То что приходит ночью книга
Та, что приходит ночью
Карин ван Вормхудт, Перрин Параго, Мейлис де Лажюге – издателям-вдохновителям;
Оскару Новату, Рите Мерль, Марни Аббу, Мари Броше, Натали «Шевалье» Кудер – первым читателям, взрослым и не очень!
Бенжамену Эггу за фотографии Кабриера и его географические данные.
Всем, кто помог мне с решением сложного вопроса о сроке давности. Особенно Беренжеру Пейра, Джессике Ферон и Саре Хаддам.
Стивену Кингу – и его кошмарам!
Delphine Bertholon Сelle qui marche la nuit
© 2019 Albin Michel Jeunesse
© Муравьева Е.А., перевод на русский язык, 2020
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021
Пятница, 7 июля 2017 г.,
22 часа 31 минута.
Дом под соснами
Два дня как мы переехали, а уже тоскливо. В школу ещё не скоро, делать нечего, и скука смертная. Поговорить не с кем, поэтому начну писать в этой тетради. Она большая, толстая, в кожаной обложке. Тяжёлая, как кирпич, этакая колдовская книга. Тётя Агата подарила её мне 21 мая на пятнадцатилетие.
– Я знаю, как трудно расставаться с друзьями. Но, может быть, ты будешь описывать здесь свою новую жизнь, и это тебе поможет?
Я обожаю тётушку, но в тот момент эта идея показалась мне совершенно дурацкой. Вести дневник – что я, девчонка?
Давайте для начала вернёмся немного назад.
Однажды в марте, дождливым вечером, папа вернулся домой и принёс, как он сказал, «хорошую новость». В это время я сражался на компе с огромным мутантом и был так увлечён побоищем, что у меня, что называется, в одно ухо влетело, а из другого вылетело. Мои пальцы так и бегали по клавиатуре, я был просто машиной для убийства.
Я победил – game over!
Я буквально заорал от радости, а потом поставил игру на паузу, чтобы насладиться победой. Я схватил то, что папа называет «мускулятор» – эспандер, такую маленькую штучку для тренировки пальцев, с клавишами как у саксофона, но на тугих пружинах – чтобы их нажимать, приходится напрягать всю руку. Папа пользуется им каждый день – он гитарист, музыкант и преподаватель игры на гитаре. Он разрешает мне брать эспандер, если я обещаю играть в компьютерные игры не больше часа в день. Я не возражаю – мне есть чем ещё заняться.
Итак, я болтался в гостиной, сжимая эспандер, Жанна смотрела на планшете «Снежную королеву», как обычно в пятницу вечером, – скажу честно, слушать всё время «свобооода, свобоооода!» – это просто застрелиться! Всё было так хорошо… И вдруг папа – с Софи под ручку, с таким торжествующим видом, что куда там Ди Каприо с его «Оскаром»!
– В лотерею выиграли? – спросил я не задумываясь.
Папа слегка отстранился от Софи.
– Почти в лотерею не выигрывают. Или выигрывают – или нет.
– Выиграли, – ответил он радостно. – Я наконец получил место в штате школы искусств в Ниме!
От разочарования я уронил эспандер. Только что я видел себя мчащимся по Флориде в открытом «Порше» с двумя глушителями, рядом со мной подружка (когда у меня разыгрывается воображение, я представляю, что мне не пятнадцать лет, а двадцать).
– Всё определено, подтверждено, – объявил папа, – как я и сказал: это хорошая новость!
Мой мозг наконец ухватил «хорошую новость» своими клеточками, установил связи, и в них просматривалось нечто совершенно ужасное.
– Но… придётся же переезжать?!
При этих словах Софи расплылась в улыбке.
– Да, Мало. Наконец-то мы уедем из Парижа!
Моя мачеха – «дочь юга», как она любит повторять, и терпеть не может столицу так же, как я сельдерей, если это можно сравнивать. Я повернулся к младшей сестре, надеясь хоть у неё найти сочувствие. Но Жанне всего пять лет: Париж, Ним или Тимбукту – ей без разницы, если любимый планшет с собой.
Вот так в середине июня, не успел я и глазом моргнуть, квартира на авеню Боливар, которую я так любил, стала понемногу пустеть. Везде громоздились коробки, и больно было видеть, как моя вселенная исчезает, словно в огне. Однажды днём, когда компьютер уже был упакован, я взял скейт и пошёл подышать свежим воздухом.
Ну, это только так говорится – свежим воздухом…
Жара была адская, тридцать три градуса в тени, можно было просто испечься живьём. Я отправился в парк Бют-Шомон, где договорился встретиться с Попо, моим лучшим другом ещё с детского садика. На самом деле его звали Поль, но прозвище появилось у него давным-давно, да и вообще он был не из удачливых, так что кличка сохранилась… Но я же не зверь: чтобы не позорить его, я всегда называл его Поп при людях. Это ему прекрасно подходило: он любил поп-музыку, поп-арт и попкорн, да и вид у него был соответствующий.
Подходя к озеру, я сразу увидел приятеля, хотя народу было полно. Его трудно не заметить: лохматые чёрные волосы, ярко-жёлтая футболка, штаны с надписью «Лихтенштейн» и кроссовки в шахматную клетку. Он стоял, прислонившись к перилам, с хмурым видом, рядом стоял скейт.
– О Мало, наконец-то! Я уже лишних двадцать минут торчу в этой духовке!
– Да, я знаю, извини, – я хлопнул его по ладони, – это всё из-за переезда…
Как только я это произнёс, его обычно жизнерадостное лицо помрачнело.
– Пойдём выпьем чего-нибудь холодного? – предложил он, вытирая пот со лба. – Я уже готов в озеро прыгнуть!
Мы спустились к Бельвилю на скейтах, и это нас чуть не доконало. Красные и мокрые от пота, мы взяли колу со льдом. Мы пили молча, чтобы прийти в себя, и тут Поп поморщился.
– Никак не могу поверить.
– Что ты сваливаешь… Уезжаешь на другой конец Франции…
– Да меня это тоже не радует. Я парижанин до мозга костей, как говорит мой дедушка. И скоро окажусь где-то в глуши!
– Да ладно, Ним – не такая уж и глушь!
– Поп, – вздохнул я, – ничего ты не понимаешь.
Я торжественно достал телефон, как будто он был неопровержимым доказательством преступления, которое совершали мои родители.
– Мы не просто переезжаем на юг, мы переезжаем в заброшенный домишко в шести километрах от ближайшей деревни!
Я стал показывать фотографии, которые прислал мне папа, когда подписал договор о покупке. Он написал, довольный: «Покажи друзьям!»
Сначала мы собирались снять квартиру в центре города, но Софи откопала этот дом, день и ночь просматривая объявления. «Сделка века», по её словам, хотя нужно было кое-что подремонтировать. Моя мачеха всегда могла уговорить папу: он любил мастерить, и возможность наконец стать владельцем собственного дома его очень вдохновила. Я часто слышал, как он жалуется, что в Париже ничего купить невозможно, за миллион лет не накопишь… На эту покупку ушли все средства – и вот я теперь попаду в эту дыру.
То что приходит ночью книга
Та, что приходит ночью
Карин ван Вормхудт, Перрин Параго, Мейлис де Лажюге — издателям-вдохновителям;
Оскару Новату, Рите Мерль, Марни Аббу, Мари Броше, Натали «Шевалье» Кудер — первым читателям, взрослым и не очень!
Бенжамену Эггу за фотографии Кабриера и его географические данные.
Всем, кто помог мне с решением сложного вопроса о сроке давности. Особенно Беренжеру Пейра, Джессике Ферон и Саре Хаддам.
Стивену Кингу — и его кошмарам!
Пятница, 7 июля 2017 г.,
Два дня как мы переехали, а уже тоскливо. В школу ещё не скоро, делать нечего, и скука смертная. Поговорить не с кем, поэтому начну писать в этой тетради. Она большая, толстая, в кожаной обложке. Тяжёлая, как кирпич, этакая колдовская книга. Тётя Агата подарила её мне 21 мая на пятнадцатилетие.
— Я знаю, как трудно расставаться с друзьями. Но, может быть, ты будешь описывать здесь свою новую жизнь, и это тебе поможет?
Я обожаю тётушку, но в тот момент эта идея показалась мне совершенно дурацкой. Вести дневник — что я, девчонка?
Давайте для начала вернёмся немного назад.
Однажды в марте, дождливым вечером, папа вернулся домой и принёс, как он сказал, «хорошую новость». В это время я сражался на компе с огромным мутантом и был так увлечён побоищем, что у меня, что называется, в одно ухо влетело, а из другого вылетело. Мои пальцы так и бегали по клавиатуре, я был просто машиной для убийства.
Я победил — game over!
Я буквально заорал от радости, а потом поставил игру на паузу, чтобы насладиться победой. Я схватил то, что папа называет «мускулятор» — эспандер, такую маленькую штучку для тренировки пальцев, с клавишами как у саксофона, но на тугих пружинах — чтобы их нажимать, приходится напрягать всю руку. Папа пользуется им каждый день — он гитарист, музыкант и преподаватель игры на гитаре. Он разрешает мне брать эспандер, если я обещаю играть в компьютерные игры не больше часа в день. Я не возражаю — мне есть чем ещё заняться.
Итак, я болтался в гостиной, сжимая эспандер, Жанна смотрела на планшете «Снежную королеву», как обычно в пятницу вечером, — скажу честно, слушать всё время «свобооода, свобоооода!» — это просто застрелиться! Всё было так хорошо… И вдруг папа — с Софи под ручку, с таким торжествующим видом, что куда там Ди Каприо с его «Оскаром»!
— В лотерею выиграли? — спросил я не задумываясь.
Папа слегка отстранился от Софи.
— Почти в лотерею не выигрывают. Или выигрывают — или нет.
— Выиграли, — ответил он радостно. — Я наконец получил место в штате школы искусств в Ниме!
От разочарования я уронил эспандер. Только что я видел себя мчащимся по Флориде в открытом «Порше» с двумя глушителями, рядом со мной подружка (когда у меня разыгрывается воображение, я представляю, что мне не пятнадцать лет, а двадцать).
— Всё определено, подтверждено, — объявил папа, — как я и сказал: это хорошая новость!
Мой мозг наконец ухватил «хорошую новость» своими клеточками, установил связи, и в них просматривалось нечто совершенно ужасное.
— Но… придётся же переезжать?!
При этих словах Софи расплылась в улыбке.
— Да, Мало. Наконец-то мы уедем из Парижа!
Моя мачеха — «дочь юга», как она любит повторять, и терпеть не может столицу так же, как я сельдерей, если это можно сравнивать. Я повернулся к младшей сестре, надеясь хоть у неё найти сочувствие. Но Жанне всего пять лет: Париж, Ним или Тимбукту — ей без разницы, если любимый планшет с собой.
Вот так в середине июня, не успел я и глазом моргнуть, квартира на авеню Боливар, которую я так любил, стала понемногу пустеть. Везде громоздились коробки, и больно было видеть, как моя вселенная исчезает, словно в огне. Однажды днём, когда компьютер уже был упакован, я взял скейт и пошёл подышать свежим воздухом.
Ну, это только так говорится — свежим воздухом…
Жара была адская, тридцать три градуса в тени, можно было просто испечься живьём. Я отправился в парк Бют-Шомон, где договорился встретиться с Попо, моим лучшим другом ещё с детского садика. На самом деле его звали Поль, но прозвище появилось у него давным-давно, да и вообще он был не из удачливых, так что кличка сохранилась… Но я же не зверь: чтобы не позорить его, я всегда называл его Поп при людях. Это ему прекрасно подходило: он любил поп-музыку, поп-арт и попкорн, да и вид у него был соответствующий.
Подходя к озеру, я сразу увидел приятеля, хотя народу было полно. Его трудно не заметить: лохматые чёрные волосы, ярко-жёлтая футболка, штаны с надписью «Лихтенштейн» и кроссовки в шахматную клетку. Он стоял, прислонившись к перилам, с хмурым видом, рядом стоял скейт.
— О Мало, наконец-то! Я уже лишних двадцать минут торчу в этой духовке!
— Да, я знаю, извини, — я хлопнул его по ладони, — это всё из-за переезда…
Как только я это произнёс, его обычно жизнерадостное лицо помрачнело.
— Пойдём выпьем чего-нибудь холодного? — предложил он, вытирая пот со лба. — Я уже готов в озеро прыгнуть!
Мы спустились к Бельвилю на скейтах, и это нас чуть не доконало. Красные и мокрые от пота, мы взяли колу со льдом. Мы пили молча, чтобы прийти в себя, и тут Поп поморщился.
— Никак не могу поверить.
— Что ты сваливаешь… Уезжаешь на другой конец Франции…
— Да меня это тоже не радует. Я парижанин до мозга костей, как говорит мой дедушка. И скоро окажусь где-то в глуши!
— Да ладно, Ним — не такая уж и глушь!
— Поп, — вздохнул я, — ничего ты не понимаешь.
Я торжественно достал телефон, как будто он был неопровержимым доказательством преступления, которое совершали мои родители.
— Мы не просто переезжаем на юг, мы переезжаем в заброшенный домишко в шести километрах от ближайшей деревни!
Я стал показывать фотографии, которые прислал мне папа, когда подписал договор о покупке. Он написал, довольный: «Покажи друзьям!»
Сначала мы собирались снять квартиру в центре города, но Софи откопала этот дом, день и ночь просматривая объявления. «Сделка века», по её словам, хотя нужно было кое-что подремонтировать. Моя мачеха всегда могла уговорить папу: он любил мастерить, и возможность наконец стать владельцем собственного дома его очень вдохновила. Я часто слышал, как он жалуется, что в Париже ничего купить невозможно, за миллион лет не накопишь… На эту покупку ушли все средства — и вот я теперь попаду в эту дыру.
Поп взял у меня смартфон, увеличил фотографии и вдруг весело воскликнул:
— Вот именно, и не над чем тут смеяться.
— Там же есть сад, — сказал он, словно извиняясь, — выглядит шикарно. Там можно поставить стол для пинг-понга и всё такое… Я буду тебя навещать!
Я знал, что он говорит правду. Но я знал также, что сначала мне придётся обходиться без него, без Попа, который всегда был рядом со мной… Это грустно. Я подумал, что хорошо, что у меня нет подружки: потерять двоих близких сразу — это было бы слишком.
Итак, мы приехали под проливным дождём. Было всего четыре часа, но казалось, что уже ночь. На трухлявой деревянной вывеске было написано: «Дом под соснами». Она раскачивалась и зловеще скрипела на ветру, как в романах Стивена Кинга. Кованые железные ворота в завитушках возникли перед нами. Мы с папой вышли и с трудом их открыли. Створка была очень тяжёлой, и пока мы возились, промокли до костей. Открыв ворота, мы поспешили спрятаться в машину.
— Надеюсь, вы не простыли до смерти, — проговорила Софи на полном серьёзе.
Папа завёл наш старенький «Опель Корса» и двинулся по длинной дорожке, обсаженной деревьями. Это была не величественная аллея, а грязная ухабистая грунтовка. Через пять минут мы наконец прибыли к тому самому Дому под соснами, несуразной постройке из серого камня. По двускатной крыше радостно неслись потоки воды. Софи назвала это «прованский домик». Мне же в тот момент показалось, что это дом из фильма «Психоз» — такой враждебный вид был у него под проливным дождём.
Внутри уже поработали грузчики: все наши вещи были свалены в огромной комнате, которая мне сразу не понравилась.
Это главная комната, которую Софи, любительница всего старинного даже в языке, назвала «гостиной». Комната была обшита деревянными панелями, была громадной и в то же время вызывала клаустрофобию. Она походила на гигантскую клетку, построенную для обитателей психушки. В ней было всего два окна, с опускающимися рамами, так называемые «гильотины» — это уже заставляло думать о плохом, — а вокруг от пола до потолка лакированные сосновые планки. А ещё огромный камин, видимо, задуманный, чтобы в нём можно было спалить весь дом. Когда я сказал об этом папе, он рассмеялся.
Та, что приходит ночью
Посоветуйте книгу друзьям! Друзьям – скидка 10%, вам – рубли
Эта и ещё 2 книги за 299 ₽
Парню по имени Мало Монестье 15 лет. Ему приходится переехать с родителями и младшей сестренкой Жанной из шумного Парижа в богом забытое захолустье. Теперь все они будут жить в просторном собственном доме, выходящем окнами на лес. Но что-то с этим домом не так. Дом под соснами как будто следит за Мало. Жанна кричит по ночам и рассказывает о новой подруге по имени Полина. Но ни в Доме под соснами, ни на много километров вокруг нет никакой Полины, они здесь одни. Тогда Мало решает выяснить, что происходит. И раскапывает жуткую историю о том, что 30 лет назад в этом самом доме бесследно пропала девочка по имени… Полина! Что, если призрак Полины просит о помощи? Что, если она не просто заблудилась в лесу?
С этой книгой читают
Отзывы 4
Тот случай, когда купил книгу ребенку, а читаешь её сам. Этакий мистический детектив. Моя тема. А вообще это
трогательная и грустная история.
Слог у книги хороший и читается очень легко. Прочла запоем. Рекомендую, детям будет интересно!
Тот случай, когда купил книгу ребенку, а читаешь её сам. Этакий мистический детектив. Моя тема. А вообще это
трогательная и грустная история.
Слог у книги хороший и читается очень легко. Прочла запоем. Рекомендую, детям будет интересно!
Очень классная книга! Когда я читала у меня даже дух захватывало! Оказывается в начале там много подсказок! Даже удивительно. Как я сразу не догадалась? Всем советую! Эта книга подходит для детей 10-11 лет!
Очень классная книга! Когда я читала у меня даже дух захватывало! Оказывается в начале там много подсказок! Даже удивительно. Как я сразу не догадалась? Всем советую! Эта книга подходит для детей 10-11 лет!
Замечательная книжка. Вроде бы ужасы, но при этом не примитивные. Тщательно прописаны чувства главного героя (женщина писала, поэтому мальчик в 15 лет ну нее не схватил-побежал-залез-решил, а человек с мышлением, чувствами и глубокими переживаниями). Причем этих чувств ровно столько, сколько нужно. Книга ими не перегружена. Сюжет развивается ровно, быстро, интересно. Местами даже жутко.
У книги один недостаток: она короткая))) Аннотация пересказывает больше половины сюжета (издатели, не надо так).
Замечательная книжка. Вроде бы ужасы, но при этом не примитивные. Тщательно прописаны чувства главного героя (женщина писала, поэтому мальчик в 15 лет ну нее не схватил-побежал-залез-решил, а человек с мышлением, чувствами и глубокими переживаниями). Причем этих чувств ровно столько, сколько нужно. Книга ими не перегружена. Сюжет развивается ровно, быстро, интересно. Местами даже жутко.
У книги один недостаток: она короткая))) Аннотация пересказывает больше половины сюжета (издатели, не надо так).
Прочитала с удовольствием, хотя книжка для подростков. Главному герою Малоу – 15 лет, повествование ведется от его лица. Семья мальчика из Парижа перебирается жить на юг Франции в глушь. Подростку тяжело, он вырос в столице, там друзья, компьютерные игры и все удовольствия современного города. Но, родители радуются, что удалось приобрести старинное имение, пусть разрушенное, но в сосновом лесу. Они с радостью погружаются в ремонт, домашние проблемы и не замечают изменение в поведении пятилетней дочки Жанны. Чтобы спасти сестренку главному герою приходиться провести собственное расследование, спустя 30 лет после совершенного преступления. Такое Кентервильское привидение по-французски. Подросткам свойственно играть в заброшенных зданиях, где часто встречается грязь, хлам и запустение, оказывается во Франции тоже есть такие места. Но, когда родителям некогда, да и дети не всегда готовы поделиться своими проблемами в семье. Порадовало, что местные жители смогли выслушать, понять и помочь юноше. У меня осталось приятное впечатление от этого произведения.
Прочитала с удовольствием, хотя книжка для подростков. Главному герою Малоу – 15 лет, повествование ведется от его лица. Семья мальчика из Парижа перебирается жить на юг Франции в глушь. Подростку тяжело, он вырос в столице, там друзья, компьютерные игры и все удовольствия современного города. Но, родители радуются, что удалось приобрести старинное имение, пусть разрушенное, но в сосновом лесу. Они с радостью погружаются в ремонт, домашние проблемы и не замечают изменение в поведении пятилетней дочки Жанны. Чтобы спасти сестренку главному герою приходиться провести собственное расследование, спустя 30 лет после совершенного преступления. Такое Кентервильское привидение по-французски. Подросткам свойственно играть в заброшенных зданиях, где часто встречается грязь, хлам и запустение, оказывается во Франции тоже есть такие места. Но, когда родителям некогда, да и дети не всегда готовы поделиться своими проблемами в семье. Порадовало, что местные жители смогли выслушать, понять и помочь юноше. У меня осталось приятное впечатление от этого произведения.
То что приходит ночью книга
Та, что приходит ночью
Карин ван Вормхудт, Перрин Параго, Мейлис де Лажюге – издателям-вдохновителям;
Оскару Новату, Рите Мерль, Марни Аббу, Мари Броше, Натали «Шевалье» Кудер – первым читателям, взрослым и не очень!
Бенжамену Эггу за фотографии Кабриера и его географические данные.
Всем, кто помог мне с решением сложного вопроса о сроке давности. Особенно Беренжеру Пейра, Джессике Ферон и Саре Хаддам.
Стивену Кингу – и его кошмарам!
Delphine Bertholon Сelle qui marche la nuit
© 2019 Albin Michel Jeunesse
© Муравьева Е.А., перевод на русский язык, 2020
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021
Пятница, 7 июля 2017 г.,
Два дня как мы переехали, а уже тоскливо. В школу ещё не скоро, делать нечего, и скука смертная. Поговорить не с кем, поэтому начну писать в этой тетради. Она большая, толстая, в кожаной обложке. Тяжёлая, как кирпич, этакая колдовская книга. Тётя Агата подарила её мне 21 мая на пятнадцатилетие.
– Я знаю, как трудно расставаться с друзьями. Но, может быть, ты будешь описывать здесь свою новую жизнь, и это тебе поможет?
Я обожаю тётушку, но в тот момент эта идея показалась мне совершенно дурацкой. Вести дневник – что я, девчонка?
Давайте для начала вернёмся немного назад.
Однажды в марте, дождливым вечером, папа вернулся домой и принёс, как он сказал, «хорошую новость». В это время я сражался на компе с огромным мутантом и был так увлечён побоищем, что у меня, что называется, в одно ухо влетело, а из другого вылетело. Мои пальцы так и бегали по клавиатуре, я был просто машиной для убийства.
Я победил – game over!
Я буквально заорал от радости, а потом поставил игру на паузу, чтобы насладиться победой. Я схватил то, что папа называет «мускулятор» – эспандер, такую маленькую штучку для тренировки пальцев, с клавишами как у саксофона, но на тугих пружинах – чтобы их нажимать, приходится напрягать всю руку. Папа пользуется им каждый день – он гитарист, музыкант и преподаватель игры на гитаре. Он разрешает мне брать эспандер, если я обещаю играть в компьютерные игры не больше часа в день. Я не возражаю – мне есть чем ещё заняться.
Итак, я болтался в гостиной, сжимая эспандер, Жанна смотрела на планшете «Снежную королеву», как обычно в пятницу вечером, – скажу честно, слушать всё время «свобооода, свобоооода!» – это просто застрелиться! Всё было так хорошо… И вдруг папа – с Софи под ручку, с таким торжествующим видом, что куда там Ди Каприо с его «Оскаром»!
– В лотерею выиграли? – спросил я не задумываясь.
Папа слегка отстранился от Софи.
– Почти в лотерею не выигрывают. Или выигрывают – или нет.
– Выиграли, – ответил он радостно. – Я наконец получил место в штате школы искусств в Ниме!
От разочарования я уронил эспандер. Только что я видел себя мчащимся по Флориде в открытом «Порше» с двумя глушителями, рядом со мной подружка (когда у меня разыгрывается воображение, я представляю, что мне не пятнадцать лет, а двадцать).
– Всё определено, подтверждено, – объявил папа, – как я и сказал: это хорошая новость!
Мой мозг наконец ухватил «хорошую новость» своими клеточками, установил связи, и в них просматривалось нечто совершенно ужасное.
– Но… придётся же переезжать?!
При этих словах Софи расплылась в улыбке.
– Да, Мало. Наконец-то мы уедем из Парижа!
Моя мачеха – «дочь юга», как она любит повторять, и терпеть не может столицу так же, как я сельдерей, если это можно сравнивать. Я повернулся к младшей сестре, надеясь хоть у неё найти сочувствие. Но Жанне всего пять лет: Париж, Ним или Тимбукту – ей без разницы, если любимый планшет с собой.
Вот так в середине июня, не успел я и глазом моргнуть, квартира на авеню Боливар, которую я так любил, стала понемногу пустеть. Везде громоздились коробки, и больно было видеть, как моя вселенная исчезает, словно в огне. Однажды днём, когда компьютер уже был упакован, я взял скейт и пошёл подышать свежим воздухом.
Ну, это только так говорится – свежим воздухом…
Жара была адская, тридцать три градуса в тени, можно было просто испечься живьём. Я отправился в парк Бют-Шомон, где договорился встретиться с Попо, моим лучшим другом ещё с детского садика. На самом деле его звали Поль, но прозвище появилось у него давным-давно, да и вообще он был не из удачливых, так что кличка сохранилась… Но я же не зверь: чтобы не позорить его, я всегда называл его Поп при людях. Это ему прекрасно подходило: он любил поп-музыку, поп-арт и попкорн, да и вид у него был соответствующий.
Подходя к озеру, я сразу увидел приятеля, хотя народу было полно. Его трудно не заметить: лохматые чёрные волосы, ярко-жёлтая футболка, штаны с надписью «Лихтенштейн» и кроссовки в шахматную клетку. Он стоял, прислонившись к перилам, с хмурым видом, рядом стоял скейт.
– О Мало, наконец-то! Я уже лишних двадцать минут торчу в этой духовке!
– Да, я знаю, извини, – я хлопнул его по ладони, – это всё из-за переезда…
Как только я это произнёс, его обычно жизнерадостное лицо помрачнело.
– Пойдём выпьем чего-нибудь холодного? – предложил он, вытирая пот со лба. – Я уже готов в озеро прыгнуть!
Мы спустились к Бельвилю на скейтах, и это нас чуть не доконало. Красные и мокрые от пота, мы взяли колу со льдом. Мы пили молча, чтобы прийти в себя, и тут Поп поморщился.
– Никак не могу поверить.
– Что ты сваливаешь… Уезжаешь на другой конец Франции…
– Да меня это тоже не радует. Я парижанин до мозга костей, как говорит мой дедушка. И скоро окажусь где-то в глуши!
– Да ладно, Ним – не такая уж и глушь!
– Поп, – вздохнул я, – ничего ты не понимаешь.
Я торжественно достал телефон, как будто он был неопровержимым доказательством преступления, которое совершали мои родители.
– Мы не просто переезжаем на юг, мы переезжаем в заброшенный домишко в шести километрах от ближайшей деревни!
Я стал показывать фотографии, которые прислал мне папа, когда подписал договор о покупке. Он написал, довольный: «Покажи друзьям!»
Сначала мы собирались снять квартиру в центре города, но Софи откопала этот дом, день и ночь просматривая объявления. «Сделка века», по её словам, хотя нужно было кое-что подремонтировать. Моя мачеха всегда могла уговорить папу: он любил мастерить, и возможность наконец стать владельцем собственного дома его очень вдохновила. Я часто слышал, как он жалуется, что в Париже ничего купить невозможно, за миллион лет не накопишь… На эту покупку ушли все средства – и вот я теперь попаду в эту дыру.
Поп взял у меня смартфон, увеличил фотографии и вдруг весело воскликнул:
– Вот именно, и не над чем тут смеяться.
– Там же есть сад, – сказал он, словно извиняясь, – выглядит шикарно. Там можно поставить стол для пинг-понга и всё такое… Я буду тебя навещать!
Я знал, что он говорит правду. Но я знал также, что сначала мне придётся обходиться без него, без Попа, который всегда был рядом со мной… Это грустно. Я подумал, что хорошо, что у меня нет подружки: потерять двоих близких сразу – это было бы слишком.