Тверской околоток что это
Лучшие авторы
В большинстве загородных домов в зимнее время достаточно прохладно. И это не потому, что там плохо топят, а причина заключается в некачественном утеплении дома
Тверской околоток
Почему нас так тянетразглядывать дореволюционные фотографии?
Что в них такого чарующего, что заставляет людей пристальновпиваться взглядом в каждую черточку черно-белого снимка, отмечая архитектурныедетали на фасадах и буквы старинных вывесок?
Порой мы мечтаем омашине времени, чтобы хоть на минуту попасть в тот волшебный мир, полныйстепенных извозчиков, вкусных трактиров, суровых городовых и звенящих уютныхтрамваев.
Разум подсказывает, чтои трамвай был неудобный, и от конского навоза на улицах было не продохнуть, иболезни жуткие, и вообще…
Но сердцем мы всё однотянемся туда и нам кажется, что надо только закрыть глаза и стариннаяфотография оживет, раздастся трамвайная трель, разносчик пирогов заденет тебялоктем, а из ресторана вывалится шумная толпа московских озорных гуляк, один изкоторых, «желтоволосый, с голубыми глазами», прыгнет в экипаж ипомчит по Тверскому околотку, сочиняя бессмертное:
Россия. Царщина. Тоска.
И снисходительностьдворянства.
Ну что ж!
Так принимай, Москва,
Отчаянное хулиганство.
Не знаю как вас, а меняв том мире притягивает эстетика деталей.
Во всем.
Ажурные фонари,изумительные по красоте решетки и ограды, чугунные козырьки перед входом,вывески и завершения кровель в виде перевернутых рюмок….перечислять можно долго.
Даже дореволюционные промышленные здания имели своюнеповторимую красоту, недаром их сегодня активно переделывают под офисы иквартиры.
Ушло всё это, пролетело, словно в форточку, не присталогражданам новой России услаждать взор буржуазными примочками. Даешь безумныйконструктивизм, функционализм и минимализм во всем!
Домик с башенками по краям, в котором находился Торговый доми обувной магазин братьев Видоновых, изуродуют до неузнаваемости «улучшениями»и перестройками.
Ресторан «Ампир» (в здании на фото справа) переименуют в«Софию», на втором этаже разместят редакцию журнала «Юность», а сам дом чудомуцелеет во время реконструкции Садового кольца.
В моем детстве дореволюционной эстетики уже не было, мы,сорокалетние, пятидесятилетние, шестидесятилетние, фактически являемсяпоколением «бетонных заборов и крашеных стен», которые сопровождали нас отрождения, а кого-то, увы, и до смерти.
Дикая по колеру масляная краска на стенах домов, школ,поликлиник и бесконечные линии бетонных заборов везде, где только возможно.
Может оттого и сидит в нас тоска по несуществующему мирустарой России, с её эстетическими вывертами и архитектурным безумствомэклектики.
Путешествие к истокам Руси (часть 3) Тверскими околотками.
Гуляем дальше. Опять настенное творчество.
Всю дорогу нас преследуют изображения змей (например, на одной из фотографий с речным вокзалом), причём, как живописные, так и хитроумно и с юмором воплощённые в металле.
Вдали от центра историческая архитектура становится менее помпезной, но не менее интересной.
Гуляя по тихим улочкам, мы вынырнули к древнейшему из сохранившихся в Твери зданий — церкви Троицы Живоначальной («Белая Троица»). Храм выстроен на средства Гавриила Андреевича Тушинского, который принадлежал к числу купцов, переселенных из Москвы в конце XV начале XVI вв.
Отрадно, что для гостей Твери, в местах наиболее интересных объектов, установлены информационные щиты.
Возле церкви, на Троицкой улице, была замечена лань, зачем и почему, не знаю 🙂
Ну и куда же без местной легенды. Мостик исполнения желаний. Народное достояние!
А здесь, говорят, находится мастерская местного умельца.
Это уже из области инвестиционной политики, во что лучше вложиться, в краску? Или в ступеньки? ))))
Ну и на прощание с Тверью, преследовавший нас по всюду змей 😉
Путешествия с Иваном да Марьей
Есенинская Москва: по всему Тверскому околотку
ЭКСКУРСИЯ СОСТОЯЛАСЬ, ПОВТОР ПОКА НЕ АНОНСИРОВАН
8 июня
ЕСЕНИНСКАЯ МОСКВА: ПО ВСЕМУ ТВЕРСКОМУ ОКОЛОТКУ
Экскурсия
Длительность 3 часа (+ 1 бонусный час для желающих)
Начало в 12.00 на Пушкинской площади
Окончание в 15.00 на Арбатской площади
Лето — пор прогулок и экскурсий! В нашем летнем сезоне экскурсий по Москве с Иваном да Марьей мы предлагаем сделать новые открытия о родном городе и приглашаем вас на тематическую экскурсию по есенинским местам!
В субботу, 8 июня, перед нами оживёт жизнь Москвы начала XX века! Мы пройдём по воспетым Есениным кварталам Тверского околотка и увидим места, где любимый народом поэт жил и работал, любил и страдал, писал и читал стихи. Приходите на экскурсию, чтобы убедиться: есенинская Москва шире, чем вы думаете!
Москва для Есенина — больше, чем просто город. Есенин любил Москву, жил Москвой, любил в Москве и воспевал Москву в своих произведениях. Какая она, есенинская Москва? Где те клёны и вязы, что помнят Есенина-лирика? Где те подворотни и закоулки, что помнят Есенина-хулигана? Где та лавка и те дома, что помнят Есенина-имажиниста? Давайте вспомним историю есенинской Москвы вместе!
Обычно туристам предлагают стандартный маршрут с десятком основных адресов Есенина: это скучно! Мы прогуляемся по всему Тверскому околотку и окрестностям — основательно, вспоминая все московские адреса, связанные с Есениным — их более пятидесяти! Это не только гостиницы и квартиры, училища и клубы, кафе и торговые лавки. Это также и площади, на которых читал Есенин свои стихи, и отделения милиции, где поэт-хулиган коротал ночи после своих выходок, это даже неприметные лавочки на бульварах, где он делился с друзьями самыми сокровенными переживаниями.
На нашей экскурсии 8 июня вы узнаете:
— Где жил и гулял «московский озорной гуляка»?
— Кому Есенин читал стихи на московских площадях?
— Как Тверская на один день стала Есенинской?
— О каких женщинах Есенина не рассказывают биографы?
— Что скрывают власти о смерти «последнего деревенского поэта»?
…а также многое другое.
Хотите стать участником экскурсии? – Форма предварительной записи — ниже на этой странице. Но даже если вы не запишетесь — просто приходите! Пройдёмся по тверскому околотку Есенина вместе!
Всегда ваши,
Иван да Марья
В анонсе использованы снимки неизвестных авторов.
Лучшие авторы
В большинстве загородных домов в зимнее время достаточно прохладно. И это не потому, что там плохо топят, а причина заключается в некачественном утеплении дома
Тверской околоток
Почему нас так тянетразглядывать дореволюционные фотографии?
Что в них такого чарующего, что заставляет людей пристальновпиваться взглядом в каждую черточку черно-белого снимка, отмечая архитектурныедетали на фасадах и буквы старинных вывесок?
Порой мы мечтаем омашине времени, чтобы хоть на минуту попасть в тот волшебный мир, полныйстепенных извозчиков, вкусных трактиров, суровых городовых и звенящих уютныхтрамваев.
Разум подсказывает, чтои трамвай был неудобный, и от конского навоза на улицах было не продохнуть, иболезни жуткие, и вообще…
Но сердцем мы всё однотянемся туда и нам кажется, что надо только закрыть глаза и стариннаяфотография оживет, раздастся трамвайная трель, разносчик пирогов заденет тебялоктем, а из ресторана вывалится шумная толпа московских озорных гуляк, один изкоторых, «желтоволосый, с голубыми глазами», прыгнет в экипаж ипомчит по Тверскому околотку, сочиняя бессмертное:
Россия. Царщина. Тоска.
И снисходительностьдворянства.
Ну что ж!
Так принимай, Москва,
Отчаянное хулиганство.
Не знаю как вас, а меняв том мире притягивает эстетика деталей.
Во всем.
Ажурные фонари,изумительные по красоте решетки и ограды, чугунные козырьки перед входом,вывески и завершения кровель в виде перевернутых рюмок….перечислять можно долго.
Даже дореволюционные промышленные здания имели своюнеповторимую красоту, недаром их сегодня активно переделывают под офисы иквартиры.
Ушло всё это, пролетело, словно в форточку, не присталогражданам новой России услаждать взор буржуазными примочками. Даешь безумныйконструктивизм, функционализм и минимализм во всем!
Домик с башенками по краям, в котором находился Торговый доми обувной магазин братьев Видоновых, изуродуют до неузнаваемости «улучшениями»и перестройками.
Ресторан «Ампир» (в здании на фото справа) переименуют в«Софию», на втором этаже разместят редакцию журнала «Юность», а сам дом чудомуцелеет во время реконструкции Садового кольца.
В моем детстве дореволюционной эстетики уже не было, мы,сорокалетние, пятидесятилетние, шестидесятилетние, фактически являемсяпоколением «бетонных заборов и крашеных стен», которые сопровождали нас отрождения, а кого-то, увы, и до смерти.
Дикая по колеру масляная краска на стенах домов, школ,поликлиник и бесконечные линии бетонных заборов везде, где только возможно.
Может оттого и сидит в нас тоска по несуществующему мирустарой России, с её эстетическими вывертами и архитектурным безумствомэклектики.
8 устаревших слов из «Недоросля», которые нам приходится гуглить
14 апреля исполняется 275 лет со дня рождения Дениса Фонвизина — русского литератора и автора знаменитой комедии «Недоросль». Пьесу обычно изучают в 8-м классе, хотя многие слова, которые встречаются в произведении, мы не понимаем и во взрослом возрасте, что уж говорить о школе.
Г-жа Простакова: «Что, что ты от меня прятаться изволишь? Вот, сударь, до чего я дожила с твоим потворством. Какова сыну обновка к дядину сговору?»
Речь идёт совсем не о сговоре из Уголовного кодекса, где слову обычно предшествует прилагательное «предварительный». Раньше сговором называли соглашение между родителями невесты и жениха и специальный обряд, посвящённый этому. В «Недоросле» сговора ждали то Скотинин, то госпожа Простакова, то Митрофан, но так и не дождались.
Скотинин: «Люблю свиней, сестрица, а у нас в околотке такие крупные свиньи, что нет из них ни одной, котора, став на задни ноги, не была бы выше каждого из нас целой головою».
Есть версия, что слово происходит от глагола «колотить». Стало быть, околоток — участок, которой охраняется сторожем с колотушкой, или «околачиваемая» территория. Вот и Скотинин говорит об участке, где, по всей видимости, много свиней. К кошачьим лоткам слово не имеет никакого отношения.
Митрофан: «Ну, еще слово молви, стара хрычовка! Уж я те отделаю; я опять нажалуюсь матушке, так она тебе изволит дать таску по-вчерашнему».
Неуч Митрофан нормальными словами конфликты решать не умел и в целом прослыл довольно капризным молодым человеком. Таску — то есть взбучку или выволочку — он регулярно обещал задать всем подряд, да и вообще со всеми ругался (с учителями, которые бились над тем, чтоб тот хоть что-нибудь да выучил, особенно). Впрочем, слово «таска», оказывается, вполне используется и сейчас. Правда, скорее как просторечное.
Кутейкин: «Из ученых, ваше высокородие! Семинарии здешния епархии. Ходил до риторики, да богу изволившу, назад воротился. Подавал в консисторию челобитье, в котором прописал: „Такой-то-де семинарист, из церковничьих детей, убояся бездны премудрости, просит от нея об увольнении“».
Казалось бы, все понятно, «чело» — лоб, «бить» — бить. Но челобитьем раньше называли не только самый низкий поклон, так, что аж лбом в землю, но и документ — письменную просьбу. Так что Кутейкин не головой стучался в консисторию, а всего лишь написал туда, как сказали бы во всех департаментах Москвы, официальный запрос.
Кутейкин: «Житье твое, Еремеевна, яко тьма кромешная. Пойдем-ка за трапезу, да с горя выпей сперва чарку…»
Ясно, что чарка — это что-то, из чего пьют. Сосуд похож на чашку, но бывает совсем без ручек, а бывает с двумя. Из чарок обычно пили крепкие напитки, а еще чарками мерили жидкость. Одна чарка — два шкалика, а две чарки — уже целая чекушка.
Митрофан: «Задавай же зады, поворачивайся».
Что бы вы там ни подумали, но Митрофанушка-дурачок всего лишь не хотел учить новое, ему больше нравилось повторять старое. Мать ему потакала, а учителя просто не хотели лишний раз спорить, опасаясь получить таску. В общем, зады — это уже былое, пройденное, то, что давно выучено и всем известно.
Скотинин: «Не знаешь, так скажу. Я Тарас Скотинин, в роде своем не последний. Род Скотининых великий и старинный. Пращура нашего ни в какой герольдии не отыщешь».
Скотинин, хвастаясь и пытаясь набить себе цену, имеет в виду, что его род настолько стар, что пращур — то есть родоначальник — чуть ли не старше самого Адама (про него вы знаете, это тот, что с Евой). У Скотинина потом и спрашивают: неужели он хочет всех уверить, что пращур Скотинина старее Адама? А тот и отвечает: «А что ты думаешь? Хоть немногим…»
Кутейкин: «Нет, милосливый господин, мой счетец зело не мал».
Ну а здесь всё просто. «Зело» — это устаревшее наречие «очень». Кутейкин хотел сказать, что счетец его не очень мал. И что не мешало бы ему заплатить за обучение Митрофана.
Иллюстрация: Г. О. Валька, 1957 год