инклюзивное кафе что это

В Петербурге открыли первое инклюзивное кафе «Огурцы» — в нем работают люди с особенностями. Как это устроено?

Подписаться:

Поделиться:

Маша Грекова открыла первое в Петербурге инклюзивное кафе «Огурцы» на набережной Фонтанки, 96, а двумя годами ранее — мастерские «Простые вещи»: в них взрослые люди с особенностями развития психики и интеллекта делают посуду, сумки, мебель и сувениры. «Собака.ru» поговорила с Машей об истории ее проекта и о том, почему инклюзия важна и полезна для всего общества.

Кто такие люди с особенностями? И что такое инклюзия?

Мы работаем с людьми с ментальными нарушениями — то есть с умственной отсталостью, генетическими патологиями вроде всем известного синдрома Дауна, аутизмом, параноидальными расстройствами и другими отклонениями, которые влияют на работу мозга. А инклюзия — это когда мы с этими людьми находимся вместе и принимаем друг друга. Для этого не нужны специальные условия — мы все на равных, никто не подстраивается, все получают профиты и новую информацию. То есть мы находимся в добровольных отношениях.

Почему ты решила выбрать профессию, связанную с людьми с особенностями?

У меня образование специального психолога, я окончила Психолого-педагогический университет в Москве, но пошла туда учиться не потому что хотела помогать людям с особенностями, а потому что это казалось чем-то между психиатрией и психологией. В Калуге, где я родилась и выросла, даже человека с синдромом Дауна невозможно встретить на улице, так что я о таких людях ничего не знала. Зато в университете резко с ними столк­нулась: на первом же курсе нас отправили на практику в детский сад для ребят с множественными нарушениями развития. После этого из нашей группы ушли четыре человека, а мне, наоборот, стало интересно.

Надо сказать, что взрослых с особенностями я не видела до третьего курса. Когда мы пришли на практику в технологический колледж, где они получают профессию, нам выписали индивидуальные пропуска — иначе не пустят, а местная завуч настойчиво рекомендовала девушкам носить мешковатую неприметную одежду и ходить в туалет по двое. Я испугалась! Но оказалось, все это полная ерунда. Абсолютно такие же люди, как мы с вами, только еще умеют делать невероятные штуки — ткут, лепят, шлифуют. Мы вместе ели, целыми днями учились, и вскоре я начала ходить по коридорам спокойно. Все боятся взрослых с особенностями, потому что нет возможности с ними взаимодействовать. Нет такого опыта. Неудивительно, ведь в местах, где они находятся, требуют индивидуальные пропуска. Но страх никуда не денется, пока мы не узнаем, что это за люди.

Тогда у тебя и родилась идея открыть инклюзивные мастерские?

Да, я поняла, что необходим проект, который поможет людям встретиться. И эта встреча гораздо важнее для нас — они уже привыкли к тому, что их не принимают. При этом было важно, чтобы всех объединяла понятная продуктивная деятельность — так проще знакомиться и общаться.

Команда кафе «Огурцы»
Верхний ряд: Маша Грекова, Оля Пашко, Ваня Слюсарь, Юля Лисенко. Нижний ряд: Настя Дякива-Миронова, Эмиль Назарли, Даша Никитина, Жанна Братова

Почему ты открыла мастерские в Петербурге, а не в Москве?

После университета я начала искать в Москве организацию, к которой могла бы присоединиться и продвинуть свою идею мастерских. Поработала в нескольких местах, но мне все равно хотелось сделать именно свой проект. Тогда я как-то очень быстро решила переехать в Петербург, потому что этот город для меня про другие ценности, другую скорость, другое ощущение себя — здесь гораздо легче начать собственное дело.

Я написала в анимационную студию «Да» — они проводят занятия мульттерапии в социальных центрах и больницах. Идея у меня была очень размытой — «давайте сделаем какие-нибудь мастерские». Студия откликнулась, мы вместе все продумали и подали заявку на грант — его одобрили. Правда, мы совсем не знали, как считать деньги, поэтому полученного хватило только на то, чтобы купить оборудование. А мебель, посуду и даже зарплату части сотрудников оплачивали из моих денег — я до этого долго копила на машину.

Группа собралась сразу?

Мы открыли «Простые вещи» в феврале 2018 года, и к нам сразу начали ходить ребята, но их было мало. Мы были новичками, соответственно, и доверия к нам было ноль. За стол садилось человек десять, из которых половина — педагоги. А потом случилось то, что изменило всю мою жизнь — в марте мой друг журналист Шура Буртин по случаю моего дня рождения написал большой и очень личный пост в Facebook про мастерские, который набрал десятки тысяч лайков и репостов. На следующий день я стала популярна, хотя не была к этому готова. Мне написали полторы тысячи незнакомых людей: «чем помочь», «выходи за меня замуж», «давай сделаем точно такое же, но в Норильске». С этого момента «Простые вещи» зажили другой жизнью, в нас поверили родители особых ребят, и в сентябре мы закрыли набор из 30 человек. Потом все начало происходить стремительно: когда желающих стало намного больше, чем мест, мы запустили сбор средств на столярную мастерскую и открыли ее в декабре того же года. Сейчас у нас работает уже 50 особых взрослых, а те, кто делает это подолгу и регулярно, получают зарплату.

Источник

«Это наша победа и гордость». История питерского кафе, в котором работают люди с инвалидностью

Кафе «Огурцы» — первое инклюзивное кафе в Санкт-Петербурге. Здесь наравне с профессиональными поварами и бариста работают взрослые люди с особенностями развития психики и интеллекта. Это концепция и миссия кафе. Мы запустили инклюзию в такой новой для нашей страны форме, что это не может не изменить общество и отношение к людям с ментальными нарушениями.

Сейчас в команде 17 человек, семь из них — с особенностями развития психики и нарушениями интеллекта. Они работают в качестве стажёров на всех позициях: бариста, повара и администратора, который общается с гостями и приносит заказы. К концу года мы планируем увеличить количество таких сотрудников в два раза.

Мы стараемся не позиционировать кафе только с этой стороны. Наоборот, стремимся, чтобы с виду оно ничем не отличалось от любого другого хорошего места. Проводим мероприятия для разной аудитории, чтобы про кафе и инклюзию узнавали разные люди. Не все гости знают об особенностях этого места и немногие из них замечают разницу. Но есть те, кто едет из других городов, чтобы у нас побывать.

(Инклюзия — процесс включения людей с инвалидностью в активную общественную жизнь. — Прим. «Секрета»)

Как правило, ребята очень гордятся, что работают в нашем кафе. Эмиль, особый бариста, недавно начал готовить отменный капучино с идеальной пенкой. Для нас это большая победа, а для Эмиля — гордость. Он очень старался, чтобы научиться. Катя научилась делать заготовки для сырников и пирог от начала до конца самостоятельно. И это ещё одна победа и гордость. Им точно нравится, они с радостью приходят на работу. Их родители тоже довольны. Посещают кафе в смены своих детей, и видно, как они гордятся, приводят друзей похвастаться.

С чего всё началось

Идея создать инклюзивное кафе появилась несколько лет назад. Сначала мы открыли инклюзивные мастерские «Простые вещи», которым в этом году исполнилось два года. В мастерских есть керамическое, столярное, швейное дело, графическое направление и кулинарная мастерская.

(Инклюзивные мастерские «Простые вещи» — пространство в котором взрослые люди с особенностями развития психики и интеллекта работают и занимаются творчеством на равных с мастерами и волонтерами. — Прим. «Секрета»)

Особым сотрудникам было интересно готовить, и летом мы поехали на городские фестивали с мобильным кафе. Пекли вафли и варили кофе. Всё получилось, и нам захотелось, чтобы кафе работало постоянно, а не только на выездах. И в декабре 2019 года мы открылись на набережной Фонтанки.

(Почти всё в «Огурцах» сделано своими силами: керамическую посуду, мебель и текстиль изготовили в инклюзивных мастерских, а ремонт делали сотрудники кафе и волонтёры (источник). — Прим. «Секрета»)

Мастерские «Простые вещи»

С какими сложностями столкнулись и как их преодолели

Помещение и меню

Помещение, которое мы нашли для кафе, — с довольно маленькой кухней. Это не очень удобно: в помещении не могут находиться одновременно много поваров, но мы смогли наладить работу.

(От прошлых владельцев помещения «Огурцам» досталась часть оборудования, это упростило запуск. — Прим. «Секрета»)

С разработкой меню было много сложностей: не всегда грамотно выбирали поставщиков, долго формировали позиции и подачу. Спустя три месяца работы мы сбалансировали блюда, внесли много изменений в ассортимент, выработали критерии выбора поставщиков. Целый день у нас готовят завтраки, есть хорошие варианты обедов, кофе и выпечка. В общем и целом справились, но работа в этом направлении до сих пор идёт.

Всё меню у нас веганское, то есть без мяса, рыбы, молока и яиц. Нас шеф-повар Илья, с которым мы открывали кафе — веган. И с самого начала мы решили, что кафе будет веганским. Но мы не позиционируем кафе только в этом ключе, нам важно, чтобы каждый человек смог найти в нём что-то для себя.

Сотрудники

Сложностей в трудоустройстве работников практически не было. Да, не при всех диагнозах людей могут допустить на кухню, всё зависит от группы инвалидности. Но это решаемо — в кафе много форматов работы. А все наши повара имеют право работать на кухне — они без проблем получили санкнижки.

Все сотрудники кафе: бариста, повара, администраторы — сначала проходили стажировку в мастерских. Ходили волонтёрить, наблюдать, и только потом мы принимали решение взять человека на работу в кафе. Взяли тех, которые хотели работать в кафе и мы понимали, что они справятся с задачами. Это как выход на новый уровень. В мастерских во многом комфортнее и легче работать особым мастерам — там нет такой многозадачности. Новые особые сотрудники кафе тоже сначала должны будут поработать в мастерских.

Сейчас все особые сотрудники кафе понимают свои задачи и какие-то могут выполнять абсолютно самостоятельно. Но поддержка и контроль нужны будут всегда. В режиме многозадачности ребятам особенно сложно.

Реакции посетителей

Конфликт с посетителями за всё время работы случился только один. Просто взрослый мужчина купил чай и торт, сел за столик. Наш особый сотрудник принёс ему заказ, а мужчина вскочил и начал возмущаться, что у нас работают уроды. Мы к нему подошли и сказали, что у нас инклюзивное кафе, мы всем рады, а вот оскорблениям — нет. Если ему не нравится концепция кафе, то он может уйти.

В целом, если гости начинают волноваться или проявлять недовольство, к ним подходит наш администратор или бариста, рассказывает про место, иногда про яркого особого гостя, и всем становится комфортно. Просто людям нужно объяснять и рассказывать.

Источник

Как существуют инклюзивные рестораны в двух столицах?

Инклюзивные заведения — места, куда беспрепятственно могут прийти люди с инвалидностью и не испытать при этом трудностей — все еще большая редкость. Но парадигма постепенно меняется: «Афиша Daily» поговорила с координатором инклюзивных программ московского музея «Гараж», а также с создательницей «Огурцов» в Петербурге.

Координатор отдела инклюзивных программ музея «Гараж»

Cлово «инклюзивный» очень часто ставят в один синонимический ряд со словами «специальный» или «для людей с инвалидностью», что в корне неверно. Инклюзия — это набор практик, главная цель которых — создать комфортные условия для всех людей: с инвалидностью или без, людей разного возраста, пола, гендера, этнической и религиозной принадлежности. Поэтому для меня «инклюзивный ресторан» — это место, куда может прийти любой человек и не испытывать каких‑либо трудностей и неудобств.

Наше кафе находится в здании Музея, которое адаптировалось под принципы универсального дизайна в ходе реконструкции. Сотрудники кафе, как и сотрудники всего музея, ежегодно проходят курсы основ русского жестового языка, а также тренинги по пониманию инвалидности. Вообще, самое важное, на мой взгляд, в любом месте — это адекватные люди, а не наличие каких‑то адаптированных материалов. Зачем вам адаптированное меню, если вас не рады видеть?

Архитектурная доступность и френдли атмосфера влияют, конечно, только положительным образом на само кафе и на музей. Кафе вообще хорошо показывает все разнообразие аудитории, которая приходит в «Гараж»: дети с родителями, подростки, аудитория постарше, люди с инвалидностью, иностранцы.

Создательница кафе «Огурцы»

У нас есть проект инклюзивных мастерских «Простые вещи», который начался почти три года назад. Мы хотели сделать место, где могут общаться люди с особенностями, волонтеры, профессиональные и классные ремесленники. Идея была в том, чтобы пространство просто было общим.

В какой‑то момент мы трудоустроили особых ребят в эти мастерские, и за три года они научились чему-то в рамках одной-двух профессий: многие из них круто пилят деревянные вещи, лепят из керамики, кто‑то так круто рисует, что получается готовый дизайн-макет.

И все это время у нас в этой мастерской стояла профессиональная двухрожковая кофемашина. И однажды нам всем стало интересно, по какому принципу она работает.

Два человека у меня напрямую попросили: «Маша, научи меня пользоваться этой штуковиной!» Это был первый «звоночек». Они научились отлично готовить кофе, например, наш классный Макс, который буквально шантажировал меня словами: «Ну что, я уже умею делать кофе, когда ты откроешь мне кафе?»

Мы придумали сначала протестировать формат: сделали деревянную будку и летом выезжали на разные фестивали, благо их тогда было достаточно.

Было страшно, что люди будут реагировать негативно и говорить: «Я у этих чуваков кофе пить не буду».

После первого же фестиваля мы поняли, что вообще все в порядке. Потихонечку выводили ребят в смены, буквально на несколько часов — в таком незначительном включении человек не успевает совсем устать. Люди в итоге совсем не догадывались, что у нас какое‑то необычное кафе. Кафе и кафе: корнер с вафлями в пупырку (гонконгский вариант, когда вафли скручиваются в рожок) и классный кофе. Никто, кроме нас их тогда не делал, и люди стояли конкретно за ними. Им было вообще все равно — социальный проект или какой‑то там еще. Хороший кофе у ребят — ну и вафли ничего.

Так прошло все лето, мы отработали на десяти разных фестивалях Петербурга и поняли, что у нас все может получится. Согласитесь, было бы странно по отношению к ребятам показать новую реальность и потом сказать: «Ну, повторим только в следующем году».

Мы решили рискнуть и открыть кафе — и в конце августа запустили краудфандинг. Толком не просчитывали, сколько нам нужно на него денег, просто понимали, что гораздо больше, чем мы можем собрать своими силами.

Народ оказался готов, у нас был быстрый и успешный сбор средств, но самое крутое происходило после открытия, куда пришло 150 человек, при том что вместимость кафе — максимум 70. Пришли все родители наших особых ребят, которые занимались в мастерских, и в итоге получился семейный праздник, на который заскочило еще много других гостей.

У нас веганская еда, но мы не делаем на этом упор, как и, собственно, на инклюзии : мы не пишем об этом в заголовках, не клеим наклейки — просто стараемся делать хорошее кафе с классной едой. Кухня очень круто заработала, меню вышло сбалансированным, и неважно, ешь ты мясо или нет, — можно наесться вообще на ура.

Мне хочется туда прийти со своими друзьями, привести свою семью, и я буду всегда чувствовать себя там комфортно и знать, что люди, которые меня окружают, — на той же волне, что и я.

Я мечтала, чтобы в наше кафе приходили семьи с детьми с особенностями, и когда это происходит, у меня слезы наворачиваются, потому что я понимаю, насколько для них тяжело найти место, в котором их не будут стесняться или пытаться отсадить подальше. И вообще, если ребенок разлил кофе, начал носиться, взял книжку без спроса — никто его не будет отчитывать за это.

В Европе, например, совершенно другая система финансирования социальных проектов. Если проект социальный и находится под опекой города или страны, то там весь зарплатный фонд выплачивается за счет субсидий. У нас он составляет более 40%, и если бы все доставалось из субсидий, то мы бы сеть кафе уже открыли. Еще зарубежом есть льготная аренда или бесплатные помещения. Найти в Петербурге подобное под кафе — это задача на уровне нереальных. Поэтому мы пошли обычным путем: сняли помещение и платим за него аренду, довольно большую.

На данный момент у нас двенадцать особых ребят, которые работают на трех позициях, — помощник повара, бариста, помощник администратора.

Сейчас в планах — постепенно переводить их в обычные кафе. Они часть времени будут продолжать работать у нас, а два-три дня — там. Я мечтала запустить такую программу, потому что это действительно нас всех сблизит, и инклюзивные кафе появятся не потому, что какие‑то активисты с горящими глазами решили их открыть, а потому, что любой работодатель будет брать и трудоустраивать к себе человека.

Сложности будут, конечно, но мы готовы помогать внедрять человека в систему нового рабочего места. Я очень хочу показать, что на самом деле это возможно, и обучать на базе «Огурцов» хотя бы стабильно десять человек в год.

Источник

Быть обычным: в столице протестировали формат инклюзивного ресторана

Вера говорит, что хочет работать журналистом и уже написала несколько статей для школьной газеты, а еще — сочинение по литературе на девяти страницах, просто потому что ей нравится писать. Пока мы разговариваем, у Веры уже намечается новое увлечение — в рамках проекта «Добрая столовая» Вера печет вафли для гостей стенда инклюзивного кафе «Жу-жу» и тут же, на месте, договаривается о том, чтобы помогать его создателям и на других мероприятиях. Прямо за стойкой они торжественно жмут друг другу руки. У Веры ДЦП, она — колясочница, но это не мешает девочке, как и еще почти 80 людям с особенностями ментального или физического развития, готовить бок о бок ведущими столичными шеф-поварами и просто энтузиастами московских маркетов еды для посетителей «Доброй столовой», необычного проекта, на один день открывшегося в рамках культурного пространства «Хлебозавод» в пятницу, 18 октября.

Подробнее о том, как тестировали новую для России модель инклюзивного ресторанного бизнеса — в материале «Известий».

Принцип равенства

«Добрая столовая» — не благотворительный проект. Его цель — не накормить нуждающихся или развлечь людей с особенностями развития, идея заключается в другом: здесь на одной площадке собрали звездных шеф-поваров сразу нескольких столичных ресторанов, энтузиастов и любителей, создателей небольших гастрономических точек, хорошо знакомых завсегдатаям модных маркетов еды, а также подопечных фондов, помогающих людям разных возрастов с различными особенностями развития.

Они должны работать на равных с остальными, чтобы на один день открыть на популярной столичной площадке ресторан или, скорее, гастрономическое пространство, где будут угощать друг друга, родственников, друзей и просто посетителей.

При этом организаторы постоянно подчеркивают, что «особенные» люди должны быть не благополучателями, а равноправными участниками этого процесса и только после того, как убеждаются, что эта идея достаточно ясна, соглашаются говорить со СМИ.

— Наша задача — показать, что все люди разные, но равные, — говорит Анастасия Колесникова, автор идеи и организатор «Доброй столовой», — нам хочется отойти от принятой у нас концепции, что благотворительность — это когда сильный помогает слабому, но обязательно со слезами на глазах и, будем честны, глядя немного сверху вниз.

Анастасия Колесникова организатор «Добрая столовая»

Этот проект, по ее словам, не столько про такую одностороннюю, в общем-то, помощь, сколько про реальный бизнес. Одна из главных целей — посмотреть, что требуется для создания инклюзивного кафе или ресторана как полноценного бизнес-проекта и с какими сложностями можно столкнуться по пути.

— Меня многие спрашивают, почему у нас, у «Местной еды», до сих пор нет своего ресторана. Но единственная история, которую я бы хотела сделать в этом смылсе — это история про инклюзивность. Место, где могут работать люди, которые просто не могут никуда устроиться. И не только потому, что у них есть особенности развития. Это могут быть воспитанники детских домов, те, кто недавно вышел из тюрьмы. Сегодня мы хотим протестировать эту идею, — продолжает она.

Уха на троих

Команда «Местной еды» не первый год устраивает в Москве большой «Маркет еды», Анастасия Колесникова консультирует желающих начать собственное дело и ведет школу гастро-бизнеса. Но мероприятие такого формата в октябре 2019-го здесь провели впервые.

Всего к участию привлекли шесть фондов, которые привезли на мероприятие сводную команду из почти 80 подопечных — это если не считать сопровождающих, родственников и, конечно, гостей «Доброй столовой». Могли бы и больше, но важно было убедиться, что все приехавшие смогут получить возможность принять непосредственное участие в процессе, объясняет Елизавета Бурова, один из организаторов «Доброй столовой».

Еще за полчаса до официального открытия, в «Бойлерной», далеко не самом маленьком помещении «Хлебозавода», людно. У стоек, за которыми располагается зона кухни — почти не протолкнуться.

На самой кухне участники — все в колпаках и фартуках, — ходят или с помощью сопровождающих переезжают на колясках от стойки к стойке. За одной представители школы бариста West 4 учат их готовить кофе за профессиональными машинами, за другой — авторы идеи инклюзивного кафе «Жу-жу», Венера и Наташа, когда-то начинавшие с волонтерских поездок в детские дома, выпекают вафли. По соседству Анатолий Казаков, шеф-повар модного московского ресторана Selfie, руководит приготовлением щечек с полбой, а братья Сергей и Иван Березуцкие, создатели ресторана Twins Garden, сервируют запеченного ягненка.

Братья Иван и Сергей Березуцкие, ресторан Twins Garden Moscow

На улице, пританцовывая под доносящееся из машины задорное «Все, что в жизни есть у меня», бравый человек в белоснежном фартуке с половником наперевес следит за тем, как два участника шинкуют зелень большими поварскими ножами: ничего необычного, просто бренд-шеф ресторана отеля «Метрополь» Андрей Шмаков готовится варить на полевой кухне рыбный суп.

— Ребята откликнулись очень быстро, собралась отличная команда, спасибо им огромное, — говорит Анастасия Колесникова.

И тут же добавляет, что список титулованных участников и главных столичных знаменитостей принципиально «разбавляли» энтузиастами и завсегдатаями гастрономических маркетов: чтобы соблюсти принцип равенства во всем.

Андрей Шмаков, шеф-повар ресторана отеля «Метрополь»

— Вообще, объяснить нашу концепцию, в том числе, участникам и даже фондам, с первого раза было не всегда легко. Были моменты, когда нам говорили — о, вы готовите благотворительный ужин со звездными шеф-поварами, классно, мы придем. Но это как раз то, от чего мы стремились отойти, — продолжает организатор «Доброй столовой».

Инструктор по йоге и чемпион по бочче

Такие инициативы, благодаря которым люди с особенностями развития получают возможность выйти в свет, оказаться в новом для них обществе, а главное, почувствовать себя в нем на равных, очень важны. В том числе, и потому, что нередко после того как они достигают совершеннолетия про них просто забывают, говорит Иван Рожанский, представитель фонда «Жизненный путь».

— Когда человек с особенностями вырастает, социальная помощь обрывается. Потому что для детей ситуация потихоньку меняется, их берут в школы, для них есть инклюзивные классы и детские сады. Но потом, когда они эти школы заканчивают, часто получается так, что они или остаются дома и никуда не могут пойти, или в психоневрологических интернатах, где условия, прямо скажем, часто вообще не человеческие, — объясняет он.

Для подопечных этого фонда мероприятие стало почти профильным: сразу несколько программ фонда подразумевают кулинарные уроки. Во-первых, для того, чтобы люди, которые провели большую часть жизни в психоневрологических интернатах, могли получить обычный опыт, доступный большинству взрослых людей. Во-вторых — чтобы подготовить их к самостоятельному ведению быта.

В фонде БольшеЧемМожешь вообще-то занимаются проектами по развитию инклюзии в спорте. Впрочем, некоторым участникам такой спортивный бэкграунд обеспечил дополнительные конкурентные преимущества.

— Мы только что закончили мешать начинку для чизкейка, сейчас ждем, пока остальные ребята закончат крошить печенье и будем готовить торт, — рассказывает Вера, мама одного из участников Георгия Жаворонкова, колясочника, — мы много лет уже тренируемся, занимаемся бочче, и тут оказалось, что сильные руки — это как раз кстати. Потому что делать тяжелую работу, например, замешивать начинку, получается отлично.

Она тоже уверена, что таких мероприятий должно быть больше: «Мы много лет занимаемся спортом, участвуем в международных соревнованиях и это очень интересно, очень важно, но надо понимать, что если это единственная возможность для выйти в люди и с кем-то пообщаться, то за несколько лет все это надоедает». Тем более, говорят в фонде, что спорт — это все-таки, в первую очередь, про тренировки, а человеческого общения получается мало или возможность поесть за одним столом.

Майя, улыбчивая рыжеволосая женщина в зеленой рубашке, которую издалека видно даже в толпе на кухне, тоже приехала от фонда БольшеЧемМожешь. Но готовкой ее не удивишь.

— Начнем с того, что я каждый день готовлю дома, для своей семьи, — сразу говорит она.

У Майи ДЦП, но это не помешало ей получить диплом инструктора по йоге для людей с ДЦП и родить дочку. Дочке всего полтора года и сейчас она сидит дома с мамой Майи.

Основная площадка для «светского» общения людей с таким же, как у нее, заболеванием сегодня — это Facebook, где у них есть собственные группы, признает Майя.

— Поэтому было бы классно, если бы было больше мест, больше таких событий, куда мы могли бы приходить, чтобы, с одной стороны, от нас не отворачивались, а с другой — не разводили сразу сопли, не пытались пожалеть, — говорит она. И добавляет — еще было бы здорово, чтобы в такие места можно было приходить с детьми.

Чтобы принять участие в «Доброй столовой», работа которой пришлась на дневное время, многие подопечные пропустили занятия в школах, колледжах, университетах, говорит директор благотворительного фонда БольшеЧемМожешь Светлана Томашевская: «Потому что для них это важно. Они все хотят чувствовать себя обычными людьми: чувствовать себя в социуме, знать, что они могут помочь, могут быть полезны, имеют возможность приобрести какие-то навыки».

«В Москве такого нет»

Одна из главных задач «Доброй столовой» — посмотреть, что требуется для того, чтобы интегрировать эту модель в российский ресторанный бизнес.

— Задумка была в том, чтобы сегодня протестировать эту идею. В том числе, я хочу узнать мнение шефов по итогам дня — например, если я буду брать на кухню людей с особенностями развития, что мне стоит учесть, на что обратить внимание, — говорит Анастасия Колесникова.

Идея, судя по всему, просто витает в воздухе. Так, Наташа, Настя и Венера уже около года тестируют идею инклюзивного кафе «Жу-жу», в котором будут работать разные сотрудники — в том числе, особенные. И то, что раньше было мечтой трех волонтеров, уже обретает форму полноценного проекта. Пока у них нет стационарной точки, зато они участвуют в «Маркете еды», выпекая вафли вместе с подопечными нескольких фондов-партнеров — в основном, людьми с расстройствами аутистического спектра и с синдромом Дауна. Но когда у них появится свое кафе, говорит Наташа, они с радостью примут в команду людей с различными особенностями – а меню обещают существенно расширить.

Павел Халабаев, представитель школы бариста West 4, не видит причин, по которым люди с особенностями развития не могли бы работать в этой сфере.

— Кофе — это ведь также, как, например, вино, в первую очередь, про вкусовые рецепторы и обоняние, а не про механику, — объясняет он, — конечно, все всегда очень индивидуально, но в целом я не вижу каких-то серьезных ограничений.

И представители ресторанного бизнеса уже думают. Так, о желании создать стильное и дружелюбное пространство, в котором могли бы комфортно чувствовать себя самые разные люди, говорит и Анатолий Казаков, шеф-повар ресторана Selfie. Как другие шеф-повара, присоединившиеся к проекту, он ранее участвовал в благотворительных проектов или организовывал их, но такое пространство должно быть чем-то большим, объясняет он.

Анатолий Казаков, шеф-повар ресторана Selfie

— Это не просто про благотворительность. Это должно быть место, где люди могут попробовать свои силы, реализовать себя – может быть, в том числе, кто-то сможет найти себя в гастрономии. Но важно, чтобы это было не как в какой-нибудь старорежимной столовой, важно, чтобы это было современное пространство, настоящий культурный кластер, — рассуждает Анатолий Казаков.

Во многом это совпадает с направлением, в котором мыслят сами благотворители. Так, в фонде «Жизненный путь» уже давно думают о создании инклюзивного кафе. И присоединившись к «Доброй столовой», в том числе, рассчитывают проконсультироваться профессионалами и, возможно, обзавестись полезными контактами, признает Иван Рожанский

— В Европе эта практика распространена, в Москве такого кафе нет. Были какие-то попытки в Питере, одно из таких кафе там открывается как раз сейчас. Было бы логично, если бы все начиналось с Москвы, но пока получается, что ситуация лучше в регионах, — недоумевает он.

Источник