иерархический инстинкт что это
Три основных инстинкта
Три основных инстинкта
В основе жизнедеятельности человека лежат три основных инстинкта:
Хотим мы этого или нет, вольно или невольно, но вся наша жизнь по сути есть эти три инстинкта, от которых зависит наше выживание, социальная реализация и простое человеческое счастье.
Инстинкт самосохранения
Обеспечивает сохранение собственной жизни, себя как единицы живой материи. Он срабатывает в критических ситуациях, катастрофах, различных угрозах жизни, болезнях, острых и хронических стрессах.
Иерархический инстинкт
Определяет наше социальное поведение, наше стремление занимать положение в обществе, успехи в работе, образовании, стремление к карьерному росту, продвижение в бизнесе, политике, спорте, иерархию отношений в коллективе, семье, обществе, соперничество, внутривидовая борьба, внутри половая борьба (женщины с женщиной, мужчина с мужчиной), выяснение гендерных отношений (мужчина и женщина).
Инстинкт продолжения рода
Определяет все наше половое поведение, половая идентификация, половое созревание, размножение. За этим инстинктом закреплено сохранение человечества как живого вида на планете Земля.
На реализацию этих основных инстинктов человек тратит свой гормональный запас. Так андрогены человек тратит на иерархический инстинкт, эстрогены – на реализацию половой функции, а гормоны гомеостаза на – инстинкт самосохранения. Все эти гормоны вырабатываются из единого предшественника прогестерона.
Если взять за 100% весь имеющийся прогестерон в организме человека, то можно условно представить, что все три основных инстинкта должны обеспечиваться гормоном приблизительно по 33,3%. Возможно это и так. Но тогда уровень притязаний по всем трем направлениям должен быть минимальным. При повышении нагрузок в каком-то из трех направлений, пойдет компенсаторное увеличение именно тех гормонов, которые нужны для реализации этой функции. Произойдет это за счет уменьшения других гормонов. При избыточных длительных нагрузках и стрессах это приведет к быстрому истощению системы и может быть причиной гибели организма.
Для того чтобы женщине хватило гормонального запаса на женскую реализацию, у нее должен быть снижен уровень социальных притязаний и уровень стрессов, тогда тестостерон пойдет на выработку эстрогенов, овуляцию, нормальный менструальный цикл, любовь, семейный очаг, деторождение, а уровень женских болезней будет минимальным. У женщины не возникнет желание делать аборты, а беременность и роды будут протекать благоприятно.
Но продолжение человеческого рода — это не совсем биологический процесс.
Я много раз на своих лекциях задавала один и тот же вопрос: «Скажите, пожалуйста, когда у человека возникает желание иметь детей?» Ответ всегда был одни и тот же: «Когда есть квартира, машина, деньги, получено образование и т.д. и т.п.», т.е. достигнуты некоторые социальные уровни развития, накоплены материальные блага, есть работа, стабильный источник дохода. В головах людей все перепутано.
Никто ни разу не овтетид на этот вопрос следующим образом: «Когда я встречу мужчину (женщину), от которого (-ой) захочу иметь детей!»
Если в живой природе желание рожать потомство жестко детерминировано половым поведением самки – у нее созревает яйцеклетка, а у самца в ответ на это возникает половое возбуждение, то у человека желание иметь детей из биологической плоскости сместилось в социальную. Чтобы иметь детей человеку нужны квартира, как гнездо для потомства, деньги, как источник питания для будущего потомства, социальные гарантии для женщины (декретный отпуск, детское пособие, сохранение за ней рабочего места, да и вообще при этом женщине неплохо было быть замужем). Муж в этом контексте и выступает гарантом обеспечения женщины ее насущных биологических потребностей, т.е. обеспечивает ее инстинкт продолжения рода не только своей спермой, но и материальным достатком. А замужество для женщины в этом смысле является биологической потребностью, а не социальной.
У меня были пациентки, для которых замужество являлось не только достаточным, но и необходимым условием (печать в паспорте – это должен быть законный брак) для наступления беременности. Есть такой контингент женщин, которые в состоянии (неосознанно) так подавить свою овуляцию, что пока не решат все свои социальные проблемы, не могут позволить себе забеременеть. Это процесс не контролируемый (неосознаваемый).
На поверхности будет озабоченность женщины отсутствием детей, и она даже будет ходить по врачам и обследоваться. Но на самом деле, овуляция и сам процесс размножения будут табуированы (подавлены) социальными желаниями (достроить дом, купить машину, раздать долги и т.д. т.п.). Поэтому, чтобы помочь таким женщинам обрести женское счастье, требуется ее длительная работа над собой и желательно в сопровождении психотерапевта.
Андрей Курпатов: Иерархическая катастрофа
Поделиться:
Социологи «Левада-Центра» выступили тут недавно с грандиозной идеей — мол, у российского общества случилась депрессия. С клинических позиций это, конечно, чушь собачья. У общества не может быть депрессии, хотя бы потому, что у общества — и не только российского — нет мозга, а соответственно, и нейромедиаторов, то есть самого субстрата депрессии.
Мозг и даже нейромедиаторы есть у отдельно взятых граждан. Впрочем, российские граждане и так уже давно в сплошной, повальной и беспробудной депрессии (хотя и не в курсе этого своего болезненного состояния). Так что, если какой-то новый сдвиг в общественных настроениях социологи и выявили, то это точно не депрессия.
Но если это не депрессия, то что тогда?
Представьте себе муравейник в несколько миллиардов муравьев. Большой такой. Они бегают, шевелят усиками, трутся друг о дружку своими рыженькими телами. При этом каждый из них в отдельности — ни к чему не годный идиот. Но организованные общей целью — жизнью и воспроизводством королевы муравейника, — они вполне себе здравый организм. Таков, с некоторой, признаюсь, натяжкой, наш мозг: миллиарды совершенно одинаковых и глупых нейронов объединены в достаточно сложную и работоспособную систему, занятую единственной целью — выживанием.
Впрочем, с этим «выживанием» все не так просто, как может показаться на первый взгляд.
Наш мозг, понятное дело, занят нашим личным выживанием. Но с его помощью должен выжить и наш биологический вид, а потому все мы обременены вредной для нашего личного самосохранения половой потребностью. Сколько у людей от этого проблем — не мне вам рассказывать (оставлю это Шекспиру и Арине Холиной). Но ради торжества вида приходится терпеть. Впрочем, это еще не все. Если речь идет о стайных животных, к числу которых мы, безусловно, относимся, в нас должен таиться и инстинкт выживания нашей социальной группы.
Почему выжить хочет отдельно взятый организм? Это вопрос почти теософский, а ответ на него вовсе не так очевиден. Науке, по крайней мере, это неизвестно, она может только констатировать факт: организм хочет жить. Почему хочет выжить биологический вид? Об этом нам с удовольствием расскажет Чарльз Дарвин с его эволюционной теорией, Ричард Докинз с его «эгоистическим геном» или даже Зигмунд Фрейд с его психоанализом.
А вот у кого нам спрашивать про выживание группы? Здесь на помощь приходятся господа этологи. Те самые, что занимаются муравьями, приматами и даже пингвинами, получая за это свои заслуженные Нобелевские премии, как, например, замечательный Конрад Лоренц.
Многие, я полагаю, слышали про книжку Конрада Лоренца «Агрессия (так называемое “зло”)», в которой автор увлекательно и задорно рассказывает о том, что внутривидовая агрессия — это наше все. Парадоксально, не правда ли?
Но посмотрим на это здраво: если бы представители одного вида находились в вечном мире и братской любви, то соответствующий вид не расселялся бы по планете, а потому рисковал бы кануть в небытие — оледенеть, утопнуть, сгореть и т. д. Ссориться надо, чтобы разъезжаться, осваивая тем самым новые территории, новые ареалы обитания. Потому, чем выше скученность, тем больше в нас этой внутривидовой агрессии. Убедиться в этом несложно: присмотритесь к чувству юмора японцев или, например, к порядкам, которые неизменно устанавливаются в армейских частях или тюрьмах.
Так что, как бы ни заверяли нас во взаимной «любви» не святой пока Франциск с Владимиром Михайловичем, встречаются они на краю земли, да еще как бы внетерриториально — в транзитной зоне, в аэропорту. Разошлись, так сказать, бортами. И слава богу, что не подрались! То есть даже эти «люди божьи» внутривидовой агрессии не чужды. Каждый держит под рясой, пусть и на генетическом уровне, эволюционно доставшийся ему клык, коготь, а то и копыто. В конце концов, все мы произошли от какой-то мезозойской землеройки.
Впрочем, в отличие от той же землеройки, многие биологические виды смогли найти возможность индивидуального выживания только в составе группы — стада, стаи, своры, племени, кондоминиума. Хоть львы, хоть шимпанзе предпочитают держаться группами. Так легче охотиться или обороняться, а это важно для выживания отдельной особи.
Но что делать таким, стайным, животным, если в них заложен инстинкт внутривидовой агрессии: брат на брата, христианин на христианина, постоянная «гражданская война»? Сразу должен вас огорчить: никаких встроенных ограничителей для этой нашей взаимной ненависти, к сожалению, нет. Она просто у нас друг на друга вырабатывается — хоть натягивай рясу, хоть стягивай, — ничего с этим не поделать.
И эволюция придумала на этот случай уловку, а Лоренц назвал ее «переориентацией агрессии». Суть механизма в следующем: мы раздражаемся друг на друга, но, не успев довести это раздражение до греха, переориентируем свою агрессию на кого-то другого (или даже на что-то другое, как журавли в опытах Лоренца, которые нападали на палочки и камушки, обнаруживаемые где-нибудь по соседству от «братской встречи»).
Тут, конечно, резонно задаться вопросом: так, хорошо, переориентировали мы агрессию с одного субъекта на другого — и в чем, собственно, прикол? Ладно камушек или палочка — они твари бессловесные, пусть пострадают, беды не будет. Но при переносе агрессии с одного «брата» на другого «брата» никакой ведь разницы! Кому-то все равно не поздоровится! Но разница есть, хотя и неприятная для нашего морального сознания с его «братской любовью» и прочей гуманистической беллетристикой.
Дело в том, что инстинкт самосохранения группы — это, по существу, иерархический инстинкт. В любой группе, какую ни возьми, всегда есть те, кто сверху, те, кто снизу, ну и те, что затесались посерединке. Наверху, например, вожак стаи, а внизу рядовой ее член. В человеческом обществе «наверху», например, президент, если мы достигли достаточной степени «централизации», а «внизу» — бюджетник, бомж или зэк.
Эта большая социальная пирамида состоит, в свою очередь, из множества пирамид поменьше. Наверху этих малых пирамид могут быть лидер партии, собственник компании, глава мафиозного клана, или чиновник в районной администрации, глава семьи, учительница в классе. Таким образом, все мы встроены во множество пирамид сложной социальной иерархии.
Нам только кажется, что эти пирамиды нами придуманы, что мы их целенаправленно создали своим «социальным мозгом». Но такого мозга, как мы уже выяснили, не существует в природе. Все это результат работы иерархического инстинкта, это он сбивает нас в пирамиды и пирамидки. Поэтому, какую партию ни строй — все у нас КПСС получается, а что ни делай — автомат Калашникова. Любая общность людей инстинктивно образует иерархическую пирамиду. Это не прихоть, не «социальная политика», это биологический автоматизм.
Полагаю, вы уже догадались, что пирамида эта нужна не сама по себе, а именно для того, чтобы справиться с внутривидовой агрессией. Социальная иерархия — это для нее своего рода громоотвод. Вот классическая менеджерская цепочка: начальник накапливает агрессию и отправляет ее своему заму, зам — начальнику управления, начальник управления — начальнику отдела, начальник отдела — сотруднику, а там уже как повезет. Точнее, кому не повезет: собутыльнику, бомжу, второй половинке, собаке, ребенку и т. д. В конце концов, можно по холодильнику вдарить или дверью хлопнуть.
Идея инстинкта не в том, чтобы всем было хорошо и все было по справедливости. У него другие задачи: ему нужно сбросить накапливающуюся в субъектах агрессию. Причем так, чтобы в процессе этого сброса генофонд не особо пострадал. Таким образом, иерархия — это идеальная форма: агрессия отправляется от более сильного к более слабому, который не решится ответить и не вступит в кровавый конфликт. Он просто спустит ее дальше — вниз по иерархии.
Что случится с этим «низом», инстинкту плевать, потому что там все равно ненужный системе генетический материал. Переломаются и выживут — хорошо, значит, не все потеряно, отправятся осваивать новые ареалы обитания, строить новые пирамиды. Ну, а если сломаются — задепрессуют, сопьются или повесятся, — тоже не беда, выбраковка слабых звеньев.
Взглянем на эту систему еще раз, теперь с точки зрения индивидуальной психологии. Понятно, что иерархический инстинкт не разлит в атмосфере наподобие какого-то марева, а коренится в наших с вами мозгах. Хотим мы того или нет, будучи стайными животными, мы инстинктивно ищем, где «верх», а где «низ», то есть тех, кого нам следует опасаться, потому что они будут вымещать на нас свою агрессию, и тех, кого мы, в свою очередь, облагодетельствуем своей.
Речь, разумеется, не идет об обязательном физическом насилии — мы же все-таки «люди культурные». Впрочем, хватит и символического насилия, даже «языка тела» достаточно: презрительный взгляд, небрежно поданная для рукопожатия рука, кривая усмешка, не поставленный в социальной сети «лайк» — все это способы проявить агрессию. Особенно чувствительные особи могут от такой «агрессии» даже руки на себя наложить.
В США целые индустрии работают, чтобы помочь добропорядочным американцам спасаться от внутренней агрессии. Тут всё в дело идет — от психоаналитических ассоциаций и бесконечных спорткомплексов, до Super Bowl и президентских праймериз. Да, они там улыбчивые, деликатные, но за все надо платить, а потому и потребление психотропных препаратов на душу населения год от года только растет. И даже такая, целенаправленная, борьба с внутренней агрессией не исключает пальбы в школах и Фергюсона.
Да, все это паллиативные средства. Важно, чтобы работали сами пирамиды, ведь чем их больше, тем существеннее рассеяние агрессии. Почему все американцы, несмотря на описанные мною проблемы, кучкуются в сообщества: «ассоциации», «братства», клубы по интересам, религиозные общины, волонтерские команды и прочее? Таким образом человек оказывается включен во множество разных пирамид — в какой-то он высоко сидит, в какой-то низко, но суммарно это дает ему возможность достичь баланса накапливаемой, отдаваемой и получаемой агрессии. Причем, поскольку таких социальных общностей много, агрессия и размазывается тонким слоем. Так что, хоть им тоже непросто, по сравнению с российскими реалиями это рай земной.
А в какое количество общностей включены мы с вами — добропорядочные российские граждане? Да, кто-то решит посчитать свое участие в сетевых сообществах… Но должен вас огорчить: накапливанию внутривидовой агрессии эти «группы» способствуют, а вот отреагировать ее в виртуальной среде крайне сложно (если вы, конечно, не профессиональный тролль 80-го уровня). Тогда что еще? Рабочий коллектив на аутсорсе? Семья из полутора человек? Или кто-то и в самом деле организует ячейки ОНФ? Боюсь, реальный список весьма скуден.
Но у нас ведь есть еще и символическая функция! Почему люди выдумывают себе всяческих божеств или властителей, которые «от Бога», разнообразных лидеров мнений и авторитетов? Все по той же самой причине: так мы создаем символическую иерархическую пирамиду и пытаемся в ней разместиться. РПЦ, «патриоты России» и т. д. Механизм, прямо скажем, неплох. В некоторых случаях даже срабатывает, хотя и не без костров или политических репрессий — классических проявлений внутривидовой агрессии в доцивилизованных обществах.
Но вот что-то странное обнаружили в наших настроениях социологи «Левада-Центра»…
Самое простое — это взять какое-то «понятное» слово и все им «объяснить». Говоришь про «депрессию в обществе», и кажется, что все понятно. Поскольку же все мы — давно и беспробудно — находимся в повальной депрессии, то данные объяснения даже кажутся нам вполне логичными. Но у общества не может быть депрессии. У него могут быть проблемы с иерархическим инстинктом.
Поэтому если о какой-то загадочной «депрессии» и пошла речь, то лишь потому, что наша символическая пирамида дала трещину. Фактические социальные пирамиды с их «социальными лифтами» давно у нас демонтированы, паллиативных средств борьбы с внутривидовой агрессией нет в принципе. Так что все держалось на этой вере во что-то «высшее» — в то, что над нами, в того, кто думает о нас и оберегает. «Спаси и сохрани!»
Пока этот метафизический «верх» в обществе был, мы еще как-то держались. Отсюда и эта идиотская идея про богоизбранность, про нашу национальную исключительность, про то, что мы «лучше других». Если нам во всю эту ерунду верится, пусть и голодно, пусть и враги кругом, но сразу как-то спокойнее на душе: есть кого бояться, есть кому кузькиной матерью грозить. Полный порядок! А тут вдруг как будто поломалось что-то: то ли миелофон заглючило, то ли Акелла промахнулся, то ли «Бог устал нас любить» (© Сплин).
В общем, нет никакой депрессии в российском обществе, а то, что фиксируют социологические опросы, — это утрата веры. Так что, если кто-то переживает, что у нас нефть упала, — плюньте, это ерунда. Случилось нечто куда более значительное: у нас символическая пирамида обрушилась. Хотя внешне, конечно, все еще на своих местах — РПЦ с пингвинами, лидер с национальной идеей. Формально все вроде как и неплохо. Но весь секрет символического в том, что, когда в него перестают верить, соответствующие механизмы перестают работать.
Муравьи, лишенные своей королевы, превращаются в растерянных идиотов и разбегаются кто куда.
Бизнес. Лидерство. Успех: ненаучный взгляд сквозь научную призму иерархического инстинкта
Предупреждаю сразу: эта статья может изменить ваше понимание, казалось бы, давно известных вещей. Кого-то она просто заставит задуматься. А кому-то поможет улучшить жизнь и/или увеличить доходы. В любом случае, из этого материала вы узнаете:
Живи себе нормальненькоЕсть повод веселитьсяВедь, может быть, в начальникаДуша твоя вселится © В.Высоцкий, Песенка о переселении душ
Курице топором отрубили голову, но она, безмозглая и безголовая, изо всех сил мчится к сараю. Эта страшная картина до сих пор стоит у меня перед глазами. С того самого дня, когда я ребенком впервые попал в деревню. Это уже потом я прочитал про обезглавленного цыплёнка Майка, который де-факто прожил так без малого год. Но тогда я еще не знал, что без головы вообще можно жить…
Да, у кур мало мозгов, с этим не поспоришь. Но даже в их «курином обществе» есть своя жесткая иерархия. И вот про нее-то и стоит поговорить серьезно. Почему? Потому что понятие «иерархии» наиболее детально изучено учеными именно в среде птиц.
У кур, на самом деле, самый простой вид иерархии — линейный. В организации их сообществ чётко прослеживается соподчинение: более сильные главенствуют над слабыми.
Причем выстраивание иерархии происходит сразу, в самом начале формирования стаи, и сохраняется длительное время. Исследования показали, что куры способны очень быстро установить свой ранг среди 27 сородичей. А благодаря тому, что у кур хорошая память, после недельного отсутствия в курятнике и возвращения обратно птицы сразу же ведут себя соответственно изначально установленному иерархическому рангу.
Вот как это проявляется на примере теории порядка клевания: первой клюёт пищу альфа-курица, второй — бета-курица, потом гамма-курица и т. д. И «ой-ой-ой» что будет, если курица нижнего ранга попробует клюнуть зернышко раньше курицы более высокого ранга! Тут же это злодеяние пресекается, и нарушительница иерархии получит хороший клевок в голову. Кстати, нижнюю ступеньку этой иерархической лестницы занимает самая слабая, всеми обижаемая самка (омега). Она клюёт корм урывками и занимает в курятнике самое худшее место.
Тут важно заметить, что клюются между собой (ругаются, ссорятся) только куры более низких рангов (например, бета или гамма). А куры разделённые несколькими ступеньками иерархической лестницы (например, альфа и омега) вообще не контактируют между собой.
Факт: доминантные птицы подтверждают своё положение в обществе не клевком, а всем своим внешним видом.
Если доминантную курицу, занимающую высшую ступень, удалить из стаи, то в курятнике начнется борьба за освободившееся место лидера. С возвращением курицы на место снова возникают ранговые перемещения. Интересно, что одна и та же курица, помещенная в разные стаи, будет занимать там различное положение, а для выяснения своего ранга курице достаточно провести всего один час в незнакомом окружении.
И еще один забавный факт, так сказать, «на закуску»: петухи, живущие с курами в курятнике, как правило, предпочитают «проводить время» с самками из низших уровней иерархии. Похоже, для них достоинств у средних и нижних этажей иерархии не меньше, а вот в общении они… попроще, что ли? Или более женственны в своём подчинении. Вам это ничего не напоминает?
Отмечу, что пока мы тут говорим исключительно о птицах, не о человеках. Хотя некоторые аналогии, конечно же, прослеживаются.
Итак, актуальный вопрос: можно ли курицу из самой низкой иерархической среды перевести на другую ступень? Так сказать, повысить ее куриный ранг? Возможно ли такое в принципе?
Разумеется, самостоятельно курица это, ну никак, сделать не сможет. Но методика такая, конечно же, существует. И чтобы решить задачу «повышения ранга» птичники прибегают к такому алгоритму действий:
Но есть еще в природе пару вариантов повышения статуса, кстати, очень популярных и в мире людей. Великий австрийский зоолог, лауреат Нобелевской премии Конрад Лоренц в своих исследованиях приводит примеры, когда
Научные эксперименты показывают, что не только у кур, но и у крыс, более «продвинутых» в умственном отношении, может наблюдаться смена иерархических ролей. Только если поставить их в определенные условия. Почитайте, например, об интереснейших опытах по выявлению среди крыс «прирожденных работников» с помощью ящика Скиннера.
А вот гипотезу о «врожденном доминировании» опроверг Дидье Дезор, французский ученый из лаборатории поведенческой биологии Университета города Нанси. Он вместе с коллегами провёл серию остроумных экспериментов, результаты которых до сих пор удивляют научное сообщество.
Простите за небольшое отступление, но очень хочется сказать здесь несколько слов об этих экспериментах. Итак, представьте: шесть крыс в одной клетке, а выход из клетки только один — бассейн, который нужно переплыть, чтобы добыть еду. И ученые замечают, что не все крысы добывают себе еду вплавь.
Социальные роли среди грызунов сразу же распределились следующим образом:
Дезор провёл ещё два десятка аналогичных экспериментов, но результат не менялся: все крысы из разных групп быстро делились на двоих хозяев, двоих рабов, одного независимого и одного «козла отпущения».
Тогда Дезор взял шестерых «лидеров»/«хозяев» из разных групп и запер их в одной клетке. Крысы дрались всю ночь, а к утру… распределились уже знакомым образом. Кстати, подобные эксперименты с шестью «рабами», шестью «независимыми» и шестью «неприкасаемыми» дали тот же результат! Поразительно, не правда ли?
Еще поразительнее выводы, которые ученые сделали из этого исследования:
Давайте пойдем дальше и узнаем, можно ли изменить не только ранг иерархии, но и производительность/эффективность курицы-крысы? И, что интереснее, человека.
Для начала давайте еще раз на минуту вернемся в наш курятник, чтобы понять, как же поднять «эффективность работы» каждой отдельно взятой курицы.Эволюционный биолог Уильям Мьюир из Университета Пердью изучал возможность поднять продуктивность именно на примере кур, потому как у них «продуктивность» проще всего измерить – достаточно просто подсчитать яйца.
Кстати, в тему: про размер яиц есть давний и пошлый анекдот времен СССР.
Итак, чтобы повысить продуктивность кур, Мьюир провел такой эксперимент: он выбрал обычную стаю, и долгое время ничего с ней не делал, позволив курам вывести несколько поколений. Потом он создал вторую группу, куда вошли только «суперкурицы» из первой стаи, то есть птицы с самой высокой производительностью из всех поколений, самые-самые продуктивные.
Но что же случилось в конце этого эксперимента? Первая группа, состоящая из обычных кур, чувствовала себя прекрасно. Они были тучными, с отличным оперением и стали нести гораздо больше яиц.
А вот из второй группы выжили всего три курицы, и то потому, что заклевали остальных до смерти. То есть суперкуры с высокой личной продуктивностью достигали успеха только подавляя других.
И вот тут уже давайте проведем прямую аналогию с миром людей. Как часто вы наблюдаете в жизни, что люди хотят построить свой бизнес, подбирая в команду исключительно «суперкуриц»? Да повсеместно!
Такова наша модель успеха — соревноваться всегда и везде: пробиться в элитную школу, вуз, забраться в жизни на верхушку, иметь дело только с успешными, быть первыми среди первых. Но ведь превращая управление в «конкурс талантов», мы, прежде всего, настраиваем сотрудников друг против друга!
И что получается в результате реализации такой «суперкуриной» модели в бизнесе? То же, что и в эксперименте Мьюира: агрессия, сбои в работе, напрасные потери, трудности в решении задач, низкая эффективность и сплошные «сплетни, интриги, расследования».
Так что, для повышения «производительности и яйценоскости» всей стаи не так важны суперкуры, не так ли? Проводя многочисленные эксперименты в рабочих коллективах, ученые только подтвердили эту, казалось бы, банальную истину.
Если разделить сотрудников на группы и дать им для решения одинаковые по сложности задачи, то некоторые группы всегда будут намного успешнее остальных. Хотя при этом наиболее эффективными из них будут не те, в которых есть один-два человека с выдающимся IQ или лидерскими качествами.
По-настоящему успешными будут команды с высоким уровнем эмпатии, где никто ни над кем не доминируе! Интересно, что по статистике, в этих «самых успешных группах» по процентному составу всегда бывает больше женщин, чем мужчин.
Таким образом, ключ к превосходству одних групп над другими лежит исключительно в социальной связанности между участниками. А все возможные варианты прорыва достигаются, прежде всего, при помощи «социального» капитала.
Интересный факт в тему: не зря, наверное, ведущие педагоги в лучших театральных школах мира оценивают на вступительных экзаменах не блестящее красноречие абитуриентов, а их потенциал к сотрудничеству и взаимодействию. Потому что еще со времен Шекспира была отмечена закономерность, что великую карьеру могут построить лишь те актеры, которые сотрудничают с другими и умеют пробудить в партнерах все самое лучшее, чтобы раскрыться самому.
Итак, какие же выводы мы можем сделать на данный момент:
Конечно, курицу/крысу можно научить быть лидером, можно сменить их иерархическую роль, если очень постараться. Но все же курицу/крысу с человеком разумным сравнивать как-то не очень разумно, хотя в нашей жизни (и в бизнесе особенно) порой действуют те же закономерности, что и в животном мире. Если не хуже.
Однако о теории лидерства и законах иерархической системы в мире людей мы все-таки поговорим подробнее уже в следующей статье.
Примечание. Историю о «суперкурицах» в деталях можно послушать на TED (англ.яз.)