Тайные виды на гору фудзи о чем книга
Тайные виды на гору фудзи о чем книга
Дело не в феминизме: О чём говорит Пелевин в романе «Тайные виды на гору Фудзи»
Новый роман Виктора Пелевина уже успели обвинить в женоненавистничестве и презрении к феминизму. «Фонтанка» прочитала книгу и раскрывает секрет: она не об этом.
Виктор Пелевин, как опытный бармен, смешивает в своих романах общественно-политическое и тонкое, мировоззренческое. Пропорции этих компонентов в пелевинском коктейле бывают разные. Актуальное и в романе 2016 года «Лампа Мафусаила», и в прошлогоднем «IPhuck 10» превалировало. В новой книге злободневная и «философская» составляющие смешаны примерно пятьдесят на пятьдесят.
Живёт такой парень — Федя, он же Фёдор Семенович. В юности — ботаник, а теперь — разбогатевший в 1990-е олигарх из списка Forbes. Есть ещё Таня, девушка, в которую он был влюблён. Некогда первая красавица в школе, она растратила красоту на братков да средней руки чиновников. И вот киснет в своей квартире в Москве, с двадцатью лишними килограммами на боках, в тщетной надежде подцепить какого-нибудь бизнесмена.
Федор Семенович жизнью недоволен — ему не хватает острых ощущений. Это становится поводом познакомиться со стартапом «Fuji Experiences», который продаёт «технологии достижения счастья». Хочешь — воссоздаст любой момент из прошлого. Хочешь — перенесёт тебя в состояние глубокой медитации — джану, ради достижения которой буддийские монахи трудятся десятилетиями. Татьяна тоже не сидит сложа руки. В погоне за счастьем знакомится с подпольной эзотерической группой феминисток-«игуан». Они проповедуют учение, основанное на древнем мезоамериканском предании, — мир создан женщинами, каждая связана с живущей под землёй Священной игуаной и способна благодаря хитроумному ритуалу обрести всевластие. Демиан Улитин, глава «Fuji Experiences», становится связным между Фёдором и Татьяной. Название его компании — «привет» роману «Empire V» 2006 года. А заодно и одному из самых известных в России хокку Иссы Кобаяси:
Улитка, по склону Фудзи
Вверх, до самых высот!
С точки зрения литературного мастерства «Тайные виды на гору Фудзи» — едва ли не самый сильный пелевинский текст за последнее пятилетие. Всем известно, что Виктор Олегович выдаёт по роману за год, что продукт получается не всегда наивысшего качества. Тем не менее «Виды…» вполне себе искуссно сделаны —хотя бы на уровне стилистики и композиции. Линия Фёдора Степановича отвечает за те самые «философские откровения», переданные, естественно, без лобового напора. Превращённые в грустный и добрый анекдот про трёх новых русских, которые сначала штурмуют крепость буддийской мудрости, а потом оказываются в плену и пытаются выбраться. «Если бы в Госнаркоконтроле, или как он там сейчас называется, узнали о том, что я переживал в те дни, я сел бы лет на сорок, не меньше. И меня не отмазал бы никакой адвокат вообще», — пишет Фёдор Степанович о своих впечатлениях. Сравнивает Будду с наркодилером; объясняет буддистские озарения о сиюминутности мира в понятиях «рукопожатность» и «нерукопожатность». И печально подводит итог: «Если говорить в терминах рейдерского захвата, мы успешно проникли на объект, побродили по нему, кое-что увидели — но вот оформить документы оказалось негде… А потом наше счастье кончилось».
Фёдор Степанович сотоварищи — персонажи несколько подустаревшие, к таким Пелевин приглядывался ещё лет двадцать назад. Это компенсируется в части романа, посвящённой Тане и её подругам. Здесь тренды и тэги вычерпнуты из информационного шума 2017 и 2018-го, когда голливудские актрисы обвиняли продюсера Харви Вайнштейна в сексуальных домогательствах, премия «Золотой Глобус» Америке проходила под девизом женской солидарности #TimesUp, в соцсетях разрастался флешмоб #MeToo против харрасмента, а в русском языке неожиданно всплыли женские окончания-феминитивы — «авторки», «поэтки», «редакторки». Таня встретит и «агрессивно перекаченного мужика в коротких спортивных шортах», который по-настоящему — философка Жизель, «алхимическая женщина, родившаяся из сверхконцертрации мужского начала». И будет протестовать против глобального патриархального диктата. И станет охотиться на мужчин с помощью «***крюка» (мысленное лассо, крепящееся к сами догадываетесь какому месту — Прим. Ред.). Извечная тема небритых подмышек и ног в книге, конечно, тоже раскрыта.
Но самый обидный гэг о феминистках всё-таки размещён в части, касающейся Фёдора Степановича. И его отношений с горничной-филиппинкой: «На ней была красная майка с надписью #metoo. Стилист нашего проекта был весельчак: в таких майках выходили на смену все уборщицы с метлами. Мол, мету, работа такая». После секса с героем девушка «заработала право на свой хэштег. Даже на два».
Пелевина на этом фоне уже успели заподозрить не просто в ненависти к феминисткам, а в женоненавистничестве. Галина Юзефович из «Медузы» почувствовала в романе отчётливый «мизогинический душок», Екатерина Писарева из «Афиши» считает, что мизогиния тут «читается в каждом описании, каждой ситуации и оценке». В действительности, писатель, конечно, высмеивает не женщин вообще, а вполне конкретное социальное движение. Которое, как и всякий новый тренд, обрастает экстремальными, гиперболизированными формами активности и именно в силу этого порой может казаться смешным. Во-вторых, уж мужчины-то изображены в «Тайных видах…» ничуть не краше: вечно пьяные, употребляющие прочие неполезные для здоровья субстанции, объективирующие, покупающие, насилующие женщин, убивающие других мужчин. В-третьих, роман, конечно, совсем не об этом.
А о чём? О тонко настроенной и нелегко разрушаемой, как Инь и Янь, гармонии мира. О возможности изменить что-то, которая оборачивается полной невозможностью изменений. И нелегкой, совсем нелегкой судьбе инноваторов в России. Мысли для Виктора Пелевина (особенно если вы следите за его творчеством со времён «Чапаева и Пустоты») не новые, и, как точно подметил Константин Мильчин на «Горьком», отдающие даже самопародией. Но — если хотите читать «ежегодного Пелевина», то принимайте, какой есть.
«Тайные виды на гору Фудзи» — самый грустный и безжалостный роман Пелевина
Настало время ежегодного «аттракциона Пелевина» — той самой недели в начале осени, когда мы обсуждаем роман Пелевина, чтобы потом забыть о писателе на год. А за этот год писатель, глядя сквозь свои черные очки, наберет актуального материала на новый роман. Такой круговорот актуальности в отдельно взятом фейсбуке — ведь Пелевин всегда пишет про каких-то условных героев вашей собственной новостной ленты, — вот, в новом романе снова вспомнил олигархов, например. Но описывает этих условных, полуживых русских существ глазами средневзвешенного фейсбучного русского либерала. И все это новостное — как важное для нас, так и не очень — превращается в итоге в одну сплошную комедию, если не фарс. А публика только рада: ей очень нравится процесс, когда ее раз в год публично по щекам хлещут. Вся суть аттракциона буквально в этом: раз в год разъезжается деревянный занавес на шарнирчиках, из-за него выскакивает Петрушка, всех колотит и триумфально скрывается — балаган гораздо более древний, чем все романы в мире вместе взятые. Наверное, поэтому он доставляет нам столько удовольствия: точная дата выхода романа, тщательно раздуваемая вокруг него атмосфера тайны, обещание, что внутри кого-то опять сильно обидят — и вот уже читатель кидается на нового Пелевина, о котором позавчера даже не думал. И не так уж важно, стоит ли новый роман таких больших ожиданий.
На самом деле, ожидать многого от «Тайных видов на гору Фудзи» не стоит. Там даже почти никого лично не высмеяли — ну, никого интересного. То есть нам заранее сообщили, что роман антифеминистский. И автор честно проехался по движению #metoo — филиппинские уборщицы носят майку с этим хэштегом, потому что метут, в спальне у главного героя висит картина, голливудский триптих, «Харви Вайнштайн насилует Николь Кидман, Уму Турман и Натали Портман», а героиня обретает свое истинное женское начало, написав своим соком #metoo на двери метро в своем шаманском трипе. К хэштегу прилагается сноска: «мэйнстримовое американское движение за достоинство и неприкосновенность женщины, сопровождающееся отдельными перегибами на местах». Но на мощное антифеминистское высказывание все эти шпильки не тянут. Дело не в том, что автор как-то особенно плохо относится к женщинам. Мир его романов, конечно, мужской и герметичный, но трудно обвинять в мизогинии автора, который и мужчин не особо-то жалует. «Никого не жалко, никого — ни тебя, ни меня, ни его», как пела группа «Ленинград».
Да и вообще, сложно припомнить, когда мы последний раз видели у Пелевина героя, хоть отдаленно вызывающего симпатию. Ну, может Чапаев и Петька Пустота еще как-то очаровывают, но это когда было — двадцать лет назад. Современным героям Пелевина до очарования старых так же далеко, как ему самому до себя двадцатилетней давности. Тогда он еще умел предсказывать будущее, теперь только воспроизводит шум настоящего, чтобы читатель осознал его, настоящего, тщетность. Этот шум тут иногда настолько из новостей, что трудно поверить, что Пелевин не дописывает такие абзацы прямо в типографии: «Поводком для собаки трудно? Шарфиком, б***, трудно? Или чтоб сердечный приступ. Вот как надо! Ну в крайнем случае купи у дилера на углу фентанила и подсыпь в компот… (…) нет, б***, эти магистры убийств хотят вычесываться. Полоний, х***ий, нервный газ с почтовым индексом… Еще только осколком кремлевской звезды в сердце не пробовали». Ну, не любит Пелевин людей, и никогда не любил. Он ценит разговоры — и новый роман традиционно и предсказуемо на добрую треть состоит из диалогов и монологов о смысле всего сущего.
В романе два параллельных сюжета — о двух слепых и глухих улитках, невесть зачем ползущих на свою Фудзи. Это бывший задрот Федор, ставший олигархом, и его детская любовь, бывшая школьная красавица Таня, превратившаяся в полноватую и несчастливую работницу салона красоты. Почти до самого финала их истории развиваются параллельно. Федор, страдая от того, что удовольствия жизни приелись и не радуют, принимает предложение сколковского стартапера подключиться к сознанию буддийского монаха и поболтаться в джане — глубокой медитации, достигающей состояния чистого и ясного ума. Вместе с двумя приятелями-олигархами (русский, еврей и татарин — не может Виктор Олегович удержаться от анекдота) герой решает хакнуть джану и пройти дальше по пути познания, но вместо еще большего кайфа получает знание о временности всего сущего, и теперь никакие наслаждения ему недоступны, все ускользает. Как какому-нибудь восточному халифу, превращенному в аиста, Федору мечтается только вернуться в свою сансару: пялить телок, нюхать кокс и не знать забот. Тем временем Таня, растратившая юную красоту на чужие бабки, попадает в секту к боевым феминисткам — отправившись в трип, она забирает у мировой игуаны «веревку смерти», позволяющую взять собственную судьбу в свои руки — или, говоря по‑пелевински, на п***докрюк. Но даже после феминистских просветлений цель у Тани оказывается довольно практичная: урвать этим крюком своё.
«Праздные, никчемные слова по сути своей и есть ложь» — вспоминают тут герои книги слова древних. Но, как всегда у Пелевина, не могут перестать производить смыслы: говорить о джане, об олигархах, о патриархате, каждый со своей повесткой вещает и вещает, как в параллельном Гайд-парке. Болтовня действительно только отдаляет нас от просветления, а не приближает к нему. Но правда романа как раз в том, что впервые у Пелевина герои с такой ясностью и не хотят никакого просветления. Раньше казалось, что героев все тянет к высоким смыслам, а жестокий ироничный мир превращает все их потуги в комедию, но еще вот-вот, немного, и можно будет дотянуться, и финал, казалось, оставлял их в одном шаге от какого-то прозрения. В новом же романе довольно ясно показано, что героям все эти высокие прозрения без практической цели и даром не сдались.
Это очень грустный, на самом деле, роман. Через все его дыры сквозит отчаяние автора добиться от вот этих людей хоть какого-то осознания настоящего, хоть какого-то прорыва к высоким истинам. Герои Пелевина, какими бы они ни были комическими дублерами нас самих, все так же, как и мы, хотят счастья и все так же не могут до него дотянуться, потому что смотрят не туда и вообще рожей не вышли. Федор и Таня одновременно, с разных сторон, ползут на одну и ту же Фудзияму, но любое настоящее откровение оборачивается болью, и в итоге герой вернется к успокаивающему теплу ненастоящих откровений. «Вас предаст все, на что вы смотрите дольше двух секунд» — откроет для себя герой в какой-то момент романа и посвятит все следующие страницы тому, чтобы это переживание забыть. Дело не в том, что автора беспокоит феминистское движение. Его, кажется, всерьез беспокоит только то, что вновь и вновь читатель приходит к нему за мемасиками, но не за просветлением.
Вот он, настоящий страшный, честный и безжалостный Пелевин, писатель, чьих романах единственная и абсолютная истина заключается в том, что его читатели не доросли ни до каких настоящих истин. Но это как раз жестокая правда, и пелевинская мизогиния дает нам повод от нее отвлечься: не будем о неприятном, давайте уж лучше поговорим, как он ненавидит женщин.
Тайные виды на гору Фудзи. Краткое содержание.
На этапе подготовки к этой процедуре штатный психолог
«выуживает» ключевое травмирующее переживание Федора,
связанное с однокласницей Татьяной. Для закрытия
гештальта организовывается максимально полное
воссоздание событий «того самого дня».
За хорошее вознаграждение Татьяна соглашается.
Её привозят в колхоз, где когда-то в школьные годы у них
произошла неловкая встреча возле бани на осенних
сельхозработах.
Татьяна, в молодости писаная красавица, а ныне
увядающая женщина с пониженной социальной
ответственностью, переживает кризис среднего возраста.
В надежде на романтическое продолжение она идет к
Федору по тропинке, завернувшись в полотенце с пальмами.
Но ее подстерегает жестокое разочарование.
Ни говоря ни слова, Федор просто показывает ей пиписку,
и тут же уходит.
В полном смятении чувств Татьяна бежит через лес, не
разбирая дороги, и теряется. Случайно подвернувшийся
грибник, посочувствовав ей, дает телефон знакомого
женского «гуру». Гуру при встрече оказывается радикальной
феминисткой, запертой в здоровенном мужском теле
с четырьмя яйцами. Татьяна начинает обучение древним
эзотерическим традициям матриархата, с помощью которых
обретает умение манипулировать «хуемразями» через астрал.
Федор, закрыв гештальт, начинает уровень за уровнем
погружаться в «счастье» с помощью современной техники.
Переживания ни на что не похожи, и приводят его поначалу
в полный восторг. С каждым сеансом он все сильнее
приближается к абсолюту. Месяц за месяцем он ловит
кайф на своей яхте, сливаясь с учением Будды.
Овладев боевыми астральными навыками, Татьяна
вмешивается на расстоянии в сеансы связи Федора с
космосом, активно пытаясь этому помешать. Почувствовав
противодействие, буддийский монах не продлевает контракт,
и уезжает, резко оставив Федора без новых
ментальных наслаждений.
Думая, что он захотел этого сам, Федор звонит Татьяне,
назначает встречу, и женится на ней.
Тайные виды на гору фудзи о чем книга
Вкратце сюжет романа в том, что российским олигархам предлагают купить счастье.
У богатого человека ведь всё есть, но почему-то счастья нет, страдание мучает… Федора Гиренка с его «Абсурдом и речью» они не читали, иначе бы знали, что страдание — это базовая комплектация человеческих существ. Страдаю — значит живу. Будда тоже до этого дошел, но он не вскрыл эволюционные причины страдания. Сознание дано нам для самоограничения. В случае нарушения запретов коллектива уничтожить носителя самовоздействием. Так и живем уже тысячи лет. Страдаем.
Купить счастье, по замыслу романа, можно в разных комплектациях. Первая — это путем перепросмотра жизни. О чем пишу-пишу, пишу-пишу в своих статьях, а люди олигархам в книгах эту идею продают. 🙂
— Вы, наверно, слышали, что в вулканическом пепле Помпей остались полости в форме человеческих тел — от погибших во время извержения римлян. Тела истлели, а пустота осталась. Ее заполняют жидким гипсом и получают точные копии погибших. Вот точно так же в подсознательных слоях нашей психики остались отпечатки неудовлетворенных субъектов счастья — тех наших ранних «я», которым мучительно и безответно чего-то хотелось.
— И что? Какой мне толк от этих субъектов?
Дамиан сладко улыбнулся и поднял палец.
— «Субъект счастья» — это метафора. Речь на самом деле идет о вас. Конечно, невозможно воскресить вас юного и полного желаний. Но можно, так сказать, пробурить глубокую скважину к той зоне вашей психики, где остался отпечаток неисполненной мечты, и под большим давлением закачать туда концентрированный раствор счастья. В этом и заключается технология. Это будет не просто очень приятное переживание, а еще и крайне полезный для вашего внутреннего здоровья опыт.
Виктор Пелевин, «Тайные виды на гору Фудзи»
Одним из следующих пакетов-процедур олигархам продают что-то типа майнд-машины (наш сайт mindmachine.ru их первым представил на российском рынке), опять же, как мысли сходятся… Только если с помощью майнд-машин мозг подстраивается под частоты, заложенные в приборе, олигархов синхронизируют с просветленными монахами. Ум к уму. Монахи передают свое состояние напрямую. Показывают, каких ступеней счастья и переживаний можно достичь.
Что происходит в итоге? Будет спойлер.
Те, кто проходил похожие состояния сознания, знают, что потом начинается распад интереса к чему бы то ни было. Ты понимаешь мир иллюзий и галлюцинаций людей. Все тщетно. Олигархи осознают уготованную им ловушку и находят выход из этого просветленного состояния. Они начинают собирать свои омрачения ума обратно, всячески ухудшая себе карму… Если ты пробудился, то иногда полезно будет и опять заснуть.
Попутно в романе раскручивается сюжет про борьбу женщин против патриархата. Можно понять, откуда идет феминизм и что происходит с современными женщинами (они же там такую магию используют для манипуляций мужчинами, что нужно быть самому сильнее этих сил, чтобы не вовлечься в их игру).
Роман прямо про нашу жизнь. Виктор Пелевин — мастер измененных состояний сознания, он там много чего насмотрелся, а потом передает это в виде романов и диалогов героев.
Рекомендую книгу Виктора Пелевина «Тайные виды на гору Фудзи».
Вот совпадение. Обложка книги выглядит так:
Во время чтения этой книги рассуждал об устройстве мира, идеях буддизма, и вот, возвращаясь с дочками после прогулки, увидел этих самых улиток. Ползущих на гору, детскую горку…
— Папа, папа, а куда они ползут? Давай их уберем. Это же наша горка, я хочу завтра тут кататься.
— Доча, не вмешивайся в процесс. Отпусти свои желания. Мы, как высшие существа для улиток, наблюдаем за их тщетными попытками взобраться на гору. Тем более что с другой стороны есть привилегированная лестница для подъема на эту горку для человеческих существ. Зачем мы взбираемся на горы? Зачем делают это улитки?
И ты знаешь, что улитки — это довольно резвые существа? Вот сегодня они тут, вылезли из-за дождя в статью, а завтра где они будут? Куда они уматывают за ночь? Где они вообще живут днем. Космические вопросы.
Ищете смыслы жизни и счастье? Настала пора обратиться к идеям буддизма, а для начала прочитать книгу «Тайные виды на гору Фудзи».
Ведущий старейшей в Рунете почтовой рассылки о саморазвитии (выходит с 2003 года).
КнигиПелевин и феминизм:
Что не так с романом «Тайные виды на гору Фудзи»
Плохие шутки и недостоверная проповедь
Текст: Варвара Бабицкая
Каждый из героев встречает собственного беса, предлагающего короткий путь к счастью. Дамиан, стартапер из Сколково, открывает олигарху, пресыщенному сексом, наркотиками и современным искусством, новую сферу потребления — духовную. При помощи высоких технологий мозг Фёдора подключают напрямую к мозгу бирманского монаха, позволяя без долгих медитаций воспользоваться чужим просветлением — достичь «джан», то есть особых состояний высокой концентрации, при которых человек неуязвим для горестей. Поначалу это действительно приносит ни с чем не сравнимое блаженство, но Будду не хакнешь: Фёдор, который рад бы в рай, да грехи не пускают, срывается с высот просветления в ужасную депрессию.
Отчаявшаяся и озлобленная на весь род мужской Таня встречает Жизель, трансгендерную женщину «с четырьмя яйцами», которая вовлекает героиню в секту боевых феминисток — «Охотниц» — и даёт ей власть над патриархальным миром.
Счастье оказывается фикцией — да и что есть счастье? Герои страдают не от каких-то неудовлетворённых потребностей и неосуществлённых желаний — они тоскуют по временам, когда у них были желания, как в советском анекдоте про золотую рыбку: «Хочу, чтобы у меня всё было!» — «Ладно, мужик, будь по-твоему! У тебя всё было». В этом солидарны все герои романа, которые оказываются в опасной близости от мучительного просветления при одном воспоминании о детстве, вызванном «дрожащим советским голосом» на ютьюбе: «Лишь о том, что всё пройдёт, вспоминать не надо». Этот ностальгический голос периодически прорывается в романе и без всякого ёрничества: «…как она смутно чувствовала, в старой России — даже в советской — можно было попытаться разжалобить убийцу или вора, напомнив ему про крест на груди. Ну снимем мы этот крест, допустим. И про что тогда будем напоминать мучителю? Про либеральные ценности?»
Пелевин, конечно, издевается
над феминистками, но он так же издевается и над антифеминистами. По довлатовскому принципу: «После коммунистов я больше всего ненавижу антикоммунистов»
Кстати, о ценностях. О «Тайных видах на гору Фудзи» ходили слухи, что это апология мизогинии и антифеминистский памфлет. Но это не так. Пелевин не выбирает особенную мишень — он просто верен себе: «никого во всей природе благословить он не хотел», раздавая щелбаны и психоаналитикам-эсэсовцам, которые манипулируют человеком, заставляя «наговорить на червонец за первый же сеанс», и литературным критикам, и стартаперам.
Проблема для него не в феминистках, а в том, что продажность превращает «любую культурную инициативу элиты в омерзительную пародию, над которой запрещено смеяться». Пелевин, конечно, издевается над феминистками, но он так же издевается и над антифеминистами. По довлатовскому принципу: «После коммунистов я больше всего ненавижу антикоммунистов».
Как у представительницы феминистского обкома у меня вопросов к книжке нет, есть другой, печальный: если человек так много знает о просветлении — зачем же он так много читает фейсбук?
Не могу сказать, действительно ли в заповедные довлатовские времена убийцу можно было застыдить крестом на груди, но вот для смеха эпоха узаконенного двуязычия, разлагающейся риторики застоя была, без сомнения, благодатной. Однако смех — летучая субстанция, он меняется вместе со временем. Шутка смешна, когда есть очевидный штамп, который она травестирует. В России сейчас не просто двуязычие, а две параллельные нормы: одна у «либералов в фейсбуке», а другая — у людей, далёких от фемпросвета. Изображение движения #MeToo как всесильного обкома, который всерьёз может запретить кому-то смеяться, само по себе штамп — мораль и рукопожатность тут ни при чём. Хотя шутки про несчастную Настю Рыбку не делают особенной чести человеку, не чуждому «сострадания и любви ко всему живому».
Название новому роману Пелевина дало классическое хокку Кобаяси Иссы:
Улитка, по склону Фудзи
Вверх, до самых высот!
Как пишут японисты, это стихотворение — шутка: поэт имеет в виду не настоящую священную гору, а её макет, установленный во дворе буддийского храма. Если бы стартапер Дамиан действительно узнал секрет счастья, он бы не впаривал его олигархам, а сидел бы в позе лотоса день-деньской. Как у представительницы феминистского обкома у меня вопросов к книжке нет, есть другой, печальный: если человек так много знает о просветлении — зачем же он так много читает фейсбук? Его буддистская проповедь как-то не вызывает доверия.