вправе это обязанность или право
Значение слова «вправе»
Источник (печатная версия): Словарь русского языка: В 4-х т. / РАН, Ин-т лингвистич. исследований; Под ред. А. П. Евгеньевой. — 4-е изд., стер. — М.: Рус. яз.; Полиграфресурсы, 1999; (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека
ВПРА’ВЕ, в знач. сказуемого, с инф. Имеет право, властен. В. ли ты этого требовать от нас? Он был в. наказать его.
Источник: «Толковый словарь русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова (1935-1940); (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека
вправе
1. в знач. сказуемого о наличии у кого-либо права на что-либо ◆ И снова читатель вправе спросить, при чём тут основания математики. Владимир Успенский, «Витгенштейн и основания математики», 2002 г. (цитата из НКРЯ)
Делаем Карту слов лучше вместе
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать Карту слов. Я отлично умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: рукавичка — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Синонимы к слову «вправе»
Предложения со словом «вправе»
Цитаты из русской классики со словом «вправе»
Понятия, связанные со словом «вправе»
Афоризмы русских писателей со словом «вправе»
Отправить комментарий
Дополнительно
Предложения со словом «вправе»
Люди вправе требовать защиты от того, что их бизнес приберёт к рукам бандитская группировка.
Не присоединились к эксперименту пока 7 российских регионов. Вводить в регионе режим самозанятости или нет региональные власти вправе решать самостоятельно.
При отсутствии специального международного соглашения о предоставлении правовой помощи государство вправе рассчитывать на оказание помощи на основе взаимности в порядке международной вежливости.
§ 3.2. О сущности и об осуществлении правомочия.
§ 3.2. О сущности и об осуществлении правомочия.
Под «осуществлением права», как уже отмечалось выше, нередко понимают явление, на наш взгляд, ничего общего с описанным не имеющее. В действительности же в данном случае речь идет о действиях, которые являются приобретением права, а не его осуществлением. То, что именуют, при таком словоупотреблении, правом, есть не что иное, как применяемая в юридической технике конструкция правомочия, которая обычно вербализуется оборотом «вправе», или словосочетанием «вправе предъявить требование». Это именно правомочие, то есть возможность приобретения права, но не субъективное право: по сути, это элемент правоспособности субъекта, впрочем, основанный уже на определенном правовом положении. Здесь уместно напомнить, что представление о правоспособности как о явлении с изменчивым содержанием, определяемом актуальным составом юридических фактов, не является новым в нашей цивилистике, что, впрочем, может стать новостью для многих цивилистов. Идея «динамической правоспособности» М. М. Агаркова (ссылка) нечасто находит применение в современных трудах, но это именно то теоретическое основание, на котором строится наше представление о правомочии. Показателем того, что речь идет именно о правомочии, но не о субъективном праве, служит отсутствие корреспондирующего любому праву – но никогда не корреспондирующего правомочию – обязательства (иной правовой обязанности). Последнее появляется, естественно, только в том случае, когда лицо, наделенное правомочием, совершает юридически значимое действие, создающее, совместно с уже ранее состоявшимися юридическими фактами, основание возникновения субъективного права. Так, в соответствии со ст. 514 ГК, в случаях, когда покупатель без установленных законом, иными правовыми актами или договором оснований не принимает товар от поставщика или отказывается от его принятия, поставщик вправе потребовать от покупателя оплаты товара. Очевидно, что после описанного в этой норме нарушения, но до заявления поставщиком требования об оплате, ни о каком субъективном гражданском праве речи еще не идет; право на оплату возникнет только после того, как поставщик его заявит. Ему соответствует обязанность покупателя оплатить товар. Именно смешение категорий «субъективное право» и «правомочие» приводит к неверной интерпретации действий по осуществлению правомочия. Создание юридических фактов, которые становятся основанием субъективного гражданского права, оставаясь в рамках описанного подхода, его сторонникам приходится считать «осуществлением права». Отсюда уже возникает и представление о сроках «осуществления права» – как чем-то отличном от срока существования права. В действительности же, однако, речь идет о приобретении права, а не об его осуществлении. Приобретается же право путем осуществления правомочия. Так, кредитор, получивший извещение о продаже предприятия, и письменно не сообщивший продавцу или покупателю о своем согласии на перевод долга, вправе в течение трех месяцев со дня получения уведомления о продаже предприятия потребовать либо прекращения или досрочного исполнения обязательства и возмещения продавцом причиненных этим убытков, либо признания договора продажи предприятия недействительным полностью или в соответствующей части (п. 2 ст. 562). Кредитор приобретет право требования к продавцу или покупателю предприятия – и соответственно создаст обязанность его выполнения – только осуществив указанное правомочие, то есть обратившись с одним из требований к указанным лицам. Таким образом, правомочие следует понимать как возможность приобретения субъективного гражданского права путем совершения определенных юридически значимых действий самим управомоченным лицом (лицом, наделенным правомочием) или другим лицом в интересах управомоченного лица от его или от своего имени. И это первое из связанных с основным правом правовых благ, которые нам предстоит выявить для целей изучения механизма действия злоупотребления правовыми благами. Выше мы условились определять объект интереса обладателя каждого правового блага указанием на извлекаемую им через это благо выгоду. Для правомочия таким интересом, следовательно, является приобретение субъективного права. Чаще всего правомочия состоят в возможности приобретения права путем предъявления требования. Однако возможно также приобрести гражданское право путем заявления претензии, подачи заявления в административный орган и, наконец, предъявлением иска. Правомочие имеет место лишь тогда, когда приобретение права зависит исключительно от объективно выполнимых управомоченным лицом действий. Это прежде всего касается вопроса доказывания оснований приобретаемого субъективного права. В случае, если управомоченное лицо лишено объективной возможности доказать основания, пусть даже реально существующие, своего права, правомочие отсутствует. Напротив, если имеется объективная возможность доказать правопритязание, в действительности не основанное на необходимых юридических фактах, имеется и правомочие. Юриспруденция не может придавать правовое значение фактам и обстоятельствам, которые не могут быть установлены в соответствии с критериями доказывания. Далее, правомочие отсутствует также в случае, когда приобретение права зависит не только от совершения управомоченным лицом (или иным лицом в его интересах) юридически значимых действий, но и от каких-либо юридически значимых действий другой стороны. Так, ст. 483 содержит норму, сохраняющую правомочие покупателя на перечисленные в ней требования только для случаев извещения продавца о ненадлежащем исполнении в указанные в этой норме сроки, а также за пределами этих сроков, но если только не наступила невозможность или затруднительность исполнения требований для продавца, или же то или другое не является следствием несвоевременного извещения. Если же дело обстоит наоборот, и у продавца имеется объективная возможность соответствующие обстоятельства доказать, то правомочие на заявление этих требований у покупателя отсутствует, так как в этом случае приобретение на них права будет зависеть от действий продавца: ибо если он будет оспаривать предъявленное требование, он сумеет доказать его несостоятельность. Из представленного выше понимания категории «правомочие», а также описания действий по его осуществлению как приобретение субъективного права вытекает, что автор не приветствует употребление взамен данной категории термина «секундарное право», получившего распространение в цивилистическом дискурсе на волне безоглядного заимствования зарубежных правовых идей. При этом следует подчеркнуть, что правомочие — это эффект уникального юридического состава, «количественно» отличного от иных неполных юридических составов своей максимально возможной приближенностью к основанию возникновения субъективного права (отсутствует лишь один юридический факт), а качественно — спецификой этого отсутствующего факта (таковым являются только действие по приобретению субъективного права, каковые действия, в случае их осуществления, неминуемо приведут к возникновению субъективного права). В этом смысле — правомочие и «почти» право, и «квази» право; не случайно мы отнесли его к правовым благам; это действительно юридический актив правоприобретения, полностью подконтрольный его обладателю. И это означает, что, вероятно, имеются контексты, где употребление термина «секундарное право» могло бы и не вызвать у нас возражений; здесь приходят на ум такие рассуждения, для целей которых принципиальная необходимость различать субъективное право и правомочие отсутствует; в этих случаях, возможно, было бы некатастрофичным смириться с тем, что вне субъективного права — что, как мы выяснили, лишь другое название субъективной обязанности, — никакой субъективной обязанности не существует. Однако не таковы цели нашего исследования. Для нас важно видеть отличия в природе правовых благ, становящихся объектом злоупотребления. Кроме того, хотелось бы напомнить о важности системного использования точной терминологии для поддержания научной культуры в целом, а юридической — в особенности. Поскольку в научном смысле «секундарное право» не является субъективном правом, употребление этого термина — компромисс с научной неточностью, неизбежно снижающий стандарты этой культуры.
ГЛАВА 2. ПРАВА И СВОБОДЫ ЧЕЛОВЕКА И ГРАЖДАНИНА
Права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием.
Жилище неприкосновенно. Никто не вправе проникать в жилище против воли проживающих в нем лиц иначе как в случаях, установленных федеральным законом, или на основании судебного решения.
Каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними.
Граждане Российской Федерации имеют право обращаться лично, а также направлять индивидуальные и коллективные обращения в государственные органы и органы местного самоуправления.
Каждый имеет право на благоприятную окружающую среду, достоверную информацию о ее состоянии и на возмещение ущерба, причиненного его здоровью или имуществу экологическим правонарушением.
Права потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью охраняются законом. Государство обеспечивает потерпевшим доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба.
Каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц.
Каждый обязан платить законно установленные налоги и сборы. Законы, устанавливающие новые налоги или ухудшающие положение налогоплательщиков, обратной силы не имеют.
Каждый обязан сохранять природу и окружающую среду, бережно относиться к природным богатствам.
Гражданин Российской Федерации может самостоятельно осуществлять в полном объеме свои права и обязанности с 18 лет.
Положения настоящей главы составляют основы правового статуса личности в Российской Федерации и не могут быть изменены иначе как в порядке, установленном настоящей Конституцией.
Право, а не обязанность: когда досудебный порядок не нужен
Индивидуальная предпринимательница Мария Приймак платила налоги по «упрощенке». В качестве объекта налогообложения доходы, уменьшенные на величину расходов – поэтому у нее было право применять такой подход и для страховых платежей. Об этом говорил Конституционный суд еще в 2016 году в постановлении № 27.
Но налоговая служба расходы учитывать не стала и предъявила Приймак требование об оплате 149 722 руб. страховых взносов. Предприниматель заплатила, но потом обратилась в суд с требованием вернуть ей эти деньги как «излишне уплаченные страховые взносы» (дело № А11-3900/2019).
Суды подтвердили, что предпринимательница действительно заплатила больше, чем должна была. Первая инстанция полностью удовлетворила требования Приймак.
Но апелляция отменила это решение и оставила иск без рассмотрения. 1-й ААС решил, что налогоплательщик, который хочет вернуть переплаты, должен сперва обратиться к налоговикам с соответствующим заявлением (в порядке ст. 79 Налогового кодекса). И лишь потом, в случае отказа, он может обратиться с иском о возврате переплаты в суд. АС Волго-Вятского округа, куда пожаловалась Приймак, принял еще худшее для нее решение и отказал предпринимательнице в иске, из-за чего ей пришлось еще и оплатить пошлину за рассмотрение дела в первой инстанции.
Право, но не обязанность
На этом ИП не остановилась, она подала новую жалобу – на этот раз в Верховный суд. Она указала, что ст. 79 НК, на которую сослался апелляционный суд, не содержит правила об обязательном досудебном порядке по подобным спорам. Предприниматель уверена: у нее есть право подать в налоговый орган заявление о возврате переплат – но не обязанность.
Интересы Приймак в Верховном суде представлял юрист Евгений Наумов. Он поддержал жалобу и еще раз заявил, что досудебный порядок можно было соблюсти, но не нужно. «Само по себе принятие решение о взыскании налога является незаконным и нарушает права, поэтому заявитель вне зависимости от факта досудебного обращения был вправе обратиться за защитой своих имущественных прав сразу в арбитражный суд», – заявил представитель.
«Мы считаем, что эта статья препятствует с обращением в суд без соблюдение досудебного порядка», – заявила представитель МИФНС № 1 по Владимирской области Оксана Парамонова. При этом она отметила, что старая редакция ст. 79 НК, действовавшая до 2017 года, позволяла обращаться сразу в суд, не дожидаясь отказа от налогового органа.
Недопустимый правовой пуризм
В ходе рассмотрения спора выяснилось, что налоговый орган уже вернул предпринимателю переплату. Кроме того, представитель налогового органа признал, что теперь использует подход «доход минус расход» для всех сходных с Приймак налогоплательщиков. Таким образом, спора по существу между сторонами не осталось, а остался только спор о том, была нарушена процедура или нет – и кто понесет судебные издержки.
Из-за этого председательствующий в процессе судья экономколлегии Анатолий Першутов вспомнил о решении ЕСПЧ по делу «Сутяжник» против России, в котором Страсбургский суд высказался о недопустимости «правового пуризма» и отмены правильных судебных решений только ради соблюдения законности. А еще Першутов напомнил об июньском решении ВС по аналогичному спору, в котором суд признал: несоблюдение досудебного порядка в споре с налоговой не мешает рассмотреть требование налогоплательщика в суде.
«В такой ситуации апелляционный суд поступил правильно, отменив по существу правильное решение первой инстанции?», – поинтересовался судья у юристов налоговой. Те ответили утвердительно.
Несмотря на мнение налоговой службы, «тройка» экономколлегии отменила постановления апелляционного и окружного судов и «засилила» решение первой инстанции. Таким образом, налоговики оплатят не только излишне уплаченные страховые взносы, но судебные расходы предпринимательницы Приймак.
«Обязан» или «не вправе»? К чему ведет «лингвистическая» новация в УПК РФ (Ю. Орлов, «Российская юстиция», N 10, октябрь 2003 г.)
«Обязан» или «не вправе»?
К чему ведет «лингвистическая» новация в УПК РФ
Среди множества труднообъяснимых вещей в УПК РФ есть одна новация, которая носит «лингвистический» характер. А именно: в разделе 2, регламентирующем процессуальный статус участников уголовного судопроизводства, старательно вычеркнут термин «обязанность» («обязан»). Как известно, этот термин является одним из краеугольных правовых понятий. С его помощью формулируются общеизвестные юридические постулаты (например, «нет прав без обязанностей»). Он фигурирует практически во всех нормативных актах, регламентирующих статус каких-либо субъектов. Широко применяется он и в Конституции РФ (ст.ст.57, 58, 59 и др.). Но Конституция, видимо, для нашего УПК не указ.
Что же получилось в УПК в результате этой терминологической реформы?
профессор Московской государственной юридической академии,
доктор юридических наук
«Российская юстиция», N 10, октябрь 2003 г.
Актуальная версия заинтересовавшего Вас документа доступна только в коммерческой версии системы ГАРАНТ. Вы можете подать заявку на получение полного доступа к системе бесплатно на 3 дня.
Если вы являетесь пользователем интернет-версии системы ГАРАНТ, вы можете открыть этот документ прямо сейчас или запросить по Горячей линии в системе.
«Обязан» или «не вправе»? К чему ведет «лингвистическая» новация в УПК РФ