гутников корпоративная ответственность в гражданском праве

Институт законодательства и сравнительного правоведения
при Правительстве Российской Федерации

Институт

Издания

Наука

Образование

Конференции

Правовые заключения

Институт законодательства
и сравнительного правоведения
при Правительстве Российской Федерации

Дата: 3 Апреля 2019 года

Автор: Гутников Олег Валентинович

«Гражданско-правовая ответственность в отношениях, связанных с управлением юридическими лицами»

Защита Гутниковым Олегом Валентиновичем диссертации на тему «Гражданско-правовая ответственность в отношениях, связанных с управлением юридическими лицами» на соискание ученой степени доктора юридических наук (специальность 12.00.03 – гражданское право; предпринимательское право; семейное право; международное частное право).

Диссертация выполнена в федеральном государственном научно-исследовательском учреждении «Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации».

Официальные оппоненты:

Андреев Владимир Константинович – доктор юридических наук, профессор, заведующий отделом гражданско-правовых и корпоративных исследований федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего образования «Российский государственный университет правосудия», заслуженный деятель науки Российской Федерации

Адрес: 117418, г. Москва, улица Новочеремушкинская, д. 69
Телефон: +7 (495) 332-53-29
Адрес электронной почты: lawf@rgup.ru

Илюшина Марина Николаевна – доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой гражданского и предпринимательского права федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего образования «Всероссийский государственный университет юстиции (РПА Минюста России)», заслуженный юрист Российской Федерации

Адрес: 121351, ул. Молодогвардейская, д. 46, корп. 1
Телефон: +7 (499) 963-01-01, доб. 3059
e-mail: kafgpp.203@mail.ru.

Ломакин Дмитрий Владимирович – доктор юридических наук, профессор кафедры гражданского права юридического факультета федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего образования «Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова».

Адрес: 119991, ГСП-1, Москва, Ленинские горы, д. 1, строение 13 (4-й учебный корпус)
Тел.: +7 (495) 939-53-20, (495) 938-22-71
e-mail: civil@law.msu.ru

Ведущая организация: федеральное государственное бюджетное научное учреждение «Исследовательский центр частного права имени С.С. Алексеева при Президенте Российской Федерации».

Адрес: 103132, г. Москва, ул. Ильинка, д.8, стр.2
Тел.: +7 (495) 606-37-28
e-mail: info@privlaw.ru

Решение диссертационного совета о принятии диссертации к защите от 26 декабря 2018 г., протокол № 44.

В соответствии с требованиями Министерства образования и науки Российской Федерации объявление размещено на сайте Института 26 декабря 2018 года.

Источник

Ответственность перед кредиторами в корпоративных отношениях: тенденции и перспективы развития правовых норм (Гутников О.В.)

Дата размещения статьи: 23.07.2014

Наоборот, при установлении и применении норм о юридической ответственности юридического лица перед кредиторами к ответственности по общему правилу должно привлекаться только само юридическое лицо. Привлечение к ответственности по долгам юридического лица его учредителей или иных лиц, которым юридическое лицо подконтрольно (доктрина «снятия корпоративных покровов»), должно осуществляться лишь в случаях, прямо определенных в законе. Эти случаи должны носить исключительный, экстраординарный характер, иначе распространение ответственности юридического лица на его участников или иных лиц может привести к отрицанию самой конструкции юридического лица, существо которой как раз и заключается в ограничении ответственности юридического лица лишь имуществом, которое закреплено за самим юридическим лицом.
Доктрина «снятия корпоративных покровов» должна применяться лишь при ликвидации юридического лица или признании его фактически недействующим при условии, если кредиторы юридического лица терпят убытки, которые возникли в результате виновных действий лиц, контролирующих юридическое лицо. Если же юридическое лицо продолжает существовать, никаких оснований для привлечения к дополнительной (солидарной или субсидиарной) ответственности иных лиц не имеется. Поэтому представляется, что сохранение в законодательстве норм об ответственности основных обществ по долгам дочерних нецелесообразно, если такая ответственность применяется к нормально действующему юридическому лицу. Наоборот, при ликвидации любого юридического лица (коммерческого или некоммерческого, корпоративного или унитарного) или при его банкротстве, а также при признании юридического лица фактически недействующим, если имущества юридического лица недостаточно для удовлетворения требований кредиторов, к субсидиарной ответственности должны привлекаться любые виновные лица, контролирующие юридическое лицо. В законодательстве, а лучше непосредственно в ГК РФ должны быть установлены унифицированные нормы об основаниях и о порядке привлечения к ответственности лиц, фактически контролирующих любые юридические лица, в случае прекращения юридических лиц и недостаточности их имущества для удовлетворения требований кредиторов.
Возможности привлечения к ответственности иных лиц, в частности учредителей, по долгам юридического лица перед кредиторами по общему правилу должны ограничиваться случаями, предусмотренными законом и обусловленными отсутствием у юридического лица необходимой имущественной базы. Эти случаи связаны с:
особенностями организационно-правовой формы юридического лица, которая не предусматривает для определенных видов юридических лиц достаточных требований к наличию уставного капитала или иного имущества, гарантирующего интересы кредиторов. Например, оправданным является привлечение учредителей (участников) к солидарной ответственности по долгам юридического лица для хозяйственных товариществ, не имеющих уставного капитала, или привлечение к субсидиарной ответственности собственника по долгам учреждений, также не имеющих уставного капитала;
ситуацией, когда обособленное имущество общества либо вообще не сформировалось, либо находится в стадии формирования, в связи с чем кредиторы нуждаются в дополнительных гарантиях в виде ответственности учредителей (участников). Например, солидарная ответственность учредителей юридических лиц по обязательствам, связанным с учреждением юридического лица и возникшим до его государственной регистрации, а также солидарная ответственность участников юридических лиц, не полностью внесших свои вклады в имущество юридического лица, в пределах стоимости неоплаченной части вклада. Эта ответственность, существующая сегодня лишь для хозяйственных обществ, должна быть унифицирована и распространена на любые юридические лица, если это не противоречит существу организационно-правовой формы соответствующего юридического лица (в частности, вряд ли имеет смысл применять данную ответственность к учредителям хозяйственных товариществ, и без того несущих солидарную ответственность по долгам товарищества).
Также возможно привлечение к ответственности учредителей (участников) юридического лица по воле самих участников, которые установили дополнительную ответственность по долгам юридического лица в его учредительных документах.
Вместо необдуманного развития доктрины «снятия корпоративных покровов» следует обратить внимание на неразработанность в отечественном правопорядке доктрины «обратного снятия корпоративных покровов». Представляется, что установление в российском гражданском праве возможностей в подобных случаях привлекать юридическое лицо к ответственности по долгам своих участников (учредителей) или собственника его имущества было бы полезным для защиты кредиторов участников юридического лица, злоупотребляющих правами в целях сокрытия имущества от своих кредиторов.
Отдельного обсуждения заслуживает вопрос об установлении «горизонтальной» ответственности нескольких юридических лиц по долгам одного юридического лица, входящего в одну с ним группу (концепция «единого предприятия»), также отсутствующей в российском праве.

Если вы не нашли на данной странице нужной вам информации, попробуйте воспользоваться поиском по сайту:

Вернуться на предыдущую страницу

Источник

Гражданско-правовая ответственность в корпоративных правоотношениях

Понятие, особенности и виды гражданско-правовой ответственности

Позитивная социальная ответственность

Понятие «ответственность» применяется в двух значениях: как позитивная социальная и юридическая ответственность.

Позитивная социальная ответственность заключается в осознании субъектом своего долга, обязанностей по отношению к другим людям, обществу.

В этом случае мы можем наблюдать инициативное осуществление лицом своих обязанностей, включая как те из них, которые получили юридическую регламентацию, так и те, которые базируются на нравственных принципах. К такому виду ответственности применительно к юридическому лицу относят корпоративную социальную ответственность как ключевую составляющую репутации бизнеса.

Юридическая ответственность

В правовых нормах регламентируется юридическая ответственность.

Юридическая ответственность обусловлена уклонением лица от надлежащего исполнения юридических обязанностей, нарушением прав других лиц, она представляет собой отрицательную реакцию лиц, права которых нарушены, а также реакцию государства на имевшее место нарушение.

В зависимости от сферы правоотношений и характера применяемых мер различают гражданско-правовую (имущественную), материальную и дисциплинарную (в сфере трудовых правоотношений), административную и уголовную ответственность.

Особенности гражданско-правовой ответственности

Гражданско-правовая ответственность носит имущественный характер, она связана с претерпеванием правонарушителем негативных последствий в имущественной сфере.

Основанием гражданско-правовой ответственности является правонарушение.

По мнению В.П. Грибанова, под составом гражданского правонарушения следует понимать совокупность тех общих, типичных условий, наличие которых необходимо для возложения ответственности на нарушителя гражданских прав и обязанностей и которые в различных сочетаниях встречаются при любом гражданском правонарушении.

К условиям гражданско-правовой ответственности (составу гражданского правонарушения) традиционно относят: противоправный характер поведения (действий или бездействия) лица, на которое предполагается возложить ответственность; наличие негативных последствий, в том числе убытков; причинную связь между действием (бездействием) и причиненными убытками; вину.

Как разъяснено в абз. 1 п. 12 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 г. N 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», по делам о возмещении убытков истец обязан доказать, что ответчик является лицом, в результате действий (бездействия) которого возник ущерб, а также факты нарушения обязательства или причинения вреда, наличие убытков (п. 2 ст. 15 ГК РФ).

1. Противоправный характер поведения. Правонарушение всегда противоправно, т.е. представляет собой нарушение запрета, указанного в законе или подзаконных актах, либо невыполнение обязанности, вытекающей из нормативного правового акта или заключенного на его основе договора, а применительно к корпоративным отношениям также нарушение обязанностей, вытекающих из устава, решений органов управления (общего собрания, совета директоров), внутренних документов корпорации.

2. Наличие негативных последствий. Наличие негативных последствий, в том числе убытков, является условием имущественной ответственности.

Убытки, согласно абз. 1 п. 2 ст. 15 ГК РФ, складываются из (1) реального ущерба в виде расходов, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утраты или повреждения его имущества и (2) упущенной выгоды в виде неполученных доходов, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено.

3. Причинная связь между противоправным поведением и вредом (убытками).

Согласно абз. 2 и 3 п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 марта 2016 г. N 7 «О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств» при установлении причинной связи между нарушением обязательства и убытками необходимо учитывать, в частности, то, к каким последствиям в обычных условиях гражданского оборота могло привести подобное нарушение. Если возникновение убытков, возмещения которых требует кредитор, является обычным последствием допущенного должником нарушения обязательства, то наличие причинной связи между нарушением и доказанными кредитором убытками предполагается.

Должник, опровергающий доводы кредитора относительно причинной связи между своим поведением и убытками кредитора, не лишен возможности представить доказательства существования иной причины возникновения этих убытков.

4. Вина в совершении правонарушения. Вина, будучи одним из условий гражданскоправовой ответственности, рассматривается нами не как психическое отношение лица к происходящему (что характерно для административной и уголовной сферы), а как «непринятие объективно возможных мер по устранению или недопущению отрицательных результатов своих действий, диктуемых обстоятельствами конкретной ситуации».

Такое толкование следует из п. 1 ст. 401 ГК РФ, согласно которому лицо признается невиновным, если при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота, оно приняло все меры для надлежащего исполнения обязательства.

Следует отличать юридическую ответственность от мер защиты субъективных гражданских прав. В отличие от мер защиты субъективных прав, которые призваны восстановить нарушенные права потерпевшего, меры юридической ответственности состоят в новых, обременяющих лицо обязанностях.

Применительно к корпоративным правоотношениям следует заключить, что между мерами защиты и мерами ответственности в этой сфере очень тонкая грань. Даже в тех случаях, когда в тексте законодательного акта мера воздействия именуется как ответственность, при детальном рассмотрении оказывается, что это один из способов защиты субъективных прав. Например, ответственность учредителей по обязательствам до создания хозяйственного общества, а также ответственность общества по обязательствам учредителей или ответственность участников, не полностью оплативших акции (доли), с нашей точки зрения, вполне могут быть отнесены к мерам защиты. Так, в действиях учредителей (участников) может не быть вины как субъективного условия ответственности, может отсутствовать причинная связь между неоплатой уставного капитала и убытками, которые возникли вследствие этого, при этом такие обстоятельства не освобождают учредителей (участников), не оплативших акции (доли), от ответственности.

Виды гражданско-правовой ответственности

Классификация гражданско-правовой ответственности на отдельные виды может осуществляться по различным критериям.

Так, в зависимости от основания возникновения различают договорную и внедоговорную ответственность. Договорная ответственность представляет собой санкцию за нарушение договорного обязательства. Внедоговорная ответственность имеет место тогда, когда соответствующая санкция применяется к правонарушителю, не состоящему в договорных отношениях с потерпевшим. Разновидностью внедоговорной ответственности является деликтная ответственность, вытекающая из причинения вреда.

Ответственность можно классифицировать на виды в зависимости от множественности лиц на стороне должника. Если на стороне должника участвуют несколько лиц, вопрос о размере ответственности каждого из них решается в зависимости от того, является ли обязательство долевым, солидарным или субсидиарным.

Долевая ответственность означает, что каждый из субъектов ответственности отвечает в пределах приходящейся на него доли. Должник несет ответственность перед кредитором лишь в той части обязательства, которая падает на него в результате неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства. Долевая ответственность применяется во всех случаях, если законом или договором не установлена солидарная или субсидиарная ответственность, т.е. она имеет характер общего правила. Также характер общего правила имеет то, что доли каждого из должников признаются равными, если не установлено иное.

Солидарная ответственность применяется в случаях, установленных законом, иным правовым актом, или если она предусмотрена соглашением сторон. При солидарной ответственности кредитор (потерпевший) вправе предъявить требование ко всем должникам совместно или к любому из них в отдельности, притом как полностью, так и в части. Кредитор, не получивший полного удовлетворения от одного из солидарных должников, имеет право требовать недополученное от остальных солидарных должников (ст. 323 ГК РФ).

Как отмечают Н.В. Козлова и С.Ю. Филиппова, «условием солидарной ответственности управляющих в силу закона является совместность причинения ими убытков. Под совместностью следует понимать действия субъектов, обусловленные общим замыслом, единой целью, скоординированные и влекущие как следствие такой координации единые имущественные последствия для юридического лица. Представляется, что о совместном причинении можно говорить только при одновременном участии в управлении юридическим лицом нескольких субъектов.

Если разные лица действовали независимо друг от друга, в разное время, без координации общих действий, солидарная ответственность не наступает. В этом случае необходимо устанавливать неблагоприятные последствия, наступившие в результате действий (бездействия) каждого из таких лиц; причинную связь между поведением субъекта и последствиями его поведения; вину данного лица. Каждый из этих субъектов отвечает только за собственные действия (бездействие)».

Субсидиарная ответственность, как и солидарная, применяется в случаях, установленных законодательством или договором. При субсидиарной ответственности субсидиарный должник несет дополнительную ответственность по отношению к ответственности, которую несет основной должник.

Выделяют регрессную ответственность, которая возникает в случае последующего возложения на виновное лицо обязанности возмещения причиненных им убытков, которые первоначально были компенсированы потерпевшему иным лицом в силу закона или договора.

Целью регрессной ответственности является переложение убытков на лицо, ответственное в их наступлении, а также восстановление имущественного положения регредиента, который понес убытки, исполнив обязательство за или по вине регрессата.

Указанные виды гражданско-правовой (имущественной) ответственности существуют и в сфере корпоративных отношений.

Общая характеристика юридической ответственности в корпоративных правоотношениях

Понятие и цели гражданско-правовой ответственности в корпоративных правоотношениях

Для начала следует уточнить, что мы понимаем под гражданско-правовой ответственностью в корпоративных правоотношениях или отношениях, связанных с участием в корпоративных организациях или с управлением ими, как это определено в п. 1 ст. 2 ГК РФ.

Гражданско-правовая ответственность субъектов корпоративных отношений не является ответственностью, связанной с предпринимательской деятельностью, хотя многие корпорации участвуют в предпринимательской деятельности (коммерческие корпоративные организации) или в деятельности, приносящей доход (некоммерческие корпоративные организации). Однако следует отличать внутренние корпоративные отношения и отношения, связанные с деятельностью корпорации во внешнем имущественном обороте. Известна позиция Конституционного Суда РФ применительно к акционерным обществам, согласно которой деятельность акционеров не является предпринимательской, а относится к иной не запрещенной законом экономической деятельности.

Особенности и виды юридической ответственности в корпоративных правоотношениях

Обладает ли ответственность в корпоративных правоотношениях такими квалифицирующими особенностями, которые позволяют рассматривать ее как самостоятельный вид ответственности?

В литературе встречаются различные подходы на этот счет.

Так, О.В. Гутников под корпоративной ответственностью понимает ответственность за нарушение корпоративных обязанностей, которая отличается как от ответственности за нарушение договорных обязательств (договорной ответственности), так и от ответственности за деликт и является особым видом гражданско-правовой ответственности.

А.Е. Молотников обосновывает понятие «акционерная ответственность», рассматривая акционерную ответственность как разновидность юридической ответственности, применяемой к участникам акционерных правоотношений и предусмотренной санкциями норм гражданского, уголовного, административного и трудового права.

Представляется нецелесообразным выделение в доктрине некой полиотраслевой (многоотраслевой) корпоративной или акционерной ответственности, объединяющей различные виды ответственности применительно к корпорации и другим участникам корпоративных отношений без возможности определить общие черты этой ответственности, кроме связанности с корпорацией. Именно поэтому мы говорим не о корпоративной ответственности, а о гражданско-правовой ответственности в сфере корпоративных правоотношений.

Что касается природы гражданско-правовой ответственности в корпоративной сфере, специалистами высказаны различные точки зрения, в том числе обусловленные квалификацией авторами природы самих корпоративных отношений.

Необходимо отметить, что согласно п. 3 ст. 307.1 ГК РФ, поскольку иное не установлено Кодексом, иными законами или не вытекает из существа соответствующих отношений, общие положения об обязательствах (подразд. 1 разд. III) применяются к требованиям, возникшим из корпоративных отношений (гл. 4 ГК РФ). Указанным положением устанавливается субсидиарность применения к требованиям, возникшим из корпоративных правоотношений (включая вопросы ответственности), правил, применяемых для обязательств.

Представляется, что субсидиарное применение правил об обязательствах к требованиям, возникшим из корпоративных отношений, не превращает гражданско-правовую ответственность в корпоративной сфере в разновидность ответственности, вытекающей из обязательственных отношений.

Можно выделить следующие особенности ответственности в корпоративных отношениях:

1) институт ответственности в корпоративной сфере направлен на реализацию восстановительной, компенсационной, превентивной стимулирующей, а не карательной функции;

2) источником установления мер ответственности к субъектам корпоративных отношений выступает не только закон, но и договор, устав и внутренние документы корпорации.

Так, например, договор о создании общества может предусматривать ответственность учредителя за действия, связанные с учреждением общества. Неисполнение акционерного соглашения в соответствии со ст. 32.1 Закона об АО влечет за собой применение гражданскоправовых мер ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательств, включая право требовать возмещения убытков, взыскания неустойки (штрафа, пеней), выплаты компенсации (твердой денежной суммы или суммы, подлежащей определению в порядке, установленном в акционерном соглашении).

Нормы о корпоративном договоре также иллюстрируют возможный набор форм ответственности в корпоративных правоотношениях (ст. 67.3 ГК РФ). Наиболее распространенной из них все-таки является взыскание убытков, что свидетельствует о значении компенсационной функции ответственности в корпоративных правоотношениях. Как пишет О.Н. Садиков, «назначение института возмещения убытков состоит в защите прав участников рыночного оборота путем восстановления того их имущественного положения, которое было бы в случае надлежащего исполнения его участниками возложенных на них обязанностей»;

3) особое значение для корпоративной ответственности имеют обязанности участников корпоративных отношений действовать добросовестно и разумно, имеющие лично-доверительный характер;

4) специфика ответственности в корпоративных отношениях обусловлена основаниями и условиями ответственности, которые, в свою очередь, определяются особенностями субъектного состава соответствующего правоотношения и правового статуса субъектов корпоративных отношений.

Совершенно очевидно, например, что положения об ответственности членов органов управления неприменимы к ответственности участников корпорации по обязательствам корпорации и корпорации по обязательствам участников.

При наличии у различных видов ответственности в сфере корпоративных отношений общих черт нельзя говорить об универсальной ответственности в корпоративных правоотношениях, поскольку особенности ответственности различных субъектов корпоративных отношений определяются специфическими основанием и условиями ответственности для соответствующего вида корпоративного правоотношения.

Виды ответственности в корпоративных правоотношениях можно традиционно квалифицировать по субъектному составу:

Рассмотрим отдельные виды ответственности в корпоративных правоотношениях, выделенные по субъектному составу.

Ответственность участника (акционера) хозяйственного общества

Принцип ограниченной ответственности в корпоративных правоотношениях

Фундаментальным принципом российского корпоративного права является разграничение ответственности юридического лица и ответственности других лиц, в том числе его участников.

Участники (акционеры) не отвечают по долгам хозяйственного общества, а хозяйственное общество не отвечает по долгам его участников (акционеров), за исключением случаев, предусмотренных законом.

Выражением этого основополагающего принципа является тот факт, что юридическое лицо в российском праве наделено правом иметь обособленное имущество и отвечать таким имуществом по своим обязательствам (п. 1 ст. 48 ГК РФ).

С момента внесения в ЕГРЮЛ сведений о создании юридического лица это юридическое лицо приобретает права и обязанности, выступает в гражданском обороте от своего имени и несет ответственность по своим договорным и внедоговорным обязательствам.

Таким образом, доминирующим подходом к правовому регулированию ответственности юридических лиц в российском корпоративном праве является доктрина «самостоятельной юридической личности» (entity theory).

Эти подходы общепризнаны и в научной доктрине. Как отмечал еще в конце XIX в. И.Т. Тарасов, ограниченная «имущественная ответственность одним только акционерным капиталом есть естественное следствие полного отделения этого капитала от личного хозяйства акционеров: в этом-то и выражается то начало ограниченной ответственности, в котором все почти исследователи, а также и законодательства видят главную характеристическую черту акционерной формы общения».

«Снятие корпоративной вуали»

Существует ограниченное число установленных законом (не подзаконным актом или судебным толкованием) исключений из правила п. 2 ст. 56 ГК РФ, в силу которого участник не отвечает по долгам юридического лица, а юридическое лицо не отвечает по обязательствам своего участника. Такие случаи игнорирования «правовой оболочки» юридического лица получили в российском праве вслед за зарубежной судебной практикой и доктриной метафорическое название «снятие корпоративной вуали» или «прокалывание корпоративной вуали» (lifting the veil, piercing the veil of incorporation).

Отмечая условность самой доктрины «снятия корпоративной вуали», полагаем, что к «снятию корпоративной вуали» в российском правопорядке применительно к хозяйственным обществам можно отнести:

Солидарная ответственность основного общества по сделкам дочернего общества

Основное общество отвечает солидарно с дочерним обществом по сделкам, заключенным последним во исполнение указаний или с согласия основного хозяйственного общества (п. 2 ст. 67.3 ГК РФ).

Заметим при этом, что понятие «указания» не раскрывается в законодательстве.

В научной доктрине под указаниями понимают право волеизъявляющего органа основного общества (генерального директора, директора) давать волеизъявляющему органу дочернего общества (генеральному директору, директору) распоряжения о совершении сделки на определенных условиях.

Основанием для «снятия корпоративных покровов» также является согласие основного общества. Неопределенность такого основания, как согласие основного общества, вызвала критику специалистов в связи с возможностью его широкого толкования и была исправлена внесением изменений в п. 2 ст. 67.3 ГК РФ Законом от 29 июня 2015 г. N 210-ФЗ. С учетом этих изменений согласием основного общества не считаются случаи голосования основного хозяйственного товарищества или общества по вопросу об одобрении сделки на общем собрании участников дочернего общества, а также одобрение сделки органом управления основного хозяйственного общества, если необходимость такого одобрения предусмотрена уставом дочернего и (или) основного общества. Тем самым такое основание привлечения к ответственности основного общества по сделкам дочернего, как согласие, оказалось фактически заблокированным.

Заметим, что иной подход способствовал бы «размыванию» конструкции юридического лица как обособленного «персонифицированного» имущества, мог бы снизить интерес к ведению бизнеса с использованием формы хозяйственных обществ.

В п. 2 ст. 67.3 ГК РФ имеется ссылка на норму п. 3 ст. 401 ГК РФ, согласно которой, если иное не предусмотрено законом или договором, лицо, не исполнившее или ненадлежащим образом исполнившее обязательство при осуществлении предпринимательской деятельности, несет ответственность, если не докажет, что надлежащее исполнение оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы, т.е. чрезвычайных и непредотвратимых при данных условиях обстоятельств.

Положение о привлечении к ответственности основного общества по сделкам дочернего, чью волю на совершение сделки оно сформировало, призвано защищать кредиторов дочернего общества, поэтому именно кредиторы дочернего общества могут выступать истцами по данному основанию.

Рассматривая ответственность основного общества по сделкам дочернего, следует отметить специфичность этого вида ответственности, выражающуюся в том, что исходя из закона для привлечения к ответственности основного общества не требуется доказательства его вины как одного из условий юридической ответственности, что позволяет рассматривать данное правовое средство, по сути, как меру защиты и подчеркивает обозначенную выше тонкую грань между формами ответственности и мерами защиты в сфере корпоративных отношений.

На момент написания этого учебника еще не успела сложиться обширная практика применения нормы, содержащейся в абз. 2 п. 2 ст. 67.3 ГК РФ, вступившей в силу с 1 сентября 2014 г. Анализ применения ранее действовавшей ст. 105 ГК РФ и соответствующих положений законов о хозяйственных обществах приводит к выводу, что «корпоративная вуаль» при привлечении к ответственности основного общества по сделкам дочернего «снималась» российскими судами крайне редко.

Как следует из рассмотренной нами практики, редкому применению судами нормы о «снятии корпоративной вуали» немало способствовало сохранившееся и в настоящий момент требование Закона об АО (п. 3 ст. 6) о необходимости доказывания, что право основного общества давать указания дочернему предусмотрено в уставе дочернего общества либо в договоре между основным и дочерним. Суды отказывали в удовлетворении исков о привлечении к ответственности в случаях отсутствия в уставе дочернего общества или в договоре между основным и дочерним обществами положения о возможности основного общества давать обязательные указания дочернему. В судебной практике также немало примеров отказов в исках по причине недоказанности факта обязательных указаний (см., например, Определение ВАС РФ от 11 июля 2011 г. N ВАС-8023/11; Постановление ФАС Московского округа от 11 января 2010 г. N КГ-А40/13661-09 по делу N А40-33293/08-15-2/3).

В литературе встречается мнение, что «доктрина «снятия корпоративных покровов» должна ограничиваться только случаями прекращения юридических лиц при недостаточности их имущества для удовлетворения требований кредиторов. При этом ответственность должна носить субсидиарный характер и применяться лишь в случаях, когда недостаточность имущества была вызвана виновными действиями (бездействием) контролирующих лиц. Когда же юридическое лицо нормально действует, никаких лиц к ответственности по долгам юридического лица по общему правилу привлекаться не должно, и дальнейшее развитие указанной доктрины в этом направлении, на наш взгляд, бесперспективно».

В целом не разделяя такого радикального вывода о необходимости исключить из законодательства механизм ответственности основного общества по сделкам, совершенным дочерним обществом во исполнение его указаний, еще раз подчеркнем, что: привлечение основного общества к солидарной ответственности по долгам дочернего в текущей деятельности должно носить исключительный характер, когда основное общество злоупотребляет «оболочкой юридического лица», специально создает дочернее общество, чтобы переложить на него ответственность, избегая при этом возложения такой ответственности на себя.

Как указано в одном из судебных актов, «поведение участников гражданского оборота, направленное на создание видимости законного завладения имуществом путем его регистрации на полностью подконтрольных юридических лиц, представляет собой использование юридического лица для целей злоупотребления правом, т.е. находится в противоречии с действительным назначением конструкции юридического лица. Такие интересы судебной защите не подлежат».

Субсидиарная ответственность основного общества при банкротстве дочернего общества

Другим случаем применения доктрины «снятия корпоративной вуали», предусмотренным в российском праве, является возложение субсидиарной ответственности на основное общество по обязательствам дочернего при его банкротстве. Положение абз. 3 п. 2 ст. 67.3 ГК РФ устанавливает, что в случае несостоятельности (банкротства) дочернего общества по вине основного общества последнее несет субсидиарную ответственность по его долгам. Ответственность основных обществ при банкротстве дочерних также регулируется законами о хозяйственных обществах (п. 3 ст. 3 Закона об АО; п. 3 ст. 3 Закона об ООО).

ВАС РФ в одном из своих определений установил предмет доказывания по делам о привлечении к субсидиарной ответственности основного общества по долгам дочернего общества при его банкротстве, обязав суды анализировать и использовать всю совокупность обстоятельств: наличие у основного общества права давать обязательные указания дочернему либо возможности иным образом определять действия дочернего общества; совершение основным обществом действий, свидетельствующих об использовании такого права и (или) о возможности использовать данное право; наличие причинно-следственной связи между использованием основным обществом своих прав и (или) возможностей использовать свое право в отношении дочернего общества и действиями дочернего общества, повлекшими его несостоятельность (банкротство); недостаточность имущества дочернего общества для расчетов с кредиторами; вина основного общества.

В привлечении к ответственности может быть отказано при отсутствии одного из указанных обстоятельств.

Положения корпоративного законодательства о привлечении к ответственности основного общества при банкротстве дочернего защищают кредиторов дочернего общества при его банкротстве, и именно кредиторы дочернего общества могут подавать иски к основному обществу при привлечении его к ответственности за доведение дочернего общества до банкротства.

Основное общество может быть привлечено к ответственности по обязательствам подконтрольного лица (дочернего общества) как контролирующее должника лицо при его несостоятельности (банкротстве) в соответствии со специальным законодательством о банкротстве.

Солидарная ответственность учредителей, акционеров (участников) за формирование имущественной базы хозяйственного общества

Ответственность учредителей, а затем акционеров (участников) за формирование имущественной базы деятельности корпорации установлена для целей обеспечения интересов кредиторов, которые имеют возможность рассчитывать на определенные гарантии в случае, если заявленный капитал хозяйственного общества не сформирован или сформирован не полностью.

Как было отмечено выше, эти правовые механизмы являются скорее мерой защиты, чем мерой ответственности, ведь законодатель не связывает их применение с наличием вины в действиях учредителей (участников), а также причинной связи между причиненными кредиторам убытками и неоплатой (неполной оплатой) уставного капитала.

Учредители хозяйственных обществ несут солидарную ответственность по обязательствам, связанным с учреждением общества и возникающим до его государственной регистрации (абз. 1 п. 2 ст. 89, абз. 1 п. 2 ст. 98 ГК РФ). К ответственности по таким обязательствам учредителей само общество может быть привлечено лишь в случае, если действия учредителей впоследствии будут одобрены общим собранием участников общества (абз. 2 п. 2 ст. 89, абз. 2 п. 2 ст. 98 ГК РФ).

Согласно абз. 3 п. 1 ст. 2 Закона об АО акционеры, не полностью оплатившие акции, несут солидарную ответственность по обязательствам общества в пределах неоплаченной стоимости принадлежащих им акций. Аналогичное положение применительно к ответственности участников, не полностью оплативших доли в уставном капитале, содержится в абз. 2 п. 1 ст. 2 Закона об ООО.

С сожалением приходится отметить имеющееся противоречие между приведенными положениями законов о хозяйственных обществах и абз. 2 п. 4 ст. 66.2 ГК РФ, в соответствии с которым в случаях, если законом допускается государственная регистрация хозяйственного общества без предварительной оплаты 3/4 уставного капитала, участники общества несут субсидиарную ответственность по его обязательствам, возникшим до момента полной оплаты уставного капитала. По общим правилам применению подлежит норма ГК РФ.

В целом указанные меры призваны мотивировать акционеров (участников) общества к своевременной оплате уставного капитала и обеспечить как защиту интересов кредиторов общества, так и должную справедливость: положение не оплативших уставный капитал участников было бы более выгодным в сравнении с теми участниками, которые надлежащим образом выполнили свои обязанности.

Если акции (доли) оплачиваются не денежными средствами, а иным имуществом, то их оценка может быть несправедливо завышена участниками. Для целей защиты интересов кредиторов от «дутых» уставных капиталов установлена солидарная ответственность участников (акционеров) хозяйственных обществ и независимого оценщика в случае недостаточности имущества общества (т.е. они привлекаются к ответственности субсидиарно) по обязательствам хозяйственного общества в пределах суммы, на которую завышена оценка имущества, внесенного в уставный капитал, в течение пяти лет с момента государственной регистрации общества или внесения в устав общества соответствующих изменений. Данный вид ответственности теперь унифицирован для АО и ООО (п. 3 ст. 66.2 ГК РФ).

Ответственность хозяйственного общества

Ответственность хозяйственного общества по обязательствам его учредителей

Российское законодательство устанавливает возможность ответственности хозяйственного общества по обязательствам его учредителей.

В абз. 2 п. 3 ст. 10 Закона об АО и п. 6 ст. 11 Закона об ООО определено, что общество несет ответственность по обязательствам учредителей, связанным с созданием общества, только в случае последующего одобрения их действий общим собранием. Применительно к ООО установлено, что размер ответственности общества в любом случае не может превышать 1/5 оплаченного уставного капитала общества.

В практике отечественных судов общей юрисдикции встречаются судебные решения об обращении взыскания по личным долгам физического лица на имущество, принадлежащее юридическим лицам, фактически находящимся под его контролем.

В этих случаях речь идет о попытках использовать «обратное» или «перевернутое» проникновение (reverse veil piercing, umgekehrter Haftungsdurchgriff), при котором кредиторы участника корпорации получают возможность обратить взыскание по его личным долгам на имущество контролируемой им корпорации.

Ответственность акционерного общества за ведение реестра акционеров

Установлена возможность обратного требования (регресса) в размере половины суммы возмещенных убытков, правда, со следующими оговорками: во-первых, условия осуществления данного права (в том числе размер обратного требования) могут быть определены соглашением между обществом и регистратором; во-вторых, при наличии вины только одного из солидарных должников виновный должник не имеет права обратного требования (регресса) к невиновному должнику, а невиновный должник имеет право обратного требования (регресса) к виновному должнику в размере всей суммы возмещенных убытков. При наличии вины обоих солидарных должников размер обратного требования (регресса) определяется в зависимости от степени вины каждого солидарного должника, а в случае невозможности определить степень вины каждого из них размер обратного требования (регресса) составляет половину суммы возмещенных убытков.

Имущественная ответственность членов органов управления хозяйственных обществ

Субъекты ответственности

С развитием корпоративных форм предпринимательства в России нормы об ответственности директоров применяются все более активно. Разделение функций владения и управления повышает требования к профессиональным управляющим; усложнение предпринимательского оборота создает почву для возможных злоупотреблений. Количество споров по вопросам привлечения к ответственности членов органов управления хозяйственных обществ значительно возросло.

В настоящее время ответственность директоров хозяйственных обществ регулируется ст. 53.1 ГК РФ, ст. 44 Закона об ООО и ст. 71 Закона об АО, устанавливающими общие условия привлечения к имущественной ответственности членов совета директоров, единоличного исполнительного органа и членов правления хозяйственного общества.

Говоря об имущественной ответственности директоров, следует отметить, что на руководителей в соответствии с нормами трудового законодательства (ч. 1 ст. 277 ТК РФ) может быть возложена полная материальная ответственность за прямой действительный ущерб, причиненный организации, под которым, согласно ч. 2 ст. 238 ТК РФ, понимается реальное уменьшение наличного имущества работодателя или ухудшение состояния указанного имущества, а также необходимость для работодателя произвести затраты либо излишние выплаты на приобретение, восстановление имущества либо на возмещение ущерба, причиненного работником третьим лицам. Как следует из п. 6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 2 июня 2015 г. N 21 «О некоторых вопросах, возникших у судов при применении законодательства, регулирующего труд руководителя организации и членов коллегиального исполнительного органа организации», руководитель организации (в том числе бывший) на основании ч. 2 ст. 277 ТК РФ возмещает организации убытки, причиненные его виновными действиями, только в случаях, предусмотренных федеральными законами. Именно такой случай имущественной ответственности за убытки, причиненные организации, предусмотрен ст. 53.1 ГК РФ и соответствующими статьями законов о хозяйственных обществах.

Таким образом, нормы корпоративного законодательства об ответственности директора, предполагающие взыскание убытков, имеют приоритет перед положениями трудового законодательства о взыскании с руководителя прямого действительного ущерба.

Важно отметить, что лица, фактически осуществляющие полномочия, предоставленные органам общества, например, если в период совершенных данным лицом действий (бездействия) его полномочия в качестве директора были уже прекращены либо решение об избрании его директором было признано недействительным, также могут быть привлечены к имущественной ответственности при наличии прочих оснований и условий, необходимых для привлечения к имущественной ответственности директоров хозяйственных обществ.

Верховный Суд РФ в Определении от 8 февраля 2016 г. N 309-ЭС15-18851 указал, что незаконное осуществление ответчиком полномочий генерального директора общества не может повлечь освобождение его от обязанностей и ответственности, установленных законом для лиц, входящих в органы управления обществом, в частности от необходимости действовать в интересах общества добросовестно и разумно.

Основание и условия ответственности членов органов управления хозяйственных обществ

Основанием гражданско-правовой ответственности директоров или обстоятельствами, при которых она наступает, является совершение ими правонарушения.

В соответствии с п. 3 ст. 53 ГК РФ лицо, которое в силу закона, иного правового акта или учредительного документа юридического лица выступает от его имени, должно действовать в интересах представляемого им юридического лица добросовестно и разумно. Оно обязано по требованию юридического лица или его учредителей (участников) возместить убытки, причиненные им юридическому лицу. Убытки подлежат возмещению, если будет доказано, что при осуществлении своих прав и исполнении своих обязанностей лицо, выступающее от имени юридического лица, действовало недобросовестно или неразумно, в том числе если его действия (бездействие) не соответствовали обычным условиям гражданского оборота или обычному предпринимательскому риску (п. 1 ст. 53.1 ГК РФ).

Итак, правонарушение в корпоративных правоотношениях состоит в нарушении директором обязанности действовать в интересах общества добросовестно и разумно.

Что же подразумевается под интересами юридического лица? При каких обстоятельствах члены органов управления должны признаваться виновными в нарушении обязанностей действовать добросовестно и разумно?

Постановление Пленума ВАС РФ от 30 июля 2013 г. N 62 в п. 2 содержит положение, что при определении интересов юридического лица следует, в частности, учитывать, что основной целью деятельности коммерческой организации является извлечение прибыли (п. 1 ст. 50 ГК РФ); также необходимо принимать во внимание соответствующие положения учредительных документов и решений органов юридического лица (например, об определении приоритетных направлений его деятельности, об утверждении стратегий и бизнес-планов и т.п.).

Так, истец мотивировал свои требования о взыскании убытков с директора тем, что последний действовал не в интересах общества, заключив договор оказания услуг по разработке путей логистики и договор возмездного оказания юридических консультационных услуг, поскольку указанные сделки не представляли экономической целесообразности для общества. Судом было отказано в удовлетворении заявленных требований по причине того, что заключение указанных договоров соответствует уставной деятельности общества и не противоречит сфере интересов компании.

Заметим, что законы о хозяйственных обществах устанавливают лишь общую обязанность членов органов управления действовать добросовестно и разумно, не перечисляя конкретные требования или запреты.

Нарушение обязанности действовать добросовестно и разумно само по себе является достаточным для признания действий членов органов управления правонарушением, дополнительное указание на нарушение конкретных положений закона или иных нормативных правовых актов не требуется.

Г.Ф. Шершеневич еще в XIX в. отмечал: «Как уполномоченные, члены правления подлежат ответственности за все совершенное ими вопреки закону, уставу и постановлениям общего собрания. Однако ответственность их не может ограничиться уклонением от данных им инструкций. Они стоят во главе торгового предприятия, управляют им на самых широких основах полномочия, и потому они не могут быть освобождены от ответственности за вред, причиняемый ими товариществу своим небрежным, невнимательным отношением к его делам».

Действительно, говорить о нарушении конкретных обязанностей руководителем организации зачастую невозможно: российские законы о хозяйственных обществах не пошли, да и не могли пойти в силу многообразия деятельности директоров по пути перечисления конкретных обязанностей, указывая лишь на обязанность директоров действовать в интересах общества добросовестно и разумно.

Разумность и добросовестность действий директора является оценочной категорией и устанавливается судом каждый раз при рассмотрении конкретного дела.

В Постановлении от 30 июля 2013 г. N 62 Пленум ВАС РФ дал толкование понятиям недобросовестности и неразумности. Так, согласно п. п. 2 и 3 этого Постановления действия (бездействие) директора признаются недобросовестными, если он:

Директор освобождается от ответственности, если докажет, что заключенная им сделка хотя и была сама по себе невыгодной, но являлась частью взаимосвязанных сделок, объединенных общей хозяйственной целью, в результате которых предполагалось получение выгоды юридическим лицом. Он также освобождается от ответственности, если докажет, что невыгодная сделка заключена для предотвращения еще большего ущерба интересам юридического лица.

Действия (бездействие) директора признаются неразумными, если он:

Следует подчеркнуть, что критерии добросовестности и разумности российские суды применяют как к действиям, так и к бездействию директоров.

Имеет ли значение для привлечения к ответственности членов органов управления квалификация их действий как недобросовестных или неразумных?

Да, такая квалификация имеет правовое значение, поскольку: закон допускает включение в соглашение с директорами (членами коллегиальных органов управления) непубличных юридических лиц условий об исключении или ограничении их ответственности только за неразумное поведение (п. 5 ст. 53.1 ГК РФ).

Важной составляющей предмета доказывания при привлечении к ответственности членов органов управления является доказательство причиненных их действиями или бездействием убытков или наступление в результате этих действий иных неблагоприятных последствий.

Как было указано выше, убытки определяются в соответствии с правилами, предусмотренными п. 2 ст. 15 ГК РФ, и включают ущерб и упущенную выгоду.

В судебной практике убытками признавались уплаченные денежные средства при отсутствии результата работ, суммы перечисленных директором премий самому себе из средств общества, в случае заведомо совершенных с превышением полномочий действий и при наличии конфликта интересов, перечисленные денежные средства при отсутствии документов, подтверждающих соответствующие правоотношения, суммы недополученной чистой прибыли в результате сдачи имущества в аренду по заведомо заниженной цене.

Интерес для рассмотрения применительно к ответственности директоров представляет вина как субъективное условие ответственности.

Следует различать недобросовестность и неразумность как основание ответственности (правонарушение) и отделять их от виновности как самостоятельного условия привлечения к ответственности членов органов управления.

Если недобросовестность и неразумность являются объективными обстоятельствами, образующими сам факт правонарушения, совершенного директором, то вина является субъективным основанием ответственности.

Это важно понимать применительно к случаям, когда действия директора были неразумны, например он поступил недальновидно или не получил все необходимые для принятия решения документы, однако, если в его действиях не было вины, такой директор не может быть привлечен к ответственности. Действия же недобросовестные, как правило, виновны.

Вину в корпоративных отношениях мы рассматриваем в объективном смысле как непринятие разумным и осмотрительным лицом всех возможных мер для устранения возможных от его действий (бездействия) убытков.

Учет предпринимательского риска

При определении оснований и размера ответственности членов органов управления закон указывает на необходимость принимать во внимание «обычные условия делового оборота и иные обстоятельства, имеющие значение для дела». Речь идет о необходимости учета в правоприменительной практике нормального предпринимательского риска. Это положение призвано обеспечить гарантии директоров при принятии ими рискованных, но экономически эффективных коммерческих решений.

Не может быть признан виновным в причинении обществу убытков директор, если он действовал в пределах разумного предпринимательского риска.

В п. 1 Постановления Пленума ВАС от 30 июля 2013 г. N 62 судам рекомендовано принимать во внимание, что негативные последствия, наступившие для юридического лица в период времени, когда в состав органов юридического лица входил директор, сами по себе не свидетельствуют о недобросовестности и (или) неразумности его действий (бездействия), так как возможность возникновения таких последствий сопутствует рисковому характеру предпринимательской деятельности.

В Постановлении Конституционного Суда РФ от 24 февраля 2004 г. N 3-П установлено, в частности, что «судебный контроль призван обеспечивать защиту прав и свобод акционеров, а не проверять экономическую целесообразность решений, принимаемых советом директоров и общим собранием акционеров, которые обладают самостоятельностью и широкой дискрецией при принятии решений в сфере бизнеса».

В Определении от 16 декабря 2008 г. N 1072-О-О в развитие приведенного положения Конституционный Суд РФ указал, что «судебный контроль не призван проверять экономическую целесообразность решений, принимаемых субъектами предпринимательской деятельности, которые в сфере бизнеса обладают самостоятельностью и широкой дискрецией, поскольку в силу рискового характера такой деятельности существуют объективные пределы в возможностях судов выявлять наличие в ней деловых просчетов».

Тот факт, что экономическая целесообразность решения, принятого директором, не может являться предметом судебного контроля, свидетельствует о том, что в российском корпоративном праве, по сути, применяется аналог правила делового решения (business judgment rule).

В соответствии с указанным правилом устанавливается презумпция того, что при принятии деловых решений директора корпорации действуют на основе имеющейся информации, добросовестно и честно полагая, что предпринимаемые действия совершались в лучших интересах компании. Так, становится невозможным привлечь директора к ответственности за возникновение негативных последствий только из-за того, что принятое бизнес-решение стало неудачным. Следовательно, правило делового решения способствует проявлению директором высокой степени предпринимательской активности в рамках обычного предпринимательского риска.

Ответственность директора за выполнение юридическим лицом публично-правовых обязанностей

Как определено в Постановлении Пленума ВАС РФ от 30 июля 2013 г. N 62, добросовестность и разумность при исполнении возложенных на директора обязанностей заключаются в надлежащем исполнении публично-правовых обязанностей, возлагаемых на юридическое лицо действующим законодательством.

В связи с этим в случае привлечения юридического лица к публично-правовой ответственности (налоговой, административной и т.п.) по причине недобросовестного и (или) неразумного поведения директора, виновно не обеспечившего исполнение юридическим лицом соответствующей обязанности, понесенные в результате этого убытки юридического лица могут быть взысканы с директора. И такая судебная практика в последние годы активно складывается, в том числе и применительно к ответственности членов совета директоров.

Особенности ответственности лица, временно исполняющего обязанности единоличного исполнительного органа

В период временного отсутствия директора (убытия в отпуск, нетрудоспособности и пр.) возникает необходимость назначения лица, временно исполняющего обязанности единоличного исполнительного органа, который в этот период призван реализовывать правоспособность юридического лица.

Как следует из обычаев делового оборота, лицо, временно исполняющее обязанности единоличного исполнительного органа, действует на основании распорядительного документа о временном назначении (приказа директора, решения уполномоченного органа управления) и выданной ему единоличным исполнительным органом доверенности.

Лицо, временно исполняющее обязанности единоличного исполнительного органа, как это следует из складывающейся судебной практики, является субъектом имущественной ответственности, если в его действиях будет обнаружен состав правонарушения. При этом в ряде случаев директор, выдавший доверенность временно исполняющему обязанности, не освобождается от ответственности.

Так, в Постановлении Президиума ВАС РФ от 21 января 2014 г. N 9324/13 применительно к случаю выдачи директором доверенности с объемом полномочий, фактически равным своим, содержится следующая правовая позиция: «При отсутствии какого-либо обоснования подобные действия единоличного исполнительного органа, не обусловленные характером и масштабом хозяйственной деятельности общества, не могут быть признаны разумными, то есть соответствующими обычной деловой практике. В этом случае при отсутствии объективных обстоятельств, свидетельствующих о разумной возможности делегирования своих полномочий, директор должен доказать, что его действия по передаче своих полномочий другому лицу были добросовестными и разумными, а не ограничиваться формальной ссылкой на наличие у него безусловного права передавать такие полномочия любому лицу».

Таким образом, директор, выдавший доверенность, безоговорочно не освобождается от ответственности за действия лица, уполномоченного этой доверенностью. Директор и лицо, уполномоченное им на выполнение обязанностей руководителя, могут быть привлечены к солидарной ответственности, если будет доказано, что директор действовал недобросовестно и (или) неразумно, предоставив исполняющему обязанности значительный объем своих полномочий, не обусловленный объективными обстоятельствами.

Данный вывод основан на правовой позиции высшего суда, согласно которой в случаях недобросовестного и (или) неразумного осуществления обязанностей по выбору и контролю за действиями (бездействием) представителей, контрагентов по гражданско-правовым договорам, работников юридического лица, а также ненадлежащей организации системы управления юридическим лицом директор отвечает перед юридическим лицом за причиненные в результате этого убытки (п. 5 Постановления Пленума ВАС РФ от 30 июля 2013 г. N 62).

Особенности ответственности членов коллегиальных органов управления

Ответственность членов коллегиальных органов, с нашей точки зрения, может вытекать и из бездействия этих лиц. Например, член совета директоров, имеющий право созыва совета директоров и не воспользовавшийся этим правом, или председатель совета директоров, отказавшийся созвать общее собрание акционеров, могут быть привлечены к ответственности за бездействие, если оно повлекло за собой причинение обществу убытков. В некотором смысле здесь можно говорить о трансформации соответствующего правомочия в обязанность, и неиспользование такого права-обязанности может повлечь за собой ответственность управомоченного лица.

Примером, аргументирующим эту позицию, является следующее судебное решение: члены совета директоров были привлечены к имущественной ответственности, поскольку при условии проявления должной степени добросовестности при исполнении своих обязанностей должны были принять меры по недопущению проведения собрания в незаконном составе.

Интересен вопрос о возможности привлечения к ответственности директора и членов коллегиального исполнительного органа, совместно участвующих в принятии решения, реализованного директором.

ВАС РФ в п. 7 Постановления Пленума от 30 июля 2013 г. N 62 выразил правовую позицию, что не является основанием для отказа в удовлетворении требования о взыскании с директора убытков сам по себе факт, что действие директора, повлекшее для юридического лица негативные последствия, в том числе совершение сделки, было одобрено решением коллегиальных органов юридического лица, а равно его учредителей (участников), либо директор действовал во исполнение указаний таких лиц, поскольку директор несет самостоятельную обязанность действовать в интересах юридического лица добросовестно и разумно. В то же время наряду с таким директором солидарную ответственность за причиненные этой сделкой убытки несут члены указанных коллегиальных органов.

Процессуальные аспекты ответственности членов органов управления хозяйственных обществ

Как следует из законодательства, иск к директору может быть предъявлен обществом, акционером (участником) независимо от размера доли в уставном капитале общества (п. 1 ст. 53 ГК РФ), а также членом совета директоров хозяйственного общества (ст. 65.3 ГК РФ).

Возможность в исключительных случаях нести ответственность перед третьими лицами является одной из особенностей ответственности в корпоративных правоотношениях.

С точки зрения процессуального аспекта имущественной ответственности членов органов управления важное значение имеет распределение бремени доказывания.

Бремя доказывания означает определение субъекта, который должен доказать наличие условий привлечения директора к ответственности. Поскольку согласно п. 5 ст. 10 ГК РФ разумность и добросовестность участников гражданских правоотношений презюмируются, обязанность по доказыванию недобросовестности и неразумности действий директора, повлекших причинение убытков, возлагается на истца. Как следует из ст. 65 АПК РФ, каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать обстоятельства, на которые оно ссылается как на основание своих требований и возражений.

Таким образом, общим правилом является, что истец должен доказать наличие обстоятельств, свидетельствующих о недобросовестности и (или) неразумности действий (бездействия) директора, повлекших неблагоприятные для юридического лица последствия.

При этом бремя доказывания может быть распределено по усмотрению суда. В частности, бремя доказывания переносится на ответчика в случае, когда истец утверждает, что директор действовал недобросовестно и (или) неразумно, и представил доказательства, свидетельствующие о наличии убытков юридического лица, вызванных действиями (бездействием) директора, а директор отказывается от дачи пояснений или в случае их явной неполноты (п. 1 Постановления Пленума ВАС РФ от 30 июля 2013 г. N 62).

Еще Е.А. Флейшиц было отмечено: «Доказывание ответчиком фактов, исключающих его вину, по общему правилу значительно менее обременительно и сложно. Истец далеко не всегда знает все обстоятельства, при которых возник вред, понесенный им вследствие действий ответчика. Ответчик лишь за редкими исключениями не в состоянии установить те условия, в которых им был причинен вред другому. В тех же случаях, когда ответчик не в состоянии доказать отсутствие в его действиях вины, есть все основания предполагать его действия виновными и возложить на него ответственность за причиненный этими действиями вред».

Таким образом, бремя доказывания возлагается на ответчика при аргументированной истцом недобросовестности или неразумности директора: если истец представит достаточные доказательства, опровергающие презумпцию добросовестности и разумности действий директора, бремя доказывания добросовестности и разумности переходит на ответчика. Если ответчик (директор) в этом случае не представит доказательств, подтверждающих, что он действовал добросовестно и разумно, на него может быть возложена ответственность за причиненные обществу убытки.

Ответственность контролирующих лиц

Ответственность фактически контролирующих лиц в корпоративных отношениях

Сущность и признаки фактического контроля

Между тем субъекты правоотношений не всегда стремятся к их формализации, в ряде случаев предпочитая не раскрывать себя как участника правоотношения, используя в этих целях различные, в том числе вполне законные, механизмы (например, институт номинального держателя).

При этом для защиты публичных интересов и менее защищенных субъектов частноправовых отношений государство зачастую заинтересовано в установлении и возложении обязанностей и ответственности на реального субъекта правоотношения. Поэтому и осуществляется соответствующее законодательное регулирование, игнорирующее формальный «фасад», за которым скрывается истинный носитель прав и обязанностей, реально формирующий волю юридического лица.

Законодательное регулирование ответственности контролирующих лиц в корпоративных отношениях изменилось с принятием Закона от 5 мая 2014 г. N 99-ФЗ: в соответствии с п. 3 ст. 53.1 ГК РФ лицо, имеющее фактическую возможность определять действия юридического лица, включая возможность давать указания лицам, являющимся членами его органов управления, обязано действовать в интересах юридического лица разумно и добросовестно и несет ответственность за убытки, причиненные им юридическому лицу по его вине.

Сущность фактического контроля заключается в наличии неформализованного (не основанного на формально-юридических основаниях) господства одного юридического или физического лица над другим юридическим лицом (подконтрольное лицо), в исключении или подавлении де-факто контролирующим лицом воли подконтрольного лица, в способности контролирующего лица определять решения подконтрольного лица.

При квалификации фактического контроля в корпоративной сфере речь может идти, в частности, о так называемых теневых директорах (shadow directors), бенефициарных владельцах, фактических получателях дохода. Фактический контроль осуществляет, например, основное общество в отношении дочернего, если дочерность как способность определять решения установлена в соответствии с п. 1 ст. 67.3 ГК РФ по основанию «иным образом определять решения».

На преодоление этой несправедливости, основанной на формальном отношении к определению субъекта ответственности, и направлены нормы об ответственности контролирующих лиц.

В одном из судебных актов верно указано, что под возможностью определять решения лица (п. 3 ст. 53.1 ГК РФ) подразумевается отсутствие у контролируемого лица автономии воли.

О наличии фактического контроля, в частности, могут свидетельствовать:

С учетом фактических обстоятельств в каждом конкретном случае могут наличествовать и другие признаки, свидетельствующие об осуществлении лицом фактического контроля. Зачастую контролирующее лицо организует заключение или участвует в цепочке сделок, не имеющих экономического смысла для юридического лица. Данное обстоятельство является для судов своеобразным «маркером», свидетельствующим о наличии отношений фактического контроля.

Основания ответственности за фактический контроль

Необходимо подчеркнуть исключительный характер ответственности за фактический контроль. Совершенно очевидно, что фактический контроль как основание имущественной ответственности за деятельность корпораций является отклонением от общего правила о необходимости наличия формально-правовых оснований выступать от имени корпорации для привлечения лица к гражданско-правовой ответственности.

Для привлечения к гражданско-правовой ответственности за фактический контроль также должно быть доказано наличие всех элементов юридического состава ответственности, в частности применительно к фактически контролирующему лицу должна быть доказана фактическая возможность определять действия юридического лица, включая наличие возможности давать обязательные для исполнения указания.

Возможность определять действия юридического лица или давать указания не регулируется законодательством и, соответственно, должна быть сформирована судебной практикой.

При привлечении к ответственности фактически контролирующих лиц суды должны исходить из оценки реального влияния таких лиц на формирование воли юридического лица.

Как было отмечено в главе IV настоящего учебника, применение нормы п. 3 ст. 53.1 ГК РФ возможно для привлечения к солидарной ответственности основного общества, выдавшего директиву членам совета директоров дочернего общества, которые проголосовали согласно выданной им основным обществом директиве на голосование, если в результате такого голосования хозяйственному обществу причинены убытки. Дело в том, что выдача директив на голосование (за исключением хозяйственных обществ с государственным участием) не предусмотрена действующим законодательством и поэтому представляет собой проявление фактического контроля.

В судебной практике уже возникли примеры более широкой трактовки положений п. 3 ст. 53.1 ГК РФ, когда к ответственности за фактический контроль было привлечено должностное лицо основного общества, которое в силу своих обязанностей давало указания директору дочернего общества, исполнение которых повлекло за собой убытки дочернего общества.

Об ответственности государства как контролирующего лица

Интересным является вопрос о возможности привлечения к имущественной ответственности такого контролирующего акционера, как государство.

Представляется, что государство наряду с иными прямо перечисленными в законе субъектами может быть признано контролирующим лицом и при наличии предусмотренных законом оснований привлечено к ответственности по обязательствам подконтрольного лица.

При этом указанные лица не перестают оставаться членами совета директоров, которые должны действовать в интересах общества добросовестно и разумно, под риском личной имущественной ответственности за принятые ими решения. На этих лиц, как и на других членов совета директоров, может быть возложена обязанность возместить убытки в случае, если в результате их виновных действий (бездействия) таковые возникнут у общества. Резонным становится вопрос: с учетом описанной схемы управления и ответственности можно ли говорить о том, что член совета директоров акционерного общества с государственным участием, действующий в качестве представителя Российской Федерации на основании выданной ему уполномоченным органом директивы, самостоятельно выражает свою позицию и должен нести за нее имущественную ответственность? С одной стороны, у них имеется обязанность голосовать по ряду вопросов повестки дня по директиве, что является способом обеспечения интересов государства как акционера. С другой стороны, эти лица несут персональную дисциплинарную (в отношении государственных служащих) и личную имущественную ответственность за результаты голосования.

Как указал Пленум ВАС РФ в п. 7 Постановления от 30 июля 2013 г. N 62, «не является основанием для отказа в удовлетворении требования о взыскании с директора убытков сам по себе тот факт, что действие директора, повлекшее для юридического лица негативные последствия, в том числе совершение сделки, было одобрено решением коллегиальных органов юридического лица, а равно его учредителей (участников) либо директор действовал во исполнение указаний таких лиц, поскольку директор несет самостоятельную обязанность действовать в интересах юридического лица добросовестно и разумно (пункт 3 статьи 53 ГК РФ)». А в п. 2 того же Постановления отмечено, что директор не может быть признан действовавшим в интересах юридического лица, если он действовал в интересах одного или нескольких его участников, но в ущерб юридическому лицу.

Таким образом, практика выдачи директив на голосование не влияет на определенные законом обязанности членов совета директоров действовать в интересах общества добросовестно и разумно и не является основанием для их освобождения от имущественной ответственности.

При этом государство как акционер, сформировавший позицию члена совета директоров, как контролирующее лицо может быть при наличии полного состава правонарушения привлечено к солидарной ответственности солидарно с членом совета директоров, проголосовавшим во исполнение директивы на голосовании в соответствии с п. п. 3, 4 ст. 53.1 ГК РФ.

Отсутствуют и юридические запреты на привлечение к имущественной ответственности государства как контролирующего лица при банкротстве корпорации с преобладающим государственным участием. Однако при наличии юридических возможностей мы встречаемся с фактическими трудностями, обусловленными столкновением частного и публичного интересов при возложении имущественной ответственности на государство, поэтому в правоприменительной практике такие случаи встречаются крайне редко.

Особенности имущественной ответственности государства заключаются, в частности, в том, что при предъявлении требования о возмещении убытков ответчиком по такому требованию признаются соответственно Российская Федерация, ее субъект в лице соответствующего финансового либо иного уполномоченного органа, а убытки возмещаются за счет казны (ст. ст. 1069, 1071 ГК РФ).

Ответственность контролирующих должника лиц при несостоятельности (банкротстве)

Ответственность контролирующих должника лиц при несостоятельности (банкротстве) является предметом рассмотрения в настоящей главе и в целом необходима в учебнике по корпоративному праву, поскольку к числу контролирующих лиц могут быть отнесены как участники (акционеры) общества, так и члены их органов управления и фактически контролирующие корпорацию лица.

Понятие контролирующих должника лиц

Целью введения понятия «контролирующее лицо» в законодательство о банкротстве является расширение круга субъектов, которые могут быть привлечены к имущественной ответственности по обязательствам должника. Контролирующими могут быть признаны в том числе лица, имеющие неформализованный (фактический) контроль над должником.

Для целей применения Закона о банкротстве контролирующим признается лицо, которое может давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника, в том числе по совершению сделок и определению их условий.

Закон конкретизирует обстоятельства, в результате которых возникает возможность определять действия должника (п. 2 ст. 61.10). Лицо признается контролирующим:

1) в силу нахождения с должником (руководителем или членами органов управления должника) в отношениях родства или свойства, должностного положения;

2) в силу наличия полномочий совершать сделки от имени должника, основанных на доверенности, нормативном правовом акте либо ином специальном полномочии;

3) в силу должностного положения (в частности, замещения должности главного бухгалтера, финансового директора должника либо в иных организациях, имеющих право распоряжаться 50% и более голосующих акций, более чем половиной долей уставного капитала или более чем половиной голосов в общем собрании участников юридического лица, либо имело право назначать (избирать) руководителя, а также иной должности, предоставляющей возможность определять действия должника);

4) иным образом, в том числе путем принуждения руководителя или членов органов управления должника либо оказания определяющего влияния на руководителя или членов органов управления должника иным образом.

Предусмотрев открытый перечень оснований контроля, законодатель усилил такой подход положением, что лицо может быть признано контролирующим в судебном порядке по основаниям иным, чем только те, которые перечислены в самом Законе (п. 5 ст. 61.10 Закона о банкротстве).

Закон установил опровергаемую презумпцию контроля.

В силу п. 4 ст. 61.10 Закона о банкротстве, пока не доказано иное, предполагается, что лицо являлось контролирующим должника, если это лицо:

1) являлось руководителем должника или управляющей организации должника, членом исполнительного органа должника, ликвидатором должника, членом ликвидационной комиссии;

2) имело право самостоятельно либо совместно с заинтересованными лицами распоряжаться 50% и более голосующих акций акционерного общества, или более чем половиной долей уставного капитала общества с ограниченной ответственностью, или более чем половиной голосов в общем собрании участников юридического лица либо имело право назначать (избирать) руководителя должника;

3) извлекало выгоду из незаконного или недобросовестного поведения лиц, которые в силу закона, иного правового акта или учредительного документа юридического лица уполномочены выступать от его имени, включая членов коллегиальных органов юридического лица (наблюдательного или иного совета, правления).

Установление презумпции наличия контроля у лиц, которые извлекают выгоду из незаконного или недобросовестного поведения единоличного исполнительного органа и членов коллегиальных органов управления юридического лица, является новеллой российского законодательства.

Привлечение к ответственности фактически контролирующих лиц

Будучи законодательной новеллой, возможность привлечения фактически контролирующих должника лиц к имущественной ответственности тем не менее уже практиковалась российскими судами при применении ст. 10 Закона о банкротстве (до внесения изменений Законом от 29 июля 2017 г. N 266-ФЗ).

При наличии фактического контроля зачастую речь идет о так называемых бенефициарных владельцах (фактических получателях дохода, конечных собственниках). С учетом конкретных обстоятельств в каждом случае могут применяться различные критерии, свидетельствующие об осуществлении лицом фактического контроля. Например, фактический контроль может осуществляться посредством создания сложной юридической структуры владения с косвенным участием, посредством использования схем с перекрестным владением акциями (долями), трастовых схем и др.

Примером сказанного служит дело Сенаторова. Суд, удовлетворяя исковые требования, мотивировал решение следующим образом: «Через все юридические лица, привлеченные к участию в деле в качестве ответчиков, Сенаторов осуществляет бенефициарное владение имуществом, т.е. является фактическим собственником имущества, на которое истец просил обратить взыскание».

Еще одним известным делом о привлечении к ответственности за фактический контроль является так называемое дело Пугачева.

В данном деле суд отметил: «Исходя из системы владения и управления Банком, связанной, во-первых, с правом контроля Пугачевым С.В. за принятием решений в Банке через многоуровневую структуру владения Банком с использованием офшорных компаний и, во-вторых, с фактической системой личного согласования с Пугачевым С.В. основных решений Банка со стороны руководителей и органов управления Банка, судами сделан вывод о том, что Пугачев С.В. являлся лицом, контролирующим Банк, и имел возможность давать обязательные для Банка указания и иным образом определять его действия».

Согласно правовой позиции, сформированной Верховным Судом РФ, «по общему правилу необходимым условием отнесения лица к числу контролирующих должника является наличие у него фактической возможности давать должнику обязательные для исполнения указания или иным образом определять его действия (пункт 3 статьи 53.1 ГК РФ, пункт 1 статьи 61.10 Закона о банкротстве).

Осуществление фактического контроля над должником возможно вне зависимости от наличия (отсутствия) формально-юридических признаков аффилированности (через родство или свойство с лицами, входящими в состав органов должника, прямое или опосредованное участие в капитале либо в управлении и т.п.). Суд устанавливает степень вовлеченности лица, привлекаемого к субсидиарной ответственности, в процесс управления должником, проверяя, насколько значительным было его влияние на принятие существенных деловых решений относительно деятельности должника».

Закон устанавливает период, в течение которого лицо может быть признано контролирующим. Контролирующим признается физическое или юридическое лицо, имеющее либо имевшее не более чем за три года, предшествующие возникновению признаков банкротства, а также после их возникновения до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника, в том числе по совершению сделок и определению их условий. При этом сокрытие должником, и (или) контролирующим должника лицом, и (или) иными заинтересованными по отношению к ним лицами признаков неплатежеспособности и (или) недостаточности имущества не влияет на определение даты возникновения признаков банкротства для целей определения контролирующего лица.

Виды ответственности контролирующих должника лиц при несостоятельности (банкротстве)

Привлечение контролирующих должника лиц к имущественной ответственности является одним из способов защиты прав участников отношений несостоятельности (банкротства).

Институт ответственности контролирующих лиц направлен прежде всего на защиту интересов кредиторов должника путем реализации ряда правовых механизмов, предусмотренных в гл. III.2 Закона о банкротстве «Ответственность руководителя должника и иных лиц в деле о банкротстве».

Закон о банкротстве с учетом изменений, внесенных Законом от 29 июля 2017 г. N 266-ФЗ, устанавливает следующие виды ответственности руководителя и иных контролирующих лиц в процессе несостоятельности (банкротства):

1) субсидиарная ответственность за невозможность полного погашения требований кредиторов, если полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица (ст. 61.11 Закона о банкротстве);

2) субсидиарная ответственность за неподачу (несвоевременную подачу) заявления должника в арбитражный суд (ст. 61.12 Закона о банкротстве);

4) имущественная ответственность в виде взыскания убытков по корпоративным основаниям (ст. 61.20 Закона о банкротстве).

Важно отметить, что привлечение контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности является исключительным механизмом восстановления нарушенных прав кредиторов.

Субсидиарная ответственность контролирующих должника лиц за невозможность полного погашения требований кредиторов

Характер ответственности контролирующих лиц за невозможность полного погашения требований кредиторов как субсидиарный определен в самом Законе о банкротстве, где установлено, что размер субсидиарной ответственности контролирующего должника лица равен совокупному размеру требований кредиторов, включенных в реестр требований кредиторов, а также заявленных после закрытия реестра требований кредиторов и требований кредиторов по текущим платежам, оставшихся непогашенными по причине недостаточности имущества должника.

Размер субсидиарной ответственности контролирующего должника лица подлежит соответствующему уменьшению, если им будет доказано, что размер вреда, причиненного имущественным правам кредиторов по вине этого лица, существенно меньше размера требований, подлежащих удовлетворению за счет этого контролирующего должника лица (п. 11 ст. 61.11 Закона о банкротстве). Субсидиарная ответственность нескольких контролирующих лиц применяется к ним солидарно (п. п. 8, 11 ст. 61.11 Закона о банкротстве).

Основной смысл конструкции субсидиарной ответственности заключается в том, что лицо, контролирующее должника, привлекается к имущественной ответственности в случае, если полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие его виновных действий и (или) бездействия.

Поскольку данное обязательство возникает, по сути, из деликта, в действиях контролирующих лиц для привлечения их к субсидиарной ответственности должен быть состав правонарушения, включая виновные действия (бездействие), причинно-следственную связь и причиненные этими действиями (бездействием) убытки.

Данная позиция нашла отражение и в судебной практике: «Субсидиарная ответственность установлена в качестве санкции за недобросовестные и неразумные действия контролирующего должника лица, следствием которых стало банкротство юридического лица, не позволившее ему удовлетворить требования кредиторов». Суд указал на возможность применения подходов, изложенных в Постановлении Пленума ВАС РФ от 30 июля 2013 г. N 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица», поскольку по своей правовой природе отношения по привлечению к субсидиарной ответственности контролирующих лиц сходны с отношениями по возмещению вреда».

В законодательстве установлена презумпция вины контролирующих лиц: пока не доказано иное, предполагается, что должник не может погасить требования кредитов вследствие действий и (или) бездействия контролирующих лиц. Контролирующее лицо не несет субсидиарной ответственности, если докажет, что его вина в невозможности полного погашения требований кредиторов отсутствует.

Контролирующее лицо не подлежит привлечению к субсидиарной ответственности, если оно действовало согласно обычным условиям гражданского оборота, добросовестно и разумно в интересах должника, его учредителей (участников), не нарушая при этом имущественные права кредиторов, и если докажет, что его действия совершены для предотвращения еще большего ущерба интересам кредиторов.

Следует отметить, что законодательство о банкротстве не приводит критериев добросовестности и разумности действий контролирующих лиц. Для понимания категорий «добросовестность» и «разумность» следует обращаться к общим основам имущественной ответственности единоличного исполнительного органа, членов коллегиальных органов и лиц, фактически определяющих действия юридического лица.

Разумность и добросовестность действий членов органов управления, а также лиц, фактически осуществляющих контроль над юридическим лицом, является оценочной категорией и устанавливается судом каждый раз при рассмотрении конкретного дела. Ориентиром для судов является толкование понятий недобросовестности и неразумности, данное ВАС РФ в Постановлении Пленума от 30 июля 2013 г. N 62.

Ответственность контролирующих лиц должна находиться в причинно-следственной связи с действиями (бездействием) контролирующих лиц, т.е. должна быть детерминирована поведением этих лиц.

Как указал Верховный Суд РФ, необходимым условием возложения субсидиарной ответственности на участника является наличие причинно-следственной связи между использованием им своих прав и (или) возможностей в отношении контролируемого хозяйствующего субъекта и совокупностью юридически значимых действий, совершенных подконтрольной организацией, результатом которых стала ее несостоятельность (банкротство).

Субсидиарная ответственность участника наступает тогда, когда в результате его поведения должнику не просто причинен имущественный вред, а он стал банкротом, т.е. лицом, которое не может удовлетворить требования кредиторов и исполнить публичные обязанности вследствие значительного уменьшения объема своих активов под влиянием контролирующего лица.

Закон о банкротстве с учетом изменений, внесенных Законом от 29 июля 2017 г. N 266-ФЗ, устанавливает презумпцию причинно-следственной связи между действиями контролирующего лица и невозможностью полного погашения требований кредиторов. Пока не доказано иное, предполагается, что полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица при наличии хотя бы одного из обстоятельств, перечисленных в Законе.

Закон о банкротстве предоставляет право контролирующим лицам доказать фактическое отсутствие контроля: согласно п. 9 ст. 61.11 указанного Закона арбитражный суд вправе уменьшить размер или полностью освободить от субсидиарной ответственности лицо, привлекаемое к субсидиарной ответственности, если это лицо докажет, что оно при исполнении функций органов управления или учредителя (участника) юридического лица фактически не оказывало определяющего влияния на деятельность юридического лица (осуществляло функции органа управления номинально). При этом Закон мотивирует номинальных руководителей к раскрытию информации о фактических бенефициарах. Так, лицо, привлекаемое к ответственности, может быть освобождено от нее, если благодаря предоставленным им сведениям будет установлено фактически контролировавшее должника лицо и (или) обнаружено скрывавшееся им имущество должника и (или) контролирующего должника лица. Подобная конструкция имеет сходство с деятельным раскаянием в уголовном праве.

По результатам рассмотрения заявления о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности выносится определение о привлечении их к субсидиарной ответственности с указанием суммы, подлежащей взысканию с лица (лиц), привлеченного к субсидиарной ответственности, с учетом выбранного кредиторами способа распоряжения полученным правом требования, предусмотренного ст. 61.17 Закона о банкротстве, либо об отказе в привлечении к субсидиарной ответственности.

Независимо от того, каким образом при обращении в суд заявитель поименовал вид ответственности и на какие нормы права он сослался, суд применительно к положениям ст. ст. 133 и 168 АПК РФ самостоятельно квалифицирует предъявленное требование. При недоказанности оснований привлечения к субсидиарной ответственности, но доказанности противоправного поведения контролирующего лица, влекущего иную ответственность, в том числе установленную ст. 53.1 ГК РФ, суд принимает решение о возмещении таким контролирующим лицом убытков.

Субсидиарная ответственность контролирующих лиц за неисполнение обязанности по подаче заявления должника в арбитражный суд

К неисполнению обязанности по подаче заявления должника в суд приравнивается неисполнение обязанности по созыву заседания для принятия решения об обращении в арбитражный суд с заявлением должника или принятию такого решения в случаях и в срок, которые установлены ст. 9 Закона о банкротстве.

Субъектами ответственности по ст. 61.12 Закона о банкротстве за неподачу (несвоевременную подачу) заявления должника являются руководитель должника, ликвидационная комиссия, а также лица, на которых Законом возложена обязанность по созыву заседания для принятия решения о подаче заявления должника в арбитражный суд, и (или) принятию такого решения, и (или) подаче данного заявления в арбитражный суд. К таким лицам относятся:

При нарушении обязанности подачи заявления о банкротстве должника несколькими лицами эти лица отвечают солидарно. Размер ответственности равен размеру обязательств должника (в том числе по обязательным платежам), возникших после истечения срока для подачи заявления и до возбуждения дела о банкротстве должника (возврата заявления уполномоченного органа о признании должника банкротом).

Сущность конструкции субсидиарной ответственности, предусмотренной в ст. 61.12 Закона о банкротстве, заключается в том, что лицо, на которое Законом о банкротстве возложена обязанность по принятию решения о подаче заявления должника в арбитражный суд и подаче такого заявления, привлекается к исполнению обязательства перед кредитором, требования которого возникли после пропуска срока на подачу заявления о банкротстве в соответствии со ст. 9 Закона о банкротстве.

Условиями ответственности, предусмотренной в ст. 61.12 Закона о банкротстве, являются:

1) противоправное поведение лица, имеющего соответствующую обязанность, в форме неисполнения обязанности по подаче в суд заявления о банкротстве должника в течение месяца со дня возникновения одного из условий, предусмотренных п. 1 ст. 9 Закона о банкротстве; 2) наличие вреда, причиненного имущественным правам кредиторов по обязательствам, возникшим после истечения месячного срока, предусмотренного п. 2 ст. 9 Закона о банкротстве; 3) причинноследственная связь между противоправным поведением в виде неисполнения обязанности по подаче заявления и вредом, который причинен имущественным правам «новых» кредиторов; 4) вина лица, не исполнившего обязанность по подаче заявления в арбитражный суд.

Перечень оснований, при которых возникает обязанность уполномоченного лица подать заявление о банкротстве, установлен в п. 1 ст. 9 Закона о банкротстве.

Имущественная ответственность за нарушение законодательства о несостоятельности (банкротстве)

Одним из оснований имущественной ответственности является ответственность за фиктивное банкротство. Согласно п. 2 ст. 61.13 Закона о банкротстве если заявление должника подано должником в арбитражный суд при наличии у должника возможности удовлетворить требования кредиторов в полном объеме либо должник не принял меры по оспариванию необоснованных требований заявителя или предъявленных кредиторами требований в деле о банкротстве, должник, руководитель должника и иные контролирующие должника лица несут перед кредиторами ответственность за убытки, причиненные возбуждением производства по делу о банкротстве или необоснованным признанием (неоспариванием) требований кредиторов.

Имущественная ответственность в виде взыскания убытков по корпоративным основаниям Закон определяет, что в случае введения в отношении должника процедуры, применяемой в деле о банкротстве, требования о возмещении должнику убытков подлежат рассмотрению арбитражным судом в рамках дела о банкротстве должника по правилам, предусмотренным гл. III.2 Закона о банкротстве (ст. 61.20 Закона о банкротстве).

Это значит, например, что при привлечении к ответственности единоличного исполнительного органа акционерного общества, в отношении которого введена одна из процедур банкротства, в качестве специальных норм по отношению к ст. 53.1 ГК РФ и ст. 71 Закона об АО приоритетно будут применяться положения ст. 61.20 Закона о банкротстве, а требования о привлечении этого лица к ответственности будут рассматриваться в деле о банкротстве по правилам гл. III.2 Закона о банкротстве.

Таким образом, при наличии одновременно нескольких оснований для привлечения к ответственности контролирующих лиц, предусмотренных Законом о банкротстве, окончательный размер ответственности определяется путем поглощения большей из взыскиваемых сумм меньшей. Совокупный размер ответственности должен быть ограничен максимальным размером, установленным Законом о банкротстве. В случае если одни и те же действия являются основаниями для взыскания убытков и привлечения к субсидиарной ответственности, размер требований носит зачетный характер, т.е. убытки взыскиваются в части, не покрытой размером субсидиарной ответственности.

Источник