волеизъявление определение в гражданском праве
ВС разбирался, как доказать порок воли в сделке
Наталья Власова продала свою долю в 100% в обществе «Оптика Окулис Константини» Евгению Власову, своему внуку. Стороны оценили долю в 600 000 руб.
Позже Власова оспорила сделку. Она попросила суд признать соглашение недействительным на основании п. 1 ст. 177 Гражданского кодекса. По утверждению истицы, она не собиралась продавать свою долю в обществе, ее внук об этом знал, но все равно воспользовался тем, что психическое состояние Власовой «препятствовало всестороннему и целостному пониманию содержания и юридических последствий сделки».
Первая инстанция приняла в качестве доказательства по делу результаты психолого-психиатрической экспертизы и признала сделку недействительной.
Но апелляция привлекла в дело нотариуса, который заверял соглашение. Вторая инстанция выяснила, что нотариус удостоверилась в дееспособности Власовой при заверении сделки. Поэтому суд решил: сам факт удостоверения сделки нотариусом свидетельствует о том, что гражданин, совершивший сделку, в момент ее удостоверения был способен понимать характер своих действий и руководить ими. Окружной суд эту позицию поддержал.
Власова обратилась в Верховный суд. Она полагает, что основание недействительности сделки, предусмотренное нормой п. 1 ст. 177 ГК, связано с пороком воли. То есть «с таким формированием воли стороны сделки, которое происходит под влиянием обстоятельств, порождающих несоответствие истинной воли такой стороны ее волеизъявлению».
По мнению заявительницы, юридически значимым обстоятельством по делу является установление психического состояния лица в момент заключения сделки. Это требует специальных познаний, которых нет у нотариуса.
Экономколлегия проверила доводы жалобы, отменила судебные акты апелляционного и кассационного судов и направила спор на пересмотр в 9-й ААС (дело № А40-304649/2018).
Зависит ли оказание услуг от волеизъявления
Соблюдая правила самоизоляции, с удовольствием читаю Глоссы под редакцией Артема Карапетова. Хочу обсудить один вопрос, а именно вопрос о том, можно ли обнаружить какое-либо волеизъявление в действиях должника по исполнению обязательства по оказанию консультационных услуг.
Является ли такой акт исполнения юридическим поступком (реальным актом) или сделкой?
Позволю себе не согласиться с Артемом в том, что волезъявление услугодателя здесь для наступления правового эффекта неважно.
Прежде всего, важно волеизъявление услугодателя по «направлению» своей консультации именно услугодателю, а не третьему лицу и именно в качестве исполнения обязательства. Если, например, адвокат (блог-то у нас юридический, поэтому возьмем адвоката, хотя на его месте в описанных ниже ситуациях теоретически мог оказаться почти любой услугодатель) даст дружескую консультацию своему другу, а тот перешлет ее стороне договора об оказании услуг, то услугополучатель не должен иметь права предъявить требования к адвокату, например, связанные с некачественным оказанием услуг. Равным образом, адвокат не вправе потребовать от услугополучателя вознаграждения за «оказанную услугу». Таким образом, волеизъявление здесь важно. Нужно установить волю услугодателю дать консультацию конкретному лицу.
Далее, полагаю, что нужно доказать волеизъявление услугодателя именно оказать данную услугу, а не просто приознести или написать те или иные слова и выражения. Например, если адвокат и (для простоты) генеральный директор услугополучателя имеют дискуссию за кружкой пива по вопросам, которые являются предметом договора об оказании услуг и адвокат высказывает определенные суждения, даже вполне определенно и при этом заключенный договор предусматривает возможность устной консультации, то едва ли такое суждение можно считать исполнением договора об оказании услуг.
Можно привести и другой пример. Адвокат подготовил письменную консультацию, оставил ее на столе, а секретарша ошибочно направила ее клиенту. Если бы волеизъявление адвоката было неважно, то следовало бы считать, что консультацию оказана, договор исполнен. Однако, едва ли это было бы справедливым и правильным.
Поэтому, наверное, логичнее считать любые активные действия по исполнению обязательств сделками и применять к ним правила о сделках в полном объеме. Вполне можно представить себе исполнение обязательства из договора об оказании услуг под отлагательным условием. Например, адвокат может указать в своей консультации, что она имеет силу исполнения обязательства лишь при условии вынесения Верховным судом такого-то решения по такому-то делу, либо при наличии конкретных выводов в мотивировочной части судебного акта по уже разрешенному делу. Не думаю, что это будет противоречить смыслу положений нашего ГК о сделках.
Что нужно знать о недействительности сделок в гражданском законодательстве?
В ходе вебинара Федеральной палаты адвокатов 6 мая главный редактор Журнала РШЧП, руководитель образовательных программ Lextorium.com, профессор и директор Центра сравнительного права НИУ «Высшая школа экономики», арбитр МКАС, Арбитражного центра при РСПП, действительный государственный советник юстиции 2-го класса, к.ю.н. Андрей Егоров выступил с двумя лекциями. Первая из них была посвящена теме «Недействительность сделок в ГК», пишет пресс-служба ФПА
В начале выступления спикер напомнил, что согласно ст. 153 ГК РФ под сделками понимаются действия граждан и юридических лиц, направленные на возникновение, изменение и прекращение гражданских прав и обязанностей. По мнению Андрея Егорова, в данном определении отсутствует очень важный признак, что сделкой признается действие, не просто направленное на возникновение правовых последствий, но и способное породить их только потому, что на это есть воля субъекта. Очень важно, заметил ученый, отличать сделки от действий, которые не являются сделками, – определяющим критерием в данном случае выступает наличие объективных действий лица, порождающих правовые последствия, при этом его намерение не имеет значения.
Верховный Суд РФ в п. 50 Постановления Пленума от 23 июня 2015 г. № 25 указал, что для целей применения правил о недействительности сделок следует учитывать, что сделкой является волеизъявление, направленное на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей (например, гражданско-правовой договор, выдача доверенности, признание долга, заявление о зачете, односторонний отказ от исполнения обязательства, согласие физического или юридического лица на совершение сделки). Спорным моментом здесь, по мнению эксперта, является признание долга. Так, ВС считает, что это сделка, в то время как согласно классической теории сделкой это не является. Поэтому, полагает лектор, Суд, назвав признание долга сделкой, либо ошибся, либо имел в виду что-то иное (например, только такой вид признания долга, который происходит уже после наступления исковой давности).
Андрей Егоров рассмотрел и такую категорию, как сделки, требующие восприятия. Он отметил, что эта разновидность сделок характерна только для односторонних сделок, которые подразделяются на требующие восприятия (акцепт, отказ от договора, зачет) и не требующие его (завещание, решение о создании юридического лица), – это важно понимать, чтобы разобраться, с какого момента сделка считается совершенной. Большинство односторонних сделок, добавил эксперт, относятся к сделкам, требующим восприятия. Таким образом, если сделка совершена, воля стороны изъявлена, но адресат, для которого данная сделка порождает правовые последствия, не уведомлен об указанном волеизъявлении, сделка считается недействительной.
Касательно сделок при банкротстве ученый отметил, что, по общему правилу, исполнение обязательств не является сделкой, при этом нужно обратить внимание на то, в чем состоит соответствующее исполнение. Андрей Егоров пояснил, что при банкротстве в российском праве оспариваются именно сделки – преференциальные, фраудаторные (подозрительные) и сделки с неравноценным встречным исполнением (ст. 61.2 и 61.3 Закона о банкротстве). В связи с этим возникает вопрос: что понимается под сделками в банкротном праве? Чаще всего, добавил спикер, под ними понимается исполнение обязательств, и оно также может оспариваться (за исключением разве что сугубо фактических действий типа чтения лекций и прочих услуг).
Лектор подчеркнул, что при банкротстве понятие оспариваемой сделки должно быть гораздо шире, чем общегражданское понятие сделки. По его мнению, в данном случае правильнее было бы поступать так же, как предусмотрено романо-германской правовой системой, – назвать акты, оспариваемые при банкротстве, юридическими действиями, а не сделками. В эту категорию, добавил Андрей Егоров, подпадает многое из того, что в гражданском праве не признается сделкой. Например, в романо-германском праве разрешается оспаривать незаявление о пропуске исковой давности, в то время как российское банкротное право испытывает с этим сложности. «Банкротное право – это “вещь в себе”», – подчеркнул Андрей Егоров, добавив при этом, что в российском гражданском праве есть множество ситуаций, когда один и тот же термин понимается по-разному, в разных контекстах и разных обстоятельствах.
В ходе лекции были также рассмотрены обязательственные и распорядительные сделки – еще одна доктринальная классификация, которая имеет прикладной характер. По словам спикера, практическое значение распорядительных сделок очень велико. Распорядительные сделки, пояснил он, – акты распоряжения правом, в частности передача данного права, его обременение или прекращение. Причем это не только перенос права собственности, но и отказ от него, заявление о снятии залога, заявление о зачете, односторонний отказ от договора. Для таких сделок предусмотрены особые основания недействительности: отсутствие права, которым распоряжается субъект правоотношений, а также отсутствие распорядительной власти. На них распространяется принцип «никто не может передать больше прав, чем имеет сам».
Спикер привел примеры вариантов ограничения распорядительной власти. Так, согласно ГК РФ сдать вещь в аренду может только собственник. «Это грубая ошибка действующего правопорядка», – считает Андрей Егоров. Дело в том, пояснил он, что ограничения, присущие распорядительным сделкам, установлены для аренды, в то время как аренда является не распорядительной сделкой, а обязательственной. Ученый добавил, что Высший Арбитражный Суд РФ в Постановлении Пленума от 17 ноября 2011 г. № 73 попытался исправить эту ошибку, однако получилось лишь сильно сократить ее применение, но не отменить данную норму в целом.
Далее эксперт пояснил разницу между ничтожной и оспоримой сделками. Так, последняя оспаривается только в суде, а первая является недействительной независимо от решения суда. По словам Андрея Егорова, ранее действовало правило о том, что ничтожной признается сделка, которая нарушает закон, а остальные сделки относятся к оспоримым. «Это было не очень удачное решение, – полагает он. – Во-первых, было непонятно, что такое “сделка, не соответствующая требованиям закона”. Во-вторых, практика выявила много случав, когда по существу сделка должна быть оспорима, но закон “забыл” назвать ее таковой (например, крупные сделки и сделки, в совершении которых имеется заинтересованность)». Сейчас ст. 168 ГК РФ содержит правило, согласно которому сделка является оспоримой, и всего два критерия, по которым сделка признается ничтожной. Но это, по мнению спикера, еще более грубая ошибка, чем было раньше.
В связи с этим эксперт призвал адвокатов, столкнувшихся на практике с указанной нормой, бороться за решение этой проблемы. По общему правилу, подчеркнул он, сделка, совершенная в нарушение закона, должна быть ничтожна. В Постановлении ВС № 25 (п. 74 и 75) фактически была произведена «контрреволюция», которую можно охарактеризовать в положительном ключе. Согласно п. 74 данного постановления «договор, условия которого противоречат существу законодательного регулирования соответствующего вида обязательства, может быть квалифицирован как ничтожный полностью или в соответствующей части, даже если в законе не содержится прямого указания на его ничтожность. Например, ничтожно условие договора доверительного управления имуществом, устанавливающее, что по истечении срока договора переданное имущество переходит в собственность доверительного управляющего».
Также, как отметил лектор, если нарушено существо законодательного регулирования, сделка признается ничтожной, и это «мостик», проложенный из Постановления Пленума ВС РФ от 23 июня 2015 г. № 25 к Постановлению Пленума ВАС РФ от 14 марта 2014 г. № 16 о свободе договора и ее пределах, где также подчеркивается, что свобода договора заканчивается там, где начинается существо законодательного регулирования.
При этом, добавил Андрей Егоров, особое значение имеет п. 75 Постановления № 25, где речь идет о публичных интересах. Они понимаются весьма широко – как нарушение любой императивной нормы, содержащей запрет закона. Спикер подчеркнул, что запрет закона – особая техника, характерная для романо-германского правопорядка. «Совершенно правильная идея, что запретом закона признается нарушение публичного интереса при совершении сделки», – отметил он. Лектор добавил, что запрет закона не следует путать с императивной нормой: это такая техника, при которой можно признать недействительной сделку, которая нарушает то, за что законодатель хотел наказать ее недействительностью. Данный вопрос решается по усмотрению судьи. Подробнее практики и судьи могут посмотреть об этом в проекте концепции совершенствования общих положений Гражданского кодекса, который был опубликован весной 2009 г. (Вестник ВАС РФ № 4) и доступен на сайте Исследовательского центра частного права.
Еще одна идея лектора заключалась в том, что ст. 169 ГК РФ нужна для того, чтобы признать недействительной сделку, которая прямо не запрещена законом, но противоречит «духу права». Данная статья, полагает он, имеет большой потенциал в экономическом обороте. Несмотря на то что детально Постановление ВС РФ № 25 не решает указанную выше проблему (например, в п. 85), «росток» правильного толкования ст. 169 ГК РФ заложен в абз. 3 его п. 17. Кроме того, имеет место конкуренция двух правовых оснований ничтожности сделок – ст. 10 и 168 ГК РФ, с одной стороны, и ст. 169 ГК РФ – с другой. Эксперт подчеркнул, что практика признания сделок ничтожными по ст. 10 и 168 была создана Президиумом ВАС РФ в Постановлении Президиума ВАС РФ от 20 мая 2008 г. № 15756/07 и далее закрепилась тогда, когда ст. 169 ГК РФ фактически не применялась судами (ввиду наличия в ней штрафной санкции – конфискации в доход государства).
В современной ситуации ст. 169 ГК РФ должна быть восстановлена в своих правах, а практика оспаривания по ст. 10 и 168 ГК РФ должна постепенно сходить на нет.
С сопроводительными материалами к лекции можно ознакомиться здесь.
Повтор трансляции состоится в понедельник, 11 мая.
Понятие и признаки сделок
1. Легальное определение сделок дано в ст. 153 ГК: сделки — это действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей. В п. 50 Постановления Пленума ВС РФ N 25 содержатся следующие разъяснения: по смыслу ст. 153 ГК при решении вопроса о правовой квалификации действий участника (участников) гражданского оборота в качестве сделки для целей применения правил о недействительности сделок следует учитывать, что сделкой является волеизъявление, направленное на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей (например, гражданско-правовой договор, выдача доверенности, признание долга, заявление о зачете, односторонний отказ от исполнения обязательства, согласие физического или юридического лица на совершение сделки).
Из данных определений следует, что сделки являются разновидностью юридического факта — конкретного жизненного обстоятельства, с которыми нормы права связывают возникновение, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей. В связи с этим целесообразно рассмотреть сделку в системе юридических фактов с точки зрения их классификации по волевому признаку.
2. Сделка является действием, т.е. подконтрольна воле лица, ее совершающего, и совершается лишь постольку, поскольку имеются воля и волеизъявление этого лица на совершение такой сделки. Следовательно, сделка всегда носит волевой характер и, соответственно, для совершения сделки необходимо, чтобы субъект понимал значение своих действий и мог ими руководить, поскольку только в этом случае у него может быть воля как внутренне осознанное намерение достичь того или иного правового результата, а его волеизъявлению придается юридическое значение. Кроме того, воля и волеизъявление должны соответствовать друг другу и не должны быть опорочены (лицо совершает сделку не под влиянием обмана или угрозы или иных факторов, влияющих на волеизъявление, четко представляя себе предмет, природу сделки и иные юридически значимые обстоятельства).
Сделка как действие должна иметь юридический характер, т.е. порождать правовые последствия (возникновение права пользования вещью у арендатора в договоре аренды, обязанность выполнить работу у подрядчика в договоре подряда и т.п.). В связи с этим не являются сделками соглашения лиц, не имеющие правового характера (договоренность сходить в картинную галерею, покататься на коньках и т.п.)
3. Сделки — это правомерные действия, т.е. они должны соответствовать закону и иным правовым актам. По данному признаку сделки отличаются от правонарушений, представляющих собой волевые юридические, но не соответствующие закону и иным правовым актам действия. Если сделка не соответствует закону или иному правовому акту, она может быть признана недействительной либо является ничтожной, либо законом могут предусматриваться иные последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки.
Совершая сделку, стороны стремятся создать именно те правовые последствия, которые присущи данной сделке, например продавец намерен передать право собственности на вещь покупателю, получив за это деньги, так же как и покупатель, передавая деньги, желает сделать приобретаемую вещь своей собственностью. Такой типичный правовой результат, ради которого совершается сделка, присущая данному виду сделок правовая цель называется каузой (основанием) сделки.
5. Сделки необходимо отличать от таких видов индивидуальных юридических актов, как административные акты и судебные решения, которые также характеризуются направленностью на достижение конкретных правовых последствий. Данные акты исходят от органов власти, которые, принимая их, реализуют свою компетенцию и в качестве таковых не становятся субъектами возникших правоотношений, что характерно для сделок: лица, совершившие сделку, всегда являются участниками возникшего в результате гражданского правоотношения. Будучи субъектами публичного права, органы власти в результате своей деятельности, в том числе посредством принятия индивидуальных актов, порождают прежде всего публично-правовые, административные правоотношения, основанные на власти и подчинении, но параллельно могут вызвать и гражданско-правовые отношения. Так, принятие государственным органом решения о выкупе земельного участка ( ст. 279 ГК) создает ряд обязанностей административного характера, однако условия выкупа определяются соглашением с собственником участка и отношения, связанные с заключением соглашения и прекращением права собственности на земельный участок, относятся к числу гражданско-правовых.
Понятие и значение сделки
Сделки являются наиболее распространенным основанием возникновения гражданских правоотношений, поэтому они занимают особое место в системе юридических фактов гражданского права.
Действующее гражданское законодательство содержит определение сделки: сделками признаются действия граждан и организаций, направленные на возникновение, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей.
Существует четыре признака сделки:
Воля рассматривается как составная часть сделки наряду с такими элементами, как субъекты, объекты, волеизъявление, содержание, форма, основание (правовая цель) сделки. Воля — это субъективный элемент сделки, желание совершить сделку. Она формируется под влиянием различных обстоятельств, важнейшие из которых определяются материальными и духовными потребностями. Люди осознают возникшие у них потребности и стремятся их удовлетворить, прибегая к различным средствам, в том числе к сделкам. Однако для совершения сделки только воли, одного желания лица недостаточно. Необходимо, чтобы его воля, его желание совершить сделку стало известно другим лицам, т.е. воля должна найти объективное внешнее выражение. Это достигается с помощью волеизъявления — объективного элемента сделки. Волеизъявление выступает как способ доведения воли одного лица до сведения других лиц.
Волеизъявление как объективированная вовне воля людей — важный элемент сделки. Оно определяет ее содержание, права и обязанности, которые возникают вследствие заключения сделки. Волеизъявление может быть выражено в устной и письменной форме. В волеизъявлении находит свое выражение основание сделки, т.е. та правовая цель, правовой результат, к достижению которого стороны стремятся. Эти способы волеизъявления наиболее распространены. Иногда волеизъявление может быть выражено и иными способами, тогда субъект вместо произнесения или написания слов совершает конклюдентные действия — действия, из которых можно сделать заключение о его воле (например, выставление товара на витрине магазина свидетельствует о намерении лица продать его).
Сделки и их разновидности — договоры выступают важным правовым средством удовлетворения материальных, в том числе имущественных, и духовных потребностей граждан, т.е. потребностей в промышленных и продовольственных товарах, жилье, услугах предприятий службы быта, транспорта, связи и т.д.