Сын ротару чем занимается
Кем стал единственный сын Софии Ротару
Существует поговорка, что Бог посылает женщине сына, чтобы защитить ее. Это высказывание вполне подтвердилось в случае с певицей Софией Ротару. После потери мужа артистка не могла найти в себе силы для дальнейшего существования. И только при поддержке и помощи единственного сына Руслана Евдокименко она сумела вернуться на эстраду и отыскать смысл жизни.
Содержание:
Семья и детство сына Софии Ротару
Сына Руслана София Ротару родила в 1970 году от мужа Анатолия Евдокименко, музыканта и продюсера. Поначалу молодая семья жила в Черновцах у родителей мужа, спустя несколько лет им дали отдельную квартиру.
Молодая София Ротару с маленьким сыном
Когда мальчику было 6 лет, семья переехала в Ялту. Здесь Руслан окончил школу. Поскольку мальчик с детства увлекался техникой, он поступил в Московский автодорожный институт, потом перевелся в Севастопольский приборостроительный.
Руслан Евдокименко с родителями
Поначалу Руслан Евдокименко увлекался архитектурой. Он спроектировал особняк родителей под Ялтой, киевскую квартиру и дом, основал собственное бюро. После смерти отца в 2002 году, сын Софии Ротару начал помогать ей в творчестве. Он взял на себя все продюсерские обязанности.
Юный Руслан с избранницей Светланой
Личная жизнь Руслана Евдокименко
В 1990 году Руслан Евдокименко познакомился со своей будущей женой Светланой. Ее отец был бизнесменом, а сама девушка училась на музыкального продюсера. Вскоре влюбленные поженились, у них родились дети, которых назвали в честь дедушки и бабушки – Анатолий и София.
Руслан создал крепкий брак, как у его родителей
Супруги Евдокименко в браке уже почти 27 лет. За это время они стали партнерами не только в быту, но и в бизнесе. Супруги работают на бренд «София Ротару». Руслан занимается продюсированием, а Светлана Евдокименко, невестка Ротару отвечает за креатив.
София Ротару с единственным сыном
Она подбирает наряды певице, создает имидж, занимается организацией концертов. Сын и невестка Софии Ротару также управляют семейным бизнесом – бутик-отелем «Вилла София» в Крыму. Хотя Руслану Анатольевичу Евдокименко не удалось стать певцом, как большинству членам семейства Ротару, он все же оказался связанным с музыкой. Звездная мама гордится им и называет лучшей песней своей жизни.
Дружная семья Софии Михайловны – сын, невестка и внуки
Поделитесь в комментариях какие интересные факты из жизни Софии Ротару и ее сына вам известны.
«У людей нет денег»: сын Софии Ротару распродает имущество певицы
Певице Софии Ротару в этом году исполнится 74 года, однако она все еще неплохо выглядит и продолжает выступать. Но в России артистка появляется крайне редко: сначала она отказывалась приезжать в нашу страну из-за напряженных политических взаимоотношений между РФ и Украиной, а теперь оберегает свое здоровье от коронавируса. Да и у себя на родине «хуторянка» не спешит выходить в свет.
Не удивительно, что такое вынужденное затворничество напрямую сказывается на финансовом благополучии Софии Михайловны. Говорят, певица терпит убытки и в отсутствие концертов пытается восполнить бреши в бюджете за счет продажи недвижимости.
Отель Ротару никто не покупает
Еще в прошлом году появилась информация, что звезда эстрады пытается сбыть с рук принадлежащую ей гостиницу в Ялте. После того как Крым стал частью России, артистка перестала наведываться на полуостров, опасаясь проблем с украинскими властями. В итоге вся недвижимость «хуторянки» пришла в запустение.
Не работает и шикарная гостиница «Вилла София», расположенная в центре города на том месте, где в 1987 году находились купальни Роффе. Говорят, на реставрацию певица потратила порядка одного миллиона долларов, сделав из трехэтажного здания шикарный отель. В свое время люкс в «Вилле София» стоил 80 тысяч рублей в сутки, а обычный номер можно было снять за 15 тысяч рублей в сутки.
Гостиницей управлял сын Ротару Руслан Евдокименко, и именно он сейчас распродает имущество матери. Изначально за элитный отель просили 25 миллионов евро и не выставляли его в свободную продажу, предлагая лишь избранным состоятельным клиентам. Однако прошло уже несколько месяцев, а желающих приобрести недвижимость артистки не нашлось.
«Сейчас кризис, у людей нет денег, покупателей пока не нашлось. Поэтому сейчас цена на «Виллу София» снизилась до 23 миллионов евро. Но по словам местных риелторов, цена сильно завышена и вряд ли Софии Михайловне удастся продать свой отель», — цитирует артистку «КП».
Как сейчас выглядит певица?
Последний раз София Ротару появлялась на публике в прошлом декабре на съемках «Песни года». Зрители же увидели выступление «хуторянки» только в первых числах января. В кадре звезда эстрады неплохо выглядела, но тут надо отдать должное гримерам, костюмерам и операторам, отлично выполнившим свою работу.
Вживую же Ротару не так хороша, что доказало видео с корпоратива, распространившееся в Сети в феврале. Говорили, что выступление певицы заказал некий состоятельный армянин из Воронежа. За то, чтобы артистка спела на его 50-летнем юбилее, он заплатил внушительную сумму – 9 миллионов рублей.
София Михайловна вышла на сцену вместе с сестрой Аурикой, тоже певицей, и многим бросилось в глаза, как сильно изменилась фигура исполнительницы за время карантина. Поклонники Ротару посетовали, что звезда эстрады поправилась и теперь даже свободные наряды не могут скрыть ее лишние килограммы.
Как Ротару сохраняет молодость?
Зато лицо певицы, которое с годами почти не стареет, продолжает вызвать жаркие споры. Ходят слухи, что «хуторянка» на концертах носит специальную силиконовую маску, чтобы маскировать морщины. Однако более правдоподобной кажется версия о многочисленных пластических операциях знаменитости.
Эксперты утверждают, что Ротару перенесла не одно хирургическое вмешательство: она делала подтяжку лица и блефаропластику, а также липофиллинг – омолаживающую процедуру, при которой жировые отложения с живота пациентки вводят в скулы и челюсть. Кроме того, заметно, что артистка регулярно прибегает к уколам красоты и другим методикам, чтобы заботиться о своей внешности.
София Ротару: «Мама мне говорила: «Ты будешь очень жалеть, что не родила второго ребенка»
— София Михайловна, для суперзвезды у вас на редкость незвездная биография.
Единственный муж, с которым вы прожили 34 года, а теперь, когда Анатолия Кирилловича не стало, вы уже 12 лет храните ему верность. Прекрасный сын, который, вопреки общепринятой практике, не стал артистом. Как вам удается вести обычную, счастливую жизнь в столь суетном мире, как эстрада?
— Что заложили во мне мои родители, с тем и иду по жизни. Нравы у нас в семье, да и вообще в селе (Маршинцы Черновицкой области. — Прим. ред.) были строгими. Мы, дети (а нас у родителей было шестеро), выполняли очень много домашней работы. Девушек готовили к замужеству и учили, чтобы они все умели делать: и готовить, и убирать, и в огороде работать. Родители-колхозники днями пропадали на полях, а мы доили корову, сено убирали, огород поливали, а он был очень большой. А воду надо было подготовить, согреть на солнце — помидоры и огурцы нельзя поливать холодной.
Поэтому отец сначала закачивал воду в яму, а мы потом уже ведрами таскали ее на огород. Никто и не думал возмущаться — знали, что это наша обязанность. Проблема была только со мной, потому что вечером, когда мы ложились спать, старшая сестра открывала для меня окошко, и я убегала в школу, где занималась в кружке танцев. Бежала по улицам, а сама боялась, что кто-то из односельчан меня увидит, как, впрочем, и все другие участницы кружка.
— Почему?
— В то время у нас в деревне, как только солнце сядет, девушка не имела права выходить на улицу. А село — это большая семья, когда каждый друг о друге знает все. Естественно, родители волновались за репутацию своих детей.
Поэтому, когда за мной в 10-м классе приехали из Черновцов специалисты по художественной самодеятельности и стали убеждать родителей, что я должна уехать в областной центр учиться в музучилище, те, в первую очередь мама, сначала испугались. Она плакала, говорила, что мне надо замуж выходить, а не уезжать неизвестно куда неизвестно зачем. Но папа поддержал меня и дал согласие. Он работал бригадиром виноградарей. Но натура у него была артистичная, он прекрасно пел. И хотел, чтобы я стала певицей. Так я уехала в Черновцы. Училась старательно, одновременно с первым курсом музучилища ходила еще и в вечернюю школу, чтобы получить аттестат. А когда получила, почувствовала себя взрослой и первым делом состригла косы и сделала модный по тем временам начес. Очень похожий на тот, что был у Варлей в «Кавказской пленнице».
Да и повязочку на голову такую же надевала. Так что я была модница. Но о том, чтобы приехать в село в таком виде, не могло быть и речи. Пришлось остаться на каникулы в Черновцах. Прошла неделя каникул, и вдруг родители приехали сами! Заходят ко мне в общежитие — я едва успела накинуть на голову платок. Но мама быстро все поняла и строго сказала: «Сними платок». Я сняла, а она в ужасе: «Пока волосы не отрастут, домой не приезжай!» Потом, конечно, меня простили. И, кстати, когда я вышла на большую сцену, у меня опять были длинные волосы.
— А ведь мода 60-х предполагала не только начес, но и мини-юбки…
— До сих пор храню замшевую юбочку, длиной сантиметров 15, всю в заклепках, которую носила и в училище, и даже после того, как родила Руслана, — я тогда весила 47 килограммов.
Все хочу, чтобы моя внучка Соня ее примерила. Правда, боюсь, она ей уже впритык будет… Помню, как я ходила в этой юбке, из-под которой едва не были видны трусики, да еще и на шпильках. Были у меня умопомрачительные французские туфли — замшевые, в дырочках, мы с девчонками из училища, когда ездили в Питер выступать, купили себе по паре, ничуть не смущаясь, что будем ходить в одинаковых. И вот идем мы по Черновцам — с начесом, в мини-юбках и на шпильках, а бабушки неодобрительно кричат нам вслед: «Как вам не стыдно!» Но когда я ехала к родителям в деревню, то брала с собой другую, «приличную» одежду…
— Именно в те времена ваш будущий супруг, Анатолий Едвокименко, влюбился в вас, увидев ваше фото на журнальной обложке… — Да, тогда Толя был в армии, и ему в руки попал тот журнал.
Меня там напечатали как победительницу республиканского конкурса. А потом он разыскал меня в Черновцах… На самом деле, у нас обоих была любовь с первого взгляда. Мы и со свадьбой не стали тянуть, хотя Толику оставался год до окончания университета (он учился на факультете физики и оптики, хотя музыка его тогда уже гораздо больше интересовала). Я на год отложила поступление в институт искусств — ждала, пока муж доучится, а сама преподавала в культпросветучилище теорию музыки. А что вы хотите — любовь захлестнула! (Улыбается.) А уже потом мы вместе создали коллектив «Червона рута».
— София Михайловна, вы и ваш ансамбль быстро стали популярными и гастролировали по всему СССР. Но у вас к тому моменту уже родился сын Руслан.
Кто же занимался его воспитанием?
— Да, такая доля у артистов — мы расплачиваемся за любовь к профессии, за успех разлукой с детьми. Когда родился Руслан, он долго жил с родителями Анатолия. А потом, когда мы переехали в Ялту — для моего здоровья подходил именно этот климат, — мы перевезли Руслана сюда. Поняли, что иначе вообще увидим его раз в году. Может, мы и неправильно поступили: наверное, Руслану здесь, без бабушки и дедушки, было несладко. Ведь мы постоянно уезжали — раньше гастроли длились по два-три месяца. Потом три дня дома — и снова в путь! Филармонии, к которой мы были приписаны, нужен был план. Вот мы и пахали. Когда наш путь лежал через Москву, первым делом бежали с Толиком в «Детский мир» — за школьной формой. Потому что знали: когда мы домой вернемся, старый пиджак сыну еще, может, будет как раз, а из брюк он точно успеет вырасти.
А за Русланом присматривали то соседки, то нянечки. Да, с сыном были рядом не мы, родители, а чужие люди. Отрываясь от ребенка, мы плакали, наши сердца разрывались. Возвращаясь с гастролей, мы снова плакали — уже от счастья. А Руслан бросался к нам, обнимал, замирал и первым делом спрашивал: «Вы на сколько приехали?» Если он приходил из школы, когда мы уже находились дома, он залетал в квартиру и, даже не видя еще нас, шмыгал носом: «Мамой пахнет!» Да, Руслану не хватало материнской ласки, он хотел, чтобы папа и мама были рядом.
— София Михайловна, а давайте спросим самого Руслана, страдал ли он в детстве от одиночества?!
Руслан Евдокименко: Да ни от чего я не страдал! Конечно, скучал по маме и папе, их мне не хватало, но я не страдал. Я же воспринимал их частые отъезды как данность. Кстати, когда за мной досматривали соседи или мамина подруга, это был «легкий» вариант. А вот когда к нам в Ялту приезжала моя бабушка со стороны отца Клавдия Ивановна, педагог по профессии, это уже был «тотал контрол». (Смеется.) Бабуля обычно появлялась в начале третьей учебной четверти — самой ответственной. И если две первые четверти я чуть расслаблялся, то в этот период у меня заканчивались все гулянки и начиналась очень плотная учеба. Бабушка приезжала, проходило три-четыре дня, и школьные учителя меня спрашивали: «А что, Клавдия Ивановна приехала?» Потому что все домашние задания у меня были выполнены на «пять»… — Бабушка с вами была строга.
Обычно они были зелеными, и их прятали в пакеты и клали на шкаф, чтобы они там «доходили». Каждый день я открывал пакет, чтобы посмотреть, есть хоть один спелый банан или нет. Часто терпения не хватало, и я начинал грызть неспелый банан… А в старших классах вопрос дефицита мог уже сам решать. Ведь Ялта была городом иностранных туристов, а значит, и фарцовщиков. Я знал большинство из них. К слову, недавно в Европе зашел в спортивный магазин и увидел финские кроссовки. Сейчас эту фирму наша молодежь не знает, а в то время в Ялту приезжало много туристов из Финляндии, и они продавали именно эту обувь. Когда увидел знакомый логотип, вспомнил юность и так тепло на душе стало… Да, родители меня баловали. Но, мне кажется, не особо испортили. (Смеется.) Особых бесчинств за собой не припомню — папа всего пару раз ставил меня в угол за какие-то шалости.
Может, просто время было такое. А может, сильно не хулиганил, потому что все время был чем-то занят: учился в музыкальной школе, ходил в авиамодельный и автомодельный кружки, катался на велосипеде и скейте.
— Знаменитой мамой перед друзьями хвастали?
— Нет, никогда. Вообще всю жизнь старался быть «неузнанным». Мне всегда было комфортнее и проще жить, когда люди не знают, кто мои родители. Когда после школы я поехал в Москву и поступил в МАДИ, там минимум год не знали о моем происхождении. Никогда это не выставлял, потому что заслуги родителей — это заслуги родителей, а мои — это мои.
— А ведь часто в звездных семьях дети растут избалованными.
София Михайловна: И мы баловали сына. Но, видимо, несильно, потому что он остался скромным. В детстве так просто стеснительным был! Может, другой ребенок ходил бы и хвалился, что у него мама и папа известные люди. А он — никогда. Наоборот! Однажды встречает меня дома, а сам такой грустный. Расспрашиваю: что случилось? Руслан расплакался и говорит: «Ребята на улице увидели меня, стали показывать пальцами и кричать: «Вон пошла София Ротару!» Он так расстроился, что целый день не выходил во двор. Со временем Руслан сам понял, какая у его родителей миссия, какая на нас лежит ответственность и что ему тоже нужно достойно себя вести. Нет, пошалить он мог — например, школу иногда пропускал. Но меня больше беспокоило то, что сын увлекся мотоциклами.
Лет в 12 попросил у нас с отцом купить мопед. Но это такой опасный вид транспорта, вот мы с Толей запретили Руслану и думать об этом. А он втихаря все равно стал кататься. Вместе с другом Мишей купил мопед «Верховина», уезжал подальше от дома, чтобы их никто не видел, и там гонял по дороге с трамплинчиками! Это мы потом с Толиком обо всем узнали. Лет в 16 Руслан также втайне от нас сел за руль джипа — мы как раз купили первую такую машину. Долго ничего не замечали, а потом выяснилось: мы уезжаем на гастроли, а сын рано утром открывает гараж, чтобы соседи не увидели, тихонько выводит машину, гараж закрывает, и айда с ребятами кататься! Покатался, ночью ставит джип на место, и вроде все нормально. Но потом мы его все-таки застукали…
— Чей выбор — поступать в МАДИ?
Родителей или сына?
— Конечно, его. Когда Руслан поехал в Москву поступать, нам с Толей сказал: «Даже близко к вузу не подходите!» И я, пока он сдавал там вступительные экзамены, стояла у входа под цветущими липами — они и сегодня там растут. Стояла, как все родители, переживала, ожидая результатов экзаменов. И от волнения собирала цветочки липы и складывала их в книгу, которая была со мной. Этот гербарий потом целый год хранила… Было очень тяжело отпускать Руслана в самостоятельную жизнь. Помню, проводили сына на квартиру, которую сняли для него в Москве. Едем в гостиницу, где сами остановились, а я как начала плакать, так всю дорогу и прорыдала.
— Кстати, а почему ваш сын не остался в Москве после института?
Руслан: Так я и МАДИ не окончил — после третьего курса перевелся в Севастопольский приборостроительный, где учились многие мои ялтинские друзья. А уехал, потому что Москва не мой город — трех лет хватило, чтобы это понять. Пожил и с удовольствием уехал… Мама ко мне в Севастополь часто приезжала — это всего час на машине от нашего ялтинского дома. Там я жил в общежитии, и маму ждал не только я, но весь наш этаж. Ведь мама перед каждым таким визитом отправлялась на рынок, покупала пять килограммов свинины, пять килограммов говядины, пять килограммов творога, двадцать яиц и делала из всего этого тазик котлет и тазик сырников. Заматывала тазы одеялами и привозила мне. Правда, ассортимента хватало всего на пару часов — едоков было много. Один мой друг до сих пор говорит, что самые вкусные котлеты и сырники в его жизни были те, которые готовила и привозила София Ротару.
— София Михайловна, вы хорошая мать.
А почему вы с Анатолием Кирилловичем остановились на одном ребенке?
— Потому что очень много работала. Мама все время просила меня родить еще: «Дочка, ты только роди и продолжай работать, а мы второго поднимем». Еще она говорила: «Ты будешь очень жалеть о том, что у тебя всего один ребенок». И я действительно жалею. Поэтому, когда у Руслана и Светы (невестка Софии Михайловны. — Прим. ред.) родился Толя, я через пару лет уже начала их доставать, чтобы они родили еще, и они это сделали через семь лет. Помню, о том, что Света во второй раз в положении, сообщил Толя-маленький. Пришел и продемонстрировал бумажку — наверное, выписку из женской консультации.
Говорит: «На, возьми, вы же хотели! У меня будет брат или сестра». А я только и вымолвила: «Слава тебе, Господи». Кстати, мы были уверены, что во второй раз родится девочка. И с выбором имени все было понятно: сын с невесткой сразу думали назвать сына Толиком в честь дедушек (отец Светланы тоже Анатолий), а девочку в мою честь. Конечно, мне было очень приятно. А чтобы не было путаницы, меня дома называют Соня-большая, а внучку — Соня-маленькая. Хотя с недавних пор Соня-маленькая больше Сони-большой по росту.
— А почему внуки называют вас не бабушкой, а просто Соней?
— Я не боюсь слова «бабушка», но так получилось, что внуки называют меня по имени. Просто мой образ у них не ассоциируется с этим словом.
Помню, Толя в первом классе пришел из школы и говорит: «Мне никто не верит, что ты моя бабушка». Я удивилась: «Почему?» А он: «Ребята говорят, что бабушки такими молодыми не бывают». Когда Толик был маленький, он обращался ко мне не только по имени, но и по фамилии. Помчится навстречу, руки раскинет и кричит: «София Ротару! София Ротару!» Привык, что окружающие называют меня именно так.
— Вы помогаете сыну и невестке воспитывать внуков?
— Я их люблю и балую, потому что не так часто вижу. А воспитывают их родители, и я совершенно согласна с тем, как они это делают. Руслан и Света очень много уделяют им внимания, следят за тем, чтобы они хорошо учились, были приучены к порядку, к ответственности, к чувству меры.
Мои внуки знают слово «нет», и это очень хорошо… Сонечка и внешне, и характером похожа на меня, такая шустрая, «зажигалка». А Толя скорее пошел в Свету — спокойный, уравновешенный, настойчивый. Он всех поразил, когда сам похудел. То ли девушкам захотел нравиться, то ли еще что, но факт: одно время Толя был полненьким, а буквально за полгода его стало не узнать (он совсем не ел сладкого и каждый день занимался спортом). Нам все говорили: «Что вы сделали с ребенком?» Моя сестра Лида, которая не так часто видит Толю, даже заплакала: «Если бы он прошел мимо меня на улице, я бы не узнала». А мы его не заставляли. Нет, он сам захотел, сам сел на диету, сам считал калории и похудел.
— А на эстраду Толя не рвется?
Руслан: Нет, как и его сестра. Впрочем, Соне пока 12 лет, так что говорить об окончательном выборе профессии рано. Но толкать на сцену мы их не будем, как родители в свое время не толкали меня. Меня часто спрашивают, почему не стал артистом, как папа и мама. И я нашел шутливый ответ: «Чтобы выделиться среди других детей артистов!»
София Михайловна: Руслан окончил музыкальную школу по классу фортепиано, но скорее потому, что мы его заставляли. Дальше учиться музыке сын не захотел. И мы с Толиком не настаивали. Все-таки в артисты стоит идти только тем, кто без музыки жить не может — как мы с мужем, оба ненормальные. Хотя у Руслана абсолютный музыкальный слух, он прекрасно знает музыку. Поэтому после смерти Анатолия сын стал моим музыкальным продюсером. Весь репертуар, который я пою сегодня, — это его заслуга.
Сын говорит: «Мама, есть новый материал». Я приезжаю в студию, мы садимся вместе, слушаем и выбираем песни… Руслан сам нашел свой путь. И внуки пусть сами поймут, что им хочется делать. Мы поможем. А пока София учится в международной школе с преподаванием на английском. Даже дома и фильмы смотрит на английском, и книги читает. Еще она занимается хореографией, фортепиано, вокалом и конным спортом. Ну а Анатолию — ему уже 19 лет — предстоит еще три года учиться в университете искусств в Лондоне. Внук тоже музыкальный, пишет музыку, но в своем, молодежном, направлении.
— Не страшно было в 16 лет отпускать ребенка за границу?
Руслан: Толик сам захотел и был готов к этому. Его в четыре года отдали в британскую школу в Киеве, так что для него английский как родной, он на нем думает.
Когда я привез Толю на предварительные переговоры в колледж, мне сказали, что все иностранцы должны сдать серьезный тест по английскому. После того как он перекинулся с профессором парой фраз, тот улыбнулся: «Вам тест не страшен…» Как иногда шутит мама, «наш Толя — англичанин».
София Михайловна: Когда внук или внучка между собой говорят по-английски, я им завидую. В наше время мы же языки не старались выучить. Думали: зачем нам эти вражеские «мовы» нужны? Но, может, еще не поздно это поправить?