Споры в суде общей юрисдикции:
1. По договору займа одна сторона (займодавец) передает или обязуется передать в собственность другой стороне (заемщику) деньги, вещи, определенные родовыми признаками, или ценные бумаги, а заемщик обязуется возвратить займодавцу такую же сумму денег (сумму займа) или равное количество полученных им вещей того же рода и качества либо таких же ценных бумаг.
Если займодавцем в договоре займа является гражданин, договор считается заключенным с момента передачи суммы займа или другого предмета договора займа заемщику или указанному им лицу.
2. Иностранная валюта и валютные ценности могут быть предметом договора займа на территории Российской Федерации с соблюдением правил статей 140, 141 и 317 настоящего Кодекса.
3. Если займодавец в силу договора займа обязался предоставить заем, он вправе отказаться от исполнения договора полностью или частично при наличии обстоятельств, очевидно свидетельствующих о том, что предоставленный заем не будет возвращен в срок.
Заемщик по договору займа, в силу которого займодавец обязался предоставить заем, вправе отказаться от получения займа полностью или частично, уведомив об этом займодавца до установленного договором срока передачи предмета займа, а если такой срок не установлен, в любое время до момента получения займа, если иное не предусмотрено законом, иными правовыми актами или договором займа, заемщиком по которому является лицо, осуществляющее предпринимательскую деятельность.
4. Договор займа может быть заключен путем размещения облигаций. Если договор займа заключен путем размещения облигаций, в облигации или в закрепляющем права по облигации документе указывается право ее держателя на получение в предусмотренный ею срок от лица, выпустившего облигацию, номинальной стоимости облигации или иного имущественного эквивалента.
5. Сумма займа или другой предмет договора займа, переданные указанному заемщиком третьему лицу, считаются переданными заемщику.
7. Особенности предоставления займа под проценты заемщику-гражданину в целях, не связанных с предпринимательской деятельностью, устанавливаются законами.
Статья 807. Договор займа
1. По договору займа одна сторона (займодавец) передает или обязуется передать в собственность другой стороне (заемщику) деньги, вещи, определенные родовыми признаками, или ценные бумаги, а заемщик обязуется возвратить займодавцу такую же сумму денег (сумму займа) или равное количество полученных им вещей того же рода и качества либо таких же ценных бумаг.
Если займодавцем в договоре займа является гражданин, договор считается заключенным с момента передачи суммы займа или другого предмета договора займа заемщику или указанному им лицу.
2. Иностранная валюта и валютные ценности могут быть предметом договора займа на территории Российской Федерации с соблюдением правил статей 140, 141 и 317 настоящего Кодекса.
3. Если займодавец в силу договора займа обязался предоставить заем, он вправе отказаться от исполнения договора полностью или частично при наличии обстоятельств, очевидно свидетельствующих о том, что предоставленный заем не будет возвращен в срок.
Заемщик по договору займа, в силу которого займодавец обязался предоставить заем, вправе отказаться от получения займа полностью или частично, уведомив об этом займодавца до установленного договором срока передачи предмета займа, а если такой срок не установлен, в любое время до момента получения займа, если иное не предусмотрено законом, иными правовыми актами или договором займа, заемщиком по которому является лицо, осуществляющее предпринимательскую деятельность.
4. Договор займа может быть заключен путем размещения облигаций. Если договор займа заключен путем размещения облигаций, в облигации или в закрепляющем права по облигации документе указывается право ее держателя на получение в предусмотренный ею срок от лица, выпустившего облигацию, номинальной стоимости облигации или иного имущественного эквивалента.
5. Сумма займа или другой предмет договора займа, переданные указанному заемщиком третьему лицу, считаются переданными заемщику.
7. Особенности предоставления займа под проценты заемщику-гражданину в целях, не связанных с предпринимательской деятельностью, устанавливаются законами.
Комментарий к ст. 807 ГК РФ
1. Предписания § 1 гл. 42 о займе применяются не только к отношениям займа, но и к кредитным отношениям (п. 2 ст. 819, абз. 1 ст. 822, п. 2 ст. 823 ГК), хотя последние и не являются разновидностью отношений, основанных на договоре займа.
В абз. 1 п. 1 коммент. ст. содержится легальное определение договора займа, который характеризуется следующими признаками.
2. Его сторонами выступают заемщик и заимодавец, которыми могут быть любые физические и юридические лица, а также государство. Некоторые субъекты гражданского права могут вступать в заемные отношения лишь при наличии определенных предпосылок. Например, частное или бюджетное учреждение может предоставлять заем только из средств, полученных от разрешенной и приносящей доходы деятельности (абз. 1 п. 1 и п. 2 ст. 298 ГК), а для получения займа частично дееспособным требуется согласие родителей (усыновителей) или попечителя (п. 1 ст. 26 ГК).
Спорным является вопрос: могут ли юридические лица регулярно предоставлять займы другим лицам, не имея лицензии на осуществление банковской деятельности? Представляется, что юридическое лицо может совершать заемные операции без лицензии, за исключением случаев, когда оно предоставляет процентные займы в качестве основного вида своей деятельности или предоставляет займы за счет средств, полученных на заемной основе от иных лиц. Общества взаимного кредитования также действуют без лицензии на осуществление банковских операций, хотя они и создаются для выдачи займов своим членам (см.: ФЗ от 7 августа 2001 г. N 117-ФЗ «О кредитных потребительских кооперативах граждан» (с изм.) // СЗ РФ. 2001. N 33 (ч. I). Ст. 3420).
Предмет вещного займа составляют заменимые вещи, которые определены родовыми признаками и обычно являются потребляемыми вещами (продукты питания, топливо, запасные части). В отличие от отношений по аренде и ссуде заемное обязательство предполагает возврат не той же самой, а такой же вещи. Кроме того, вещи передаются заемщику в собственность, тогда как при аренде и ссуде они предоставляются во временное пользование.
4. Из абз. 2 п. 1 коммент. ст. следует, что договор займа относится к числу реальных договоров, т.е. договоров, для заключения которых необходима передача вещи. Договор займа обычно считается заключенным с момента фактического поступления наличных денег или вещей во владение заемщика или указанного им лица (абз. 2 п. 1 ст. 224 ГК). Относительно момента передачи взаем безналичных денег см. п. 5 коммент. к ст. 810 ГК.
Вопреки неточной формулировке абз. 1 п. 1 коммент. ст. взаем передаются не вещи, определенные родовыми признаками, а заменимые вещи, индивидуализация которых происходит в момент передачи. Предметом передачи (традиции) выступают лишь индивидуально-определенные вещи. Вернуть же заемщик обязан некоторое количество вещей, определенных родовыми признаками.
5. Нередко на практике заключаются консенсуальные договоры займа, согласно которым заимодавец обязуется выдать заем, т.е. передать заемщику заемные средства. При оценке правовых последствий таких договоров необходимо иметь в виду следующее. Сконструировав договор займа в качестве реального (абз. 2 п. 1 коммент. ст.), законодатель тем самым выразил свое отрицательное отношение к установлению обязанности заимодавца выдать заемщику средства на возвратной основе. Исключения сделаны для банковского (п. 1 ст. 819 ГК) и товарного кредита (абз. 1 ст. 822 ГК). Консенсуальный договор займа является ничтожным в части, обязывающей заимодавца выдать заемщику заемные средства (ст. 168, 180 ГК). Если же заемщик получил деньги взаем по такому договору, то фактический состав реального договора займа считается выполненным. Поэтому заемщик будет обязан к возврату суммы займа.
Закон не содержит препятствий к заключению предварительного договора о займе (ст. 429 ГК). Этот договор может быть двусторонним или односторонним, т.е. обязывать обе стороны или лишь одну сторону заключить в будущем договор займа. Существование общего законодательного запрета обязываться к выдаче денежных займов дает основание утверждать, что при уклонении обязанной стороны по предварительному договору от заключения договора займа другая сторона не вправе требовать его заключения путем взыскания денег в свою пользу. В этом случае речь может идти лишь о возмещении убытков и применении иных санкций (например, договорной неустойки).
7. Пункт 2 коммент. ст. посвящен договорам займа, предмет которых составляют иностранная валюта и валютные ценности. Эти договоры должны соответствовать валютному законодательству.
Как отмечается в материалах судебной практики, передача гражданами иностранной валюты взаем другим гражданам сама по себе не влечет ничтожности договора займа (см. п. 5 Обзора судебной практики ВС за третий квартал 2002 года (по гражданским делам), утв. Постановлением Президиума ВС от 4 декабря 2002 г. // Бюллетень ВС. 2003. N 3). Однако в этом случае заемщик обязан вернуть заем в рублях в сумме, эквивалентной сумме, которую он получил в иностранной валюте.
Судебная практика по статье 807 ГК РФ
В рассматриваемом случае суды исходили из установленных обстоятельств и руководствовались положениями статей 807, 810 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьи 71 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», в результате чего пришли к выводу об отсутствии оснований для включения требования в реестр.
Исследовав и оценив по правилам статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации представленные доказательства исполнения договора займа, учитывая заявление ответчика о применении исковой давности, суды отказали в иске, руководствуясь статьями 195, 196, 199, 200, 207, 807, 809, 810 Гражданского кодекса Российской Федерации.
Разрешая обособленный спор, суды, основываясь на оценке представленных в дело доказательств в соответствии с правилами главы 7 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, руководствуясь статьями 807, 808, 810 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьями 71, 100, 213.8 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», разъяснениями, изложенными пункте 26 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22.06.2012 N 35 «О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дело банкротстве», исходили из неподтвержденности фактического получения должником спорных денежных средств и финансовой возможности заявителя как заимодавца для их предоставления путем единовременного снятия со вкладов в столь значительном размере, в связи с чем, отказали в удовлетворении заявления.
Оценив представленные доказательства в их совокупности и взаимной связи по правилам статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, установив факт перечисления спорных денежных средств ответчику и отсутствие доказательств возврата ответчиком заемных денежных средств, руководствуясь статьями 807, 809, 810 Гражданского кодекса Российской Федерации, суды пришли к выводу о наличии оснований для взыскания задолженности по договору займа и процентов за период с 27.02.2016 по 15.02.2018 в указанных размерах.
Суд первой инстанции, разрешая спор со ссылкой на положения статей 309, 310, 395, 807, 808 и 810 Гражданского кодекса Российской Федерации, удовлетворил заявленные истцом исковые требования частично, взыскав с ответчика сумму долга в размере 1 000 000 руб. и проценты за пользование чужими денежными средствами.
Оценив представленные доказательства с соблюдением статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, руководствуясь положениями статей 807, 809, 811 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьями 5, 20, 24 Федерального закона от 10.12.2003 N 173-ФЗ «О валютном регулировании и валютном контроле», статьями 1, 3, 4, 6, 7, 10, 15 Федерального закона от 29.04.2008 N 57-ФЗ «О порядке осуществления иностранных инвестиций в хозяйственные общества, имеющие стратегическое значение для обеспечения обороны страны и безопасности государства», Инструкцией Банка России от 04.06.2012 N 138-И «О порядке представления резидентами и нерезидентами уполномоченным банкам документов и информации, связанных с проведением валютных операций, порядке оформления паспортов сделок, а также порядке учета уполномоченными банками валютных операций и контроля за их проведением», суды пришли к выводу о недоказанности истцом факта зачисления денежных средств на расчетный счет ответчика, в связи с чем отказали в удовлетворении иска.
Разрешая спор, суды руководствовались положениями статьи 807 Гражданского кодекса Российской Федерации, статей 16, 71 и 100 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» с учетом разъяснений пункта 26 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22.06.2012 N 35 «О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве» и исходили из того, что требование заявителя является необоснованным, им не доказаны наличие и размер задолженности, подлежащей включению в реестр.
Отказывая во включении требования общества в оспариваемой части, апелляционный суд, основываясь на оценке представленных в дело доказательств в соответствии с правилами главы 7 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, руководствуясь статьями 195, 199, 200, 382, 509, 513, 516, 807, 808 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьями 2, 16, 71 Федерального закона N 127-ФЗ от 26.10.2002 «О несостоятельности (банкротстве)», позицией, изложенной в пункте 26 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22.06.2012 N 35 «О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве», исходил из того, что в отношении денежных средств в размере 4 000 000 рублей отсутствуют доказательства их получения должником, а в отношении требования на сумму 5 272 000 рублей обществом пропущен срок исковой давности, с чем впоследствии согласился и суд округа.
Отменяя определение суда первой инстанции и удовлетворяя заявление, апелляционный суд, с выводами которого согласился суд округа, руководствуясь статьями 414, 807 Гражданского кодекса Российской Федерации, исходил из отсутствия доказательств заключения сторонами соглашения о новации заемного обязательства в вексельное. Суд также отметил, что поскольку векселя должника в установленном законом порядке в гражданский оборот не введены, сама по себе их передача обществу «Бинова» прекращение обязательства должника по договору займа не влечет.
Выводы суда апелляционной инстанции о наличии заемных отношений основаны на неправильном применении статьи 807 Гражданского кодекса Российской Федерации.
Приведенные заявителем в кассационной жалобе доводы заслуживают внимания, в связи с чем, данную жалобу с делом следует передать для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации.
ВС пояснил, как отличить реальные договоры займа от фиктивных в банкротном деле
8 октября Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда вынесла Определение № 308-ЭС20-8307 по обособленному спору о включении в реестр требований кредиторов должника задолженности кондитерской фабрики перед обществом по девяти договорам займа.
Нижестоящие суды не нашли признаков аффилированности в спорных договорах займа
В июне 2015 г. ООО «Инвест» и ООО «Кондитерская фабрика «Мишкино» заключили девять договоров займа. В дальнейшем фабрика была признана банкротом, а поскольку она не вернула заемные средства, ее контрагент обратился с заявлением о включении задолженности в размере 587 млн руб. в реестр требований кредиторов.
В ходе судебного разбирательства ПАО КБ «Центр-Инвест», будучи конкурсным кредитором должника, возражало против удовлетворения такого требования. В частности, банк утверждал о наличии аффилированности между обществом «Инвест» и кондитерской фабрикой.
Кредитная организация ссылалась на то, что спорные договоры займа имеют признаки сделок нестандартного характера, так как кредитор выдает последующие займы без исполнения предыдущих обязательств, при этом длительное время не обращается с требованием о возврате ежемесячных процентов и суммы основного займа, предоставляет отсрочку исполнения обязательств и изменяет статус выплаты процентов с ежемесячного на единовременный в конце срока. Такие действия кредитора, по мнению банка, необъяснимы с точки зрения цели юрлица в виде извлечения прибыли от своей деятельности. Подобные факты, полагал банк, могут свидетельствовать о подаче заявления о включении требований в реестр исключительно с целью уменьшения в интересах должника и его аффилированных лиц количества голосов, приходящихся на долю независимых кредиторов.
Тем не менее три инстанции удовлетворили требование «Инвест», исходя из надлежащего подтверждения им наличия задолженности. Суды отметили наличие в материалах дела надлежащим образом заверенных договоров займа, дополнительных соглашений к ним, актов сверки взаимных расчетов по каждому из договоров, платежных поручений, а также финансовой и бухгалтерской отчетности, подтверждающей отражение полученных заемных средств и проводку финансовых операций по каждому из договоров по бухгалтерским регистрам.
В связи с этим суды указали на реальность заключенных договоров займа и фактическое перечисление заемных средств на счет должника. При этом они отметили, что ссылки банка без представления конкретных доказательств на определенные хозяйственные связи между должником и рядом хозяйственных обществ не обосновывают, как указанные взаимоотношения влияют на возможность признания заявителя аффилированным по отношению к должнику. Суды также отклонили доводы о фиктивном характере взаимоотношений сторон договоров займов, так как их выдача производилась обществом «Инвест» за счет собственных средств, оно получало от кондитерской фабрики проценты за пользование финансированием, что свидетельствовало о реальной экономической деятельности общества и отсутствии у него намерения причинить вред иным кредиторам должника.
Суды также сочли, что общество «Инвест» не имело цели контролировать процедуру банкротства, поскольку общий размер включенных в реестр требований составляет около 3 млрд руб., в то время как требования заимодавца составляют не более 590 млн руб.
ВС согласился с выводами нижестоящих инстанций
Впоследствии ПАО КБ «Центр-Инвест» оспорило судебные акты в Верховный Суд. В своей кассационной жалобе банк указал, что стороны спорных договоров займа являются аффилированными лицами и находятся под контролем семьи Узденовых, члены которой использовали расчетные счета общества, должника и иных лиц, входящих в группу, в качестве транзитных. Банк также отмечал, что наличие подобного контроля над сторонами договоров займа подтверждается как многочисленными публикациями в СМИ, так и посредством анализа выписок из ЕГРЮЛ.
После изучения материалов дела № А53-5830/2019 Судебная коллегия по экономическим спорам заключила, что возражения банка против требований ООО «Инвест» по существу сводились к фиктивности спорных займов ввиду того, что денежные средства проходили через счет общества и должника транзитом, не опосредуя реальные хозяйственные отношения, а создавая лишь видимость этого в целях искусственного формирования задолженности (ст. 170 ГК РФ).
«Такая версия может выглядеть убедительной, только если предположить, что действия как кредитора (общества), так и заемщика (кондитерской фабрики) координировались из единого центра принятия управленческих решений, иными словами, если общество и должник были аффилированы по признаку вхождения в одну группу лиц, объединенную общими экономическими интересами», – отметил Суд.
ВС добавил, что банк не оспаривал, что между должником и обществом отсутствовали формально-юридические признаки аффилированности. «В то же время доказывание в деле о банкротстве факта общности экономических интересов допустимо не только через подтверждение юридической связанности, но и фактической, наличие которой имеет место тогда, когда структура корпоративного участия и управления искусственно позволяет избежать формального критерия группы лиц, однако сохраняется возможность оказывать влияние на принятие решений в сфере ведения предпринимательской деятельности (определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 15 июня 2016 г. № 308-ЭС16-1475)», – указано в определении.
Как пояснил Верховный Суд, для определения аффилированности сторон заемных отношений необходимо было доказать, что спорные сделки являлись нестандартными с точки зрения заведенной в гражданском обороте практики поведения. Ранее банк отмечал, что общество «Инвест» в качестве займа предоставляло денежные средства, полученные от нескольких хозяйственных обществ, кондитерской фабрике, которая, в свою очередь, перечисляла эти деньги этим же хозобществам. Тем самым, как полагал банк, заемные денежные средства возвращались тем лицам, которые их и предоставили заимодавцу, что свидетельствовало о закольцованном характере движения денег.
Тем не менее высшая судебная инстанция указала на необоснованность таких доводов банка, выборочно ссылавшегося на операции, которые могли подтвердить его правовую позицию, игнорируя остальные факты. «Так, как пояснял в отзыве временный управляющий, значительная часть заемных денежных средств (около 196 млн руб.) направлена на погашение долга по кредиту перед АО «Альфа-Банк», – указал Суд. – Иные средства направлялись на выплату кредита заявителю кассационной жалобы (банку), выплату заработной платы работникам фабрики, на исполнение обязательств по уплате обязательных платежей, на расчеты с контрагентами за поставленную продукцию и проч., то есть фактически заемные средства использовались на нужды кондитерской фабрики, для поддержания ее обычной хозяйственной деятельности».
Верховный Суд добавил, что со стороны как общества, так и должника имело место обычное предпринимательское взаимодействие, не выходящее за пределы разумного и добросовестного осуществления гражданских прав, а финансирование предоставлялось реально на условиях, доступных обычным (независимым) участникам рынка, и использовалось на собственные нужды заемщика. Таким образом, ВС оставил в силе судебные акты нижестоящих инстанций.
Эксперты «АГ» прокомментировали выводы Суда
Партнер АБ «Бартолиус» Наталья Васильева полагает, что при кажущейся простоте фабулы рассматриваемого дела оно наполнено огромным количеством фактуры, анализом многоступенчатого владения и тесных экономических связей разветвленной группы лиц, в которую, по мнению банка, входят как должник, так и кредитор. «Именно на этом основании банк и выступал за отказ кредитору во включении в реестр – по мотиву фактической аффилированности, в связи с чем должник в схеме движения денежных средств выступал, по мнению кредитной организации, в качестве транзитного звена, а договоры займа имеют мнимый характер, применению подлежит ст. 170 ГК РФ», – пояснила она.
По словам эксперта, практика применения различных стандартов доказывания в делах о банкротстве уже несколько лет разрабатывается Верховным Судом, поэтому определение является очередным вкладом ВС в развитие этого безусловно важного процессуального института. «Процесс распределения бремени доказывания при заявлении возражений против требований иных кредиторов в реестр выглядит таким образом: кредитор, подавший требование к реестр, изначально обязан представить ясные и убедительные доказательства в подтверждение своего права требования к должнику, а кредитор, оспаривающий правомерность требования иного кредитора к должнику, заявляет свои возражения prima facie, то есть “на первый взгляд”, иными словами, ему необходимо породить разумные сомнения в том, что заявляющий требование кредитор является аффилированным, а сделка – мнимой», – рассказала Наталья Васильева.
Она отметила, что, в случае если факт аффилированности будет доказан, на аффилированного кредитора переходит бремя доказывания обоснованности права требования к должнику, то есть факта заключения реальной сделки, уже исходя из еще более повышенного стандарта доказывания, а именно: «вне всяких разумных сомнений».
«Обращает на себя внимание то, что довод банка об аффилированности кредитора и должника через ряд физических лиц, в том числе Тимура Узденова, который входил в группу кредитора и одновременно являлся поручителем должника перед иной кредитной организацией, вошедший в текст определения о передаче дела на рассмотрение коллегии, в итоговом определении ВС РФ никакой оценки не получил. Также не были учтены Верховным Судом сведения, изложенные в многочисленных публикациях СМИ, на которые указывал Банк в кассационной жалобе и упоминание о которых также было включено в определение о передаче дела на рассмотрение ВС РФ; из них следует, что должник находится под контролем Тимура Узденова», – подытожила Наталья Васильева.
Старший юрист АБ «Бартолиус» Татьяна Стрижова добавила, что Верховный Суд в очередной раз возвращается к проблеме распределения бремени доказывания по спорам о включении требований аффилированных кредиторов в реестр. Она отметила, что в рассматриваемом деле с учетом повышенного стандарта доказывания было исследовано значительное количество доказательств.
«В частности, судом апелляционной инстанции истребованы и проанализированы расширенные выписки о движении денежных средств как по счетам самого должника, так и по счетам общества, благодаря чему исключены обстоятельства транзита денежных средств с использованием счетов должника, проанализированы источники поступления и расходования денежных средств сторонами договоров займа. Судами также проанализирован и установлен реальный характер инвестиционной деятельности общества на постоянной основе, определен его коммерческий интерес в заключении спорных сделок, а также проанализировано поведение последнего на предмет экономической обоснованности. При таком объеме и “качестве” представленных доказательств доводы банка о возможном “семейном” контроле за внутригрупповым движением средств, по мнению Верховного Суда, с наименьшей вероятностью свидетельствовали о нестандартном предпринимательском взаимодействии», – заметила юрист.
По ее словам, позиция ВС вызывает особый интерес тем, что Суд ориентирует правоприменителей на допустимость использования такого стандарта доказывания, как «баланс вероятностей» при разрешении споров в ситуации, когда позиции обеих сторон не подтверждаются безупречными однозначными доказательствами, но при этом в сравнении между собой одни доводы выглядят более убедительными, чем другие. «Так, Коллегия, применяя “баланс вероятностей”, отмечает, что “…при установленных судами обстоятельств наиболее вероятное положение дел выглядит таким образом, что со стороны как общества, так и должника имело место обычное предпринимательское взаимодействие, не выходящее за пределы разумного и добросовестного осуществления гражданских прав”», – подчеркнула Татьяна Стрижова.
Адвокат, советник INTELLECT, арбитражный управляющий Сергей Гуляев полагает, что Верховный Суд продолжил смягчать выработанный им же в середине 2016 г. и развитый впоследствии правовой подход касательно требований из договоров займа в делах о банкротстве. «Ранее ВС РФ занимал очень жесткую позицию в отношении займов, при которой даже косвенное подозрение в аффилированности должника и кредитора могло привести к отказу во включении требований в реестр требований кредиторов. Данная позиция в свое время дала положительный результат, количество дел о банкротстве, контролируемых «дружественными» по отношению к должнику кредиторами, требования которых как раз происходили из договоров займа, стало минимальным. В дальнейшем ВС РФ начал свою позицию смягчать, последовал ряд актов, в которых указывалось, что наличие аффилированности само по себе не свидетельствует о мнимом характере займа, необходимо именно фактическое обоснование нереальности заемных отношений», – пояснил он.
По словам эксперта, такой подход был вновь продемонстрирован в рассматриваемом деле: ВС РФ с учетом отсутствия надлежащих доказательств наличия аффилированности и наличия документов, подтверждающих реальность заемных отношений, сделал вывод об обоснованности требований кредитора. «Примечателен тот факт, что ВС РФ продолжает линию строгого контроля над требованиями, вытекающими из договора займа, хотя он в итоге согласился с позицией нижестоящих судов. Учитывая низкий процент передачи кассационных жалоб, подаваемых в ВС РФ, именно на очное рассмотрение судебной коллегией, в данном случае жалоба была рассмотрена, доводы и обстоятельства были изучены Судебной коллегией по экономическим спорам, только после этого сделан вывод о реальности заемных отношений», – отметил Сергей Гуляев.