замятин уездное о чем
Поэтика уездного в повести Е. И. Замятина Уездное
Поэтика уездного в одноименной повести Е. И. Замятина
Повесть Е. И. Замятина «Уездное», опубликованную впервые в 1913 году, заметили сразу. Вокруг произведения возникли споры, хотя в целом оценка критиков оказалась положительной. Своим появлением на свет «Уездное» обязано полемике о мещанине и его метаморфозах в эпоху «восстания масс» (Х. Ортега-и-Гассет), развернувшейся в 1905-1907 гг. Для России это было время тяжёлых социальных потрясений, от которых она так и не смогла окончательно оправиться вплоть до рокового 1917 года. Желая «прояснить историческую перспективу своего народа», Замятин обращает свой взор к провинции, «к глубинной, почвенной России». «Глубоко сознавая, что Россия не в столицах, а в провинции, он взглянул на нее не со стороны и свысока столичного жителя, а из самой гущи «черноземного нутра», откликаясь как художник и на самые темные, страшные, и на самые чистые и лирические ноты ее жизни» [1].
В повести возникает широкий круг вопросов, связанных с понятием уездного. Какие жизненные явления можно считать уездными? Что представляет собой уездный человек, каковы его отличительные черты? Как влияют социальные изменения на уездного человека, и как, в какой мере он влияет на них? Что формирует уездную психологию? В чем заключается суть его семейных и общественных отношений, особенности религиозного мировоззрения?
Кроме того, тем самым подчеркивается душевная глухота не только «дикой нелепой каменной бабы», чья деградация и духовное падение происходит на протяжении всей повести, но и его родителя, ведь Барыба, в конце концов, порождение своего отца. Будучи, по словам героя, «человеком правильным», опираясь на традиционные нравственные ориентиры, отец осуждает героя за нарушения основных заповедей: «не прелюбодействуй», «не укради», «не убий», однако сам при этом нарушает заповедь «возлюби больше самого себя». А именно любовь, по мнению Замятина, является тем цементом, без которого миру грозит полное уничтожение. Отец же Барыбы, прогоняя сына, устраняется, снимая с себя всякую ответственность за чудовище, порожденное им самим, его суровостью, и совершает тем самым великий грех, потому что отказывается от «великой нравственной обязанности» осуществлять духовный призор за сыном и препоручает эту обязанность обществу» [11].
Таким образом, исследуя и анализируя в своей повести такое явление российской жизни, как «уездное», писатель вскрывает всю его неприглядность и отрицательное влияние на человеческую личность.
1. Комлик Н.Н. Творческое наследие Е.И.Замятина в контексте традиций русской
народной культуры. Елец, 2000. С.3.
2. Замятин Е.И. Я боюсь. Литературная критика. Публицистика. Воспоминания. М.,
1999. С.30.
3. Бердяев Н.А. Душа России. Л., 1990. С.14.
4. Комлик. Н.Н. Указ. соч. С.32.
5. Замятин Е.И. Избранное. М., 1989. С.78. Далее цитируется это издание с указанием
страниц в тексте.
6. Филат Т.В.
7. Попова И.М. «Чужое слово» в творчестве Е.И. Замятина (Н.В. Гоголь, М.Е. Салты-
ков-Щедрин, Ф.М. Достоевский). Тамбов, 1997. С.28.
8. Комлик Н.Н. Указ. соч. С.35.
9. Капустина С.Н. Тема семьи в повести Е.И. Замятина «Уездное» // Творческое насле-
дие Евгения Замятина: взгляд из сегодня. Кн. 11. Тамбов, 2003. С. 74.
10. Полякова Л.В. Евгений Замятин в контексте оценок истории русской литературы 20
века как литературной эпохи. Курс лекций. Тамбов, 2000. С.61.
11. Комлик. Н.Н. Указ. соч. С.41.
Краткое содержание повести Замятина «Уездное»
1912
Краткое содержание повести
Читается за 7 минут, оригинал — 1,5 ч
Уездного малого Анфима Барыбу называют «утюгом». У него тяжёлые железные челюсти, широченный четырёхугольный рот и узенький лоб. Да и весь Барыба из жёстких прямых и углов. И выходит из всего этого какой-то страшный лад. Ребята-уездники побаиваются Барыбу: зверюга, под тяжёлую руку в землю вобьёт. И в то же время им на потеху он разгрызает камушки, за булку.
Отец-сапожник предупреждает: со двора сгонит, коли сын не выдержит в училище выпускные экзамены. Анфим проваливается на первом же — по Закону Божьему и, боясь отца, домой не возвращается.
Он поселяется на дворе заброшенного дома купцов Балкашиных. На огородах Стрелецкой слободы да на базаре все, что удаётся, ворует. Как-то Анфим крадёт цыплёнка со двора богатой вдовы кожевенного фабриканта Чеботарихи. Тут-то его и выслеживает кучер Урванка и тащит к хозяйке.
Хочет Чеботариха наказать Барыбу, но, взглянув на его зверино-крепкое тело, уводит в свою спальню, якобы чтоб заставить раскаяться в грехе. Однако расползшаяся как тесто Чеботариха сама решает согрешить — для сиротинки.
Теперь в доме Чеботарихи Барыба живёт в покое, на всем готовом И бродит в сладком безделье. Чеботариха в нем день ото дня все больше души не чает. Вот Барыба уже и на чеботаревском дворе распорядки наводит: мужиками командует, провинившихся штрафует.
В чуриловском трактире знакомится Анфим с Тимошей-портным, маленьким, востроносым, похожим на воробья, с улыбкой вроде тёплой лампадки. И становится Тимоша его приятелем.
Однажды видит Барыба на кухне, как молоденькая служанка Полька, дура босоногая, поливает деревцо апельсиновое супом. Деревцо это уже полгода выращивает, бережёт-холит. Выхватывает Анфим с корнем деревцо — да за окно. Полька ревёт, и Барыба выталкивает её ногой в погреб. Тут-то в его голове и поворачивается какой-то жёрнов. Он — за ней, легонько налегает на Польку, она сразу и падает. Послушно двигается, только ещё чаще хнычет. И в этом — особая сладость Барыбе. «Что, перина старая, съела, ага?» — говорит он вслух Чеботарихе и показывает кукиш. Выходит из погреба, а под сараем копошится Урванка.
Барыба сидит в трактире за чаем с Тимошей. Тот заводит своё любимое — о Боге: Его нет, а все ж жить надо по-Божьи. Да ещё рассказывает, как, больной чахоткой, он ест со своими детьми из одной миски, чтобы узнать, прилипнет ли эта болезнь к ним, поднимется ли у Бога рука на ребят несмышлёных.
В Ильин день устраивает Чеботариха Барыбе допрос — о Польке. Анфим молчит. Тогда Чеботариха брызгает слюной, топает ногами: «Вон, вон из мово дому! Змей подколодный!» Барыба идёт сначала к Тимоше, потом в монастырь к монаху Евсею, знакомому Анфиму с детства.
Батюшки Евсей и Иннокентий, а также Савка-послушник потчуют гостя вином. Затем Евсей, одолжив у Анфима денег, отправляется с ним и Савкой гулять дальше, в Стрельцы.
На следующий день Евсей с Барыбой идут в Ильинскую церковь, где хранятся деньги Евсея, и монах возвращает Анфиму долг. С тех пор вертится Барыба возле церкви и однажды ночью после праздничной службы — шасть в алтарь за денежками Евсея: на кой ляд они монаху?
Теперь Барыба снимает комнату в Стрелецкой слободе у Апроси-салдатки. Читает Анфим лубочные книжонки. Гуляет в поле, там косят. Вот бы так и Барыбе! Да нет, не в мужики же ему идти. И подаёт он прошение в казначейство: авось возьмут писцом.
Узнает Евсей о пропаже денег и понимает, что украл их Барыба. Решают монахи напоить Анфимку-вора чаем на заговорённой воде — авось сознаётся. Отхлёбывает Барыба из стакана, и хочется сказать: «Я украл», но молчит он и лишь улыбается зверино. А сосланный в этот монастырь дьяконок подскакивает к Барыбе: «Нет, братец, тебя никакой разрыв-травой не проймёшь. Крепок, литой».
Неможется Барыбе. На третий день только отлегло. Спасибо Апросе, выходила Анфима и стала с тех пор его сударушкой.
Осень в этот год какая-то несуразная: падает и тает снег, и с ним тают Барыбины-Евсеевы денежки. Из казначейства приходит отказ. Тут-то Тимоша и знакомит Анфима с адвокатом Семеном Семеновичем, прозванным Моргуновым. Он ведёт у купцов все их делишки тёмные и никогда не говорит о Боге. Начинает Барыба ходить у него в свидетелях: оговаривает, кого велит Моргунов.
Понаехали из губернии, суд военный. Чурилов во время допроса жалуется на Тимошку-дерзеца. Барыба же вдруг говорит прокурору: «Платка никакого не было. Сказал Тимоша: дело наверху есть».
Тимошу арестовывают. Исправник Иван Арефьич с Моргуновым решают подкупить Барыбу, чтобы тот показал на суде против приятеля. Шесть четвертных да местишко урядника — не мало ведь!
В ночь перед судом нудит внутри у Барыбы какой-то мураш надоедный. Отказаться бы, приятель все-таки, как-то чудно. Но жизни-то всего в Тимоше полвершка. Снятся экзамены, поп. Опять провалится Анфим, второй раз. А мозговатый он был, Тимоша-то. «Был?» Почему «был».
Барыба уверенно выступает на суде. А утром в весёлый базарный день казнят Тимошу и чернявенького мальчишечку. Чей-то голос говорит: «Висельники, дьяволы!» А другой: «Тимошка Бога забыл.. Кончилось в посаде старинное житье, взбаламутили, да».
Белый новенький китель, погоны. Идёт Барыба, радостный и гордый, к отцу: пусть-ка теперь поглядит. Буркает постаревший отец: «Чего надо?» — «Слышал? Три дня как произвели». — «Слышал об тебе, как же. И про монаха Евсея. И про портного тоже». И вдруг затрясся старик, забрызгал слюной: «Во-он из мово дому, негодяй! Во-он!»
Очумелый, идёт Барыба в чуриловский трактир. Там веселятся приказчики. Уже здорово нагрузившись, двигается Барыба к приказчикам: «У нас теперь смеяться с-строго не д-дозволяется…» Покачивается огромный, четырёхугольный, давящий, будто не человек, а старая воскресшая курганная баба, нелепая русская каменная баба.
Уездного малого Анфима Барыбу называют «утюгом». У него тяжелые железные челюсти, широченныйчетырехугольный рот и узенький лоб. Да и весь Барыба из жестких прямых и углов. И выходит из всегоэтого какой-то страшный лад. Ребята-уездники побаиваются Барыбу. Зверюга, под тяжелую руку в землювобьет. И в то же время им на потеху он разгрызает камушки, за булку.Отец-сапожник предупреждает. Со двора сгонит, коли сын не выдержит в училище выпускные экзамены.Анфим проваливается на первом же — по Закону Божьему и, боясь отца, домой не возвращается.Он поселяется на дворе заброшенного дома купцов Балкашиных. На огородах Стрелецкой слободы дана базаре все, что удается, ворует. Как-то Анфим крадет цыпленка со двора богатой вдовы кожевенногофабриканта Чеботарихи.
Тут-то его и выслеживает кучер Урванка и тащит к хозяйке.Хочет Чеботариха наказать Барыбу, но, взглянув на его зверино-крепкое тело, уводит в своюспальню, якобы чтоб заставить раскаяться в грехе. Однако расползшаяся как тесто Чеботариха самарешает согрешить — для сиротинки.Теперь в доме Чеботарихи Барыба живет в покое, на всем готовом И бродит в сладком безделье.Чеботариха в нем день ото дня все больше души не чает. Вот Барыба уже и на чеботаревском дворераспорядки наводит. Мужиками командует, провинившихся штрафует.В чуриловском трактире знакомится Анфим с Тимошей-портным, маленьким, востроносым, похожим наворобья, с улыбкой вроде теплой лампадки. И становится Тимоша его приятелем.Однажды видит Барыба на кухне, как молоденькая служанка Полька, дура босоногая, поливает деревцоапельсиновое супом.
Деревцо это уже полгода выращивает, бережет-холит. Выхватывает Анфим с корнемдеревцо — да за окно. Полька ревет, и Барыба выталкивает её ногой в погреб. Тут-то в его голове иповорачивается какой-то жернов. Он — за ней, легонько налегает на Польку, она сразу и падает.Послушно двигается, только еще чаще хнычет. И в этом — особая сладость Барыбе. «Что, перина старая,съела, ага?» — говорит он вслух Чеботарихе и показывает кукиш. Выходит из погреба, а под сараемкопошится Урванка.Барыба сидит в трактире за чаем с Тимошей. Тот заводит свое любимое — о Боге. Его нет, а все ж житьнадо по-Божьи. Да еще рассказывает, как, больной чахоткой, он ест со своими детьми из одной миски,чтобы узнать, прилипнет ли эта болезнь к ним, поднимется ли у Бога рука на ребят несмышленых.В Ильин день устраивает Чеботариха Барыбе допрос — о Польке.
Анфим молчит. Тогда Чеботарихабрызгает слюной, топает ногами. «Вон, вон из мово дому. Змей подколодный!» Барыба идет сначала кТимоше, потом в монастырь к монаху Евсею, знакомому Анфиму с детства.Батюшки Евсей и Иннокентий, а также Савка-послушник потчуют гостя вином. Затем Евсей, одолжив уАнфима денег, отправляется с ним и Савкой гулять дальше, в Стрельцы.На следующий день Евсей с Барыбой идут в Ильинскую церковь, где хранятся деньги Евсея, и монахвозвращает Анфиму долг. С тех пор вертится Барыба возле церкви и однажды ночью после праздничнойслужбы — шасть в алтарь за денежками Евсея. На кой ляд они монаху?Теперь Барыба снимает комнату в Стрелецкой слободе у Апроси-салдатки. Читает Анфим лубочныекнижонки. Гуляет в поле, там косят.
Вот бы так и Барыбе. Да нет, не в мужики же ему идти. И подает онпрошение в казначейство. Авось возьмут писцом.Узнает Евсей о пропаже денег и понимает, что украл их Барыба. Решают монахи напоить Анфимку-ворачаем на заговоренной воде — авось сознается. Отхлебывает Барыба из стакана, и хочется сказать. «Яукрал», но молчит он и лишь улыбается зверино. А сосланный в этот монастырь дьяконок подскакиваетк Барыбе. «Нет, братец, тебя никакой разрыв-травой не проймешь. Крепок, литой».Неможется Барыбе. На третий день только отлегло. Спасибо Апросе, выходила Анфима и стала с техпор его сударушкой.Осень в этот год какая-то несуразная. Падает и тает снег, и с ним тают Барыбины-Евсеевы денежки. Изказначейства приходит отказ. Тут-то Тимоша и знакомит Анфима с адвокатом Семеном Семеновичем,прозванным Моргуновым.
«Ясли бы до нашего сонногоозера дошло, в самый бы омут полез!» — говорит приятелям Тимоша о революционных событиях.Понаехали из губернии, суд военный. Чурилов во время допроса жалуется на Тимошку-дерзеца. Барыбаже вдруг говорит прокурору. «Платка никакого не было. Сказал Тимоша. Дело наверху есть».Тимошу арестовывают. Исправник Иван Арефьич с Моргуновым решают подкупить Барыбу, чтобы тотпоказал на суде против приятеля. Шесть четвертных да местишко урядника — не мало ведь!В ночь перед судом нудит внутри у Барыбы какой-то мураш надоедный. Отказаться бы, приятельвсе-таки, как-то чудно. Но жизни-то всего в Тимоше полвершка. Снятся экзамены, поп. Опять провалитсяАнфим, второй раз. А мозговатый он был, Тимоша-то. «Был?» Почему «был». Барыба уверенно выступает на суде.
А утром в веселый базарный день казнят Тимошу и чернявенькогомальчишечку. Чей-то голос говорит. «Висельники, дьяволы!» А другой. «Тимошка Бога забыл. Кончилосьв посаде старинное житье, взбаламутили, да».Белый новенький китель, погоны. Идет Барыба, радостный и гордый, к отцу. Пусть-ка теперь поглядит.Буркает постаревший отец. «Чего надо?» — «Слышал. Три дня как произвели». — «Слышал об тебе, как же.И про монаха Евсея. И про портного тоже». И вдруг затрясся старик, забрызгал слюной. «Во-он из моводому, негодяй. Во-он!»Очумелый, идет Барыба в чуриловский трактир. Там веселятся приказчики. Уже здорово нагрузившись,двигается Барыба к приказчикам. «У нас теперь смеяться с-строго не д-дозволяется…» Покачиваетсяогромный, четырехугольный, давящий, будто не человек, а старая воскресшая курганная баба, нелепаярусская каменная баба..
«Поэт в России — больше, чем поэт». Автор подводит итог всему, что случилось прежде, смиренностановясь на колени, просит помощи у великих российских поэтов…Дай, Пушкин, свою певучесть и свою способность, как бы шаля, жечь глаголом. Дай, Лермонтов, свойжелчный взгляд. Дай, Некрасов, боль твоей иссеченной музы, дай силу твоей неизящности. Дай, Блок,свою вещую туманность. Дай, Пастернак, чтобы твоя свеча вовек горела во мне. Есенин, дай на счастьенежность мне. Дай, Маяковский, грозную непримиримост..
В середине лета по Десне закипали сенокосы. Тут же на берегу выкашивали поляну под бригадноестановище, плели из лозняка низкие балаганы, каждый на свою семью, поодаль врывали казан под общийкулеш, и так на много верст возникали временные сенные селища. Был шалаш и у Анфиски с матерью.Росла Анфиска в Доброводье, никто не примечал в ней ничего особенного. Тонконогая, лупоглазая. Водин год саперная рота доставала со дна всякий военный утиль. В Анфискиной избе остановился напостой саперный лейтенант..
Христианские мотивы в повести Уездное
Христианские мотивы в повести Е.И. Замятина «Уездное»: пути анализа
В последнее время внимание исследователей творчества Е. И. Замятина все чаще привлекает проблема национальной выразительности его творческого наследия. Цель данной работы состоит в том, чтобы показать влияние Русской Православной Церкви на произведения писателя, которое в очередной раз доказывает прочную связь автора «Уездного» с народной традицией, со своими корнями. Обладая чрезвычайно чуткой совестью и чистейшей эстетической одаренностью, Замятин просто не мог игнорировать тысячелетнюю культуру своей Родины. Кроме того, Замятин – идеалист, который, оставаясь вместе с тем реалистом, ищет в жизни идеал, правду, добро. Выстраивая свою картину мира, он пытался преодолеть трагическое противоречие между мрачной действительностью и системой нравственных ценностей, данных нам христианством.
Отношения Замятина с Церковью были столь же не простыми, как и с революцией. Однако, когда мы говорим об отношении писателя к религии, следует учитывать, в какой среде протекало его детство. Будучи сыном священника, на заре своей жизни он впитал многие религиозные идеи и образы. Возрастая затем телом и духом, проникаясь атмосферой окружающего его безбожия, Замятин во многом пересмотрел свои детские впечатления. Тем не менее, будучи писателем чисто светским, он пропитался общим духом Православия, нравственные законы которого стали для него непреложными. Воспитанный в патриархальных традициях, он не мог полностью оторваться от них и мыслил образами и понятиями Евангелия.
На писателя также оказали огромное влияние современные ему труды религиозных философов, чьи взгляды владели умами многих представителей передовой интеллигенции того времени.
Особый интерес в связи с религиозной традицией представляет первая повесть Замятина «Уездное», в которой закладываются основные темы замятинского творчества. Это произведение представляет собой живой процесс созидания и испытания собственной концепции человека. В повести описан образ жизни героя, а жизнь эта есть, по сути дела, практическое, житейское воплощение популярного материалистического учения о том, что, если человек смертен и за гробом никакого существования нет, цель земной жизни – получение удовольствий и наслаждений. «Уездное» – это произведение, где происходит полное развенчание любого материалистического учения в свойственной для Замятина гротескно-сатирической манере. Внешне повесть является апофеозом плотской жизни, которая есть прямое следствие оскудения духовной жизни, и заканчивается торжеством главного героя. Однако манера изложения не оставляет никаких сомнений в истинной сущности этого торжества.
Уже в первой главе мы видим сжатую преамбулу к последующему повествованию.
Не случайно, что Барыба не выдерживает экзамен именно по Закону Божию. В. Непомнящий справедливо отмечает, что в XIX веке «Закон Божий был «предметом» скорее «образовательным», чем духовным; в лучшем случае это было «теоретическое» обоснование нравственных правил; учились не столько христовой вере, сколько умению рассуждать на соответствующие темы» [1]. Главный герой проваливает этот предмет не только теоретически в начале повести, но и практически на протяжении всего произведения. Самый главный экзамен по Закону Божию Барыба сдает накануне суда над Тимошей и тоже проваливается. Он делает свой нравственный выбор между добром и злом.
Образ священника также многозначителен. Состояние духовенства, которое должно являться народным пастырем, в то время было на низком уровне. Об этом говорили не только революционно настроенная интеллигенция, но со скорбью отмечали видные религиозные деятели. Как замечает О. Платонов: «Линия на вырождение [Православия] связана с многолетней политикой на насаждение формальной церковности Линия формальной церковности подтачивала Православие, отталкивала от него много тысяч верующих. » [2]. И вот священник (отсутствие у него имени говорит о распространенности этого явления) смеется над тем, что его подопечный отправляется в жизнь, не зная Закона Божия, нравственного закона. От него Барыба попадает к другому священнику – отцу Евсею, который тоже не способен пробудить совесть в душе Барыбы. Таким образом, в 1 главе как бы сжата вся повесть. Другими словами, бездуховность, нравственное невежество народа, представителем которого является Барыба, было во многом обусловлено упадком в среде духовенства.
Итак, Замятин обличает священников, но осуждает ли он Церковь?
Церковь, по мысли писателя, должна возвышать души людей, насаждать в их душах нравственный закон, придавать силы и звать на духовную борьбу, как это было в седую старину. Об этом нам говорит «низенькая, старая, мудрая церковь», которая когда-то «оборонялась от татаровья, служил в ней, говорят, проездом боярин Федор Романов, в иночестве Филарет». Особое место занимает в повести образ старой церкви. Ее значение двояко: с одной стороны, она олицетворяет былую мощь народа, источником которой было Православие. Недаром Достоевский говорил, что понятие русский и православный суть одно. С другой стороны, Замятин не случайно подчеркивает заброшенность церкви, что говорит о ее, если так можно сказать, невостребованности. Такую же запущенность Замятин подчеркивает в облике монастыря.
Другими словами, налицо русское безверие, которое, в свою очередь, ведет к полной безнравственности. С другой стороны, оборотной стороной безверия стали дурной мистицизм и разнообразные суеверия. Поэтому пастырь забывает о том, чему учит народ, и прибегает к помощи таких сил, от которых должен отвратиться сам и отвращать других. Отец же Евсей идет к колдунье Иванихе и просит ее о помощи.
С темой религии в «Уездном» тесно связана тема семьи и дома, которая, как уже неоднократно отмечалось другими исследователями [3], являлась магистральной в творчестве Замятина. Церковь чрезвычайно серьезно относилась к институту семьи, так как была уверена, что «мы в благочестивой семье, при нашем домашнем очаге, получаем первые и самые твердые уроки богопочтения и нравственности» [4]. Семья всегда была основой русского общества, хранительницей нравственных устоев, прочным фундаментом, на котором держалась мощь государства. И вот этот фундамент начал рушиться, выскальзывает из-под ног.
Не случайно и то, что Замятин использует в своей повести жанр жития, трансформируя его в антижитие. Если в евангельской притче о блудном сыне говорилось, как должно быть, то писатель не только описывает то, как есть, но и исследует причины, почему все происходит так, а не иначе.
Замятин сознательно заостряет внимание не только на детях, но и на отцах. Отец Барыбы, Тимоша, купец – все они не выполняют свой моральный долг. Например, Тимоша, защищая чужого ребенка, не щадит своих собственных детей. Результат жестокости отцов воплощен в главном герое. И хотя Барыба страдает от жестокосердия отца, в конце концов, именно отец терпит фиаско. Барыба, несмотря на пережитые лишения, в финале повести «на коне». Мы не видим никаких признаков, что его должно постичь какое-либо наказание, в то время как отец наказан нравственным падением сына за свою жестокость, за отсутствие любви к нему.
Тема любви, деятельной, самоотверженной, евангельской любви к человеку, к ближнему будет часто возникать на страницах произведений Замятина. Писатель будет вновь и вновь убеждать нас в том, что лишь внешнее следование догматам, насколько бы хороши они ни были, отсутствие любви, оживляющей и одухотворяющей эти догматы, мертвит человеческие души. О том же говорит Апостол: «И аще имам пророчество, и вем тайны вся и весь разум, и аще имам всю веру, яко и горы преставляти, любви же не имам, ничтоже есмь. И аще раздам вся имения моя, и аще предам тело мое во еже сжещи е, любви же не имам, никая польза ми есть» (1 Кор. 12,31).
И здесь возникают еще две темы, к которым писатель будет неоднократно возвращаться в своем творчестве, – тема совести и тесно связанная с ней тема наказания. Феномен совести, данный нам христианством, заключается в чувстве ответственности человека за себя и за весь мир. Это глас Божий, который, находясь в нашей душе, уподобляет нас Ему. Именно совесть отличает человека от животного, поэтому в момент, когда в Барыбе пробуждается совесть, он становится похожим на человека. Умирает совесть – умирает человек, остается животное.
Влияние христианской системы ценностей, христианской символики на автора повести «Уездное» бесспорно, и перед исследователями стоит увлекательная задача проанализировать это влияние.
1.Непомнящий В.Н. Лирика Пушкина // Лит. в школе. 1994. № 5. С.
3.
2.Платонов О.А. Терновый венец России. История Русского народа
в XX веке: В 2-х т. М, 1997. Т. 1. С. 63.
3.См., например: Капустина С.Н. Русский дом и семья в
творческой эволюции Е.И. Замятина: пути художественных
решений. Автореферат дис. канд. филол. наук. Тамбов, 2002.
4.Модестов Сергий, протоиерей. Спасительный путь веры и
благочестия. М., 1997. С. 344.
Уездное
Уездного малого Анфима Барыбу называют «утюгом». У него тяжёлые железные челюсти, широченный четырёхугольный рот и узенький лоб. Да и весь Барыба из жёстких прямых и углов. И выходит из всего этого какой-то страшный лад. Ребята-уездники побаиваются Барыбу: зверюга, под тяжёлую руку в землю вобьёт. И в то же время им на потеху он разгрызает камушки, за булку.
Отец-сапожник предупреждает: со двора сгонит, коли сын не выдержит в училище выпускные экзамены. Анфим проваливается на первом же — по Закону Божьему и, боясь отца, домой не возвращается.
Он поселяется на дворе заброшенного дома купцов Балкашиных. На огородах Стрелецкой слободы да на базаре все, что удаётся, ворует. Как-то Анфим крадёт цыплёнка со двора богатой вдовы кожевенного фабриканта Чеботарихи. Тут-то его и выслеживает кучер Урванка и тащит к хозяйке.
Хочет Чеботариха наказать Барыбу, но, взглянув на его зверино-крепкое тело, уводит в свою спальню, якобы чтоб заставить раскаяться в грехе. Однако расползшаяся как тесто Чеботариха сама решает согрешить — для сиротинки.
Теперь в доме Чеботарихи Барыба живёт в покое, на всем готовом И бродит в сладком безделье. Чеботариха в нем день ото дня все больше души не чает. Вот Барыба уже и на чеботаревском дворе распорядки наводит: мужиками командует, провинившихся штрафует.
В чуриловском трактире знакомится Анфим с Тимошей-портным, маленьким, востроносым, похожим на воробья, с улыбкой вроде тёплой лампадки. И становится Тимоша его приятелем.
Однажды видит Барыба на кухне, как молоденькая служанка Полька, дура босоногая, поливает деревцо апельсиновое супом. Деревцо это уже полгода выращивает, бережёт-холит. Выхватывает Анфим с корнем деревцо — да за окно. Полька ревёт, и Барыба выталкивает её ногой в погреб. Тут-то в его голове и поворачивается какой-то жёрнов. Он — за ней, легонько налегает на Польку, она сразу и падает. Послушно двигается, только ещё чаще хнычет. И в этом — особая сладость Барыбе. «Что, перина старая, съела, ага?» — говорит он вслух Чеботарихе и показывает кукиш. Выходит из погреба, а под сараем копошится Урванка.
Барыба сидит в трактире за чаем с Тимошей. Тот заводит своё любимое — о Боге: Его нет, а все ж жить надо по-Божьи. Да ещё рассказывает, как, больной чахоткой, он ест со своими детьми из одной миски, чтобы узнать, прилипнет ли эта болезнь к ним, поднимется ли у Бога рука на ребят несмышлёных.
В Ильин день устраивает Чеботариха Барыбе допрос — о Польке. Анфим молчит. Тогда Чеботариха брызгает слюной, топает ногами: «Вон, вон из мово дому! Змей подколодный!» Барыба идёт сначала к Тимоше, потом в монастырь к монаху Евсею, знакомому Анфиму с детства.
Батюшки Евсей и Иннокентий, а также Савка-послушник потчуют гостя вином. Затем Евсей, одолжив у Анфима денег, отправляется с ним и Савкой гулять дальше, в Стрельцы.
На следующий день Евсей с Барыбой идут в Ильинскую церковь, где хранятся деньги Евсея, и монах возвращает Анфиму долг. С тех пор вертится Барыба возле церкви и однажды ночью после праздничной службы — шасть в алтарь за денежками Евсея: на кой ляд они монаху?
Теперь Барыба снимает комнату в Стрелецкой слободе у Апроси-салдатки. Читает Анфим лубочные книжонки. Гуляет в поле, там косят. Вот бы так и Барыбе! Да нет, не в мужики же ему идти. И подаёт он прошение в казначейство: авось возьмут писцом.
Узнает Евсей о пропаже денег и понимает, что украл их Барыба. Решают монахи напоить Анфимку-вора чаем на заговорённой воде — авось сознаётся. Отхлёбывает Барыба из стакана, и хочется сказать: «Я украл», но молчит он и лишь улыбается зверино. А сосланный в этот монастырь дьяконок подскакивает к Барыбе: «Нет, братец, тебя никакой разрыв-травой не проймёшь. Крепок, литой».
Неможется Барыбе. На третий день только отлегло. Спасибо Апросе, выходила Анфима и стала с тех пор его сударушкой.
Осень в этот год какая-то несуразная: падает и тает снег, и с ним тают Барыбины-Евсеевы денежки. Из казначейства приходит отказ. Тут-то Тимоша и знакомит Анфима с адвокатом Семеном Семеновичем, прозванным Моргуновым. Он ведёт у купцов все их делишки тёмные и никогда не говорит о Боге. Начинает Барыба ходить у него в свидетелях: оговаривает, кого велит Моргунов.
Понаехали из губернии, суд военный. Чурилов во время допроса жалуется на Тимошку-дерзеца. Барыба же вдруг говорит прокурору: «Платка никакого не было. Сказал Тимоша: дело наверху есть».
Тимошу арестовывают. Исправник Иван Арефьич с Моргуновым решают подкупить Барыбу, чтобы тот показал на суде против приятеля. Шесть четвертных да местишко урядника — не мало ведь!
В ночь перед судом нудит внутри у Барыбы какой-то мураш надоедный. Отказаться бы, приятель все-таки, как-то чудно. Но жизни-то всего в Тимоше полвершка. Снятся экзамены, поп. Опять провалится Анфим, второй раз. А мозговатый он был, Тимоша-то. «Был?» Почему «был».
Барыба уверенно выступает на суде. А утром в весёлый базарный день казнят Тимошу и чернявенького мальчишечку. Чей-то голос говорит: «Висельники, дьяволы!» А другой: «Тимошка Бога забыл.. Кончилось в посаде старинное житье, взбаламутили, да».
Белый новенький китель, погоны. Идёт Барыба, радостный и гордый, к отцу: пусть-ка теперь поглядит. Буркает постаревший отец: «Чего надо?» — «Слышал? Три дня как произвели». — «Слышал об тебе, как же. И про монаха Евсея. И про портного тоже». И вдруг затрясся старик, забрызгал слюной: «Во-он из мово дому, негодяй! Во-он!»
Очумелый, идёт Барыба в чуриловский трактир. Там веселятся приказчики. Уже здорово нагрузившись, двигается Барыба к приказчикам: «У нас теперь смеяться с-строго не д-дозволяется. » Покачивается огромный, четырёхугольный, давящий, будто не человек, а старая воскресшая курганная баба, нелепая русская каменная баба.
Понравился ли пересказ?
Ваши оценки помогают понять, какие пересказы написаны хорошо, а какие надо улучшить. Пожалуйста, оцените пересказ:
Что скажете о пересказе?
Что было непонятно? Нашли ошибку в тексте? Есть идеи, как лучше пересказать эту книгу? Пожалуйста, пишите. Сделаем пересказы более понятными, грамотными и интересными.