Три товарища что пили герои
От водки до кальвадоса: пять любимых напитков героев Ремарка
Его книгами в Советском Союзе и России зачитывались все, кто был романтиком и грезил о настоящей мужской дружбе, яркой любви и трудной судьбе. Всего этого на долю Ремарка выпало с лихвой, особенно любви и трудностей. Солдат Первой мировой войны, писатель-антифашист, политический эмигрант, так и не вернувшийся на родину – все это о нем. Сегодня, 22 июня 2018 года, исполняется 120 лет со дня рождения выдающегося немецкого писателя Эриха Марии Ремарка.
Эриха Пауля (свое второе имя он сменил на имя Мария в честь своей рано умершей матери) Ремарка, родившегося в городке Оснабрюке 22 июня 1898 года, считают одним из самых ярких писателей «потерянного поколения» – génération perdue. Так американская писательница Гертруда Стайн назвала молодых писателей, ставших рупором поколения мальчишек, переживших окопный ужас Первой мировой войны. К «потерянному поколению» причислены, например, американец Эрнест Хемингуэй, француз Анри Барбюс, англичанин Ричард Олдингтон. Но такой трудной судьбы, как у Ремарка, не выпало ни одному из них.
Пристрастие к алкоголю как одна из отличительных черт «потерянного» поколения, приобретенных на фронте, у одних превратилась в болезнь, у других не переросла в пагубную привычку. Тем не менее, многие писатели наделяли этой чертой своих героев. Ремарк не исключение. Более того, некоторые поклонники его творчества всерьез считают, что каждый из его романов посвящен тому или иному спиртному напитку!
В действительности такой прямой взаимосвязи нет: герои Ремарка предпочитают разные напитки, хотя в некоторых произведениях определенный алкоголь встречается особенно часто. О том, в каких романах и что именно пьют ремарковские персонажи, рассказывает «МИР 24».
Водка
Роман: «Черный обелиск»
Водка – это, пожалуй, самый популярный напиток у героев Эриха Марии Ремарка. Кроме «Черного обелиска», в котором ему отдают предпочтение практически все персонажи, водку регулярно и в самых разных сочетаниях пьют герои романов «Время жить и время умирать», «Тени в раю», «Возлюби ближнего своего», «Возвращение» и «Жизнь взаймы». Причем в разных случаях речь идет о разных водках: иногда прямо говорится о пристрастии того или иного героя к хлебной водке, а иногда под этим словом подразумевается шнапс (то есть продукт перегонки не обязательно зерна, а часто – картофеля или фруктов). Причем чаще всего пьют водку герои Ремарка не залпом, как это принято в России, а мелкими глотками.
Коньяк
Роман: «Возлюби ближнего своего»
Коньяк – второй по популярности напиток, который употребляют герои Ремарка. Кроме романа «Возлюби ближнего своего», посвященного трагедии немецких евреев, его уважают персонажи романов «Три товарища», «Триумфальная арка», «Черный обелиск» и «Время жить и время умирать».
По мнению биографов Ремарка, с этим дорогим аристократическим напитком писатель познакомился, воюя на Западном фронте Франции. Так ли это, однозначно сказать трудно, но характерно, что впервые коньяк появляется на страницах «Трех товарищей» – романа, посвященного событиям конца 1920-х годов.
«- Вы опять будете пить коньяк?
— Да. А куда девался адвокат Зильбер?
— Он тоже пал жертвой. Арестован и выслан.
— А-а. А господин Черников в последние дни не появлялся?
— На этой неделе нет.
Кельнер принес коньяк и поставил поднос на стол. В тот же момент Керн открыл глаза. Он замигал, потом вскочил.
— Штайнер!
— Садись, – спокойно ответил тот. – Выпей-ка этот коньяк. Ничто не освежает лучше, если человек спал сидя». («Возлюби ближнего своего»)
Роман: «Три товарища»
Ром – третий по популярности напиток у героев Ремарка, прежде всего, у трех товарищей. Впрочем, почетают его и герои других произведений писателя, в том числе романов «Возвращение» и «На Западном фронте без перемен». Нетрудно заметить, что все эти романы относятся к ранним произведениям Ремарка и посвящены Первой Мировой войне и первому десятилетию после нее. Именно этим, видимо, и объясняется популярность рома именно в этих романах: в Германии того времени низкокачественный ром был достаточно доступным напитком, который в том числе поставлялся и в армию.
«- А что это вы пьете?
— Ром.
Она поглядела на мой бокал:
— Вы и в прошлый раз пили то же самое?
— Да, – ответил я. – Ром я пью чаще всего.
Она покачала головой:
— Не могу себе представить, чтобы это было вкусно.
— Да и я, пожалуй, уже не знаю, вкусно ли это, – сказал я.
Она поглядела на меня:
— Почему же вы тогда пьете?
Обрадовавшись, что нашел нечто, о чем могу говорить, я ответил:
— Вкус не имеет значения. Ром – это ведь не просто напиток, это скорее друг, с которым вам всегда легко. Он изменяет мир. Поэтому его и пьют». («Три товарища»)
Роман: «Время жить и время умирать»
Вино на страницах романов Ремарка появляется гораздо позже всех других напитков, уже во время эмиграции. Кроме «Времени жить и времени умирать», вино становится одним из персонажей «Жизни взаймы». Видимо, к тому времени переживший трудное десятилетие писатель научился находить удовольствие не только в затуманивающих сознание обжигающих жидкостях, но и в плодах виноградной лозы, требующей более тонкого восприятия. Такой же способностью он наделил и своих героев: они ценят тонкий букет вина и его сочетание с тем или иным блюдом, и хорошо понимают, в какой ситуации какое вино лучше пить.
«- Это солнце, ваша честь. Под его лучами осенью зрел виноград. Теперь вино возвращает эти лучи. Такое вино в Рейнской области называют дароносицей.
— Дароносицей?
— Да. Оно как золото и посылает во все стороны золотые лучи.
— Это верно.
— Его чувствуешь после первого же стакана. Не правда ли? Прямо солнечный сок!
— Даже после первого глотка. Оно не в желудок идет. Оно поднимается к глазам и изменяет мир.
— Вы знаете толк в вине, сударь, – Марабу доверительно наклонился к нему. – Вон там на столике справа – то же вино. А люди лакают его, точно воду. Они вполне могли бы обойтись рислингом». («Время жить и время умирать»)
Кальвадос
Роман: «Триумфальная арка»
Яблочный бренди – а именно он и называется кальвадосом – появляется всего в одном романе Ремарка. Но именно благодаря «Триумфальной арке» многие читатели во многих странах мира узнали о существовании такого напитка, долгое время находившегося в тени своих «старших братьев» – коньяка и арманьяка. Заслугу Ремарка в популяризации кальвадоса трудно переоценить: на вопрос, какой напиток его герои пьют чаще всего, большинство поклонников творчества писателя ответят «Конечно, кальвадос!». Хотя это и неверно: иные крепкие и не очень напитки ремарковские персонажи употребляют гораздо чаще, но яблочный бренди стал настоящим символом творчества Ремарка! А благодаря ему – и одним из главных символов Парижа и Франции вообще.
«Жоан удивленно посмотрела на Равика.
—Такого кальвадоса я никогда не пила, – сказала она и сделала второй глоток. – Его не пьешь, а словно вдыхаешь.
— Вот видите, мадам, – с удовлетворением заявил кельнер. – Это вы очень тонко заметили.
— Равик, – сказала Жоан. – Ты многим рискуешь. После этого кальвадоса я уже не смогу пить другой.
— Ничего, сможешь.
— Но всегда буду мечтать об этом.
— Очень хорошо. Тем самым ты приобщишься к романтике кальвадоса.
— Но другой никогда уже не покажется мне вкусным.
— Напротив, он покажется тебе еще вкуснее. Ты будешь пить один кальвадос и думать о другом. Уже хотя бы поэтому он покажется тебе менее привычным.» («Триумфальная арка»)
От водки до кальвадоса: пять любимых напитков героев Ремарка
Его книгами в Советском Союзе и России зачитывались все, кто был романтиком и грезил о настоящей мужской дружбе, яркой любви и трудной судьбе. Всего этого на долю Ремарка выпало с лихвой, особенно любви и трудностей. Солдат Первой мировой войны, писатель-антифашист, политический эмигрант, так и не вернувшийся на родину – все это о нем.
Эриха Пауля (свое второе имя он сменил на имя Мария в честь своей рано умершей матери) Ремарка, родившегося в городке Оснабрюке 22 июня 1898 года, считают одним из самых ярких писателей «потерянного поколения» – génération perdue. Так американская писательница Гертруда Стайн назвала молодых писателей, ставших рупором поколения мальчишек, переживших окопный ужас Первой мировой войны. К «потерянному поколению» причислены, например, американец Эрнест Хемингуэй, француз Анри Барбюс, англичанин Ричард Олдингтон. Но такой трудной судьбы, как у Ремарка, не выпало ни одному из них.
Пристрастие к алкоголю как одна из отличительных черт «потерянного» поколения, приобретенных на фронте, у одних превратилась в болезнь, у других не переросла в пагубную привычку. Тем не менее, многие писатели наделяли этой чертой своих героев. Ремарк не исключение. Более того, некоторые поклонники его творчества всерьез считают, что каждый из его романов посвящен тому или иному спиртному напитку!
В действительности такой прямой взаимосвязи нет: герои Ремарка предпочитают разные напитки, хотя в некоторых произведениях определенный алкоголь встречается особенно часто. О том, в каких романах и что именно пьют ремарковские персонажи, рассказывает «МИР 24».
Водка
Роман: «Черный обелиск»
Водка – это, пожалуй, самый популярный напиток у героев Эриха Марии Ремарка. Кроме «Черного обелиска», в котором ему отдают предпочтение практически все персонажи, водку регулярно и в самых разных сочетаниях пьют герои романов «Время жить и время умирать», «Тени в раю», «Возлюби ближнего своего», «Возвращение» и «Жизнь взаймы». Причем в разных случаях речь идет о разных водках: иногда прямо говорится о пристрастии того или иного героя к хлебной водке, а иногда под этим словом подразумевается шнапс (то есть продукт перегонки не обязательно зерна, а часто – картофеля или фруктов). Причем чаще всего пьют водку герои Ремарка не залпом, как это принято в России, а мелкими глотками.
Коньяк
Роман: «Возлюби ближнего своего»
Коньяк – второй по популярности напиток, который употребляют герои Ремарка. Кроме романа «Возлюби ближнего своего», посвященного трагедии немецких евреев, его уважают персонажи романов «Три товарища», «Триумфальная арка», «Черный обелиск» и «Время жить и время умирать».
По мнению биографов Ремарка, с этим дорогим аристократическим напитком писатель познакомился, воюя на Западном фронте Франции. Так ли это, однозначно сказать трудно, но характерно, что впервые коньяк появляется на страницах «Трех товарищей» – романа, посвященного событиям конца 1920-х годов.
«- Вы опять будете пить коньяк?
— Да. А куда девался адвокат Зильбер?
— Он тоже пал жертвой. Арестован и выслан.
— А-а. А господин Черников в последние дни не появлялся?
— На этой неделе нет.
Кельнер принес коньяк и поставил поднос на стол. В тот же момент Керн открыл глаза. Он замигал, потом вскочил.
— Штайнер!
— Садись, – спокойно ответил тот. – Выпей-ка этот коньяк. Ничто не освежает лучше, если человек спал сидя». («Возлюби ближнего своего»)
Роман: «Три товарища»
Ром – третий по популярности напиток у героев Ремарка, прежде всего, у трех товарищей. Впрочем, почетают его и герои других произведений писателя, в том числе романов «Возвращение» и «На Западном фронте без перемен». Нетрудно заметить, что все эти романы относятся к ранним произведениям Ремарка и посвящены Первой Мировой войне и первому десятилетию после нее. Именно этим, видимо, и объясняется популярность рома именно в этих романах: в Германии того времени низкокачественный ром был достаточно доступным напитком, который в том числе поставлялся и в армию.
«- А что это вы пьете?
— Ром.
Она поглядела на мой бокал:
— Вы и в прошлый раз пили то же самое?
— Да, – ответил я. – Ром я пью чаще всего.
Она покачала головой:
— Не могу себе представить, чтобы это было вкусно.
— Да и я, пожалуй, уже не знаю, вкусно ли это, – сказал я.
Она поглядела на меня:
— Почему же вы тогда пьете?
Обрадовавшись, что нашел нечто, о чем могу говорить, я ответил:
— Вкус не имеет значения. Ром – это ведь не просто напиток, это скорее друг, с которым вам всегда легко. Он изменяет мир. Поэтому его и пьют». («Три товарища»)
Роман: «Время жить и время умирать»
Вино на страницах романов Ремарка появляется гораздо позже всех других напитков, уже во время эмиграции. Кроме «Времени жить и времени умирать», вино становится одним из персонажей «Жизни взаймы». Видимо, к тому времени переживший трудное десятилетие писатель научился находить удовольствие не только в затуманивающих сознание обжигающих жидкостях, но и в плодах виноградной лозы, требующей более тонкого восприятия. Такой же способностью он наделил и своих героев: они ценят тонкий букет вина и его сочетание с тем или иным блюдом, и хорошо понимают, в какой ситуации какое вино лучше пить.
«- Это солнце, ваша честь. Под его лучами осенью зрел виноград. Теперь вино возвращает эти лучи. Такое вино в Рейнской области называют дароносицей.
— Дароносицей?
— Да. Оно как золото и посылает во все стороны золотые лучи.
— Это верно.
— Его чувствуешь после первого же стакана. Не правда ли? Прямо солнечный сок!
— Даже после первого глотка. Оно не в желудок идет. Оно поднимается к глазам и изменяет мир.
— Вы знаете толк в вине, сударь, – Марабу доверительно наклонился к нему. – Вон там на столике справа – то же вино. А люди лакают его, точно воду. Они вполне могли бы обойтись рислингом». («Время жить и время умирать»)
Кальвадос
Роман: «Триумфальная арка»
Яблочный бренди – а именно он и называется кальвадосом – появляется всего в одном романе Ремарка. Но именно благодаря «Триумфальной арке» многие читатели во многих странах мира узнали о существовании такого напитка, долгое время находившегося в тени своих «старших братьев» – коньяка и арманьяка. Заслугу Ремарка в популяризации кальвадоса трудно переоценить: на вопрос, какой напиток его герои пьют чаще всего, большинство поклонников творчества писателя ответят «Конечно, кальвадос!». Хотя это и неверно: иные крепкие и не очень напитки ремарковские персонажи употребляют гораздо чаще, но яблочный бренди стал настоящим символом творчества Ремарка! А благодаря ему – и одним из главных символов Парижа и Франции вообще.
«Жоан удивленно посмотрела на Равика.
—Такого кальвадоса я никогда не пила, – сказала она и сделала второй глоток. – Его не пьешь, а словно вдыхаешь.
— Вот видите, мадам, – с удовлетворением заявил кельнер. – Это вы очень тонко заметили.
— Равик, – сказала Жоан. – Ты многим рискуешь. После этого кальвадоса я уже не смогу пить другой.
— Ничего, сможешь.
— Но всегда буду мечтать об этом.
— Очень хорошо. Тем самым ты приобщишься к романтике кальвадоса.
— Но другой никогда уже не покажется мне вкусным.
— Напротив, он покажется тебе еще вкуснее. Ты будешь пить один кальвадос и думать о другом. Уже хотя бы поэтому он покажется тебе менее привычным.» («Триумфальная арка»)
Три товарища что пили герои
Зло, известное под названием алкоголизма, имеет огромное государственное значение, ибо определённо можно сказать, что вместе с развитием алкоголизма понижается в стране как физическая, так и умственная энергия и трудоспособность населения, вследствие чего ослабляются экономические силы страны и вместе с тем падает его нравственность, что выражается увеличением числа преступлений».
«Доказано, что даже малые дозы алкоголя ослабляют умственные способности».
«Бедность и преступление, нервные и психические болезни, вырождение потомства — вот что делает алкоголь».
«Очевидно, что финансовый вопрос не должен служить тормозом для решения вопроса «алкогольного», ибо это значило бы не верить в экономические силы страны, не верить в возможность обойтись без «пьяного» бюджета и, следовательно, тем самым положить крест над всем, ибо безнадёжный пессимизм есть начало смерти».
» Алкоголь является ядом для всякого живого существа- растений и животных».
«Не оставляет сомнений, что алкоголь, даже в малых дозах, является сильно действующим ядом на центральную нервную систему».
Владимир Михайлович Бехтерев (1857-1927) – известный русский невролог, психиатр и психолог, который является основоположником целой научной школы. Фундаментальные труды по физиологии, анатомии и патологии нервной системы стали неоценимым вкладом в развитие медицины. Автор трудов по половому воспитанию, социальной психологии, основатель рефлексологии. Создатель и первый руководитель Психоневрологического института, который ныне носит его имя.
Ремарк. Три товарища
Этот роман не стареет. Слова «инфляция» и «доллар» очень популярны и сегодня: «. В 1923-м руководил отделом рекламы фабрики резиновых изделий. Тогда была инфляция. Моё месячное жалованье составляло двести миллиардов марок. Деньги выплачивали дважды в день, и после каждой выплаты предоставляли получасовой отпуск, чтобы обежать магазины и что-нибудь купить пока не вышел новый курс доллара и стоимость денег не снизилась вдвое» (с. 6).
В 1928-м, накануне Великой депрессии: «Будь у них трёхкомнатная квартира с кухней для жены да ещё ребёнок в придачу, их брак, надо думать, остался бы вполне благополучным. Но такая квартира стоила немалых денег. А заводить ребёнка в эти шаткие времена — кто себе мог это позволить. » О супругах Хассе в пансионе фрау Залевски. Мужу — 45 лет, жене — 42 года. Бездетные. Потерянное поколение Первой мировой. Роберт Локамп советует Хассе сводить истеричную жену в кино, которое обойдется не дороже кафе: «. А толку больше! Уметь забыться — вот девиз сегодняшнего дня, а бесконечные раздумья. ни к чему!» (с. 20)
«На бра были надеты прозрачные жёлтые абажуры, вырезанные из старых пергаментных географических карт и казавшиеся какими-то светящимися фрагментами нашего мира» (с. 35).
Про младенца-сосунка фрау Бендер о том, что он прелесть, Роберт Локамп отвечает фрау Залевски: «Правильно ответить на ваш вопрос можно будет только лет через двадцать — тридцать». А потом добавляет: «Бедненький. ведь совсем не представляет себе, что его ждёт. Хотел бы я знать, к какой войне он поспеет» (с. 57). В самом деле, ребёнок может оказаться будущим тираном-диктатором. Или обычным смертным, обречённым погибнуть в мясорубке очередной войны.
Альфонс. Пивная Альфонса. Свиные отбивные. Альфонс — хозяин-вышибала. Слабость — мужские хоры. Альфонс и покойная жена, которая успокаивала вспыльчивого мужа патефонными пластинками с хорами. Одиночество и тоска от мысли, что жена Альфонса умерла и теперь некому успокаивать Альфонса-гориллу, хотя Альфонс уже стар и не так горяч (с. 66).
Бережливый Блюменталь даёт дельный совет Локампу: «. в наши дни лучший признак солидности — потрёпанный костюм и поездки в автобусе, вот это реклама!» (с. 80)
Локамп говорит справедливые слова: «Женщина — это вам не металлическая мебель; она — цветок. Она не хочет деловитости. Ей нужны солнечные, милые слова. Лучше говорить ей каждый день что-нибудь приятное, чем всю жизнь с угрюмым остревенением работать на неё» (с. 81).
Роза «Железная Кобыла», вспоминая своего Артура-сутенера, отца своей дочери, говорит о любви: «. Человеческая жизнь тянется слишком долго для одной любви. Любовь чудесна. Но кому-то из двух всегда становится скучно. А другой остается ни с чем» (с. 88).
Фрау Залевски Локампу: «. Где у других людей сердце, у вас бутылка со шнапсом» (с. 95).
Художник Фердинанд Грау и Роберт Локамп. Грау старше Локампа на 10 лет. Локамп 1898 года рождения, Грау — 1888. Грау заявляет Локампу, что они относятся к разному поколению, несмотря на небольшую разницу в возрасте. Грау: «В наши дни это и составляет разницу в поколение. Разницу в целую жизнь, в тысячелетие. Что знаете вы, ребята, о бытии! Ведь вы боитесь собственных чувств. Вы не пишете писем — вы звоните по телефону; вы больше не мечтаете — вы выезжаете за город с субботы на воскресенье; вы разумны в любви и неразумны в политике — жалкое племя!» Эти слова не устарели и сегодня, в век Homo Buttons, когда люди уже не пишут электронных писем, а звонят по мобильному телефону.
После встречи с Пат у неё дома Робби вернулся в пансион фрау Залевски, разговаривал с «личной» секретаршей Эрн Бениг о трудоустройстве красивой Пат. Потом, когда Робби надоело одиночество в своей комнате, он ушёл в бар «Фреди». С Фредом Робби смотрел на небо, слушал гром и видел молнии, а параллельно пил крепкие напитки: «Было тепло, и время от времени раздавались раскаты грома. — Раз так, значит, можно выпить ещё по одной. » Фред говорил о своей невесте, дочери владельца ресторана-автомата, о том, что, пока жив будущий тесть, он не может на ней жениться, иначе папаша-самадур завещает ресторан общине методистской церкви. Фредди надеется, что отец девушки может умереть от гриппа, так как накануне простудился. На это Робби отвечал: «. Для алкоголиков грипп, к сожалению, сущие пустяки; больше того, настоящие пропойцы иной раз начинают буквально расцветать и даже жиреть от гриппа» (с. 132). Робби — ханжа!
Когда пришли Кестер и Ленц, Робби говорил Отто: «. Я слегка наклюкался, но от радости, а не от горя» (с. 133).
После одиннадцати часов вечера, когда Робби «был снова трезв как стёклышко», он позвонил Пат и они встретились в парадной: «Она хотела что-то сказать, но я не дал ей и слова вымолвить. Я поцеловал её, мы побежали вдвоём вдоль улицы, пока не нашли такси» (с. 133). А как же винный перегар? Или перегар тоже был «трезв как стёклышко»? Или у немецких пьяниц не бывает перегара? Или Пат так сильно влюблена в Робби, что не замечает перегара?
«Всё было чудесно — дождь, город, хмель. Всё было так огромно и прекрасно! Я был в том бодром, светлом настроении, какое испытываешь, когда выпил и уже преодолел хмель» (с. 134).
Афоризм Ленца: «Такт — это неписаное соглашение не замечать чужих ошибок и не заниматься их исправлением. То есть жалкий компромисс» (с. 138).
с.121, 139: Фердинанд Грау — философ-меланхолик. Готтфрид Ленц — пьяница-циник.
Фрау Залевски Локампу: «До чего же теперешние молодые люди все странные. Прошлое вы ненавидите, настоящие презираете, а будущее вам безразлично» (с. 147). И она права!
Робби и Пат говорят о деньгах. Робби: «. Деньги, правда, не приносят счастья, но действуют чрезвычайно успокаивающе». Пат: «Они дают независимость, мой милый, а это ещё больше» (с. 148). С этим я согласен.
«. Я ненавидел. телячье тяготение друг к другу. я ненавидел маслянистые расплывчатые взгляды влюблённых, эти туповатые блаженные прижимания, это непристойное баранье счастье. я ненавидел эту болтовню о слиянии воедино влюблённых душ, ибо считал, что. надо возможно чаще разлучаться, чтобы ценить новые встречи» (с. 150). Здесь я с Робби согласен. Его цинизм мне понятен.
О танцевальном клубе «Каскад»: «Это был весьма элегантный дансинг с отличным оркестром» (с. 151).
Прочитал 40% книги. До сих пор глаза на сухом месте. Мне Патрицию искренне жалко: зачем ей нужен этот хронический алкоголик, неудачник, эта флегма!?
Робби завидует Бройеру, ведь Бройер — архитектор, аристократ, а Робби всего лишь механик в автомастерской и таксист по совместительству («всего лишь шофёр такси»), хронический алкоголик. Но Пат его любит: «Ты мой самый любимый, ты воруешь булочки и хлещешь ром. Ты прелесть!» За что? Это не любовь, это благотворительность!
Блюменталь и Локамп. Блюменталь говорит, что яблоки продлевают жизнь, а сигареты — укорачивают: «Надо всё уравновешивать — вот в чём весь секрет жизни» (с. 167). Я бы добавил, что надо усредняться.
Блюменталь: «Просто суеверие. я совершаю любую сделку, при которой что-то заработаю. Чтобы не было неудачи в других делах. Упустить в наши дни выгодную сделку — значит бросить вызов судьбе» (с. 168). Блюменталь купил у Робби «кадиллак» за 5500 марок, сторговав себе скидку в 1500 марок. Теперь Робби предлагает Блюменталю 6000 марок за «кадиллак» при условии, что продаст его булочнику за 7000 марок. Блюменталь как истовый спекулянт, в хорошем смысле слова, решил заработать 500 марок.
Грау и Локамп играют в шахматы. Художник быстро выиграл, «не трогая королевы, действуя ладьёй и слоном». Локамп: «Здорово. Вид у тебя такой, будто ты не спал три дня, а играешь, как морской разбойник» (с. 171). 18 января я сказал Наталье Симоновой, что играю в шахматы, как ребёнок — в том смысле, что очень слабо. А Наташа подумала, что я закатываю истерику каждый раз когда проигрываю партию. Наверно, я привёл неудачное сравнение.
Ленц и Локамп в соборе. Ленц показывает Робби, где брать розы для Пат. Они солидарны в том, что цветы можно воровать. У Ленца даже есть на этот счёт принцип: «Никогда не покупать цветы». Дальше речь зашла о пчёлах, которые роем кружили над розами. Робби удивился, откуда в центре города пчёлы. Ленц ответил, что у пчёл есть цель: «Просто они хорошо знают свой путь». И в самом деле, английское слово «beeline» переводится как «прямая линия». Ленц говорит о цели: «Когда есть цель, жизнь становится мещанской, ограниченной» (с. 226). Не согласен! Лучше жить по-пчелиному, по-мещанскому, чем как Ленц и Робби коптить небо!
Ха-ха-ха! Робби насмешил! :)))
Локамп и Густав пришли в зоомагазин. Робби хочет купить Пат собаку, чтобы Пат не скучала и не завела себе любовника от скуки как фрау Хассе. Робби описывает хозяина магазина с русским именем Антон: «К нам вышел маленький кривоногий человек в коричневом вязанной жилете. Водянистые глаза, выцветшее лицо и какой-то светильник вместо носа. Словом, большой любитель пива» (с. 228) Робби — ханжа! И отнюдь не патриотизм говорит во мне, а справедливость.
Потом, когда Робби пришёл забирать щенка ирландского терьера, снова: «Антон сидел в глубине помещения на походной койке. Он держал в руке бутылку. От него несло, как из винной бочки» (с. 235). Ханжа!
А дальше, когда Робби привел терьера домой и Пат спросила как зовут щенка, спокойно ответил: «Понятия не имею. Судя по-прежнему владельцу, Коньяк, или Виски, или что-нибудь в этом роде» (с. 237). Ханжа!
Пат поощряет Робби в воровстве цветов. Ворованные розы доставляют Пат удовольствие: «Ведь ты добыл их, подвергая себя опасности!» (с. 260)
Пат курит (с. 279). У неё туберкулёз, ей противопоказано курение. Почему доктор Феликс Жаффе не говорит об этом Пат. Пат, как и Робби, легкомысленна.
Фрау Залевски провожает Пат в санаторий «Лесной покой», из которого больные туберкулёзом возвращаются либо здоровыми, либо в цинковом гробу. Как точно фрау Залевски охарактеризовала Робби-пьяницу: «Фрейлейн Хольман, вам кажется, что этот молодой человек — сосуд из чистого золота, а на самом деле он, в лучшем случае, позолоченная водочная бутылка» (с. 280)!
На ром Робби денег не жалеет, а на билет в спальном купе для себя пожалел. Разве не глупо? Можно было бы всю дорогу ехать вместе (с. 284).
Тост художника Грау: «Только несчастный знает, что такое счастье. Счастливец ощущает радость жизни не более, чем манекен: он только демонстрирует эту радость, но она ему не дана. Свет не светит, когда светло. Он светит во тьме. Выпьем за тьму. » (с. 296) Булгаков сказал короче, но ёмко: «Счастье как здоровье — когда оно налицо, его не замечаешь».
Алоизиус Поттер из общества содействия кремации (с. 307). Поттер встречается также у Марка Твена в «Приключении Тома Сойера» (Мефф Поттер) и у Джоанн Роулинг.
Убили Ленца (с. 318). Ленц ходил на политические собрания. Острый момент. Острое чувство одиночества и пустоты. Убили одного из двух друзей Робби. Робби осиротел. Теперь вся тяжесть дружбы ложится на плечи одного Кестера. Ленц больше не подорвётся среди ночи и не поможет Робби в беде. От этих мыслей очень жалко Робби.
Хоронили Ленца: «Это было непостижимо» (с. 324).
Робби завидует здоровым людям, злорадствует больной старухе (с. 343).
Кестер и Робби приехали в «Лесной покой» на «Карле». Накануне Пат прислала телеграмму «Робби, приезжай скорее. » (с. 335). Втроём сидят в баре. Робби заказал для Пат мартини: «Кельнер принёс очень холодное мартини» (с. 345). Пат нельзя простужаться. Кривая температуры у Пат характеризовалась высокой «волатильностью». Ангина или воспаление лёгких могли породить для Пат летальный исход. О чём думал Робби, так мучительно переживавший болезнь Пат?!
Если бы Робби не стал встречаться с Пат, возможно, что Пат ушла бы незаметно, как Хельга Гутман: «Уехала» (с. 343).
О том, что Пат больна туберкулёзом, можно было понять в начале книги по косвенным признакам: «Где-то в беседке Ленц и Биндинг пели песню про Аргоннский лес. А рядом со мной слышались слова незнакомой девушки. Она говорила тихо и медленно своим низким, будоражащим и чуть хриповатым голосом» (с. 17).
После часа катания на лыжах Робби и Антонио пошли «к Фостеру — опрокинуть по рюмочке «Дюбоне» (с. 356).
Робби и Рот. Рот выздоровел, но растранжирил весь капитал. В отличие от Робби, у Рота не было настоящих друзей. «Друзья» Рота любили его деньги. А в стране безработица, канун Великой депрессии. Теперь ему придётся либо умереть от голода, либо пустить себе пулю в голову. Ирония судьбы. Когда человек живёт одним днём, не думая о будущей пенсии, он, как назло, проживает до восьмидесяти лет. См. Наталья Смирнова, финансовый консультант.
Никелированное зеркальце, сумочка, Билли и другие вещи, в том числе чайный столик, меховой жакет — это всё, что осталось от Пат (с. 381)! «Это было непостижимо». Ещё осталось серебряное платье, которое порвалось (с. 369). Одиночество и пустота.
Робби и Антонио катаются на лыжах: «. За нами, неистово тявкая и повизгивая, утопая по грудь в снегу, красно-коричневым шариком нёсся Билли. Он снова привык ко мне, хотя в пути частенько поворачивал обратно и с развивающимися ушами летел напрямик к санаторию» (с. 364). Скоро Билли привыкнет к Робби и совсем забудет Пат.
Один мой знакомый нашёл эту книгу в букинистическом магазине, всю затрёпанную. На заднем форзаце карандашом написано два слова: «Пат умерла. »