договор советского союза со странами востока
Договор советского союза со странами востока
«Восточный пакт», проект договора о взаимопомощи между СССР, Чехословакией, Польшей, Финляндией, Латвией, Эстонией и Литвой против гитлеровской агрессии. Идея «В. п.» возникла в ходе обсуждения в конце 1933 года правительствами СССР и Франции напряжённой международной обстановки, сложившейся в результате демонстративного выхода гитлеровской Германии из Лиги Наций и ухода с конференции по разоружению (14.10.1933). Советский Союз в декабре 1933 года предложил заключить региональный договор о взаимной помощи с участием СССР, Франции, Чехословакии, Польши, Литвы, Латвии, Эстонии, Бельгии и Финляндии. В мае 1934 года французский министр иностранных дел Барту предложил привлечь Германию к участию в этом договоре, чтобы лишить её повода заявлять, что «В. п.» преследует будто бы цель «окружения» Германии. Барту также предложил исключить из регионального договора Францию, которая, однако, заключит с СССР отдельный пакт о взаимопомощи. Согласно этому пакту СССР должен был взять в отношении Франции обязательства, вытекающие из Локарнских договоров 1925 года. Во время франко-советских переговоров в мае — июне 1934 года Советское правительство заявило о своём согласии с французскими поправками. Проект «В. п.» был направлен заинтересованным государствам. О своей готовности присоединиться к «В. п.» заявили Чехословакия, Латвия, Эстония и Литва. При этом Латвия и Эстония обусловили своё согласие на участие в «В. п.» присоединением к нему Германии и Польши. Что касается английского правительства, к которому Барту обратился с просьбой поддержать проект «В. п.», то оно обусловило свою поддержку включением Германии не только в региональный договор о взаимопомощи, но и во франко-советский договор с тем, чтобы Германии было обеспечено полное равноправие и на неё распространялись советские и французские гарантии. Франция и СССР, желая добиться осуществления проекта «В. п.», дали на это согласие. Однако в начале сентября 1934 года гитлеровское правительство заявило, что участие Германии в «В. п.» невозможно, пока не будет признано её полное равноправие в вооружениях и что Германия не заинтересована в советских и французских гарантиях и предпочитает двусторонние или, в крайнем случае, многосторонние пакты о ненападении и консультации, а не договоры о взаимопомощи. Таким образом, германское правительство отказалось участвовать в «В. п.», т. к. он мог затруднить гитлеровцам проведение агрессивной политики. Польское пр-во, подписав с Германией в январе 1934 соглашение о ненападении, также заняло отрицательную позицию в отношении проекта «В. п.». После инспирированного гитлеровцами убийства Барту (9.10.1934) новый министр иностранных дел Франции Лаваль фактически повёл линию на срыв осуществления проекта «В. п.». В этом ему помогало английское правительство, не желавшее допустить создания барьера против агрессивной политики фашистской Германии. Проект «В. п.» оказался неосуществлённым; он остался свидетельством усилий сов. дипломатии создать в Европе действенные гарантии коллективной безопасности против гитлеровской агрессии.
Использованы материалы Советской военной энциклопедии в 8-ми томах, том 2.
Литература:
Документы внешней политики СССР. Т. 16— 17. 1 янв. 1933—31 дек. 1934 гг. М., 1970—71;
История второй мировой войны. 1939 — 1945. Т. 1. М., 1973, с. 276—298;
С и п о л с В. Я. Советский Союз в борьбе за мир и безопасность. 1933—1939. М., 1974, с. 5—117;
Всемирная история. Т. 9. М., 1962, с. 300— 303.
Советско-арабские отношения в 1920-30-х годах
Восточная политика Советского государства в 1920–30-х годах проводилась в нескольких формах. Через них выражался характер отношений с той или иной восточной страной, а также позиция к тем или иным шагам западных держав: налаживание торговых связей, установление политических контактов, декларирование своей позиции к политике держав на Востоке, противодействие политике держав в отношении той или иной страны.
Прежде всего, Советское правительство выступило против Версальской системы международных отношений, в частности против режима мандатов, предусмотренного 22-й статьей Устава Лиги Наций.[1] В этой статье, юридически оформлявшей мандатную систему, утверждалось, что народы тех территорий, которые в результате Первой мировой войны перестали находиться под суверенитетом государств, управлявших ими в довоенный период, «не способны самостоятельно руководить собой в особо трудных условиях современного мира». В связи с этим Устав Лиги Наций рекомендовал «доверить опеку над этими народами передовым нациям, которые… осуществляли бы эту опеку в качестве мандатариев и от имени Лиги Наций».[2]
В апреле 1920 г. на конференции в Сан-Ремо были распределены мандаты на отторгнутые от Османской империи территории. В соответствии с системой мандатов, Великобритания из арабских стран получила мандаты на Ирак, Палестину и Трансиорданию, а Франция — на Сирию и Ливан.[3] Решения конференции держав в Сан-Ремо стали основой Севрского мирного договора между султанским правительством Турции и союзными державами, победившими в Первой мировой войне.[4]
Отрицательное отношение правительства советских республик к мандатной системе было продемонстрировано на Лозаннской конференции.[5] 30 декабря 1922 г. совместной российско-украинско-грузинской делегацией был опубликован меморандум по восточному вопросу, в котором она выступила в поддержку освободительной борьбы арабских и других народов Ближнего и Среднего Востока.[6]
Первые контакты с арабскими официальными лицами состоялись в 1922 г. В декабре 1922 г. между наркомом по иностранным делам Г.В. Чичериным и посольством Королевства Хиджаз начались переговоры об установлении дипломатических отношений.[7] О содержании своей беседы с посланником Хиджаза в Италии Хабибом Лутфуллой Чичерин сообщил письмом от 17 декабря 1922 г. своему заместителю М.М. Литвинову: «. Я говорил о желательности создания снова Российского консульства в Джидде. Он также очень на этом настаивал. Я действительно нахожу, что нам крайне важно иметь в Джидде консула. При нашей мусульманской политике нам, по-моему, необходимо иметь человека в самом центре мусульманского мира»[8].
В ходе работы Лозаннской конференции глава советской делегации Чичерин вступил в непосредственные контакты с арабскими представителями. В декабре 1922 г. между Чичериным и делегацией Королевства Хиджаз начались переговоры об установлении дипломатических отношений.[9] О своей беседе с представителем короля Хиджаза Хусейна Чичерин также информировал Литвинова письмом от 30 января 1923 г.: «По вопросу об арабском движении я имел… свидание с представителем Геджаса при Лозаннской конференции д-ром Азилом[10]. Король Хусейн поручил ему передать мне, что он очень хорошо настроен по отношению к Российской Республике»[11].
Переговоры об установлении официальных отношений между СССР и Хиджазом велись около полутора лет. Причина столь длительных переговоров — отсутствие регулярных прямых контактов, которые наладились только в конце 1923 г. В телеграмме министра иностранных дел Хиджаза, полученной в Москве 24 апреля 1924 г., говорилось, что переписка между СССР и Хиджазом через хиджазского посланника в Риме доказала «огромное желание» Хиджаза установить официальные отношения с СССР. «Мы ожидаем прибытия Вашего представителя, назначенного по Вашему усмотрению»[12]. В тот же день Председатель ЦИК СССР М.И. Калинин подписал верительные грамоты дипломатического агента и генерального консула СССР в Хиджазе К.А. Хакимова.
6 августа Хакимов по прибытии в Джидду отправил в Мекку на имя короля телеграмму о своем прибытии. Советскому представителю как мусульманину было разрешено вручить свои верительные грамоты королю Хиджаза Хусейну бен Али аль-Хашими (1916–1924) в Мекке, что он и сделал 9 августа 1924 г.[13] Это вызвало раздражение британской дипломатии.[14] Миссия СССР в Джидде стала первым официальным представительством Советского Союза в арабских странах.
Тем временем на Аравийском полуострове разворачивались события, изменившие облик арабского мира: энергичный и волевой правитель Султаната Неджд[15] Абд-аль-Азиз бен Абд-ар-Рахман (правил в 1902–1953 гг.), известный как Ибн Сауд, начал войну с Хиджазом с целью объединения большей части Аравийского полуострова под своей властью. В связи с этим Чичерин в письме от 14 ноября 1924 г. поставил перед Хакимовым следующую задачу: «Сохраняя дружественные отношения с Хиджазом. не упускать случая войти в контакт с новой силой Аравии — Ибн Саудом… Наши интересы в арабском вопросе сводятся к объединению арабских земель в одно государственное целое. Если Ибн Сауд будет вести политику объединения арабов — это будет соответствовать нашим интересам, и мы должны будем также попытаться сблизиться с ним, как мы это сделали по отношению к Хусейну, который старался объединить Аравию»[16].
В декабре 1924 г. войска Ибн Сауда вступили в Мекку. Положение Хакимова, аккредитованного при противнике Ибн Сауда, стало довольно затруднительным. Это хорошо понимал Чичерин. В своей инструкции, направленной Хакимову 17 марта 1925 г., он писал: «В близких, кажется, к развязке хиджазских событиях нам нужно прежде всего строить нашу тактику так, чтобы сохранить наше агентство и генконсульство в “святой земле”»[17].
Выполняя указания Чичерина, Хакимов совершил поездку в Мекку, где смог встретиться с Ибн Саудом. В своем письме Хакимову от 19 июля 1925 г. Чичерин высоко оценил результаты этой встречи. «Столь удачно организованная и проведенная Вами поездка в Мекку значительно обогатила нашу информацию о действительном положении Ибн Сауда и его намерениях. С точки зрения установления некоторого контакта с Саудом эта поездка также дала хороший результат»[18].
В том же письме Чичерин поставил перед миссией Хакимова в Аравии новые, более широкие задачи: «Перспективы арабско-турецкого сотрудничества. нас очень интересуют, и нам очень хотелось бы получать от Вас возможно более полную информацию. по этому вопросу. Необходимо провести предварительную подготовку связи с имамом Яхья[19]». Одновременно Чичерин критиковал Хакимова за то, что его доклады в наркомат иностранных дел СССР «не уделяют достаточно внимания взаимоотношениям между Ибн Саудом и имамом Яхья»[20].
Позиция правительства СССР, первым признавшего в феврале 1926 г. государство Ибн Сауда, имела важное значение для укрепления международного положения Саудовской Аравии. Как сообщил в Москву Хакимов, советское признание побудило Великобританию и другие державы тоже признать Ибн Сауда: «Признание Англии, носившее довольно поспешный характер, можно рассматривать даже как вынужденное»[21].
Успешно справившись с налаживанием политического диалога с королем Ибн Саудом, советская дипломатия постаралась развить торговые отношения и укрепить тем самым позиции СССР в Аравии. В 1927 г. в Джидду прибыли три партии товаров из Одессы.
В сентябре 1928 г. в Джидду на смену отозванному оттуда Хакимову прибыл новый дипломатический агент и генеральный консул СССР Н.Т. Тюрякулов, а Хакимов был назначен представителем Ближвостгосторга СССР в Йемене. Как пишет историк И.П. Сенченко, «производя такую “рокировку”, советское правительство, судя по всему, руководствовалось соображениями широкого порядка — исходило из того, что Хакимов сможет не только укрепить позиции СССР в Йемене, как он это сделал в Саудовской Аравии, но и содействовать урегулированию отношений йеменского имама Яхья с Ибн Саудом и тем самым еще больше повысить их заинтересованность в Советском Союзе»[22].
Тюрякулов прибыл в Джидду, в то время — дипломатическую столицу Саудитов, 29 сентября 1928 г., а уже 3 октября в Мекке вручил верительные грамоты сыну Ибн Сауда принцу Фейсалу, будущему королю Фейсалу ибн Абд-аль-Азизу Ааль Сауду (правил в 1964–1975 гг.).
В конце 20-х годов Москва поставила перед Джиддой вопрос о заключении договора о дружбе и преобразовании генерального консульства в полпредство (посольство). Второе предложение было принято саудовской стороной в начале 1930 г.[23]
В 1932 г. состоялся официальный визит в Москву саудовской правительственной делегации во главе с принцем Фейсалом, в ходе которого он был принят Калининым.[24]
В январе 1923 г. Чичерин встретился в Лозанне с делегацией Королевства Египет.[25] В ходе двусторонних переговоров обсуждался вопрос об установлении дипломатических отношений между СССР и Египтом. В январе 1924 г. полномочный представитель Советского Союза в Италии Н.И. Иорданский направил письмо министру иностранных дел Египта Васифу Гали-бею, в котором предлагал «установить политические и торговые отношения между двумя странами, особенно принимая во внимание прочные экономические связи, на протяжении многих лет объединявшие Россию и Египет, а также глубокую симпатию, проявленную народами Советского Союза к египетскому народу»[26]. Однако инициатива советского правительства не встретила в то время поддержку египетской стороны: давление на нее Великобритании было столь значительным, что она даже не ответила на предложение СССР.
В декабре 1922 г. в Москве была учреждена Российская Восточная торговая палата (РВТП, или Росвостторг)[27], уделявшая много внимания развитию торговых связей с арабскими странами, и в частности с Египтом. В 1924–1925 гг. Росвостторг положительно решил вопрос о ввозе через черноморские порты египетского хлопка и ходатайствовал перед правительством СССР об освобождении этого груза от таможенной пошлины, что создавало благоприятные условия для ввоза в Одессу ок. 1 млн пудов египетского хлопка в обмен на советские товары (керосин, сахар).[28]
Экономические связи с Советским Союзом стали для Египта еще более важными в 1929–1931 гг., когда проблема вывоза хлопка обострилась из-за экономического кризиса, охватившего развитые капиталистические страны. Так, в 1931 г., ставшим для египетской экономики наиболее тяжелым, СССР закупил ок. 27 тыс. т, или 8,6% всего экспортированного Египтом в этом году хлопка. С советской стороны контрагенту были поставлены машины и оборудование, нефтепродукты, уголь, пиломатериалы, сахар и др.[29]
В 1926 г. в Анкаре состоялись первые контакты официальных представителей Йемена с советскими дипломатами. В 1927 г. губернатор Ходейды эмир Сейф-аль-Ислам Мухаммед передал через индийского журналиста Икбаля советскому генеральному консулу в Джидде Хакимову письмо короля Яхьи с предложением установить между их странами торговые отношения.[30] Советский Союз принял это предложение и направил в Йемен свою делегацию во главе с Г.А. Астаховым: в июне – июле 1928 г. в Сане проходили переговоры по выработке текста первого советско-йеменского договора, который был парафирован 12 июля.
1 ноября 1928 г. в Сане состоялось окончательное подписание Договора о дружбе и торговле между СССР и Йеменским Королевством, которым между этими государствами устанавливались «нормальные официальные отношения» сроком на десять лет. 24 июня 1929 г. в Сане состоялся обмен ратификационными грамотами и Договор вступил в силу.
Как и в случае с Египтом, из-за давления Великобритании король Яхья не решился на установление между нашими странами дипломатических отношений, несмотря на готовность к этому обеих сторон. Однако и такой шаг, как подписание двустороннего договора со страной, у которой с Великобританией были очень сложные отношения, говорит о решимости правителя Йемена во внешнеполитических делах.
Со своей стороны советское правительство, подписывая Договор с Йеменом, делало важный шаг по пути осуществления одной из важнейших своих задач на Ближнем Востоке, которая, по словам заместителя наркома по иностранным делам Л.М. Карахана, состояла в том, чтобы «оказать Йемену содействие в смысле расширения международно-правового признания независимости йеменского государства»[31].
В 1929 г. СССР оказал Йемену важную дипломатическую услугу, которая также способствовала расширению и укреплению его международных связей. 3 ноября 1928 г. король Яхья обратился к Астахову с просьбой оказать содействие в установлении связей между Йеменом и Германией. 21 мая 1929 г. Карахан направил королю Йемена письмо, в котором сообщал, что в соответствии с его желанием он вступил в контакт с германским правительством по интересующему его вопросу. Оказывая советской стороне полное доверие, король Яхья в ответном письме от 18 июля 1929 г. просил советское правительство о дальнейшем посредничестве в переговорах Йемена с Германией.[32]
Успешно развивалось советско-йеменское экономическое сотрудничество. Еще в мае 1928 г., то есть до подписания Договора, в йеменский порт Ходейда прибыл первый советский пароход с товарами широкого потребления, в том числе керосин, спички и мыло, которые были успешно реализованы на йеменском рынке.[33] В конце 20-х годов советскими специалистами в Ходейде была построена первая в Йемене электростанция. Начиная с 1930 г. СССР стал экспортировать в Йемен сельскохозяйственные машины и оборудование, продовольствие, нефтепродукты, строительные материалы, а Йемен в СССР — кофе.[34] В 1931 г. в Ходейде состоялась международная торговая выставка, в которой наряду с другими странами принял участие и Советский Союз.
Знаком уважения к далекой стране стала направленная в 1929 г. в Йемен советская киноэкспедиция. Результатом ее работы стал снятый в 1930 г. научно-популярный фильм И.М. Толчана и В.А. Шнейдерова «Эль-Йемен», положивший начало этнографическому направлению в советском кинематографе.[35] Благодаря этому фильму, Йемен стал первой арабской страной, которую на экранах кинозалов увидели советские граждане.
В 20–30-е годы между Советским Союзом и арабскими странами устанавливались научные и культурные контакты в самых разных областях. Отрадно, что «первой ласточкой» научного общения СССР с Арабским Востоком стал академик И.Ю. Крачковский. Он работал в библиотеках Александрии, Бейрута, Каира, но наиболее тесные отношения у него сложились с научными кругами Дамаска: в 1923 г. он был избран членом Арабской академии наук. В редакцию издававшегося Дамасской академией журнала Крачковский периодически направлял свои статьи на арабском языке.[36] Он поддерживал переписку с рядом видных арабских ученых: Ф. Бустани (Бейрут), Х. Зайятом (Александрия), М. Курд Али (Дамаск), А. Сальхани (Бейрут) и др.[37] Примечательно, что в 1937 г. на арабский язык была переведена Конституция СССР с замечаниями Крачковского.
Академик Крачковский не был единственным советским востоковедом, стремившимся к налаживанию непосредственных контактов с арабскими учреждениями. Так, в письме от 9 февраля 1924 г. академик С.Ф. Ольденбург обратился к президенту Арабской АН с предложением о книгообмене, уведомив, что советская сторона направляет названной академии работы советских востоковедов. Вообще, уже в 1925 г. библиотека АН СССР вела книгообмен с девятью научными учреждениями Алжира, Бейрута и Каира.[38] Между рядом научных учреждений Арабского Востока, в том числе Каирской королевской библиотекой, и Азиатским Музеем в Ленинграде велся обмен фотокопиями арабских рукописей.[39]
В деле книгообмена с арабскими странами больших результатов добилось Всесоюзное общество культурных связей с заграницей (ВОКС). Только в 1924–1931 гг. в Египет ВОКСом было отправлено 723 книги и получено оттуда 1158, в Алжир — 760 и 1043 книги соответственно, в Тунис — 194 и 73, в Сирию — 61 и 29. Велся так же книгообмен с Ираком, Ливией, Марокко и Палестиной.[40] Примечательно, что, по свидетельству академика Крачковского, в арабских странах, особенно в Египте, популярностью пользовались сочинения А.М. Горького.[41]
В 1926 г. член-корреспондент АН СССР Н.И. Вавилов, так же будучи ученым с мировым именем, смог получить визы на въезд в Алжир, Марокко, Сирию и Тунис, на территории которых продолжил свои научные изыскания, в том числе собирание коллекций полевых и огородных культур. Из арабских стран Вавилов посетил также Джибути, Палестину, Сирию и Трансиорданию, откуда в Ленинград почтой были переправлены растениеводческие экспонаты. Богатые коллекции гербариев были получены из Египта и Йемена. [42]
В 1930 г. в Ленинграде и Москве проходил Международный конгресс почвоведов, в работе которого приняли участие и представители арабских стран — Египта, Палестины и Судана.[43]
Положение советской торговли в арабских странах в рассматриваемый период наиболее точно охарактеризовал ректор Владимирского государственного педагогического университета Д.А. Макеев: «Советское государство стремилось изыскивать наиболее приемлемые и эффективные пути установления торговых контактов не только с подмандатными, но и колониальными арабскими территориями. Установление каких-либо связей с колониями империалисты пытались не допустить… Участие в ярмарках Бордо, Марселя и ряда других европейских торговых центров способствовало установлению первых фактических контактов советских внешнеторговых организаций с представителями торгово-предпринимательских национальных кругов некоторых арабских колоний. Советское государство пыталось поддерживать связи с рынками Туниса, Алжира, Марокко и других колониальных территорий при посредничестве иностранных брокерских фирм и, как правило, с согласия метрополий. Торговля с колониальными странами имела непостоянный характер, но иногда экспортно-импортные операции достигали значительных размеров и приобретали более или менее устойчивый характер»[44].
В начале 30-х годов советские торговые представители, преодолевая трудности, связанные с политической зависимостью арабских стран, устанавливали экономические связи с Алжиром, Ираком, Марокко, Сирией, Итальянским Сомали, Французским Сомали, Суданом и Тунисом. Если в Сирию из Советского союза поставлялись только пиломатериалы и нефтепродукты, то в Ирак, помимо пиломатериалов, — сельскохозяйственная техника, инструменты и сахар. Во Французское Сомали СССР ввозил нефть, а в остальные из названных стран — главным образом, продовольствие.[45]
Арабские купцы искали пути прямой торговли с Советским Союзом. При первой же возможности в 1925 г. иракские купцы приняли участие в Нижегородской ярмарке.[46] С 1928 г. было установлено грузовое пароходное сообщение между портами Советского Союза и Персидского залива. В последующие годы советско-иракская торговля постепенно расширялась: иракская сторона проявляла интерес к закупкам тканей, сахара и пиломатериалов (в середине 30-х годов из СССР в Ирак ввозилось около половины всей ящичной тары для фиников — одного из важнейших иракских экспортных продуктов).[47]
В 1935 г. Хакимов снова был направлен на дипломатическую работу: он был назначен полпредом СССР в Саудовской Аравии, где в свою очередь сменил Тюрякулова. Возвращение Хакимова в Джидду привело к оживлению советско-саудовских отношений благодаря его компетентности, знанию психологии арабов и, как следствие, авторитету в глазах Ибн Сауда.
6 сентября 1937 г. полпред Хакимов был отозван в Москву. Можно сказать, что с завершением деятельности Хакимова завершился и первый этап советско-саудовских отношений, возобновленных лишь спустя более полувека.[48] 13 апреля 1938 г. Политбюро приняло решение об упразднении полпредства СССР в Саудовской Аравии: в сентябре 1938 г. все сотрудники советской миссии покинули Джидду. Так, не будучи разорваны формально, советско-саудовские отношения прекратились на долгие годы.
Представительство СССР в Йемене фактически прекратило свою работу в Йемене еще в 1933 г. 4 декабря 1938 г. король Яхья обратился к руководству Советского Союза с письмом, содержавшим предложением продлить срок действия Договора о дружбе и торговле 1928 года еще на десять лет.[49] Ответным письмом наркома иностранных дел Литвинова от 28 января 1939 г. советская сторона приняла это предложение.[50] Однако начавшаяся вскоре после этого Вторая мировая война не позволила развить отношения между нашими странами.
В 1938–1939 гг. произошло угасание международной активности СССР на Ближнем Востоке, в результате чего отношения между Советским Союзом и Арабским Востоком накануне Второй мировой войны фактически перестали поддерживаться.
[1] См.: Луцкий В.Б. Арабский вопрос и державы победительницы в период Парижской мирной конференции (1918–1919 гг.). — В кн.: Арабские страны: история, экономика. М., 1966.
[2] Дипломатический словарь. Т. II. М., 1985. С. 177–178. См.: Илюхина Р.М. Лига наций (1919–1934). М., 1982.
[3] История дипломатии. Т. III. М., 1965. С. 210–211; Новейшая история Арабских стран (1917–1966). М., 1968. С. 47.
[4] Миллер А.Ф. Очерки новейшей истории Турции. М.—Л., 1948. С. 97–99; Новейшая история Турции. М., 1968. С. 33–34.
[5] См.: Севрский мирный договор и акты, подписанные в Лозанне. М., 1927; Рубинштейн Н.Л. Ближний и Средний Восток после I мировой войны. Лозаннская конференция. М., 1952.
[6] Документы внешней политики СССР (далее — ДВП СССР). Т. VI. М., 1962. С. 124.
[7] СССР и арабские страны. 1917–1960. М., 1961. С. 797.
[8] Г.В. Чичерин и Арабский Восток // Вестник МИД СССР. 1990, № 21. С. 37.
[9] СССР и арабские страны. 1917–1960. Документы и материалы. М., 1961. С. 797.
[10] Шериф Наджи аль-Асыль из династии Хашимитов.
[11] ДВП СССР. Т. VI. С. 170.
[12] ДВП СССР. Т. VII. М., 1963. С. 162.
[13] Там же. С. 707.
[14] Васильев А.М. История Саудовской Аравии. М., 1982. С. 290.
[15] С 1932 г. — Королевство Саудовская Аравия.
[16] Г.В. Чичерин и Арабский Восток. С. 43.
[17] Там же. С. 40–41.
[18] Там же. С. 43.
[19] Яхья бен Мухаммед Хамид-ад-Дин — имам зейдитов с 1904 г. и король Йемена в 1918–1948 гг.
[20] Г.В. Чичерин и Арабский Восток. С. 44.
[21] ДВП СССР. Т. X. М., 1965. С. 134.
[22] Сенченко И.П. Персидский залив: взгляд сквозь столетие. М., 1991. С. 98.
[23] Подробнее см.: Густерин П. Памяти Назира Тюрякулова // Азия и Африка сегодня. 2012, № 3.
[24] ДВП СССР. Т. XV. М., 1969. С. 205, 240, 341–343, 772.
[25] ДВП СССР. Т. VI. С. 169.
[26] Международная жизнь. 1964, № 6. С. 159.
[27] В 1926–1931 гг. — Всесоюзная восточная торговая палата.
[28] Горбатов О.М., Черкасский Л.Я. Сотрудничество СССР со странами Арабского Востока и Африки. М., 1980. С. 39.
[29] ДВП СССР. Т. XIII. М., 1967. С. 138.
[30] ДВП СССР. Т. XI. М., 1966. С. 131.
[31] ДВП СССР. Т. XII. М., 1967. С. 61.
[32] СССР и арабские страны. С. 74–75.
[33] Там же. С. 66.
[34] Внешняя торговля СССР за 1918–1940 гг. М., 1960. С. 874.
[35] ДВП СССР. Т. XII. С. 739.
[36] Иоффе А.Е. Международные связи советской науки, техники и культуры, 1917–1939. М., 1975. С. 382.
[37] Шарафутдинова Р.Ш. Культурные связи библиотеки Академии наук СССР со странами Ближнего и Среднего Востока. — В кн.: Научные и культурные связи библиотеки Академии наук СССР со странами зарубежного Востока. М.—Л., 1957. С. 69.
[38] Иоффе А.Е. Ук. соч. С. 386.
[39] Там же. С. 387; Шарафутдинова Р.Ш. Ук. соч. С. 70.
[40] Иоффе А.Е. Ук. соч. С. 387; Шарафутдинова Р.Ш. Ук. соч. С. 72.
[41] Крачковский И.Ю. Избранные сочинения. Т. III. М.—Л., 1956. С. 283–284.
[42] Иоффе А.Е. Ук. соч. С. 383–384; Макеев Д.А. Научные экспедиции Н.И. Вавилова в страны Ближнего и Среднего Востока и Северной Африки. Владимир, 1987. С. 9–14.
[43] «Правда» от 24 июля 1930 г.
[44] Макеев Д.А. Внешнеторговые связи СССР со странами Арабского Востока в 1922–1939 гг. М., 1983. С. 90. См.: Горбатов О.М., Черкасский Л.Я. Ук. соч.
[45] Внешняя торговля СССР за 1918–1940 гг. С. 904, 970.
[46] ДВП СССР. Т. VIII. М., 1963. С. 539–541.
[47] Новейшая история Арабских стран (1917–1966). С. 26.
[48] Соглашение о нормализации отношений между двумя странами было достигнуто в сентябре 1990 г. Посольство СССР начало функционировать в Эр-Рияде в мае 1991 г.
[49] Торговые договоры, конвенции и соглашения, заключенные с иностранными государствами до 1 января 1941 г. М., 1941. С. 190–192.
[50] СССР и арабские страны. С. 798.