замятин дракон о чем произведение

План-конспект урока по теме «Рассказ Е.Замятина «Дракон» как обращение новой действительности и «нового человека»»

Разделы: Литература

Цель урока:

Путем анализа рассказа Е. Замятина «Дракон» определить взгляд писателя на новую историческую действительность и на образ «нового человека».

Рабочие цели:

— Закрепление навыков анализа произведения малой формы.
— Развитие умения устанавливать единые общие признаки и свойства целого путём сопоставления знаний, умения выделять общие и существенные признаки, делать обобщающие выводы.
— Формирование нравственно-эстетических взглядов учащихся.

Организация работы:

Портрет Е. Замятина.

Тексты рассказа Е. Замятина «Дракон».

Иллюстрации картин художников-экспрессионистов:

Т. Владова «Игра в гуся»
А. Бродский «Шейх»
В. Козлов «Синегория»

2. Музыкальное оформление:

А. Скрябин. Симфония № 1 ми мажор, соч. 26.

Оформление доски:

Тема: » Рассказ Е. Замятина «Дракон» как отражение новой действительности и «нового» человека».

— Вот – Любовь
Того вампирственного века,
Который превратил в калек
Достойных званья человека!
А. Блок
(«Возмездие»)

Ход урока.

1. Вступительное слово учителя.

2. Художественное чтение рассказа.

(Текст читает ученик, заранее подготовленный, чтение сопровождается музыкой А. Скрябина. Симфония № 1 ми мажор, соч. 26, часть 2. Allegro dramatico).

Вопрос: (ученику)
Что ты хотел выделить, подчеркнуть, передать интонационно в рассказе во время чтения?

(В первую очередь, хотелось выделить драматизм ситуации, подчеркнуть особенности образа героя рассказа, передать обостренно эмоциональный характер всего произведения).

3. Обсуждение в форме эвристической беседы.

— Ваше впечатление от рассказа? (вопрос классу).
Необычный, непонятный, очень эмоциональный рассказ.

— Какую роль, по-вашему, сыграл прозвучавший фрагмент симфонии А. Скрябина?
Музыка помогла усилить восприятие рассказа, отразить его экспрессию, передать особенности той действительности, в которой происходят события, создать определенный настрой для понимания произведения).

— Как, на ваш взгляд, связываются слова А. Блока, вынесенные в эпиграф к уроку, и рассказ?
Можно сказать, что слова Блока из поэмы «Возмездие» отражают основную мысль рассказа о том, как действительность влияет на формирование человеческой личности, когда меняются местами «высокое» и «низкое», когда человек проходит идеологическое и нравственное испытания. Эпитет в определении века «вампирственный» очень хорошо подчеркивает весь драматизм ситуации, в которой из человека, в первую очередь, «высасывались» нравственные основы, обнажая его первобытную сущность. Отсюда и сравнение с калеками – моральными калеками, утратившими духовное, нравственное начало. Кстати, сам А. Блок это хорошо показал в своей поэме «Двенадцать» в образе отряда красногвардейцев.

— Значит, тема рассказа Замятина характерна для русской литературы данного периода?
Да, к этой теме, пытаясь осмыслить новую действительность и человека, рожденного ею, обращаются М.Булгаков в романе «Белая гвардия», повестях «Собачье сердце», «Роковые яйца», М. Зощенко в своих рассказах, И. Бабель в «Конармии», Б. Пильняк в романе «Голый год».

4. Анализ рассказа ( работа с текстом по предложенным вопросам).

— Чем же выделяется из этих произведений рассказ «Дракон» Е. Замятина?
Рассказ «Дракон» может показаться беглой зарисовкой, но автор сумел поднять её на высоту почти символической картины, осмысливая которую, Замятин дает свой взгляд нановую действительность и «нового» человека.

— Давайте остановимся подробнее на его особенностях. Первое, что привлекает внимание читателя, это название «Дракон»? Почему дракон?

(Зачитывается справка из толкового словаря: дракон – сказочное чудовище в виде крылатого огнедышащего змея, пожирающее людей и животных).

— Что же заставляет обозначить конфликт?

Окружающая действительность, тот мир, в котором формируется драконо-человек. Он тоже двойствен. Замятин показывает мир, разделенный на двое: один – «бредовый, туманный, неизвестный», другой – «земной, человечий, человеческий». Двоемирье новой действительности отражает двойственную сущность «нового» человека, рожденного этим миром. Связывают эти миры несущиеся «в неизвестное вон из земного мира трамваи».
Мир «неизвестный» – это то будущее, к которому стремятся, но какое оно будет – не знают. Изображая его, автор использует развернутые метафоры («невидимые за туманной занавесью, поскрипывая, пошаркивая, на цыпочках бредут вон желтые и красные колонны, шпили и седые решетки. Из бредового, туманного мира выныривали в земной мир драконо-люди») и сравнения («изрыгали туман, слышимый в туманном мире как слова, но здесь – белые, круглые дымки», «солнце в тумане – слева, справа, вверху, внизу – голубь над загоревшимся домом»). С помощью оксюморона (» горячечное, небывалое, ледяное солнце», » Люто замороженный, Петербург горел и бредил») Замятин усиливает «бредовость» этого мира, показывая, что в этом мире все безумно и, в первую очередь, безумен человек, оказавшийся там.

— Но дракон, существующий «на трамвайной площадке, действует вполне осознанно.
Да, потому что его драконье начало сформировано идейным началом новой действительности. В данный момент, он – представитель новой власти, и символом этого становится винтовка (деталь, подчеркивающая значительность дракона), ведь все остальные атрибуты власти только снижают значимость образа («Картуз налезал на нос и, конечно, поглотил бы голову дракона, если бы не уши: на оттопыренных ушах картуз засел. Шинель болталась до полу; рукава свисали; носки сапог загибались кверху – пустые.»)

— Мы уже говорили, что одной из особенностей творческого стиля Е. Замятина становится отражение в нем особенностей эстетики экспрессионизма. По иллюстрациям картин Т. Владовой «Игра в гуся», А. Бродского «Шейх», В. Козлова «Синегория» видно, что художники-экспрессионисты предпочитали воплощать внутренние движения души, а не явления внешнего мира, тем самым как бы выражая мысль о несовершенстве мира и неблагополучии человека в нем. Как это отражено в рассказе Замятина «Дракон«?
Как и художники-экспрессионисты, Замятин не дает подробного изображения, а лишь намечает контуры, выделяя в описываемом объекте самое впечатляющее, существенное. Это отражено, в первую очередь, в образе драконо-человека.

— Что необычно в создании образа драконо-человека?
Нет конкретизации образа, он формируется с помощью сопоставления портретных деталей, что также отражает двойственность персонажа. Рот – «дыра в тумане», руки – «красные драконьи лапы», «два глаза – две щёлочки». Единственная конкретная деталь – оттопыренные уши, на которых «картуз засел», что подчеркивает физическую мелкость данного персонажа. Возможно, одежда не по размеру должна подчеркнуть то, что человек находится не на своем месте.
Это отражает и речевая характеристика. По словам («морда», «стервь», «воробьеныш», «трепыхнулся») и речевым оборотам («Ну скажи ты на милость», «ей-бо…», «мать ты моя!») видно, что это малограмотный, скорее всего деревенский мужичок, захваченный историческим водоворотом. Причем, одним словом «стервь» он называет и интеллигента, которого конвоирует, и воробья, которого согреет. Меняется только интонация, с которой он это произносит: раздраженная (» И еще разговаривает, стервь, а?») и умилительно-радостная («Стервь этакая; будто трепыхнулся, а?»). Надо отметить, что прием синтаксического параллелизма в данных предложениях также используется для подчеркивания двойственности образа человеко-дракона.
Скорее всего, герой не понимает всего происходящего, но, следуя идее, рьяно её защищает, в первую очередь, выступая против тех, кто превосходит его интеллектуально и имеет иные жизненные принципы. Его раздражает интеллигент, который не боится представителя новой власти («и ещё разговаривает»), поэтому дракон с идейной легкостью отправляет его » без пересадки – в Царствие Небесное. Штыком».
Но то, что не относится к идеологии, заставляет проявиться гуманному человеческому началу, отсюда жалость к воробышку и спасение его.
Интересно то, что эта двойственность отражена в портретных деталях. Так, когда происходит убийство, в образе дракона исчезает всё человеческое – остается только одежда («Дыра в тумане заросла: был только пустой картуз, пустые сапоги, пустая шинель»). Только герой замечает птичку, как образ меняется («из глубины – выросли красные, драконьи лапы»), появились » два глаза – две щёлочки из бредового в человечий мир», обозначились эмоции («Дракон оскалил до ушей туманно-полыхающую пасть»). И что ещё больше подчеркивает человечность образа – винтовка, символ власти, которая в этот момент «валялась на полу».
Но птичка улетела – и «бредовость» возвращается («Медленно картузом захлопнулись щелочки в человечий мир. Картуз осел на оттопыренных ушах. Проводник в Царствие Небесное поднял винтовку»).

— 1918г. Время создания рассказа. Эта дата как-то помогает понять идею произведения?
Становится понятным, что Е. Замятин, как и А. Блок в своей поэме «Двенадцать», изобразил в рассказе окружающую его действительность, то, свидетелем чего он стал и, в данный момент, оценивать происходящее не может. Он фиксирует то, что отметил его объективный и субъективный взгляд, чтобы в дальнейшем все это осмыслить и оценить. Как писал А.П.Чехов: » Настоящий писатель – то же, что древний пророк: он видит яснее, чем обычные люди».

Вывод:

— А как сейчас можно оценить значимость этого рассказа, смогли ли мы найти в нем ответ на вопрос, прозвучавший в начале урока: «Что победит в человеке: духовное, гуманистическое — или звериное, утробное?»
Автор не дает нам прямого ответа, но образом драконо-человека он как бы показывает – каждый человек двойствен, в каждом есть и «высокое» и «низкое». Каждому предстоит выбор одного из двух начал, и от того, каков будет этот выбор, что победит: духовное, гуманистическое — или звериное, утробное – и зависит будущее, от выбора личности зависит путь развития общества. Своим рассказом «Дракон» Е. Замятин заставляет нас задуматься об ответственности за тот выбор, который сделает каждый из нас, так как именно этим мы определяем не только свою судьбу, но и судьбы будущих поколений.

Д/З: Прочитать рассказ Е. Замятина «Пещера», определить его идейно-художественные особенности, подготовить аргументированный ответ на вопрос: «В чем видит писатель причины трагизма человеческого бытия? (По рассказам Е. Замятина «Дракон» и «Пещера»).

Литература.

Примечание: анализ данного произведения формирует у учащихся начальное понимание взглядов Замятина на новую действительность и «нового» человека». Это поможет увидеть развитие взглядов в других произведениях и более глубоко понять идейно-художественное своеобразие романа Е. Замятина «Мы».

Источник

Политическая сказка Евгения Замятина «Дракон»

ТЕХНОЛОГИЯ РАЗВИТИЯ КРИТИЧЕСКОГО МЫШЛЕНИЯ ЧЕРЕЗ ЧТЕНИЕ И ПИСЬМО

учитель высшей квалификационной категории

Политическая сказка Евгения Замятина «Дракон»

ПЛАН-КОНСПЕКТ УРОКА ЛИТЕРАТУРЫ

Тип урока: урок-исследование.

Формы учебной деятельности: фронтальная, групповая, индивидуальная.

Цели и задачи урока:

· проведение анализа идейно-художественных особенностей политической сказки Евгения Замятина «Дракон» в форме урока-исследования (с постановкой и решением проблемных задач литературоведческого характера);

· формирование целостного представления об особенностях художественного мира Евгения Замятина, о глубинных связях между сказкой «Дракон» и романом «Мы»;

· развитие когнитивных и креативных способностей.

на доске – портрет писателя, его имя и название сказки, ниже – дата написания (1918); на обороте крыла доски – имя писателя, название романа «Мы», дата написания (1921) (записи расположены таким образом, чтобы при повороте крыла они были симметричны и складывались в единое целое);

карточки с заданиями для работы в парах.

1. Эпиграф урока: «О, сколько нам открытий чудных

Готовит просвещенья дух…»

– Сегодня мы действительно совершим ряд «чудесных открытий», потому что проводим урок-исследование, урок практического анализа необычного художественного текста – политической сказки Евгения Замятина «Дракон».

2. Знакомство с основными вехами биографии Евгения Замятина (обращаем внимание на его прозвище «Англичанин», на организацию травли после опубликования в 1929 году в Чехии романа «Мы») – сообщение учащихся (индивидуальное домашнее задание).

3. Чтение отрывка из письма Замятина к Сталину, в котором он излагает просьбу разрешить ему отъезд за границу и говорит о возможности стать «английским писателем».

Приговоренный к высшей мере наказания – автор настоящего письма – обращается к Вам с просьбой о замене этой меры другою. (…) Для меня как для писателя именно смертным приговором является лишение возможности писать, а обстоятельства сложились так, что продолжать свою работу я не могу, потому что никакое творчество немыслимо, если приходится работать в атмосфере систематической, год от году все усиливающейся, травли. (…)Если обстоятельствами я буду приведен к невозможности быть русским писателем – может быть, мне удастся стать на время английским, тем более, что по-русски об Англии я уже писал, а писать по-английски мне немногим труднее, чем по-русски ».

ВЫЗОВ (постановка проблемы).

1. – Следует ли считать Евгения Замятина «европеизированным» писателем, автором «прозападного толка» или это воистину русский писатель с русской душой?

2. – К какому художественному методу можно отнести данное произведение?

ОСМЫСЛЕНИЕ (исследование политической сказки Замятина «Дракон»).

Чтение вслух сказки Замятина по эпизодам и выявление ассоциативных связей с произведениями русской и зарубежной литературы на уровне темы, мотивов, героев, проблем и стилевых особенностей (домашнее задание).

Люто замороженный, Петербург горел и бредил. Было ясно: невидимые за туманной занавесью, поскрипывая, пошаркивая, на цыпочках бредут вон желтые и красные колонны, шпили и седые решетки. Горячечное, небывалое, ледяное солнце в тумане – слева, справа, вверху, внизу – голубь над загоревшимся домом. Из бредового, туманного мира выныривали в земной мир драконо-люди, изрыгали туман, слышимый в туманном мире как слова, но здесь – белые, круглые дымки; выныривали и тонули в тумане. И со скрежетом неслись в неизвестное вон из земного мира трамваи.

На трамвайной площадке временно существовал дракон с винтовкой, несся в неизвестное. Картуз налезал на нос и, конечно, проглотил бы голову дракона, если б не уши: на оттопыренных ушах картуз засел. Шинель болталась до полу; рукава свисали; носки сапог загибались кверху – пустые. И дыра в тумане: рот.

Это было уже в соскочившем, несущемся мире, и здесь изрыгаемый драконом лютый туман был видим и слышим:

— …Веду его: морда интеллигентная – просто глядеть противно. И еще разговаривает, стервь, а? Разговаривает!

— Ну и что же – довел?

— Довел: без пересадки – в Царствие Небесное. Штычком.

Дыра в тумане заросла: был только пустой картуз, пустые сапоги, пустая шинель. Скрежетал и несся вон из мира трамвай.

И вдруг – из пустых рукавов – из глубины – выросли красные, драконьи лапы. Пустая шинель присела к полу – и в лапах серенькое, холодное, материализованное из лютого тумана.

— Мать ты моя! Воробьеныш замерз, а? Ну скажи ты на милость!

Дракон сбил назад картуз – и в тумане два глаза – две щелочки из бредового в человечий мир.

Дракон изо всех сил дул ртом в красные лапы, и это было явно слова воробьенышу, но их – в бредовом мире – не было слышно. Скрежетал трамвай.

— Стервь этакая: будто трепыхнулся, а? Нет еще? А ведь отойдет, ей-бо… Ну ска-жи ты!

Изо всех сил дул. Винтовка валялась на полу. И в предписанный судьбою момент, в предписанной точке пространства серый воробьеныш дрыгнул, еще дрыгнул – и спорхнул с красных драконовых лап в неизвестное.

Дракон оскалил до ушей туманно-пыхающую пасть. Медленно картузом захлопнулись щелочки в человечий мир. Картуз осел на оттопыренных ушах. Проводник в Царствие Небесное поднял винтовку.

Скрежетал зубами и несся в неизвестное, вон из человеческого мира, трамвай.

С русской литературой произведение Замятина роднит

· обращение к образу Петербурга, наделение его качествами человека;

· использование пейзажа как средства передачи психологического состояния человека;

· образ главного героя – маленького, неказистого человека;

· обращение к образу революции; столкновение народа и интеллигенции;

· использование мотива дороги, движения как знакового для авторского замысла;

· особая роль деталей;

· уподобление человека животному и животного – человеку;

· жанр – сказка, хотя и особого типа (политическая).

С европейской литературой его сближает

· образ дракона, не характерный для русской культуры;

· мотив шинели без человека («Человек-невидимка» Герберта Уэллса);

· отсутствие прямой авторской оценки происходящего (как, например, в новелле Проспера Мериме «Маттео Фальконе»).

Вывод: произведение Евгения Замятина обнаруживает несомненную связь прежде всего с традициями русской классики. Это, конечно, русское произведение, но с особенной стилистикой и особенной формой изложения. Евгений Замятин, бесспорно, русский писатель.

3. Самостоятельная работа в парах над заданием с карточек (5 минут).

А. Выделите эпизоды в сказочном рассказе Замятина; понаблюдайте за изменениями художественного пространства в нем; найдите особенности течения художественного времени.

Б. Охарактеризуйте форму повествования. Какова авторская позиция? Какими средствами она передается?

(Форма повествования – от третьего лица, от лица повествователя. Прямо автор себя не показывает, но авторская оценка проявляется в негативном портрете красноармейца, в авторской характеристике – «проводник в Царствие Небесное», в пейзаже: революционный Петербург «горел и бредил».)

В. Охарактеризуйте героя. Какими средствами создает автор его образ? Почему в диалогах нет авторских слов?

Г. Понаблюдайте за приемом «художественная деталь» (портретная, пейзажная, вещественная), найдите примеры. Какие из них явно относятся к символическим?

(Портретные: большая. Не по росту шинель, пустые рукава, картуз, оттопыренные уши, щели глаз. Пейзажные: «седые решетки», «туманная занавесь». Вещественные: винтовка, трамвай. Две последние явно символические: человек с ружьем как символ эпохи революции и трамвай как символ несущегося времени.)

Д. Понаблюдайте за вариантами рефрена. Чем они отличаются?

(1. «И со скрежетом неслись в неизвестное вон из земного мира трамваи». Первое обращение к образу трамвая пока довольно нейтральное. Обращают на себя внимание лишь слова «вон из земного мира».

2. «Скрежетал и несся вон из мира трамвай». Эта фраза стоит сразу после портрета «дракона», она усиливает мотив опустошенности его души, отрыва от человеческого мира.

3. «Скрежетал трамвай». Скрежет трамвая заглушает человеческие слова, сказанные «драконом» воробью. Образ можно понять и в прямом, и в переносном смысле.

4. «Скрежетал зубами и несся в неизвестное, вон из человеческого мира, трамвай». Фраза удлинилась, и образ несущегося трамвая приобрел более зловещий и явно символический характер.)

4. Прослушивание ответов и обсуждение итогов исследования с целью установления соответствия данного произведения законам того или иного художественного метода.

Вывод: метод Замятина в данном произведении далек от реализма, это модернизм, символизм в прозе.

5. Творческий практикум.

Обсуждение возможности введения в финальную часть пейзажа. Определение места вводимой пейзажной зарисовки – до последнего предложения или после него.

Вывод: поместить пейзажную зарисовку надо именно перед последним предложением, так как в нем заключена очень важная мысль, помогающая увидеть эволюцию взглядов писателя: «трамвай 1918 года» в политической сказке писателя несется в «неизвестное», в «никуда». А уже через 3 года (переворачивается крыло доски – две записи складываются воедино) будет написана книга, где этот «трамвай» примчится в страшный, абсурдный мир Единого Государства из романа «Мы».

– Какие «чудные открытия» сделаны нами сегодня?

– Составьте свою пейзажную зарисовку для финала сказочного рассказа в стиле Замятина. (Например: «Полыхнуло на миг горяче-стылое солнце и вновь утонуло в тумане».)

Источник

Школьные знания

воскресенье, 8 марта 2015 г.

Прочитав рассказ Е. Замятина » Дракон«, мы не сразу можем уловить смысл произведения. Чересчур много метафор. Давайте проанализируем его по частям.

Вообще, прочитав сначала название, мы представляем в голове образ сказочного дракона, думаем, что рассказ, скорее всего, для детей написан. Но первое впечатление обманчиво.

Рассказ написан в 1918 году, когда к власти пришли большевики и разгорелась Гражданская война. Этот суровый период и показывает Замятин в «Драконе».

_____________________________________________
1-| Люто замороженный, Петербург горел и бредил. |- сразу мы видим в первом предложении рассказа такой приём, как оксюморон. На улице зима, но город «горел», что наводит на мысль о каких-то страшных событиях в нем.

2-| Было ясно: невидимые за туманной занавесью, поскрипывая, пошаркивая, на цыпочках бредут вон желтые и красные колонны, шпили и седые решетки. |- Замятин использует для описания желтые и красные цвета. Первый ассоциируется с болезнью, а второй с пролитой кровью. Шпили и решетки нагнетают атмосферу происходящего.

4-| Из бредового, туманного мира выныривали в земной мир драконо-люди, изрыгали туман, слышимый в туманном мире как слова, но здесь – белые, круглые дымки; выныривали и тонули в тумане. |- люди в Петербурге сравниваются с драконами. Они потеряли человеческий облик, выходили из «тумана», который скрывал их настоящее лицо, но долго не смогли продержаться снаружи. Им надо было окунуться с головой в революцию, чтобы власть не наказала их.

5-| И со скрежетом неслись в неизвестное вон из земного мира трамваи. |- трамвай олицетворяет человеческую нравственность, которая в тот период начала исчезать (например, вера в Бога стала запретной, жизнь человека начала обесцениваться).

8-| И вдруг – из пустых рукавов – из глубины – выросли красные, драконьи лапы. Пустая шинель присела к полу – и в лапах серенькое, холодное, материализованное из лютого тумана.
— Мать ты моя! Воробьеныш замерз, а! Ну скажи ты на милость!
Дракон сбил назад картуз – и в тумане два глаза – две щелочки из бредового в человечий мир. |- в этой сцене мы убеждаемся, что не до конца Дракон потерял человеческие качества. Увидев замерзшего воробья (причем, заметьте, Замятин употребляет слово «воробьеныш», чтобы подчеркнуть беззащитность этого маленького создания), он сразу старается его пригреть. От этого из того затуманенного мира прорезаются «две щелочки», то есть два глаза, но не широко распахнутые и не смотрящие на происходящее вокруг трезво.

9-| Дракон изо всех сил дул ртом в красные лапы, и это были, явно, слова воробьенышу, но их – в бредовом мире – не было слышно. Скрежетал трамвай.
— Стервь этакая; будто трепыхнулся, а? Нет еще? А ведь отойдет, ей-бо. Ну скажи ты! |- в Драконе просыпается надежда на то, что воробушек всё же сможет очнуться. Он чуть ли не сказал «ей-богу». Это означает, что религиозное начало в человеке не так-то просто уничтожить одним махом, как попыталась новая власть.

11-| Дракон оскалил до ушей туманно-полыхающую пасть. Медленно картузом захлопнулись щелочки в человечий мир. Картуз осел на оттопыренных ушах. Проводник в Царствие Небесное поднял винтовку.
Скрежетал зубами и несся в неизвестное, вон из человеческого мира, трамвай. |- в заключительном эпизоде мы видим, что дракон всё же выбрал путь жестокости и зла. А добро (трамвай) всё дальше уходит от него.

Источник

Урок-мастерская по рассказу Евгения Замятина «Дракон»

Чтение с остановками

Несколько слов о важном

Когда говорят о необходимости внедрения в школьную практику современных технологий, речь идёт не только об использовании компьютеров. Современные технологии — это прежде всего новые пути “добывания” информации и работы с ней, новые взаимоотношения “учитель — ученик”, деятельностный характер обучения.

Технологии развития критического мышления (ТРКМ) вызывают сегодня большой интерес учителей. Среди приёмов использования ТРКМ есть такой, как “чтение с остановками”. Главная цель урока литературы — воспитание настоящего читателя, развитие читательского вкуса, умения видеть текст и осмыслять его, и здесь важность этого приёма переоценить трудно.

Возможно, использование ТРКМ — это путь к избавлению школьника от малополезного, механического чтения огромных томов. Чего стоят многие сотни страниц «Тихого Дона»! Положа руку на сердце — кто из детей — да и учителей! — внимательно прочёл его полностью? Может быть, использование ТРКМ — это путь к настоящему чтению, к чтению со стремлением многое замечать, делать читательские открытия, осмыслять, путь к умению видеть мастерство писателя.

Неприятно признавать, но новые технологии на уроках сейчас часто используются. ради самих технологий. Как часто они используются на открытых уроках, явно “выламывающихся” из программы по литературе, то есть никакого отношения к её прохождению не имеющих! При существующей перегруженности программы отдать два-три урока “под мастерскую” можно только при условии, что в школе “гости”, которым надо показать “парадный урок”.

Предлагаемая вашему вниманию мастерская по рассказу Замятина «Дракон», рассчитанная на два учебных часа, легко вписывается в программу как 10-го, так и 11-го класса. Её можно (и даже целесообразно) провести при обучении написанию рецензии — как практическую работу по её подготовке. Можно дать в 11-м классе — вместо рекомендованного для анализа в учебнике под ред. В.В. Агеносова рассказа «Пещера», трудного даже для сильных учащихся.

Рассказ «Дракон» необыкновенно ценен тем, что доносит до учащихся “воздух эпохи”, позволяет поднять важные нравственные проблемы и при малом объёме (следовательно, при минимальных временных затратах) служит прекрасным материалом для исследования писательского мастерства.

Текст рассказа вполне помещается на листе формата А4. Мы делим его на пять частей, разрезаем и предлагаем учащимся читать “по частям”, каждый раз закрепляя свою рефлексию путем записей в таблице и прогнозируя дальнейшее содержание рассказа.

Уроки по «Дракону» проведены в лагере «Зеркальный» для санкт-петербургских школьников — победителей олимпиады по литературе, а также для учащихся 10-го класса Международного лицея Санкт-Петербурга. Десятиклассники отметили этот урок как один из самых интересных за год.

Ход урока

С начала на доске и в тетрадях должно появиться просто слово “Дракон”, без сообщения имени автора и названия урока. Как показал опыт, иначе невозможно добиться “чистой” рефлексии: в сознании ребят, особенно читающих, пойдёт рефлексия “литературная” — вспомнится и «Дракон» Евгения Шварца, и само имя Замятина.

— Дракон… Запишите ассоциативный ряд к этому слову. При чтении подчёркивайте слова, которые записали и вы, и ваши коллеги по классу. Можно также дописывать те слова, которые вы считаете “вашими”, но которые не сразу пришли в голову.

Как обычно выглядит дракон? Каково его “цветовое решение”?

Где встречается этот образ?

Это начало урока нравится учащимся. Ассоциативный ряд выстраивается легко, цветовое восприятие слова, как правило, одинаковое (обычно зелёный и красный цвета). Важно подчеркнуть, что это существо мифическое, сказочное.

(Ряд наиболее часто встречающихся слов записывается на доске.)

— Считаете ли вы слово “Дракон” удачным для названия рассказа? Почему?

Кратко запишите ожидаемое содержание (время, место, сюжет) рассказа с таким названием.

(Записи, чтение, дополнение записей.)

Название рассказа ребята считают удачным — короткое, ёмкое, звучное слово, сразу привлекающее внимание. Они легко фантазируют, предвосхищая сюжет, и чем дальше их версия будет от замятинского рассказа, тем будет интереснее.

Сообщение цели и задач урока. Запись на доске и в тетради: “Евгений Замятин. «Дракон»”.

Вступительное слово учителя может быть примерно таким.

…Читая, смотря фильм, следя за развитием каких-то событий, мы иногда говорим: “Этого я не ожидал!” Человек так уж устроен, что всегда стремится заглянуть вперёд, предугадать дальнейшее — словом, прогнозировать. Существует такое понятие, как читательский прогноз.

Какие книги вам больше нравится читать: те, в которых вы легко угадываете, что будет с героями, или те, в которых сюжет имеет совершенно неожиданные повороты? Интересно ли “отгадывать” продолжение?

Сегодня у нас на уроке интереснейшая вещь — рассказ Евгения Замятина «Дракон». И мы постоянно будем “отгадывать” — что же там будет дальше в рассказе?

Кроме того, мы будем читать по частям, “с остановками”. Этот рассказ только так и можно читать…

Почему? Что даёт такое “неправильное” чтение? А может, как раз такое чтение — самое правильное? Об этом — в конце урока.

Чтобы закрепить наши впечатления и “ожидания”, начертим небольшую таблицу и будем заполнять её по мере чтения.

Первую графу таблицы тоже лучше заполнять по мере чтения, чтобы урок не выглядел как жёсткая “заготовка”. Названия в этой графе могут выглядеть так: «Начало рассказа: описание места действия (экспозиция)», «Главный герой (портрет)», «Развитие действия (диалог в трамвае)», «Кульминация (“воробьёныш”)», «Завершение рассказа (развязка)».

Ожидаемое

Неожиданное

Обратимся наконец к тексту рассказа.

“Люто замороженный Петербург горел и бредил. Было ясно: невидимые за туманной занавесью, поскрипывая, пошаркивая, на цыпочках бредут вон жёлтые и красные колонны, шпили и седые решётки. Горячечное, небывалое, ледяное солнце в тумане — слева, справа, вверху, внизу — голубь над загоревшимся домом. Из бредового, туманного мира выныривали в земной мир драконо-люди, изрыгали туман, слышимый в туманном мире как слова, но здесь — белые, круглые дымки; выныривали и тонули в тумане. И со скрежетом неслись в неизвестное вон из земного мира трамваи”.

— Было ли для вас неожиданным начало рассказа? Что именно оказалось неожиданным? Запишите свои мысли в нужную колонку.

(Каждый сначала записывает своё мнение, потом читает вслух. Ребята подчёркивают то, что отметили не только они, но и их товарищи, и дополняют свои записи, если в чтении одноклассников прозвучало что-то новое, но созвучное их мыслям.)

Учащиеся сразу признают, что начало рассказа было для них совершенно неожиданным. Неожиданным стало место действия — Петербург, причём образ Петербурга дан как реальный. Можно сказать, что Петербург здесь узнаваемый, традиционный, даже бытовой (решётки, шпили, колонны, трамваи). Неожиданным является время действия — зима, лютый холод.

“Ожидаемыми” являются образ огня и ощущение нереальности происходящего (“Петербург горел и бредил”, “горячечное, небывалое, ледяное солнце”), образы людей (“драконо-люди”), слово “изрыгали”.

Отмечается как “ожидаемое” также настроение рассказа. Это страшная, почти нереальная — при всей реальности происходящего — обстановка “люто замороженного” города.

Можно обратить внимание учащихся на то, как рационально использует Замятин художественное пространство рассказа. Стремительно, в самом первом слове (“люто”) задаётся общая тональность, создаётся настроение повествования. Отмечают учащиеся и исключительно неприятный звук — скрежет, которым сопровождается действие.

Итак, место, где происходит действие, перед нами. Это “люто замороженный” Петербург. Мы помним и название рассказа — «Дракон». Ваш прогноз — каково содержание следующего абзаца.

Конечно, мы ждём появления главного героя. Вспомните наш ассоциативный ряд к этому слову! Теперь читаем дальше…

“На трамвайной площадке временно существовал дракон с винтовкой, несясь в неизвестное. Картуз налезал на нос и, конечно, проглотил бы голову дракона, если бы не уши: на оттопыренных ушах картуз засел. Шинель болталась до полу; рукава свисали; носки сапог загибались кверху — пустые. И дыра в тумане: рот”.

— Мы ожидали, что появится дракон — и вот он появился. Вернёмся к нашей таблице и запишем — что здесь “ожидаемое” и что неожиданное?

При чтении этого фрагмента на лицах детей — нечто вроде разочарования и насмешки. Ребята отмечают, что “дракон” не сказочный, а вполне реальный человек. Он какой-то нестрашный — нелепый, маленький, даже жалкий. Винтовку, если рассказ не читали ранее, учащиеся склонны рассматривать скорее как бутафорскую или как знак слабости, желания защититься. Только что-то мешает полностью признать, что перед нами реальный, обычный человек. Что? Может, последнее предложение? Оно звучит как-то непонятно, странно…

— Хочется услышать от вас, ребята: вы хотите высказать свой читательский прогноз или Замятин нас настолько заинтриговал, что интереснее услышать его продолжение?

(Как правило, всем хочется узнать продолжение рассказа Замятина.)

Следующий фрагмент — диалог. Обычный разговор на трамвайной площадке двух случайных попутчиков. Обычный? Вслушаемся: о чём идёт речь?

“Это было уже в соскочившем, несущемся мире, и здесь изрыгаемый драконом лютый туман был видим и слышим:

— …Веду его: морда интеллигентная — просто глядеть противно. И ещё разговаривает, стервь, а? Разговаривает!

— Ну, и что же — довёл?

— Довёл: без пересадки — в Царствие Небесное. Штычком.

Дыра в тумане заросла: был только пустой картуз, пустые сапоги, пустая шинель.

Скрежетал и нёсся вон из мира трамвай”.

Этот диалог в рассказе — самый важный. Он ошеломляет. Становится ясно, что ситуация, изображённая в рассказе, вовсе не сказочная — перед нами реальная, страшная, страшнее любой самой страшной сказки, жизнь. Но зачастую этот диалог понятен только взрослым.

При беглом чтении, в погоне за сюжетом (которого у Замятина практически нет) ребята, как правило, “пролетают” рассказ и не понимают его содержания: он слишком короткий. Только “чтение с остановками” позволяет учащимся по-настоящему понять содержание рассказа.

Рассказ сложен ещё и потому, что современные школьники плохо представляют себе обстановку в стране в 1918 году. Учебники истории дают только краткую, можно сказать, формальную информацию о происходившим в стране. Чтобы ребята могли представить, как это было, им необходимо “переживание” событий прошлого. Такое “переживание” способно дать человеку только произведение искусства — фильм, картина или книга. Поэтому настоящее постижение истории родного государства происходит, как ни странно это звучит, не на уроках истории, а на уроках литературы.

— Итак, о чём же этот разговор?

Упоминания об убитом мы больше в рассказе не встретим. Но попытайтесь его представить! Как вы думаете, каковы мотивы его поведения? Почему он всё время пытался заговорить со своим провожатым?

Могли ли попытки этого человека увенчаться успехом? Почему?

Сожалеет ли “дракон” о своём поступке? С каким чувством он рассказывает о нём? Почему говорит — “штычком”, а не “штыком”?

Сделайте вывод: какой дракон страшнее — сказочный (дышащий огнём, трёхголовый) или вот этот, замятинский — пустой? Почему этот — страшнее? Можно ли в чём-то убедить — пустоту? А вспомните — сначала он показался нестрашным, даже смешным…

Вернёмся к таблице и запишем, чего мы ожидали и что оказалось неожиданным…

Теперь, поняв страшный смысл такого, казалось бы, обыденного разговора на трамвайной площадке, ещё раз перечитаем этот абзац. Не кажется ли вам, что в нём чего-то не хватает?

(Если нужна подсказка, можно напомнить, что, по определению учебника русского языка, “диалог — это разговор двух или нескольких лиц”. А сколько реплик в этом диалоге? Ждёте ли вы продолжения? Какого? Как вы думаете, почему этого продолжения нет в рассказе?)

Мысль о том, что в рассказе нет ответа на последнюю реплику дракона, принадлежит санкт-петербургским старшеклассникам из лагеря «Зеркальный». Там впервые проводился этот урок. Ребята нашли и причину того, почему в рассказе Замятина отсутствует какая-либо реакция на озлобленные реплики дракона. См. первый абзац: обитатели города — сами “драконо-люди”.

— Следующий абзац начинается со слов “И вдруг…”. Попробуйте предположить, как могли бы развиваться события дальше?

(Любопытно предположение одной ученицы: “Так холодно и страшно… Хочется чего-то доброго, тёплого…”)

“И вдруг — из пустых рукавов — из глубины — выросли красные, драконьи лапы.

Пустая шинель присела к полу — и в лапах серенькое, холодное, материализованное из лютого тумана.

— Мать ты моя! Воробьёныш замёрз, а! Ну скажи ты на милость!

Дракон сбил назад картуз — и в тумане два глаза — две щёлочки из бредового в человечий мир.

Дракон изо всех сил дул ртом в красные лапы, и это были, явно, слова воробьёнышу, но их — в бредовом мире — не было слышно. Скрежетал трамвай.

— Стервь этакая; будто трепыхнулся, а? Нет ещё? А ведь отойдёт, ей-бо… Ну ска-жи ты!

Изо всех сил дунул. Винтовка валялась на полу. И в предписанный судьбой момент, в предписанной точке пространства серый воробьёныш дрыгнул, ещё дрыгнул — и спорхнул с красных драконьих лап в неизвестное”.

Итак, снова неожиданный поворот. Герой Замятина бесчеловечен, жесток, но даже в таком жестоком существе есть возможность сочувствия “воробьёнышу”…

Заполним нашу таблицу “ожидаемое” — “неожиданное”.

Отметьте наиболее выразительные художественные детали (ненужная, валяющаяся на полу винтовка).

Особенности речи дракона: одни и те же слова и звучат ругательством, и служат для выражения расстроганности, ласки. Почему?

Несколько необычно слово “воробьёныш” — привычнее “воробышек”, “воробьишка”. Почему слово звучит именно так?

— Каким вам хочется видеть финал рассказа? Попробуйте предсказать его завершение.

Чтение завершающей части:

“Дракон оскалил до ушей туманно-полыхающую пасть. Медленно картузом захлопнулись щёлочки в человечий мир. Картуз осел на оттопыренных ушах. Проводник в Царствие Небесное поднял винтовку.

Скрежетал зубами и нёсся в неизвестное, вон из человеческого мира, трамвай”.

— Вот и закончился этот рассказ Замятина. Интересно ли было его читать? Чему вы удивлялись, читая рассказ?

— Рассказ очень короткий, но можно ли сказать, что читать его трудно? Почему?

— Помогло ли лучше понять рассказ “чтение с остановками” — и если помогло, то в чём? Был ли полезным (и чем) такой приём, как читательский прогноз?

— Взгляд Замятина на человека оптимистичен или пессимистичен?

Перечитаем рассказ целиком. Он такой короткий, что мы вполне могли чего-то и не заметить.

— Есть ли в рассказе “сквозные” (проходящие через весь рассказ) мотивы, образы, детали, слова? Отметьте наиболее важные, на ваш взгляд, художественные детали.

Учащиеся находят проходящий через весь рассказ образ двух миров: мир “бредовый, туманный”, жестокий, где обитают “драконо-люди”, и мир земной, человеческий, незащищённый. Они сосуществуют рядом, и постоянно происходит взаимопроникновение этих миров. Поэтому весь рассказ проникнут мотивом движения. Направление этого движения — “вон из человеческого мира”. Оно может происходить подчёркнуто стремительно (“со скрежетом неслись вон из земного мира трамваи”), а может быть незаметным, медленным, но неуклонным и всё равно направленным туда же — “вон”: “поскрипывая, пошаркивая, на цыпочках бредут вон жёлтые и красные колонны, шпили и седые решетки”…

Уходит старый Петербург с его жизненным укладом, а вместе с ним уходит многое — наша культура, наш язык, нравственность, тепло и доброта человеческих отношений, да что там — даже понимание ценности человеческой жизни…

Ребята отмечают и христианский мотив в рассказе, данный, при малом объёме текста и важности деталей, неслучайно. Это “голубь над загоревшимся домом” и обмолвка “дракона”: “Ей-бо…”. Слово не договорено, брошено, но знаменательно, что в сознании оно всё ещё существует.

“Дракону” (даже ему!) нужен собеседник, нужно поделиться тем, что его переполняет: “Ну скажи ты!”

Но ребята отмечают, что и во второй раз слова падают в пустоту. Не отзывается этот мир ни на трагедию, ни на радость. Он пустой. Даже драконы в нём — одиноки. Так дан мотив пустоты — пустоты души и пустоты этого нового, жестокого мира.

Попробуем обобщить материал урока в маленькой таблице.

— Посмотрите еще раз на эту таблицу. Ничего не удивляет.

Как получилось, что такой короткий рассказ вмещает так много? Расскажите об этом письменно… Небольшая подсказка: ключевыми, главными словами ответа будут, конечно, слова “мастерство писателя”. Можно начать со слов “Мастерство Евгения Замятина в том, что…” Конечно, при ответе можно и нужно использовать записи с урока.

Приложение

В литературном процессе, как и в жизни, многое связано. Интересно заметить эту связь, общность подходов, мотивов, идей, общность восприятия мира.

Во вступлении в поэме «Реквием» Ахматова напишет со свойственной ей внешней бесстрастностью:

Это было, когда улыбался,
Только мёртвый, спокойствию рад,
И ненужным привеском болтался
Возле тюрем своих Ленинград.

В рассказе Замятина «Дракон» зафиксировано начало неумолимого движения Души Петербурга “вон из человеческого мира”; у Ахматовой, внутри этого бесчеловечного мира жившей, спокойная и горькая, с точным выбором уничижительных слов (“болтался”, “привеском”) констатация того, каким стал этот город, этот мир, — конец процесса расчеловечения. “Дракон” победил.

Кроме переклички с ним фрагментов из позднейшего «Дракона» Евгения Шварца, рассказ «Дракон» перекликается также с поэмой Блока «Двенадцать», стихотворением Гумилёва «Заблудившийся трамвай», а также такими строчками Тэффи:

“Увиденная утром струйка крови у ворот комиссариата… перерезывает дорогу жизни навсегда. Перешагнуть через неё нельзя. Идти дальше нельзя. Можно только повернуться и бежать”.

Источник