Трансгендерный переход что это
«Самая крупная ошибка в моей жизни» Депрессия и страх — истории россиян, которые дважды сменили пол
Фото: Shane / Unsplash
Число россиян, сменивших пол, неизвестно — из-за агрессивного отношения в обществе многие не решаются рассказать об операции никому, кроме самых близких. Но иногда даже успешная операция не позволяет человеку почувствовать себя комфортно в своем гендере. Некоторые решаются на детранзишн — процесс, во время которого трансперсона возвращается к изначальному гендеру. Иначе его называют откатом или обратным переходом. О таком рассказывают еще реже — ведь это означает признать решение о смене пола ошибкой, а многочисленные операции, эксперименты с гормонами и смену документов — напрасными. Решившиеся на детранзишн россияне рассказали «Ленте.ру» о том, с чем им пришлось столкнуться: неприятием своего тела, затяжными депрессиями, страхе быть изгоем, проблемах с либидо и конфликтах в семье.
«Чувствовать себя трансгендером было приятнее, чем изгоем»
Кира, 31 год. Родилась женщиной, совершила переход и прожила в мужском гендере десять лет. Два года назад вернулась к своему биологическому полу.
В детсадовском возрасте у меня возникли мысли, что я не очень понимаю, как это — быть девочкой. Такого понятия, как смена пола, я, естественно, не знала. Я просто думала, что мне не очень повезло в жизни: не складывались отношения со сверстниками, было сложно в принципе с другими людьми контактировать. В детстве я предпочитала компанию девчонок, а всех мальчишек считала дураками. А когда мы играли в дочки-матери, я всегда брала на себя роль папы.
В пять лет мне жутко нравилась игра, которую я сама придумала. Я вообразила, что у нас в подвале живет мальчик: прощалась с ребятами, и вместо меня приходил он и продолжал играть с ними. То есть я выдавала себя за мальчика
Примерно лет в десять я узнала о смене пола. Тогда я подумала: окей, стану взрослой, накоплю кучу денег и сменю пол. Но идея казалась какой-то совершенно фантастической. К тому же я думала, что такая операция стоит каких-то бешеных денег.
С появлением интернета и компьютера я стала проводить много времени на форумах. При этом я создавала страницы с мужским именем и общалась с виртуальными друзьями от мужского имени. Я снова фантазировала и выдавала себя за 20-летнего парня. Кто-то верил, кто-то нет. Это зависело от контингента. Но в какой-то момент я остановилась и подумала: зачем я это делаю? Почему 12-летняя девочка воображает себя 20-летним мужчиной?
Фото: Diego Rosa / Unsplash
Мне захотелось все исправить, и я начала общаться в интернете от женского имени — совершенно не понравилось. У меня не получалось определиться, кто я такая. Я примеряла на себя разные женские роли, но ни в одной из них мне не было комфортно. Так же и в реальной жизни: меня постоянно преследовало ощущение, будто я ношу маску, выдаю себя за кого-то. Я никак не могла найти среди этих масок себя настоящую.
Мне тогда казалось, что с женщинами общаются снисходительно. Частенько я слышала такую реакцию: «Вау, ты женщина, и у тебя что-то хорошо получается!» Это раздражало. При этом на тот момент у меня самой были довольно сексистские взгляды, то есть я четко представляла, какой должна быть девушка и каким — мужчина. Но сейчас очень много ролевых моделей женщин, которые не похожи на хранительниц очага. Есть сильные женщины любой сексуальной ориентации и любых профессий. 19 лет назад я о таких почти не слышала.
Последующие годы я была в тусовке поклонников аниме и японского рока. Мы переписывались в интернете и встречались в реальной жизни. Я комфортно себя чувствовала в этой среде, потому что могла говорить о себе в мужском роде — таких, как я, там было много, и это не вызывало косых взглядов. Но потом мне стала ясна фундаментальная разница между нами: их полностью устраивало, что они девочки, меня — нет. Когда я заговорила о смене пола в компании этих людей, они восприняли меня в штыки и начали убеждать, что я заигралась и пора вернуться с небес на землю. То есть люди, которые сами играли в такие игры, начали мне объяснять, что я женщина.
О том, что со мной что-то не так, я поняла ближе к 18 годам. Переломным стал момент, когда кто-то написал мне в интернете: «Ты случайно не трансгендер, потому что очень похоже». Я спросила, как узнать, и мне кинули несколько статей. Все это было на 100 процентов про меня: начиная с гендерной дисфории в детстве (несовпадением между своей гендерной идентичностью и полом, приписанным при рождении — прим. «Ленты.ру») и заканчивая ощущением несоответствия на тот момент. Тогда я впервые всерьез попыталась задуматься, может быть, я — парень?
В 18 лет я приняла решение о переходе. Тогда я уже училась на первом курсе университета. Проконсультировалась несколько раз с психологом, и она помогла мне, сказала, что, на ее взгляд, спешить не стоит. Но я услышала лишь то, что хотела, поэтому вторым шагом стала комиссия. Эта процедура занимала около двух лет, но мне удалось пройти это большое количество врачей и обследований за полтора года.
Фото: Aiden Craver / Unsplash
Еще не пройдя комиссию, я начала принимать мужские гормоны и общаться с окружающими в желаемом гендере. В новых компаниях я представлялась парнем, а в университете просила звать меня Сергеем, хотя документы были еще женские.
В 20 лет я получила разрешение по итогам комиссии и сделала верхнюю операцию (удаление груди — прим. «Ленты.ру»). Результатом была очень довольна, ведь уже два года жила как парень. А быть парнем с грудью физически неудобно — не можешь переодеваться в мужской раздевалке, ходить на пляж или носить обтягивающие футболки. До операции мне все время приходилось носить специальную утяжку для груди. А сразу после операции я сделала миллиард селфи с голым торсом — мне жутко нравилось, как я выгляжу.
В 22 года у меня появились болевые ощущения в районе яичников. На тот момент считалось, что мужские гормоны в женском организме могут влиять на образование злокачественных опухолей, и я сделала еще одну операцию — гистерэктомию (удаление матки и яичников — прим. «Ленты.ру»). Сейчас мнение врачей немного другое, без показаний ничего удалять не нужно.
Спустя еще несколько лет после перехода я начала определять себя не как мужчину, а как небинарного трансгендера (человек, не идентифицирующий себя ни как мужчину, ни как женщину — прим. «Ленты.ру»), так как почувствовала, что во мне еще есть остатки женской идентичности. Для себя я это сформулировала так: во мне есть и мужское, и женское, но социальный пол для меня более удобен мужской. Попробовала жить как девочка — не получилось, попробовала жить как мальчик — получилось.
Потом я узнала, что один мой знакомый делает детранзишн. Это был человек, с которым мы много общались, когда у меня случился переход, и для меня его решение стало громом среди ясного неба.
Поворотным моментом стал косплей-фестиваль. На нем я увидела девчонок с плоскими животами в открытых костюмах, и у меня возникли мысли, что это могла бы быть я, но я бородатый бритый 30-летний дяденька. Меня это так задело, что я полночи прорыдала
Позже появились мысли и разговоры о детранзишне, а спустя полтора года пришла уверенность — нужен обратный переход. Весной 2019-го я начала скатываться в депрессию и пошла к психотерапевту с запросом «доктор, я не знаю, кто я». Я боялась, что могла выучить рецепт «если мне плохо — надо сменить пол и будет хорошо», поэтому не хотела действовать поспешно.
Затем я решила попробовать на людях побыть в женской роли. До перехода я никогда не могла чувствовать себя в ней комфортно, и я боялась, что в случае детранзишна дискомфорт вернется. Для этого подошел косплей-фестиваль: я купила парик, потому что в тот момент была выбрита налысо, а также туфли, платье и корсет — последний понадобился, так как фигура была не сильно женской. Очень помогла маска: начался ковид, и под ней я могла спрятать щетину. В таком виде попробовала выйти в общественное место и понять, как я буду себя ощущать. После этого еще полгода появлялась в таком образе на людях. Затем наконец психотерапевт подтвердил, что мое желание сделать обратный переход — не результат невроза, и я начала обратную гормонотерапию. До этого я жила на мужских гормонах. Переодеться и подстричься ты успеешь всегда, а на гормоны нельзя скакать туда-сюда. Затем я снова прошла комиссию и сменила документы на женские. Никаких операций я больше не делала.
Фото: Aiden Craver / Unsplash
Долгое время я была чайлдфри. Мне казалось, мир такой ужасный и приводить в него еще людей — это издевательство над ними. Но теперь я думаю, что жизнь — довольно клевая штука. И мне нравится, что маленького человека можно привести в эту жизнь и помочь ему сориентироваться.
«Родители не верили, что все это происходит»
Юля, 42 года. Родилась мужчиной, полноценного перехода как трансгендерная женщина так и не совершила. У Юли мужские документы, но она идентифицирует себя как женщина.
В советское время отдавали вещи и покупали на вырост. Поэтому я, будучи шестилетним мальчиком, примеряла сарафаны младшей сестры, которые ей были пока не впору. Когда я это делала, то понимала, что именно так и хочу выглядеть. В детстве я, по словам мамы, по-сестрински нянчилась с младшей сестрой, кормила ее. С самого начала я понимала, что я девочка. И этот сарафан стал одним из ярких пятен моего детства.
Другим ярким пятном было чувство вины — за то, что я не такая, как мальчишки, что мне неинтересны мужские занятия, что не хочу драться, что плохо учусь, да много за что. Родители почти все время были на работе, а я оставалась с бабушкой. Каждый день вся моя вина выливалась в порку. Рука у бабушки была железной, и мне крепко доставалось. А так как после школы мне особо деваться было некуда, я возвращалась домой, и она меня порола, сколько было сил. Родители не верили, что все это происходит, и не защищали меня.
Вначале я была наивной, как все дети, и пыталась рассказать о себе взрослым. Однажды я попросила завязать мне бантики. В ответ меня выпороли. В другой раз я завязала бантики, а мне выдрали их вместе с волосами. После этого меня стригли очень коротко
Возраст шести-семи лет стал поворотной точкой. Можно сказать, это был мой первый детранзишн. Я поняла, что должна быть сильной и научиться притворяться мальчиком, чтобы выжить. Так я научилась не плакать и держать себя в руках. Нашла себе занятие по душе — уходила с удочкой на весь день подальше от дома, чтобы побыть в одиночестве. Все воспоминания о себе как девочке я спрятала на долгие годы.
Половое созревание началось у меня раньше, чем у других детей, — в 11 лет. Тестостерон сильно воздействовал на мой организм, начали расти волосы на теле, стал ломаться голос. Переживала я это очень тяжело. Тем временем прошла школа, в которой мне было скучно. Опасаясь выдать себя, я держалась от всех подальше и заработала себе прозвище Голубой.
Годам к 22-23 я стала приближаться к осознанию и принятию себя как девушки. В 24 или 25 лет я впервые попробовала пройти комиссию, чтобы получить разрешение на гормонотерапию. Однако со стороны я выглядела хорошо социализированным парнем. К тому же я понимала, что люблю девушек, и не хотела врать на этот счет.
Фото:Abhishek Chinnappa / Getty Images
Комиссия отказала мне с формулировкой, что у меня трансвестизм — желание переодеваться в женщину, а не быть ею постоянно. Тогда я нашла в интернете информацию по гормонотерапии и врачей, готовых меня проконсультировать, и начала принимать гормоны на свой страх и риск.
Я читала много историй переходов. Обычно человек за полгода получает желаемую внешность, но у меня из-за особенностей организма этого не произошло. Опыт показал, что на меня практически не действуют блокаторы тестостерона. Даже на гормонотерапии у меня продолжили сыпаться волосы, увеличивались залысины, активно росли борода и усы. И все равно я носила длинные волосы, серьги, обувь на каблуках и женскую одежду. При этом я ни разу не сталкивалась с прямой агрессией в свой адрес. Возможно, потому, что была уверена в себе и всегда смотрела людям прямо в глаза.
Кроме того, мне хотелось иметь родных детей, чтобы давать им материнское тепло и заботу. По этой причине я не задумывалась всерьез об операциях. Когда мне было 28 лет и я уже года четыре принимала гормоны, я встретила на работе девушку. Это была любовь с первого взгляда. А ей хотелось видеть во мне мужчину.
Это был мой второй детранзишн. Ради нее я поменяла все, что могла. Мужская роль была для меня привычна, но она обрела новые краски. Даже так, играя роль мужчины, я могла заботиться о семье по-женски. Зачатие первого ребенка стало для меня сюрпризом, ведь я продолжала гормональную терапию. Рождение дочери подтолкнуло к пониманию, что именно может дать мне ощущение полноты жизни. Я посвятила следующие несколько лет поискам способов, как я могу кормить ребенка. Спустя шесть лет, к моменту рождения второго ребенка — тоже девочки — я смогла кормить грудью.
Конечно, я бы очень хотела выносить и родить ребенка самой. Но наука к этому еще не готова, и я радуюсь уже тому, что у меня получилось.
Фото: Juliane Liebermann / Unsplash
Я в браке уже 11 лет. У меня репутация прекрасного мужа и семьянина. Меня уважают родные, друзья и коллеги. Не имея высшего образования, я сделала очень успешную карьеру в IT. Но время идет, дети растут, и я понимаю, что жизнь проходит мимо меня и я больше не могу видеть в зеркале мужчину и играть чуждую мне роль.
Переломный момент случился чуть больше года назад, когда мне исполнился 41 год. Я пошла к психиатру — просто разобраться в себе. Психиатр был краток: «Ты до 41 года не смогла избавиться от желания быть женщиной, осталось просто принять эту ситуацию». По его словам, все мысли и желания проходят естественный отбор. Если бы это желание не имело веса, оно бы давно пропало.
Прошел год с того разговора. За этот год я вложила больше миллиона рублей в косметологию, лазерную эпиляцию, сделала перманентный макияж. Мне казалось, что есть шанс получить то, о чем я всегда мечтала. Но с течением времени я все острее осознаю, что для меня быть женщиной не так важно, как быть матерью.
Спустя 18 лет гормонотерапии, пройдя десятки косметологических процедур, я все еще трачу около двух часов на удаление волос, макияж и парик. Кто-то скажет, что есть хирургическая косметология, но она мне противопоказана, как и электроэпиляция. И я задаю себе вопрос: буду ли я хорошей матерью, каждый день забирая у семьи несколько часов, чтобы стать женщиной в глазах других? Несмотря на натуральную грудь четвертого размера, мне так и не удалось получить фигуру, которую я бы хотела. Большая часть женской одежды мне не подходит. В зеркале по утрам я по-прежнему вижу мужчину.
Фото: Kyle / Unsplash
Тренировки голоса так и не позволили добиться полностью женского звучания. Все это в совокупности приводит к тому, что полноценная женская социализация становится слишком дорогой для меня и моей семьи. Дорогой во всех смыслах. Не так давно я приняла решение в третий раз пойти на детранзишн, чтобы сохранить все то, что у меня есть, — прежде всего семью и детей. Хотя дети-то как раз принимают меня любой.
Дети все знают и замечают. Мои дочки хорошо знакомы с Юлей — моим женским «я» — и называют ее «пама». С детьми все очень просто. Для них важно, что их любят
Не могу сказать, что сейчас я счастлива. Я выбросила все женские вещи и в обществе позиционирую себя как мужчина, но продолжаю терапию, потому что последствия отмены гормонов непредсказуемы. Я не знаю, когда снова буду пробовать завершить переход и чем он закончится. Но я очень надеюсь на то, что общество сможет принять таких, как я.
Примечание «Ленты.ру»: сейчас Юля (по документам — Илья) решила снова вернуться к мужскому гендеру ради семьи. К идее стать женщиной она, возможно, вернется в будущем.
«Мне казалось, что я не живу, а доживаю жизнь»
Петр, 32 года. Родился мужчиной, десять лет прожил как трансгендерная женщина. Два года назад вернулся к своему изначальному полу и поменял документы на мужские. Имя героя изменено.
Я отрастил волосы. Не потому, что хотел выглядеть женственно, просто мне нравились длинные волосы у мужчин. А в сочетании с феминной (женственной — прим. «Ленты.ру») внешностью и высоким голосом это привело к тому, что незнакомые начали постоянно путать меня с девушкой, хотя я ходил в мужской одежде. Такая путаница меня сначала напрягала, но со временем я понял, что «девушку» общество примет с гораздо большей вероятностью, чем робкого и странного парня с феминными чертами. С биологией нельзя было поспорить. Изменить я ничего не мог, к тому же я на тот момент очень хотел завести отношения, а в будущем создать семью с мужчиной. И я не представлял, как это сделать, будучи парнем.
Фото: Honey Fangs / Unsplash
В 18 лет я начал принимать женские гормоны. Вскоре прошел комиссию, а в 20 лет сделал нижнюю операцию (удаление мужских половых органов — прим. «Ленты.ру») и поменял документы. Хотя насчет операции у меня были большие сомнения. Если бы можно было поменять документы и социализироваться в желаемой гендерной роли без нее, то я бы так и поступил. Но тогда это было невозможно.
Операцию я считаю, пожалуй, самой крупной ошибкой в своей жизни. Важнее всего то, что, в отличие от социального и гормонального перехода, этот шаг необратимый. Технически подобные операции еще очень далеки от совершенства. Это касается как функциональной, так и эстетической части. Возможны осложнения. К тому же возникает необходимость пожизненно принимать гормоны, тогда как собственные гормоны организм вырабатывать перестает
Сейчас в нашей стране популярна риторика закручивания гаек, в том числе максимального усложнения процедуры перехода. А людей, которые делают обратный переход, пытаются использовать как аргумент в этой консервативно-охранительной риторике. Но на самом деле на переход лично меня толкнула отнюдь не мифическая ЛГБТ-пропаганда, а то самое общество, которое загоняет мужчин в жесткие рамки традиционной мужественности, а женщин — в рамки женственности. Общество, которое не терпит полутонов.
Что же касается комиссии, то чем суровее она, чем большее сопротивление приходится преодолеть, доказывая свое право распоряжаться собственным телом и жизнью, тем больше риск увлечься и зайти слишком далеко. Даже если конкретно тебе это не нужно. Так или иначе ответственность за свое ошибочное решение я возлагаю не на комиссию, а лично на себя. Как и большинство детранслюдей, которых я знаю.
После завершения перехода в социуме мне стало попроще, чем в подростковые годы. На меня перестали обращать внимание на улице из-за немужественной внешности и голоса, я поступил учиться. Меня уже никто не травил. Наоборот, уважали за склад ума и хорошую успеваемость. Однако гармонии с собой достичь не удалось. Либидо, которое до перехода было высоким, под влиянием женских гормонов сошло практически на ноль. Близких отношений я ни с кем не завязывал. В интернете, где у меня был выбор, я начал позиционировать себя как парень, не рассказывая про переход.
Так я прожил около десяти лет. Во внешнем мире, в том числе и с родными, играл роль девушки, а внутри себя и в сети, где у меня на протяжении многих лет был близкий друг — именно друг, без романтического подтекста, — я был парнем. В районе 30 лет стало понятно, что вести двойную жизнь бесконечно нельзя. С женщинами у меня не было взаимопонимания и общих интересов, их мир был мне чужд и малопонятен.
Фото: Yasin Aribuga / Unsplash
В этот период ко мне начал проявлять романтический интерес один давний приятель. У меня это вызвало внутреннее отторжение и стало мощным триггером, который помог осознать, что если я еще и хочу отношений с мужчинами, то в качестве мужчины, а не в качестве женщины. Этот приятель стал первым человеком, которому я рассказал про свой переход, а примерно год спустя — про то, что несмотря на это ощущаю себя парнем. Он старался это принять и даже хотел сохранить со мной отношения. При этом он был убежден, что с моей внешностью и голосом я никогда не смогу жить в обществе как мужчина. Примерно то же самое внушали мне и другие. Мне было очень больно это слышать.
Хотелось доказать и им всем, и себе, что только я сам знаю пределы своих возможностей
Я начал заниматься тренировкой голоса. Действовал путем проб и ошибок, без какой-то заранее данной схемы, и спустя несколько месяцев упорных самостоятельных занятий мой голос стал вполне однозначно восприниматься как мужской. Сменил гардероб, сделал каминг-аут в семье, коротко подстригся, повторно прошел комиссию, поменял документы на мужские, начал гормонотерапию тестостероном, занялся физическими тренировками. После гормонов, в частности, восстановилось либидо.
Кажется, что такие истории, как моя, не могут иметь хэппи-энда, но на самом деле даже такая ошибка — не приговор. Сейчас мне за 30, я живу как мужчина, занимаюсь любимым делом. Есть люди, которые меня поддерживают, ценят и принимают меня таким, какой я есть. Почти весь «женский» период жизни мне казалось, что я не живу, а доживаю жизнь. Теперь, когда я наконец позволил себе быть собой, мне, наоборот, кажется, что я молод и полон сил, а жизнь только начинается и многое хочется успеть.
Моя история — не правило, а исключение из правил. По статистике менее одного процента совершивших переход людей жалеют об этом. Я просто попал в статистику и никого в этом не виню. Транс-людей поддерживаю, и это взаимно.
Сейчас я хочу развиваться в своей профессии, для меня это главный приоритет. О семье задумываюсь, но не загадываю. Будет — хорошо, нет так нет. У меня есть близкий человек и чувства взаимны. Но сейчас сложно сказать, как все повернется.
ЗдоровьеОт комиссии
до операций:
Как сделать трансгендерный переход
Сложности с врачами и дискриминация на работе
два раза в год при организационной поддержке инициативной группы «Т-Действие» проводятся курсы повышения квалификации для врачей по работе с трансгендерными и интерсекс-людьми. В этот раз, в конце апреля, они практически совпали с Международным днём видимости трансгендерных людей, когда проводятся мероприятия, направленные на борьбу с циссексизмом и трансфобией. Врач-эндокринолог и наша автор Евдокия Цветкова прошла курсы и побеседовала с трансгендерными людьми и специалистами об особенностях трансгендерного перехода в России.
Текст: Евдокия Цветкова,
врач-эндокринолог, аспирантка кафедры эндокринологии ПМГМУ им. И. М. Сеченова, автор телеграм-канала
о доказательной эндокринологии «Эндоновости»
Пол, гендер и сексуальная ориентация
Биологический пол, гендерная идентичность, гендерная экспрессия и сексуальная ориентация не зависят друг от друга, хотя и взаимосвязаны. Гендерная идентичность отвечает на вопрос, кем человек себя считает. Это ощущение себя как представителя гендера: мужского, женского или любого другого. А гендерная экспрессия, или то, как человек показывает себя миру, лежит в диапазоне феминности, андрогинности и маскулинности.
Биологический пол — это то, какие половые органы есть у человека. Они могут быть типично женскими, находиться в интерсекс-спектре или же быть типично мужскими. Сексуальная ориентация — отдельная характеристика, отражающая то, кто привлекает или не привлекает человека. Она может быть очень разной — от гетеро-, би- и гомосексуальности до пансексуальности, асексуальности и многих других вариантов. Гендерная идентичность не обязательно созвучна биологическому полу: тех, у кого они совпадают, называют цисгендерными, а тех, у кого нет, — трансгендерными людьми. В качестве шпаргалки, позволяющей запомнить вышеперечисленное, можно использовать гендерный пряник — в оригинале «The Genderbread Person».
Кай Ларс
ЧЕЛОВЕК С НЕБИНАРНОЙ ГЕНДЕРНОЙ ИДЕНТИЧНОСТЬЮ
В детстве я читали энциклопедию «Человек» — там есть глава о гендере, в которой говорится, что в три года дети осознают социальную разницу между мальчиками и девочками, а по мере взросления у них увеличивается влечение к «противоположному полу». Мой опыт отличается — я не считаю себя мальчиком или девочкой, но какое-то время я пытались вписываться в эти рамки. Моя дисфория началась лет в тринадцать. Начали думать, почему я родились именно такими, искали плюсы быть «девочкой». Нашёлся только один — не надо служить в армии. Тогда я не знали ничего о трансгендерности, небинарности и в целом гендерной теории.
Первые каминг-ауты я сделали ещё в пятнадцать лет, хотя никто это не воспринимал всерьёз, даже я. С тех пор прошло почти четыре года. За это время я сначала осознали свою небинарность, а в семнадцать лет поняли, что мне нужен трансмаскулинный переход. Моё осознание трансгендерности совпало с переездом в Питер, где я начали ходить на мероприятия
«Т-Действия», вскоре стали волонтёром у них. Как только мне стукнуло восемнадцать, началось обследование для прохождения комиссии. Из-за моей тревожности это растянулось на четыре месяца — были самые длинные в жизни, когда казалось, что я так никогда и не получу справку, не начну переход. Я пытались представить себя лет через двадцать-тридцать, и всё вызывало ужасную дисфорию, ведь в голове я так и не начали переход. Казалось, что я никогда не буду себя комфортно чувствовать в своём теле и в обществе. Но в итоге долгожданные справки выдали — а мне вдруг начало казаться, что комиссия, наоборот, ошиблась.
Комиссия оказалась не такой уж страшной, но само её существование заставляет думать, что есть «настоящие» и «ненастоящие» трансгендерные люди, и это только усиливает дисфорию. Кажется, будто свой гендер надо кому-то доказать, хотя никто лучше вас самих не может знать, какой он. Все эти тесты, написание автобиографии, разговор с несколькими врачами сильно давят. Благодаря справкам я смогли начать гормонотерапию, но поиск врача оказался непростым. Моя терапевтка не пошла на учебный курс, а эндокринологиня из поликлиники сказала, что она «такими» не занимается. В итоге я нашли эндокринологиню, с которой начали принимать гормоны две недели назад. Это нельзя в полной мере описать словами — радость с предвкушением будущих изменений. Каминг-аут — это лишь начало; после него прошло девять месяцев, и изменилось очень многое. Начиная с новых знакомств, поддержки и принятия (в том числе со стороны самих себя) и заканчивая прохождением комиссии, началом гормональной терапии и смены документов. Предстоит ещё многое, но каждый день приближает меня к тому, кем я себя вижу.
Гендерная аффирмация: какие этапы надо пройти
Люди, чей биологический пол не совпадает с гендерной идентичностью, могут испытывать гендерную дисфорию — комплекс сильных негативных эмоций и непрекращающегося дискомфорта. Распространённость гендерной дисфории, согласно данным недавних опросов, превышает 1 % человеческой популяции. Чтобы избавится от неё и привести пол и гендер в соответствие, можно ступить на путь трансгендерного перехода. Для каждого процесс выглядит по-своему, однако в случае гормонозаместительной терапии и корректирующих операций трансгендерному человеку приходится пройти процесс гендерной аффирмации (гендерного утверждения). С его помощью специалисты подтверждают самоощущение человека и помогают составить план дальнейших действий.
Гендерная аффирмация требует мультидисциплинарного подхода, то есть задействует врачей разного профиля. На начальных этапах это психиатр, который по результатам консультации устанавливает диагноз «транссексуализм» — термин некорректный, но именно его до сих пор используют в медицинских документах. Затем подключаются эндокринолог, который ведёт гормональную терапию, позволяющую достичь физических характеристик аффирмированного пола, и — по желанию пациента — хирург.
Процесс начинается с консультации психиатра, поскольку диагноз «транссексуализм» в России относится к психическим заболеваниям. В МКБ-11 это несоответствие устранено; трансгендерность вынесена в отдельный, не относящийся к психиатрии, раздел «Состояния, связанные с сексуальным здоровьем» — но в нашей стране МКБ-11 ещё не принята. После постановки диагноза пациент получает справку о показаниях к гормональной терапии и/или хирургическим вмешательствам и направление на медкомиссию. Таким образом, трансгендерный человек может начинать лечение у эндокринолога и заниматься прохождением медкомиссии.
Комиссия из психиатра, медицинского психолога и сексолога выдаёт справку 087 «Об изменении пола», которая действительна в течение двенадцати месяцев. На основе этой справки загс вносит изменения в свидетельство о рождении; после этого можно сменить и другие документы, начиная с паспорта. До 2018 года единой формы справки для таких случаев не было — и на этом основании загсы чаще всего отказывались вносить изменения в документы, а дальше вопрос приходилось решать в судебном порядке.
Несовершеннолетние тоже могут осуществлять гендерную аффирмацию: до пятнадцати лет при согласии законного представителя (родителя или опекуна), а дальше — самостоятельно. Но проходить медкомиссию и менять документы до совершеннолетия в нашей стране нельзя. Отдельная сложность — боязнь многих врачей работать с несовершеннолетними трансгендерными пациентами, ведь есть риск попасть под действие закона № 135-ФЗ от 2013 г. о защите детей от информации, «пропагандирующей отрицание традиционных семейных ценностей». Правда, по словам юристов из «Проекта правовой помощи трансгендерным людям», в их практике таких случаев не было.
Я начал в 2012 году с гормонотерапии. Тогда ещё не было таких строгих требований относительно рецептов и отпуска лекарств и можно было купить препарат тестостерона в пачке с пятью ампулами. Цена была вполне подъёмной, один укол обходился в 150–160 рублей. Начал я не совсем легально, с рецептом приятеля. Вёл свою терапию сам, по рекомендациям с форумов: делал анализы, следил за состоянием и самочувствием. Мне повезло, что не случилось никаких экстремальных побочек, с которыми бы не справились интернет-товарищи и гугл.
Весной 2014 года я собрал достаточно сил, мужества и денег, чтобы заняться вопросом собственной легализации. Я прочитал все топики о комиссиях, которые нашёл, поспрашивал людей, «как оно», пострадал — и написал доктору И. Доктор ответил, куда и когда прийти и что взять с собой (паспорт для прохода мимо охранника, автобиографию и медицинские справки для доктора).
На приёме я оробел и долго не мог выдавить из себя причину визита, но когда всё-таки промычал, что «я — транссексуал», доктор посмотрел на меня, отложил дела и стал задавать вопросы. Сейчас я уже не очень хорошо помню, какие конкретно: в целом про жизнь, про осознание, про семью. Как рос, чем увлекался, к чему привлекался. Измерил пальцы рук линейкой и странные кривые машинкой с тремя датчиками, крепящимся на запястья и под сердце. Расспросил подробно о моём опыте добровольного лежания в психиатрическом отделении института им. Бехтерева. После этого дал на дом небольшой набор психологических тестов, нарисовал путь к месту, где следовало оформить медкарту, и назначил дату следующей встречи с психологом.
На встрече с психологом было очень много тестов: с рисунками, на внимание, на логику. Их я проходил в аудитории ещё с несколькими людьми. После завершения мне сказали написать доктору где-то через две недели, чтобы результаты тестов были обработаны и можно было говорить по существу. На следующей встрече мы побеседовали о результатах тестов и, поскольку дело шло к лету, перенесли продолжение на осень. Договорились, что я напомню о себе в конце августа, а там ещё одна-две контрольных беседы и, возможно, комиссия.
Так и вышло. Комиссия из двух психиатров и медицинского психолога собралась 14 сентября, и на неё пригласили где-то два десятка человек. Нас вызывали по одному, остальные сидели в ожидании своей очереди. Сама комиссия была стремительной: вызвали, спросили о состоянии, о планах, отпустили за дверь. После через пять минут вышел доктор И., пожал руку и сказал приходить на следующий день за справкой с диагнозом. И всё. К тому моменту я уже договорился с хирургом, и ровно через месяц после комиссии прооперировался. Получил справку от хирурга о том, что у меня «произошла необратимая хирургическая смена пола», и вернулся к доктору И. за справкой о рекомендации внесения изменений в запись о рождении.
С этими справками (не забыв сделать несколько нотариально заверенных копий каждой) весной 2015 года я пошёл в загс, где мне абсолютно без вопросов поменяли свидетельство о рождении. Я такой был у них не первый, форма справок их устраивала, и никаких препятствий к смене имени, окончаний отчества и фамилии и гендерного маркера они не видели. С новым свидетельством о рождении я уехал менять остальные документы по месту прописки, и, пока менял их без каких-либо преград, кроме очереди в поликлинике на рентгенографию для военкомата, практика получения новых свидетельств о рождении в Петербурге изменилась — все вопросы стали требовать решения через суд.
Гендерный кнут: с чем сталкиваются трансгендерные люди в России
Гендерный переход — всегда тяжёлая история; далеко не каждая пара сохраняется после перехода одного из партнёров, и не все родители адекватно воспринимают транс-каминг-аут сына или дочери. Родители Холли не смогли смириться с фактами и предпочитают обозначать ситуацию её транс-перехода как «наш ребёнок уехал жить в Питер». Но неожиданная поддержка иногда полузнакомых людей может стать очень значимой. Холли уехала в Санкт-Петербург в полной неопределённости, без связей и средств и остановилась у онлайн-знакомой — и слова «Ну чего они, я как увидела — сразу понятно, что девочка» стали источником тепла, который греет её и всех, с кем она делится этой историей.
Для Александра его настоящей семьёй всегда был дедушка, с которым он с детского возраста проводил каждое лето, а тот учил его всему, что умел сам: готовить, мастерить, шить, «быть человеком». Когда Александр начал
Т-переход, родители всячески просили его не рассказывать деду, чтобы это не подкосило его здоровье. Но промолчать он не смог. Когда он рассказал обо всём деду и сообщил, что начал собирать деньги на хирургическое вмешательство, тот походил по комнате и спросил: «А сколько это стоит? Может, мне продать [дачный] участок?»
Нередко из-за негативного опыта трансгендерные люди предпочитают вообще не обращаться к врачам — даже в таких ситуациях, как травмы и переломы. Если близкие люди и врачи не всегда оказываются на высоте, то что говорить о посторонних людях со всеми их предубеждениями и заблуждениями. Даже врач, рассказывая дома о планируемой работе с трансгендерными пациентами, может услышать сказанное то ли в шутку, то ли всерьёз: «Смотри, не заразись там ничем». Координатор «Т-Действия» Антон Макинтош отмечает, что на консультациях они предоставляют контакты транс-френдли врачей, но в открытом доступе список не выкладывают: были истории, когда дружественных врачей преследовали, писали жалобы и даже увольняли.
Антон
Я интерсекс. У нас нет статьи, которая бы предусматривала смену паспортного пола для таких людей, как я, пришлось делать это как трансгендерному человеку. Справку с диагнозом «транссексуализм» мне выписал мой сексолог. С ней я обратился в загс по месту прописки, в маленьком закрытом городе. Сотрудники загса были, мягко говоря, сконфужены и после ряда неуместных и неприличных вопросов сообщили, что им необходимо проконсультироваться с областным центром.
Спустя некоторое время (около недели), меня уведомили, что моя справка некорректно составлена, несмотря на то что тогда (до 2018 года. — Прим. ред.) единого образца не существовало. Сотрудники указали, что это заключение одного врача, а не комиссии. После этого мне пришлось снова обратиться к сексологу. Он подозвал санитаров, уборщицу, другого пациента, чтобы они поставили подписи на справке в любом месте. На этот исписанный кусок бумаги мне поставили несколько печатей, и с этой «справкой» я снова отправился в загс. История повторилась — им опять понадобилось проконсультироваться. Через неделю в загсе мне выдали официальный отказ от смены паспортного пола, с которым я должен был отправиться в суд. Там назначили дату слушания.
Судья после ряда неприличных вопросов ко мне приняла положительное решение. К сожалению, в силу моей неосведомлённости оригинал справки был подшит к делу, и мне снова пришлось ждать, пока его вернут мне на руки. Получив оригинал справки и решение суда, я снова отправился в загс, где мне выдали новое свидетельство рождения (внимание!) на следующий день.
Помимо трансфобии и дискриминации, есть ряд практических сложностей — например, само прохождение медкомиссии представляет значительную проблему. Комиссия есть не во всех регионах — хотя бы потому, что в её составе должен быть штатный сексолог, а это редкий специалист. У россиян, постоянно живущих за границей, тоже возникают бюрократические сложности с прохождением комиссии. В выдаче справки «О половой переориентации» часто отказывают интерсекс-людям, а несовершеннолетние вообще по закону не могут проходить комиссию. Сложности могут ожидать людей, поменявших паспортный пол, при взаимодействии с военкоматами. Транс-мужчины должны встать на военный учёт и получить военный билет, а трансгендерные женщины — сняться с учёта.
Адвокат Даниил Хаймович из «Проекта правовой помощи трансгендерным людям» поделился статистическими данными, собранными к апрелю 2019 года. Юристы направили в субъекты РФ запросы о наличии медицинской комиссии и получили ответы из 76 регионов. Оказалось, что в 31 регионе есть медкомиссия, сформированная с учётом требований Приказа Минздрава № 850н. Ещё 34 региона сообщили об отсутствии комиссии: 11 из них мотивировали невозможность её создания отсутствием врачей-сексологов, а 4 региона — Пенза, Псков, Коми, Чечня — указали на «неактуальность проблемы». В шести регионах сообщили, что комиссия «будет создана в ближайшее время» или «находится в стадии формирования», а в пяти не ответили на вопросы по существу. Что касается стоимости выдачи справки, то в 23 регионах сообщили, что это бесплатная услуга, а о её платности написали 30 (судя по их же ответам, в ряде из них комиссий нет). Остальные проигнорировали вопрос о стоимости услуг.
Даниил отмечает, что ответы региональных Минздравов о наличии комиссии не говорят, что она действительно осуществляет свою деятельность. Например, комиссия могла никогда не собираться, в неё мог никто не обращаться, она неизвестна сообществу, в ней невозможно реально получить справку и так далее. Иногда ответы Минздравов прямо противоречат информации, которой обладают врачи-психиатры на местах: например, Минздрав пишет, что комиссия есть, и указывает адрес, а врач этого учреждения сообщает, что комиссия прекратила свою деятельность). Иногда ответ Минздрава противоречит самому Приказу 850н: например, Минзрав утверждает, что комиссия есть, но в реальности её не может быть юридически, поскольку нет сексолога.
Константин
Ещё во время постановки диагноза мне попалась хорошая генетик, которая предупредила, что если мне нужна смена документов, стоит скрыть, что я интерсекс, и попробовать пройти комиссию как трансгендерный мужчина, что я и сделал. В нашем городе нет государственной комиссии, и были врачи, готовые за определённую плату выдать своё заключение и собрать «комиссию» — но пройти её удаётся не всем. Мой трансгендерный друг предупредил, что они проводят полный осмотр, в том числе половых органов, так что я бы не прошёл. Недавно у нас появилась комиссия по смене пола в частной клинике, с которой сотрудничает ЛГБТ-организация нашего города. Сначала я объяснил всё их адвокату, которая направила меня на комиссию к дружественным специалистам.
С этой справкой я направился в загс. К моему счастью, работники попались на редкость адекватные. Я объяснил ситуацию, написал заявление на смену свидетельства о рождении, они взяли копии документов и забрали оригинал справки (хорошо, что до этого я сделал много копий — они в дальнейшем понадобились). Сменить сразу фамилию, имя, отчество и пол, к сожалению, нельзя, хотя в интернете писали, что у кого-то получалось. Поэтому новое свидетельство о рождении пришло через месяц с мужским полом и новым именем, но старыми фамилией и отчеством.
Сейчас я пытаюсь получить военный билет, но это очень сложно: обычные сотрудники не знают, что со мной делать, а к начальнику меня не пускают. Отношение очень неприятное — надо мной смеялись, закатывали глаза, задавали личные вопросы, осматривали, не закрыв двери кабинета. В итоге из военкомата меня направили на обследование у эндокринолога, гинеколога и психиатра в городском психоневрологическом диспансере. Частных врачей проходить нельзя. Гинеколог не захотела меня принимать, пришлось разбираться через главного врача. В итоге врач приняла, но заключение писать отказалась, выдав обычную бумажку с печатью (не знаю, примет ли её военкомат). Очередь на запись на приём к эндокринологу — больше месяца. А в психдиспансере назначили обследование (осмотр невролога, флюорография, ЭЭГ и рентгенография черепа), без чего они принимать меня отказались. Только со всем этим они меня примут и соберут какую-то комиссию. Насколько это всё затянется — неизвестно. Самое обидное, что без военного билета я не могу выйти на работу.
Психологическая помощь: «Я впервые увидела этот мир. И он был ужасен»
Гендерная дисфория сама по себе большой стресс, а в процессе перехода люди сталкиваются с неприятием со стороны окружающих, поэтому психотерапевтическая поддержка особенно важна. Конечно, она направлена не на «изменение» гендерной идентичности человека, а на повышение общего психологического благополучия. Цель терапии — помочь человеку прийти в состояние долговременного комфорта со своей гендерной идентичностью и повысить шансы на успешное общение, учёбу и работу.
Психотерапевт Инга рассказывает, как пришла в консультирование трансгендерных людей: «Несколько лет назад ко мне, как к ЛГБТ-френдли специалисту, обратилась Т-женщина. Тогда я впервые увидела этот мир. И он был ужасен». Как рассказывает активистка Екатерина Мессорош, в организации «Т-Действие» есть дискуссионные группы, где можно в дружеской атмосфере обсудить различные темы, есть психологическая помощь (первые четыре консультации предоставляются бесплатно), есть равное консультирование. Организация много занимается вопросами медицинского перехода, коммуникацией с врачами, их просвещением, по мере необходимости предоставляет контакты дружественно настроенных врачей. Ещё один аспект деятельности — продвижение транс-тактичности, по этой теме проводятся семинары и тренинги. В Москве группы поддержки трансгендерных людей проводятся при центре социально-психологических и культурных проектов «Ресурс ЛГБТКИА Москва». Осенью 2019 года планируется выпуск сборника письменных практик самопомощи для трансгендерных людей и сопровождающих их врачей, составленный Ингой Грин (Адмиральской).
Помимо традиционных видов психотерапии — личной, парной, семейной и групповой, — возможным вариантом является так называемое равное консультирование, то есть консультирование одним трансгендерным человеком другого. Не секрет, что трансгендерные люди получают актуальную информацию о самом состоянии трансгендерности, переходе, доступе к медицинским и психологическим услугам друг от друга, и в идеале консультироваться лучше с опытным и хорошо ориентирующимся в теме человеком.
Координатор «Т-Действия» Антон Макинтош говорит, что тип консультаций «Равный равному» пришёл из групп помощи ВИЧ-положительным пациентам. Из-за стигматизации они часто боятся обращаться к врачам, и бывает проще поговорить с людьми со схожим опытом. В «Т-Действии» создана служба равного консультирования, сформулированы этические нормы — то есть это упорядоченный процесс. Например, консультант не может навязывать свою точку зрения, человек должен самостоятельно принимать информированное решение относительно своего тела. В равном консультировании много этически спорных моментов: например, рассказывать ли, как ведётся гормональная терапия и где можно достать препараты без рецепта. По словам Макинтоша, они предоставляют информацию в полном объёме, но сначала оценивают безопасность — ведь бывает, что трансфобные и гомофобные активисты отправляют подсадных уток. На основе опыта равного консультирования создана книга «Транс-здоровье: физическое здоровье транс-людей».
Александр
Я поступил в вуз сразу после школы и решил сделать всё возможное, чтобы уложить переход в пятилетку и выйти с дипломом на адекватное имя. Через знакомого психолога я узнал, что первым делом нужно получить заключение психиатра с диагнозом F64.0 — так называемое разрешение, которое позволяет оперироваться и менять документы. Я записался на приём в психиатрическую больницу. Первая консультация была у сексолога — точнее, сразу у двух, молодых женщин, очень похожих друг на друга. Их с порога заинтересовала серёжка в моём ухе — обычное серебряное колечко, как у множества парней двухтысячных. Им казалось, что это исключительно женский атрибут.
Они спрашивали, чем желание стать мужчиной отличается от желания стать Наполеоном. Я благодарен механизму вытеснения за то, что уже не помню всех деталей — впечатление осталось отвратительное. На следующей короткой консультации с психиатром я узнал, что разрешение смогу получить не раньше восемнадцати, но год наблюдения до совершеннолетия будет засчитан. Это вселило надежду и придало решимости, хотя все без исключения сотрудники обращались ко мне в женском роде и по паспортному имени. Вернувшись домой, сообщил о планах родителям; казалось, это не должно их шокировать, моя трансгендерность была случаем из учебника — стойкое осознание с раннего детства, соответствующая репрезентация и так далее. Но отец пришёл в ярость и фактически выставил меня из дома, поставив ультиматум — подчинись или катись. Как это часто бывает с партнёрами абьюзеров, мать не вмешивалась. Думаю, он рассчитывал на вынужденное возвращение, но я сумел выбить место в студенческой общаге и нашёл подработки. К счастью, немного поддерживал дед.
Обследование пришлось поставить на паузу почти на три года. Были плюсы — за это время я научился обеспечивать себя сам и учитывать риски в принятии решений. Познакомился с другими трансмужчинами, узнал от них о психоэндокринологическом центре, где работал, по слухам, вполне тактичный психиатр. Это оказалось правдой. Он тоже задавал провокативные вопросы, но гораздо мягче, и правильно обращался. Я прошёл тесты, принёс детские фотографии, даже уговорил маму сходить на приём — всё выглядело хорошо. Вскоре доктор предложил посещать психологическую группу в центре для улучшения навыков социальной адаптации и приближения к комиссии. После первого же занятия, где все знакомились, ведущая подошла ко мне в курилке и пригласила на чашку кофе, за которой я расскажу ей больше о самом явлении трансгендерности и актуальных потребностях транслюдей — эпик фейл, но деваться было некуда, на комиссию хотелось поскорей.
Потом была ещё консультация у сексолога, который потребовал обнажения без объяснения целей. Я отказался, и разбирательства добавили месяц к ожиданию. Смущало и то, что за все приёмы я получал у администратора не кассовый чек, а квиток из какого-то фонда о добровольном пожертвовании. Наконец, комиссия состоялась. Я не сомневался в успехе, но получил заключение о недостатке компетенции учреждения в моём вопросе и направление на обследование в ПНД по месту регистрации. Я прописан в Подмосковье. До смерти напугал главврача районного ПНД, получил направление в областной. Там были рады возможности открыто хамить, запугивать диагнозами и экзекуциями. Сексолог и вовсе сообщил, что рожать детей я зря не хочу, ведь сейчас мужчины «вынашивают младенцев в печени».
Через несколько лет вскрылась коррупционная схема работы того психоэндокринологического центра, пострадавшим возвращали деньги по сохранившимся квиткам. Я свои выбросил, увы, а ведь мог бы вернуть около ста тысяч. После пары месяцев реабилитации и бутылки вина я забросил невод в третий раз — написал психиатру из Санкт-Петербургской медицинской академии. Съездил в первый раз на неделю. Познакомились, я прошёл тестирование у психолога — оно типовое: ассоциации, Люшер, вымышленное животное, образы мужчины и женщины и гигантский тест MMPI. Ещё замерили длину пальцев — до сих пор не знаю зачем. Во второй раз приехал уже на комиссию. Немного поговорили о планах на жизнь, посмеялись и попрощались. Разрешение дали. В 2007 году можно было поменять документы после первой операции, мастэктомии. К счастью, мне повезло с телосложением, вмешательство было минимальным, и я выписался на третий день, потеряв лишь один рабочий день. В отдел ЗАГС прибежал на четвёртый, и хорошо, что поспешил. Буквально через месяц по внутренним распоряжениям чиновников из Минздрава сменить документы стало намного сложнее, а вскоре и вовсе стало невозможно без суда. Заведующая и половина персонала вышли на крыльцо, провожая меня, желали удачи и приглашали вновь уже с невестой.
Гормональная терапия: «Врачи тоже совершают свой Т-переход»
Для эндокринологов трансгендерный пациент — это всегда вызов. Человек нуждается в безопасном и эффективном гормональном режиме, который будет подавлять секрецию одних половых гормонов и поддерживать уровень других в нормальном диапазоне для аффирмированного пола. Это можно назвать апофеозом эндокринологической науки. Конечно, врач должен не только обладать нужными знаниями и квалификацией, но и быть психологически готов сопровождать эндокринный трансгендерный переход.
Чаще всего встречаются два типа пациентов: совершающие переход FtM (Female-to-Male) или переход MtF (Male-to-Female). У первых биологический типично женский пол и мужской гендер, и они хотят достичь характеристик мужского пола; у вторых наоборот, биологический типично мужской пол, женский гендер и желание достичь характеристик женского пола. Есть люди с небинарной гендерной идентичностью, которые могут хотеть характеристик противоположного пола в том или ином объёме.
Терапия половыми гормонами — это совсем не приём витаминов. Есть определённые риски, требуются регулярные проверки состояния здоровья, обследования. Гормональная терапия не рекомендована детям с гендерным несоответствием, не достигшим пубертата, чтобы не провоцировать досрочное половое созревание. В остальных случаях, начиная с пубертатного периода, после предварительного обследования, оценки состояния здоровья и рисков, гормональная терапия проводится либо препаратами тестостерона для маскулинизации (при переходе FtM), либо препаратами эстрогенов и прогестинов с антиандрогенным действием, а также агонистов гонадотропин-рилизинг гормона (при MtF). Маскулинизация выражается в изменении роста волос на оволосение «по мужскому типу» и увеличении клитора — формировании так называемого микропениса, с сохранением чуствительности и возможности эрекции. При феминизации происходит перераспределение жировой ткани, рост молочных желёз, меняется оволосение. Голос изменяется при гормональной маскулинизации, но не при феминизации.
Американские учёные в ходе длительного наблюдательного исследования The Behavioral Risk Factor Surveillance System (1984–2015 гг.) сравнили риски кардиометаболических заболеваний у трансгендерных и цисгендерных людей. Люди с трансгендерной идентичностью были поделены на три группы: MtF, FtM и гендерно-неконформные лица (GNC). Из проанализированных 167 059 людей 764 идентифицировали себя как трансгендерные (из них 369 MtF, 239 FtM, 156 GNC). При этом различий в частоте кардиометаболических заболеваний между членами групп FtM и GNC и цисгендерными мужчинами и женщинами не было. У людей из MtF группы инфаркт миокарда встречался чаще, чем у цисгендерных женщин, но не цисгендерных мужчин.
Ранее голландское исследование продемонстрировало, что у людей в группе MtF уровень смертности от инфаркта миокарда был выше по сравнению с населением в целом и существует связь между использованием этинилэстрадиола и сердечно-сосудистой смертностью. Предполагают, что именно терапия эстрадиолом при переходе MtF может быть причиной увеличения частоты инфарктов миокарда и сердечно-сосудистой смертности.
В базах доказательной медицины много лакун относительно таких пациентов. Недостаточная, не всегда объективная статистика, низкая обращаемость к врачам в связи с дискриминацией, нередкое самостоятельное назначение препаратов не всегда по адекватным схемам — всё это создаёт серьёзные риски для здоровья. Врачам очень важно учиться работе с трансгендерными пациентами. В первую очередь не для того, чтобы узнать схемы применения препаратов (они есть в клинических рекомендациях), а для того, чтобы победить свой страх — перед своим незнанием, обидеть или задеть ранимого пациента. Как отметил трансгендерный мужчина Александр, врачи тоже совершают свой
Т-переход.
Хирургические вмешательства
Операции на гениталиях необязательны, но для кого-то могут стать необходимым шагом к жизни в желаемой гендерной роли. Операции могут влиять или не влиять на фертильность. За последние десять лет хирургические технологии улучшились, и сейчас стандарт — это реконструктивные операции на гениталиях с сохранением нервной чувствительности. Уровень удовлетворённости результатами хирургических вмешательств в настоящее время очень высок.
Хирургические операции, влияющие на фертильность, необратимы. В «Стандартах медицинской помощи трансгендерным людям» подчёркивается, что «достижение возраста 18 лет само по себе не должно восприниматься как довод в пользу вмешательства». Если социальный трансгендерный переход недостаточно успешен, если человек испытывает неудовлетворённость или неуверенность в отношении результатов гормональной терапии или сомневается в необходимости хирургического вмешательства, то врач не должен направлять такого пациента на операцию.
В число влияющих на фертильность операций для трансгендерных женщин входит гонадэктомия и пенэктомия (удаление половых органов) и создание неовагины. Зачастую техника операции основана на выворачивании кожи пениса наизнанку и формирования из неё стенок влагалища. В некоторых случаях ткани недостаточно и хирурги обращаются к технике использования фрагментов кишечника или клеток ротовой полости пациентки. Мошонка превращается в большие половые губы, из пениса формируется клитор с капюшоном при сохранении нервно-сосудистого пучка головки пениса, чтобы обеспечить клиторальную чувствительность. Некоторые хирурги создают дополнительную чувствительную точку на сосудистой ножке внутри неовлагалища. Относительно недавно пластические хирурги разработали техники формирования малых половых губ. Для полного завершения феминизации предложены и опробованы операции по пересадке матки — и учёные говорят, что совсем скоро беременность станет возможной для трансгендерных женщин; на сегодняшний день пятнадцать детей в разных странах были выношены в трансплантированной матке (правда, пока речь о цисгендерных матерях). Среди иногда возникающих осложнений можно назвать выпадение неовлагалища, ректо-вагинальные фистулы, долгое заживление и сужение неовлагалища. Чувствительность половых органов и другие аспекты сексуальной функции обычно сохраняются.
Среди операций, не затрагивающих фертильность, вмешательства на молочных железах. Для трансгендерных женщин операции по увеличивающей маммопластике рекомендуется проводить не ранее чем через два года после начала терапии эстрогенами — в течение времени молочные железы продолжают развиваться. К гендерно-аффирмативным процедурам относятся также, например, лазерная или электроэпиляция (на лице и некоторых участках тела) или пластические операции по феминизации лица.
Гендерно-аффирмативные операции на гениталиях у трансгендерных мужчин обычно проводятся не раньше чем через несколько лет после начала гормональной терапии. В число операций, влияющих на фертильность, входят оофорэктомия (удаление яичников), вагинэктомия и гистерэктомия (удаление влагалища и матки соответственно). Иногда они могут выполняться одновременно с формированием неопениса (например, с помощью техники, при которой используется клитор). Косметические результаты сейчас получаются хорошими, но операция, как правило, выполняется в несколько этапов и дорого стоит. Эрекции неопениса могут обеспечиваться за счёт обеспечения нервной проводимости и последующего сокращения мышц — либо используются механические устройства (стержни или гидравлические приборы). Возможно, в будущем можно будет говорить о пересадке пениса. Хирурги также могут использовать большие половые губы для создания мошонки, устанавливая в неё имплантаты яичек.
Многие трансгендерные мужчины не прибегают к операциям на внешних половых органах — это сложно, дорого и связано с риском осложнений. Пожалуй, самое важное вмешательство для трансгендерных мужчин — мастэктомия, которая не оказывает влияния на фертильность. Размер молочных желёз в результате терапии андрогенами уменьшается лишь незначительно. Эта операция часто необходимое условие для комфортной жизни в новом гендере.