к чему приведет феминизм в мире в будущем
Последнее поколение: как феминизм ведет к исчезновению целых наций
Феномен корейского «поколения сампо» демонстрирует, чем опасен радикальный феминизм. Может ли чрезмерный эгоизм привести к исчезновению целых наций — читайте в материале «360».
Источник фото: Pixabay
Еще несколько десятилетий и население Южной Кореи окажется на грани исчезновения. Согласно данным ООН, эта страна имеет один из самых низких уровней рождаемости в мире. И даже он продолжает падать.
Причина банальна — все больше молодых женщин отказываются не то что от длительных отношений, даже от свиданий и секса. В свою очередь, рождение детей все чаще ассоциируется с лишними проблемами на работе и другими неудобствами.
Во имя карьеры
Это явление называется сампо и означает отказ от секса, брака и детей. В Южной Корее так много женщин отказываются от личной жизни, что даже появился термин «поколение сампо», применяемый к девушкам 18-25 лет. Главная причина, упоминаемая женщинами-сампо в соцопросах, влияние отношений на карьеру.
Американская актриса переделала слоган «Будущее — за женщинами». На нее обиделись мужчины
Последние десятилетия радикально трансформировали азиатскую страну, где большая часть населения жила в деревнях. Традиционные устои общества оказались слишком шаткой опорой для стремительно модернизирующейся Кореи — молодые специалисты обоих полов все чащи воспринимают семью как анахронизм. Главное, что осталось от традиций — преданность родной корпорации, свойственная и многим жителям соседней Японии. Зачастую, работа на благо компании заслоняет все прочие интересы, а продвижение по карьерной лестнице становится единственным жизненным приоритетом.
Во имя успеха, женщины отказываются от любых нерабочих контактов — лишний час потраченный на свидание может стать решающим в конкурентной борьбе с коллегами мужского пола. Что уж говорить о детях, требующих постоянного внимания, заботы, а также солидных денежных трат. Они все чаще воспринимаются не как способ продолжить род, а отвлекающая от карьеры помеха — обуза, которая помешает как беззаботной жизни, так и продвижению на работе.
Правда, некоторые сампо не только беспокоятся за карьеру, но и опасаются самого процесса деторождения, по их мнению, причиняющего большие неудобства и боль. Вызывает страх не только беременность, но и предшествующие ей отношения.
Самый беспощадный феминизм в мире
После семи партнеров женщины не смогут родить, считает глава Минздрава Чувашии. В чем‐то он прав
Важной составляющей не самого заметного, но самого агрессивного феминизма в мире (если мерять его в единицах отношения к мужчинам) стало тотальное недоверие к противоположному полу.
За пределами родной страны, корейцев нередко считают скромными и стеснительными, но многие местные женщины уверены — их мужчины считают своих партнерш рабами. Якобы к ним относятся как к домашней прислуге, могут бить и третировать иными способами, например, выкладывать откровенные фото в интернет в отместку за расставание.
В этом июне тысячи кореянок вышли на улицах Сеула в знак протеста против «бытового порно». Речь идет о снятых с помощью скрытых камер видео в душевых, туалетах, примерочных и других местах, где раздеваются женщины. Порой, извращенцы тайком снимают даже в общественном транспорте, в буквальном смысле, залезая девушкам под юбки.
В последнее время полиция усилила борьбу с тайными съемками, есть и законы, запрещающие порноместь — но многие кореянки все равно боятся, что их будущий партнер окажется сексуально озабоченным.
Источник фото: Pixabay
Дошло до того, что в двух столичных университетах появились курсы на темы знакомств, отношений и секса, одним из обязательных условий которых являются свидания между студентами. По мнению профессоров, только такие радикальные методы изменят отношение современного поколения к традиционным ценностям.
Не только в Корее
Новые веяния привели к тому, что южнокорейский уровень рождаемости находится на самом дне — 1,2 новорожденных на женщину, что далеко за пределами показателя необходимого хотя бы для сохранения нынешней численности жителей страны. Прогнозы и так неутешительные, но если число сампо будет расти, то нации грозит полное исчезновение.
Что такое феминизм в XXI веке?
Подобные проблемы существуют в очень многих странах. Так, в США этом году рождаемость упала до самого низкого уровня за последние 30 лет. В некоторых регионах России с рождаемостью все в порядке, в других — она также падает, заметно уменьшилось и число заключаемых браков.
Легко обвинить во всем феминизм — проблема конечно же шире и многослойнее. Но все-таки хочется обратить внимание наших женщин на запущенные случаи вроде «поколения сампо». Есть мириад причин, которыми можно оправдать отказ от отношений и создание семьи, но причин для того, чтобы найти близкого человека и завести с ним детей во много раз больше.
Грозным предостережением для тех, кто не видит побочных эффектов излишне радикального феминизма, звучат слова 24-летней кореянки Чан Юн-хва.
Источник фото: Pixabay
«Когда я говорю ей, что если она и другие девушки ее возраста не будут рожать детей, культура ее страны умрет, она отвечает, что культуре, где доминируют мужчины, давно пора умереть. Она просто обязана, обязана умереть!», — пишет журналист «Би-би-си».
«Обязана умереть», — страшные слова. Похоже, кое-кто из сампо всерьез хочет стать последним поколением своего народа.
Предсказан рост агрессии со стороны радикальных феминисток в США и Европе
Феминизм на Западе продолжит приобретать все более радикальные формы, что, в свою очередь, приведет к росту мужененавистничества. Об этом в беседе с «Лентой.ру» заявила профессор из загребского Института философии Ивана Скухала Карасман.
«Не исключаю, что дойдет и до нападений на мужчин», — предрекла философ. Кроме того, по ее прогнозам, представительницы радикального феминизма усилят давление на женщин, не разделяющих их взгляды.
Карасман отметила, что мизандрия (ненависть, предубеждения и предвзятое отношение к мужчинам — прим. «Ленты.ру») прямо противоречит центральной идее феминизма о создании общества, в котором мужчины и женщины равны, в котором у всех одинаковые права, привилегии, обязанности, финансовые и карьерные возможности. «Если женщина разделяет идеи мизандрии, то она ничем не лучше мужчины-сексиста. Ненависть к противоположному полу — это сексизм», — подчеркнула профессор.
В 2020 году во Франции вышло сразу две книги, продвигавшие идеи мизандрии: «Лесбийский гений» Алис Коффин и «Я ненавижу мужчин» Полин Арманж. Авторы призывают женщин не просто сместить мужчин с лидерских позиций, но и воспитать в себе ненависть к ним, исключить их из социального поля.
Радикализация феминизма стала одной из центральных тем проекта «Ленты.ру» под названием «Проблемы первого мира». Материалы объединены темой кризиса либеральных ценностей в западном мире и расколу в обществе. В них идет речь о том, как идеи свободы и всеобщего равенства превращаются в инструмент угнетения, а борьба за права одних групп людей оборачивается бесправием других.
Чтобы выжить, человечество должно преодолеть феминизм
Очень интересные и своевременные размышления о феминизме опубликовал в ФБ аналитик Вадим Жартун.
Постфеминизм
Бывают адекватные, партнёрские взаимоотношения, когда мужчина и женщина в равной степени поддерживают друг друга, сообразуясь со своими способностями. Кто-то может посвятить себя работе, а кто-то воспитанию детей. Кто-то варит великолепный борщ, а кто-то делает сочные стейки. Кто-то моет посуду, а кто-то берётся за пылесос. Кто-то умеет пришить пуговицу, а кто-то — забить гвоздь. Всё честно.
А бывает игра в одни ворота, когда либо мужчина превращается в ленивое диванное животное, требующее постоянного ухода и ничего не дающее взамен, либо женщина становится черной дырой, в которую бесследно проваливаются силы, деньги и даже карьера мужчины, оставляя лишь пустоту.
Что делает мужчина, попавший в такие отношения? Ничего. Он же мужчина, а, значит, должен просто вытереть сопли и идти дальше. Что делает женщина, прошедшая через мясорубку травматичных отношений и ощущающая себя «сбитой сукой»? Становится феминисткой.
Равенство ключевых прав мужчин и женщин в России и вообще в Европе — свершившийся факт. В том, что касается имущественных и политических прав, права на образование и труд, в России нет проблем уже лет сто — с тех пор, как в первые же месяцы своего существования в 1917 году Советская власть отменила все законы, закреплявшие неравноправие женщин.
Да, у меня есть вопросы, почему женщины живут дольше мужчин, а на пенсию выходят раньше; почему всеобщая воинская обязанность их не касается; почему суды в вопросах опеки над детьми в подавляющем большинстве случаев становятся на сторону матери, а у женщин, в свою очередь, есть много вопросов к мужчинам, но всё это, по большому счёту, мелочи.
Когда неравноправия нет, а модный и хорошо раскрученный бренд «феминизма» жаль отправить на свалку истории, ему пытаются найти другое применение. Женщины безусловно правы, когда говорят «не учите нас, какими должны быть и что должны делать феминистки». Это и правда их дело — чем заниматься под этим названием.
Какая-то часть феминисток принимает участие в публичных акциях, чаще всего не имеющих никакого отношения к женщинам в принципе. Часть занимается поддержкой женщин, ставших жертвами семейного насилия — полезное и достойное дело. Часть борется друг с другом, создавая всё новые и новые разновидности феминизма, а затем пытается убедить других, что только их разновидность — правильная.
Оставшиеся в основном обсуждают друг с другом в соцсетях и блогах, какие все мужики скоты. Надо сказать, что в последнем они продвинулись довольно далеко, сформировав целую субкультуру со своим языком и набором устойчивых убеждений.
Женщины в представлении виртуальных феминисток — высшие создания: «мудроженственные» «богини», обладающие «эмоциональным интеллектом и эмпатией», которые вместе со своими «однополчанками» ведут непримиримую борьбу с «мужлом» — «тупиковой ветвью эволюции» с «недоразвитой хромосомой».
Мужчина у них по умолчанию обозначается термином «кукусик». Если мужчина каким-то образом забредает в их виртуальное гнездо и пытается сдуру объяснить, что не все мужчины — подонки, то это уже «нетакусик». Настаивает на своём мнении — «писебяка». Переходит на повышенные тона и ненормативную лексику — «мужло». Указывает на явные огрехи в логике — «мизогин» (женоневистник). В итоге срывается и пишет в отношении женщин особенно изощрённую гадость — «. мразь».
Любые разумные доводы и попытки диалога воспринимаются феминистками как троллинг и повод для оскорблений («сейчас мы этому писебяке насуём в панамку»), в результате лишь укрепляя приверженность своим убеждениям («сохраню, дочери почитаю»). Интересно, что всю эту инфантильную чушь пишут не тинейджеры, а 40-50-летние тётки, часто уже не раз сходившие замуж.
Если есть время и желание развлечься, можно собрать целое «феминистское бинго», зайдя на любой женский форум или группу в соцсетях. Правила простые: общаетесь и, как только встречаете в диалоге фразу из клетки, ставите в ней галочку. Задача — собрать линию по вертикали или горизонтали до того, как вас там забанят.
Очевидно, что ни о каком равноправии тут и речь не идёт. Всё это — про месть. Про то, чтобы заставить мужчин испытать то, что испытали они. Превратиться из жертв в хищников.
Это прямо-таки рвётся наружу, время от времени выплёскиваясь из виртуальных гадюшников в публичное пространство. Нашумевшая реклама Reebok «Пересядь с иглы мужского одобрения на мужское лицо» — из этой же серии.
Такого рода феминсток можно было бы отнести сразу к нескольким подвидам токсичных людей — «агрессорам», «готтентотам» или «дениалистам», пожать плечами и забыть об их существовании навсегда, если бы не одно «но».
Диктатура меньшинства
В книге Нассима Талеба «Skin In The Game» есть интересная глава, посвящённая тому, как нетолерантное (бескомпромиссно настроенное) меньшинство может навязывать толерантному большинству свои правила и, в том числе, нормы морали и этики.
Как это работает: если большинство не видит в слове «негр» или в картинке чернокожего ребёнка с арбузом ничего плохого, но меньшинство громко и демонстративно оскорбляется по этому поводу, большинство подстраивается и постепенно начинает вести себя в соответствии с новой нормой — это Талеб назвал ренормализацией.
У процесса ренормализации есть три условия:
Феномен движения #MeToo (поднявшего на флаг борьбу с домогательствами в США) отвечает всем этим критериям. Есть толерантное большинство, которое вроде как не против наказать домогателей-насильников, есть нетолерантное меньшинство жертв, которые не побоялись вынести случившееся в публичное поле, публично осудить домогателя, даже если его вина не доказана или в принципе недоказуема, тоже не сложно.
Феминистки — типичный пример активного нетолерантного меньшинства. И уже заметно, какое они оказывают влияние на общество. Сотни обвиненных в домогательствах были уволены, сами ушли с постов либо столкнулись с другими последствиями для карьеры.
Чем толерантнее сообщество, чем выше в нём ценятся права личности, тем большее влияние феминистки будут на него оказывать. Мало того, по мере развития общества их влияние будет усиливаться.
Основной инстинкт
Краткосрочные последствия этого явления понятны: кто-то получил известность, как борец за права женщин, кто-то потерял почти всё, к чему шёл долгие годы.
Среднесрочные перспективы тоже ясны: почти половина мужчин-менеджеров на Западе теперь чувствует себя дискомфортно, занимаясь общими рабочими проектами с женщинами, а мужчины-начальники стали бояться приглашать на рабочие встречи в ресторане подчиненных-женщин — и чувствуют себя в большей безопасности с подчиненными-мужчинами. Видимо, женщинам в бизнесе в ближайшие годы придётся нелегко.
Это самая древняя и консервативная область социальных взаимоотношений. Условия окружающей среды и образ жизни людей сформировали социальную модель, в которой у мужчин и женщин есть чётко определённые роли, а потом миллионы лет эволюции и естественного отбора поработали над тем, чтобы как можно лучше приспособить нас к этим ролям.
Приспособление затронуло нашу физиологию (мужчины крупнее и сильнее женщин), особенности интеллекта (мужчины лучше ориентируются в пространстве, у женщин лучше коммуникативные способности), поведение (мужчины агрессивнее и более склонны к риску, чем женщины) и многое другое.
Репродуктивное поведение — сложная социальная конструкция. И когда мы вмешиваемся в какую-то её часть, может сломаться и всё остальное.
Гендерные роли
— Какого чёрта я буду делать комплимент этой симпатичной девочке на работ, думает мальчи, если ей не понравится, она на меня настучит, и меня уволят за харрасмент.
— Почему я должен дарить ей цветы и водить в ресторан? Она же зарабатывает столько же, сколько и я.
— И не собираюсь я уступать ей место в транспорте — попадалась мне недавно феминистская статья, где было написано, что хоть мужчины и сильнее, зато женщины выносливее. Постоит, не рассыплется.
— Пускай она меня в двери пропускает, а не я её — к чёрту гендерные стереотипы.
— Куда делись настоящие мужчины? Где они — смелые, сильные, щедрые, готовые брать на себя ответственность, думает девочка.
— Мир должен принимать меня такой, какая я есть — так сказала моя тренерка-бодипозитивщица. К чёрту макияж, да и некогда уже.
— Встал и ушёл, не заплатив, козёл. Ничего себе свидание! Все мужики — отстой.
— Почему никто со мной не знакомится? Ладно, подойду сама. Ого, как он быстро сбежал! Или он принял меня за проститутку?
— Мы должны мыть посуду по очереди! И за твоей одеждой я ухаживать не обязана! Что значит — неси пакеты сама? Я не могу, они же тяжёлые!
— Нет, никаких детей — мне нужно думать о своей карьере, потому что на мужчин нельзя полагаться.
— Я свободная и самодостаточная женщина, мне никто не нужен.. Пойду на йогу, потом к психотерапевту — попрошу новые таблетки от депрессии.
Когда мужчины перестают быть похожими на мужчин, а женщины на женщин, когда они перестают играть свои роли, природа говорит: стоп, так дело не пойдёт, вы не привлекаете друг друга, вы не подходите друг другу.
Мультикультурализм против феминизма
Я не знаю, каков именно вклад феминизма в это явление, как не знаю и того, насколько счастливее стали одинокие японцы. Зато я знаю, что почти каждый год Япония бьёт два рекорда: по максимальному числу долгожителей и минимальному — новорождённых (продажи подгузников для взрослых в Японии стабильно превышают продажи детских).
Если такие темпы рождаемости сохранятся, то к 2100 году население Японии сократится на треть. Выгляните в окно, если вы сейчас в городе. Представьте себе, что каждый третий дом, который вы видите, — пуст, его окна заколочены, а каждый четвёртый из оставшихся домов полностью заселён бабушками и дедушками старше 65 лет. Как вам такая перспектива?
А теперь перенесёмся на другой конец мира, в Нигер. Более 80% территории страны расположено в пустыне Сахара, а население занято либо сельским хозяйством, либо добычей урановой руды. Прохладный сезон (это когда температура днём поднимается всего до +30C) здесь длится с ноября по февраль. Писать и читать умеет меньше трети населения, продолжительность жизни чуть больше 50 лет, а детская смертность просто зашкаливает. Мягко говоря, Нигер — довольно суровое место для жизни.
И, вместе с тем, население Нигера растёт на 3,7% в год, на каждую женщину в среднем приходится 7,7 рождений, а средний возраст жителей составляет всего 15 лет.
К чему это я рассказываю? А к тому, что темпы вымирания развитых стран уже сейчас заставляют их стимулировать приток мигрантов (на одних пенсионерах экономику не построишь). Если ничего не изменится, коренное население продолжит вымирать, а мигрантов и их потомков будет становиться всё больше и больше.
Они с удовольствием освоят высокотехнологичные игрушки, но культурные нормы в развитые страны принесут свои. Собственно, они уже это делают: пытаются запретить рождественские ёлки в Канаде, устраивают шариатские патрули в Лондоне, требуют отставки министра внутренних дел Германии и так далее.
Нет толерантности — нет и диктатуры меньшинства. В РФ (а ещё во Франции, в Индии и Китае) #MeToo захлебнулось прямо на старте, что уж говорить о менее развитых странах? Там, куда мигранты принесут свои культурные нормы, феминизм на какое-то время просто закончится.
Чтобы понять, как именно он закончится, достаточно представить себе, как женщина говорит радикальному исламисту, что он «х..мразь» или предлагает ему поровну разделить работу по дому. На этот случай авторитетными исламскими богословами всё уже давно придумано.
Это, конечно, забавно, но вместе с феминизмом может закончиться экономика, прийти в упадок наука, а ставшее национальным меньшинством коренное население развитых стран — исчезнуть с лица земли.
Посмотрите на Иран или Афганистан — вот примеры того, как могут деградировать страны, где основой идеологии становится не свобода и уважение прав личности, а что-то другое — например, религия. Да, возможно, через 10-50-100 лет прогресс возьмёт своё даже там, но для меня это слабое утешение.
Нулевая толерантность
Человечество столько всего пережило, что нет сомнений — переживёт и феминизм. Однако мы можем способствовать тому, чтобы этот процесс был чуть более управляемым, быстрым и менее травматичным для всех сторон. Тем более, что это не слишком сложно — нужно лишь перестать быть толерантными к глупости.
Антрополог Кристен Годси о том, как капитализм стал главным врагом рождаемости
— Название придумано не мной, его предложили редакторы The New York Times в августе 2017 года. Это было название колонки, которое потом перешло и на книгу. Мое название напечатано более мелким шрифтом: «Аргументы в пользу экономической независимости». Я исследую права женщин, материнство, женское трудоустройство и многие другие вопросы. Только две главы из шести так или иначе касаются женской сексуальности и свободы в отношениях.
— Ясно, что качество секса невозможно измерить, это лишь продающий заголовок, но тем не менее: насколько экономическая свобода влияет на сексуальную свободу? Что показывают исследования?
Тогда как в социалистическом обществе женщина имеет возможность учитывать свои чувства. Когда женщина свободна, у нее больше возможностей в плане выбора партнера. Экономическая независимость, свобода — это ключ к счастливой жизни женщины, потому что в этом случае на первое место становятся ее чувства, взаимная привязанность. Если она будет материально независима, она может встать и уйти, и для нее это не будет проблемой.
Пандемия показала, что американцы не могут нормально выжить без той невидимой работы, которую делает женщина. Но платить за нее не готовы
— Споры, которые ведутся вокруг вашей книги уже несколько лет, показывают, что широкая аудитория не особенно задумывалась, что при социализме не все было однозначно плохо. В России людям старшего поколения не надо объяснять, что такое фиксированная оплата труда в зависимости от образования и стажа. Расскажите, как реагировало американское общество — в том числе феминистское — на вашу книгу?
— Эта книга написана именно для американской аудитории. Да, многие исследования и ключевые аргументы очевидны для коллег-специалистов из стран «восточного блока», но для широкой аудитории это был большой сюрприз.
Моя книга переведена на 14 языков, и в разных странах она вызывала разные реакции. В США первой реакцией была злость. Потому что абсолютно непозволительно говорить что-то доброе, светлое про социализм. Очень много было недоброжелателей, которые были разочарованы, что я стала объективно рассматривать социализм, а уж одобрение политики социализма в The New York Times вызвало просто волну агрессии.
Меня интересовало прежде всего отношение к домашним обязанностям. Западный феминизм игнорирует многие вещи, связанные с этой частью жизни. Почему в том числе было столько гнева? Потому что социализм не игнорирует роль женщины как матери, которая заботится о детях. И не только ведь о детях: женщина заботится и о престарелых родителях. Соответственно, эта роль женщины — человека, заботящегося о членах своей семьи, — должна быть в обществе оценена по достоинству. И пандемия как раз показала, что американцы не могут нормально выжить без той невидимой работы, которую делает женщина. Но платить за нее не готовы.
— Об этом пишет в том числе Кэролайн Криадо Перес в книге «Невидимые женщины».
— Да, и я с ней согласна. Так вот, в Америке было две типичные реакции. Первая реакция, что роль хранительницы очага — это в принципе женская роль и женщина получает удовольствие, когда заботится о детях и других родственниках. Это соответствует природе женщины, соответственно, никто не должен платить ей за это. Просто она наслаждается процессом.
И вторая реакция (как раз от активных феминисток) — что не следует столько фокусироваться на том, как именно и сколько женщина заботится о семье. Акцентируя на этом внимание, мы, по их мнению, опять закрепляем в сознании стереотип, что это женские обязанности. Нужно постараться больше привлечь к этому процессу мужчин. То есть речь идет всего лишь о нарушении равноправия: надо сосредоточиться на равенстве и разделить домашние обязанности поровну между мужчиной и женщиной.
— То есть пусть лучше это делают два человека бесплатно, нежели мы будем адекватно оценивать женский труд?
— Именно. Происходит абсолютная подмена темы. Капитализм в принципе хочет получать как можно больше ресурсов бесплатно либо по минимальным ценам. Либеральный капитализм говорит о том, что все обязанности должны быть разделены между мужчиной и женщиной, иначе, если мы обяжем работать по дому только женщину, ей придется платить пособие за счет налогов. Соответственно, нужно сделать так, чтобы мужчина и женщина делали все сами внутри своей семьи, вели на равных домашнее хозяйство, воспитывали детей (будущих граждан — работников, потребителей, налогоплательщиков) и никак не задействовали государство.
В то время как в социализме идея была другая: раз дети нужны государству, значит, государство тоже может включиться в процесс поддержки и воспитания, и те же самые домашние обязанности могут быть организованы вне семьи (столовые, прачечные и так далее). То есть женщина как член общества может рассчитывать на помощь извне.
— Что, по вашему мнению, действительно было прогрессивным в социалистических странах? Что может заимствовать современная капиталистическая система из социалистического прошлого?
— Ключевая разница — в капиталистических и социалистических взаимоотношениях между личностью и обществом. Основная проблема капиталистического общества — глобальный индивидуализм. Женщина воспринимается только как индивид, но не как часть общества. В таких странах, как Америка, благополучие женщины — ее собственная проблема и забота. Она лишена общественной поддержки, ей остается рассчитывать только на себя.
В социалистическом обществе поддержка женщины — социальная норма. Общественное устройство учитывает, что женщина должна состояться как мать и она при этом имеет право на работу, имеет право на то, чтобы быть в обществе.
В капиталистических странах, включая мою собственную, сохраняется огромная разница между мужчиной и женщиной, потому что как только женщина становится матерью, она выпадает из поля социальной защиты. При всем том, какие права и возможности дает капитализм женщине как работнику в карьерном смысле, совершенно не учитываются ее природные функции и обязанности матери, хозяйки, жены и так далее. Именно поэтому в США очень много женщин сейчас пропагандируют позицию чайлдфри.
— Какие возможности из тех, что предлагал социализм, вы бы привнесли в американские реалии?
— Оплачиваемый декрет, это ключевое. Следующий пункт — бесплатный детский сад и дешевая еда, как в той же Польше, где ты можешь пойти после работы и купить готовую еду в кулинарии или в кафе по соседству и не тратить время на готовку. Это развитая система недорогого городского транспорта, бесплатная медицина, которой нет в США. И я могу продолжать еще долго.
Это очевидные для Европы и России вещи, но для обычной американской женщины это пока совершенно недостижимые вещи. У нас нет детских садов, нет бесплатной медицины, нет гарантии, что ты вернешься на работу после рождения ребенка. И я прошу учитывать социальный контекст, когда мы говорим о проблемах, которые обсуждаются в книге.
Уровень рождаемости падает: невозможно посвящать время семье, не имея поддержки, и при этом добиваться каких-то успехов в карьере
— Как вы думаете, насколько потенциально возможно взаимодействие двух систем? Может ли сложиться так, чтобы какие-то плюсы социализма и капитализма работали вместе?
— Капитализм идеален для женщин, которые не хотят и не имеют детей. Как я уже сказала, капитализм стоит на индивидуализме. Он настроен на достижения, карьеру, саморазвитие. Расчет идет на то, женщина будет посвящать свое время работе. Просто откажись от материнства — и у тебя все будет отлично. Трудоголизм ставится на первое место, карьерный рост превыше всего. Это надо четко осознавать.
Именно поэтому во многих странах уровень рождаемости падает: невозможно посвящать время семье, не имея поддержки, и при этом добиваться каких-то успехов в карьере. Как только правительство сокращает или закрывает социальные программы поддержки, уровень рождаемости падает. Это происходит во всех странах: от Японии и Южной Кореи до Болгарии и Польши. Женщине совершенно невыгодно заниматься бесплатным домашним трудом, который никак не оплачивается. Нет социальной защищенности и экономического баланса. Наша задача сейчас — вести диалог об этом на политическом уровне. Это такая же серьезная проблема, как неравенство. Необходимо задуматься о последствиях капитализма и индивидуализма и снижении рождаемости.
— Как изменилась ваша собственная жизнь, профессиональная и личная, после выхода книги?
— После того как книга вышла, меня реально стали ненавидеть. Хотя до этой книги я написала восемь книг о социализме, постсоциализме, о правах женщин. Более того, в течение 25 лет я говорила о тех же самых вещах. Но после этой книги все изменилось. Возможно, за эти двадцать с лишним лет просто выросло новое поколение.
Интересно, что сегодняшние молодые люди в Америке испытывают злость по отношению к капитализму. Это уже немало. Мне самой работа над книгой помогла понять, с какими проблемами может столкнуться моя дочь. Ей вот-вот исполнится 20, и я вижу, какую неуверенность она испытывает от того, что происходит в стране. Она и ее сверстники живут в состоянии неопределенности — особенно в США, особенно во время пандемии. Это поколение 1991 года рождения, и они реально обеспокоены своим будущем. Они понимают, что это не просто в их голове происходит, — моя книга в том числе дает тому подтверждение. Есть реальные проблемы, с которыми они сталкиваются. И они отдают себе отчет в том, что ни страна, ни мир в целом не работают на них. Это не просто депрессия на фоне пандемии, это реальность. Есть от чего прийти в ярость, и есть чем озаботиться и какие проблемы решать.
Государству позволить женщине иметь много сексуальных партнеров не стоит вообще никаких денег. А вот дать женщине равные права, обеспечить ее достойной работой, образованием и дать соцзащиту — это дорого
— Когда говорят о феминизме, часто в первую очередь рассуждают о взаимоотношениях полов, о гендере, о сексуальных отношениях, а экономическую составляющую во многом вычеркивают. Какова, по-вашему, пропорция экономического и личного в феминистском дискурсе?
— Прежде всего, существует два типа. Либеральный феминизм, где важна сексуальная свобода, гендерные роли и возможность им не следовать и так далее. Но многие феминистки, например, Александра Коллонтай, пришли бы в ярость от такой подмены. Коллонтай ненавидела такой феминизм про отношения и сексуальную свободу, которая близка к сексуальной распущенности, она называла его блажью богатых женщин.
Исторически важен так называемый социальный феминизм, где огромную роль играет именно экономическая составляющая. Потому что государству позволить женщине иметь много сексуальных партнеров не стоит вообще никаких денег. А вот дать женщине равные права, обеспечить ее достойной работой, образованием и дать соцзащиту — это дорого. Заставить общество признать, что работа по дому — это тяжелый труд, который должен оплачиваться, и обеспечить эту оплату — это очень дорого.
Таким образом у нас две разновидности феминизма: либеральный, который выгоден государству, и социальный. И будет замечательно, если в будущем 90% повестки будет приходиться именно на социальный феминизм, где упор будет делаться на экономическую составляющую.
— Считаете ли вы, что повестка активной сексуальности поддерживается государством и раздувается именно потому, что это не стоит денег и не требует серьезных изменений в законодательстве?
— Конечно. Это намеренное раздувание проблемы, чтобы отвлечь внимание от более значимых вещей, я в этом убеждена. Сейчас в обществе искусственно подогреваются разные дискуссии по поводу различных определений, слов, оттенков значений. Играются именно с различными понятиями и определениями, что есть гендер, что есть идентичность, что есть транс- и квирперсона, какие нюансы и варианты можно придумать. На каждой медиаплощадке обсуждается как будто бы феминизм. Но реальных женщин волнуют реальные проблемы: как делать карьеру и при этом полноценно воспитывать ребенка, как обуть-одеть своих детей, чем их накормить. У нас нет никакой гарантии, что работодатель будет соблюдать договоренности, если ты объявишь, что беременна, а нам навязывают дискуссии о местоимениях. Очень важно обращать внимание именно на экономическую составляющую защиты прав женщин, а не на подогревание пустых дискуссий. За этим теряются повседневные проблемы миллионов женщин.
Поймите правильно, я не умаляю значение этих обсуждений, но все-таки в ежедневной жизни женщину, которая работает и одновременно воспитывает детей, не так уж сильно волнует, каким языком, каким именно словом будет называться та или иная квирперсона, какое определение для смежного гендера выбрать. Важно, чтобы ты приходила с работы вовремя, чтобы у тебя была достойная зарплата и нормированный рабочий день, чтобы у твоих детей была возможность ходить в детский сад, а твой больничный оплачивался. Это очень серьезные вещи, и куда важнее — и сложнее — решить их. И, возможно, именно поэтому государство, в первую очередь американское, старается не обращать на это внимание.
— Вы обсуждаете эти вопросы в университете? Насколько ваши студенты, те самые 20-летние, о которых вы говорите, разделяют эту позицию?
— Я занимаюсь этой темой с 2003 года, достаточно долго. И да, можно говорить о том, что взгляды студентов меняются, особенно в последние лет пять-шесть, после выборов 2016-го. Это внушает оптимизм. Очень долго им говорили, что нет никакой альтернативы капитализму, что это единственная возможность. Но сейчас молодые люди заинтересованы в поисках альтернативного пути. И если 10 лет назад не было в принципе идеи, что можно жить как-то по-другому, то сейчас они открыты для других точек зрения. Я вижу многих молодых женщин, которые идут в политику. Они недовольны существующим порядком, особенно после пандемии, и готовы что-то менять. И, конечно, сейчас сложный период, но тем не менее он достаточно оптимистичен.
— Прогнозируете ли вы поворот капиталистического общества в сторону левых взглядов и трансформации прошлого опыта?
— Я вижу отчетливую поляризацию взглядов, резкое деление на левых и правых. Никакой больше умеренности. Все больше людей становится ярыми приверженцами и левых, и правых взглядов. Люди разочарованы, расстроены текущей ситуацией, которая касается и экономики, и политики, и окружающей среды. Исторически, когда люди недовольны, есть два сценария: первый — обвинять существующую политическую систему, второй — обвинять правящую элиту, меньшинства и женщин. Сейчас впервые за очень долгое время в моей стране начал работать первый сценарий: многие понимают, что капитализм оказывает разрушающий эффект. Даже то, что происходит в окружающей среде, — наводнения, ураганы, пандемия, в конце концов, — показывает, что капиталистическая система далеко не совершенна. И здесь важен широкий экономический контекст. Я понимаю, что многие предпочитают этого не замечать, но многие видят, в том числе критически настроенная молодежь. Мне кажется, это очень важный исторический этап.