ильнар галявиев что с ним сейчас 2021
Появились маркеры признания невменяемым «казанского стрелка» Галявиева
Стали известны новые подробности о расследования трагедии в Казани
Стали известны новые подробности по делу о массовом расстреле в Казани. В отношении директора школы, где произошла бойня, возбуждено уголовное дело. Также появились основания полагать, что психолого-психиатрическая экспертиза признает невменяемым обвиняемого Ильназа Галявиева.
Фото: Кадр из видео
В минувший четверг, 7 октября, Басманный районных суд Москвы продлил срок содержания Ильназа Галявиева под стражей на три месяца, до 11 января 2022 года.
Кроме того, согласно постановлению следователя, отец Ильназа Галявиева получил статус законного представителя. Автор документа в тексте ссылается на статью 437 УПК РФ «Участие лица, в отношении которого ведется производство о применении принудительной меры медицинского характера, и его законного представителя». Как правило, в тех случаях, когда человек получает статус законного представителя со ссылкой на эту статью, речь идёт о невменяемости обвиняемого.
Кроме того, по словам адвоката стрелка Алексея Васильева, ни его, ни родственников его подзащитного с результатами комплексной стационарной психолого-психиатрической судебной экспертизы, проведенной в Центре им. В.П. Сербского, никто не знакомил. Однако 18-го августа Галявиев был этапирован в Ленинградскую область, спустя ровно месяц поступил в стационар и на днях в Городской психиатрической больнице № 6 Санкт-Петербурга будет проходить еще одна комиссия с участием внештатных экспертов. Что тоже косвенно указывает на большую вероятность того, что «казанского стрелка» признают невменяемым.
«МК» также стал известны некоторые детали следственных действий в Казани. Там, по нашим данным, систематически вызывали на допросы главу семейства Галявиевых. Следователей интересовали самые разные вопросы, например, они просили объяснить происхождение и пересказать содержание религиозной литературы, изъятой в их квартире.
Также прояснилась судьба «настойки мухоморов». Со слов нашего источника, это была старая непочатая банка со снадобьем, купленная теткой Ильназа для компрессов, но на долго забытая на антресолях. Квартира на улице Туганлык, откуда Галявиев отправился убивать, до сих пор опечатана и туда никого не пускают.
Более того, сегодня стало известно, что в списке обвиняемых пополнение — директору гимназии № 175 Амине Валеевой было предъявлено обвинение по статье «Халатность». Мы уже писали, что многие жаловались на руководительницу, в том числе во все инстанции направлял свои жалобы местный правозащитник Еркен Сарсембаев. В день нападения, 11 мая женщина должна была праздновать свой день рождения.
Казанский стрелок Ильназ Галявиев: С наказанием согласен, но я всё сделал правильно
В Советском районном суде столицы Татарстана избрали меру пресечения обвиняемому в массовом убийстве в гимназии №175.
Заседание по делу школьного убийцы было назначено на 13:00, но в суд Ильназа Галявиева доставили лишь ближе к вечеру. Ещё до начала разбирательств 19-летний стрелок вёл себя неадекватно, мешая проведению следственных действий. В итоге в аквариум его завели только в шестом часу: в сопровождении троих конвоиров, к двум из которых он был прикован наручниками. Перед этим пуленепробиваемый бокс тщательно осмотрели сотрудники полиции с фонариком.
За несколько часов до начала заседания к зданию суда прибыли бойцы ОМОНа, чтобы усилить меры безопасности. К тому моменту уже собрались десятки журналистов региональных и федеральных СМИ. Все предвкушали, что и здесь Галявиев продемонстрирует свою «смелость», агрессию и ненависть, которые он источал во время нападения и на допросе после задержания. Но в зал суда вошёл тот же тихоня, каким его знали до трагедии все близкие и знакомые. Галявиев покорно со всем соглашался, заинтересованно оглядывал присутствующих и всем своим видом показывал уверенность в своей правоте.
По словам Макаровского, сам подсудимый в преступлении сознался, но в справедливости и обоснованности своих действий не сомневается. В этот момент Галявиев с особым вниманием вслушивался в каждое слово, не уводил взгляда от следователя, когда тот описывал его деяния. От камер подсудимый не отворачивался, против съемки не возражал. Однако вопросы прессы стрелок демонстративно игнорировал, отвечал холодным молчанием, периодически ухмыляясь и заглядывая в глаза журналистов.
Прокуратура ходатайство следователя полностью поддержала. В судебном заседании принял участие зампрокурора республики Алексей Заика, представлявший Генпрокуратуру России.
Назначенный государством адвокат Александр Гиляжев с выбранной для его подзащитного мерой пресечения согласился и апелляцию подавать не собирается. После короткого выступления защиты слово предоставили самому Галявиеву.
После выхода из совещательной комнаты суд постановил заключить казанского стрелка под стражу. Ему предъявлено обвинение по пунктам «а» и «в», части 2 статьи 105 УК РФ (убийство двух и более лиц общеопасным способом). По ней школьному стрелку грозит смертная казнь, но из-за введённого моратория её заменят на пожизненное заключение.
Казанский стрелок Галявиев: «Мне бы Стивена Кинга «Сияние»
Убийцу 9 человек в гимназии привезли в Москву для психиатрической экспертизы
Ильназ Галявиев – в черном спортивном костюме. Невысокий. Худой. Похож на подростка, только с усами и бородой. Походка безжизненная и немного болезненная (потом пожалуется на боли в спине).
Как заметил мой напарник профессор Александр Сафошин, взгляд у Ильназа безучастный, он почти не проявляет интереса к происходящему вокруг него. В Казани его поставили на учет как склонного к суициду после инцидента с падением (бросился вниз головой). В психиатрической больнице «Бутырки» он ведет себя более чем спокойно, и это не благодаря лекарствам. Вообще в больнице его не лечат. Он здесь транзитом – следует в Центр имени Сербского, где предстоит полноценная судебно-медицинская психиатрическая экспертиза. По традиции все заключенные перед экспертизой должны побывать в «Кошкином доме» (так называют больницу «Бутырки») и туда же потом вернутся. Связано это с логистикой: сам Центр им. Сербского не принимает этапы и не отправляет.
Начинаем мы беседу с Галявиевым с вопроса:
– А что у вас за шрам на лице?
– Этот? – показывает пальцем на область под глазом. – Это в детстве еще получил. Меня стригли опасной бритвой (так удобнее было с моим лицом), а я резко повернулся и порезался. Так что это старое.
У меня есть травма свежая на руке. Во время задержания я пытался перекусить, когда осознал все. Рана не заживает.
– А почему?
– Когда резко руки скручивают за спиной представители следствия. Еще спина у меня болит. Я забрался на клетку, прыгнул вниз головой, чтобы разбить ее. А в итоге ударился поясницей.
– Как вас этапировали в Москву? Были проблемы по дороге?
– Везли поездом, в вагоне для заключенных. Там внутри вместо купе – камеры. Я в камере был один. С собой дали сухпаек. Кипяток наливали. Все нормально было, в общем.
В Москву я прибыл 12 июня. Поместили меня в палату с мужчиной. Ему лет 50. Он все время разговаривает и разговаривает, мне с ним трудно. Я люблю тишину. Можно меня перевести на одиночное содержание?
– Вы ведь сейчас в любом случае поедете в Центр Сербского.
– А там я буду в палате один? – волнуется Галявиев.
– Возможно, но это решают только врачи.
– Хочу быть один, – повторяет Галявиев. – А из клиники меня потом обратно в Казань? Я хочу в родной город. Боюсь остаться в Москве.
– Почему? С вами здесь что-то не так?
– Нет, все в порядке здесь. Все по справедливости тут. Просто хочу домой. В казанском СИЗО вкуснее кормят, чем в «Бутырке». Там по утрам каша на молоке, в обед борщ обычно бывает, а вечером – макароны с рыбными консервами. В Казани у меня на счету изолятора деньги были (родные положили). Я мог заказать в тюремном ларьке шоколад и конфеты. Выдавали их к обеду.
Передачки Галявиеву в Москве никто не передавал, и денег на счету нет.
– В чем нуждаетесь? Вам выдали гигиенический набор?
– Выдали зубную пасту, щетку. Но бритву не дают. Я зарос. Вообще я бреюсь раз-два в неделю. Дадут?
– Дадут, но только безопасную. А что с письмами? Доходят до вас?
– За все время, что я за решеткой, мне пришло в казанское СИЗО два письма от незнакомых людей. Я написал письмо родителям – наверное, пришел уже ответ, ждет меня в Казани. Они волнуются, думаю. Отец особенно переживает. Он передал мне одежду в СИЗО. А так я их ни разу не слышал и не видел, звонки и свидания запрещены пока.
– Вы хотите продолжить учебу за решеткой? Знаете, что это возможно?
– По той специальности, что я учился (на программиста. – Прим. авт.), не хочу. За решеткой нет компьютеров.
– Ну это вы зря так думаете. В учреждениях есть компьютерные обучающие классы, так что заключенные (но уже после приговора, в колонии) могут осваивать компьютер.
– Нет, не хочу. Я инвестором мечтал бы стать. Вкладывать деньги в акции. Но думать про учебу и будущее сейчас не хочу. Хочу только читать. В камере «Бутырки» есть притчи про воина света и есть книга по психологии. Но мне бы Стивена Кинга. Атмосферно пишет. Можно передать как-то?
– В библиотеке «Бутырки» Кинг есть, но вы сейчас уедете, а их с собой пациентам не дают. Так что нужно, чтобы в сам центр Сербского передали вам. Что именно хотите?
– Не очень позитивный роман про внутренние страхи. Вы уверены?
– «Сияние» и что-то на ваш выбор. Вообще я хотел сказать, что я сам по себе не агрессивный, я спокойный. Джека Лондона еще бы почитал.
«Казанский стрелок» не раз повторял, что хочет только чтения и уединения. В его любимом романе «Сияние» говорится, что одиночество само по себе может оказаться губительным. К этому склоняются и сотрудники ФСИН.
По внутренней инструкции склонных к суициду никогда не сажают в камеру без соседей. Считается, что такие всегда должны быть под присмотром сокамерников и «видеоглазка».
На безумца Галявиев не похож, агрессию в общении не проявлял.
В центре им. Сербского «стрелок» проведет 30 дней, пройдет серьезное обследование. Весь месяц за ним будет организовано круглосуточное наблюдение. Специалисты оценят все: как ведет себя, спит, как ест, как идет на контакт, как выражает свои мысли. Ежедневные беседы так или иначе будут касаться того, что он совершил. Экспертам важно понять, был ли он вменяем в тот момент, осознавал ли себя «во времени и пространстве», кем себя чувствовал и что испытывал. Еще будут тесты и многое другое, чтобы выяснить, что вообще творится в голове.
Ну а после – привычный маршрут: «Бутырка» и СИЗО города Казани.
«Казанский стрелок» Галявиев сошелся в тюрьме с серийным отравителем
Убийца семи детей и двоих учителей рассказал об условиях содержания в психбольнице
Это наша вторая встреча с Ильназом Галявиевым. Пребывание в психиатрической больнице «Бутырки» (он ее называет так же, как другие пациенты, – «Кошкин дом») чисто внешне пошло ему на пользу: он кажется спокойным.
– Ильназ, мы видели вас здесь же, в «Бутырке», перед тем, как вас отправили в Центр им. Сербского. Прийти туда и проверить ваши условия содержания мы так и не смогли, хотя вы просили. Расскажите, как с вами там обращались?
– Нормально. Я был все время там в отдельном изоляторе (речь об отделении, куда привозят подозреваемых в преступлениях людей на судебно-психиатрическую экспертизу. — Авт.). В камере стояло две кровати, но меня содержали одного. И одного водили на прогулки. В общем, всегда я был один. Сначала было тяжело, но потом я привык. Мне врачи задавали всякие вопросы, вот, собственно, и все. Доктора потом говорили, что я невменяем. Я написал об этом в письме девушке по секрету, больше никому. Но потом узнал, что все уже об этом говорят. Откуда узнали?
– Но официального заключения еще нет. Вы его не видели?
– Вы можете написать заявление, что хотите ознакомиться с результатами судебно-психиатрической экспертизы. Имеете на это право.
– Спасибо, что разъяснили. Напишу. Но врачи же не стали бы обманывать?
– Извините, на такие вопросы мы не отвечаем. Вы со своим адвокатом поговорите.
– С каким адвокатом? Я ни разу его здесь не видел. Думаю, его нет. Ко мне кто-то приходил из следствия, дали бумагу, чтобы я отказался от какого-то адвоката, которого в глаза не видел. Якобы потому, что мои родители против. Но мне нужен адвокат, потому что много вопросов.
– В «Бутырку» вас вернули почти 10 дней назад. Какие здесь условия?
– В «Кошкином доме» я сижу в камере трехместной. Отношения с соседями нормальные, они мне не угрожают. Я их не боюсь. С одним сокамерником – Михаилом Любезновым – мы подружились. Он вам письма, кстати, писал в ОНК. Не дошли? У него проблема: ему в ИВС сломали руку. А так он мне рассказывает про психбольницы для принудительного лечения преступников. Я уже по его лекциям, кажется, все знаю о них.
СПРАВКА «МК»: «Михаил Любезнов – серийный отравитель из электричек. Уроженец Тверской области, он знакомился в электропоездах Ленинградского направления с пассажирами и подсыпал им клофелин. Десятки людей пострадали, несколько человек скончались.
– Зачем вам это?
– Отправят же туда. Если бы мне сказали: «Выбирай: или 25 лет в психушке, или пожизненный срок», я бы выбрал пожизненный.
– Почему?
– Я не хочу стать овощем. Кстати, мне в «Кошкином доме» дают какие-то препараты.
– И вы, надо заметить, хорошо выглядите.
– Я нормально себя чувствовал и без лечения. У меня к вам просьба. Я не хочу в случае чего лечиться в Казанской республиканской больнице. Можно мне в другом месте?
– Почему?
– В Казани все помнят про то, что я сделал. Месть возможна.
– Мы не можем повлиять на выбор места лечения заключенного, но вы имеете право заявить о своих опасениях суду.
– Посылки, передачи, письма доходят?
– Никто ничего не передает мне. Были деньги на лицевом счету, сделал заказ. Не помню, что там. Еда в принципе нормальная тут, сладостей не хватает.
– Вы совершенно лысый. Неужели постригли принудительно?
– Нет, я попросился к парикмахеру. А дали машинку для стрижки волос. Вот сокамерник мне и сделал прическу такую. На воле я сам себе мог машинкой волосы постричь, но тут он помог. Раны у меня почти затянулись, не болят. Так что все хорошо. Только библиотекарь не приходит. В камере были книги, но мне они не нравятся. Вы обещали в прошлый раз принести «Сияние» Стивена Кинга.
– Простите, но психологи вам ее не рекомендуют.
– Тогда Джека Лондона, если можно.
– Он в библиотеке СИЗО точно есть. Там вообще 10 тысяч книг, и Джека Лондона полное собрание. На днях вам все выдадут.
– Спасибо. Пока я телевизор буду смотреть, развлекательные программы. Я вас еще просил, чтобы меня поскорее отправили домой, в Казань. Туда родители могли бы прийти, мне бы дали с ними свидание. Очень хочу увидеть их.
С момента этапирования Галявиева из Казани в Москву десятки людей обратились в ОНК с разными вопросами: как ему передать передачку, как отослать посылку. По факту же ни вещей, ни провизии не послал ему никто. Вероятно, эти странные граждане интересовались им ради хайпа.