говорим правильно по смыслу или по форме
Говорим правильно по смыслу или по форме
Говорим правильно по смыслу или по форме?
Я с удовольствием представляю вам замечательную и главное – очень полезную книгу профессора МГУ Игоря Григорьевича Милославского.
Мне очень приятно, что к появлению этой книги я тоже имею некоторое, пусть совсем небольшое, отношение. И рада, возможности сказать несколько слов о том, как эта книга создавалась.
Как-то раз, несколько лет назад, мне попалось на глаза открытое письмо профессора МГУ, филолога Милославского И.Г. В этом письме Игорь Григорьевич высказывал серьезное беспокойство по поводу состояния русского языка и его преподавания в школе. Главная мысль заключалась в том, что в наших школах в основном учат не смыслу языка, а форме. Профессор Милославский не соглашался в этом письме с тем, что если школьник не делает орфографических ошибок и правильно расставляет запятые, то, значит, он знает русский язык. Что толку от того, что правописание у ребенка на «пять», если он не может выразить словами свои мысли? Пунктуация и орфография, конечно, очень важны. Но куда важнее научить ребенка правильно излагать свои мысли. Ведь в конечном итоге именно для этого нам и нужен язык!
Помню, как сильно заинтересовали меня вопросы, которые были затронуты в открытом письме. Мне захотелось познакомиться с Игорем Григорьевичем. Вот так и началось наше сотрудничество.
Поскольку я являюсь Председателем Общественного совета холдинга «Национальная Медиа Группа», то в известной мере ответственна и за просветительские проекты – так появилась идея создать ежемесячную колонку в газете «Известия». Назвали мы ее «Родная речь». А профессор Милославский стал постоянным автором этой колонки.
Более того, два года назад в рамках одного из проектов моего благотворительного фонда «Школа молодого журналиста», мы ввели сессию Игоря Григорьевича в программу обучения. По итогам обучения многие журналисты – слушатели нашей школы – отмечали насколько важны и нужны такого рода знания.
Книга подготовлена в том числе и на основе материалов, опубликованных Игорем Григорьевичем в колонке «Родная речь». Я очень рада, что наше трехлетнее сотрудничество послужило импульсом к появлению этой книги.
Родной язык требует бережного обращения. Каждое слово имеет свою ценность, и мы не должны обесценивать русский язык неправильным его использованием. Но мы вправе, более того – мы обязаны, учиться сами и учить подрастающее поколение правильно говорить и выражать свои мысли. И тогда, я уверена, непонимания и недосказанности в нашей жизни станет поменьше…
В русской культурной традиции всегда существовало внимательное и уважительное отношение к родному языку. Это отношение сопровождалось и высокой оценкой качеств русского языка. М.В. Ломоносов писал: «Карл V, римский император, говаривал, что испанским языком – с Богом, французским – с друзьями, немецким – с неприятелем, итальянским – с женским полом говорить прилично. Но если бы российскому языку искусен был, то, конечно, к тому присовокупил бы, что им со всеми оными говорить пристойно, ибо нашел бы в нем ВЕЛИКОЛЕПИЕ испанского, ЖИВОСТЬ французского, КРЕПОСТЬ немецкого, НЕЖНОСТЬ итальянского, а сверх того богатство и сильную в изображениях КРАТКОСТЬ греческого и латинского языков». Через 100 лет после М.В. Ломоносова И.С. Тургенев написал: «Во дни сомнений и тягостных раздумий о судьбах моей Родины ты ОДИН мне поддержка и опора, о ВЕЛИКИЙ, МОГУЧИЙ, ПРАВДИВЫЙ и СВОБОДНЫЙ русский язык». С тех пор слова правдивый и свободный мы часто употребляем вместо словосочетания «русский язык».
И в новейшее время традиционное отношение к русскому языку в нашем обществе не изменилось. Русский язык – среди главных школьных предметов и обязательный для ЕГЭ. В день рождения А.С. Пушкина, 6 июня, русский язык становится причиной специального праздника. Существуют международные и российские общественные организации, специально занимающиеся вопросами распространения и изучения русского языка. В Москве целых два института русского языка, имени академика Виктора Владимировича Виноградова в системе Российской академии наук и имени Александра Сергеевича Пушкина в системе министерства образования и науки. Всегда заполнены полки под вывеской «русский язык» в книжных магазинах.
В газетах и по радио систематически выступают различные специалисты по русскому языку… Темы этих выступлений самые разные, однако можно выделить три основных. Глобальные – о месте русского языка среди других языков в современном мире, о состоянии русского языка в текущий момент и общих тенденциях в его развитии, о величии и мощи русского языка. Этимологические – о происхождении русских слов и выражений. И – самые популярные – о том, «как правильно». Правильно – по отношению к существующим в русском языке Нормам, определяющим слитные и раздельные написания или, например, место ударения в определенных словах и формах. При этом, как кажется, остается в тени всех этих важных вопросов самый главный вопрос, вопрос о том, насколько точно все мы, говорящие по-русски, понимаем то, и только то, что стоит за словами, предложениями и текстами, которые мы читаем и/или слышим.
Затеняется также и вопрос о том, насколько эффективно все мы, говорящие по-русски, умеем выбирать именно то из разнообразнейших средств русского языка, чтобы выразить свою мысль в полном соответствии и с отражаемой реальностью, и с нашей её оценкой, и с нашим отношением к читателю/собеседнику. Умеем ли приблизиться к тому идеалу, о котором писал Давид Самойлов: «Мое единственное богатство – это русская речь. Надо, чтобы слово так облекало мысль, будто бы это одно и то же?» Короче говоря, пользуемся ли мы русским языком «правильно», не только соблюдая формальные правила орфографии и орфоэпии, но «правильно» по отношению к действительности, стоящей за словами, которые мы видим и/или слышим. И «правильно» ли мы обозначаем эту действительность, выбирая слова, когда мы пишем и/или говорим.
Единственный угол зрения, который принят в этой книге, это соотношение между современной реальностью, которая нас окружает, и русским языком, который эту реальность называет, фиксирует, отражает. При этом рассматриваются оба пути: от слов – к реальности, т. е. с позиции читающего и/или слушающего, и от реальности – к словам, т. е. с позиции пишущего и/или говорящего. Выбранный угол зрения базируется на мысли, что именно способность языка отражать реальную действительность выступает смыслом и оправданием самого существования языка. Ведь и пишущий, и говорящий в реальной жизни совершают соответствующие действия не ради демонстрации своего умения «писать без ошибок» или ставить ударение на нужный слог. А читающие и слушающие делают свое дело не ради того, чтобы «проверить» своих адресантов. Соблюдение правил, пусть и очень важное, но УСЛОВИЕ разумных речевых действий. Цель же этих действий – в ясном понимании того, какая реальность кроется за словами. Подобно тому, как поездка на автомобиле предполагает соблюдение правил дорожного движения, однако цель поездки не в таком соблюдении, но в том, чтобы быстро и безопасно добраться до места назначения.
Попробуем в своей книге разобраться, что же на самом деле обозначают общеизвестные слова. Не будем подобны лесковскому Левше, судьба которого оказалась трагической из-за субъективного, не совсем точного, а иногда и совсем неверного понимания значений слов. Не стоит давать словам собственное, сугубо индивидуальное осмысление. В последнем случае трудно рассчитывать на содержательную беседу с более или менее грамотной аудиторией. Русский язык – достояние всех, кто им пользуется. И если разные люди будут совершенно по-разному понимать значения одних и тех же слов, то это разрушит взаимное понимание.
Говорим правильно по смыслу или по форме
Игорь Григорьевич Милославский
Говорим правильно по смыслу или по форме?
Я с удовольствием представляю вам замечательную и главное – очень полезную книгу профессора МГУ Игоря Григорьевича Милославского.
Мне очень приятно, что к появлению этой книги я тоже имею некоторое, пусть совсем небольшое, отношение. И рада, возможности сказать несколько слов о том, как эта книга создавалась.
Как-то раз, несколько лет назад, мне попалось на глаза открытое письмо профессора МГУ, филолога Милославского И.Г. В этом письме Игорь Григорьевич высказывал серьезное беспокойство по поводу состояния русского языка и его преподавания в школе. Главная мысль заключалась в том, что в наших школах в основном учат не смыслу языка, а форме. Профессор Милославский не соглашался в этом письме с тем, что если школьник не делает орфографических ошибок и правильно расставляет запятые, то, значит, он знает русский язык. Что толку от того, что правописание у ребенка на «пять», если он не может выразить словами свои мысли? Пунктуация и орфография, конечно, очень важны. Но куда важнее научить ребенка правильно излагать свои мысли. Ведь в конечном итоге именно для этого нам и нужен язык!
Помню, как сильно заинтересовали меня вопросы, которые были затронуты в открытом письме. Мне захотелось познакомиться с Игорем Григорьевичем. Вот так и началось наше сотрудничество.
Поскольку я являюсь Председателем Общественного совета холдинга «Национальная Медиа Группа», то в известной мере ответственна и за просветительские проекты – так появилась идея создать ежемесячную колонку в газете «Известия». Назвали мы ее «Родная речь». А профессор Милославский стал постоянным автором этой колонки.
Более того, два года назад в рамках одного из проектов моего благотворительного фонда «Школа молодого журналиста», мы ввели сессию Игоря Григорьевича в программу обучения. По итогам обучения многие журналисты – слушатели нашей школы – отмечали насколько важны и нужны такого рода знания.
Книга подготовлена в том числе и на основе материалов, опубликованных Игорем Григорьевичем в колонке «Родная речь». Я очень рада, что наше трехлетнее сотрудничество послужило импульсом к появлению этой книги.
Родной язык требует бережного обращения. Каждое слово имеет свою ценность, и мы не должны обесценивать русский язык неправильным его использованием. Но мы вправе, более того – мы обязаны, учиться сами и учить подрастающее поколение правильно говорить и выражать свои мысли. И тогда, я уверена, непонимания и недосказанности в нашей жизни станет поменьше…
В русской культурной традиции всегда существовало внимательное и уважительное отношение к родному языку. Это отношение сопровождалось и высокой оценкой качеств русского языка. М.В. Ломоносов писал: «Карл V, римский император, говаривал, что испанским языком – с Богом, французским – с друзьями, немецким – с неприятелем, итальянским – с женским полом говорить прилично. Но если бы российскому языку искусен был, то, конечно, к тому присовокупил бы, что им со всеми оными говорить пристойно, ибо нашел бы в нем ВЕЛИКОЛЕПИЕ испанского, ЖИВОСТЬ французского, КРЕПОСТЬ немецкого, НЕЖНОСТЬ итальянского, а сверх того богатство и сильную в изображениях КРАТКОСТЬ греческого и латинского языков». Через 100 лет после М.В. Ломоносова И.С. Тургенев написал: «Во дни сомнений и тягостных раздумий о судьбах моей Родины ты ОДИН мне поддержка и опора, о ВЕЛИКИЙ, МОГУЧИЙ, ПРАВДИВЫЙ и СВОБОДНЫЙ русский язык». С тех пор слова правдивый и свободный мы часто употребляем вместо словосочетания «русский язык».
И в новейшее время традиционное отношение к русскому языку в нашем обществе не изменилось. Русский язык – среди главных школьных предметов и обязательный для ЕГЭ. В день рождения А.С. Пушкина, 6 июня, русский язык становится причиной специального праздника. Существуют международные и российские общественные организации, специально занимающиеся вопросами распространения и изучения русского языка. В Москве целых два института русского языка, имени академика Виктора Владимировича Виноградова в системе Российской академии наук и имени Александра Сергеевича Пушкина в системе министерства образования и науки. Всегда заполнены полки под вывеской «русский язык» в книжных магазинах.
В газетах и по радио систематически выступают различные специалисты по русскому языку… Темы этих выступлений самые разные, однако можно выделить три основных. Глобальные – о месте русского языка среди других языков в современном мире, о состоянии русского языка в текущий момент и общих тенденциях в его развитии, о величии и мощи русского языка. Этимологические – о происхождении русских слов и выражений. И – самые популярные – о том, «как правильно». Правильно – по отношению к существующим в русском языке Нормам, определяющим слитные и раздельные написания или, например, место ударения в определенных словах и формах. При этом, как кажется, остается в тени всех этих важных вопросов самый главный вопрос, вопрос о том, насколько точно все мы, говорящие по-русски, понимаем то, и только то, что стоит за словами, предложениями и текстами, которые мы читаем и/или слышим.
Говорим правильно по смыслу или по форме?
Эта книга – практикум, как говорить правильно на нашем родном языке не только по форме, но и по смыслу! Автор, профессор МГУ Игорь Милославский, затрагивает самые спорные вопросы, приводит наиболее встречающиеся в реальной жизни примеры. Те, где мы чаще всего ошибаемся, даже не понимая этого. Книга сделана на основе проекта газеты «Известия», имевшего огромную популярность.
Игорь Григорьевич уже давно бьет тревогу, что мы теряем саму суть нашего языка, а с ним и национальную идентификацию. Запомнить, что нельзя говорить «ложить» и «звОнить» – это не главное. Мы говорим, читаем, пишем и даже воспринимаем на слух информацию неправильно! Книга профессора Милославского – увлекательное пособие, наглядно показывающее, где могут подстерегать главные опасности!
Я с удовольствием представляю вам замечательную и главное – очень полезную книгу профессора МГУ Игоря Григорьевича Милославского.
Мне очень приятно, что к появлению этой книги я тоже имею некоторое, пусть совсем небольшое, отношение. И рада, возможности сказать несколько слов о том, как эта книга создавалась.
Как-то раз, несколько лет назад, мне попалось на глаза открытое письмо профессора МГУ, филолога Милославского И.Г. В этом письме Игорь Григорьевич высказывал серьезное беспокойство по поводу состояния русского языка и его преподавания в школе. Главная мысль заключалась в том, что в наших школах в основном учат не смыслу языка, а форме. Профессор Милославский не соглашался в этом письме с тем, что если школьник не делает орфографических ошибок и правильно расставляет запятые, то, значит, он знает русский язык. Что толку от того, что правописание у ребенка на «пять», если он не может выразить словами свои мысли? Пунктуация и орфография, конечно, очень важны. Но куда важнее научить ребенка правильно излагать свои мысли. Ведь в конечном итоге именно для этого нам и нужен язык!
Говорим правильно по смыслу или по форме? скачать fb2, epub, pdf, txt бесплатно
Филологу необходимо владеть литературоведческой терминологией. К настоящему времени издано большое количество разнообразных словарей и справочных изданий. Предлагаемый студенту терминологический минимум удобен для каждодневного пользования в связи с малым объемом и лаконизмом. Цель этого издания – кратко напомнить основное содержание того или иного литературоведческого понятия, изучаемого в теоретических курсах «Введение в литературоведение» и «Теория литературы». Предполагается, что напоминание о главном в том или ином понятии вызовет в памяти и дополнительные знания о нем, когда-то полученные в процессе обучения.
Пособие написано доступным языком, разъясняет литературоведческие категории на примерах, известных студенту из историко-литературных курсов.
Оно включает в себя относительно небольшой, но наиболее необходимый для анализа литературного произведения круг терминов. В тексте выделены курсивом те из них, которым посвящены отдельные словарные статьи.
Книга посвящена исследованию духовных смыслов и поэтики Танаха (Еврейской Библии), ставшего первой частью Христианской Библии, но продолжившего свой путь в качестве Священного Писания еврейской религии.
В книге рассматривается значение эстетики и поэтики Танаха для постбиблейской еврейской и европейской литератур, а также то влияние, которое оказали на развитие еврейской и европейской поэзии, религиозной и светской, пророческие книги и великие лирические книги Танаха Книга Хвалений (Псалтирь), Песнь Песней, Экклесиаст. В поле зрения автора оказываются прежде всего еврейская, немецкая, еврейско-немецкая, русская, еврейско-русская и белорусская поэтические традиции.
Книга будет полезна всем, интересующимся библейскими текстами и мировой литературой, но прежде всего студентам-культурологам и филологам, магистрантам и аспирантам культурологических и филологических специальностей.
В данном издании представлена часть, посвященная влиянию Танаха на русский имажинизм.
Книга эта написана бывшими питомцами одного из крупнейших университетов Советского Союза. Обширный иллюстративный и критический материал, собранный в результате кропотливой работы, также как и личные наблюдения, помогли авторам осветить наиболее показательные и характерные моменты русского языка советского периода. Однако, в связи с тем, что данная книга является попыткой посильно разрешить филологическую задачу, которой должна была бы заняться целая группа научных работников, авторы отчетливо сознают неизбежность ряда погрешностей и недоработанностей. Поместив в предлагаемой вниманию читателей книге многочисленные примеры лексики и фразеологии русского языка советского периода, авторы продолжают работу над составлением словаря неологизмов. Этот словарь, выйдя отдельным изданием, сможет дополнить и завершить как данную работу, так и вышедшие до сих пор словари советских сокращений, почти совершенно не уделяющие места неологизмам неаббревиатурного характера. Пользуемся случаем с глубокой благодарностью отметить неизменное и дружеское внимание к нашей работе покойного В. М. Зензинова, а также выразить искреннюю признательность В. Г. Гаевскому за ценные и существенные замечания.
Сдав весной 1922 г. выпускные экзамены в Кембридже, Владимир Набоков возвращается в Берлин, посвящает иного времени литературной работе, наряду со стихами пишет прозу. Его первое крупное опубликованное в 1922 г. прозаическое сочинение — «Николка Персик» — перевод на русский язык книги Р. Роллана «Кола Брюньон». В конце 1922 г. выходит сборник стихов Набокова — «Гроздь», а в начале 1923 г. — еще один стихотворный сборник — «Горний путь». В том же 1923 г. увидел свет и другой перевод Набокова — на сей раз это была книга Льюиса Кэрролла «Алиса в Стране чудес», названная Набоковым «Аня в Стране чудес». В мае 1923 г. Набоков едет на юг Франции, в имение Больё, принадлежавшее Соломону Крыму — другу его отца. Там он работает на фруктовых плантациях, пишет стихи и стихотворные драмы, а осенью возвращается в Берлин, где сотрудничает с Иваном Лукашом — они готовят драматический монолог, призванный служить вступлением к симфонии композитора-эмигранта В. Ф. Якобсона.
Вниманию читателей предлагается книга Говарда Лавкрафта «Заявление Рэндольфа Картера».
Каждый абзац текста, на английском языке, снабжен ссылкой на литературный перевод.
Книга предназначена для учащихся старший классов школ, лицеев и гимназий, а также для широкого круга лиц, интересующихся английской литературой и совершенствующих свою языковую подготовку.
«При пассивном первичном прослушивании любого учебного материала, будь то урок, семинар или лекция, студент, ученик, да и просто человек запоминает максимум 16 процентов. Остальное вылетает. Но если то же самое преподать в дружеской беседе, играючи и остроумно, то в одно ухо входит, а из другого не выходит с первого раза уже до 50—60 процентов, а иногда и все 100»,— говорит автор этой книжки Михаил Голденков, преподаватель, пeреводчик, коpреспондент и художник в одном лице. Его уроки «крутого инглиша» и деловой переписки на английском языке уже выдержали экзаменучитателей газеты «Знамя юности»,и эта книжка-ответ на многочисленные вопросы, где же можно прочитать уроки Голденкова все вместе?
Историю этногенеза целой группы народов следовало бы начать с момента происхождения человека, но этот вопрос вместе с вопросом о его прародине остается слишком дискуссионным. Поэтому начнем с менее спорного вопроса о происхождении ностратических языков. К этой макросемье языков обычно относят алтайские, уральские, дравидийские, индоевропейские, картвельские, семито-хамитские (называемые также афразийскими), но в нее могут входить также и другие языковые семьи. Единодушия среди ученых относительно реальности существования такой макросемьи языков нет, но доводы противников ее существования слишком категоричны без достаточных на то оснований. Позиция «этого не может быть», вообще, очень уязвима, потому что требуется доказать ложность или случайность всех аргументов «за», в то время как для утверждения истинности какого-либо суждения достаточным является лишь один неопровержимый аргумент. Многие лингвисты просто не понимают, что целый ряд свидетельств, объективно имеющих небольшую вероятность, собранные воедино, многократно повышают вероятность события, которое они подтверждают. Для примера возьмем одно из возражений Б.А. Серебренникова против родства ностратических языков, категорически утверждавшего, что оно «убедительно не доказано». Говоря об ошибочных этимологиях В.М. Иллича-Свитыча, он считает некоторые из них основанными на сравнении звукоподражательных слов. Для примера он берет среди других ностратическое слово* bura «сверлить», которому соответствуют фин. pura «сверло, долото», лат. forare «сверлить», др. — верх. — нем. boron «сверлить», аккад. bura «колодец» (Серебренников Б.А. 1982, 59). Подражание звуку сверла, конечно, проглядывается, но оно могло быть выражено не только на основе звуков bur/bor/pur/for. Звук сверла может быть выражен целым набором других звуков — der, gor, mar, lur, однако не они были выбраны для подражания, а именно указанные выше звуки, подобные по важным признакам, и это может говорить с определенной долей вероятности о именно ностратическом происхождении слов со значением «сверлить».
Текст книги «Говорим правильно по смыслу или по форме?»
Автор книги: Игорь Милославский
Жанр: Документальная литература, Публицистика
Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Игорь Милославский
Говорим правильно по смыслу или по форме?
Я с удовольствием представляю вам замечательную и главное – очень полезную книгу профессора МГУ Игоря Григорьевича Милославского.
Мне очень приятно, что к появлению этой книги я тоже имею некоторое, пусть совсем небольшое, отношение. И рада, возможности сказать несколько слов о том, как эта книга создавалась.
Как-то раз, несколько лет назад, мне попалось на глаза открытое письмо профессора МГУ, филолога Милославского И.Г. В этом письме Игорь Григорьевич высказывал серьезное беспокойство по поводу состояния русского языка и его преподавания в школе. Главная мысль заключалась в том, что в наших школах в основном учат не смыслу языка, а форме. Профессор Милославский не соглашался в этом письме с тем, что если школьник не делает орфографических ошибок и правильно расставляет запятые, то, значит, он знает русский язык. Что толку от того, что правописание у ребенка на «пять», если он не может выразить словами свои мысли? Пунктуация и орфография, конечно, очень важны. Но куда важнее научить ребенка правильно излагать свои мысли. Ведь в конечном итоге именно для этого нам и нужен язык!
Помню, как сильно заинтересовали меня вопросы, которые были затронуты в открытом письме. Мне захотелось познакомиться с Игорем Григорьевичем. Вот так и началось наше сотрудничество.
Поскольку я являюсь Председателем Общественного совета холдинга «Национальная Медиа Группа», то в известной мере ответственна и за просветительские проекты – так появилась идея создать ежемесячную колонку в газете «Известия». Назвали мы ее «Родная речь». А профессор Милославский стал постоянным автором этой колонки.
Более того, два года назад в рамках одного из проектов моего благотворительного фонда «Школа молодого журналиста», мы ввели сессию Игоря Григорьевича в программу обучения. По итогам обучения многие журналисты – слушатели нашей школы – отмечали насколько важны и нужны такого рода знания.
Книга подготовлена в том числе и на основе материалов, опубликованных Игорем Григорьевичем в колонке «Родная речь». Я очень рада, что наше трехлетнее сотрудничество послужило импульсом к появлению этой книги.
Родной язык требует бережного обращения. Каждое слово имеет свою ценность, и мы не должны обесценивать русский язык неправильным его использованием. Но мы вправе, более того – мы обязаны, учиться сами и учить подрастающее поколение правильно говорить и выражать свои мысли. И тогда, я уверена, непонимания и недосказанности в нашей жизни станет поменьше…
Введение
В русской культурной традиции всегда существовало внимательное и уважительное отношение к родному языку. Это отношение сопровождалось и высокой оценкой качеств русского языка. М.В. Ломоносов писал: «Карл V, римский император, говаривал, что испанским языком – с Богом, французским – с друзьями, немецким – с неприятелем, итальянским – с женским полом говорить прилично. Но если бы российскому языку искусен был, то, конечно, к тому присовокупил бы, что им со всеми оными говорить пристойно, ибо нашел бы в нем ВЕЛИКОЛЕПИЕ испанского, ЖИВОСТЬ французского, КРЕПОСТЬ немецкого, НЕЖНОСТЬ итальянского, а сверх того богатство и сильную в изображениях КРАТКОСТЬ греческого и латинского языков». Через 100 лет после М.В. Ломоносова И.С. Тургенев написал: «Во дни сомнений и тягостных раздумий о судьбах моей Родины ты ОДИН мне поддержка и опора, о ВЕЛИКИЙ, МОГУЧИЙ, ПРАВДИВЫЙ и СВОБОДНЫЙ русский язык». С тех пор слова правдивый и свободный мы часто употребляем вместо словосочетания «русский язык».
И в новейшее время традиционное отношение к русскому языку в нашем обществе не изменилось. Русский язык – среди главных школьных предметов и обязательный для ЕГЭ. В день рождения А.С. Пушкина, 6 июня, русский язык становится причиной специального праздника. Существуют международные и российские общественные организации, специально занимающиеся вопросами распространения и изучения русского языка. В Москве целых два института русского языка, имени академика Виктора Владимировича Виноградова в системе Российской академии наук и имени Александра Сергеевича Пушкина в системе министерства образования и науки. Всегда заполнены полки под вывеской «русский язык» в книжных магазинах.
В газетах и по радио систематически выступают различные специалисты по русскому языку… Темы этих выступлений самые разные, однако можно выделить три основных. Глобальные – о месте русского языка среди других языков в современном мире, о состоянии русского языка в текущий момент и общих тенденциях в его развитии, о величии и мощи русского языка. Этимологические – о происхождении русских слов и выражений. И – самые популярные – о том, «как правильно». Правильно – по отношению к существующим в русском языке Нормам, определяющим слитные и раздельные написания или, например, место ударения в определенных словах и формах. При этом, как кажется, остается в тени всех этих важных вопросов самый главный вопрос, вопрос о том, насколько точно все мы, говорящие по-русски, понимаем то, и только то, что стоит за словами, предложениями и текстами, которые мы читаем и/или слышим.
Затеняется также и вопрос о том, насколько эффективно все мы, говорящие по-русски, умеем выбирать именно то из разнообразнейших средств русского языка, чтобы выразить свою мысль в полном соответствии и с отражаемой реальностью, и с нашей её оценкой, и с нашим отношением к читателю/собеседнику. Умеем ли приблизиться к тому идеалу, о котором писал Давид Самойлов: «Мое единственное богатство – это русская речь. Надо, чтобы слово так облекало мысль, будто бы это одно и то же?» Короче говоря, пользуемся ли мы русским языком «правильно», не только соблюдая формальные правила орфографии и орфоэпии, но «правильно» по отношению к действительности, стоящей за словами, которые мы видим и/или слышим. И «правильно» ли мы обозначаем эту действительность, выбирая слова, когда мы пишем и/или говорим.
Единственный угол зрения, который принят в этой книге, это соотношение между современной реальностью, которая нас окружает, и русским языком, который эту реальность называет, фиксирует, отражает. При этом рассматриваются оба пути: от слов – к реальности, т. е. с позиции читающего и/или слушающего, и от реальности – к словам, т. е. с позиции пишущего и/или говорящего. Выбранный угол зрения базируется на мысли, что именно способность языка отражать реальную действительность выступает смыслом и оправданием самого существования языка. Ведь и пишущий, и говорящий в реальной жизни совершают соответствующие действия не ради демонстрации своего умения «писать без ошибок» или ставить ударение на нужный слог. А читающие и слушающие делают свое дело не ради того, чтобы «проверить» своих адресантов. Соблюдение правил, пусть и очень важное, но УСЛОВИЕ разумных речевых действий. Цель же этих действий – в ясном понимании того, какая реальность кроется за словами. Подобно тому, как поездка на автомобиле предполагает соблюдение правил дорожного движения, однако цель поездки не в таком соблюдении, но в том, чтобы быстро и безопасно добраться до места назначения.
Попробуем в своей книге разобраться, что же на самом деле обозначают общеизвестные слова. Не будем подобны лесковскому Левше, судьба которого оказалась трагической из-за субъективного, не совсем точного, а иногда и совсем неверного понимания значений слов. Не стоит давать словам собственное, сугубо индивидуальное осмысление. В последнем случае трудно рассчитывать на содержательную беседу с более или менее грамотной аудиторией. Русский язык – достояние всех, кто им пользуется. И если разные люди будут совершенно по-разному понимать значения одних и тех же слов, то это разрушит взаимное понимание.
Материалом послужили заметки автора, опубликованные в газете «Известия» в 2008–2011 гг., а также на сайте kabaeva-alina.ru. По жанру, а отчасти и по материалу, автор весьма близок к своим выдающимся коллегам, Ирине Борисовне Левонтиной из института русского языка имени В.В. Виноградова (см. ее книгу «Русский со словарем», М., 2010) и Владимиру Ивановичу Новикову из Московского госуниверситета имени М.В. Ломоносова (см. его «Словарь модных слов», М., 2012)
Рассказывая о своих наблюдениях над отдельными словами, автор более всего опасался впасть в фактографию, но стремился объединить разнородный материал вокруг нескольких фундаментальных идей. Эти идеи, по мнению автора, существенно важны для всех людей, пользующихся русским языком, и автор хотел предложить читателям не столько рыбу, сколько удочку.
Эти идеи отражены в названиях глав и разделов. Однако не всегда содержание отдельных главок удалось точно соединить с названиями глав и разделов, поскольку авторские наблюдения и рекомендации часто носят многоаспектный характер. По этой же причине не удалось избежать некоторых повторений. Прося о снисхождении, автор подчеркивает, что в силу этих причин книгу можно читать с любого места и в любой последовательности.
Глава 1
От слов – к обозначаемой ими действительности (чтение, аудирование)
Как известно, Петрушка, слуга Чичикова из гоголевских «Мертвых душ», в отличие от многих современных молодых людей, «любил читать». Н.В. Гоголь так пишет об этой склонности своего героя: «Характера Петрушка был больше молчаливого, чем разговорчивого; имел даже благородное побуждение к просвещению, то есть чтению книг, содержанием которых не затруднялся: ему было совершенно все равно, похождение ли влюбленного героя, просто букварь или молитвенник, – он все читал с равным вниманием, если бы ему подвернули химию, то он и от нее бы не отказался. Ему нравилось не то, о чем читал он, но больше само чтение, или, лучше сказать, процесс самого чтения, что вот-де из букв вечно выходит какое-нибудь слово, которое иной раз черт знает что и значит…»
Строго говоря, за словом читать в случае с Петрушкой скрывается следующее: «уметь переводить буквы в звуки», а отнюдь не «соотносить буквенные и звуковые знаки, соединяя их в слова и предложения, с объектами, действиями, состояниями, признаками окружающей действительности».
Уметь читать (и слышать) значит «понимать» то, что стоит за соответствующими написанными или звучащими единицами. Процесс понимания – это установление связи между языковой формой (буквами, звуками) и отражаемой ею действительностью». Это соотношение устанавливает правая часть толковых словарей русского языка. Однако эти толкования нередко представляют собою просто более или менее синонимичные замены слова в левой части словаря так же требующими толкования словами толкующими. Поэтому более предпочтительными выступают толкования, состоящие из простейших по значению слов, соединенных между собой. Например, отец – 1) лицо мужского пола, 2) являющееся родителем 2а) в первом поколении; бабушка – 1) лицо женского пола, 2) являющееся родителем 2а) во втором поколении; сын – 1) лицо мужского пола, 2) являющееся рожденным 2а) в первом поколении. Или бежать – перемещаться а) по твердой поверхности (ср. лететь, плыть), б) со скоростью больше нормы (ср. идти, тащиться); ручей – водоем а) с движущейся водой (ср. озеро), б) небольшого размера по длине и ширине (ср. река); стул – 1) предмет для сидения 1) для одного человека (ср. лавка), 2) со спинкой (ср. табуретка) и 3) без подлокотников (ср. кресло). Впрочем, в последнем случае соответствующий рукотворный предмет можно было бы просто нарисовать, и это было бы хорошим объяснением того, что стоит за словом стул. К сожалению, читающие и слушающие не всегда предполагают за встреченным словом тот же самый набор содержательных признаков, что и автор соответствующего текста. И это, разумеется, создает ситуацию скрытого взаимного неправильного понимания.
Более того. Многие слова могут иметь несколько значений, а следовательно, читающий/слушающий может осмыслить встреченное слово не в том значении, в каком его употребил пишущий/говорящий. Так, например, слово строи́тельство в русском языке может обозначать и процесс, и место; слово изгнание – и процедуру, и ее результат, т. е. состояние, возникшее в результате этой процедуры; слово кофе может обозначать и зерна, и напиток и т. д. и т. п. Разумеется, знание ситуации, а также наличие других слов часто снимают возможность различного понимания между адресатом и адресантом, однако такое возникает не всегда, и есть немало случаев, когда возможность скрытого взаимного непонимания остается.
Есть также немало слов, в значение которых уже включено некоторое предварительное знание о называемом фрагменте действительности. Так, например, пощадить может лишь тот, кто обладает соответствующими возможностями, моральными, физическими, а слово перестройка сообщает лишь о том, что ситуация будет «другой», не такой, как раньше, однако же ничего не говорит, какой же именно, не называет ее новые характеристики. Иными словами, неясная, никак не названная зона смысла может по-разному заполняться и отправителем сообщения, пишущим, говорящим, и его получателем, читателем, слушателем. И это еще один источник скрытого взаимного непонимания.
К плану содержания многих встречающихся в русских предложениях и текстах слов принадлежит не только то, что обозначает окружающую действительность и представлено, лучше или хуже, в правой, толкующей, части словарной статьи. Во многих словах отражены еще и субъективные компоненты. Это личные отношения говорящего/пишущего к называемым им явлениям, нейтральное, положительное, отрицательное. Например, помощник – сподвижник – пособник; щедрый – мот, расточитель; стабильность – застой и т. п. в словах пособник, мот, расточитель, застой выражена не только «суть дела», но и отрицательная ее оценка со стороны автора, говорящего и/или пишущего. Добавлю, что в русском языке существует немало слов, не называющих никаких сущностей, но выражающих только авторскую оценку: чушь, ерунда (на постном масле), глупости, бредни, выдумки, плохо, – все эти слова сообщают читающему/слушающему только то, что автору нечто «не нравится», однако сама суть дела остается никак не обозначенной. Эта простая мысль особенно важна в педагогической деятельности, когда учащийся, воспринимая подобные слова относительно собственных усилий, осознает лишь то, что не угодил учителю, однако остается в полном неведении, отчего и почему такая реакция возникла. Разумеется, все то же самое, только уже с положительным знаком, относится к таким словам, как замечательно, чудесно, отлично, прекрасно, великолепно и т. п.
Другим субъективным проявлением, но уже не к сути сообщаемого, является отношение к читателю/слушателю. Ср., например, формы приветствия Здравия желаю – добрый день – здорово или обращения Петр Иванович – Петя – Петенька – Петька. Однако отношение к адресату, от подчеркнутого официально-вежливого до (увы) хамски пренебрежительного, может выражаться в слове и одновременно с обозначением некой сущности, ср., например, похитить – украсть, своровать, свиснуть, спереть, приделать ноги.
В главе I я предлагаю читателю книги встать в положение адресата и постараться всякий раз в процессе чтения или слушания (в отличие от гоголевского героя) точно понять, какие же именно сущности и субъективные проявления стоят за каждым встречающимся словом. Преодолевая возможные расхождения между замыслом автора и собственным восприятием с учетом 1) возможного различия в наборе характеристик, определяющих план содержания слова, 2) возможной неоднозначности некоторых слов, а также 3) с учетом того, что в содержание слов могут включаться некоторые предварительные допущения, а также другие, никак не выраженные смыслы. Понимая, что в плане содержания могут присутствовать не только объективные моменты, но и субъективные авторские проявления, оценка, положительная или отрицательная, высказываемого, а также отношение автора к адресату. Последнее обычно отражается в словарных пометах типа высокое, официальное, просторечное, грубое и т. п.
Высшим достижением со стороны читателя/слушателя является выделение таких слов и словосочетаний, за которыми либо не стоит никакой реальности (жареный лед, например), либо стоит отнюдь не самая суть обозначаемого, т. е. таких случаев, когда говорящий/пишущий просто употребляет слова ради того, чтобы надуть адресата в расчете на его невнимательность, необразованность, доверчивость.
1. Не понимаем, что за словом!
Одинаково ли мы понимаем то, что стоит за некоторыми употребительными словами?
Существуют слова, значения которых трудно определить.
Когда мы слышим или читаем о том, что кто-то не произносит букву р, мы ясно понимаем, что же именно имеется в виду. Однако столь же очевидно, что буквы нельзя произносить. Их можно только писать и видеть. Строго говоря, надо было сказать, что Х не произносит звук, обозначаемый буквой р. При этом за буквой р может скрываться и твердый звук р (как в рама, рынок, рука), и мягкий (как в рис, река, рябина). Однако это слишком длинно, и мы легко прощаем друг другу невежественное отождествление звуков и букв. Замечу, что такое отождествление было бы более объяснимым, например, для сербского языка. Там орфография базируется на провозглашенном сербским просветителем Вуком Караджичем принципе: «Пиши так, как говоришь, и читай так, как написано». В русском языке, как известно, такой принцип не действует, и буква т, например, может обозначать и звук т твердый (там, тыл, туман), и звук т мягкий (тетя, тир, тюлень), и звук д, как твердый, так и мягкий (отдать, молотьба) и вообще не обозначать никакого звука (счастливый, местный).
Впрочем, небрежности, сопровождающие неразличение формы и содержания, относятся не только к русскому языку. Не избежала их даже «царица наук» – математика. Вспомним великого Игоря Ильинского в замечательной комедии выдающегося Эльдара Рязанова «Карнавальная ночь». Директор дома культуры малограмотный Серафим Иванович Огурцов хочет сообщить участникам праздника, «с какими цифрами пришел наш Дом культуры к Новому году». Однако основным значением слова цифра является тот способ, которым обозначается число. Именно число, т. е. в основном своем значении «величина, при помощи которой производится счет». А вот цифры, т. е. обозначения числа, могут быть разными. Мир сейчас пользуется арабскими цифрами, т. е. 1, 2, 3 и т. д. А во времена господства латинского языка были широко распространены латинские цифры, т. е. I, II, III и т. д. В старославянском и древнерусском языках числа обозначались с помощью букв, над которыми ставились специальные знаки: А обозначало 1, Б пропускалось (под влиянием греческого языка), В обозначало 2, Г – 3 и т. д. В разговорной речи, однако, у Серафима Ивановича немало сторонников, которые говорят не о показателях, не о результатах, не о реальном количестве, но именно о цифрах. Подразумевая, что именно таким образом они и называют величины. Желание сказать короткое цифры вместо длинного показатели, выраженные в числах и обозначенные с помощью цифр вполне понятно. Однако едва ли приводит к пониманию основ такой науки, как арифметика.
Итак, словесные обозначения, употребляемые для простоты и краткости, нередко могут быть неадекватны тем жизненным явлениям, на обозначение которых они претендуют. Это важное обстоятельство необходимо иметь в виду, пытаясь точно понять, что же именно в реальной жизни стоит за словами и предложениями.
Такое опасное расхождение между языковыми знаками и обозначаемой ими действительностью обусловлено, в частности, стремительным изменением самой действительности и научным представлением о ней, с одной стороны. И консервативностью передаваемого из поколения в поколение языка. Ярким примером такой попытки «догнать» изменяющуюся действительность являются слова, относящиеся ко «второй древнейшей профессии» – журналистике. С появлением газет возникло и слово газетчик, т. е. и работающий, и продающий газеты. Рядом с ним существовало и слово журналист, буквально «работающий в журнале», а затем – любой работник в сфере средств массовой информации, в частности радиожурналист, тележурналист. Появление Интернета привело к появлению слова блоггер, правописание которого через одно или два г еще не устоялось. Весьма показательная «гонка» языка за изменяющейся действительностью.
Я отнюдь не думаю, что любое слово – благо для языка и культуры. Однако твердо уверен, что язык следует не только сохранять, что в случае ухода из жизни соответствующих реалий (лапти, керогаз, камергер и мн. др.) просто невозможно.