достоевский тварь я дрожащая или право имею цитата
Тварь ли я дрожащая или право имею?
Этим вопросом задается главный герой романа Родион Раскольников, рассуждающий о себе, после убийства старухи процентщицы.
По мнению Раскольникова, все люди делятся на две категории: на низших и на высших людей. Низшие люди живут в послушании и любят быть послушными. Высшие люди реализуют великие цели и идеи. Если такому человеку требуется для реализации своей идеи, перешагнуть хотя бы и через труп, через кровь, то он внутри себя, может дать себе разрешение перешагнуть через кровь.
Раскольников относил себя к высшим людям. Поэтому, задавая себе вопрос «Тварь ли я дрожащая или право имею?» он искал уверенности в себе, что он высший класс людей (которые имеют право), а не низший (тварь дрожащая).
Свидригайлов [ 1 ] рассказал Авдотье Романовне Раскольниковой, о теории ее брата, Родиона Раскольникова (ч. 6 гл. 5):
«Тварь ли я дрожащая или право имею?» в тексте романа
Ссылки на слова «Тварь ли я дрожащая или право имею?» в романе «Преступление и наказание» (1866 г.).
1) Из разговора Родиона Раскольникова с Соней Мармеладовой
Родион Раскольников, признался Соне Мармеладовой в убийстве старухи процентщицы и Елизаветы и пояснил, почему он это сделал (ч. 5 гл. 4):
Часть пятая, глава IV:
2) Из разговора Родиона Раскольникова со следователем
Взглады Раскольникова на деление людей на низших и на высших изложены в обсуждении статьи Родина Раскольникова в (часть 3 гл. 5) между самим Раскольниковым и следователем по делу об убийстве старухи — Порфирием Петровичем:
«— Да-с, и настаиваете, что акт исполнения преступления сопровождается всегда болезнию. Очень, очень оригинально, но. меня, собственно, не эта часть вашей статейки заинтересовала, а некоторая мысль, пропущенная в конце статьи, но которую вы, к сожалению, проводите только намеком, неясно. Одним словом, если припомните, проводится некоторый намек на то, что существуют на свете будто бы некоторые такие лица, которые могут. то есть не то что могут, а полное право имеют совершать всякие бесчинства и преступления, и что для них будто бы и закон не писан.
Раскольников усмехнулся усиленному и умышленному искажению своей идеи.
— Как? Что такое? Право на преступление? Но ведь не потому, что «заела среда»? — с каким-то даже испугом осведомился Разумихин.
— Нет, нет, не совсем потому, — ответил Порфирий. — Всё дело в том, что в ихней статье все люди как-то разделяются на «обыкновенных» и «необыкновенных». Обыкновенные должны жить в послушании и не имеют права переступать закона, потому что они, видите ли, обыкновенные. А необыкновенные имеют право делать всякие преступления и всячески преступать закон, собственно потому, что они необыкновенные. Так у вас, кажется, если только не ошибаюсь?
— Да как же это? Быть не может, чтобы так! — в недоумении бормотал Разумихин.
Раскольников усмехнулся опять. Он разом понял, в чем дело и на что его хотят натолкнуть; он помнил свою статью. Он решился принять вызов.
3) Иные упоминания в романе
Фраза «Тварь ли я дрожащая или право имею?» еще несколько раз упоминается в романе «Преступление и наказание» (1866 г.):
Часть 3, глава VI
Часть четвертая, глава IV
Родион Раскольников говорит Соне Мармеладовой:
«Что делать? Сломать, что надо, раз навсегда, да и только: и страдание взять на себя! Что? Не понимаешь? После поймешь. Свободу и власть, а главное власть! Над всею дрожащею тварью и над всем муравейником. Вот цель! Помни это!»
Примечания
↑ 1) — второстепенный герой романа «Преступление и наказание» (1866 г.). Свидригайлов является знакомым и поклонником Дуни Раскольниковой, сестры главного героя, Родиона Раскольникова. Свидригайлову около 50 лет, он состоятельный дворянин «не без связей».
↑ 2) — теория, как всякая другая (франц.).
↑ 3) — Да здравствует вековечная война (франц.)
Главные цитаты Достоевского
«Красота спасет мир», «Если Бога нет, то все позволено», «Тварь ли я дрожащая или право имею»: разбираем истории самых расхожих фраз писателя и героев его произведений
«Красота спасет мир»
«Правда, князь [Мышкин], что вы раз говорили, что мир спасет „красота“? Господа, — закричал он [Ипполит] громко всем, — князь утверждает, что мир спасет красота! А я утверждаю, что у него оттого такие игривые мысли, что он теперь влюблен. Господа, князь влюблен; давеча, только что он вошел, я в этом убедился. Не краснейте, князь, мне вас жалко станет. Какая красота спасет мир? Мне это Коля пересказал… Вы ревностный христианин? Коля говорит, вы сами себя называете христианином.
Князь рассматривал его внимательно и не ответил ему».
Фразу о красоте, которая спасет мир, произносит второстепенный персонаж — чахоточный юноша Ипполит. Он спрашивает, действительно ли так говорил князь Мышкин, и, не получив ответа, начинает развивать этот тезис. А вот главный герой романа в таких формулировках не рассуждает про красоту и только однажды уточняет про Настасью Филипповну, добра ли она: «Ах, кабы добра! Все было бы спасено!»
В контексте «Идиота» принято говорить в первую очередь о силе внутренней красоты — именно так толковать эту фразу предлагал сам писатель. Во время работы над романом он писал поэту и цензору Аполлону Майкову, что поставил себе целью создать идеальный образ «вполне прекрасного человека», имея в виду князя Мышкина. При этом в черновиках романа есть следующая запись: «Мир красотой спасется. Два образчика красоты», — после чего автор рассуждает о красоте Настасьи Филипповны. Для Достоевского поэтому важно оценить спасительную силу как внутренней, духовной красоты человека, так и его внешности. В сюжете «Идиота», однако, мы находим отрицательный ответ: красота Настасьи Филипповны, как и чистота князя Мышкина, не делает жизнь других персонажей лучше и не предотвращает трагедию.
Позже, в романе «Братья Карамазовы», герои снова заговорят о силе красоты. Брат Митя уже не сомневается в ее спасительной силе: он знает и чувствует, что красота способна сделать мир лучше. Но в его же понимании она обладает и разрушительной силой. А мучиться герой будет из-за того, что не понимает, где именно пролегла граница между добром и злом.
«Тварь ли я дрожащая или право имею»
«И не деньги, главное, нужны мне были, Соня, когда я убил; не столько деньги нужны были, как другое… Я это все теперь знаю… Пойми меня: может быть, тою же дорогой идя, я уже никогда более не повторил бы убийства. Мне другое надо было узнать, другое толкало меня под руки: мне надо было узнать тогда, и поскорей узнать, вошь ли я, как все, или человек? Смогу ли я переступить или не смогу! Осмелюсь ли нагнуться и взять или нет? Тварь ли я дрожащая или право имею…»
Впервые Раскольников заговаривает про «дрожащую тварь» после встречи с мещанином, который называет его «убивцем». Герой пугается и погружается в рассуждения о том, как бы на его месте отреагировал «Наполеон» — представитель высшего человеческого «разряда», который спокойно может пойти на преступление ради своей цели или прихоти: «Прав, прав „пророк“, когда ставит поперек улицы хор-р-рошую батарею и дует в правого и виноватого, не удостоивая даже и объясниться! Повинуйся, дрожащая тварь, и — не желай, потому — не твое это дело. » Этот образ Раскольников, скорее всего, позаимствовал из пушкинского стихотворения «Подражания Корану», где вольно изложена 93-я сура:
Мужайся ж, презирай обман,
Стезею правды бодро следуй,
Люби сирот и мой Коран
Дрожащей твари проповедуй.
«Свету ли провалиться, или мне чаю не пить»
«…На деле мне надо, знаешь чего: чтоб вы провалились, вот чего! Мне надо спокойствия. Да я за то, чтоб меня не беспокоили, весь свет сейчас же за копейку продам. Свету ли провалиться, или вот мне чаю не пить? Я скажу, что свету провалиться, а чтоб мне чай всегда пить. Знала ль ты это, или нет? Ну, а я вот знаю, что я мерзавец, подлец, себялюбец, лентяй».
Это часть монолога безымянного героя «Записок из подполья», который он произносит перед проституткой, неожиданно пришедшей к нему домой. Фраза про чай звучит в качестве доказательства ничтожности и эгоистичности подпольного человека. Эти слова имеют любопытный исторический контекст. Чай как мерило достатка впервые появляется у Достоевского в «Бедных людях». Вот как рассказывает о своем материальном положении герой романа Макар Девушкин:
«А моя квартира стоит мне семь рублей ассигнациями, да стол пять целковых: вот двадцать четыре с полтиною, а прежде ровно тридцать платил, зато во многом себе отказывал; чай пивал не всегда, а теперь вот и на чай и на сахар выгадал. Оно, знаете ли, родная моя, чаю не пить стыдно; здесь всё народ достаточный, так и стыдно».
Похожие переживания испытывал в юности и сам Достоевский. В 1839 году он писал из Петербурга отцу в деревню:
«Что же; не пив чаю, не умрешь с голода! Проживу Лагерная жизнь каждого воспитанника военно-учебных заведений требует по крайней мере 40 р. денег. В эту сумму я не включаю таких потребностей, как, например: иметь чай, сахар и проч. Это и без того необходимо, и необходимо не из одного приличия, а из нужды. Когда вы мокнете в сырую погоду под дождем в полотняной палатке, или в такую погоду, придя с ученья усталый, озябший, без чаю можно заболеть; что со мной случилось прошлого года на походе. Но все-таки я, уважая Вашу нужду, не буду пить чаю».
Чай в царской России был действительно дорогостоящим продуктом. Его везли напрямую из Китая по единственному сухопутному маршруту, и путь этот занимал около года. Из-за расходов на транспортировку, а также огромных пошлин чай в Центральной России стоил в несколько раз дороже, чем в Европе. Согласно «Ведомостям Санкт-Петербургской городской полиции», в 1845 году в магазине китайских чаев купца Пискарева цены на фунт (0,45 килограмма) продукта составляли от 5 до 6,5 рубля ассигнациями, а стоимость зеленого чая доходила до 50 рублей. В это же время за 6–7 рублей можно было купить фунт первосортной говядины. В 1850 году «Отечественные записки» писали, что годовое потребление чая в России составляет 8 миллионов фунтов — правда, рассчитать, сколько приходится на одного человека, нельзя, так как этот товар был популярен в основном в городах и среди людей высшего сословия.
«Если Бога нет, то все позволено»
«…Он закончил утверждением, что для каждого частного лица, например как бы мы теперь, не верующего ни в Бога, ни в бессмертие свое, нравственный закон природы должен немедленно измениться в полную противоположность прежнему, религиозному, и что эгоизм даже до злодейства не только должен быть дозволен человеку, но даже признан необходимым, самым разумным и чуть ли не благороднейшим исходом в его положении».
Самые важные слова у Достоевского обычно произносят не главные герои. Так, о теории разделения человечества на два разряда в «Преступлении и наказании» первым говорит Порфирий Петрович, а уже потом Раскольников; вопросом о спасительной силе красоты в «Идиоте» задается Ипполит, а родственник Карамазовых Петр Александрович Миусов замечает, что Бог и обещанное им спасение — единственный гарант соблюдения людьми нравственных законов. Миусов при этом ссылается на брата Ивана, и уже потом другие персонажи обсуждают эту провокационную теорию, рассуждая о том, мог ли Карамазов ее выдумать. Брат Митя считает ее интересной, семинарист Ракитин — подлой, кроткий Алеша — ложной. Но фразу «Если Бога нет, то все позволено» в романе никто не произносит. Эту «цитату» позже сконструируют из разных реплик литературные критики и читатели.
За пять лет до публикации «Братьев Карамазовых» Достоевский уже пытался фантазировать о том, что будет делать человечество без Бога. Герой романа «Подросток» (1875) Андрей Петрович Версилов утверждал, что явное доказательство отсутствия высшей силы и невозможности бессмертия, наоборот, заставит людей сильнее любить и ценить друг друга, потому что больше любить некого. Эта незаметно проскользнувшая реплика в следующем романе вырастает в теорию, а та, в свою очередь, — в испытание на практике. Измученный богоборческими идеями брат Иван поступается нравственными законами и допускает убийство отца. Не выдержав последствий, он практически сходит с ума. Позволив себе все, Иван не перестает верить в Бога — его теория не работает, потому что даже сам себе он не смог ее доказать.
«Маша лежит на столе. Увижусь ли с Машей?»
«16 апреля. Маша лежит на столе. Увижусь ли с Машей?
Возлюбить человека, как самого себя, по заповеди Христовой, — невозможно. Закон личности на земле связывает. Я препятствует. Один Христос мог, но Христос был вековечный от века идеал, к которому стремится и по закону природы должен стремиться человек».
«Маша лежит на столе…» — интимная дневниковая запись, а не продуманный писательский манифест. Но именно в этом тексте намечены идеи, которые потом Достоевский будет развивать в своих романах. Эгоистичная привязанность человека к своему «я» найдет отражение в индивидуалистической теории Раскольникова, а недостижимость идеала — в князе Мышкине, называвшегося в черновиках «князь Христос», как пример самопожертвования и смирения.
«Константинополь — рано ли, поздно ли, должен быть наш»
«Допетровская Россия была деятельна и крепка, хотя и медленно слагалась политически; она выработала себе единство и готовилась закрепить свои окраины; про себя же понимала, что несет внутри себя драгоценность, которой нет нигде больше, — православие, что она — хранительница Христовой истины, но уже истинной истины, настоящего Христова образа, затемнившегося во всех других верах и во всех других народах. И не для захвата, не для насилия это единение, не для уничтожения славянских личностей перед русским колоссом, а для того, чтоб их же воссоздать и поставить в надлежащее отношение к Европе и к человечеству, дать им, наконец, возможность успокоиться и отдохнуть после их бесчисленных вековых страданий… Само собою и для этой же цели, Константинополь — рано ли, поздно ли, должен быть наш…»
В 1875–1876 годах российскую и иностранную прессу наводнили идеи о захвате Константинополя. В это время на территории Порты Оттоманская Порта, или Порта, — другое название Османской империи. одно за другим вспыхивали восстания славянских народов, которые турецкие власти жестоко подавляли. Дело шло к войне. Все ждали, что Россия выступит в защиту балканских государств: ей предсказывали победу, а Османской империи — распад. И, конечно, всех волновал вопрос о том, кому в этом случае достанется древняя византийская столица. Обсуждались разные варианты: что Константинополь станет международным городом, что его займут греки или что он будет частью Российской империи. Последний вариант совсем не устраивал Европу, зато очень нравился российским консерваторам, которые видели в этом в первую очередь политическую выгоду.
Волновали эти вопросы и Достоевского. Вступив в полемику, он сразу обвинил всех участников спора в неправоте. В «Дневнике писателя» с лета 1876 года и до весны 1877-го он то и дело возвращается к Восточному вопросу. В отличие от консерваторов, он считал, что Россия искренне хочет защитить единоверцев, освободить их от гнета мусульман и поэтому, как православная держава, имеет исключительное право на Константинополь. «Мы, Россия, действительно необходимы и неминуемы и для всего восточного христианства, и для всей судьбы будущего православия на земле, для единения его», — пишет Достоевский в «Дневнике» за март 1877 года. Писатель был убежден в особой христианской миссии России. Еще раньше он развивал эту мысль в «Бесах». Один из героев этого романа, Шатов, был убежден, что русский народ — это народ-богоносец. Той же идее будет посвящена и знаменитая Пушкинская речь, опубликованная в «Дневнике писателя» в 1880 году.
Фридрих Ницше: Достоевский был единственным психологом, у которого я мог кое-чему поучиться
Эти строки взяты из бессмертного произведения величайшего русского писателя, автора 8 романов, 22 повестей и рассказов, 6 очерков, а также 9 стихотворений, известных на сегодняшний день, и оставившего огромный след в истории культуры России и всего мира – Фёдора Михайловича Достоевского.
Его по праву считают непревзойденным художником-реалистом, анатомом человеческой души, страстным поборником идей гуманизма и справедливости. Его романы отличаются пристальным интересом к интеллектуальной жизни героев, раскрытием сложного и противоречивого сознания человека.
Несмотря на известность, которую Достоевский обрёл в конце своей жизни, поистине непреходящая, всемирная слава пришла к нему после смерти. В частности, Фридрих Ницше признавал, что Достоевский был единственным психологом, у которого он мог кое-чему поучиться.
22 лучших цитаты великого Федора Достоевского:
1. Жить нужно для тех — кому ты нужен… Дружить лишь с теми — в ком уверен… Общаться с теми — кто приятен… И быть благодарным тем — кто тебя ценит.
2. И никто, никто не должен знать, что между мужем и женой происходит, коль они любят друг друга. И какая бы ни вышла у них ссора, мать родную, и ту не должны себе в судьи звать и один про другого рассказывать. Сами они себе судьи. Любовь – тайна божия и от всех глаз чужих должна быть закрыта, что бы там ни произошло.
3. Не засоряйте свою память обидами, а то там может просто не остаться места для прекрасных мгновений.
4. Человек находит время для всего, что он действительно хочет.
5. Удивительно, что может сделать один луч солнца с душой человека.
6. Душа исцеляется рядом с детьми.
7. Никогда не причиняй человеку боль, когда этот человек готов ради тебя на все.
8. Со временем, устаёшь тянуться к людям, которые не делают ни шагу к тебе навстречу.
9. В жизни всё временно. Если всё идёт хорошо — наслаждайся, это не будет длиться вечно. Ну а если всё паршиво — не кисни, это тоже не навсегда.
10. И однажды в твоей жизни появится новое имя, которое превратит предыдущее в пыль.
11. Надо любить жизнь больше, чем смысл жизни.
12. Штука в чем: Если ты холоден — ты ранишь людей. Если ты чувствительный — люди ранят тебя.
13. Есть три вещи, которых боится большинство людей: доверять, говорить правду и быть собой.
14. Человек он умный, но чтоб умно поступать — одного ума мало.
15. Очень немного требуется, чтобы уничтожить человека: стоит лишь убедить его в том, что дело, которым он занимается, никому не нужно.
16. Никто не сделает первый шаг, потому что каждый думает, что это не взаимно.
17. Во всем есть черта, за которую перейти опасно; ибо, раз переступив, воротиться назад невозможно.
18. Жизнь задыхается без цели.
19. Кто хочет приносить пользу, тот даже со связанными руками может сделать много добра.
20. Если ты направился к цели и станешь дорогою останавливаться, чтобы швырять камни во всякую лающую на тебя собаку, то никогда не дойдешь до цели.
21. Каждый из нас предан. Кому-то. Или кем-то.
22. Большие не знают, что ребенок, даже в самом трудном деле, может дать чрезвычайно важный совет.
Теория Раскольникова. Цитаты из романа
Главный герой романа «Преступление и наказание» (1866), Родион Раскольников, во время ограбления, убивает старуху процентщицу и ее сводную сестру Лизу ставшую свидетельницей его преступления. Главной причиной преступления Раскольникова, по его собственным словам, стала его теория заключающаяся в фразе — «Тварь ли я дрожащая или право имею».
Этой теорией Раскольников оправдывает свое преступление перед посвященными в его тайну и, главное, перед самим собой.
Суть теории Раскольникова
По мнению Раскольникова, все люди делятся на две категории: на низших и на высших людей:
Высшие люди, такие как Цезарь или Наполеон, реализуют великие цели и идеи. Если такому человеку требуется для реализации своей идеи, перешагнуть хотя бы и через труп, через кровь, то он внутри себя, может дать себе разрешение перешагнуть через кровь. Низшие люди живут в послушании и любят быть послушными.
Порфирий Петрович, следователь ведущий дело об ограблении и убийстве старухи-процентщицы резюмировал суть теории Раскольникова следующим образом:
Аркадий Свидригайлов случайно подслушавший Разговор Раскольникова с Соней, называет его теорию «так себе теорией», хотя и частично соглашается с ней:
Поначалу, Раскольников относил себя к «высшим», но не был уверен в этом окончательно. Поэтому, задавая себе вопрос «Тварь ли я дрожащая или право имею?» он искал уверенности в себе, что он высший класс людей (которые имеют право), а не низший (тварь дрожащая).
Причины преступления
Раскольников хоть и был очень бедным человеком, но решился на убийство лишь после того как узнал, что его сестра Дуня собирается выйти замуж из-за денег, за человека которого не любит:
Тем не менее, Раскольников подчеркивает, что главной причиной его преступления являются не деньги, и не благородные мотивы, а именно его теория:
Главным мотивом его притупления, становится желание доказать самому себе, что он «право имеет»:
При этом он пытался оправдаться перед самим-собой тем, что жизнь старушонки ничего не стоила:
Примечательно и то, что хотя в конце романа Раскольников сознался в содеянном, он не раскаивался в своем преступлении:
Крах теории Раскольникова
Теория Раскольникова провалилась сразу же после того, как он совершил преступление. Главный герой понял, что не может спокойно жить с мыслями о деянии, которое совершил:
Согласно его же теории, «высшие» люди никогда не спрашивают себя, могут ли они сделать что-то, противоречащее принятым нормам общества. Такие личности никогда не сомневаются, они уверены в правоте и необходимости своих действий. Из-за того, что Раскольников сам задавался вопросом, способен он на убийство или нет, он уже не мог считать себя «высшим» человеком в своих собственных глазах:
О том, что Расскольников разуверился в своей избранности говорит и Свидригайлов:
В конце романа сам Раскольников признает, что он не из тех кто «право имеет», но от своей теории не отказывается:
Достоевский о теории Раскольникова
Достоевский сам немного рассказывает о своем отношении к теории Раскольникова в письме у русскому публицисту Михаилу Каткову от 1865 года. В этом письме писатель просит опубликовать свой будущий роман в журнале «Русский вестник», и пересказывает его сюжет. При этом, описывая причины преступления говорит о том, что поддавшись странным «недоконченным» идеям, главный герой решается одним разом покончить с бедностью:
Отношение Достоевского к Раскольнекову видно и в его письме к А. Н. Майкову, в котором выражает беспокойство по поводу своего пасынка Паши:
Д.И. Писарев о теории Раскольникова
Знаменитый критик Д. И. Писарев в своей статье «Борьба за жизнь» высказал интересный взгляд на теорию Паскольникова. По его мнению, молодой человек создал эту теорию для того, чтобы оправдать в собственных глазах мысль о быстрой и легкой наживе:
В пользу такого взгляда говорит и эпизод со служанкой Настасьей, которая упрекает Раскольникова за то, что тот целыми днями лежит дома, «как мешок», и ничего не делает, хотя раньше занимался репетиторством. Автор явно указывает на то, что Раскольников не желает работать за копейки, а хочет разбогатеть одним разом:
Русскость, высший смысл и идеал по Достоевскому
Впереди 11 ноября – большая дата. В этот день 200 лет назад в Москве родился величайший гений русской и мировой литературы Федор Михайлович Достоевский.
Отец его служил врачом в больнице для бедняков и бездомных на улице Божедомка, ныне – Достоевского. В больнице же и располагалась квартира, где Федор Михайлович появился на свет и прожил с родителями до отроческого возраста, когда семья переехала в Петербург. То есть формирование как личности будущего писателя произошло именно в Москве, где перед глазами мальчика проходила череда трудных судеб, трагедий и отчаяния.
В Петербурге уже молодой литератор оказался в среде вольнодумцев-петрашевцев, которых современники называли «коммунистами». Собирались тайно. Кто-то исповедовал и революционные взгляды. Для императора Николая Первого, взошедшего на престол с «родовой травмой» восстания декабристов, сама мысль о бунте была ненавистна.
Достоевского вместе с другими «бунтовщиками» приговорили ни много ни мало к расстрелу. Когда до роковой пули, согласно церемонии, оставалось каких-то 6 минут, пришло известие о помиловании. Смертный приговор царь заменил на 4 года каторги в Сибири.
Каторга в Омском остроге стала большой человеческой школой. Именно там Достоевский поверил в Бога, а от социалистических мечтаний о справедливом переустройстве мира не осталось и следа. Главное зло по Достоевскому – внутри человека.
И если для другого нашего гения – Тургенева – человек хорош, обстоятельства плохи (отсюда и базаровский нигилизм, а там и революционный терроризм), то Достоевский убеждается, что любой общественный уклад не спасает от пороков в человеческой природе. Следовательно, и мир спасет красота – внутренняя красота идеалов. А бездны зла в людских душах Достоевский исследовал с великим бесстрашием и даже жертвенной отвагой.
Из «Дневника писателя»: «Зло таится в человечестве глубже, чем предполагают лекаря-социалисты, ни в каком устройстве общества не избегните зла, душа человеческая останется та же, ненормальность и грех исходят из нее самой».
Отсюда и высший смысл и высший идеал по Достоевскому. В своих пометках (только для себя одного) он пишет, что даже если бы Христос был вне истины, он остался бы с Христом, а не с истиной.
«Сверхчеловека» Достоевский в романе разрушает. Изнутри. Нежизнеспособен этот тип. По всему нежизнеспособен. И по внутреннему складу, и по высшей воле. Нет в «сверхчеловеке» той самой спасительной красоты.
Понятно, почему Достоевского фактически запрещали в СССР. Серый десятитомник был издан лишь в 1957 году как предвестник хрущевской оттепели. Ведь идея советского социального эксперимента состояла в том, чтобы изменить условия жизни на справедливые, а человек изначально хорош, тем более пролетарий. И, как это у Горького, «человек создан для счастья, как птица для полета».
Понятно, почему Горький считал Достоевского «социально вредным», ибо тот «создает человека по образу и подобию дикого и злого животного». Пролетарскому писателю уж, конечно, не мог быть близок самый ненавистный революционерам роман Достоевского «Бесы», где представлена фактически секта заговорщиков в конечном счете убивающая своего товарища.
Внутреннее зло переустройщиков мира писатель показывает бездонным. Здесь и садизм, и растление малолетних, и политический авантюризм, и претензия на особость с правом на убийство. Все та же тема особого сверхчеловека – «особняка». Без Бога.
«Если Бога нет, все позволено», – утверждает еще один «особняк» Достоевского – Иван в «Братьях Карамазовых». Но поскольку опять убийство (на сей раз – отца) и жизненный крах, то выяснятся, что позволено-то не все. Если так, то по Достоевскому и божественное высшее мерило существует.
В СССР Бога отменили, а с человеком, как он есть, что называется, в собственном соку, коммунистическая конструкция все никак не срасталась. Тогда-то и поставили цель воспитать нового человека. Сталинский «отсев» не сработал. Хрущев решил человеческую суть изменить. Фактически это признание правоты Достоевского. Зло – внутри. А значит главный закон – внутренний, устроенный по высшему мерилу.
Достоевский гениально предостерегал от того, на что в итоге натолкнулось человечество. Гуманистический идеал Возрождения, где человек – центр всего, может опасно трансформироваться. Случившееся на этому пути концу ХХ века уже Александр Исаевич Солженицын называет катастрофой.
В Гарвардской речи Александр Исаевич совершенно в духе Достоевского – о современном западном обществе: «Мерою всех вещей на Земле оно поставило человека – несовершенного человека, никогда не свободного от самолюбия, корыстолюбия, зависти, тщеславия и десятков других пороков. И вот ошибки, не оцененные в начале пути, теперь мстят за себя. Путь, пройденный от Возрождения, обогатил нас опытом, но мы утеряли то целое, высшее, когда-то полагавшее предел нашим страстям и безответственности. Слишком много надежд мы отдали политико-социальным преобразованиям, а оказалось, что у нас отбирают самое драгоценное, что у нас есть, – нашу внутреннюю жизнь».
Достоевский – продукт нашей культуры и ее творец, оказавший огромное воздействие на современный образ мыслей, наши оценки и смыслы. Для Запада он понятен, популярен и в то же время загадочен, как и сама Россия, которая до нашего времени для Европы остается пугающей. Быть может, просто из-за лени потрудиться понять и принять. Все, как и во времена Достоевского: «Даже Луна теперь исследована гораздо подробнее, чем Россия. По крайней мере, положительно известно, что там никто не живет, а про Россию знают, что в ней живут люди, даже русские люди, но какие люди? Это до сих пор загадка, хотя, впрочем, европейцы и уверены, что они нас давно постигли. Знают, например, что Россия лежит под такими-то градусами, изобилует тем-то и тем-то и что в ней есть такие места, где ездят на собаках. Знают, что кроме собак в России есть люди, очень странные, на всех похожие и в то же время как будто ни на кого не похожие; как будто европейцы, а между тем как будто варвары».
Русские в этих условиях более великодушны. Русскость по Достоевскому – это не столько кровь, сколько способность чувствовать и принимать культуру других народов. В речи по случаю открытия памятника Пушкину в Москве Достоевскому предстояло доказать, что эфиопские корни Пушкина совсем не противоречат его русскости: «Стать настоящим русским, стать вполне русским, может быть, и значит только стать братом всех людей, всечеловеком, если хотите». Это уже зрелый Достоевский, за год до смерти.
Достоевского хоронили в Петербурге при огромном стечении народа. Толпа была никак не менее десяти тысяч. И только певчих собрано 15 хоров из разных храмов. Вот как тот день вспоминала дочь Достоевского Любовь Федоровна, потерявшая отца в 12 лет: «Уже рано утром такое огромное количество людей заполнило Александро-Невскую лавру, что постоянно прибывающий поток пришлось контролировать полиции. Нас вместе с матерью не хотели пропускать за главные ворота – полицейский преградил путь. «Больше не пропускают», – заявил он строго. «Как это не пропускают? – спросила удивленно моя мать. Я вдова Достоевского и меня ждут в церкви, чтобы начать отпевание. «Вы – шестая вдова Достоевского, требующая, чтобы ее пропустили. Довольно лжи! Я никого больше не пропущу!» – ответил в ярости полицейский».