германия и китай отношения

Будущая сверхдержава: как Германия воспринимает Китай

Министр иностранных дел Германии Хайко Маас назвал Китай будущей сверхдержавой и крупнейшим торговым партнером ФРГ, в отношениях с которым Евросоюз должен выработать общую европейскую стратегию взаимодействия. Одновременно глава немецкого МИД заявил о сложностях в отношениях Германии с США. Вашингтон пытается остановить превращение Китая в глобальную сверхдержаву, и на фоне антикитайской политики США слова главного немецкого дипломата выглядят демонстрацией непокорности, при том что германо-китайские отношения очень далеки от идиллии.

На первый взгляд, нынешние германо-китайские отношения отличаются поступательным развитием с сохраняющейся высокой динамикой. Главным драйвером выступают интенсивно развивающиеся экономические связи. Для ориентированной на экспорт экономики ФРГ Китай остается важнейшим торговым партнером, рынком сбыта и объектом инвестиционной активности.

В 2018 году торговый оборот между КНР и Германией составил 200 млрд евро. Немецкие промышленные гиганты активно представлены в Поднебесной и своей продукцией, и размещением производств.

За годы своего канцлерства Ангела Меркель неоднократно посещала Китай, и ее визиты неизменно демонстрировали высокий уровень доверия между китайским и немецким правительством.

В то же время очевидны и многочисленные противоречия в отношениях Берлина и Пекина, которые сложно уместить в одну лишь критику «нарушений прав человека в Китае».

Серьезные проблемы можно наблюдать в «прагматичной» экономике. Германия с настороженностью наблюдает за экономическим ростом Китая. Особенную тревогу вызывает инвестиционная активность китайских компаний, в первую очередь в самих ЕС и ФРГ. Именно из-за агрессивной скупки Китаем привлекательных активов, в том числе в сфере критической инфраструктуры, Германия была вынуждена внести законодательные ограничения в деятельность иностранных компаний.

Последней каплей здесь стала покупка китайцами компании Kuka — немецкого лидера в области робототехники.

Впоследствии было сорвано несколько подобных сделок с немецкими компаниями. Власти ФРГ предотвратили покупку представителями Китая компании Leifeld Metal Spinning, организовав утечку информации о решении немецкого правительства заблокировать сделку, и не допустили покупки китайцами 20% акций компании 50 Hertz, воспользовавшись ресурсами немецкого банка KfW.

В результате введенных ограничительных мер деловая активность Китая в ФРГ последние несколько лет снижается. КНР вылетела из первой тройки инвесторов в немецкую экономику, пропустив вперед США, Великобританию и Швейцарию.

«Правозащитная» внешнеполитическая риторика ФРГ в случае с Китаем распространяется на действительно противоречивые практики китайского правительства и, в отличие от многих других стран, выглядит органичной. Ранее Берлин уже критиковал политику Пекина в отношении уйгурского населения Китая. Теперь в центре внимания ситуация вокруг Тайваня, где уже много месяцев продолжаются антиправительственные выступления.

В своем отношении к Китаю Берлин вынужден исходить из таких факторов, как нарастание американо-китайского соперничества, рост экономического и политического могущества КНР, кризисных явлений внутри трансатлантического единства, а также политического и экономического положения в самих ЕС и ФРГ.

Немецкие политики в своих заявлениях согласны с тем, что в ближайшей перспективе Китай зафиксирует себя в статусе одной из ведущих держав XXI века.

«Единая Европа», которая, по их замыслу, должна со временем стать полноценным международным игроком, вынуждена искать в отношениях с Пекином оптимальную стратегию взаимовыгодного партнерства.

Как и в случае с американо-китайскими отношениями, германо-китайские связи будут развиваться в условиях дуализма сотрудничества и соперничества. Участие в проекте «Один пояс — один путь» и совместная работа по установке сетей 5G в Германии будут существовать параллельно с нарастающими ограничениями для китайской экономической экспансии и критикой внутренней политики КНР.

Иными словами, несмотря на все заявления о необходимости учитывать рост китайского могущества, в Берлине есть намерение обозначить границы возможного в сотрудничестве с Китаем.

Уже сейчас немецкие политики работают над новыми форматами для германо-китайских отношений, учитывающими их реалии. В октябре 2019 года группа немецких политиков основала организацию «Китайский мост», призванную расширять контакты между Германией и Китаем в экономике и гражданском обществе.

Председатель «Китайского моста», член ХСС Ханс-Петер Фридрих заявил, что организация создается по образцу «Атлантического моста», связывающего США и ФРГ.

Эксперты отмечают, что из-за проблем в германо-китайских отношениях «Китайский мост» будет скорее напоминать в своей работе Германо-российский форум, действующий между Россией и ФРГ.

Депутаты немецкого Бундестага Маргарет Баузе («Зеленые») и Михаэль Бранд (ХДС), а также депутат Европарламента Райнхард Бютикофер («Зеленые») вошли в руководство «Межпарламентского союза по Китаю», состоящего из парламентариев большинства западных стран. Организация ставит своей целью формирование единой позиции и политики законодательных органов по отношению к Китаю.

Взгляд членов союза на политику Поднебесной преисполнен критики: на сайте организации приведен внушительный перечень претензий в адрес Пекина — от нарушения прав человека до угрозы национальному суверенитету других государств.

Желание Берлина развивать сотрудничество с Китаем при укреплении немецкой и европейской позиции в мировых отношениях сейчас выглядит амбициозной задачей со стороны немецкого руководства.

При разговоре тет-а-тет с Китаем Европейский союз в своем нынешнем виде не выглядит сильным переговорщиком.

Германии удалось поставить перед КНР заслон для своей экономики, но страны Южной и Восточной Европы охотно продают Пекину свои активы.

Возможно, развитию конструктивных и равноправных отношений между Китаем и Германией могло бы содействовать посредничество России. Беспрецедентно высокий уровень отношений между Москвой и Пекином, сложившийся к настоящему времени, и выдержавшие проверку цепочкой серьезных кризисов российско-германские связи несут в себе потенциал к синергии.

Россия вполне усвоила политический язык двух своих крупнейших экономических партнеров на Западе и Востоке и в состоянии выступить здесь высокопрофессиональным переводчиком.

Впрочем, большая дружба Берлина с двумя главными антагонистами США будет означать крупное потрясение для атлантической солидарности, к чему ФРГ едва ли готова.

Подписывайтесь на Балтологию в Telegram и присоединяйтесь к нам в Facebook!

Источник

В МИД КНР заявили о готовности Китая к сотрудничеству с новым правительством ФРГ

Китайские власти готовы к сотрудничеству с новым правительством ФРГ и надеются на укрепление связей с Берлином. Об этом заявила в понедельник официальный представитель МИД КНР Хуа Чуньин, комментируя выборы в германский парламент, сообщает сегодня, 27 сентября, ТАСС.

«Мы обратили внимание на предварительные результаты голосования в Бундестаг и готовы продвигать прагматическое сотрудничество с Германией, — сообщила она на брифинге. — Мы надеемся, что китайско-германские отношения продолжат развиваться на основе равноправного диалога, а отношения между Китаем и ФРГ будут укрепляться».

Как уточнила Хуа Чуньин, правительство КНР считает, что отношения с Германией развиваются в правильном направлении.

«Гармоничное сотрудничество между двумя странами соответствует обоюдным интересам», — подытожила она.

Предварительные итоги

Согласно предварительным данным центральной избирательной комиссии ФРГ, Социал-демократическая партия Германии получает по итогам парламентских выборов 206 мест в Бундестаге из 735, блок Христианско-демократического и Христианско-социального союзов — 196. «Зеленые» получают 118 мест, Свободная демократическая партия — 92, «Альтернатива для Германии» — 83, Левая партия — 39.

В ближайшие дни начнутся предварительные переговоры различных партий о формировании правительства. Кто будет в них участвовать, пока не решено. Предполагается, что руководить такими переговорами будет партия, набравшая большинство голосов. Она будет решать, кого привлекать к ним. Наблюдатели сходятся во мнении, что партия «зеленых» будет в новом правительстве при любом раскладе. По итогам выборов в 2017 году до вступления в должность нового кабмина прошло 172 дня.

Источник

Китай и Германия укрепляют контакты

Долгие годы китайско-германские отношения занимают одно из лидирующих мест среди отношений Китая с другими западными странами. На протяжении 14 лет Ангела Меркель побывала в 12 китайских городах, это считается редким случаем для лидеров западных стран. На фоне эскалации торговых трений между Пекином и Вашингтоном, а также усиления неопределенности развития мировой экономики, визит федерального канцлера в Китай продемонстрировал два важных момента.

Во-вторых, Германия действительно надеется на укрепление сотрудничества с Китаем. ФРГ является одной из крупнейших стран-производителей и сталкивается с реальной необходимостью перейти с «производственных мощностей» к «умному производству» с помощью цифровых и новых технологий. Однако из-за текущего ухудшения ситуации в международной торговле, экспорт немецких товаров заметно замедляется, а исходящее давление на экономику увеличивается. В июле этого года промышленное производство в Германии сократилось на 0,6 процента.

В то же время китайско-германское торгово-экономическое сотрудничество демонстрирует хорошую динамику: объем товарооборота между Китаем и Германией в 2018 году достиг 183,9 миллиарда долларов США, что на 9,4 процента больше, чем в 2017 году. Это был новый рекорд в истории. За 7 месяцев этого года объем германских инвестиций в Китай составил 1,17 миллиарда долларов, увеличившись на 62,7 процента. Объем инвестиций Китая в экономику Германии составил 1,01 миллиарда долларов, увеличившись на 27,6 процента. Три года подряд Китай является крупнейшим торговым партнером Германии.

В связи с этим визит Меркель в Китай с делегацией бизнесменов и предпринимателей дал понять, что Германия имеет большое желание и готовность углублять экономическое сотрудничество с Китаем. Во время визита Меркель сказала: «Как и другие страны, Китай также имеет право на развитие. Не нужно препятствовать процессу развития Китая. В интересах всех стран, чтобы китайский народ жил лучше». Это объективное суждение, которое придет позитивный импульс развитию китайско-германских отношений.

Источник

Германско-китайские отношения

Из Википедии — свободной энциклопедии

Германия

Китай

Германско-китайские отношения — двусторонние дипломатические отношения между Германией и Китаем, которые были официально установлены в 1861 году, когда Пруссия и Империя Цин заключили первый германско-китайский договор во время экспедиции Эйленбурга. Десять лет спустя была основана Германская империя и это государство пролонгировало старый прусский договор с Китаем. В целом, отношения были на низком уровне, когда Германия тоже стала империалистической державой, как Великобритания и Франция, и пыталась получить сферу влияния в Империи Цин.

Германия также участвовала в разгроме Ихэтуаньского восстания. После окончания Первой мировой войны отношения постепенно улучшились, поскольку германские военные советники оказывали помощь Национально-революционной армии правительства Гоминьдана, однако в 1930-х годах начался спад, когда Адольф Гитлер вступил в союз с Японией. После окончания Второй мировой войны Германия была разделена на два государства: либерально-демократическую Федеративную Республику Германию и коммунистическую Германскую Демократическую Республику. Напряжённость во время холодной войны привела к союзу ФРГ с Соединёнными Штатами Америки против коммунистических держав, в том числе и с Китаем. ГДР же была на одной стороне с Советским Союзом и Китаем. После объединения Германии отношения с Китаем стали постепенно улучшаться.

Источник

Как сближение Германии и Китая изменит баланс в Евразии

Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган, британский премьер-министр Тереза Мэй, президент США Дональд Трамп, председатель КНР Си Цзиньпин и канцлер ФРГ Ангела Меркель во время саммита G20 в Гамбурге, июль 2017 года

Kay Nietfeld/Pool Photo via AP

Помимо привычных объектов жесткой внешней политики США — России, Ирана, Сирии, Кубы, КНДР — у некоторых других стран есть все основания для недовольства нынешним курсом Вашингтона. Прежде всего, это Германия и Китай.

Берлин и Пекин подвергаются особенно жесткому нажиму со стороны президента США Дональда Трампа — их текущие, а тем более потенциальные потери от американского протекционизма намного превышают потери всех остальных торговых партнеров США, вместе взятых.

Кроме того, руководству ФРГ и КНР предъявляются и повышенные политические претензии — Берлину за «недостаточный вклад» в бюджет НАТО и упорство в отстаивании «Северного потока – 2», а Пекину — за «гегемонистские устремления» в Азиатско-Тихоокеанском регионе и «экспансию» в акваторию Индийского океана.

Поэтому логичным выглядит сближение позиций канцлера Германии Ангелы Меркель и председателя КНР Си Цзиньпина. Учитывая огромный совокупный потенциал двух стран, трансконтинентальная ось «Берлин — Пекин» стала бы достойным стратегическим ответом беспрецедентно сильному и грубому давлению США. Особенно если к этому союзу подключить и другие столицы, включая, разумеется, Москву.

Асимметричный союз

Победа Трампа в ноябре 2016 года вызвала серьезную озабоченность в Китае и стала настоящим шоком для политического истеблишмента в Германии. Симптоматично, что накануне саммита G20 в июле 2017 года в Гамбурге Трамп сделал демонстративную остановку в Варшаве как раз в момент очередного обострения немецко-польских отношений, а в Берлине в это самое время немецкий канцлер принимала китайского лидера. Шестью месяцами ранее, по итогам 2016 года, Китай впервые в истории занял место крупнейшего торгового партнера Германии.

Интерес Пекина к Берлину не ограничен стремлением и дальше расширять двустороннюю торговлю, наращивать инвестиции и сохранять доступ к новейшим немецким технологиям.

После смены власти в Вашингтоне китайская сторона стремится демонстрировать повышенное внимание к глобальным проблемам, приоритетным для Германии, — от вопросов климата и реформы ВТО до помощи странам Африки.

Во-вторых, Китай более свободен в своих внешнеполитических действиях, чем Германия. На данный момент КНР не участвует ни в каких жестких военно-политических или экономических союзах. В то же время

Германия имеет многочисленные и вполне конкретные обязательства в рамках НАТО и ЕС. Причем если в случае Евросоюза Берлин по праву выступает в роли лидера, то в рамках НАТО он чаще оказывается ведомым, чем ведущим.

Также сближению мешают фундаментальные расхождения в ценностях. Германия сегодня выступает едва ли не ведущим носителем традиционных либеральных ценностей в Европе. Китайская политическая модель авторитарной модернизации являет собой полную противоположность западному либерализму. Прогнозы, что по мере формирования китайского среднего класса Пекин будет эволюционировать в направлении плюралистической демократии западного образца, пока что не оправдываются.

Вместе с тем Берлин и Вашингтон уже давно стали восприниматься как традиционные партнеры. В Германии — по крайней мере, до последнего времени — мало кто мог вообразить будущее своей страны без самого тесного военного, политического и экономического союза с США. Без Вашингтона конструкция внешней политики Германии просто рассыпается.

Впрочем, за долгую и подчас драматическую послевоенную историю отношений ФРГ и США никогда еще Берлин не подвергался таким нападкам, угрозам, откровенному прессингу и даже шантажу со стороны Вашингтона, как в последние полтора года. Никогда взгляды немецкого и американского лидеров по фундаментальным вопросам мировой политики не расходились так далеко, а уровень взаимного доверия не опускался так низко.

Чего боится Берлин

При этом у Берлина есть ряд небеспричинных оснований беспокоиться относительно сближения с Пекином. Вот только ряд из них.

В текущем году Берлин даже пошел на фактическую частичную национализацию одного из крупнейших операторов немецких линий электропередачи, чтобы не допустить вхождения в него китайского капитала.

Пекин мог бы успокоить немецких партнеров, обеспечив, например, принцип взаимности, то есть предоставив немецким инвесторам беспрепятственный доступ к высокотехнологичному сектору китайской экономики, однако в этом направлении все еще сохраняются проблемы.

Германию не может не раздражать активность Пекина в немецком «ближнем зарубежье», т.е. в странах Центральной и Восточной Европы и не Балканах. Особенно неприятен для Берлина формат «16+1» — механизм сотрудничества КНР с этими странами, включающий регулярные встречи на высшем уровне. Этот формат воспринимается как очевидная попытка Китая подорвать европейское единство и проникнуть в Евросоюз «с черного входа».

Пекин при этом уже пошел на символические уступки Евросоюзу — саммиты в формате «16+1» теперь будут проводиться не раз в год, а раз в два года. Китайские лидеры заявляли, что Пекин заинтересован в едином и сплоченном ЕС.

Кроме того, оценивая перспективность более тесного сотрудничества с Пекином, в Берлине не могут не задумываться о том, как такое сближение повлияет на отношения Германии с другими немецкими партнерами в Азии. Речь идет о Японии, Индии, странах АСЕАН, Австралии, Новой Зеландии. Поэтому в интересах Пекина представлять возможную китайско-германскую ось не как отдельный двусторонний — геополитический проект, а как важную составную часть более широкого многостороннего плана по формированию единого евразийского экономического пространства.

Почему не боится Дональд Трамп

При этом несколько удивляет спокойствие американского истеблишмента, который не может не замечать даже гипотетической возможности сближения позиций Берлина и Пекина. Однако этому есть несколько объяснений.

Дональд Трамп может рассматривать отношения с Германией и с Китаем как отдельные, не связанные друг с другом направления внешней политики, а усиливающееся давление отдельно на каждую из стран, с точки зрения политических элит США не может привести к каким-то последствиям для двусторонних отношений Китая и Германии.

Другое объяснение — «самонадеянность американской силы». В Белом доме внимательно наблюдают за попытками китайско-германского сближения, но не верят в их успешность. Отношения США и с Германией, и с Китаем по-прежнему остаются асимметричными.

В Белом доме могут полагать, что ни поодиночке, ни даже совместно Берлин и Пекин не в состоянии создать независимый от Вашингтона глобальный финансово-экономический и технологический центр.

Для этого есть основания — ни Китай, ни Германия пока не решились ответить в полной мере симметрично на последние меры экономического давления США.

Третье объяснение состоит в том, что в администрации Трампа просто не способны представить готовность немецкого политического класса скорректировать свои взгляды на мир и на желательное место Германии в этом мире.

Но нельзя не замечать очевидного — в своем давлении на Германию Дональд Трамп заходит гораздо дальше, чем его республиканские предшественники. Американская политика демонстративно унижает не только нынешнее руководство Германии, но и немецкий политический класс в целом,

причем именно в тот момент, когда после долгой спячки начинает пробуждаться внесистемный немецкий национализм (успех на последних выборах «Альтернативы для Германии»).

Ось или треугольник

Будущее германо-китайских отношений крайне важно и для России, хотя уверенно претендовать на главные роли в этом союзе Москва не может — ее экономический потенциал все же несколько ограничен. Но и посторонним наблюдателем Россия тоже не останется, поскольку в условиях экономических санкций — как со стороны США, так и со стороны Европы — Берлин и Пекин, являются сегодня и, по всей видимости, надолго останутся главными торговыми партнерами.

Для Москвы экономические связи с КНР и ФРГ остаются двумя основными точками входа в мировую экономику.

Поэтому легко предположить, что Москва с энтузиазмом присоединилась бы к строительству оси «Берлин — Пекин», попытавшись превратить ее в полноценный равносторонний треугольник.

К этому стоит добавить, что разрушение современного мирового экономического порядка, защита которого становится фундаментом китайско-германского сближения, вообще не в интересах России. Москва, как и любой другой участник международной экономической системы, может иметь много справедливых претензий к конкретным аспектам этого миропорядка, но триумф протекционизма, отказ от многосторонности, закат универсальных международных экономических организаций и раскол мира на противостоящие друг другу торговые блоки никак не облегчит задачу интеграции России в мировую экономику и не ускорит экономическую модернизацию страны.

Возможность встроиться в германо-китайское сотрудничество дала бы Москве дополнительную свободу маневра, уравновесив «разворот на Восток» новой активизацией сотрудничества с Западом.

Однако сближение Германии и Китая само по себе не создает автоматически новых возможностей для России. Пекин вполне способен проводить параллельные курсы в отношении Москвы и Берлина, что он и делал на протяжении уже многих лет. Германия в нынешних условиях тем более предпочла бы строить свое сотрудничество с Китаем через головы проблемных российских соседей, по крайней мере, до момента полного урегулирования украинского кризиса.

Поэтому критически важная задача для Москвы — не стать «третьим лишним» в китайско-германском альянсе, а привнести в этот альянс свои уникальные сравнительные преимущества.

По всей видимости, эти преимущества не могут ограничиваться особым географическим положением России — вариантов китайско-германского транзита можно найти очень много, и не все они проходят через российскую территорию. Значит, нужно искать возможности другого типа, например, трехсторонние проекты развития на Балканах, в Центральной Азии и в Афганистане. Или инициативы на стыке безопасности и развития — управление миграциями, профилактика политического радикализма, вызовы, связанные с новыми технологиями. В любом случае, ценность России — как для Германии, так и для Китая — будет во многом определяться способностью страны перейти с нынешней инерционной на инновационную экономическую модель.

Можно по-разному оценивать перспективы создания нового китайско-германского альянса. Вполне возможно, что вместо него возникнет какая-то иная геоэкономическая конструкция — например, ось «Берлин — Токио» или тесное партнерство между Европейским Союзом и Индией. Но бесспорным представляется тот факт, что время требует от основных игроков мировой политики крупных, нетривиальных, возможно, даже парадоксальных внешнеполитических решений.

Андрей Кортунов — генеральный директор Российского совета по международным делам (РСМД). Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.

Источник