иногда мне кажется что я тебя придумала
Иногда мне кажется что я тебя придумала
…Пью кофе в аэропорту, жду начала посадки. Через несколько часов я буду на другом краю света. Зазвонил мобильный. «Вызов: неизвестный». Я поменяла номер, и его знают только три человека. «Алло?» Тишина. Я узнаю тебя по тишине, по твоему молчанию. Ты ничего не говоришь. Если бы у тебя хватило смелости, ты, наверное, спросил бы: «Как ты?» Это твое любимое начало разговора. А я не знаю, что ответить.
Наверное, я бы дала слабину – разревелась, прокричала бы, как ненавижу тебя. Когда в слезах кричишь «ненавижу», значит, внутри еще громче кричишь «люблю». Или даже «все еще люблю». В тот день в аэропорту я попрощалась с тобой молчанием. С мужчиной, который не любил меня так, как я ждала.
В глубине души я не верю, что ты ничего не испытывал – невозможно не любить человека, к которому ты сбегаешь, не закончив рабочие дела, чтобы вместе съездить в маленький парк на окраине, где цветут вишни. Что это значило для тебя? Что это вообще значит для мужчины?
Но иногда мне кажется, что я тебя придумала.
Начо, выслушав мою историю, молча закурила. Она первый человек в Овальном городе, которому я открылась. Сербка с разбитым сердцем теперь знает обо мне почти все. «Вот так, Начо, я вдруг поняла, что никому не нужна в родном городе. Там меня никто не ждал, только горькие воспоминания». – «Ох, Север. Плохо не тогда, когда ты никому не нужна или когда тебе никто не нужен. Намного хуже, когда тебя просто нет – некому что-либо хотеть. Умей улыбаться настоящему – ты выстояла, ты здесь».
Я встаю из-за стола, медленно подхожу к окну, приоткрываю форточку. Черт знает какая по счету эта сигарета – я прямо как мама… «Когда же мне полегчает? Я стараюсь крепиться, не погружаться в жалость к себе». – «Полегчает тогда, когда ты обретешь новую точку опоры». Начо допивает кофе, резко переворачивает чашку – собирается погадать. «Что ты хочешь сказать?» Она подходит ко мне, садится на подоконник: «Послушай, Север, что бы я или кто-то другой ни сказал, все это может оказаться верным для тебя, а может – нет. Что такое точка опоры? Это то, что держит человека в этом мире, – мама, ребенок, собака или дерево. То место, где ты выросла и откуда берешь энергию. Или какой-то другой город, прежде незнакомый. Может быть, эта точка – в расставании с прошлым. В любом случае, найди ее, и бури пройдут, а ты снова встретишь солнце».
Когда-то, в сложный период душевных терзаний, я предпочитала выжидать, чтобы все решилось само собой. Вероятно, это проявление слабости перед лицом судьбы, но зато срабатывало. Но, может, так и нужно – только ждать, а не действовать, пытаясь решить проблемы настойчивостью и усердием.
«Измученный он, конечно. Поправится, не переживайте! Теплый дом, бережный уход и любовь помогут. Эта порода отличная – оттерхаунд. Невероятно дружелюбные псы, правда, упрямые…» На последние слова ветеринара хочется ответить: «Ну прямо как я».
Доктор Сингерман надевает на Пако намордник и передает пса помощнице – милой девушке с добрым лицом. Она выстрижет колтуны, искупает его, расчешет. Он рычит, недоверчиво косится на ветеринара, но в руках его симпатичной помощницы моментально смирнеет и поднимает хвост. Дело в том, что Пако не любит мужчин.
На часах шесть вечера. Я снимаю рабочую форму из тонкого полиэтилена, расписываюсь в журнале сотрудников, захожу в туалет. Открываю кран, вода напористо гудит. Смотрю в зеркало, дежурно оценивая, как выгляжу, и вдруг замечаю бегущие слезы. Меня накрывает обжигающая волна сожаления.
У нас ведь все могло быть иначе. Если бы ты не отпустил мою руку, если бы мне хватило храбрости выносить нашего ребенка. Ненавижу эти «если бы» – они бессмысленны, пусты. Но у любой женщины есть мысли, начинающиеся с «если бы», как бы много она ни преодолела, как бы много ни отвоевала. Эти мысли опасны, они бегут по кругу в самые горькие моменты и никогда не находят своей точки.
Я приехала сюда, чтобы избавиться от страхов. Не бояться вспоминать. Надеюсь, у меня хватит времени справиться со всей этой психотерапией. Только после этого моя жизнь станет до конца моей.
Сегодня я помню даже больше, чем вчера. Как мы любили весенними вечерами заглядывать во двор аккуратного домика на Пречистенке. Там когда-то давно были конюшни, а со временем появились жилые дома и всякие мастерские. И – особенная атмосфера.
Когда я вспоминаю о Городе непогод, где родилась и выросла, то мысленно отправляюсь в этот магический дворик на Пречистенке. Там позапрошлой осенью ты обнимал меня, заплаканную и обиженную на всех стоматологов мира. Мне тогда вырвали зуб мудрости. Он оказался настолько мудрым, что не хотел вылезать. Рвали мучительные полчаса, боль даже анестезия не смягчила.
Еще я помню те вызовы, которые мы бросали февральскому холоду, когда часами шли домой пешком. Мы торопили весну, усердно утаптывали хрустящий снег, и ты, смеясь, рассказывал, как на двадцатилетие исполнил свое самое большое детское желание – попробовал еду космонавтов: «Друзья где-то отыскали и подарили мне шоколадное мороженое в тюбике. Я попробовал. Странные ощущения, скажу тебе. Оно сухое и теплое, но во рту вкус настоящего мороженого! Еще и чаем можно запить!»
Я поражаюсь и себе, и силе Овального города, дающего возможность заново научиться совершать простейшие действия. В цветных огнях его бессонных кварталов вижу картинки другого времени. Вспоминаю больше обычного. Нечаянные прикосновения, путевые пейзажи, стертые подошвы босоножек, долгожданные объятия после разлук, разлитый на белой скатерти апельсиновый сок, малину у дачного забора, щелчки твоего фотоаппарата, мою улыбку на черно-белых снимках, сухой от солнца асфальт и даже дурацкие споры. Я все помню. Вот только зачем.
Мне ничего не нужно было от тебя, кроме любви. Такой обычной, человеческой. Ни трогательных записок в букетах цветов, ни красивых слов с того конца провода, ни плюшевых «заинька» и «солнышко» десятки раз в день. Я всего лишь хотела быть рядом с тобой.
Целовать твои предплечья, когда ты никак не проснешься под звон будильника, гладить тебя по небритой щеке – пора просыпаться, ведь через неделю наступит весна. Жарить твою любимую картошку с ветчиной, периодически оглядывая улицу из окна: ты вот-вот должен прийти с работы и я встречу тебя с уже открытой дверью и скажу: «Ужин готов». Растить нашего сына и искать в крошечном личике твои черты: пристальный взгляд и почти незаметную ямочку на подбородке – я бы рассказывала ему старую сказку о белых тюльпанах, которую выучила, кажется, еще в раннем детстве по движениям читающих бабушкиных губ.
Я жалею о своей непростительной глупости влюбленной дуры, жалею, что пошла на аборт. «Мне не нужен ребенок. Сейчас». И я, разбитая и отчаявшаяся, согласилась на это, на следующий же день решив уйти совсем. Я хотела уйти пустой, без твоего запаха, без каких-либо напоминаний о тебе. Не оправдываю себя. Расплачиваюсь за это грузом вины – худшей кары быть не может. Сожаление изо дня в день, с утра до ночи разгрызает сердце, медленно убивает.
Я жалею, что вечно пыталась что-то придумать для нас, развязать твое молчание своими вопросами, шутками. Я ругаю себя за это, за все. Только себя одну.
…Пью кофе в аэропорту, жду начала посадки. Через несколько часов я буду на другом краю света. Зазвонил мобильный. «Вызов: неизвестный». Я поменяла номер, и его знают только три человека. «Алло?» Тишина. Я узнаю тебя по тишине, по твоему молчанию. Ты ничего не говоришь. Если бы у тебя хватило смелости, ты, наверное, спросил бы: «Как ты?» Это твое любимое начало разговора. А я не знаю, что ответить.
Наверное, я бы дала слабину – разревелась, прокричала бы, как ненавижу тебя. Когда в слезах кричишь «ненавижу», значит, внутри еще громче кричишь «люблю». Или даже «все еще люблю». В тот день в аэропорту я попрощалась с тобой молчанием. С мужчиной, который не любил меня так, как я ждала.
В глубине души я не верю, что ты ничего не испытывал – невозможно не любить человека, к которому ты сбегаешь, не закончив рабочие дела, чтобы вместе съездить в маленький парк на окраине, где цветут вишни. Что это значило для тебя? Что это вообще значит для мужчины?
Но иногда мне кажется, что я тебя придумала.
Начо, выслушав мою историю, молча закурила. Она первый человек в Овальном городе, которому я открылась. Сербка с разбитым сердцем теперь знает обо мне почти все. «Вот так, Начо, я вдруг поняла, что никому не нужна в родном городе. Там меня никто не ждал, только горькие воспоминания». – «Ох, Север. Плохо не тогда, когда ты никому не нужна или когда тебе никто не нужен. Намного хуже, когда тебя просто нет – некому что-либо хотеть. Умей улыбаться настоящему – ты выстояла, ты здесь».
Я встаю из-за стола, медленно подхожу к окну, приоткрываю форточку. Черт знает какая по счету эта сигарета – я прямо как мама… «Когда же мне полегчает? Я стараюсь крепиться, не погружаться в жалость к себе». – «Полегчает тогда, когда ты обретешь новую точку опоры». Начо допивает кофе, резко переворачивает чашку – собирается погадать. «Что ты хочешь сказать?» Она подходит ко мне, садится на подоконник: «Послушай, Север, что бы я или кто-то другой ни сказал, все это может оказаться верным для тебя, а может – нет. Что такое точка опоры? Это то, что держит человека в этом мире, – мама, ребенок, собака или дерево. То место, где ты выросла и откуда берешь энергию. Или какой-то другой город, прежде незнакомый. Может быть, эта точка – в расставании с прошлым. В любом случае, найди ее, и бури пройдут, а ты снова встретишь солнце».
Когда-то, в сложный период душевных терзаний, я предпочитала выжидать, чтобы все решилось само собой. Вероятно, это проявление слабости перед лицом судьбы, но зато срабатывало. Но, может, так и нужно – только ждать, а не действовать, пытаясь решить проблемы настойчивостью и усердием.
Эльчин Сафарли. Если бы ты знал.
Иногда мне кажется, что я тебя придумала.
Другие цитаты по теме
Ты – будь. Ты будь частью меня, как есть. Как будет.
Не люблю слово «половинка». В нём столько человеческой ущербности – если ты не можешь обрести гармонию наедине с самим собой, то как ты собираешься найти её, если вас будет двое?
Бывает, что сама себя не можешь понять, а натыкаешься на какую-нибудь книжку — и она всё расставляет по местам, срывает пломбы с души.
Самое сложное в отношениях – это чертовы переходы от надежды к отчаянию, от уверенности к сомнениям.
Верить воспоминаниям, конечно же, можно — это ведь твое, прожитое, пережитое. Но частые обращения к воспоминаниям сбивают с новой дороги. Так можно забыть о настоящей весне, навсегда оставшись в, пусть и самой счастливой, осени прошлого.
Тёплый тихий вечер, и такое ощущение, будто вся Вселенная смотрит на нас с любовью. Такое оно прекрасное, наше лето.
. я стала бояться слов, значащих многое, главное. Мне кажется, чем чаще я их говорю, тем быстрее приближаюсь к потере.
Как бы тяжело ни переносились утраты и поражения, каждый верит в то, что однажды на его пути встретится другой, которому снова захочется открыть свое сердце, не утаив ничего.
Когда знаешь кого-то довольно долго, слова перестают литься рекой, как в первые дни отношений. То, чем хочешь поделиться, часто не выражается словами. Замирает внутри. Не из-за обыденности или разочарований. Настолько проникаешься взглядами и интересами другого, что кажется – нечем больше делиться, всё уже и так общее. Да и чувства будто не такие сильные – не вибрируют и не расшатываются, вырываясь искрами эмоций наружу. И тогда начинаешь говорить глазами, руками, прикосновениями. По-моему, лучшего проявления любви не существует.
Хорошо, есть осень, она нежно и аккуратно готовит нас к холодам. Любимая осень. Время размышлений, рук в карманах, глинтвейна по вечерам и приятной меланхолии.
24 июня 2007 год. Я смотрю на тебя
Я смотрю на тебя и думаю: «Кто ты? Знаю ли я тебя?» Иногда мне кажется, что я знаю о тебе все. Но вчера, когда мы снова были вместе, я даже не знаю, что чувствовала. Я с тобой рядом и мне просто хорошо.
Я спрашиваю себя: «Зачем?» И смеюсь в ответ самой себе: «Я не знаю!»
. Ты любишь его? – Нет!
Ты хочешь его? – Нет!
Тебе он вообще симпатичен? – Не знаю, нет наверное!
А что тогда?! Зачем ты это делаешь? – Не знаю.
Я смотрю на тебя, и во мне разговаривают два человека. Один недоумевает, а другой просто смеется.
Мы с тобой просто разговариваем, но сидя у тебя дома. И это много значит. Кто мы? Я не могу ответить на этот вопрос, а ты?
Я смотрю на тебя, и мне хочется смеяться. Но не в душе, не глазами, а громко и заливисто. Чтобы смех был слышен через три улицы. А почему мне так смешно я не знаю.
Ты повзрослел за год, изменился, но так, что это сложно описать. Просто я вижу это в твоих глазах. А еще там же я вижу все такого же родного человека.
Я смотрю на тебя и вижу себя. Глупо, правда? Мне кажется, что я тебя просто придумала. Или, может быть, я сплю?
Я думаю, что знаю, чего ты хочешь. А что думаешь ты. Я не понимаю, ЗАЧЕМ я это делаю, зачем ты, зачем мы это делаем! Неужели тебе не интересно? Если ты думаешь, что у меня есть план, то сильно заблуждаешься. Я вообще ничего не понимаю, поэтому и не планирую.
Но когда ты рядом, я знаю, что будет дальше. Я это чувствую. Я чувствую тебя, нас.
И вот разговоры затихли, пришло время. И ты целуешь меня. В моей голове тысячи мыслей. И хочется смеяться! А, может, я разучилась целоваться? Но мы целуемся, и я понимаю, что нет. Последний раз ты целовал меня 345 дней назад. Прошел почти год. Но кажется, что только пять минут.
Я не знаю, зачем я это делаю. Может, просто развлекаюсь. Я не испытываю никаких чувств. Наверное, это просто весело – целовать тебя, обнимать, слышать твои стоны.
Знаешь, у тебя так бешено бьется сердце! Кажется, оно живое само по себе и вот- вот выпрыгнет. Но чудес не бывает, если это можно так назвать.
А мое сердце так не бьется. Мне кажется, что я вообще не дышу. А ты дышишь за двоих.
Правда, это весело? Иначе, почему мне так смешно?
Сейчас я вспоминаю об этом, думаю и мне хочется плакать. Прошли всего лишь сутки с тех пор, как мы не виделись, а кажется, что месяцы.
Вчера мне было так хорошо, спокойно. Я поняла, наконец, почему мне было так весело. Просто я была счастлива. У меня редко бывает такое состояние. Это было так давно, что я уже забыла, что значит «счастье». А вчера вспомнила.
Я смотрю на тебя и улыбаюсь. Мне больше ничего не надо. Я поняла главное. Находясь рядом с тобой, я чувствую, что я дома. Просто дома. Мне не нужно никуда идти и не нужно ничего делать. Нет проблем и нет мира, когда я дома, там, где и должна быть.
Это глупо, и меня никто не понимает. У нас непонятные отношения, если их так вообще можно назвать. Но я смотрю на тебя и мне хочется и смеяться, и плакать. Ты же мне почти чужой, но в то же время, самый близкий и родной.
И чем дольше я нахожусь рядом с тобой, тем больше сомневаюсь в твоем существовании. По-моему, ты просто часть меня. Я почти уверена в этом. Ноя не могу это объяснить ни лучшей подруге, ни тем более тебе. Ты просто мой. Ты почти игрушка, исходя из моих слов. Но это не плохо. Наверное. Я ведь не желаю тебе зла. Ты часть меня.
Но, черт (!), я никак не могу понять, что я чувствую к тебе! Это не любовь. Я просто больше не умею любить. Я просто не могу тебя любить!
Но что это тогда? Зачем я это делаю? В некоторые мгновения мне кажется, что я вообще ничего не чувствую. Но не всегда. Что-то же есть.
Знаешь, я пахну тобой, и это сводит меня с ума. У меня целый день рвется сердце. Когда я вспоминаю вчерашний день, я начинаю беспричинно смеяться. Что это? Счастье или истерика? Я не понимаю саму себя. Как же мне тогда понять тебя! Зачем это делаешь ты? Почему? Я хочу знать ответ, но боюсь, вдруг он мне не понравится.
И сердце больно сжимается внутри, а в горле комок. Нет, я пока не плачу. Потому что это глупо. Ведь нет причин. Я схожу с ума. Это ты во всем виноват. Я конечно тоже не святая, но все же.
Помоги мне, пожалуйста, ответь на мои вопросы. Конечно их слишком много. Но есть самые главные, которые не дают мне покоя. Зачем? Зачем мы это делаем?
А главное не лги мне. Ты так странно ведешь себя, и я просто не понимаю тебя. А может это я странная. А может, и ты, и я.
Мне кажется, что сейчас без тебя мне даже дышать тяжело. Но так ведь не бывает, правда? У меня слишком много вопросов. Но ответь на самый главный. Я знаю, что этого не может быть, но все же. «Может это странное чувство и есть любовь? Я люблю тебя. »