габель налог на соль
Габель налог на соль
Выдающийся немецкий ботаник Маттиас Якоб Шлейден в 1875 году написал книгу «Соль», в которой, в частности, говорилось, что между налогами на соль и деспотами есть прямая зависимость. Он указывал, что ни в античных Афинах, ни в Риме, пока тот оставался республикой, не облагали налогом соль, но приводил Мексику и Китай в качестве примеров соляных тираний своего времени. Нет полной уверенности, что налоги на соль всегда служат точной лакмусовой бумажкой для теста на демократичность, но французский соляной налог, габель, ясно показывал, что было неладно во французском королевстве.
Аргумент в пользу габели был тот, что поскольку все, богатые и бедные, потребляют соль более или менее поровну, то налог на соль будет настоящим подушным налогом, равным для каждого. Исторически подушные налоги, когда с самого бедного крестьянина взимали столько же, сколько с богатейшего аристократа, ненавидели больше всего. Габель не была исключением. Налог сослужил своеобразную службу, сделав очень обычный продукт редким из-за сложных правил налогообложения, препятствовавших торговле. И, что злило еще больше, габель сделала основной продукт дорогим во имя прибыли короны.
Одной из самых раздражающих изобретений габели была sel du devoir, соляная повинность. Каждый человек старше восьми лет в Большой габели был обязан приобрести семь килограммов соли в год по фиксированной государственной цене. Это было гораздо больше, чем можно использовать, если только не делать соленую рыбу, колбасу, ветчину и другие продукты, сохраняемые с помощью соли. Но пускать соляную повинность на производство соленых продуктов было незаконно, и, если на этом ловили, нарушителя преследовали за преступление faux saunage, соляной обман, которое влекло за собой суровые штрафы. Основой для преследования по этому закону были многие простые действия. В Камарге пастухов, которые позволяли своим стадам пить солоноватую прудовую воду, могли обвинить в обходе габели.
Пересмотр в 1670 году уголовного кодекса выявил еще одно применение соли во Франции. Чтобы усилить закон против самоубийства, было приказано, чтобы тела людей, отнявших у себя жизнь, засаливали, доставляли в суд и приговаривали выставить на всеобщее обозрение. Обвиняемые, пытавшиеся избежать суда, умерев от плохих условий содержания в тюрьме, тоже не могли теперь этого сделать. Их тоже следовало засолить и выставить на суд. Бретонские историки обнаружили, что в 1784 году в городе Корнуай некий Морис Ле Корр умер в тюрьме, и было приказано судить его в засоленном виде. Но по какой-то бюрократической ошибке трупу не назначили день судебного заседания, и его нашли тюремные охранники больше чем через семь лет. Он был не только засолен, но и заквашен в пиве.
Людовик XIV отдал государственные финансы и торговлю в руки Жана-Батиста Кольбера, купеческого сына из Шампани. Кольбер был ведущим сторонником экономической школы, известной как «меркантилизм», которая утверждала, что стоимость государства измеряется в товарах, которые оно экспортирует, и драгоценных металлах, которые импортирует. Исходя из этого государство должно было жестко управлять и производством, и торговлей через такие инструменты, как налоги и расценки. Меркантилизм утверждал, что общая сумма мировой торговли ограничена, так что если Англия наращивает свою торговлю, то это будет за счет Франции и всех остальных.
Кольбер рассуждал, что Франция располагает ценным экспортным продуктом – солью. Он напрямую участвовал в сбыте французской соли северным странам и провел важные улучшения во французских водных путях, чтобы более эффективно возить соль. Он верил, что Франция производит лучшую в мире соль, что неудивительно для француза, но с ним соглашались многие его современники – англичане, голландцы и немцы. Кольбер переписывался с солеварами о технических усовершенствованиях. В наше время в Геранде гордо утвержают, что Людовик XIV ел только тамошнюю соль. Если это правда, то это объясняет, почему он был так заинтересован в улучшении ее цвета. Кольбер указывал, что если бы она была такая же белая, как соль главных соперников Франции – Испании и Португалии, то продавалась бы лучше. Но палюдье Геранда продолжали собирать соль вместе с зелеными водорослями и глиной цвета древесного угля, в которой были выкопаны пруды.
В 1784 году французское правительство обратилось к Жаку Некеру, швейцарскому банкиру, столь блистательно управлявшим катастрофической французской экономикой, что в какой-то момент начало казаться, что он спасет монархию. В этом году он сообщил, что мино соли, которое равнялось 49 килограммам, в Бретани стоит лишь 31 су, но в Пуату – 81, в Анжу – 591, а в Берри – 611. Некер признал, что при таких ценовых разницах Франция давала богатые возможности контрабандистам.
Соляные контрабандисты и нелегальные изготовители, faux-sauniers, были простыми пройдохами, сколачивающими нелегальные капиталы, дешево продавая легальную соль. Однако они стали народными героями и могли бродить по деревням, обеспечивая себя продуктами с ферм и не слыша худого слова от крестьян. Кольберов пересмотр габели 1680 года сделал для владельцев гостиниц преступлением предоставление комнаты соляному контрабандисту. За повторное нарушение могли приговорить к смерти.
Самой важной границей для контрабанды во Франции была река Луара, которая разделяла Pays Exempt и Большую габель, Бретань и Анжу, то есть регионы, в которых, как обнаружил Некер, цена соли была 31 су и 591 су соответственно. В 1698 году правительственный чиновник докладывал, что «соляная контрабанда на Луаре бесконечна». Как правило, обедневшие крестьяне, жившие вдоль реки, могли получить приличный доход, перевозя соль. Легендарные контрабандисты носили колоритные псевдонимы, как, например, Франсуа Гантье, он же По о Лэ, молочная крынка. Поскольку местные рыбаки, знавшие все потайные островки и мели на реке, тоже возили соль, корона объявила запрет на ночную ловлю рыбы. К 1773 году на Луаре стоял трехтысячный отряд габели, чтобы прекратить контрабанду.
В конце восемнадцатого столетия каждый год более трех тысяч французов – мужчин, женщин и даже детей – приговаривали к тюремному заключению или даже к смерти за преступления против габели. Соляной закон во Франции, как потом случилось и в Индии, был не единственной причиной революции, но стал символом всех несправедливостей правительства.
В 1789 Франция восстала, объявив учреждение Национального собрания. Когда король Людовик XVI попытался послать войска против революционных законодателей, чернь атаковала Бастилию, и началась вооруженная революция. В том же году законодатели-революционеры отменили габель. Некоторые в Собрании ратовали за низкие цены на соль, устанавливаемые ежегодно. Но в конце Собрание проголосовало за полное отсутствие соляного налога и даже не побеспокоилось о замене этого главного источника доходов казны другим.
22 марта 1790 года Национальное собрание, назвав соляные налоги «одиозными», аннулировало все судебные слушания по делам о нарушении габели и приказало освободить всех арестованных, судимых или заключенных по ним.
Людовика, обвиненного в сговоре с австрийцами и пруссаками, чтобы прекратить революцию, обезглавили. Его жене Марии Антуанетте, обожавшей квашеную капусту, тоже отрубили голову, как и многим швейцарским гвардейцам из королевской стражи. Они тоже обрели придворный вкус к квашеной капусте, и вокруг Пале-Рояля возникло множество забегаловок, где гвардейцы проводили время обеденных перерывов, лакомясь кислой капустой с колбасой и солониной. Традиция подавать в ресторанах в этой части Парижа на обед квашеную капусту продолжается до наших дней.
Габель (фр. ‒ une gabelle, от лат. gabulum ‒ «налог»)
Габе́ль (фр. — une gabelle, от лат. gabulum — «налог») — косвенный налог на соль, существовавший во Франции с 1286 до 1790. Первоначально этот термин применялся ко всем сырьевым товарам, но постепенно ограничился только солью. Возник как временный военный налог, а в правление Филиппа IV (1268—1314) стал постоянным. В 1340 Филипп VI ввел государственную монополию на его взимание, предполагавшую, в частности, обязательные регулярные закупки каждым подданным короля старше восьми лет определенного количества соли по фиксированной цене. Изначально Г. взималась равномерно во всех провинциях Франции, но позднее цены на соль и уровень налогообложения стали существенно разниться, иногда даже в десятки раз. Все провинции Франции были разделены на 6 групп по размерам и способам взимания Г. Самым высоким налогообложение было в провинциях, традиционно добывающих соль из прибрежных вод Атлантического океана и Средиземного моря или из просоленного морского песка. Меньший налог устанавливался для провинций, где соль добывали из соленых озер и болот. Две отдельные группы составляли провинции, сумевшие откупиться от Г., и провинции, вошедшие в состав Франции на условиях полного освобождения от ее выплаты. Установленные правительством различия между провинциями в уплате Г. способствовали развитию контрабандной торговли солью, которая покупалась в одних провинциях, где цена на соль были ниже, и перепродавалась в других, где цена была выше. Для взимания Г. в 1342 в каждой провинции были созданы принадлежавшие государству централизованные соляные склады (Greniers à sel). Под угрозой конфискации имущества каждый производитель соли обязан был продавать всю продукцию этим складам по фиксированной цене, после чего соль перепродавалась розничным торговцам по более высокой цене. Разница между этими двумя ценами и составляла Г., которая изначально стала самым ненавистным из всех налогов во Франции. Название сборщика Г. — «габелёр» (gabeleur) — служило бранным прозвищем для всех служащих фиска. Несмотря на крайнюю непопулярность Г., она просуществовала вплоть до падения «Старого порядка».
Лит.: Clamageran J. Histoire de l’impot en France. Paris, 1876; Gasquet A. Précis des institutions politiques de l’ancienne France. Paris, 1885; Ардашев П. Н. Провинциальная администрация во Франции в последнюю пору «Старого порядка». 1774—1789. Т. 1—2. СПб., 1900—1906. П. П. Черкасов.
Чем вызван налог на соль в средневековой Франции
Содержание статьи
Во Франции соляной налог, называвшийся габель, был одним из самых непопулярных налогов, отменили его в 1790 году во время буржуазной революции.
Введение налога
В средневековой Франции король в случаях экстренной необходимости без колебаний прибегал к насильственным заимствованиям денег с богатых областей страны. Снабжение солью в те времена было актуальной проблемой для всех государств Европы и Азии, поэтому налог на соль, торговля которой велась весьма активно, был стабильным источником дохода для государственной казны.
Первое упоминание о габели присутствует в эдикте Людовика IX от 1246 года. Во времена Филиппа IV, в 1286 году, соляной налог был введен, как временный военный взнос. Со временем французским правителям стала понятна вся выгода соляного налога, торговля солью была монополизирована государством, налог на соль стал постоянным. Габель падал на предмет первой необходимости, что гарантировало государству хороший его сбор и одновременно делало его худшим видом поголовного налога, способствовавшего удорожанию сырья во многих промышленных отраслях.
Принцип сбора
Французский соляной налог благодаря государственной монополии на соль имел репрессивный характер. Правительство обязало всех граждан старше 8 лет еженедельно покупать определенный объем соли по фиксированный цене. C 1342 года во всех французских провинциях были обустроены государственные соляные склады, которым местные производители соли под угрозой полной конфискации в обязательном порядке продавали свою продукцию. Купленная соль перепродавалась по завышенной цене розничным торговцам, разница между ценами и являлась габелем.
После введения габеля он недолгое время взимался равномерно во всех французских провинциях, но впоследствии уровень налога для каждой области стал различаться. Существовало разделение по шести районам: район высокой габели, район малой габели, район четверти рассола, район солеварен, выкупивший право не платить габель район и освобожденный от габеля район.
Габель, безусловно, был одним из самых тяжелых и ненавистных налогов средневековой Франции, крестьяне сравнивали его со смертью и чумой. Из-за него неоднократно вспыхивали народные восстания и процветала контрабанда.
Габель (налог)
Из Википедии — свободной энциклопедии
Габель (фр. gabelle ) — непопулярный налог на соль во Франции до 1790. Термин gabelle происходит от латинского лат. gabulum (налог). Во Франции габель первоначально применялся к налогам на все сырьевые товары, но постепенно был ограничен только налогом на соль.
Со временем габель стал одним из наиболее ненавистных и неравных налогов в стране. Но, несмотря на большое количество сторонников реформы, налог не был отменен до 1790 года. Впервые введённый как временный военный платёж в 1286 в царствование Филиппа IV, он стал постоянным налогом в эпоху Карла V.
Налог на соль был репрессивным, поскольку на соль существовала государственная монополия. Вдвойне обременительным этот налог делало то, что французское правительство обязало каждого гражданина в возрасте старше восьми лет покупать еженедельно не меньше некоего фиксированного минимального объёма соли по фиксированной цене. Когда этот налог впервые был введен, он взимался равномерно во всех провинциях Франции, но на протяжении большей части истории существования налога цены на соль и уровень налога различались в разных провинциях.
Существовало шесть отдельных групп провинций по уровню обложения этим налогом. Они классифицировались следующим образом: [1]
Значительные различия в налогах между различными регионами стали причиной активной контрабанды соли, которая во Франции до отмены габели была строго запрещена. Суть контрабанды заключалась в том, чтобы купить соли в регионе, где она была дешевой, и затем продавать её в тех регионах, где она была дороже, по более высокой цене, но всё же более низкой, чем официальная государственная цена соли в этих регионах.
В Бретани, ставшей частью Французского королевства только в 1532 году и сохранявшей некоторые юридические привилегии, габель не взималась (провинция была отнесена к pays exempts). В 1675 году на западе Франции (преимущественно в Бретани) разгорелось «Восстание гербовой бумаги», также известное как «восстание красных колпаков». Толчком к восстанию стало введение Парижем налога на гербовую бумагу, в Бретани сопровождающееся упорными слухами о том, что Людовик XIV намерен ввести в провинции также и габель. При этом крестьяне Нижней Бретани выставили перечень требований в ряде документов (известных как «крестьянские кодексы»). В этом документе габель была олицетворена и сравнивалась со смертью и чумой.
«Габель»
Снабжение солью — больной вопрос всех государств Европы и Азии до XVIII века включительно. Налог на соль как на предмет первой необходимости ввели в Пруссии, Баварии, Австрии, Англии, Италии, Японии и Китае.
Это был постоянный источник крупного государственного дохода и неизменная причина недовольства народных масс.
В Западной Европе от соляного налога больше других страдал французский народ.
В продолжение четырех с половиной столетий во Франции происходили бунты, восстания и лилась кровь людей, сражающихся за «свободную соль».
В 1318 году король Филипп V ввел в двенадцати крупнейших городах Франции налог на соль. С этого времени разрешалось покупать соль только на государственных складах по повышенной цене. Прибрежным жителям было запрещено пользоваться морской водой под угрозой штрафа. Жителям солончаковых местностей было запрещено собирать соль и солончаковые растения.
В 1340 году король Филипп VI, прозванный «королем солевого закона», ввел государственную монополию на соль. Распоряжением короля было назначено шесть комиссаров для организации государственных складов соли. Они же должны были назначать особых чиновников для охраны складов и для наблюдений за всеми соляными сделками.
Чиновники пользовались особыми правами и полномочиями. Они могли подвергать население любым штрафам и наказаниям, вплоть до конфискации имущества.
По этому закону каждая семья была обязана покупать определенное количество соли только в государственных складах, не имея права перепродавать ее.
Новый закон вызвал всеобщее возмущение. Кое-где произошли стычки с полицией, и ропот дошел до короля. И, когда ему доложили о народном возмущении, король ответил с улыбкой:
— Мне очень жаль, но отменить «габель» [налог на соль] я не могу! Успокойте мой дорогой народ тем, что это мера временная!
Однако с тех пор налог на соль давил Францию еще четыреста лет, вплоть до Великой французской революции.
Через пятнадцать лет после введения солевого закона герцог Нормандский предложил собрать по десять су с каждого очага для единовременного внесения в казну, с просьбой освободить Нормандию от солевого налога, «который вселяет отчаяние в каждую семью».
Но деньги не были внесены вовремя, и как бы в ответ на это последовал новый королевский указ, которым солевой налог становился обязательным для всех категорий лиц, без исключений.
Даже духовенство и дворянство, которые всегда освобождались от налогов, были обязаны выплачивать «габель».
Но когда папа прислал из Рима ходатайство королю Франции об освобождении духовенства от солевого налога и король ответил на это согласием, недовольство народа стало очевидным.
А после того как неожиданно было нарушено перемирие с Англией и снова вспыхнула изнуряющая война, налог на соль был увеличен и в разных местах вспыхнули восстания. В городе Аррасе оно было особенно бурным.
Негодование беспощадно обираемого крестьянства вылилось в открытый бунт. Разъяренная толпа врывалась в дома сборщиков налога — «габелеров» — и богатых горожан, вытаскивала их на улицу и волочила на городскую площадь к ратуше.
В XVI веке во Франции налог на соль был распределен еще более неравномерно, чем раньше. Министры короля Франциска I собирались покончить с таким неравенством, но в результате их попыток налог на соль только увеличился-
Франциск I любил развлечения, охоту, военные игры. Он поддерживал роскошь королевского двора, устраивал пиры и пышные празднества, на которые тратил колоссальные деньги. В Шательро король праздновал свадьбу своей племянницы Жанны д’Альбрет с герцогом Клевским. На золочение карет, на лошадей и сбрую, на костюмы придворных, пажей и дам, на облачение для духовенства, на сервировку столов и на свадебный пир было истрачено так много, что в тот год в Шательро налог на соль был увеличен в несколько раз, и народ прозвал эту свадьбу соленой.
В 1542 году Франциск I издал эдикт об увеличении солевого налога в провинциях, производящих соль. Провинции воспротивились. Они заявили, что этим нарушаются привилегии, данные им раньше королем Франции. В их портах происходила оживленная торговля солью со всеми европейскими государствами, и уравнение налога могло неблагоприятно повлиять не только на торговлю, но и на широко развитые рыбные промыслы.
Население Ла-Рошели вооружилось и стало прогонять габелеров и королевских комиссаров, появлявшихся на промыслах за сбором налога. Происходили стычки и драки, сопровождавшиеся убийствами. В Ла-Рошель были посланы королевские войска для усмирения.
После нескольких стычек и уличных боев население было усмирено и зачинщики закованы в цепи. Король приказал в наказание за бывшее сопротивление конфисковать соляные промыслы от Либурна до Олорона. Но, приехав в Ла-Рошель и увидев всю нищету и отчаяние жителей, король сказал горожанам, что он, конечно, имеет полное право их разорить и казнить, но не желает ничего другого, как только привлечь к себе сердца своих подданных.
— Звоните же во все колокола, — воскликнул он, — так как вы прощены!
Король возвратил горожанам ключи от ворот города и пушки, бывшие на его стенах. На празднике, который горожане устроили в его честь, король принял угощение. Но это не помешало ему через три месяца издать указ о новом повышении солевого налога.
В Гюиенне (провинция на юге Франции), где соль была обеспечена самой природой, население отказалось платить налог, считая его незаконным, «так как сам бог рассыпал соль в изобилии для всего народа». Негодование возросло еще больше, когда королевские сборщики стали угрожать наказанием. К тому же оказалось, что в государственных амбарах, где население обязывалось покупать соль, она была смешана с песком. Чиновники угрожали, агенты и сборщики штрафовали население, и всеобщее возмущение увеличивалось с каждым новым штрафом.
В середине лета несколько деревень отказались покупать соль в назначенных для этого складах. Во многих местах были убиты агенты и стражники, охранявшие соль. Губернатор Гюиенны послал жандармов, но население прогнало их. Дело принимало серьезный оборот. Восстание захватило несколько провинций, и к концу лета восставшие объединились в пятидесятитысячную армию.
Крестьяне беспощадно расправлялись с королевскими чиновниками. Они брали города, обращали в груды пепла все учреждения и магистраты, сжигали дома, убивая сборщиков и агентов налога.
Тристан де Моннеин, адъютант губернатора Гюиенны, своими угрозами возбудил гнев населения города Бордо. Толпа схватила его и выволокла на улицу. Люди в неистовстве изрубили его тело в куски и засолили. Некоторые из толпы кричали:
— На, подавись своей солью!
Королевские войска прекратили восстание. Бордо был взят, население обезоружено и лишено всех прав и привилегий.
Горожане должны были голыми руками и «собственными ногтями» вырыть из земли труп Моннеина и похоронить его с почетом на кладбище.
После этого королевский суд приступил к наказаньям. Сто сорок человек было казнено. Их четвертовали, сжигали на кострах и вешали вниз головой на колоколах, в которые они звонили, призывая к восстанию. Судьи и палачи изощрялись в выдумывании пыток, чтоб продлить мучения осужденных. В открытые раны сыпали соль со словами:
— Вы хотели получать соль свободно, так получайте же вволю!
Когда восстание было окончательно подавлено и виновные наказаны, депутаты восставших провинций предложили откупиться от налогов тем, что провинции выплатят жалованье офицерам и чиновникам солевых складов, которые должны быть упразднены, и, кроме того, внесут единовременно 400 тысяч ливров деньгами в королевскую казну. Франциск I согласился на это предложение; и три провинции, поделив между собой расходы, откупились от налога.
В 1559 году в статье, напечатанной против короля Генриха III, было написано: «Налоги на соль так велики, что страшно сказать. Несмотря на то, что население разорено начавшимися войнами и нет никакой возможности достать хлеба маленьким детям, которые умирают от голода, необходимо брать соль каждые три месяца. Соль стоит во много раз дороже того, что крестьянин может заработать в течение года. Чтоб выкупить обязательную норму соли, многие дошли до того, что продавали печку, на которой варили детям пищу, отдавали солому, на которой они спали, и продавали хлеб из овса, которым они могли бы питаться еще один или два дня. И, получив соль, они не знали, что с ней делать, так как есть было нечего».
В XVII и XVIII веках жизнь Франции пришла в упадок. Народ обнищал, тяжесть налогов его раздавила.
Простой скупщик золы, торговец битым стеклом, продавец железного хлама или старых шляп, тряпичник, если имел постоянное жилище, должны были платить колоссальный налог. А чтоб кто-нибудь из этих старьевщиков не забыл заплатить, за них отвечал хозяин квартиры, в которой они были угловыми жильцами. В случае замедления уплаты на квартиру посылался на постой так называемый «гарнизар» или «человек в голубой одежде». Этот «гарнизар» должен был жить вместе с ними, и жильцы были обязаны ежедневно выдавать ему плату.
Чердак и лачуга, изба, ферма и дом мелкого землевладельца тоже хорошо были знакомы с приставом и сборщиком налогов. Никакая лачужка не ускользала от их зорких глаз. Люди трудились, сеяли, жали, отказывали себе во всем только для того, чтоб кормить этих чиновников. И если ценой тяжких лишений откладывались еженедельные жалкие гроши, которые к концу года едва составляли серебряную монету, то и эта монета попадала в карманы тех же ищеек.
Уплата налогов никогда не совершалась вовремя. Ни один человек не платил сборщику, пока тот не ставил к нему «гарнизара». Крестьянин знал, что, если он заплатит вовремя, его сочтут богаче, чем он есть, и в следующем году его налог увеличится. По этой же причине никто не старался улучшить ни своей пищи, ни утвари. Когда один граф хотел за свой счет покрыть черепицей крестьянские избы в предохранение от пожара, крестьяне поблагодарили графа за доброту и просили оставить их дома в прежнем виде. Они боялись, что, если их покрыть черепицей вместо соломы, чиновники сейчас же увеличат их долю податей.