Ты чего лева напугал меня
Молодой финский специалист по охоте, «финик», уговаривает своего русского друга помочь ему поучаствовать в настоящей русской охоте, дабы познакомиться с нравами и привычками русских охотников.
До боли знакомые нам бесконечные застолья с последующими приключениями, насыщенными крепким запахом водки, непрестанно удивляют и поражают финна, но все же, сопоставляя традиции исторического прошлого со своеобразием настоящего, он не жалеет о потерянном времени.
Фильм стал безусловным лидером российского кинопроката 1995 года.
— Знаю! — Сергей Олегович оторвался от горы с мусором и выпрямился. — Теперь ты можешь впадать в отчаяние: пистолета нет. Нигде. Он пропал без следа…
Семенову мгновенно стало плохо, он еле добрался до стола. Выпил.
— Не огорчайся! — стал успокаивать его Сергей Олегович. — Уволят — работать пойдешь… — при этих словах Семенов как-то странно глянул на него. — Ты умеешь что-нибудь делать?
— Ничего не умею… — подумав, признался милиционер.
— Понятно. Тогда есть от чего расстраиваться… — сочувственно вздохнул Сергей Олегович.
Подбитую лодку вытянули на берег. Лева ходил кругами вокруг нее, осматривал — как лучше приняться за серьезный ремонт.
— Во! Во какая! Как даст хвостом! — вещал Кузьмич за столом. — Раз! В воду плюх! Я ее.
— Ты не удержал рыбу, — сказал ему по-фински Раймо. — Я говорил, как надо ее вытаскивать! За хвост надо было!
— Не учи ученого! Я знаешь сколько рыбы ловил! Сейчас вот возьму динамит — столько возьму, что глаза твои вылезут.
— Я умею ловить рыбу! У нас в Финляндии все умеют ловить рыбу! Если нет в лодке сачка, то руками надо брать за…
— Вы еще подеритесь, горячие финские парни! — прикрикнул на них Миха-лыч.
Это было просто поразительное зрелище, как финский интеллектуал и простои русский егерь безо всяких проблем смогли найти общий язык… Как это произошло, никто не в силах был объяснить. Но сейчас все это принималось, как естественное состояние.
— Садись! — приказал им Михалыч. Он поднял стакан и произнес очередную свою нетленку: — Ну, за охоту.
Все дружно выпили. Лева клеил поодаль лодку, проверяя, не травит ли корпус.
— Лев! — заорал ему Качалов. — Давай к нам! Брось ты с ней возиться, еще успеется.
Лева не отвечал. Просто ремонтировал лодку и молчал, посматривая, как разворачивается и ширится веселье за столом.
Вскоре затянули песню. Каждый на своем языке, но — общую.
— Левка! Давай к столу! — снова позвал Соловейчика Женя.
Лева медленно подошел к навесу и остановился, разглядывая веселую компанию. Раймо и Кузьмич, обнявшись, о чем-то говорили, ни на кого не обращая внимания. Генерал смотрел на них и попыхивал сигарой. Женя уже разливал по новой.
— Что вы все пьете?! — вырвалось у Левы. — Пьете, пьете! Все уже пропили? Страну! Веру! Закон! Сто лет назад, даже чуть больше, народ в России пить бросил! Целые деревни, села, волости, даже губернии зарок давали — не пить! Месяц! Год! Бойкот объявляли винным откупам.
— А откупа-то, Лева, твои соплеменники держали… — уточнил Качалов.
— И они тоже! Но народ-то сам, по собственному желанию, без принуждения прекратил пить! И правильно сделал! А мы?! Как слепые, как безумцы — пьем и пьем! Как будто боимся чего-то! Ищем что-то! Да нет там ничего! — показал он на бутыль. — Зло и мрак! — Соловейчик протянул руку, взял полный стакан с водкой. — Безумие какое-то…
И Лева выпил стакан одним глотком.
Потом, удивляясь самому себе, посмотрел на друзей, словно очнувшись…
— Ну ты и напугал меня, Лева… — после непродолжительного всеобщего замешательства признался Кузьмич. — Чего это, думаю, с ним? Отошел, значит… Это бывает… У меня тоже — иногда нахлынет, держит, держит и не отпускает… Тогда или это, — он показал на стоящие на столе бутылки, — или к бабе. Или все вместе…
— Может, отдохнешь? — посмотрел на Соловейчика Михалыч. — Завтра с утра выходим…
— Угу… — кивнул своей курчавой головой Лева и отправился доклеивать лодку.
У стола все продолжали гулять. Уже смеркалось. Включили электричество. Лампочка под навесом ярким светом вычерчивала фигуры за столом.
Кузьмич размахивал динамитным патроном. Судя по всему, он собирался сунуть его в костерок… Михалыч и Лева бросились к нему. Лева выхватил динамитную шашку из руки егеря, генерал крепко обнял его, успокаивая. Кузьмич несколько раз дернулся, но затем как-то сразу затих и обмяк.
— Всем спать! — приказал Михалыч, тяжело дыша. — Завтра рано встанем!
Он взвалил на плечо тело уже совсем отрубившегося егеря и понес его в дом. Следом двинулись и остальные. Семенов и Сергей Олегович уже сладко спали в тесноте милицейского “уазика”.
Лева еще попытался было пособи-рать — в подражание Раймо — мусор во дворе, но понял, что этого он просто физически делать не в состоянии: каждый наклон к земле мог стать для него последним… Тем более, кто-то выключил лампочку под навесом, и во дворе стало совсем темно.
Спать Леве почему-то не хотелось. Он поплелся к воде. Присел там на подвернувшийся валун, глядел на светлое, мерцающее лунными бликами, зеркало… Неожиданно для себя он обнаружил, что по-прежнему держит в руке отобранную у Кузьмича динамитную шашку. Он внимательно осмотрел капсуль и бикфордов шнур и усмехнулся…
Лева так и не заснул в эту ночь. Еще не рассвело, но уже надвинулись серые предутренние сумерки. Видно вокруг было уже отчетливо.
Лева выбрал тихое место с пологим склоном. Укромная бухточка еще спала…
Он сел на берегу. Закурил, глядя на воду. Там пока еще лениво начинали играть рыбы. Он привязал к динамиту веревку, прикинул — легко ли будет бросать шашку, — покручивая веревкой с привязанным динамитом в воздухе. Потом снова сел и подождал еще какое-то время.
Соловейчик бездумно сидел на берегу, когда прибежал Филя. Он расположился рядом и посмотрел на Леву. Тот принял этот взгляд как сигнал к действию: встал и поджег шнур динамита. Как только он затрещал. Лева с силой раскрутил веревку и бросил…
Почему-то гладь воды оставалась такой же чистой и зеркальной. Лева огляделся, ничего не понимая. Только заметив, как скулит Филя, поглядывая вверх, Лева увидел… покачивающийся динамит, застрявший в ветвях близстоящей сосны. Бикфордов шнур горел исправно, пощелкивая и пуская маленькие искорки.
Леве стало жаль дерева. Он бросился по склону наверх. Ноги скользили по глине, он постоянно съезжал к воде… Наконец он добрался до приземистой сосенки, на которой повис динамит. Подпрыгнул, пытаясь ухватиться за ветку или за динамитную шашку. Ни роста, ни прыти у него для этого не хватило: было слишком высоко. Лева поднял с земли ветку и попытался сбить заряд — но тот только сильнее раскачивался; даже веревка еще раз перехлестнулась через ветку…
Лева завыл от отчаяния. Ему снизу отлично было видно, как быстро укорачивается бикфордов шнур. Он понял, что совсем скоро динамит рванет… Лева не выдержал, скатился по склону и бросился в воду. Он изо всех сил пытался отплыть подальше, пока не понял, что глубина маленькая и что он лежит на одном месте, только поднимая муть со дна. Лева вскочил на ноги и зашлепал по воде, быстро удаляясь от берега.
Александр Рогожкин. Особенности национальной охоты.
Сергей Олегович стал разрывать горелый мусор из бочки, куда Раймо
натаскал отходы от предыдущих праздничных гуляний.
Семенову мгновенно стало плохо, он еле добрался до стола. Выпил.
— Не учи ученого! Я знаешь сколько рыбы ловил! Сейчас вот возьму динамит
— столько возьму, что глаза твои вылезут.
— Я умею ловить рыбу! У нас в Финляндии все умеют ловить рыбу! Если нет в
лодке сачка, то руками надо брать за.
Это было просто поразительное зрелище, как финский интеллектуал и простои
русский егерь безо всяких проблем смогли найти общий язык. Как это произошло,
никто не в силах был объяснить. Но сейчас все это принималось, как естественное
состояние.
Все дружно выпили. Лева клеил поодаль лодку, проверяя, не травит ли
корпус.
Лева не отвечал. Просто ремонтировал лодку и молчал, посматривая, как
разворачивается и ширится веселье за столом.
Лева медленно подошел к навесу и остановился, разглядывая веселую
компанию. Раймо и Кузьмич, обнявшись, о чем-то говорили, ни на кого не обращая
внимания. Генерал смотрел на них и попыхивал сигарой. Женя уже разливал по
новой.
И Лева выпил стакан одним глотком.
Потом, удивляясь самому себе, посмотрел на друзей, словно очнувшись.
У стола все продолжали гулять. Уже смеркалось. Включили электричество.
Лампочка под навесом ярким светом вычерчивала фигуры за столом.
Кузьмич размахивал динамитным патроном. Судя по всему, он собирался
сунуть его в костерок. Михалыч и Лева бросились к нему. Лева выхватил
динамитную шашку из руки егеря, генерал крепко обнял его, успокаивая. Кузьмич
несколько раз дернулся, но затем как-то сразу затих и обмяк.
Он взвалил на плечо тело уже совсем отрубившегося егеря и понес его в
дом. Следом двинулись и остальные. Семенов и Сергей Олегович уже сладко спали в
тесноте милицейского «уазика».
Спать Леве почему-то не хотелось. Он поплелся к воде. Присел там на
подвернувшийся валун, глядел на светлое, мерцающее лунными бликами, зеркало.
Неожиданно для себя он обнаружил, что по-прежнему держит в руке отобранную у
Кузьмича динамитную шашку. Он внимательно осмотрел капсуль и бикфордов шнур и
усмехнулся.
Лева так и не заснул в эту ночь. Еще не рассвело, но уже надвинулись
серые предутренние сумерки. Видно вокруг было уже отчетливо.
Лева выбрал тихое место с пологим склоном. Укромная бухточка еще спала.
Крылатые фразы из «Особенности национальной. «
— Семенов, водку пить будешь?
— Водку? Буду.
Вот за что я тебя уважаю, так это за короткие, но содержательные тосты!
Все пьете, да? И пьете, и пьете, и пьете, и пьете! Думаете, Россия кончилась? ВО!
— Женя, Кузьмич сказал, что мы пойдем заниматься любовью с коровами, а я не хочу.
— Нельзя отказывать Кузьмичу!
— Вы арестованы!
— У тя пистолетик-то есть?
— Тогда задержаны.
Нет, нет, нет и ещё раз. да.
Спасибо не булькает.
Для женщин это плохо, да. Можно сказать, трагедия. У них всё общение на словах построено.
Вот за что я тебя уважаю, так это за короткие, но содержательные Посты!
Спс за воспоминания
Потрясающие фильмы)
Моя любимая фраза, которой частенько сам пользуюсь:
«Ну, тостов я, как Генерал говорить не умею. Но, вы меня поняли, мужики.»
Улучшил качество фильма «Особенности национальной охоты»
Подписчики моей тележки знали, что я пытаюсь улучшить качество фильма «Особенности национальной охоты». Первого, и на мой самого лучшего из всех четырех фильмов Александра Рогожкина.
С качеством исходника тут такая же беда, как и с ДМБ, который недавно выходил(если кто не видел, то вот Улучшил качество фильма «ДМБ»). Много шума, пыли, волос, царапин.
Пытался от них избавится, но сетки так «изжевали» итак невысокое качество исходника, что отказался от этой затеи, зря только 3 дня потратил свободного времени. В общем решил оставить с «мусором».
Качество стало лучше. Не вау прямо, но заметно. Хорошо видно по ссылкам и трейлеру ниже.
Приколы на съемках «Особенностей национальной охоты»
Актеры нашего любимого фильма 1990-х до сих пор любят рассказывать байки со съемок. За кадром было не менее весело, чем в кадре!
В это сложно поверить, но «Особенности национальной охоты» задумывался как антиалкогольный фильм. При этом герои так «вкусно» пили и закусывали, что зрители узнавали себя: какой русский не любит «отдохнуть красиво» на природе! Сложно было поверить, что всё это – лишь актерская игра. И правильно! Многое было в кадре на самом деле. От водки – до укусов медведя. Давайте узнаем, что было по-настоящему, а что – все-таки нет.
Холодная баня? Надо согреться!
Топить баню во время съемок было нельзя: пар не позволил бы снимать, камеры моментально бы запотели. Поэтому актеры лишь делали вид, что парятся, а в реальности температура воздуха в бане едва достигала 10 градусов. Чтобы достичь эффекта «распаренных» тел, артистов смазывали маслом: они тут же начинали блестеть, как начищенный самовар. А вода, которую они друг на друга выливали, была только чуть подогретой.
Алексею Булдакову пришлось труднее всех. Снимали фильм в ноябре, а ему пришлось чуть ли не постоянно плавать в озере. Вода была настолько холодной, что порой, прежде чем включить камеры, приходилось убирать тонкий слой льда с поверхности. Чтобы не заболеть после такой «парной» и купания в озере, актеры принимали горячительное. Как они сами уверяют — исключительно после съемок!
Медвежонок настоящий. Зубы — тоже!
По сюжету, медвежонок напробовался спиртного из оставленных без присмотра бутылок и уснул. Чтобы зверек заснул в кадре, не стали ничего выдумывать — попросту угостили его коньяком. Все получилось, спящего Мишу снимали дубль за дублем, как вдруг он проснулся. И, не разобравшись в ситуации, цапнул зубами за ногу Семена Стругачева! Так что, когда будете в следующий раз смотреть фильм, учтите: в сцене с укусом медведя — все по-настоящему, режиссер оставил этот кадр.
«Жить захочешь — не так раскорячишься»
Историю о том, как корову перевозили в бомболюке самолета, режиссер услышал как-то от своих знакомых пилотов. Сейчас уже вряд ли можно узнать точно, было ли такое на самом деле или это одна из профессиональных баек. Как бы там ни было, история очень понравилась режиссеру, и он решил вставить ее в кино. Художникам-постановщикам была поставлена задача, над которой они долго думали: как снять сцену, в которой корова висит в бомболюке?
Защитники животных могут выдохнуть: никто, естественно, не заставлял животное принимать противоестественную позу, то, что мы видим в кадре — компьютерная графика. Но ведь как правдоподобно! Чтобы корова не переутомлялась (ведь надо было снять много дублей), решено было задействовать трех животных: они сменяли друг друга на съемочной площадке. А чтобы зрителям казалось, что это одна и та же корова, «дублершам» гуашью рисовали пятна.
Вилле Хаапасало оказался отличным исполнителем песен Высоцкого
Молодым иностранцем — любителем русской охоты — сначала хотели сделать немца. Но, познакомившись с Вилле Хаапасало, студентом театрального института, режиссер был покорен его обаянием, и решено было вместо немца снимать финна. Сегодня уже трудно представить себе «Особенности. » без наивного, доверчивого и романтичного финского охотника. Как рассказывали актеры, Вилле отлично знал русский язык, обожал рассказывать анекдоты и исполнять песни Высоцкого под гитару.
История о том, как компания друзей решила поохотиться, но постоянно отвлекалась на «зеленого змия», стала настолько любимой и популярной, что создатели фильма сняли еще несколько продолжений этого хита — «Особенности национальной рыбалки» и другие. Они тоже получились удачными, но, пожалуй, с успехом самого первого фильма им не сравниться. Может быть, именно потому, что в «Охоте» все было по-настоящему — и водка, и медведь, и купания в ледяном озере?
Текст книги «Особенности национальной охоты»
Автор книги: Александр Рогожкин
Жанр: Юмористическая проза, Юмор
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
– Что вы все пьете?! – вырвалось у Левы. – Пьете, пьете! Все уже пропили? Страну! Веру! Закон! Сто лет назад, даже чуть больше, народ в России пить бросил! Целые деревни, села, волости, даже губернии зарок давали – не пить! Месяц! Год! Бойкот объявляли винным откупам.
– А откупа-то, Лева, твои соплеменники держали… – уточнил Качалов.
– И они тоже! Но народ-то сам, по собственному желанию, без принуждения прекратил пить! И правильно сделал! А мы?! Как слепые, как безумцы – пьем и пьем! Как будто боимся чего-то! Ищем что-то! Да нет там ничего! – показал он на бутыль. – Зло и мрак! – Соловейчик протянул руку, взял полный стакан с водкой. – Безумие какое-то…
И Лева выпил стакан одним глотком.
Потом, удивляясь самому себе, посмотрел на друзей, словно очнувшись…
– Ну ты и напугал меня, Лева… – после непродолжительного всеобщего замешательства признался Кузьмич. – Чего это, думаю, с ним? Отошел, значит… Это бывает… У меня тоже – иногда нахлынет, держит, держит и не отпускает… Тогда или это, – он показал на стоящие на столе бутылки, – или к бабе. Или все вместе…
– Может, отдохнешь? – посмотрел на Соловейчика Михалыч. – Завтра с утра выходим…
– Угу… – кивнул своей курчавой головой Лева и отправился доклеивать лодку.
У стола все продолжали гулять. Уже смеркалось. Включили электричество. Лампочка под навесом ярким светом вычерчивала фигуры за столом.
Кузьмич размахивал динамитным патроном. Судя по всему, он собирался сунуть его в костерок… Михалыч и Лева бросились к нему. Лева выхватил динамитную шашку из руки егеря, генерал крепко обнял его, успокаивая. Кузьмич несколько раз дернулся, но затем как-то сразу затих и обмяк.
– Всем спать! – приказал Михалыч, тяжело дыша. – Завтра рано встанем!
Он взвалил на плечо тело уже совсем отрубившегося егеря и понес его в дом. Следом двинулись и остальные. Семенов и Сергей Олегович уже сладко спали в тесноте милицейского “уазика”.
Лева еще попытался было пособи-рать – в подражание Раймо – мусор во дворе, но понял, что этого он просто физически делать не в состоянии: каждый наклон к земле мог стать для него последним… Тем более, кто-то выключил лампочку под навесом, и во дворе стало совсем темно.
Спать Леве почему-то не хотелось. Он поплелся к воде. Присел там на подвернувшийся валун, глядел на светлое, мерцающее лунными бликами, зеркало… Неожиданно для себя он обнаружил, что по-прежнему держит в руке отобранную у Кузьмича динамитную шашку. Он внимательно осмотрел капсуль и бикфордов шнур и усмехнулся…
Лева так и не заснул в эту ночь. Еще не рассвело, но уже надвинулись серые предутренние сумерки. Видно вокруг было уже отчетливо.
Лева выбрал тихое место с пологим склоном. Укромная бухточка еще спала…
Он сел на берегу. Закурил, глядя на воду. Там пока еще лениво начинали играть рыбы. Он привязал к динамиту веревку, прикинул – легко ли будет бросать шашку, – покручивая веревкой с привязанным динамитом в воздухе. Потом снова сел и подождал еще какое-то время.
Соловейчик бездумно сидел на берегу, когда прибежал Филя. Он расположился рядом и посмотрел на Леву. Тот принял этот взгляд как сигнал к действию: встал и поджег шнур динамита. Как только он затрещал. Лева с силой раскрутил веревку и бросил…
Почему-то гладь воды оставалась такой же чистой и зеркальной. Лева огляделся, ничего не понимая. Только заметив, как скулит Филя, поглядывая вверх, Лева увидел… покачивающийся динамит, застрявший в ветвях близстоящей сосны. Бикфордов шнур горел исправно, пощелкивая и пуская маленькие искорки.
Леве стало жаль дерева. Он бросился по склону наверх. Ноги скользили по глине, он постоянно съезжал к воде… Наконец он добрался до приземистой сосенки, на которой повис динамит. Подпрыгнул, пытаясь ухватиться за ветку или за динамитную шашку. Ни роста, ни прыти у него для этого не хватило: было слишком высоко. Лева поднял с земли ветку и попытался сбить заряд – но тот только сильнее раскачивался; даже веревка еще раз перехлестнулась через ветку…
Лева завыл от отчаяния. Ему снизу отлично было видно, как быстро укорачивается бикфордов шнур. Он понял, что совсем скоро динамит рванет… Лева не выдержал, скатился по склону и бросился в воду. Он изо всех сил пытался отплыть подальше, пока не понял, что глубина маленькая и что он лежит на одном месте, только поднимая муть со дна. Лева вскочил на ноги и зашлепал по воде, быстро удаляясь от берега.
Динамит все не взрывался. Стоя по пояс в воде метрах в тридцати от берега, Лева оглянулся: на берегу под деревом остался Филя. Он неистово лаял на динамит, совсем не чувствуя исходящей от него опасности. Лева заорал: “Филя, сюда! Ко мне, дурак!” – но пес то ли просто не слышал его криков, то ли не желал слушаться Соловейчика…
Лева, бураня воду, побежал к собаке. Он успел взять Филю на руки и дойти до воды, как за спиной страшно рвануло… Соловейчика подбросило и вдавило в воду. Камыши вокруг тихой бухточки разом полегли…
Живой и здоровый Филя пытался вытащить его на берег, но сил у пса для этой процедуры явно не хватало. Лева открыл глаза. Ему было как-то особенно хорошо и спокойно: над головой – светлое небо с одинокой яркой звездой, вокруг – покой и тишина…
…Орловец сам нес его к матерому. Из подлеска выбежали три борзые – было видно, что потеряли след. Они, поскуливая, суетливо закружились вокруг него. Он, не слезая с жеребца, подхватил одну из борзых и, прижимая ее к себе, почувствовал, как тяжело и прерывисто ходят ее бока.
Орловец мгновенно вынес его к склону, перескакивая через выбоины поперек волку. Борзая уже заметила матерого и ринулась из рук хозяина. Гон пошел по новой. За борзой бросились остальные собаки; матерого удалось отвести от кустарников, что росли вдоль оврага, и теперь он обреченно шел через поле. В лае гона слышались торжествующие ноты окончания охоты.
Он видел, что волк стал забирать влево, и направил орловца наперерез. Егерь сделал то же самое, только с другой стороны поля.
– Улю-лю-лю-лю! – рвался его рот. Егерь невидяще глянул на него, полностью захваченный охотой на матерого.
– Улю-лю-лю-лю! – подхватил он, понимая, что теперь, когда борзые видят зверя, подзадоривать их – дело лишнее.
Горбатая борзая с темными боками первая подошла к зверю. Он на ходу, чувствуя ее приближение, оглянулся. Та проносясь мимо, успела схватить его за гачи. Волк присел, оскаливая пасть: борзая пролетела мимо, перевернувшись в лете.
Волк пошел дальше, круто забирая к лесу. Свора – в сажени за ним, держа дистанцию. Матерый бежал, припадая на лапу, чуть опустив лобастую голову: он ждал и был готов к нападению.
– Уйдет! – заорал егерь, – ату. Егерь поравнялся со сворой; убоявшись, что его конек может затоптать собак, взял немного в сторону, стараясь обойти их. До леса оставалось совсем чуть-чуть. Чувствуя, что матерый может уйти, Валдай выпал вперед и мгновенно оказался на волке. Они клубком, как-то боком, покатились в сторону.
Он, уже не помня как, оказался на волке и прижимал его голову к земле. Матерый рвал из стороны в сторону, верхняя губа его нервно ползла вверх, обнажая желтоватые клыки…
Валдай продолжал висеть на волке, вцепившись ему в загривок.
– Сострунивай его! – сказал, оттаскивая Валдая от волка, егерь. – Живьем сострунивай!
Отдав пса одному из сгрудившихся вокруг загонщиков, егерь навалился рядом, схватив матерого за уши. Оттянул ему голову. Он успел перехватить угодливо кем-то поданную, уже готовую, ременную плеть и захлестнул задние ноги…
Встал, тяжело дыша. Волка уже довязывали без него. Матерый как-то сразу затих, только тело в паху нервно ходило и подрагивало.
– Здорового взяли! – блестя красным потным лицом, похвалил егерь.
– Ага… – рассеянно кивнул он, отходя к своему орловцу. Тот косил глазом на соструненного волка. Он похлопал орловца по мокрому нервному боку. Попытался махнуть в седло, но понял, что сил на это уже не осталось, и усмехнулся самому себе. Рядом живо обсуждали охоту.
Он огляделся – припорошенные снегом поля с темными проплешинами легкими бугорками уходили к лесу. Было мокро и тихо.
– Мальчишки у выселок видели выводок, – подбежал к нему егерь, – так что? Он легко вскочил в седло.
– На выселки! – заорал егерь. – Смотри у меня! Гнать от речки, и не давай им уйти к оврагам! На всякий случай встань там…
Он уже не слушал, свистом подозвал своих борзых и неторопливо пошел в поле. Было свежо и тихо. Необыкновенно тихо…
Раймо проснулся в тишине. Осторожно выбрался из спальника и спустился с сеновала. Во дворе за чистым столом уже сидели Михалыч с Женей и готовили ружья.
Из дома выполз серьезный Кузьмич со своей винтовкой; с завистью посмотрел на карабин “Тигр” генерала.
Кузьмич внимательно оглядел патроны. С пулями жакана и турбинными.
Раймо вынес из дома свой охотничий винчестер.
– Проверим острова, – предложил Кузьмич, – на лодках быстро разбросаем народ и прочешем по очереди…
– Мы на охоту идем или корову твою искать? – спросил у него Женя.
– На охоту… – мрачно ответил Кузьмич.
– Тогда на мыс пойдем, – заявил Качалов. – Как и договаривались. Кузьмич недовольно засопел.
– А лицензия у вас есть? – проявил вялое служебное рвение Семенов.
– Конечно… нет, – ответил Михалыч.
Семенов поежился в своем кителе – было прохладно.
– Нашел? – удивился Кузьмич. – Ну, сыскарь. Я же всем говорю:
Лева – опер от Бога, все найдет и достанет. Мы уже собрались…
– Знаем, знаем! – прервал начавшийся было поток благодарностей Кузьмич. – А ты-то знаешь, что нужно.
– А то! – Семенов радостно заковылял к своему “уазику”.
– Сейчас узнаем, где зверь… – пообещал Кузьмич.
– Кузьмич… С вертолета, с танка… это все неспортивно… – посмотрел на егеря Михалыч.
Над самой крышей промчалось хищное тело штурмового вертолета.
– Я Земля! Семенов! – заорал милиционер в рацию. – Посмотри поблизости, далеко залетать не надо… – Он обернулся к охотникам и заискивающе спросил: – А меня возьмете? На охоту?
– Слушаю! – снова заорал Семенов в рацию, – да… понимаю. Сколько их там? Двое.
– Коровы моей там не видно? – осторожно спросил Кузьмич.
На него так посмотрели, что он быстро опустил голову и стал протирать ветошью свою однозарядную винтовку.
Шли на двух лодках. В первой сидели Михалыч, Женя и Раймо, во второй – все остальные. Поравнялись. Кузьмич жестами стал показывать, что заходить нужно с северной стороны.
Заглушили моторы и тихо покачивались на воде, пока тянули спички из ушанки Кузьмича. Семенов не тянул – и так было ясно, что он пойдет в цепь загонщиков.
На номерах выпало стоять Раймо, Сергею Олеговичу и Леве Соловейчику.
– Лучше бы тебе, Михалыч, в линию встать, – сказал Лева, хотя было видно, что он жребием доволен.
– Тут еще не ясно, кто на кого выгонит его, – возразил Кузьмич.
– Раймо в центре, вы – по бокам, вперед выдвигайтесь… – распорядился генерал.
Подгребли к берегу. Высадили стрелков с линии. Филя попытался выскочить на берег вслед за Соловейчиком, но Кузьмич его придержал.
– Чего это он к тебе липнет? – подозрительно посмотрел на Леву Кузьмич.
– Доброту чует, – скромно вздохнул Лева.
– С Богом! – напутствовал Михалыч стрелков и оттолкнул свою лодку от нависающего над ней валуна.
В лодках распределились по два человека и малым ходом направились по протоке к другому концу острова, на ветреную сторону.
Оставшиеся в линии постояли, прислушиваясь, как легкий шум моторов «окончательно тонет в тиши леса. Затем молча, не сговариваясь, пошли по своим номерам.
Раймо пристроился возле ели. Выбрал место поудобнее, замер. Солнечные лучи тускло пробивались через ветки. Рядом был мертвый муравейник, весь заваленный сухими ветками.
Какая-то пичуга расположилась неподалеку. Весело поглядывая на охотника, она просвистала что-то свое и улетела, легонько качнув веткой.
Раймо прислушался. Со всех сторон его окружала густая тишина. Даже птиц не было слышно. Он осторожно посмотрел по сторонам, но так и не увидел боковых номеров. Не было слышно пока и загонщиков. Раймо немного расслабился.
Вдруг к нему незаметно подкрался Кузьмич.
– Левее переходим, – шепотом сказал он.
– Зачем? – спросил Раймо по-фински.
– Ветер поменялся, вот зачем, – пояснил Кузьмич. – Генерал думает, что они втроем на загоне справятся, понял? Не по ветру же гнать – обязательно прорвут боковую линию…
– А, ветер изменился… – повторил по-фински Раймо.
– Понятливый… – похвалил Кузьмич. – Я тебя в хорошее место поставлю… – пообещал он иностранному гостю и первым двинулся на новое место.
Раймо пошел следом за ним. Чуть в стороне он заметил Леву Соловейчика: изредка между деревьями мелькала его пятнистая куртка.
Кузьмич двигался почти бесшумно. Вдруг он остановился, прислушиваясь к чему-то. Раймо тоже замер, навостряя уши, но так и не понял, почему Кузьмич остановился. Неожиданно егерь юркнул в сторону.
Раздался глухой звук удара.
– Спать!? В линии спать?! – Кузьмич пинал ногами ничего не понимающего Сергея Олеговича.
– Да не спал я! – отбивался тот. – Сидел тихо и слушал…
– Сидел с закрытыми глазами и тихо сопел, да. – зло поддал еще егерь.
– Загонщики, вроде, пошли… – заметил по-фински Раймо, желая прервать затянувшуюся экзекуцию.
Кузьмич прислушался – порывы ветра доносили рваные крики загона.
– В сторону иди, – приказал он Сергею Олеговичу, – к воде.
Тот поднялся с земли и послушно пошел туда, куда показал ему Кузьмич.
– А ты вперед двигай, – егерь повернулся к Раймо. – Видишь, сосна с наклоном? Ты левее ее вставай. Туда распадок идет: если лося и поднимут и не дурак он окажется – обязательно к тебе выйдет…
– Спасибо, Кузьмич… – поблагодарил на финском Раймо.
– Когда зверя завалишь, тогда и благодарить будешь…
Кузьмич так же незаметно, как и появился, скрылся в кустарнике.
Раймо быстро дошел до сосны и сел перед узкой ложбинкой. Здесь было отлично. Со всех сторон местность просматривалась далеко и хорошо.
Загощики подошли совсем близко.
– Раймо! Давай сюда! – позвал его с той стороны Кузьмич.
Финн пошел на голоса. У бочажка он наткнулся на Женю. Тот стоял с сержантом Семеновым и смотрел куда-то в кусты.
– Упустили зверя. – тяжело дышал Семенов. – Я его прямо перед собой гнал…
– Женя, скажи, мы охотимся на обезьяну? – серьезно спросил по-английски Раймо.
– На обезьяну? – переспросил не понявший Качалов.
– Да, на обезьяну, – кивнул Раймо. – Мимо меня пробежала огромная обезьяна… Вот такая… – он показал ее размер, подняв над головой руку.
– У нас тут нет обезьян… – начал Женя.
Тяжелый треск веток под грузным телом заставил его замолчать. Он даже подался назад, опасаясь встретиться с глазу на глаз с медведем-шатуном…
…но к ним на полянку вышел Михалыч.
– Ушел… Через протоку… на другой остров, – сообщил он. – Давай за лодками, – приказал он Семенову, – а мы на мыс выйдем…
Раймо поторопился вернуться назад. Он двинулся по краю ложбины, глядя под ноги, и, наконец, нашел то место, где пробежало странное существо, которое он мельком увидел. Там, где земля была влажной, остался огромный след голой ступни. Раймо для сравнения поставил рядом свою ногу. След был значительно больше… Хотя он казался нормальным, почти человеческим…
Он некоторое время рассматривал отпечаток, потом попытался отыскать еще, но земля вокруг была мерзлая и не сохранила следов неизвестного существа. Рай-мо услышал, что его зовут, и бросился бежать…
Когда финн выскочил на берег, все охотники уже сидели в лодках, только Женя и Михалыч стояли на берегу – наверное, ждали его.
– Раймо! Ну где тебя носит! – возмутился с лодки Кузьмич.
– Там… все же прошла огромная обезьяна… – упрямо сказал по-английски Раймо.
– Давай в лодку! – недовольно закричал Кузьмич. – Зверь уходит!
– Я нашел ее след, – не унимался тот, – это огромная обезьяна… Может быть, доисторический вид человека…
– Тебе показалось, Раймо… Здесь довольно шумное место, мы сюда несколько лет приезжаем – и ничего такого не видели… – сказал по-английски Женя и, уже ио-русски, спросил у Кузьмича: – слышал, он говорит, что видел здесь какую-то обезьяну? Может быть, у тебя тут Снежный Человек живет?
– Мать. Вашу обезьяну! Лось уходит! – заорал Кузьмич. – Давайте в лодку!
Через неширокую протоку прошли на оконечность острова и высадили там Семенова и Михалыча. Остальные двинулись на лодках дальше, желая выйти к зверю с подветренной стороны.
– Дальше давай! – крикнул Кузьмич. – Он мог знаешь куда уйти!
Лева, сидевший на моторе, послушно повел лодку дальше. Следом за ними шла вторая.
– Пока вы тут обезьяну ловили, – недовольно покосился Кузьмич на Раймо, – лось совсем мог уйти.
– Я видел обезьяну и видел ее след, – упрямо стоя на своем, финн посмотрел на егеря. – След вот такой большой!
– Это ты загнул! У нас сапог таких не выпускают! – улыбнулся Кузьмич. – Вот какие самые большие… Сорок шестой размер! – он похлопал по голенищу своего сапога.
– Она была босой… голая… – заметил по-фински Раймо.
– Ты думай, когда пули-то отливаешь! Сейчас же холодно! Кого выпустишь голым на улицу? – возмутился Кузьмич. – А ну, давай к берегу, здесь высадимся…
Лодки одна за другой мягко уткнулись в берег, выплеснув на темный песок по волне. Все быстро выбрались на сушу.
– Времени мало, жребий не тянем, – сказал Лева. – Крайний – Серега, потом я, Кузьмич, Раймо и Женя.
– Всегда так… мне – самое плохое место – возмутился Сергей Олегович.
– А ты стреляй лучше – будет и место хорошее, – напомнил ему Лева.
– Кончай базар! – тихо проговорил Кузьмич. – Пошли. Раймо догнал Женю:
– И что ты предлагаешь? – остановился Женя. – Пойти и поймать ее? А дальше? Ну, что делать?
– Тогда пошли на лося, – посоветовал Женя. – Ты же хотел посмотреть на настоящую русскую охоту?
Он поспешил на свое место. По пути заметил, как Кузьмич жестами показывает ему, что нужно проверить заросли кустов, встречающихся по дороге.
Медленно шли в линии. Облава или загон – это уже не имело значения. Раймо посмотрел вокруг: по обе стороны от себя он хорошо видел Женю и Кузьмича. Рядом с егерем бежал Филя. На какое-то мгновение пес замер, затем с лаем бросился в кусты и поднял огромного лося. Тот, широко выбрасывая вперед голенастые ноги, размашисто пошел от них в сторону. Раймо кинулся следом за ним. Не выдержали и остальные, тоже побежали за зверем.
– Линию держи! – кричал Кузьмич. – Он опять лечь может!
Показался Филя. Виновато покрутившись возле егеря, он стал деловито рыскать рядом, стараясь найти потерянный след.
Они, запыхавшись от бега, приостановились, чтобы оглядеться.
– По ручью мог пойти, – подумал вслух Лева.
– Глупо, – заметил Кузьмич. – Давай вдоль ручья пройдем. Мы уже к нашим почти вышли…
Охотники слегка развернули линию облавы и медленной косой шеренгой направились дальше.
Раймо с трудом перебрался через ручей, На дне он заметил свежий отпечаток следа. Жестами подозвал Кузьмича. Тот только глянул и одними губами прошептал:
– Близко… засел где-то здесь…
– Надо бы оставить кого на следе… – тихо предложил Женя. – Если с лежки поднимем, он может по следу уходить…
Раймо и сам все понял. Они вместе прошли еще немного по следу, затем финн затаился возле большого дерева, а остальные двинулись дальше.
Они шли, стараясь не выпускать друг друга из вида. Это было делать легко – остров постепенно сужался.
Лева Соловейчик с одной стороны видел Сергея Олеговича, с другой – крадущегося Кузьмича. Стало светлее: лес постепенно переходил в мелкий кустарник с низинками и канавками. Зверь тут легко мог затаиться, поэтому надо было внимательно проверять все кусты. Что Лева и делал.
Залаял Филя. Лева бросился на звук. Пес бегал вокруг темной пологой ложбины, не решаясь лезть в чащу. Подоспевший Кузьмич жестами показал, что он будет обходить ее по дальнему склону. Лева кивнул, показывая, что пойдет верхом…
Лева медленно двинулся, вглядываясь в темные заросли на дне ложбины. В это время к нему подходил Сергей Олегович, который жестами показывал, чтобы тот забирал правее, в обход широкой части кустов. Соловейчик понял и быстро побежал по склону… но в одном месте не устоял на скосе и сорвался вниз… Он скользил по пологому мокрому склону, ломая ветки, хватаясь за них руками, чтобы удержаться от падения. Лева с досады зло сплюнул на землю, понимая, что теперь зверя будет достать сложней, – но тут он заметил, как из густых зарослей рванулся лось…
Он уже не таился и с шумом продирался через кусты. Потом гулко задел рогами за какую-то ветку и вырвался на открытое пространство.
Сергей Олегович заорал что-то страшное и выстрелил вслед лосю.
Кузьмич с шумом и грохотом скатился по противоположному склону ложбины. Лева заметил, что лось резко изменил направление и пошел назад. Он видел внизу темную тень, ломающую в бешеном беге ветки кустов и тонкие стволы деревьев. Лева выстрелил вдогонку тени, разрядив оба ствола, снова на бегу перезарядил ружье…
По шуму он понял, что зверь направился на склон ложбины.
– Наверх пошел! – заорал он. – Наверх, Кузьмич.
Кто-то скатился вниз. Помчался по ложбине, ломая ветки, с хрустом продираясь сквозь кусты.
– Внизу! – заорал сверху Кузьмич.
Сухо ударила его винтовка.
Леву опередил и Сергей Олегович. Тот, не вытерпев, выстрелил – Леве показалось, что он заметил, как пуля ударила в ветку, не долетев до бегущего зверя.
Снова выстрелил Кузьмич
Леве стало обидно, что ему так и не достать до лося. Он поднажал – и тут, после выстрела карабина генерала, зверь снова пошел назад. Лева встал, глубоко выдохнул и с упреждением спокойно выстрелил в бегущего на него лося. Тут же, почти сразу за ним, раздались выстрелы и Жени, и Сергея Олеговича. Да и Кузьмич вроде успел перезарядить свою винтовку.
Зверь, ломая ветки, рухнул и покатился по склону на дно ложбины.
Наступила резкая, особенно после выстрелов, тишина, только тяжелое дыхание вырывалось изо ртов охотников.
– Видели, как я его снял! – подбежал Женя. – В гон ему! раз! раз! Слышал, как пули в тело шли.
– Ладно вам спорить – примирительно улыбался Лева. – Главное, взяли. Хотя мой выстрел и был последний… – все же, не удержавшись, добавил он.
Подошел Раймо, глянул в глубину ложбины, где в переплетенных ветвях лежало тело зверя. На него победоносно посмотрели: учись, мол, как зверя надо бить.
– Все же мой выстрел самый последний был… – подходя к остальным, скромно произнес Кузьмич.
– Чего гадать, сейчас спустимся и проверим… – Лева был невозмутим, чувствуя правду за собой.
– Завалили! Ну, орлы! – подбежал Семенов. – Он на нас выходил, я кричу – стреляй! А генерал – бах! Выше! Снова – бах! Выше! Я уж сам палить начал! Он назад! Здоровый. – старшина поглядел вниз.
– Михалыч, и мимо? – удивился Кузьмич.
Он замолчал, заметив, что к ним выходит Михалыч. Все неожиданно смолкли. Генерал посмотрел вниз на лежащего там зверя. Тоже помолчал.
– Ну, с охотой! – весело крикнул Лева.
Кузьмич полез вниз. Остальные посыпались следом. Наверху остался стоять только Михалыч.
Лева быстро соскользнул по мокрой земле и первым оказался рядом со зверем.
– Чей выстрел был последний. – через паузу спросил он.
Что-то, появившееся в его голосе, должно было насторожить остальных, но Сергей Олегович и Кузьмич почти одновременно ответили:
Правда, Кузьмич почти не договорил этого короткого слова, он уже был на месте и, когда увидел недвижимую тушу, сразу замолк.
Внизу, в переплетенных ломаных ветвях, лежала его корова.
Все какое-то время молча стояли перед ней.
На Кузьмича старались не смотреть. Тот присел на землю, достал мятую пачку папирос, мрачно закурил.
– Водки нет? – спросил егерь, глядя в пространство повлажневшими глазами.
Водки ни у кого, естественно, не было. И тут Раймо достал из кармана плоскую охотничью флягу и протянул ее Кузьмичу. Тот пил водку, как воду. Все молчали.
– Кузьмич… – осторожно начал Семенов, – ты же уже смирился с ее потерей… Понимаю, бывает! Вот ведь как! Столько раз под смертью ходила – и на самолете, и здесь вот… Достала судьба все же! – отфилософствовал милиционер.
Кузьмич вздохнул, вскинул голову. Раймо показалось, что он плачет.
– Чего с ней делать теперь-то? – кивнул на корову Сергей Олегович. – Не бросать же ее…
– Похороним… – предложил Соловейчик. – Надо ее наверх вытянуть…
– Да в ней верных двести кило! – запротестовал Семенов.
– Двести десять… – поправил Кузьмич.
– Здесь разрубим, – сказал Семенов. – Лучшее возьмем, а остальное можно похоронить.
– Ты что!? – покрутил у виска Лева, глазами показывая на Кузьмича.
Тот тупо смотрел в пространство, допивая флягу Раймо.
– Давай, разделывай. – наконец сказал Кузьмич, махнув рукой и вставая.
Раймо помог ему подняться по склону наверх.
– Разделывай! – посмотрел на Семенова Лева.
– Я не умею… – скромно признался сержант.
– Я не буду! – сказал Женя и побрел наверх. – Противно…
– Ему, видите ли, противно! – закричал Сергей Олегович. – Бросать мясо здесь – глупо!
Михалыч смотрел, как внизу остаются только Лева и Сергей Олегович.
– Откуда начинать надо? – спросил он Леву.
– Рога сначала отпили… – посоветовал ему Соловейчик.
– Я же серьезно! – обиделся Сергей Олегович. – Думаешь, мне это доставляет удовольствие? Но… разумнее, конечно, не бросать ее здесь.
Лева старался не смотреть, как тот склоняется над телом коровы.
– Лев! – выпрямился Сергей Олегович, – она еще живая… я ее ножом, а у нее бок и нога так… – он показал, как дрогнула у коровы нога.
– Это рефлексы, – объяснил Лева. – Разделывай!
Сергей Олегович вздохнул и снова склонился над телом, как патологоанатом.
Лева тем временем закурил, отвернувшись. Он сильно вздрогнул, когда рядом, за его спиной, раздался истошный крик. Было непонятно, кто это кричит – Сергей Олегович или корова…
– Лови ее! – первым опомнившись, закричал Лева.
Все бросились за коровой, которая бодро взбиралась по склону. Скопом побежали за ней, голоса ловцов затихали вдали.
Раймо спустился вниз. Присел возле Сергея Олеговича, посмотрел на здоровенный синяк и опухшее от удара ухо.
– Вроде, переломов нет… – успокоил он по-английски пострадавшего, – сильный ушиб.
– Что ушиб, я и сам догадываюсь… – охнул Сергей Олегович. – Вся башка гудит. Контузило, наверное…
Раймо помог Сергею Олеговичу встать. Поддерживая, повел его наверх. Они вылезли из ложбины и огляделись вокруг. Никого не было видно, только вдали раздавались лай Фильки и чьи-то выстрелы.
– Кузьмич стреляет… – прислушался Сергей Олегович, – решил, что ли, добить скотину? Разозлила, видать, его корова.
Неподалеку тихо стоял в ельнике здоровенный лось. Он не двигался. Лишь наблюдал за непонятными и враждебными ему существами: двое людей топтались у костра на берегу, рядом в воде лежали две надувные лодки.
Из леса стали появляться остальные люди. Лось тихо опустил голову и вздохнул…
– Ну что? – посмотрел на подходящих охотников Лева.
– Дикая совсем стала, – пояснил Семенов, – не дается… носится, как вошь…
Кузьмич присел у костерка.
– Потом возьмем ее обязательно… – пообещал ему милиционер.
Все кругом расположились у огня. Как-то согласно замолчали. Вокруг было тихо и спокойно. Сумрак мягко обволакивал деревья, постепенно погружая природу в сон.
Все невольно стали смотреть в сторону все еще светлого неба.
– Хорошо отдохнули… – нарушил молчание Сергей Олегович.
Просто так сказал, без всякого смысла, не для беседы.
– Хорошо… – согласился с ним Лева. Снова все помолчали.
Это произведение, предположительно, находится в статусе ‘public domain’. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.