доктор живаго форма медицинская
Интернет-магазин медицинской одежды для врачей
Врачи и медсестры проводят на работе большую часть своей жизни, а выглядеть безупречно хочется всегда, поэтому медицинская одежда должна быть не только практичной, но и модной. Компания «Лечи Красиво» производит удобную и стильную спецодежду для медиков и работников индустрии красоты. Халаты и костюмы, представленные в каталоге интернет-магазина, сшиты из прочной износостойкой ткани, при этом они отличаются удобным кроем и изяществом линий.
Каталог интернет-магазина
Широкий ассортимент каталога нашего интернет-магазина позволяет выбрать спецодежду для врачей, а также среднего и младшего медицинского персонала на любой вкус: классические белые халаты, костюмы с вышивкой и принтом, цветные блузы и комбинезоны пастельных тонов. Вы можете приобрести:
В интернет-магазине вы можете купить стильную медицинскую одежду в Москве, Санкт-Петербурге и других городах России и мира. Все представленные модели сшиты из высокотехнологичных немнущихся тканей, которые отлично держат форму и не линяют во время стирки. Воздухопроницаемые приятные телу материалы обеспечивают комфорт в течение всего дня, поэтому работать в такой униформе всегда легко и приятно.
Преимущества одежды «Лечи Красиво»
Выбирайте и покупайте модную спецодежду для медработников в интернет-магазине или фирменных салонах «Лечи Красиво» в Москве и Санкт-Петербурге. Мы быстро доставим ваш заказ почтой или курьерской службой в любой город России, страну СНГ и мира.
Менеджеры компании готовы предоставить дополнительную информацию о товарах и ответить на интересующие вас вопросы по телефону +7 (800) 777-19-07. Мы всегда рады новым клиентам! Медицинская одежда «Лечи Красиво» — это удобно, практично и элегантно.
©Лечи Красиво, 2013-2021. Все права защищены.
Для обеспечения сохранности данных наших клиентов мы соблюдаем Федеральный закон от 27.07.2006 г. № 152-ФЗ «О персональных данных». Также, для повышения качества предоставления услуг на сайте используется технология «Cookie»
Нажимая на кнопку, вы соглашаетесь с принципами изложенными выше.
В противном случае, необходимо покинуть сайт.
Врачи тоже хотят быть модными. Как развивается рынок медицинской одежды
В трагический 2020-й и пока не обнадеживающий 2021-й медицинские работники стали супергероями нашего времени. В отличие от персонажей вселенной Marvel, чьи костюмы выражают индивидуальность, реальные супергерои спасают мир в униформе — белых халатах. Согласно отчету Fortune Business Insights, объем мирового рынка медицинской одежды в 2020 году составил 86 миллиардов долларов — сегмент наращивал мощности, пока объем фэшн-рынков сокращался. Ожидается, что рынок медицинской одежды ждут серьезные перспективы, и к 2028 году он может вырасти почти вдвое. Одна из причин — высокая востребованность специалистов: по прогнозу ВОЗ, к 2030 году в мировом секторе здравоохранения будет создано около 40 миллионов новых рабочих мест.
медицинскоЙ одежды в России
Среди однотипных марок с халатами особенно выделяются те, кто работает с дизайном, — этот сегмент развивается и на российском рынке. В 2015 году дизайнер Анастасия Овсянникова и экономист Юлия Пильневич из семьи врачей основали бренд дизайнерской медицинской одежды PillBird. Девушки стартовали без инвестиций, бизнес-плана и каких-либо сверхзадач — просто планировали делать современную одежду для друзей-врачей. «Сегмент тогда не особо развивался, медицинская одежда выглядела устаревшей, несмотря на то что вокруг было столько красоты, технологий и возможностей, — вспоминает Анастасия. — Еще это было прекрасное время инстаграм-магазинов, когда можно было легко, быстро и по-честному раскрутиться. Сначала мы все делали под заказ, в итоге сформировалась очередь на несколько месяцев вперед».
Сегодня у PillBird есть по шоуруму в Москве и Петербурге, онлайн-магазин, около 40 человек в команде и небольшое собственное производство. Марка выпускает медицинские платья, рубашки, брюки и жакеты, которые хочется сравнить с Jil Sander или Lemaire: актуальные силуэты, внимание к пропорциям, плавные линии и никакого перебора в дизайне.
Основательница компании «Лечи Красиво» Карина Есаян на своем примере показывает динамику развития рынка медицинской одежды: «За 11 лет мы прошли огромный путь из моей гостиной, где я продавала первую партию медицинских халатов, до сети розничных магазинов». Сегодня у «Лечи Красиво» шесть точек в Москве и Петербурге, онлайн-продажи составляют 25% от общего оборота компании, который, к слову, с каждым годом растет. Также бренд работает с корпоративными клиентами, то есть разрабатывает и производит медицинскую форму для клиник. По словам Карины, в 2020-м хотя и было непросто, но объем продаж вырос, если сравнивать с 2019 годом. Основательница компании особенно гордится тем, что с момента начала пандемии ей удалось сохранить команду в полном составе.
В рамках рынка медицинской одежды можно говорить и о люксовом сегменте. Марку Doctor Zhivago by Mila P. основала Мила Пятницина из семьи врачей. Бабушка — военный медик, мама — хирург, дядя — онколог, брат — отоларинголог. Сама Мила тоже окончила медицинский университет, но оставила карьеру, чтобы поступить в Istituto Marangoni. С момента запуска в 2014 году бренд Doctor Zhivago by Mila P. позиционирует себя как pret-a-porter для докторов.
Doctor Zhivago by Mila P.
Утонченные докторские платья, жакеты и тренчи шьют по всем канонам портновского искусства, в магазине на Патриарших чувствуешь себя как в бутике люксового фэшн-бренда, а коллекции марки медицинской одежды выходят по календарю pret-a-porter два раза в год — сезоны весна-лето и осень-зима. У Милы небольшая команда из семи человек, работает онлайн-магазин — благодаря ему бренд увеличил продажи в 2021 году на 23% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.
«В медицинской одежде есть свои законы, — говорит Карина Есаян из «Лечи Красиво». — Важно, чтобы были карманы. Ничего не должно просвечивать. Халат не может быть слишком коротким или узким. Очень важна ткань: приятная на ощупь, с преобладанием натуральных дышащих материалов в составе и устойчивая к частым стиркам». Самыми популярными моделями «Лечи Красиво» Карина называет узкие, практически скинни, брюки и блузку с запа́хом в восточном стиле, которую бренд сегодня выпускает во множестве цветов.
Мила Пятницина из Doctor Zhivago считает, что нельзя экспериментировать только с одним — с удобством. «Ткань для одежды, в которой работники медицинских профессий проводят долгие смены, должна быть нежной, шелковистой и дышащей. Мы используем костюмную ткань высокого качества на основе вискозы с добавлением эластана для удобства движения. Важный элемент — карманы: их количество зависит от дизайна модели, но обязательны минимум два. Почти у всех наших моделей длина рукава составляет ¾ или ⅞. Собирая отзывы клиентов, мы определили, что такие рукава очень удобные. Самое главное — посадка модели, и это наш 100%-ный savoir-faire. Мы несколько лет совершенствовали лекала, задумываясь над каждым движением врачей разных специальностей, чтобы найти оптимальные варианты кроя»
Doctor Zhivago by Mila P.
Самым смелым решением в Doctor Zhivago дизайнер называет медицинское платье-футляр с замком на спине: «Такой модели просто не существовало в медицинской одежде! Именно с этого маленького белого платья началась история нашего бренда. Нам удалось сохранить баланс между сексуальностью платья-футляра и строгостью униформы. Платье до сих пор представлено в нашей коллекции и очень популярно». В 2015 году Мила рискнула с запуском линии медицинской одежды из черной ткани, и это тоже оказалось успешным. «Эксперименты с мужскими коллекциями были менее удачны. Я пробовала адаптировать стиль милитари с подиумов, но наша мужская аудитория нашла эти модели слишком экстравагантными и феминными», — вспоминает она.
По словам Анастасии Овсянниковой из PillBird, в дизайне медицинской одежды можно экспериментировать с чем угодно в рамках определенной этики: «Мы не можем просто нафантазировать образ бренда и работать с ним. У нас очень конкретный нишевый продукт. Доктору не нужна просто красивая одежда. Разрабатывая каждую модель, мы обязательно учитываем, что врач проводит в ней целый день. Брюки не должны перетягивать и сползать. Если мы хотим сделать приталенный силуэт, на этапе лекал должны продумать, как сделать его удобным. Ткань должна не просто соответствовать требованиям, но и быть тактильно приятной. И да, конечно, карманы важны!» В коллекции PillBird есть лаконичные комбинезоны (бестселлер бренда), приталенные жакеты с баской, расклешенные платья-рубашки и изящные фартуки. В 2016 году марка выпустила совместную коллекцию с osome2some — вещи из нее перевыпускаются до сих пор. В планах основательниц PillBird продолжить сотрудничество с модными локальными брендами — недавно обсуждалась возможность коллекции с 12Storeez.
Выражение «человек в белом халате» всегда казалось Миле Пятнициной обезличивающим и не отвечающим ценности уважаемой профессии. «Именно из-за того, что меня не впечатляла форма медицинских работников, я и придумала создать свой бренд. Хотелось трансформировать эстетику восприятия врача в современном обществе. Люди, которые спасают жизни, должны быть воспеты и уважаемы». Сегодня мотто ее марки звучит так: «Нет больше белого халата — есть костюм доктора».
Doctor Zhivago by Mila P.
«Это безумие, что на протяжении истории у медсестер и докторов не было возможности выражать себя посредством одежды, — негодует в интервью газете The New York Times Чайтенья Раздан, основатель американской марки медицинской и послеоперационной одежды Care+Wear. — Дресс-коды пересматриваются повсеместно, включая финансовые институты и школы. Так почему же это не касается медицинских работников?»
PillBird x osome2some
Сейчас самое время ответить на этот вопрос — за последний год общественность в полной мере оценила важность и значимость медицинских профессий. Мы не понаслышке знаем, как тяжел и опасен труд медицинских работников, но не задумываемся о самых простых вещах в их рабочих буднях. Одна из таких — надеть медицинский костюм, в котором будет комфортно и в котором даже в рамках униформы чувствуешь себя личностью.
Присоединяйся офлайн к аудиовизуальной инсталляции «Портрет поколения» по случаю 10-летия BURO. — получи иммерсивный опыт.
Москва в романе «Доктор Живаго» Бориса Пастернака
В романе Бориса Пастернака «Доктор Живаго» много важных событий в жизни героев происходит в Москве. Город с его живыми и шумными улицами и переулками становится самостоятельным героем. Некоторые московские места, упомянутые в произведении, до сих пор носят те же названия, а иные сумели сохранить прежний вид и атмосферу старой Москвы. Мы предлагаем вам пройтись по местам, где происходят действия великого романа «Доктор Живаго».
Сивцев Вражек
«Дом был двухэтажный. Верх со спальнями, классной, кабинетом Александра Александровича и библиотекой, будуаром Анны Ивановны и комнатами Тони и Юры был для жилья, а низ для приемов…Громеко (…) собирали у себя общество и устраивали вечера камерной музыки…».
Какой именно дом отвел Громеко Пастернак, выяснить невозможно: Сивцев Вражек пересекается с множеством переулков. Но, по предположению некоторых историков, прототипом дома Громеко мог быть дом №38 на пересечении Сивцева Вражка с Плотниковым переулком. С конца XIX века дом принадлежал присяжному Угримову, у которого бывал Борис Пастернак.
В ту пору Сивцев Вражек становится излюбленным местом у писателей, поэтов. Здесь в разное время проживают Анна Ахматова, Марина Цветаева и Андрей Белый.
Оружейный переулок
Совсем в другой среде оказывается Лариса. Ее семью Пастернак поселяет в Оружейном переулке. В меблированных комнатах «Черногория» они обитают с месяц по приезде в Москву, а потом переезжают вновь на время восстания.
Сегодня Оружейный переулок застроен элитным жильем и из-за соседства с Садовым кольцом совсем не выглядит как переулок. Тут же все мыслимые пропорции нарушает известный долгострой – бизнес-центр «Оружейный».
По сюжету романа «Доктор Живаго», в «Черногории» попытается покончить собой и отравиться мать Лары Амалия Карловна. Там Юрий Живаго, приехавший за компанию с Александром Александровичем Громеко, впервые видит Лару. Они приезжают в «Черногорию» из дома в Сивцевом Вражке – «это было рукой подать – Смоленский, Новинский и половина Садовой». Однако зверский мороз с туманом делает дорогу в Оружейный нестерпимо далекой и долгой.
«Мучной городок»
Пастернак опишет дом Свентицких так: «Этот двухэтажный флигель, слишком большой для бездетной четы Свентицких, покойные старики Свентицкие с незапамятных времен снимали у князей Долгоруких. Владение Долгоруких с тремя дворами, садом и множеством разбросанных в беспорядке разностильных построек выходило в три переулка и называлось по-старинному Мучным городком».
«Мучной городок» – самое загадочное место в Москве, которое называет Пастернак. Его точное местонахождение не известно. По описанию можно лишь предположить, что три переулка – это Колымажный, Большой и Малый Знаменские, и речь идет о флигелях юго-западного, хозяйственного двора, частично сохранившихся в Большом Знаменском переулке. Но в самом романе есть момент, который отметает это предположение. На елку к Свентицким из Сивцева Вражка Юра и Тоня едут, проезжая по Камергерскому переулку, который находится в противоположной стороне от Знаменских переулков.
Камергерский переулок
В той комнате за окном, в «новоотстроенном доме по Камергерскому, близ Художественного театра» живет Паша Антипов – будущий революционный комиссар Стрельников. В тот вечер у свечи они решают с Ларой пожениться.
Дом в Камергерском, как описывает его Пастернак, находится «на людном городском перекрестке». В начале ХХ века в переулке было несколько доходных домов.
Пешеходные маршруты
В Москве Юрий Живаго ходит на службу в больницу пешком. Его путь пролегает из Сивцева Вражка, по арбатским переулкам, где потом у «аптеки Русского общества врачей на углу Староконюшенного переулка» он пересекает Арбат.
Примечательное место в Москве «Доктора Живаго» – пересечение Серебряного переулка и Молчановки, которого теперь не существует. Переулок с улицей отделены друг от друга Новым Арбатом. А по сюжету романа, именно на углу Серебряного и Молчановки с Юрием Живаго происходят загадочные «случайности». И именно там он встречают мальчишку-газетчика с «последними известиями» и покупает у него листок – экстренный выпуск с правительственным сообщением «об образовании Совета Народных Комиссаров и установлении в России Советской власти».
«Величие и вековечность минуты потрясли его и не давали опомниться… Оказалось, что он опять очутился на своем заколдованном перекрестке и стоит на углу Серебряного и Молчановки».
В свой последний путь Живаго отправляется «с угла Газетного» переулка на службу в Боткинскую больницу. Он садится «в вагон трамвая, шедшего вверх по Никитской, от университета к Кудринской», но до места назначения уже не доезжает.
Борис Пастернак. Земная любовь небожителя
Но все женщины, и даже Цветаева, воспетые небожителем, были земными.
Ида Высоцкая
Именно тогда он возьмет платок Иды, забытый на окне, и украдкой вдохнет запах его, отчего ему станет головокружительно холодно. Платок этот войдет потом даже в роман «Доктор Живаго»: «Платок издавал запах мандариновой кожуры и разгоряченной ладони ее. Детски наивный запах был как слово, сказанное шепотом в темноте».
Увы, умная девушка за день пути до Берлина даст ему понять, что прощанье их таки состоялось. И намекнет, что «нежелательно», если его увидят встречающие.
Иллюзия рухнула, любовь кончилась. Всю ночь, в дождь, он бродил по Берлину, пока не нашел убогую ночлежку, куда его пустили без паспорта. Он сел на стул, уронил голову и зарыдал. Ушедший день будет вспоминать всю жизнь.
Стихотворение «Вокзал», написанное через год после разрыва с Идой, он включил в первую книгу стихов. Она выйдет в декабре 1913 года. Но помните ли вы, как он назвал книгу? Поэт, кого Сталин лишь через 30 лет окрестит «небожителем», первый свой сборник назвал «Близнец в тучах»!
Елена Виноград
Любовь их, «умопомрачительную, нездоровую», он, кажется, опять выдумает.
То-то он удивится, когда к нему забежит Лена.
Он лишь не знал, что, когда напишет эти слова про «хирургию» в «Докторе Живаго», лишним станет и сам, и как раз его, с улюлюканьем да посвистом, и «вырежут» из жизни. Вот цена его вечного: «да-да-да»!
Марина Цветаева и Евгения Лурье
Через годы после встречи с ней Пастернак напишет: «В ней угадывалась родная мне готовность расстаться со всеми привилегиями». А она скажет о тогдашнем литературном окружении, что «каторжное клеймо поэта» увидела только на нем: «Это жжет за версту!» И добавит: «Кстати, внезапное озарение: вы будете очень старым, вам предстоит долгое восхождение». Угадала: он проживет до 70, и каждый год станет шагом к вершине.
Они поженятся в Петрограде. Женя сбежит от него к родителям. Свадьбы, представьте, не было; поэт в квартире родителей, ставшей коммунальной, просто посадит Женю на плечи и понесет на кухню знакомиться с соседями. В такую «любовь» долго будет играть! Ей нравилось, что он сам ставил самовар и так колол дрова и топил печь, что можно было залюбоваться. Он же с наслаждением следил, как она, лежа на тахте с книгой и не читая ее, улыбалась чему-то в потолок. Но, если серьезно, то и тахта вместо дел по хозяйству, и самовлюбленность ее лишь ускорят разрыв.
Она недооценит его и переоценит себя, художницу.
Так начнется их бешеный роман в письмах, который будет длиться ровно столько, сколько он будет женат на Жене.
По сути, романа о его счастливых и трагических романах.
Зинаида Нейгауз
Он скажет, что у нее и кастрюли «дышат поэзией».
Когда поезд повез их в Москву, он и Зина оказались в коридоре, у окошка. Вышли покурить, но простояли до утра. Тогда всё и решилось. Из-за Зины он разойдется с Женей и навсегда обидит Цветаеву, когда в Париже, выбирая шубу Зине, приложит ее к фигурке Марины и поморщится: «У тебя нет ее прекрасной груди». Но его уже несло, и привычное «да-да-да» превращалось в «нет».
Через шесть дней после Ирпени он придет к Нейгаузам и при муже признается Зине в любви.
Сталин
Всё! Трубку в Кремле грубо бросили. После этого поэт и заболеет, не сможет есть, спать, будет беспричинно плакать. Депрессии его найдут потом сотни причин. Но я думаю, поводом была все-таки трубка. Только этим можно объяснить и суетливую трусость поэта, и суетливую смелость его в конце 30-х.
Ольга Ивинская
События эти: премия, исключение «из писателей», требование выгнать его из СССР, случились в семь дней 1958 года. А начались 12 лет назад, когда в октябре 1946-го у поэта состоялись две встречи в «Новом мире». Первая случилась в кабинете, где пахло отличным трубочным табаком, где в углу стояла дорогая трость, а на стол была брошена пижонская лохматая кепка. Хозяин кепки, редактор «Нового мира» Константин Симонов позвал Пастернака, чтобы вернуть стихи. Они и впрямь попахивали «клеветой на действительность».
В то утро он на своей книге и напишет ей: «Жизнь моя, ангел мой, я крепко люблю тебя». А через три года, когда ему вернут эту книжку на Лубянке, где сидела Ольга, он, воротясь к себе, суетливо вырвет эту надпись и выбросит ее.
К тому времени он все больше жил в Переделкине, на даче. Пишут, что дом похож на шотландскую башню, на шахматную туру. Но я бы сравнил его с рубкой подводной лодки. Поэт и сам говорил, что живет как в подводной лодке: «Кто нашел мир в себе, тому внешний мир только помеха». Топил печь, шинковал капусту, парил бочки и, представьте, купался в местной речушке до середины ноября. Но больше любил рубить ветки для плиты и собирать хворост. А когда приходили гости, то за накрытым столом, озорно оглядываясь на Зину, жену, требовал порой погасить свет и, поджигая одному ему известным способом коньяк в рюмке, стоя и до дна выпивал его. За чьи-нибудь блеснувшие в полутьме женские глаза. И, вообразите, мечтал, что когда-нибудь на крыльце мирно усядутся все три Лары его: две жены и. Ольга.
Но содержал всех трех вместе с семьями. А кроме них слал деньги вдовам Андрея Белого, Табидзе, сестре и дочери Цветаевой и скольким еще.
Дитя. Ахматова, когда Пастернаку было уже 50, вдруг улыбнется: «Ему вечно четыре с половиной года. » Скажет это в октябре 41-го, когда Москву вот-вот, казалось, сдадут немцам, но когда Пастернак весь вечер весело хвастался, что из винтовки на занятиях стреляет лучше всех. «Почти всегда в цель. «
Власти пощечина. Откуда ему было знать, что она тут же побежит в ЦК партии?
Голгофой его станет собрание писателей Москвы. Здесь его распинали. Поэта, никому не мешавшего. Он любил оставаться наедине с чистым листом и еще, помните, собирать хворост. А эти любили как раз всемирные костры, хворостом для которых, как в средневековье, служили души. 31 октября 1958 года они собрались, чтобы всеобщим голосованием утвердить принятое решение об исключении его «из писателей». Исключили. Показалось мало. Проголосовали и за выдворение из СССР. Им надо было только не поднимать руки, той, которой писали романы и даже, представьте, стихи. Подняли, увы.
Истории любви: Пастернак и Збарская
Роман «Доктор Живаго» является самым монументальным произведением Бориса Пастернака. При его написании не обошлось без несчастной любви. Так, по одной из версий, прототипом Лары была Фанни Збарская, к которой Пастернак питал нежные чувства, но та была замужем. Збарская тоже была влюблена в Пастернака. Эта любовная история закончилась печально.
Исследователями романа Б. Пастернака «Доктор Живаго» высказывалось пять версий о том, кто был прототипами Лары: Ида Высоцкая, Елена Виноград, Зинаида Нейгауз, Евгения Лурье и Ольга Ивинская. Но была еще одна Лара — Фанни (Фрейда) Николаевна Збарская.
Всеволодо-Вильва — «лучшие времена» Пастернака
Вспомним текст романа. В конце 1921 года Юрий Живаго с Ларой и ее дочкой Катей жили в Варыкино. В декабре Лариса Федоровна и Катенька уехали с Комаровским в Юрятин, а потом на Дальний Восток.
«С Юрием Андреевичем творилось что-то несообразное. Он медленно сходил с ума….
Он пил и писал вещи, посвященные ей (Выделено нами — прим. Ред.)… За этим плачем по Ларе он также домарывал до конца свою мазню разных времен о всякой всячине, о природе, об обиходном».
Более нигде в романе не говорится об активной поэтической деятельности Живаго. Юрий Андреевич «юрятинского периода», несомненно, сам Пастернак. Нами установлено, что имение Крюгеров в Варыкино — это Бондюжская усадьба купцов Ушковых (Бондюг, Тихие Горы и Камашево — ныне город Менделеевск, Татарстан) и Всеволодо-Вильва (Александровский район Пермского края).
Кому же посвятил Борис Пастернак свои самые известные стихи «На пароходе» и «Марбург», написанные во Всеволодо-Вильве? Фанни Николаевне Збарской. Вероятно, и в описании любовных отношений Ларисы Антиповой и Юрия Живаго есть что-то и от чувств Пастернака и Фанни Збарской.
Эта романтическая история началась во Всеволодо-Вильве в январе 1916 года. Борис Ильич Збарский, пригласивший Пастернака на работу в уральский поселок, писал в своих воспоминаниях: «Привольная жизнь, отсутствие материальных забот, обилие прислуги (у нас были горничная, кухарка, няня, кучер и дворник). Все это давало много свободного времени Ф[анни] Н[иколаевне], я же мало бывал дома и не мог, поэтому, составлять ей компанию для времяпровождения. Вот почему Ф[анни] Н[иколаевна] особенно настаивала на приглашении к нам проживать друзей». Так в поселке появились литератор Евгений Лундберг и поэт Борис Пастернак.
Из воспоминаний Збарского: «Большое удовольствие мы получали, когда вечерами Лундберг и Боря читали свои произведения. Боря часто играл на рояле, блестяще импровизируя. Все это было очень мило, трогательно и скрашивало мою душевную тоску в это время. В личной жизни я пережил за время пребывания во Всеволодо-Вильве первую, хотя и небольшую, трещину, так что она явилась первым сигналом последующего краха».
Фанни Николаевне не нравилось, что муж слишком предан своей работе, думает о «прозаических вещах». Збарская и Пастернак все больше времени проводили вместе: катание на лыжах, поездки в санях… И вот — первые стихи для Фанни:
Ясность масленой недели,
Были снегом до отвала
Мы смеялись, оттого что
Снег смешил глаза и брови,
Что лазурь, как голубь с почтой,
В клюве нам несла здоровье.
В романе «Доктор Живаго» есть похожий эпизод. Юрий Живаго в кошовке вез Ларису Федоровну и Катю из Юрятина в Варыкино.
«Кошовка лодкою взлетала вверх и вниз, ныряя по неровностям разъезженной дороги. Катя и Ларавскрикивали и смеялись до колик, перекатываясь с одного края саней на другой и неповоротливыми кулями зарываясь в сено. Иногда доктор нарочно, для смеху, переворачивал сани набок и, без всякого вреда для них, вываливал Лару и Катю в снег. Сам он, протащившись несколько шагов на возжах по дороге, останавливал Савраску, выравнивал и ставил сани на оба полоза и получал нахлобучку от Лары и Кати, которые отряхивались, садились в сани, смеялись и сердились».
Этот эпизод вполне можно было бы закончить фразами из стихотворения: они «смеялись, оттого что снег смешил глаза и брови», «были снегом до отвала сыты сани, очи, ели».
В мае 1916 года Борис Леонидович и Фанни Николаевна побывали в Перми. Они проговорили всю ночь, сидя в судовом ресторане. Вернувшись во Всеволодо-Вильву Борис Пастернак написал стихотворение «На пароходе» и посвятил его Фанни Збарской. Это стихотворение стало первым, которое Леонид Осипович Пастернак отметил, как художественную удачу сына.
Держа в руке бокал, вы суженным
Зрачком следили за игрой
Обмолвок, вившихся за ужином,
Но вас не привлекал их рой.
Вы к былям звали собеседника,
К волне до вас прошедших дней,
Чтобы последнею отцединкой
Последней капли кануть в ней.
Это — строфы из последнего варианта стихотворения, сложившегося после «вычеркивания», «вымарок и замены одного слова другим». При переиздании книги «Поверх барьеров» в 1928 году были отредактированы строфы, передающие психологическую характеристику ночного разговора. Борис Пастернак, как и персонаж его романа Юрий Живаго, делал это, вероятно, «из соображений точности и силы выражения».
Первоначально по-другому звучали 7 и 8 строфа:
Сквозь грани баккара вы суженным
Зрачком могли следить за тем,
Как дефилируют за ужином
Фаланги наболевших тем,
И были темы те — эмульсией
Из сохраненных сердцем дней,
А вы — последнею конвульсией,
Последней капли были в ней.
Сохранился автограф первой редакции этого стихотворения с посвящением «Г-же Ф. Збарской», с указанием даты — «17 мая 1916 г.» и места написания — «Всеволодо-Вильва». В этом автографе имеются еще две строфы между 6-й и 7-й:
Что он подслушивал? — Подслушивал,
Дыша на запотелый люк?
Тонула речь в обивке плюшевой.
Он понимал движенье рук?
И этих рук движеньем проняло
Его? И по движенью рук
Он понял: так на фисгармонии
Берут в басах забытый звук.
Этих строф, дающих повод к новому пониманию событий той ночи, нет в изданных сборниках стихов Бориса Пастернака. В личном архиве Збарской сохранилось подаренное ей Пастернаком стихотворение — первоначальный вариант «Марбурга», напечатанный на машинке на чистых сторонах четырех заводских бланков, с надписью: «Из Марбургских воспоминаний — черновой фрагмент. Фанни Николаевне в память Энеева вечера возникновения сих воспоминаний. Борис Пастернак. 10 мая 1916».
В стихотворении «На пароходе» Пастернак отметил: «Вы к былям звали собеседника, к волне до вас прошедших дней». Борис Леонидович (по просьбе собеседницы) вспоминал о поездке в Марбург, объяснении в любви Иде Высоцкой и ее отказе (1912 год). Разговор со Збарской поэт и назвал «Энеевым вечером возникновения сих воспоминаний».
В «Энеиде» повествуется о том, что после долгих странствий флот Энея прибывает в Карфаген. Царица Карфагена Дидона, влюбленная в Энея, устраивает большой пир в его честь. На пиру герой начинает подробный рассказ о падении Трои. Сравнивая себя с Энеем, а Фанни Николаевну с Дидоной, Борис Пастернак имел ввиду ту самую ночь на пароходе (с 9-го на 10-е мая 1916 года), когда он рассказывал ей о своих «странствиях» («Из сохраненных сердцем дней»).
В июне Збарские уезжают в Тихие Горы, а Пастернак — в Молоди, к родителям. В коллекции Фанни Збарской было еще одно небольшое стихотворение Бориса Пастернака, сочиненное, вероятно, в последний день пребывания во Всеволодо-Вильве «Уже в архив печали сдан»:
Перед отъездом страшный знак
Был самых сборов неминучей —
Паденье зеркала с бумаг,
Сползавших на пол грязной кучей.
Заря ж и на полу стекло,
Как на столе пред этим, лижет.
О счастье: зеркало цело,
Я им напутствуем — не выжит.
Есть такая примета: если упавшее зеркало не разбилось, значит роковой разлуки с любимым человеком не будет. Пастернак женился на Евгении Лурье в 1922 году, с кем он был до этого времени, мы можем только догадываться.
В пятидесятые годы Борис Пастернак написал на оборотной стороне своей фотографии (Пастернак сидит на стуле на террасе дома Збарских), которую принес ему поэт Алексей Крученых: «Всеволодо-Вильва Пермской губ. начало 1916 г. (февраль-март). Алексею Крученых на добрую память об одном из лучших времен моей жизни».
Тихие Горы — «отрадные причины»
Еще в мае 1916 года Б. И. Збарский писал родителям Пастернака о Борисе: «Мы стали считать его членом своей семьи. Когда я распределял квартиру в Тих[их] Горах, то я поймал себя на том, что назначал комнаты: это столовая, это для Эли (сын Збарских Илья — Авт.), а это для Бори». Борис Леонидович приехал в Тихие Горы в октябре 1916 года и стал работать в военно-учетном столе Бондюжского и Кокшанского заводов купцов Ушковых.
«Личная жизнь Бориса Ильича в эти годы не блистала счастьем, — пишет А. П. Штейн в повести о Б. Збарском «И не только о нем…» — Обаятельная каменец-подольская гимназистка (окончила гимназию с серебряной медалью — Авт.) с черным бантом была его любовью, первой и единственной, он относился к ней трепетно, надеясь обрести в ней не просто жену, но и единомышленника, человека, разгадавшего одержимость его натуры, требовавшей действия, непрерывного горения, поиска, страстного увлечения научным делом, которому он отдавал всего себя без остатка.
Этого не было. Взаимная их отчужденность сказывалась во многом и становилась все тягостней.
Приезд матери Бориса Ильича в Тихие Горы и брошенная ею фраза решили: все точки над «i» были поставлены. Однажды, поздно вечером, очень усталый, он вернулся с завода и спросил встретившую его с ужином мать:
— В гостиной, — сказала она. И, помолчав, добавила — И, как всегда, с Борей. Он читает ей стихи.
В ее тоне ему послышалось нечто тревожное.
— Что ж тут такого? — Он пожал плечами. — Все поэты любят читать свои стихи. И Боря — тоже.
— Пэп, он предпочитает читать стихи ей одной. Пэп, неужели ты не понимаешь? Она в него влюблена».
В письме к родным 26 ноября 1916 года Борис Пастернак просил у родителей совета, как ему поступить в складывающейся ситуации:
«Дальше читай только папа; в крайнем случае мама еще. Есть и иные, слишком отрадные причины, именующиеся терминологически счастьем, которые делают для меня пребывание здесь — делом тяжелым для моей совести (вы догадаетесь) — и вот я прямо не знаю, как быть… «.
9 декабря 1916 года Борис Пастернак сообщал родителям, как всегда намеками, о том, что в романе с Фанни Збарской поставлена точка:
«Дорогие мои! Если до вас дошло уже сумасшедшее мое письмо одно, в котором я пишу о желании моем уехать отсюда и отдаленно касаюсь мотивов этого желания — прочтите его и предайте забвению. Когда-нибудь я вам расскажу про все то, что темными намеками вторгается в последнее время в мои письма к вам. Теперь я сделать этого не могу, да и не вправе. Вам важно знать сейчас, что ничего особенного не произошло и не произойдет…».
В середине декабря Збарский и Пастернак ездили в Елабугу, где Борису Леонидовичу предстояло пройти медицинское переосвидетельствование. Всю ночь накануне комиссии они проговорили. На следующий день Збарский похлопотал о том, чтобы Пастернака не взяли на фронт, то есть фактически спас ему жизнь.
Тайна Фанни Збарской
В марте 1917 года Пастернак возвратился в Москву, а летом поселился в Нащокинском переулке в квартире Татьяны Николаевны Лейбович, сестры Фанни Збарской. В декабре Борис Леонидович получил посылку из Тихих Гор от Ольги Збарской, жены брата Бориса Збарского — Якова. В это же время в Москву приезжала Фанни Николаевна и Пастернак передал с ней письмо для Ольги Збарской, где есть такие строки: «… как только поулягутся события… — выйдет большая моя вещь, роман, вчерне почти целиком готовый. Так вот, попадется он Вам на глаза когда-нибудь, хоть не скоро это, знайте и запомните, что первую часть его подымать помогли мне Вы. Не шучу нисколько».
Местоимение «Вы» относится лично к Ольге Збарской, но можно с уверенностью сказать, что Пастернак в ее лице благодарил всю тихогорскую компанию, которая целиком присутствует в «Докторе Живаго». А тот роман, о котором упоминает Борис Леонидович, окончен не был, но его начало было опубликовано как повесть «Детство Люверс».
Есть и еще одно доказательство того, что Лара юрятинского периода — Фанни Збарская. Из текста романа следует, что Лара была на несколько лет старше Юрия Живаго. Ида Высоцкая, Еленa Виноград, Евгения Лурье, Зинаида Нейгауз, Ольга Ивинская и другие, любимые Пастернаком женщины, были моложе его. Старше Бориса Леонидовича (на шесть лет) была только Фанни.
Фанни Николаевна жила в густонаселенной коммунальной квартире на Арбате (дом № 51, 6 этаж). На Арбате и неподалеку от него жили многие персонажи романа и их прототипы. Кроме того, Фанни, как и Лара, работала в больнице.
Збарская помогла Пастернаку разобраться в самом себе. Именно во Всеволодо-Вильве Пастернак, наконец, решил, что он не музыкант, а литератор. За весну 1916 года Борис Леонидович сочинил полтысячи строк, и уже в декабре вышел сборник его стихов «Поверх барьеров». Нетрудно понять, кто был его музой.
Фанни Николаевна ушла от мужа в 1922 году. Один из потомков Ф. Збарской сказал мне, что в их семье фамилия Пастернака была под запретом. Борис Збарский женился во второй раз в 1928 году.
Знала ли Збарская о том, что это она — Лара? Наверное, знала, но хранила тайну. С таким же достоинством и простотой, как это делала бы Лариса Гишар.
Глава из книги «Возвращение в Юрятин» печатается в сокращении.
Читайте также:
Добавьте «Правду.Ру» в свои источники в Яндекс.Новости или News.Google, либо Яндекс.Дзен
Быстрые новости в Telegram-канале Правды.Ру. Не забудьте подписаться, чтоб быть в курсе событий.