закрой поддувало знак что значит

Закрой поддувало знак что значит

Выберите вашу станцию:

Азбука путевых знаков

Многие пассажиры, глядя в окно, наверняка не раз задавались вопросом: что это за мудреные знаки, указатели, обозначения буквами, цифрами, которые тянутся вдоль пути то на шестах, то на столбах, окрашенные то в один цвет, то в полоску? Эти знаки действительно мудрые, как наука всякого точного ремесла.

Путевые знаки применяются для обозначения того или иного места железнодорожного пути. Они необходимы машинисту при ведении поезда, планировании и производстве путевых работ, фиксировании места расположения сооружений, уровня воды на участках пойменных насыпей и в ряде других случаев. К путевым относятся километровые, уклоноуказательные, пикетные знаки, реперы начала и конца круговых кривых, особые путевые знаки

Километровые знаки устанавливают с правой стороны пути (в направлении отсчета километров) не ближе 3,1 м от оси крайнего пути в выемках (кроме скальных) и на выходах из них (на протяжении 100 м) километровые знаки ставят не ближе 5,7 м от оси крайнего пути. Столб окрашивают в серый цвет, а его низ и верхнюю заостренную часть – в черный На магистральных направлениях на вершине столбов ребром к ж.-д пути крепят плоскую табличку белого цвета с указанием километров от Москвы.

Раньше километровые столбы назывались верстовыми знаками, были полосатыми, как верстовые столбы на шоссе и столбовых дорогах и отмеряли, соответственно версты. В книге «Железные дороги 1825-1925 гг.», изданной в 1925 г. автор пишет: «Для обозначения верст, пикетов, уклонов и кривых, а также для указания границ участков, околодков (сохранена орфография оригинала) дорожных мастеров, отделений старших рабочих и проч., на бровке полотна ставятся «путевые знаки», которые должны иметь четкую надпись, ясно видимую с поезда. Путевые знаки изготовляются обычно из старых рельс с соответствующими надписями на них масляной краской. Пикеты обозначают невысокими каменными столбиками, окрашенными в белый цвет с обозначением порядкового номера от одного до девяти; десятого пикета не ставят, так как на его месте приходится верстовой столб.»

Пикетные знаки (из дерева, камня или бетона) высотой, как правило, 500 мм устанавливают на обочине земляного полотна. В районах, где снега не бывает или выпадает мало, каменные и бетонные пикетные знаки могут быть высотой 300 мм. Знаки окрашивают в серый цвет, а верх и низ деревянных знаков – в черный. На каждом знаке цифрами высотой 120 мм указывают номера закончившегося и начавшегося пикетов данного километра. Цифры пишут черной краской на двух противоположных сторонах знака, расположенных поперек полотна.

Пикетные знаки (а – деревянные, б – бетонные)

Реперы начала и конца круговой кривой (рис 3 95) изготавливают из камня или бетона, устанавливают с правой или с левой стороны ж.-д. пути не ближе 3,1 м от его оси против начала и конца круговых кривых. Буквы, указанные на столбиках, имеют высоту 35 мм с расстоянием меду буквами по вертикали 15 мм и обозначают: НКК – начало круговой кривой, ККК – конец круговой кривой, ПК – номер предыдущего пикета плюс расстояние от него до начала (конца) кривой в метрах; Р – радиус круговой кривой в метрах; В – возвышение наружного рельса в метрах.

Репер начала (или конца) круговой кривой

В старину путь маркировался также и уклоноуказателями. Их отменили на рубеже 1950-1960 годов. Крылышко уклоноуказателя глядело вверх или вниз, в зависимости от возвышения или уклона пути и указывало начало уклона и размер его в «тысячных». Уклоноуказательный знак устанавливали в местах перелома продольного профиля. Положение таблички указывает характер впередилежащего элемента профиля (уклон, подъем, площадка), а цифры – крутизну элемента в тысячных и его протяженность.

Уклоноуказатели были нужны до тех пор, пока подвижной состав был на фаркопах – то есть с винтовыми сцепками или стяжками (винтовой упряжью), а не с автоматическими, как сейчас. С конца 1930-х годов началось внедрение автосцепки и постепенно необходимость в уклоноуказательных знаках отпала.

К путевым знакам особого назначения, устанавливаемым и обслуживаемым путейцами, относятся знаки, указывающие места расположения скрытых сооружений земляного полотна (смотровые колодцы, подкюветные дренажи, штольни и т. п.); высшего горизонта вод и максимальной волны; границы ж.-д. полосы отвода и др.

Сигнальные знаки, устанавливаемые вдоль пути, требуют определенных действий от персонала, участвующего в поездной маневровой работе: «Опустить пантограф», «Поднять пантограф», «Начало толкания», «Конец толкания», «Внимание токораздел» и т.п.

Раньше, при паровозах, было много не только ныне устаревших профессий, но и сигнальных знаков на пути, как например, «Закрой сифон» и «Закрой поддувало». Все знают выражение «просифонило» – то есть продуло насквозь. Так вот сифон действительно создает искусственную тягу в топке паровоза, что заставляет топливо гореть гораздо активнее. Помощник машиниста открывает кран на котле, и из сифонного кольца начинает с силой струиться в трубу пар. Когда сифон включен, особенно если паровоз работает на угле или на дровах, он поднимает из паровозной трубы искры, а порой и крупные горящие куски топлива. При проходе паровоза с сильно открытым сифоном под мостом (а в паровозные времена, то есть до середины 1960-х годов, множество пешеходных, автодорожных, узкоколейных мостов и путепроводов были еще полностью деревянными) могли произойти поджоги моста или сильное задымление, опасное для пешеходов.

Знак «Закрой поддувало» ставился перед пешеходными настилами и мостами, которые находятся под паровозом. В старину из-под паровоза прилично сорило из топки на путь горящими хлопьями шлака и кусками пылающего угля. Путь, по которому ходили паровозы на твердом топливе (уголь, дрова, сланец, торф), был всегда узнаваем. Были случаи, когда целые станции сгорали из-за поджога деревянных шпал и брусьев упавшим паровозным жаром. Знак «Закрой поддувало» заставлял паровозную бригаду закрывать в опасном месте зольник. На новых паровозах выпуска 1930-1950-х годов стояли большие бункерные зольники, сквозь которые шлак из топки просыпался гораздо меньше, однако знаки «Закрой поддувало» еще долго продолжали стоять, пока паровозы не ушли совсем.

Знаки «Начало толкания» и «Конец толкания» ограничивают место на затяжном подъеме, где должно начинаться и заканчиваться подталкивание поездов локомотивом-толкачом.

Знак «Граница станции» – это место, где заканчивается перегон и начинаются станционные пути – другое служебное подчинение.

А вот знак «Проводник» хитрее: это совсем не тот проводник, о котором могут подумать непосвященные, здесь значение иное. Раньше, когда на локомотивах не было радиостанций и машинисту нельзя было передать никакого сообщения, при неисправности входного семафора или светофора, который ограждал въезд на станцию, поезд по инструкции должен был встречать представитель дежурного по станции (нарочный) – он-то и назывался проводником. В руке он держал крашеную жестяную или стальную табличку с выдавленной надписью: «Билет-проводник № такой-то, станция такая-то, для приема четных или нечетных поездов». Получив этот билет, машинист получал право въезжать на станцию в сопровождении этого самого проводника. Так вот место, где проводник должен был встречать поезд, и указывалось табличкой «Проводник».

К путевым знакам относят также предельные столбики – они устанавливаются в середину междупутья там, где расстояние между осями сходящихся путей составляет 4100 мм (нормальное междупутное расстояние на перегонах). На станционных путях допускается расстояние 3810 мм.

Предельные столбики: а – для главных и приемоотправочных путей; б – для станционных путей

На перегрузочных путях с зауженным междупутьем предельные столбики размещают в местах, где ширина междупутья достигает 3600 мм. На криволинейных участках это расстояние должно увеличиваться при уменьшении радиуса рельсовой колеи. На предельных столбиках парковых путей на срезах, обращенных к стрелкам, указывают номера путей, между которыми расположен столбик. Эти знаки указывают «предел» – место, дальше которого нельзя ставить вагон. В просторечии железнодорожники так и называют эти столбики «пределом» или «проходом» и говорят, например: «стоит за пределом», «есть проходы», «убрались за проход» – то есть хвост состава уместился за предельный столбик. В старину существовали еще столбики, которые указывали границы участков, дистанций или околотков. Их называли граничные столбики от слов «граница» или «грань».

В «Положении о сигналах на железных дорогах в России» от 31 января 1873 г. предельные столбики упоминаются как Указатели стояния поездов:

«§33. Указатели стояния поездов. На станционных путях особыми столбиками, окрашенными в красный цвет, должны быть обозначаемы те части путей, где может быть допущено размещение поездов и вообще подвижного состава при остановке. Эти столбики помещаются во всех углах сходящихся путей, на таком расстоянии от их соединения, где ширина междупутья составляет не менее 6 ½ фут. (0,93 саж.).

Примечание. Исключение допускается только для Николаевской железной дороги, где столбики могут быть установлены, на таком расстоянии от соединения путей, где ширина междупутья составляет не менее 5 ½ фут. (0,79 саж.)».

А в «Правила о сигналах», изданных в 1897 г. Московско-Казанской ж.д. в разделе «Станционные сигналы» дается следующее их определение:

« Указывающие место стояния поездов на станционных путях: Предельные столбики, поставленные между путями. Поезд или отдельные вагоны не должны переходить за эти столбики, т.е. тем самым приближаться к месту пересечения, разветвления двух смежных путей.»

Особая железнодорожная живинка – временные переносные путевые знаки. Это сугубо железнодорожная специфика. О некоторых из них, уже было рассказано выше («Граница станции», «Проводник»). Еще есть знаки «Остановка локомотива», «Остановка первого вагона», «Поднять пантограф», «Опустить пантограф», «Конец контактной подвески» и др.

Знак «С» означает подачу в этом месте длинного свистка. Этот знак может быть установлен на столбе, щитке или на опоре контактной подвески.

Знаки «Начало опасного места» и «Конец опасного места» ограничивают место на пути, которое поезду необходимо пройти с уменьшением скорости, нередко очень значительным, например, при производстве путевых работ.

«Зеленый щит», «Желтый щит», «Красный щит» – эти переносные сигналы локомотивная бригада во время ведения поезда так и называет вслух, указывая сразу же и скорость, с которой можно следовать после прохода знака. Например, «Желтый щит, скорость шестьдесят»,– объявляет помощник. «Желтый щит, скорость шестьдесят», – повторяет машинист. Эти знаки показывают, что впереди ограничение скорости следования поезда до 60 км/ч. Когда место снижения скорости остается позади на расстоянии стандартной длины обращающихся поездов, у пути стоит зеленый щит – держать скорость установленную, то есть ту, с которой можно следовать по данному перегону или станции. А красный щит – это знак, который вообще запрещает всякое движение вперед. Ставят его для большей убедительности не рядом с путем, а прямо между рельсами. Это как у автоводителей знак «кирпич».

Предупредительные сигнальные знаки «Берегись поезда» у переездов устанавливаются на автодороге, подходящей к ж.-д. пути на расстояние 20 м от крайнего рельса с правой стороны по ходу движения автотранспорта. На расстоянии 50 м от крайнего рельса устанавливается знак «Внимание! Автоматический шлагбаум».

Есть знак, который называется «Диск уменьшения скорости», который укрепляют на столбе, устанавливаемом на обочине земляного полотна.

Железнодорожные путевые знаки – точный, безмолвно говорящий и потому особенно привлекательный профессиональный язык. Столбики, знаки, сигналы – знать всю эту премудрость было и ответственно, и очень почетно. Железнодорожники в глазах почтенной публики представлялись людьми значительного и квалифицированного труда, вызывали уважение. Каждый четко знал и делал свою работу и отвечал за неё. Во всём имелся смысл и предписание. Это была математически точная отрасль, круглосуточно работавшая как часы. Всё в ней определялось технической целесообразностью.

При подготовке статьи использованы материалы из книги Алексея Вульфова «Повседневная жизнь Российиских железных дорог», Москва, «Молодая гвардия», 2007 г., а также:

2. «Большая энциклопедия ж.д. транспорта», Москва, «Большая Российская энциклопедия», 2003 г.

Источник

Закрой поддувало знак что значит

В старину существовали еще столбики, которые указывали границы участков, дистанций или околотков. Их называли граничные столбики, от слов «граница» или «грань». Дело в том, что путь в пределах участка делится на дистанции и околотки – причем слово «дистанция» имеет английское происхождение (distance), а околоток – это уже нашенское, от назва-ния жандармских участков. Попросту говоря – отделение, то есть часть дистанции. Все линейные работники службы пути – сторожа, обходчики, монтеры, – относятся к определенному околотку. Он имеет номер, а дис-танция обозначается по названию станции, на которой находится контора дистанции – так издавна повелось. Вот и выходит, например, должность: «Путеобходчик второго околотка Бологовской дистанции пути». Граничные знаки имели такие мудреные обозначения, что автор, к стыду своему, не в состоянии их расшифровать (думаю, это теперь уже не сможет сделать никто).

Знак «Закрой поддувало» ставился перед пешеходными настилами и мостами, которые находятся под паровозом. В старину из-под паровоза прилично сорило из топки на путь горящими хлопьями шлака и кусками пылающего угля. Путь, по которому ходили паровозы на твердом топливе (уголь, дрова, сланец, торф), был всегда узнаваем. Были случаи, когда целые станции сгорали из-за поджога деревянных шпал и брусьев упавшим паровозным жаром (ведь железобетонных шпал, как сейчас, тогда еще не было). Знак «Закрой поддувало» заставлял паровозную бригаду закрывать в опасном месте зольник. На новых паровозах выпуска 1930-1950-х годов стояли большие бункерные зольники, сквозь которые шлак из топки просыпался гораздо меньше, однако знаки «Закрой поддувало» еще долго продолжали стоять, пока паровозы не ушли совсем.
Знаки «Начало толкания» и «Конец толкания» ограничивают место на затяжном подъеме, где должно начинаться и заканчиваться подталкива-ние поездов локомотивом-толкачом. Зачем нужны эти знаки, автор так понять и не смог (машинист ведь и без них знает, когда можно начинать и заканчивать подталкивать). Как говорит персонаж пьесы А. Н. Островского «Горячее сердце» – «для порядку». Знаки «Граница станции» и «Проводник» куда существеннее. Граница станции – понятно: это место, где заканчивается перегон и начинаются станционные пути – другое служебное подчинение. А вот «Проводник» хитрее: это совсем не тот проводник, о котором могут подумать непосвященные, здесь значение иное. Раньше, ко-гда на локомотивах не было радиостанций, и машинисту нельзя было передать никакого сообщения, при неисправности входного семафора или светофора, который ограждал въезд на станцию, поезд по инструкции должен был встречать представитель дежурного по станции (нарочный) – он-то и назывался проводником. В руке он держал крашеную жестяную или стальную табличку с выдавленной надписью: «Билет-проводник № такой-то, станция такая-то, для приема четных или нечетных поездов» (поезда, идущие на север и восток, испокон веков имеют четную, а на юг и запад – нечетную нумерацию). Получив этот билет, машинист получал право въезжать на станцию в сопровождении этого самого проводника. Так вот место, где проводник должен был встречать поезд, и указывалось таблич-кой «проводник».

Источник

Закрой поддувало знак что значит

Железным дорогам суждено иметь громадное влияние на внутренний быт государств, и это влияние должно быть особенно значительно в применении к обширному государству, какова Россия.

Железная дорога в России — самое востребованное, истинно народное средство сообщения. Однако из всего, что касается транспорта, люди почему-то меньше всего знают именно о железной дороге, о ее обыденной, повседневной жизни. Все способны различать марки автомобилей, знают самолеты «Ил» и «Ту», однако редкий пассажир сумеет рассказать, например, об электричке, на которой каждый день ездит на работу или на дачу, и уж тем более о железнодорожной старине — о паровозах, вокзальных колоколах, водокачках, семафорах. А ведь история железнодорожных сообщений — это целый пласт общероссийской истории, касающейся каждого из нас. Без преувеличения можно сказать, что железные дороги изменили вековое течение жизни в России. Они оказали колоссальное влияние не только на промышленное развитие нашей страны, но и на ее культуру, общественный обиход, темп жизни. Транссиб, соединивший Россию воедино «золотой пряжкой» на Кругобайкальском участке, ставший непревзойденным во всем мире памятником труду, научной мысли, творческой смелости, одновременно как бы воплотил в себе исторический путь России и ее географическое пространство.

Очевидно, что любая железная дорога — и большая магистраль, и малая ветка — это всегда артерия жизни, имеющая свое хозяйственное предназначение и приносящая пользу людям. Но это к тому же совершенно самобытный мир, государство в государстве, «полоса отчуждения» — недаром так ее всегда называли. Однако на тему железной дороги, ее истории и современности очень давно не появлялось ни одного обобщающего популярного издания. Автор попытался в какой-то степени заполнить этот непонятный и несправедливый пробел.

На основании фактов, почерпнутых из ведомственных изданий и архивов, из русской классической литературы, из ранее нигде не публиковавшихся воспоминаний ветеранов, а также из собственного опыта железнодорожной деятельности, автор делает попытку представить читателю мир железной дороги в ее будничной жизни. Несмотря на неизбежную специфичность некоторых документов и терминов, включенных в книгу, можно надеяться, что всё в ней изложенное окажется понятным не только специалистам, но и самому широкому кругу читателей. Главной целью было не создание некоей глобальной энциклопедии о железных дорогах (это потребовало бы, наверное, не одного десятка томов), а стремление к тому, чтобы по прочтении этой книги читатель другими глазами взглянул на мир «железки», увидел бы ранее им не замеченные красоту, своеобразие, историческое содержание, которые, оказывается, присутствуют в ней. Если результатом прочтения книги станет именно такая реакция, значит, автор старался не зря.

В книге сознательно опущена военная тема, которая, во-первых, вряд ли может быть отнесена к теме повседневности (к счастью!), а во-вторых, безусловно требует особого исследования. Автор старался говорить в основном о том, о чем раньше либо вовсе не говорилось в широкой печати, либо говорилось совсем немного; он собирал такие сведения, которые вроде бы лежат на поверхности, однако на поверку мало кому, включая железнодорожников, знакомы сколько-нибудь хорошо.

При подборе материала для книги предпочтение отдавалось в первую очередь дореволюционному периоду истории железных дорог, который наименее известен широкому кругу читателей. Говоря о советском времени, автор, как правило, использует это только для сравнения или сопоставления с дореволюционным. Что касается современной тематики, то под выражениями «по сей день», «и сегодня», «до настоящего времени» и т. д., которые иногда, не указывая даты, допускает автор, подразумевается период 2004–2006 годов, на протяжении которого писалась эта книга. Также сразу оговоримся, что далее просторечия «чугунка» и «железка» везде в книге употребляются без кавычек. Приводимые железнодорожные термины, незнакомые большинству читателей, выделены курсивом.

При работе над книгой мне довелось поразиться, насколько точно и вдохновенно описана железная дорога в произведениях русских писателей, которые оставили не менее существенные документальные сведения о повседневной жизни железных дорог, чем официальные архивные материалы. Например, дореволюционный обиход пассажиров или быт железнодорожников просто нельзя восстановить, не прочитав соответствующих страниц русской классики — Бунина, Чехова, Гарина-Михайловского. Автор полностью доверяет русским писателям в смысле достоверности материала; как известно, это были люди совестливые и приметливые.

Тема железной дороги абсолютно неисчерпаема, поэтому автор заранее приносит извинения представителям тех железнодорожных профессий, которые не нашли в книге достаточного отражения. Все замечания и предложения читателей будут, несомненно, с благодарностью учтены при переиздании, если таковому когда-либо суждено осуществиться.

Автор выражает особую благодарность за помощь в работе над книгой своему учителю железнодорожного дела, самому большому знатоку железки на свете, машинисту-ветерану Юрию Савельевичу Оберчуку; ветерану железных дорог, фронтовику Н. В. Седых; ветерану МПС С. А. Пашинину; руководителям компании «Российские железные дороги» B. А. Гапановичу, Н. Н. Ермакову, С. А. Кобзеву, С. В. Михайлову, В. И. Ребцу, В. Ю. Соколову, Н. Г. Шабалину; сотрудникам компании В. В. Авдееву, К. В. Иванову, М. В. Кузнецову, С. Р. Нигматжанову, О. В. Пределю, C. В. Шатохину; членам Всероссийского общества любителей железных дорог А. С. Бернштейну, А. А. Васильеву, Н. А. Волкову, Н. А. Ермолаеву, Л. Л. Макарову, А. В. Макурову, А. С. Никольскому, Н. Ю. Пытелю, Л. Н. Рагозину, Г. Г. Угарову, И. М. Хилько, А. И. Шутко; преподавателю МГУПС Т. Л. Пашковой; главному редактору журнала «Локомотив» В. Н. Бжицкому и главному редактору журнала «Локотранс» О. А. Сергееву; коллекционеру, историку и архивисту Ю. Г. Толстову; историку Ю. Л. Ильину; директору Центрального музея железнодорожного транспорта Г. П. Закревской и сотруднику этого музея Я. М. Митнику; директору Центрального музея Октябрьской железной дороги Л. А. Давыдовой; директору музея локомотивного депо Тверь С. Н. Дмитриевой; сотруднику Центральной научно-технической библиотеки ОАО «РЖД» Г. М. Афониной; директору музея Приволжской железной дороги А. Б. Фирсову; сотруднику музея Южно-Уральской железной дороги Л. П. Степановой; сотрудникам музея Восточно-Сибирской железной дороги А. В. Хобте и Л. И. Данилейко; директору музея Владимирского железнодорожного узла В. Н. Малиновскому; коллекционеру О. В. Киселеву (Воронеж); авторам книги «Орловские магистрали» историкам и журналистам М. А. Шаненкову и А. И. Кондратенко; начальнику базы запаса паровозов на станции Ермолино Северной железной дороги Ю. П. Мочалову; машинистам электровоза А. Б. Апрельскому и А. П. Пахомову и многим другим, с кем довелось трудиться или общаться на железке.

НА РЕЛЬСАХ ИСТОРИИ

В раздумьях о железной дороге невольно задаешься вопросом: какое слово больше всего подошло бы для определения ее существа? Какая она? Красивая? Огромная? Добрая? Суровая? Долгая? Могучая? Трудовая? Необходимая? Бесконечная? Тревожная? Героическая? Та, на которой бывает всё? Вроде бы все слова подходящие, но какой-то самый важный смысл ни одно из них до конца не выражает.

В результате все-таки нашлось одно обобщающее слово: железка — привычная. Повседневная. То, чего не может не быть. Кажется, что она была всегда, от века.

Источник