Тогда оно конечно что ж не без того ж

Тогда оно конечно что ж не без того ж

Крылатые фразы и афоризмы кино

Автор-составитель А. Ю. Кожевников

© Кожевников А. Ю., текст, 2011

© ЗАО «ОЛМА Медиа Групп», издание, 2013

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

©Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

Почти сто шестнадцать лет назад в подвале парижского «Гран-кафе», располагавшегося на бульваре Капуцинов, состоялся первый в мире платный показ десяти постановочных фильмов, снятых братьями Люмьер. В тот день, 28 декабря 1895 года, очевидцы стали свидетелями настоящего чуда, а в истории человечества началась новая эра – Эра Великого Кинематографа.

Шли годы, преображалась жизнь, менялись моды, одни поколения приходили на смену другим, увлекая своими идеями и провозглашая новые взгляды, менялся и сам кинематограф. Достаточно быстро «Великий немой» научился «говорить», передавать тысячи едва различимых оттенков цвета, поражать нас панорамными картинками и стерео-эффектами, приходить добрым гостем в наш дом, наконец, погружать зрителей в свой собственный мир, созидаемый в непривычном еще для нас формате 3D. Но неизменным все это время оставалось одно – наша искренняя любовь и слепое желание застыть на полтора-два часа перед лицом этого магического волшебства…

Однако эта привязанность объясняется не только готовностью сопереживать и верить в то, что происходит на экране, не только наивностью, с которой мы искренне любим или ненавидим совершенно незнакомых нам людей, забывая, что живут они не в декорациях только что просмотренного фильма, а в своей, неведомой зрителю, но обыденной человеческой жизни. Тем не менее, выйдя из кинозала, мы, как модница, завороженная своим зеркальным отражением, начинаем примерять на себя поступки, манеры, жесты и фразы – всё то, что поразило наше воображение и сохранилось в памяти.

Поразительно, но сам кинематограф, создав прецедент для подобного подражания и цитирования, своими же средствами эту тенденцию и отражает: если внимательно прислушаться к речи героев современных популярных сериалов, то очень часто можно услышать фразы, которые отсылают нас к старым добрым фильмам…

Как показало время, кино активно входит в наш язык – плоть и кровь любой нации. Многие цитаты из фильмов давно уже превратились в пословицы и поговорки, стали фразеологизмами и устойчивыми выражениями; они окружают нас практически ежедневно, подстерегая в заголовках газет, в текстах песен, в разговорной речи…

В настоящем издании, подготовленном на основе словаря крылатых слов и афоризмов отечественного кино (М.: ЗАО «ОЛМА Медиа Групп», 2009), мы предлагаем всем желающим еще раз окунуться в этот волшебный мир и вспомнить те фразы, которые попали в наш лексикон благодаря популярнейшим отечественным кинокомедиям, ставшим культовыми для многих поколений зрителей и по праву вошедшим в «золотой фонд» отечественного кинематографа.

Вспоминая реплики любимых киногероев, мы неизбежно «включаем» воображение и как будто по-новому пересматриваем знакомый фильм. А это – не менее увлекательное занятие.

Приятного всем чтения и добрых воспоминаний!

Кадр из к/ф «Кубанские казаки»

Моск. кинокомбинат, 1934, восст. 1958, 1978. Сц.: Н. Эрдман, В. Масс, Г. Александров, текст песен: В. Лебедев-Кумач; пост. и реж.: Г. Александров; композ.: И. Дунаевский; в ролях: Потехин – Л. Утесов, Елена – М. Стрелкова, Мачеха – Е. Тяпкина, Факельщик – Ф. Курихин.

А платить кто будет, Пушкин?

Ай, какая женщина. Убиться можно!

Вы такой молодой – и уже гений! Ну как это можно?! – Привычка.

Голова, это верно, подгуляла. Но зато хвост похож.

И до чего ж вы, немцы, горячий народ!

И тот, кто с песней по жизни шагает, тот никогда и нигде не пропадет…

Играй, играй, а рукам воли не давай.

Как много девушек хороших, как много ласковых имен…

Катафалк не резиновый, местов больше нету.

Любовь нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь…

Мама умрет от счастья. – Ладно, если умрет, приду.

Музыкальный ансамбль имени листопрокатного цеха.

Мы ре-те-пе-ти… мы ре-те-пе-тировали.

Ох, шикарные голландки. Бока – во бока! Глаза – во глаза какие! – Вы за ними ухаживаете? – Хм, еще бы, с утра до вечера! – Как бы я хотела быть на их месте!

Чего такой женщине восьмого марта делать. Прямо зарез. – А что? – Рук-то нету. Голосовать нечем.

Первый раз в жизни дорвались до Большого театра…

Покойник подождет, ему спешить некуда.

Простой пастух? – Нет, не простой, а главный!

Рейс делали. Делали. Тридцать рублёв подряжались. Подряжались… Гони монету!

Сердце, тебе не хочется покоя! Сердце, как хорошо на свете жить.

Эмма, за эти слезы я люблю тебя еще больше!

Эту фразу надо играть не так! – Нет, так!

Я теперь Бетховена прорабатываю. – Кого? – Бетховена. – Как я ему завидую!

Яйца подействовали! Теперь тебя примут в Большой театр.

Кадр из к/ф «Веселые ребята»

М., 1936, восст. 1970. Сц. и пост.: Г. Александров, текст песен: В. Лебедев-Кумач; композ.: И. Дунаевский; в ролях: Марион – Л. Орлова, Раечка – Е. Мельникова, Директор цирка – В. Володин, Мартынов – С. Столяров, Кнейшиц – П. Массальский, Скамейкин – А. Комиссаров.

Источник

Цитаты из фильма «Неподдающиеся»

— Видали?
— Женский пол.
— Крупнейшая ошибка моей жизни.
— Ребята, много получили?
— Сколько ни есть, все наши!
— Вы что!? Здесь же нельзя курить!
— А мы не затягиваемся!
— Слушай, Грачкин, у тебя совесть есть?
— А что? Одолжить? Пожалуйста.
Сделаешь человеку одолжение, он тебе сразу же на голову садится.
Витя, сделай тёте ручкой!
Конечно, что ж, не без того ж, оно, конечно, собственно буквально, если поднять вопрос и тут же бросить, потом его поднять и тут же заострить, тогда оно, конечно, что ж! Не без того ж! Тогда оно, конечно, собственно, буквально!
Он про нас сказал «тю-тю»!
— Толя, ну что ты стоишь!
— Могу сесть. (садится)
— Ну что ты сел! Встань!
— Когда такая орхидея за столом, водка — на 22 градуса крепче. Научно доказано.

Расскажите своим друзьям:

Цитаты из фильма «Подземелье ведьм»

Цитаты из фильма Чемпионы: Быстрее. Выше. Сильнее

Цитаты из фильма Казино

Разделы

Популярное

Новые Подборки:

Копирайт © 2021 Тематические подборки цитат vse-frazi.ru. Все права защищены.

Privacy Overview

Necessary cookies are absolutely essential for the website to function properly. These cookies ensure basic functionalities and security features of the website, anonymously.

Functional cookies help to perform certain functionalities like sharing the content of the website on social media platforms, collect feedbacks, and other third-party features.

Performance cookies are used to understand and analyze the key performance indexes of the website which helps in delivering a better user experience for the visitors.

Analytical cookies are used to understand how visitors interact with the website. These cookies help provide information on metrics the number of visitors, bounce rate, traffic source, etc.

Advertisement cookies are used to provide visitors with relevant ads and marketing campaigns. These cookies track visitors across websites and collect information to provide customized ads.

Other uncategorized cookies are those that are being analyzed and have not been classified into a category as yet.

Источник

Тот, кто раньше с нею был

В тот вечер я не пил, не пел —
Я на неё вовсю глядел,
Как смотрят дети, как смотрят дети.
Но тот, кто раньше с нею был,
Сказал мне, чтоб я уходил,
Сказал мне, чтоб я уходил,
Что мне не светит.

И тот, кто раньше с нею был, —
Он мне грубил, он мне грозил.
А я всё помню — я был не пьяный.
Когда ж я уходить решил,
Она сказала: «Не спеши!»
Она сказала: «Не спеши,
Ведь слишком рано!»

Но тот, кто раньше с нею был,
Меня, как видно, не забыл,
И как-то в осень, и как-то в осень
Иду с дружком, гляжу — стоят,
Они стояли молча в ряд,
Они стояли молча в ряд —
Их было восемь.

Но тот, кто раньше с нею был, —
Он эту кашу заварил
Вполне серьёзно, вполне серьёзно.
Мне кто-то на плечи повис,
Валюха крикнул: «Берегись!»
Валюха крикнул: «Берегись!»
Но было поздно.

За восемь бед — один ответ.
В тюрьме есть тоже лазарет —
Я там валялся, я там валялся,
Врач резал вдоль и поперёк,
Он мне сказал: «Держись, браток!»
Он мне сказал: «Держись, браток!» —
И я держался.

Разлука мигом пронеслась.
Она меня не дождалась,
Но я прощаю, её — прощаю.
Её, как водится, простил,
Того ж, кто раньше с нею был,
Того, кто раньше с нею был, —
Не извиняю.

Её, конечно, я простил,
Того, что раньше с нею был,
Того, кто раньше с нею был, —
Я повстречаю!

Источник

Письмо Татьяны к Онегину (отрывок из романа «Евгений Онегин»)

Я к вам пишу — чего же боле?
Что я могу еще сказать?
Теперь, я знаю, в вашей воле
Меня презреньем наказать.
Но вы, к моей несчастной доле
Хоть каплю жалости храня,
Вы не оставите меня.
Сначала я молчать хотела;
Поверьте: моего стыда
Вы не узнали б никогда,
Когда б надежду я имела
Хоть редко, хоть в неделю раз
В деревне нашей видеть вас,
Чтоб только слышать ваши речи,
Вам слово молвить, и потом
Все думать, думать об одном
И день и ночь до новой встречи.
Но, говорят, вы нелюдим;
В глуши, в деревне всё вам скучно,
А мы… ничем мы не блестим,
Хоть вам и рады простодушно.

Зачем вы посетили нас?
В глуши забытого селенья
Я никогда не знала б вас,
Не знала б горького мученья.
Души неопытной волненья
Смирив со временем (как знать?),
По сердцу я нашла бы друга,
Была бы верная супруга
И добродетельная мать.

Другой. Нет, никому на свете
Не отдала бы сердца я!
То в вышнем суждено совете…
То воля неба: я твоя;
Вся жизнь моя была залогом
Свиданья верного с тобой;
Я знаю, ты мне послан богом,
До гроба ты хранитель мой…
Ты в сновиденьях мне являлся,
Незримый, ты мне был уж мил,
Твой чудный взгляд меня томил,
В душе твой голос раздавался
Давно… нет, это был не сон!
Ты чуть вошел, я вмиг узнала,
Вся обомлела, запылала
И в мыслях молвила: вот он!
Не правда ль? Я тебя слыхала:
Ты говорил со мной в тиши,
Когда я бедным помогала
Или молитвой услаждала
Тоску волнуемой души?
И в это самое мгновенье
Не ты ли, милое виденье,
В прозрачной темноте мелькнул,
Приникнул тихо к изголовью?
Не ты ль, с отрадой и любовью,
Слова надежды мне шепнул?
Кто ты, мой ангел ли хранитель,
Или коварный искуситель:
Мои сомненья разреши.
Быть может, это все пустое,
Обман неопытной души!
И суждено совсем иное…
Но так и быть! Судьбу мою
Отныне я тебе вручаю,
Перед тобою слезы лью,
Твоей защиты умоляю…
Вообрази: я здесь одна,
Никто меня не понимает,
Рассудок мой изнемогает,
И молча гибнуть я должна.
Я жду тебя: единым взором
Надежды сердца оживи
Иль сон тяжелый перерви,
Увы, заслуженным укором!

Кончаю! Страшно перечесть…
Стыдом и страхом замираю…
Но мне порукой ваша честь,
И смело ей себя вверяю…

Источник

Тогда оно конечно что ж не без того ж

Александр Николаевич Островский

(Драма в пяти действиях)

Савел Прокофьич Дико́й, купец, значительное лицо в городе [1].

Борис Григорьич, племянник его, молодой человек, порядочно образованный.

Марфа Игнатьевна Кабанова (Кабаниха), богатая купчиха, вдова.

Тихон Иваныч Кабанов, ее сын.

Варвара, сестра Тихона.

Кулигин, мещанин, часовщик-самоучка, отыскивающий перпетуум-мобиле.

Ваня Кудряш, молодой человек, конторщик Дико́ва.

Глаша, девка в доме Кабановой.

Барыня с двумя лакеями, старуха 70-ти лет, полусумасшедшая.

Городские жители обоего пола.

Действие происходит в городе Калинове, на берегу Волги, летом.

Между третьим и четвертым действиями проходит десять дней.

Общественный сад на высоком берегу Волги, за Волгой сельский вид. На сцене две скамейки и несколько кустов.

Кулигин сидит на скамье и смотрит за реку. Кудряш и Шапкин прогуливаются.

Кулигин (поет). «Среди долины ровныя, на гладкой высоте…» (Перестает петь.) Чудеса, истинно надобно сказать, что чудеса! Кудряш! Вот, братец ты мой, пятьдесят лет я каждый день гляжу за Волгу и все наглядеться не могу.

Кулигин. Вид необыкновенный! Красота! Душа радуется.

Кулигин. Восторг! А ты: «нешту!» Пригляделись вы, либо не понимаете, какая красота в природе разлита.

Кудряш. Ну, да ведь с тобой что толковать! Ты у нас антик, химик!

Кулигин. Механик, самоучка-механик.

Кулигин (показывая в сторону). Посмотри-ка, брат Кудряш, кто это там так руками размахивает?

Кудряш. Это? Это Дико́й племянника ругает.

Кулигин. Нашел место!

Кудряш. Ему везде место. Боится, что ль, он кого! Достался ему на жертву Борис Григорьич, вот он на нем и ездит.

Шапкин. Уж такого-то ругателя, как у нас Савел Прокофьич, поискать еще! Ни за что человека оборвет.

Кудряш. Пронзительный мужик!

Шапкин. Хороша тоже и Кабаниха.

Кудряш. Ну, да та хоть, по крайности, все под видом благочестия, а этот, как с цепи сорвался!

Шапкин. Унять-то его некому, вот он и воюет!

Кудряш. Мало у нас парней-то на мою стать, а то бы мы его озорничать-то отучили.

Шапкин. А что бы вы сделали?

Кудряш. Постращали бы хорошенько.

Кудряш. Вчетвером этак, впятером в переулке где-нибудь поговорили бы с ним с глазу на глаз, так он бы шелковый сделался. А про нашу науку-то и не пикнул бы никому, только бы ходил да оглядывался.

Шапкин. Недаром он хотел тебя в солдаты-то отдать.

Кудряш. Хотел, да не отдал, так это все одно что ничего. Не отдаст он меня, он чует носом-то своим, что я свою голову дешево не продам. Это он вам страшен-то, а я с ним разговаривать умею.

Кудряш. Что тут: ой ли! Я грубиян считаюсь; за что ж он меня держит? Стало быть, я ему нужен. Ну, значит, я его и не боюсь, а пущай же он меня боится.

Шапкин. Уж будто он тебя и не ругает?

Кудряш. Как не ругать! Он без этого дышать не может. Да не спускаю и я: он – слово, а я – десять; плюнет, да и пойдет. Нет, уж я перед ним рабствовать не стану.

Кулигин. С него, что ль, пример брать! Лучше уж стерпеть.

Кудряш. Ну, вот, коль ты умен, так ты его прежде учливости-то выучи, да потом и нас учи! Жаль, что дочери-то у него подростки, больших-то ни одной нет.

Шапкин. А то что бы?

Кудряш. Я б его уважил. Больно лих я на девок-то!

Проходят Дико́й и Борис. Кулигин снимает шапку.

Шапкин (Кудряшу). Отойдем к сторонке: еще привяжется, пожалуй.

Те же, Дико́й и Борис.

Дико́й. Баклуши ты, что ль, бить сюда приехал! Дармоед! Пропади ты пропадом!

Борис. Праздник; что дома-то делать!

Дико́й. Найдешь дело, как захочешь. Раз тебе сказал, два тебе сказал: «Не смей мне навстречу попадаться»; тебе все неймется! Мало тебе места-то? Куда ни поди, тут ты и есть! Тьфу ты, проклятый! Что ты, как столб стоишь-то! Тебе говорят аль нет?

Борис. Я и слушаю, что ж мне делать еще!

Дико́й (посмотрев на Бориса). Провались ты! Я с тобой и говорить-то не хочу, с езуитом. (Уходя.) Вот навязался! (Плюет и уходит.)

Кулигин, Борис, Кудряш и Шапкин.

Кулигин. Что у вас, сударь, за дела с ним? Не поймем мы никак. Охота вам жить у него да брань переносить.

Борис. Уж какая охота, Кулигин! Неволя.

Кулигин. Да какая же неволя, сударь, позвольте вас спросить. Коли можно, сударь, так скажите нам.

Борис. Отчего ж не сказать? Знали бабушку нашу, Анфису Михайловну?

Кулигин. Ну, как не знать!

Борис. Батюшку она ведь невзлюбила за то, что он женился на благородной. По этому-то случаю батюшка с матушкой и жили в Москве. Матушка рассказывала, что она трех дней не могла ужиться с родней, уж очень ей дико казалось.

Кулигин. Еще бы не дико! Уж что говорить! Большую привычку нужно, сударь, иметь.

Борис. Воспитывали нас родители в Москве хорошо, ничего для нас не жалели. Меня отдали в Коммерческую академию, а сестру в пансион, да оба вдруг и умерли в холеру; мы с сестрой сиротами и остались. Потом мы слышим, что и бабушка здесь умерла и оставила завещание, чтобы дядя нам выплатил часть, какую следует, когда мы придем в совершеннолетие, только с условием.

Кулигин. С каким же, сударь?

Борис. Если мы будем к нему почтительны.

Кулигин. Это значит, сударь, что вам наследства вашего не видать никогда.

Борис. Да нет, этого мало, Кулигин! Он прежде наломается над нами, наругается всячески, как его душе угодно, а кончит все-таки тем, что не даст ничего или так, какую-нибудь малость. Да еще станет рассказывать, что из милости дал, что и этого бы не следовало.

Кудряш. Уж это у нас в купечестве такое заведение. Опять же, хоть бы вы и были к нему почтительны, нйшто кто ему запретит сказать-то, что вы непочтительны?

Борис. Ну, да. Уж он и теперь поговаривает иногда: «У меня свои дети, за что я чужим деньги отдам? Через это я своих обидеть должен!»

Кулигин. Значит, сударь, плохо ваше дело.

Борис. Кабы я один, так бы ничего! Я бы бросил все да уехал. А то сестру жаль. Он было и ее выписывал, да матушкины родные не пустили, написали, что больна. Какова бы ей здесь жизнь была – и представить страшно.

Кудряш. Уж само собой. Нешто они обращение понимают?

Кулигин. Как же вы у него живете, сударь, на каком положении?

Борис. Да ни на каком: «Живи, говорит, у меня, делай, что прикажут, а жалованья, что положу». То есть через год разочтет, как ему будет угодно.

Кудряш. У него уж такое заведение. У нас никто и пикнуть не смей о жалованье, изругает на чем свет стоит. «Ты, говорит, почем знаешь, что я на уме держу? Нешто ты мою душу можешь знать! А может, я приду в такое расположение, что тебе пять тысяч дам». Вот ты и поговори с ним! Только еще он во всю свою жизнь ни разу в такое-то расположение не приходил.

Источник