гадячский договор 1658 оригинал текста
Гадячский договор
СОДЕРЖАНИЕ
Текст [ править ]
Перечень пунктов и смиренных просьб, которые преподносит ему Светлейший Гетман Запорожского Войска вместе со всем Запорожским Войском и русским [русинским] народом на его царское милосердие и весь Речь Посполитая : [1] [2]
3. В герцогстве должны были быть созданы местные отделения на польский манер. [2]
4. В герцогстве должны были быть восстановлены закон и суды, а также административно-территориальная система правления, существовавшая до 1648 года [2].
5. Великое княжество Малороссийское не имеет права на независимые отношения с другими графствами. [2]
6. Лица, исповедующие восточную православную религию, занимают место в сенате. [2]
7. Разрешено учреждать собственные типографии денег с изображением одного простого царя. [2]
8. Численность собственных Вооруженных Сил должна составлять 60 000 казаков и 10 000 наемников. [2]
9. Необходимо было восстановить большое землевладение, крепостное право и все обязательные повинности, существовавшие до 1648 года [2].
10. Казачьей усадьбе были гарантированы старые права и привилегии и до 100 казаков от каждого полка [b] по просьбе гетмана для облагораживания королем. [2]
12. Польские и литовские вооруженные силы не имели права находиться на территории Великого княжества Малороссийского, за исключением чрезвычайных ситуаций, и в этом случае они были бы подчинены гетману. [2]
13. Существование 2 университетов: Киево-Могилянская академия должна была получить те же права, что и Ягеллонский университет в Кракове, и вновь созданному колледжу со статусом университета. [2]
14. По всей стране было разрешено создавать колледжи и гимназии с правом преподавания на латыни. [2] [d]
15. Свобода публикации при условии, что опубликованные материалы не будут содержать личных нападок на Короля. [2]
История и важность [ править ]
Историк Эндрю Уилсон назвал это «одним из величайших« а что, если? ». украинской и восточноевропейской истории », отметив, что « Если бы это было успешно реализовано, Содружество, наконец, превратилось бы в свободную конфедерацию поляков, литовцев и русинов. Пропавшее украинское буферное государство стало бы восточной опорой Содружества. Российская экспансия могла быть остановлена, а Польша избавилась от агонии разделов или, что не менее вероятно, могла бороться дольше, как « Больной Европы » » (стр. 65).
Несмотря на значительную оппозицию римско-католического духовенства, Гадячский мирный договор был одобрен польским королем и парламентом ( сеймом ) 22 мая 1659 г., но с измененным текстом. [3] Идея русинского герцогства в составе Содружества была полностью отвергнута. [4] Это была попытка Содружества восстановить влияние на украинские территории, утраченное после серии казачьих восстаний (например, Хмельницкое восстание ) и растущего влияния Московии на казачество (например, Переяславский мирный договор 1654 года ).
Второй Гадячский договор [ править ]
Все за сегодня
Политика
Экономика
Наука
Война и ВПК
Общество
ИноБлоги
Подкасты
Мультимедиа
Общество
Гадяч-1658: договор об автономии обмана и предательства (Версии, Украина)
Что-то расслабились генетически выверенные, расово правильные и исторически верно ориентированные украинские патриоты. Занялись мышиной возней и дележом уже искромсанной в хлам власти, песком утекающей сквозь пальцы, и упустили возможность торжественно, с факельными шествиями и салютами, отметить важную по их меркам дату — 360-летие первого предательства и ревизии итогов Переяславской рады 1654 года. Той, что провозгласила переход украинской казацкой Гетманщины, созданной Богданом Хмельницким, под скипетр русского (патриотам милее — московского) царя Алексея I (Романова).
Эту пророссийскую ориентацию современные укро-патриоты и не могут простить фактическому отцу-основателю Украины Хмельницкому. И пытаются не только вымарать его имя из истории, но и подвиги и деяния замарать грязью и даже памятники перевернуть лицом от России.
Но не современные патриоты это начали. Богдан Хмельницкий умер летом 1657 года, и попытку испоганить его дела предпринял его ближайший соратник и помощник — Иван Выговский, генеральный писарь, отладивший первую бюрократию украинского протогосударства, дипломат и один из создателей казацкой разведки и контрразведки при гетмане Богдане. Кажется, именно с этого момента и началась в Украине эта предательско-двурушническая государственно-политическая тенденция, когда наследник воспитывается и, как змея, пригревается на груди предшественника, а потом, захапав власть, начинает упоенно плевать на «папередников», обвиняя их во всех неудачах и обеляя, естественно, себя, любимого.
Чтобы всем было понятнее, о чем я, достаточно вспомнить, что первый президент уже независимой Украины Леонид Кравчук сделал на время премьер-министром Леонида Кучму, который его потом и пытался сравнять с уровнем нужника в Пирятине и считал самым ненавидимым политиком наряду с премьер-министром Виталием Масолом. Уже борьбу с Кучмой возглавил премьер-министр Виктор Ющенко, который, благодаря тому, что за его спиной стоял глава государства, смог стать одним из успешных глав правительств Украины. Пришедшего к власти в результате неконституционного госпереворота («третий тур президентских выборов-2004») Виктора Ющенко поедом ел и одолел-таки уже один из его премьеров Виктор Янукович. Ну, а самого Януковича, как оказалось, труса и предателя по сути, слили за ненадобностью, как известные бумажки в унитаз, его ближайшие соратники по Партии регионов и, фактически организовав и вскормив «евромайдан-2014», предопредели приход к власти Петра Порошенко, нынешнего гаранта нации и главковерха, который дважды при Януковиче был у того министром. И который сегодня сам вынужденно уже не успевает выявлять и пересчитывать, кто же из его ближайшего окружения сидит на измене. И кто готов лишить его верховного кресла, уже фактически пробуровленного взглядом премьер-министра Владимира Гройсмана, которого Петр Алексеевич нашел на рынке в Виннице, обогрел, вывел в люди и одарил должностями. А Гройсман в знак благодарности по-украински говорит, что не имеет президентских амбиций, так часто, что ему уже никто и не верит. И поплевать в сторону гаранта-«папередныка» готов не только он один — многие в окружении главы Украины уже поднакопили змеиного ядку со слюнками вперемешку…
Контекст
Украина: диалектика Путина и «печеньки» от Нуланд и Керри
Иван Мазепа: человек и символ
«Мазепа forever!»
День: почему Мазепа отвернулся от Петра I
Но мы не об этом. А о том, что в 1657 году, после смерти благодетеля Выговский путем интриг отодвинул от власти сына Хмельницкого Юрия, захапал гетманскую булаву себе и немедленно приступил к ревизии всего, что совершил «батько Богдан». Результатом его деятельности и стал так называемый Гадячский договор (по-тогдашнему Гадячские статьи), подписанный 16 сентября 1658 года между новоявленным гетманом Выговским и представителями Речи Посполитой, битой-перебитой Хмельницким вместе с русскими войсками, но мечтавшей о реванше. И в документе, состоящем всего из 22 статей, статья 9 гласит главное: «СЛУЧИВШЕЕСЯ ПРИ ХМЕЛЬНИЦКОМ ПРЕДАСТСЯ ВЕЧНОМУ ЗАБВЕНИЮ» (выделено мной — авт.). С уточнением в статье 17: «Гетману не искать других иностранных протекций, кроме польской; он может быть в дружбе с ханом крымским, но не должен признавать над собою власти государя московского, и козаки все должны возвратиться в свои жилища».
По большому счету и конъюнктурной задумке того времени Гадячский договор — это, повторяю, первая, через четыре года, попытка пересмотреть итоги Переяславской рады и вернуть тогдашнюю Украину под власть польской короны путем государственно-политической реорганизации самой Речи Посполитой. Она, как известно, состояла из собственно Польши и Великого Княжества Литовского (ВКЛ), которые объединились в одно государство, подписав унию об этом еще в 1569 году. Суть же гадячской реорганизации в том, что Гетманщина Хмельницкого возвращалась в Речь Посполиту третьим равноправным участником под названием «Великое Княжество Руское» (ВКР).
Название, конечно, стопроцентно «зрадныцькэ» по нынешним меркам, но что поделаешь, если тогда: а) об Украине говорили только как об окраине («украйне») то ли Речи Посполитой, то ли всех восточных славян или Московского царства; б) их было две, по обе стороны Днепра — левая и правая Украйны; в) украинцы считали себя «рус(ь)кими людьми», а казаки-запорожцы и вообще ничего об этих дефинициях слышать не хотели, а желали лишь быть «панамы-козакамы», во всем равными с ляхами (поляками) и литвинами (литовцами). На этом и сыграл Выговский. ВКР в Речь Посполиту входило третьей равноправной автономной частью с достаточно широкими государственными полномочиями и уравнивало тогдашнюю казацкую старшину, правящую Гетманщиной, с правящим классом. Сам Выговский получал титул «гетман русский и первый воеводств Киевского, Брацлавского и Черниговского сенатор» (статья 22). С правом править и передавать власть только «руським»: «гетману великого княжения руского вечно быть первым киевским воеводою и генералом» (статья 4), «свои и трибунал устроить и отправлять там, где захочет» (статья 18), а также «чеканить монету и платить ею жалованье Войску» (статья 13).
Казацкая же старшина получала доступ к власти в самой Речи Посполитой (статья 5: «сенаторов в Короне Польской выбирать не только из поляков, но и из русских»). Ей прощались прежние грехи перед Речью Посполитой времен хмельнитчины и возвращалось имущество (статья 16). Более того, статья 10 указывала, что «податей никаких правительство польское получать не будет; обозы коронные не принимаются; обе Украйны находятся только под гетманским управлением». Казаками жителей ВКР по представлению гетмана делал (нобилитировал) общий король, что повышало статус «облагодетельствованных» (статья 11). А статья 12 гласила, что «коронным войскам в Украйне не быть, кроме необходимости, но в таком случае они находятся под командою гетмана, казакам же вольно стоять по всем волостям королевским, духовным и сенаторским». Войско Запорожское — основная военная сила ВКР — определялось в 60 тысяч человек (статья 3). По статье 20 «в воеводстве Киевском все уряды и чины сенаторские будут раздаваться единственно шляхте греческой веры, а в воеводствах Брацлавском и Черниговском попеременно с католиками». А прочая бюрократия, согласно статье 21 формировалась исключительно из тамошних: «в русских воеводствах учреждаются печатари, маршалки и подскарбии, и уряды эти будут раздаваться только руским».
Очень интересной была и статья 14: «Во всяких нужных делах Короны Польской призываются на совет козаки; правительство должно стараться, как бы отворить Днепром путь к Черному морю». То есть Речь Посполита, грубо говоря, думала о территориальной экспансии на юг, на Дикое поле, контролируемое Крымским ханством и Оттоманской империей. И главное место в отвоевании Дикого поля предоставляла казакам Украйны. То есть русской императрице Екатерине II, которая и решила эти проблемы, было с кого брать пример…
А самое главное — в Гадячском договоре довольно умело усыплялись два главных мотива, которые притягивали жителей Гетманщины к Московии. Во-первых, православная «вера древняя греческая уравнивается в правах своих с римскою везде, как в Короне Польской, так и в Великом Княжестве Литовском». Это — обращаю внимание на это особо! — была первая и наиглавнейшая статья, призванная успокоить душу «руских Украйны». В статье 2 вообще уточнялось: «Митрополит киевский и пять архиереев русских будут заседать в Сенате с тем же самым значением, какое имеют прелаты католические; место киевского митрополита будет после львовского римского архиепископа, остальные же владыки будут сидеть после католических бискупов (епископов) поветов своих». В статьях 6, 7 и 8 также предусмотрено, что готовить православные кадры и иерархов, учреждать соответствующие учебные заведения, следить за чистотой веры, обеспечивать печатной религиозно-богословской продукцией и церковным убранством будут сами православные. Фактически отменялась Брестская уния 1696 года, создавшая униатство — греко-католическую веру, один из видов своеобразного и обманного католического прозелитизма и окатоличивания православных.
Во-вторых, как бы прощалось клятвопреступление перед польским королем и смягчалось аналогичное преступление перед царем московским, которому присягнули на Переяславской раде. Статья 15 гласила: «В войне короля с Москвою козаки могут держать нейтралитет, но в случае нападения московских войск на Украйну король обязан защищать ее». Это очень важный для тех времен нравственно-духовный момент — освобождение от данной клятвы и присяги. Отступников тогда не жаловали особо люто. А казаки при Хмельницком нарушили клятву польскому королю и присягнули царю Алексею. Теперь же польский король как бы прощал их сам и даже разрешал унять душевные муки нейтралитетом при войне Речи Посполитой с Московией. Это было умно и дальновидно.
Но существование ВКР так и осталось только на бумаге как история обмана и двойного предательства. С одной стороны, Выговский предал своего предшественника и благодетеля Хмельницкого и царя Московского, выступив со своими сторонниками, казаками и старшиной, на стороне Речи Посполитой в начавшейся тода русско-польской войне. В ответ же Речь Посполита обманула и предала Выговского. В Варшаве и не собирались выполнять условия Гадячского договора, и когда его ратифицировали в Сейме в мае 1659 года, напрочь отмели идею равноправного Великого Княжества Руского, отмену Брестской унии, нейтралитет казаков в войне с Москвой, равноправие казаков и т. д. В июне 1659 года польский король подписал Гадячский договор в урезанном виде, и это стало крахом предателя Выговского.
И история ВКР, и судьба его несостоявшегося гетмана-лузера Выговского — это, так сказать, типичная история предательства с корыстью в основе и печальным концом. Она многих будущих украинских деятелей могла бы хоть чему-то научить уже тогда, в поздние средние века. Но не научила, ни Выговского, ни его поздних последователей на поприще зрады. С тех времен до, увы, нашего времени.
Тогда, в XVII веке, как Речь Посполита и ее высокомерная гоноровая шляхта не хотели выполнять Гадячский договор и соблюдать равноправную внутреннюю автономию казачества, так и руские люди в Украйне, что казаки, что «посполитые» (то есть обычные крестьяне и мещане), не желали возвращения социального, религиозного и национального гнета даже в смягченной форме. Они от гнета избавились при Хмельницком, а теперь захотели избавиться и от гетмана, предавшего «батька Богдана». Спасаясь от народных восстаний и войск нового гетмана Юрия Хмельницкого, преданного им сына Богдана, Выговский бежал в Варшаву, где его в 1664 году и расстреляли без суда и следствия. Он и в Польше умудрился интриговать и предавать всех, надеясь все же вернуть власть в Гетманщине. Но народ Украйны, повторяю, был уже против…
Нет, чисто внешне ничто вроде бы не предвещало Выговскому печального конца. Себе по Гадячскому договору (статья 19) он предусмотрел, что «чигиринский повет остается при гетманской булаве по-прежнему». Но не сложилось. Точно так же, как у его последователя гетмана Ивана Мазепы. Он сегодня тоже объявлен «борцом за независимость Украины от Москвы». Но на случай поражения в войне с русским царем Петром I для себя Мазепа оговаривал, что не останется в накладе, а станет данником то ли польского, то ли шведского королей и получит во владение земельку. Камергер шведского короля Карла XII и участник Северной войны Густав Адлерфельд, как известно, о Мазепе, патриоте и борце за Украину, писал: «Вся Украина, включая княжества Северское, Киевское, Черниговское и Смоленское, должна вернуться под владычество Польши и оставаться под ее Короной, за что Мазепа награждается титулом князя и получает Витебское и Полоцкое воеводства с теми же правами, которые имеет Герцог Курляндский в своей земле». То есть Украину отдавал в чужие руки, но сам становился герцогом за ее пределами и должен был бы в ус не дуть, а жить припеваючи. Но, как и у Выговского, не случилось и у Мазепы — заели его вши до смерти в Румынии…
Такая вот поучительно-печальная история. И дело не в том, что грохнули лузера, как собаку. Из-за чрезмерного властолюбия так называемой элиты и ее врожденной склонности к предательству в Украйне разразилась многолетняя, кровопролитная и изнурительная, гражданская война, которая вошла в ее историю под красноречивым названием «Руина». Только в 1687 году удалось немного обуздать страсти. Но с тех пор вся история Украины в составе Московского царства и потом Российской империи — это история сдачи украинской же элитой прав и свобод автономии, которые предусматривали Переяславская рада и «батько Богдан». Все поздние «статьи» (договора), которые позже подписывали Киев (Чигирин) и Москва (Санкт-Петербург), были в пользу империи и во вред Украине. А когда императрица Екатерина II и вовсе уравняла казацкую старшину в правах с русским дворянством, но при этом отобрала автономию и уничтожила и гетманат, и Запорожскую сечь, украинская старшина в большинстве своем легко, радостно и непринужденно обменяла свою Родину на дворянские грамоты и прочие коврижки…
Так что не первая американка Виктория Нуланд меняла украинскую независимость на печенюшки. И до нее были ловкачи-соблазнители и соблазненные «зрадныки». А ведь был у украинцев пример перед глазами — Австрийская империя, в которую второй составляющей входила на урезанных правах Венгрия. И вот когда венгерские элиты захотели больших прав для себя и для своей Венгрии, они не меняли родину у австрийских императоров на персональные привилегии, а возжелали поднять статус Венгрии. И в 1867 году Австрийская империя стала Австро-Венгерской, первой дуалистической (двуединой) империей в новое время. Созданной двумя народами, один из которых (венгры) очень хотел независимости, а другой (австрийцы) ее дал, чтобы сохранить государство. Не надолго, всего до 1918 года, но все же они подписали унию об этом, как когда-то планировала Речь Посполита с Великим Княжеством Руским. Все уперлось в твердость желания и наличие предателей…
…Украинцы в 1918 году тоже попытались что-то состряпать свое, государственное, но, похоже, больше думали о печенюшках и коврижках для себяе, а не о Родине. И думали так до 1991 года. Но, судя по нынешним событиям, так ничего и не придумали, меняя российский, условно говоря, кирзовый сапог на американский или натовский ботфорт. И это совсем другая, но очень и очень поучительная история…
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.
Принято говорить об одном Гадячском договоре, автор же предполагает, что мы вправе говорить по крайней мере о трех. Хотя историография данного вопроса довольно велика, однако имеется очень мало конкретно-научных исследований договора, зато большим числом представлены политизированные оценки, выполненные в резко отрицательном или в восторженном тонах. Заметны два особенно сильных всплеска интереса к Гадячскому соглашению. Первый приходился на начало XX века, когда были написаны работы В.Липинского, М.Грушевского, В.Герасимчука, М.М.Стадника и других. Такое пристальное внимание к проблемам казацкой державы было, безусловно, связано с развитием национального украинского движения. Второй пик интереса к Гадячскому договору приходится на 1960-1970-е годы, когда на западе широко отмечалось его трехсотлетие. Эти работы (С.Кота, С.Косчалковского, В.Квятковского) были еще более политизированы, что не могло не сказаться на их научном уровне. Советская историография вообще не посвятила Гадячскому договору ни единой работы, довольствуясь короткими отрицательными отзывами. В последние годы на Украине появился ряд обобщающих работ, где на смену негативной оценке Гадячского договора пришла восторженно-идеализированная, явно заимствованная из политизированных работ эмигрантской школы. Именно поэтому потребность в научной оценке Гадячского соглашения представляется особенно актуальной.
Начнем с краткого обзора историографии.
В.Липинский гораздо жестче в оценке договора: «На фоне внутренней битвы, которая началась с момента выбора Выговского гетманом, на фоне братоубийствен¬ных сражений со сторонниками Пушкаря, появился самый печальный политический акт послереволюционных дел украинской шляхты: выросло печальной памяти так называемое Гадячское соглашение с Речью Посполитой» (3).
В отличие от М.С.Грушевского, В.Герасимчука и В.Липинского М.М.Стадник считал Выговского сторонником Польши. То, что казачество поддерживало гетмана, он объяснял тем, что Москва хотела укрепиться в главных городах и ограничить вольности казаков (4). Анализируя договор, М.Стадник приходил к выводу, что в сравнении с подданством Москве это была «более выгодная с юридической точки зрения позиция» (5). Однако в некоторых моментах ему все-таки пришлось отметить превосходство «Статей Хмельницкого» (6).
М.С.Грушевский объяснял появление Гадячского договора неудачами Выговского под Киевом, тревожным положением на границах (7). «Не было чем устрашить Москву и принудить ее к политике невмешательства в украинские дела» (8). Как и М.Стадник, Грушевский считал Гадячскую унию шляхетской и заявлял, что если Переяславская рада исходила из гегемонии казачества и старалась ее обеспечить, то Гадяч «домагается такой гегемонии для украинской шляхты» (9).
Среди работ, вышедших в связи с 300-летием Гадячского договора, внимания заслуживают книги С.Кота, С.Косчалковского, В.Квятковского (10). Этой же теме были посвящены и более новые исследования М.Брика, Г.Х.Вилльямса и А.Каминского (11). Вопроса Гадячского договора в своей статье касался и В.Велъгорский (12).
Говоря об источниках, позволяюших нам судить о Гадячском договоре и о событиях вокруг него, надо подчеркнуть, что до нас не дошел документ, подписанный И.Выговским и польскими комиссарами 8/18 сентября 1658 года в Гадяче. Известен только окончательный текст, утвержденный сеймом Речи Посполитой в мае 1659 года. Для того, чтобы оценить изменения, которые претерпел Гадячский договор в период от его подписания до утверждения сеймом необходимо восстановить его первоначальную редакцию.
Главная ошибка Грушевского заключалась в том, что он сосредоточился на изучении только двух списков Гадячского договора (тогда как до наших дней дошло двенадцать), а о перипетиях подписания соглашения он судил только на основании дневника К.Перетятковича. совершенно игнорируя (впрочем, как и все остальные исследователи Гадяча) записки М.Емоловского и документы, опубликованные Л.Кубалей.
Еше один вариант договора имеется в летописи, точнее дневнике И.Ерлича (28), тоже современника событий, жившего на Киевшине, но писавшего свою летопись уже позже, находясь в монастыре. Этот текст договора занимает как бы промежуточное положение между «первым» и «вторым» списками Чарторыйских Так, здесь присутствуют статьи об отмене унии, о том, что Войско Запорожское не будет принимать участие в войне с Москвой. Но число реестра составляет уже 30 000 человек и нет оговорки о нерушимости братства с Москвой. Имеется помета о подписях И.Выговского и польских комиссаров.
Наконец, последний, двенадцатый вариант, помещен у современника событий В.Коховского, историка Яна Казимира (29). Он тоже отличается от окончательного текста договора. Ссылки на подписи в нем нет.
Что касается свидетельств современников, то наибольший интерес представляют записки К.Перетятковича и М.Емоловского. Первый сам принимал участие в подписании Гадячского договора и именно он ездил весной 1659 года к Выговскому, чтобы заставить его пойти на уступки. Это был человек, посвященный почти во все дипломатические замыслы польской стороны, и его записки, написанные живым и ярким языком, являются уникальным источником. Миколай Емоловский, извест¬ный как автор памятника, описывающего события Хмельничины, не был участником посольства на Украину. Однако он присутствовал на сейме 1659 года и в своих записках выразил очень характерное для среднего шляхтича, участвовавшего во всех войнах с Хмельницким, возмущение статьями Гадячского договора. Таким образом, от Емоловского мы можем узнать содержание текста соглашения каким он был представлен на утверждение сеймом.
Выговский не мог еще до сейма согласиться на изменения и по следующим причинам. Казацкие послы на этот сейм подали акт под названием «Меры к исполнению договорных статей». В нем, по сути дела, заключалось расширительное толкование статей Гадячского договора (первой редакции), а также ряд дополнитель¬ных требований. Что же предусматривалось в этом документе?
2. Казаки просили отменить постановление 1638 года, так называемую «ординацию войска запорожского» (меры, принятые поляками после подавления восстания Острянина) и снова подчеркивали, что «число войска должно быть в 60 тысяч» (37). Высказывалось пожелание, чтобы исполнителю должности обозного княжества Руського и Войска Запорожского принадлежала «кварта староства Житомирского с литейным заводом для военных орудий, а по смерти нынешнего владетеля староство Житомирское с управлением соляною частою по всей Украине» (38).
3. Очень важный пункт: «чтобы воеводство Волынское, Руськое и Подольское присоединены были к Великому княжеству Руському». Здесь же были требования об учреждении трибунала Великого княжества Руського, судов сеймовых и надворных, чтобы князья в Великом княжестве Руськом не имели преимушества перед шляхтой.
чтобы все уряды на его территории (не только сенаторские, но и генеральные, и партикулярные) давались только православным (39).
Особо говорилось об отмене всех постановлений и судов против тех, «которые служили у шведа, а потом в войске Запорожском» (40). Здесь, разумеется, имелся ввиду и Е.Немирич.
4. Наконец, шли пункты, чтобы поместья и уряды на Руси, данные без ведома Выговского, были объявлены недействительными, и чтобы он был освобожден от обязанности лично являться в какой бы то ни было суд». Завершалось прошение ходатайством о конкретных лицах (41).
Таким образом, казацкие послы в своих представлениях на сейм не только не урезали первоначальную редакцию Гадячского договора, но и наоборот, расширяли ее.
Теперь обратимся к отдельным статьям договора, посмотрим как соотносился Гадяч, «Статьи Хмельницкого» (Переяславская Рада 1654 года) и условия первого перемирия казаков с поляками, заключенного под Зборовом (1649 г.).
2. Что касается внешних отношений Украины, Гадячский договор запрещал гетману принимать иностранные посольства («Никаких посольств от посторонних держав гетман принимать не должен, а если бы таковые оказались, то будет отсылать их к его королевскому величеству. » (51)). Следует здесь вспомнить, что «Статьи Хмельницкого» запрещали сношения только с польским королем и турецким султаном (52). Таким образом, соглашение с Польшей ограничивало самостоятельность Украины даже в сравнении с Переяславским договором. Особо подчеркнем, что этот пункт отсутствовал даже в соглашении П.Тетери под Межиречью и впервые появился лишь в «первом» списке архива Чарторыйских. Скорее всего, в первоначальной редакции договора, подписанной 16 сентября 1658 года, его не было.
Не лучше обстояло дело и с назначением на сенаторские должности в Киевском, Черниговском и Брацлавском воеводствах. Казаки в первой редакции договора требовали, чтобы на эти должности назначали только православных. В дополнительном «Акте» на сейм говорилось, чтобы это ограничение распространялось также на партикулярные и генеральные уряды (72). Исключительное преимущество православных оговариваюсь даже в соглашении Тетери (73). Но сейм постановил чередовать сенаторов — православных и католических (74). Это был шаг назад даже по сравнению со Зборовским договором, по которому все должности в этих воеводствах могли занимать «только тамошние дворяне, исповедующие греческую веру» (75), После всего выше сказанного пункт о нобилитации ста человек из каждого полка (76) выглядит как мелкая уступка.