долг в гражданском праве это
Долг в гражданском праве это
ГК РФ Статья 391. Условия и форма перевода долга
(в ред. Федерального закона от 21.12.2013 N 367-ФЗ)
(см. текст в предыдущей редакции)
Позиции высших судов по ст. 391 ГК РФ >>>
1. Перевод долга с должника на другое лицо может быть произведен по соглашению между первоначальным должником и новым должником.
В обязательствах, связанных с осуществлением их сторонами предпринимательской деятельности, перевод долга может быть произведен по соглашению между кредитором и новым должником, согласно которому новый должник принимает на себя обязательство первоначального должника.
2. Перевод должником своего долга на другое лицо допускается с согласия кредитора и при отсутствии такого согласия является ничтожным.
Если кредитор дает предварительное согласие на перевод долга, этот перевод считается состоявшимся в момент получения кредитором уведомления о переводе долга.
3. При переводе долга по обязательству, связанному с осуществлением его сторонами предпринимательской деятельности, в случае, предусмотренном абзацем вторым пункта 1 настоящей статьи, первоначальный должник и новый должник несут солидарную ответственность перед кредитором, если соглашением о переводе долга не предусмотрена субсидиарная ответственность первоначального должника либо первоначальный должник не освобожден от исполнения обязательства. Первоначальный должник вправе отказаться от освобождения от исполнения обязательства.
К новому должнику, исполнившему обязательство, связанное с осуществлением его сторонами предпринимательской деятельности, переходят права кредитора по этому обязательству, если иное не предусмотрено соглашением между первоначальным должником и новым должником или не вытекает из существа их отношений.
4. К форме перевода долга соответственно применяются правила, содержащиеся в статье 389 настоящего Кодекса.
Что такое долг?
Вот как современный американский экономист Бен Бернанк объясняет, что такое долг: «Это обязательство заёмщика вернуть взятые на время денежные средства, акции или иные ценности. Одновременно этим словом называют и сами ценности, подлежащие возврату». Причём вернуть зачастую необходимо не только взятую у кредитора сумму, но и вознаграждение, на условиях выплаты которого совершался заём. По сути, взятие денег в долг позволяет человеку или организации осуществить то, что при других обстоятельствах было бы невозможно: приобрести движимое или недвижимое имущество, основать бизнес, провести масштабное мероприятие.
Долг банку
Наиболее типичный долг банку – бесспорный. Он называется так, потому что договор кредитования, на основе которого были выданы средства, имеет стопроцентные шансы быть признанным в суде. По статистике, более 50% всех задолженностей физических лиц являются именно бесспорными – то есть, не вызывающими повода для сомнений.
Если же задолженность, наоборот, спорная, это всегда означает теоретическую возможность оспорить её в суде. Однако и кредитор, и сам заёмщик, как правило, стараются уладить дело, не доводя его до суда, поскольку этот вариант – слишком хлопотный и растянутый во времени.
Государственный долг
Задолженность центрального правительства страны – это и есть государственный долг. Его размер может быть выражен как в валюте страны-кредитора, так и в валюте страны-заёмщика.
США трактуют это понятие гораздо шире: в этой стране «государственной» могут назвать и федеральную, и региональную, и муниципальную, и даже местную задолженность любых органов самоуправления.
Вот примеры денежно суверенных стран, самостоятельно регулирующих выпуск своей валюты: Россия, Великобритания, США, Канада, Австралия, Япония. Страны, использующие «чужую» валюту, над которой они не имеют суверенитета – это Италия, Франция, Греция.
Взыскание долгов
Как поступают кредиторы, если бесспорная (то есть, не требующая доказательств) задолженность не возвращается? Вопреки распространённому мифу, далеко не все подобные дела сразу передаются коллекторским агентствам, чтоб те осуществили взыскание долгов. Согласно российской статистике за 2010-2015 гг., до передачи дела коллекторам доходит лишь в 15-20% случаев. Если очевидно, что заёмщик не выплачивает кредит из-за временных финансовых затруднений, банк будет склонен продлить срок, выделенный для погашения задолженности. На юридическом языке это называется реструктуризацией задолженности по кредиту.
Срок долга
Порой банк предъявляет к своему заёмщику требование выплатить кредит, хотя действие договора уже закончилось. Имеет ли право банк-кредитор поступать таким образом?
По закону, существует период, в течение которого банк имеет право подать судебный иск о возврате задолженности. Это 3 года с момента последнего контакта банка с должником, прекратившим выплаты. Что считать контактом кредитора с должником? Это телефонный разговор с банковским консультантом, или роспись заёмщика, поставленная на бланке о получении письма из банка.
Если таких контактов с должником не было 3 года, срок долга считается истекшим, и задолженность аннулируется (если иное не указано в договоре).
Долги по кредитам
Недавно газета «Ведомости» опубликовала ошеломляющие данные: общая сумма просроченной задолженности банкам в России достигла 1 триллиона рублей. Кредитные обязательства не выполняют более 5 млн. жителей нашей страны. Причём у четверти из них есть не один, а два-три непогашенных займа. Сюда входят всевозможные долги по кредитам: автозаймы, ипотеки на «вторичное» жильё, квартиры в новостройках и т.д. В связи с этим опытные экономисты призывают учиться на горьком примере наших сограждан, стараясь не брать на себя долговых обязательств – ведь никто точно не может утверждать, что завтра у него будет всё такая же стабильная работа и такое же крепкое здоровье, чтоб её выполнять.
Частный долг
Бывает так, что помимо кредитных организаций и банков давать деньги взаймы готовы и просто физические лица. Эти люди, располагающие крупными суммами, часто являются бывшими банковскими сотрудниками. Они хорошо знакомы с системой начисления процентов и готовы на определённых условиях выдать заём. В таком случае и одолженные средства, и проценты по ним – всё это будет называться «частный долг». После достижения устной договорённости такой кредит заверяется нотариально.
Это удобно, но профессионалы не советуют доверять первому же объявлению о таких займах. Ни в коем случае не стоит верить человеку, требующему внести предоплату за будущий кредит.
Договор долга
Соглашение между кредитором и заёмщиком обязательно должно быть заверено официально. Российские юристы советуют: прежде чем заключать договор долга, внимательно просмотрите каждый пункт. Заёмщика должны насторожить такие факты:
Процент долга
Как это ни странно, самый высокий процент долга начисляется не по крупному кредитованию, а по микрозаймам. То есть, при одалживании денег «до получки». Объясняется это просто: микрофинансовые организации выдают денежные средства по упрощённым схемам, не проверяя досконально кредитной истории заёмщика. А значит, они рискуют больше, чем крупные банки, и должны заранее покрыть те долги, которые могут остаться невыплаченными. В итоге получается, что одолжить в такой фирме деньги – проще простого, а вот выплатить обратно может быть не так-то легко. Вот почему финансисты ещё и ещё раз советуют: пытайтесь обходиться собственными средствами, не ставя себя в финансовую зависимость.
Признание долга vs прощение долга: к вопросу о единстве юридических конструкций
Как-то, разочаровавшись вынесенным судом решением, решил погрузиться в тематику признания долга в контексте его юридического значения применительно к исковой давности (ст. 203 ГК).
Выпускающий редактор, дама, подтвердила получение статьи. Затем воцарилась тишина на месяц. А после последовал отказ в публикации. Разумеется, мне стало интересно, а что же вышло не так, какими ошибочными путями я пошел. И я получил-таки блистательный по конкретности ответ от выпускающего редактора: «полагаю, что стройность изложения, недостаточная аргументация и противоречивость выводов». В этом ответе примечательно все: и ненавязчивое «полагаю» (читай: понятия не имею), и «стройность выводов» (поскольку реплика исходила от дамы, можно ли было ожидать, что речь не зайдет о «стройности»?).
Как бы то ни было на этом ответе я успокоился.
Сейчас же реализую свое первоначальное намерение опубликовать эту заметку именно здесь, кто знает, возможно, кому-то она и пригодится в юрпрактике, а может быть, в ней и есть что-то содержательное и даже «стройное».
При этом, несмотря на использование данного термина в тексте ГК РФ, ни в одной статье на раскрывается его значение, не приводятся характеристики данного правового акта. Это порождает естественные в такой ситуации вопросы относительно квалификации определенного действия как признания долга, в частности, среди таких вопросов в первую очередь можно назвать: кто может признать долг, при каких условиях, когда признание долга будет надлежащим, какова роль должника и кредитора в признании долга[1].
Если от российского гражданского законодательства, в котором данный правовой акт, по существу, только называется, но никак не характеризуется, обратиться к доктрине гражданского права, то и тогда не будет внесена необходимая ясность, поскольку специальных исследований этой юридической конструкции в российской доктрине почти нет, как правило, о признании долга говорят в контексте сделок, в особенности сделок односторонних[2], и допустимости характеризовать признание долга как одностороннюю сделку или считать его, как утверждает Е. А. Крашенниников с опорой на разработки немецких юристов, сделкоподобным действием[3].
Приведенные ситуации, а в юридической практике можно найти не мало других спорных ситуаций, обстоятельства которых не позволяют безусловно квалифицировать действие как признание долга, несмотря на их неоднозначность, все-таки должны разрешаться судом, если они становятся предметом самостоятельного или связанного с другим судебного спора. По этой причине Пленум Верховного Суда Российской Федерации (далее по тексту – Пленум ВС РФ) в нескольких Постановлениях высказался относительно отдельных спорных вопросов. Пленум ВС РФ принял Постановление № 43 от 29.09.2015г. «О некоторых вопросах, связанных с применением норм ГК РФ об исковой давности», в ряде пунктов которого (пп. 8, 20, 22, 23, 25) идет речь о признании долга. Также о признании долга говорится в п. 50 Постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», в котором признание долга охарактеризовано как сделка, и, наконец, в п. 71 Постановления Пленума ВС РФ от 24.03.2016 № 7 (ред. от 07.02.2017) «О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств» утверждается, что заявление стороны о явной несоразмерности неустойки не следует квалифицировать как признание долга стороной.
Благодаря обобщению судебной практике ВС РФ удалось ответить на отдельные вопросы, связанные с реализацией конструкции прощения долга в гражданских правоотношениях, в частности, в п. 20 Постановления Пленума ВС РФ «О некоторых вопросах, связанных с применением норм ГК РФ об исковой давности» ВС РФ зафиксировал позицию, что акт сверки может свидетельствовать о признании долга, но только если он был подписан уполномоченным лицом. Можно допустить, что под уполномоченным лицом подразумевается обязанное лицо, как это обозначено в ст. 203 ГК РФ. Вместе с тем ВС РФ оставил без внимания вопрос о роли кредитора в признании долга, поскольку если говорить об акте сверки – в практике это не односторонний, а двусторонний документ – можно ли считать достаточным для признания волеизъявления одного лишь должника, выраженное в форме подписи на акте сверки, при отсутствии соответствующей подписи кредитора или наличии подписи неуполномоченного лица? Особенно в свете того, что исчисление исковой давности, в рамках которой кредитор вправе предъявить требование о защите нарушенного права, связывается со знанием не должника, а кредитора (ст. 200 ГК РФ)?
Насколько много лакун, не имеющих ни достаточной доктринальной проработки, ни единообразного разрешения в судебной практике, связаны с признанием долга, настолько более полными и ясными являются сложившиеся представления о прощении долга. Достаточно сказать, что определено место этого юридического понятия в системе понятий гражданского права: прощение долга является одним из оснований прекращения обязательства помимо его исполнения (ст. 415 ГК РФ). Отдельными исследователями, в частности, Е. А. Крашенниниковым[4], А. А. Павловым[5], В. В. Грачевым[6] достаточно убедительно продемонстрированы основания, по которым прощение долга следует квалифицировать не как одностороннюю сделку, а именно как соглашение между кредитором и должником в полном соответствии с основными европейскими кодификациями гражданского права[7],[8], проанализированы предмет, форма, кауза, осуществлено отграничение прощения долга от родственных договорных конструкций, прежде всего от договора дарения. По последнему вопросу уже достаточно давно Высший арбитражный суд Российской Федерации (далее по тексту – ВАС РФ) в одном из Обзоров практики сформулировал позицию, согласно которой «отношения кредитора и должника по прощению долга можно квалифицировать как дарение, только если судом будет установлено намерение кредитора освободить должника от обязанности по уплате долга в качестве дара»[9], в последующем эта правовая позиция была подтверждена и в решении по делу, рассмотренному его Президиумом[10]. Из разъяснений ВАС РФ следовало, что прощение долга не совпадает с дарением и не является его разновидностью, взаимосвязь этих соглашений заключается в другом: прощение долга, то есть «освобождение одаряемого от имущественной обязанности», выступает одним из способов осуществления дарения, другими способами, по утверждению Е. А. Крашенинникова, являются, в частности, вещный договор, договор уступки права требования[11].
Из всех перечисленных и других вопросов, связанных с прощением долга, в том числе тех, которые обсуждались в правовой доктрине и встречались в судебной практике, в рамках заявленной темы значимо основание, в силу которого прощение долга является соглашением кредитора и должника, а не односторонним действием (односторонней сделкой или сделкоподобным действием) кредитора. В. В. Грачев приводит два таких основания, одно из которых – de lega lata, другое – доктринальное, основанное на анализе принципов российского гражданского права: «во-первых, прекращение обязательства односторонним волеизъявлением одной из его сторон возможно, только в случаях прямо предусмотренных законом, в то время как ст. 415 ГК РФ такого случая не предусматривает (ср. со ст. 410, 782, 1002 ГК РФ и т. д.). Во-вторых, освобождение от долга создает имущественную выгоду для должника. В условиях равенства субъектов гражданских правоотношений (п. 1 ст. 1, абз. 1 п. 1 ст. 2 ГК РФ) кредитор не может навязать должнику имущественную выгоду подобному тому, как даритель не обладает возможностью обогатить имущество одаряемого без согласия последнего (абз. 1 п. 1 ст. 572 ГК РФ)»[12]. То есть прощение долга не следует квалифицировать как одностороннее действие кредитора не только потому, что в иных предусмотренных ГК РФ случаях прекращения обязательства односторонним волеизъявлением достаточно четко формулируется односторонний характер правового акта кредитора, что является весьма показательным при зачете встречного требования (ст. 410 ГК РФ), но и, прежде всего, потому, что в этом случае происходило бы вторжение кредитора в имущественную сферу должника без согласия последнего, что является недопустимым при свободном гражданском обороте[13]. Последующее совершенствование гражданского законодательства подтвердило обоснованность этих рассуждений: Федеральным законом от 08.03.2015 № 42-ФЗ ст. 415 была дополнена п. 2, который недвусмысленно зафиксировал, что согласие (волеизъявление) кредитора, пусть и презюмируемое в качестве общего правила, является необходимым, чтобы прощение долга было надлежащим, то есть состоявшимся и прекращающим обязательство[14].
Признание долга не является основанием (способом) прекращения обязательства помимо исполнения, однако это не препятствует проверке применимости (наличия) названных оснований по отношению к этому юридическому действию. Согласно абз. 1 ст. 203 ГК РФ, течение срока исковой давности прерывается совершением обязанным лицом действий, свидетельствующих о признании долга. В действующем законе определенно указывается на одну из сторон – должника, последствием определенных действий которого является перерыв течения исковой давности, и ничего не говорится о кредиторе, который, как представляется, является (должен быть) адресатом признания. Вывод о том, что для кредитора юридически не безразлично действие (заявление) должника о признании долга, следует из системного толкования ряда статей ГК РФ (195, 199, 200) и доктринальных представлений об исковой давности, в соответствии с которыми начало течение срока, в течение которого субъект может получить судебную защиту своего права, обусловлено двумя моментами, когда кредитор узнал (должен быть узнать):
– о нарушении своего права;
– о том, кто является надлежащим ответчиком по его иску о защите нарушенного права,
то есть право на иск возникает, не только когда право нарушено и кредитор об этом узнал, но и когда ему известно, кому предъявить этот иск.
Таким образом, юридически значимым является не только знание кредитора о нарушении своего права, но и о том, кому следует предъявить иск, причем таким образом, чтобы по процессуальным основаниям не произошел отказ в его удовлетворении, то есть личность должника имеет значение для кредитора и его права на иск (по крайней мере в плане исковой давности). Если обратить эту ситуацию на должника, то в силу каких оснований для должника не должна иметь значение личность кредитора, когда он совершает действия, которые могут быть квалифицированы судом как признание долга?
В этом смысле вызывает интерес ст. 20 Конвенции об исковой давности в международной купле-продаже товаров (далее по тексту – Конвенция об исковой давности 1974г.), в которой определенно формулируется, что долг может быть признан только в письменной форме и только перед кредитором, то есть таким способом, чтобы кредитор определенно знал, что должник подтверждает свою обязанность перед ним. С этой точки зрения можно по-другому отнестись и к акту сверки взаимных расчетов, подписанному от имени кредитора неуполномоченным лицом или по крайней мере лицом, полномочия которого не подтверждены перед должником, например, исполнительным директором (если должник оспаривает полномочия или требует их подтверждения – до этого момента прерывании исковой давности не может произойти). Само по себе подписание акта сверки, даже уполномоченным от должника лицом, может еще не свидетельствовать о подтверждении долга, так как необходимо установить, было ли лицо уполномоченным от кредитора. Если в результате лицо окажется неуполномоченным, то и знание о том, что должник подтверждает долг, у кредитора сформироваться не может, следовательно, перерыва исковой давности не происходит[15].
В пользу этого вывода можно привести и другой аргумент: поскольку право на иск не может возникнуть без знания кредитора о том, кому вчинить требование о защите права, которое, по его мнению, нарушено, то вопрос об исковой давности, ее истечении, перерыве, приостановлении может быть поставлен только в рамках относительного правоотношения. Это правоотношение может быть изначально регулятивным, например, обязательством, и только «перерасти» в охранительное, но может и изначально возникнуть как охранительное (в частности, при нарушении вещного права, совершении деликта). Любое относительное правоотношение характеризуется индивидуальной определенностью, то есть поименованностью, его субъектов, которые знают друг друга[16], а когда точно известен адресат любого юридического действия, адресанту полагается сделать все необходимое (приложить максимальные усилия), чтобы адресат узнал о нем[17].
Приведенные обоснования позволяют сделать вполне определенный вывод: само по себе, с внешней стороны, признание долга должником, то есть совершение действий, свидетельствующих о его задолженности, не может рассматриваться как безусловно надлежащее. Для подтверждения долга юридически значимо получение этого признания кредитором, то есть формирование у него знания о том, что должник подтверждает свою задолженность перед ним.
В свете этого вывода можно представить и взаимосвязь между двумя родственным юридическими конструкциями: прощением долга и признанием долга.
Через прощение долга кредитор освобождает должника от имущественной обязанности как возмездно, так и безвозмездно для себя, при этом заявление (действие) кредитора нуждается в акцептовании, в ГК РФ – презюмируемом акцептовании, должником, без которого прощение долга не состоится. Через признание долга, напротив, должник подтверждает свою имущественную обязанность перед кредитором, позволяя ему таким образом быть уверенным в том, что его право требования будет принудительно защищено. Более того, в п. 2 ст. 22 Конвенции об исковой давности 1974г. предусматривается, что должник может в любое время в течение срока давности продлить этот срок путем письменного заявления кредитору, то есть допускается отступление от общего правила о невозможности изменения исковой давности волеизъявлением (-ями) стороны (сторон). В этом плане, опираясь на принцип равенства участников гражданского оборота, который был использован отдельными исследователями (Е. А. Крашенинниниковым, В. В. Грачевым) для обоснования договорной природы прощения долга, мы должны прийти к заключению, что без согласия кредитора как заинтересованного лица признание долга не может произойти. Если кредитор в силу каких-то причин будет возражать против признания – ему нельзя в этом отказать, так как последствия связаны с защитой его, а не чьего-нибудь права, и именно он вправе определять, как и когда его защищать и защищать ли его в принципе. Но это согласие, как и в случае прощения долга, следует рассматривать как презюмируемое при наличии заявления (действия) должника. Вместе с тем само заявление (действие), свидетельствующее о признании долга, должно быть надлежащим, то есть быть адресованным кредитору (его уполномоченному лицу) и определенно выражать намерение должника подтвердить свою задолженность. Как представляется, только при таких условиях можно с достаточными основаниями утверждать, что должен произойти перерыв исковой давности, но только если только кредитор не будет возражать против него.
[1] См. подробнее об этом, в частности, ст. Бисултанова Я.Х.-М., в которой частично обсуждаются обозначенные вопросы (Бисултанов Я.Х.-М. Действия, свидетельствующие о признании долга по ст. 203 ГК: теоретическая конструкция и соотношение с признанием долга по ст. 206 ГК // Закон. 2018. N 2. С. 175-191).
[2] Воззрения по этому вопросу М. М. Агаркова, В. А. Рясенцева, С. С. Алексеева, Е. А. Суханова, Е. А. Крашенинникова приводит Я. Х.-М. Бисултанов (Бисултанов Я.Х.-М. Указ. соч. С. 177-178). Определенным исключением является статья самого Я. Х.-М. Бисултанова.
[3] Гражданское право / Под ред. А.П. Сергеева. М., 2008. Т. 1. С. 434.
Сделкоподобное действие – это привычный термин для немецкой цивилистики; в нашей литературе благодаря усилиям М. М. Агаркова и О. А. Красавчикова утвердился термин «юридический поступок» (см. подробнее: Грачев В.В. К вопросу о правовой природе исполнения обязательства // Закон. 2012. N 9. С. 137-146).
[4] Крашенинников Е.А. Правовая природа прощения долга // Очерки по торговому праву / под ред. Е. А. Крашенинникова. Ярославль, 2001. Вып. 8. С. 43-58; Крашенинников Е.А. О прощении долга // Хозяйство и право. 2002. № 10.
[5] Павлов А.А. О прощении долга как способе прекращения гражданско-правовых обязательства // Універсітетскi наукові записки. 2007. № 1 (21). С. 97-103.
[6] Грачев В.В. Прощение вексельного долга // Очерки по торговому праву / под ред. Е. А. Крашенинникова. Ярославль, 2007. Вып. 14. С. 79-90.
[7] См. § 397 Германского гражданского уложения, ст. 115 Швейцарского обязательственного закона, ст.ст. 1285, 1287 Французского гражданского кодекса.
Несмотря на это и из ВГК в результате системного толкования его статей можно вывести, что прощение долга в рамках его норм следует квалифицировать как соглашение, а не как одностороннюю сделку: кредитор обязан принять надлежащий платеж (исполнение) (§ 1413), если он этого не сделал, то есть не осуществил принятие, «вредные последствия ложатся на него» (§ 1419). Таким образом, при надлежащем исполнении кредитор совершает юридическое действие – принимает исполнение, без него исполнение невозможно, даже ценой попадания кредитора в просрочку. В этом смысле, учитывая противоположную направленность прощения долга (отказа от права), и оставаясь в рамках исходных положений об исполнении обязательств, должник вправе (разумеется, не обязан) «принять прощение», то есть согласиться на него или высказать свои возражения.
[8] В связи с этим любопытно, что если ВГК одним из оснований прекращения обязательства называет отказ от права, что можно квалифицировать как прощение долга, то признание долга иногда заменяется термином признание права. Так, Г. Ф. Шершеневич одним из оснований перерыва давности считал «признание права со стороны нарушителя его, например, должник уклонявшийся от платежа занятого капитала, уплачивает проценты» (Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. М., 1995. С. 137). В ГК РФ (ст. 203) используется термин «признание долга».
[9] п. 3 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 21.12.2005 N 104 «Обзор практики применения арбитражными судами норм Гражданского кодекса РФ о некоторых основаниях прекращения обязательств».
[10] «При прощении долга налогоплательщик должен представить доказательства направленности этих действий на получение дохода, о чем может свидетельствовать наличие у кредитора, освобождавшего должника от лежащих на нем обязанностей, коммерческого интереса в прощении долга, который, в частности, может выражаться в достижении соответствующего мирового соглашения, направленного на урегулирование взаимных требований. Прощение долга признается дарением только в том случае, если судом будет установлено намерение кредитора освободить должника от обязанности по уплате долга в качестве дара» (Постановление Президиума ВАС РФ от 15.07.2010 N 2833/10 по делу N А82-7247/2008-99).
[11] Крашенинников Е.А. О прощении долга. С. 78.
[12] Грачев В.В. Указ. соч. С. 80.
[13] Родственная ситуация возникает и при реализации п. 2 ст. 313 ГК РФ, когда кредитор обязан принять исполнение вместо должника, если он допустил просрочку. В противном случае он сам окажется в просрочке. Буквальное толкование п. 2 ст. 313 ГК РФ не всегда допустимо, как считает А. В. Егоров, и может приводить к нарушению законных интересов кредитора (см. подробнее: Егоров А.В. Платеж третьего лица кредитору помимо его воли // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2016. № 8. С. 150-160).
[14] п. 2 ст. 415 ГК РФ сформулирован следующим образом: «Обязательство считается прекращенным с момента получения должником уведомления кредитора о прощении долга, если должник в разумный срок не направит кредитору возражений против прощения долга».
[15] В других терминах это формулируется так: «… внешний облик совершаемого действия должен быть способным создать у других лиц определенное представление, должен служить достаточным свидетельством. Таким образом, законодатель делает специальный акцент на том, что ключевое значение имеет не столько направленность воли должника, сколько то, как его действия воспринимаются разумным кредитором» (Павлов А.А. Основания перерыва исковой давности // Закон. 2019. № 1. С. 114).
[16] Данное заключение имеет своей предпосылкой признание разделения правоотношений на вещные и обязательственные (личные). Обсуждение обоснованности этого деления в данном месте могло бы увлечь в сторону от основной темы. Хотя в доктрине гражданского права имеются возражения относительно деления понятия правоотношения на вещное и личное, исследователи в основном все-таки обсуждают основания и пределы этого деления, высказываются против их противопоставления, но не отказываются от самого деления.
[17] Отсюда, в общем, проистекает существующее требование о необходимости доставки юридически значимого сообщения надлежащему лицу, при отсутствии которого правовые последствия для него не наступают (п. 1 ст. 165.1 ГК РФ); положение о том, что традиция считается состоявшейся, если вещь вручена (доставлена) приобретателю (п. 1 ст. 224 ГК РФ) и целый ряд других родственных гражданско-правовых норм.