инстинкт убийцы что это такое
Глава 13. Инстинкт убийцы: как войти в состояние берсерка
Очень важный фактор для каждого бойца – это настрой. Даже если вы умеете драться и прекрасно владеете своим телом, но весь из себя добренький и миролюбивый, вам вряд ли удастся добиться победы. На улице никто не будет вас жалеть, никто не будет драться с вами честно или по правилам. Врагу абсолютно наплевать на вас. Умрете вы или останетесь калекой – ему все равно! Столкнувшись с тупой, жестокой агрессий, вы должны суметь дать ей отпор. Дать понять оппоненту, что готовы ответить на его злобу еще большей злобой! На его ненависть – еще большей ненавистью.
Это так называемое состояние берсерка. Когда внутри тебя пылает лютая агрессия, глаза горят дьявольским огнем, и ты практически не чувствуешь боли. Тебе хочется рвать врагов на части, деклассировать их, уничтожить, и неважно, сколько их, вооружены они или нет – ты переполнен такой злобой, что будь перед тобой хоть целая армия – тебя не остановить!
Состояние берсерка – состояние наивысшей агрессии и ярости, которое обращает врага в бегство.
В «Истории норвежских королей», написанной Снорри Стурлусоном, о берсерках сказано следующее:
«Один умел делать так, что в битве его враги слепли или глохли, или их охватывал страх, или их мечи становились не острее, чем палки, а его люди шли в бой без доспехов и были, словно бешеные собаки и волки, кусали щиты и сравнивались силой с медведями и быками. Они убивали людей, и их было не взять ни огнем, ни железом. Это называется впасть в ярость берсерка».
Когда человеку плевать на свое здоровье, на свою жизнь, и его единственная цель – забрать с собой на тот свет как можно больше врагов – это очень хорошо ощущается. Буквально на уровне инстинктов. И если враг не готов к подобным жертвам, а в большинстве случаев так и есть, ведь он ищет легкую добычу, он постарается побыстрее убраться, по возможности сохранив лицо. «Мы тебе еще покажем. Мы тебя еще найдем!» – будут кричать эти трусливые псы, спешно покидающие поле битвы. Впрочем, не надо настраиваться только на подобный исход. Это один из вариантов. Если ваш враг силен духом, под воздействием алкоголя или наркотиков – ему и море будет по колено!
Но вам не должно быть до этого никакого дела. Ваша задача – войти в нужное психическое состояние и быть готовым крушить врага! И сделать это максимально быстро, за доли секунды, как только вы поняли, что на вас готовится нападение, и драки не избежать!
Второй способ – представьте, что внутри вас пробуждается воин. Его гигантская фигура будто вырывается из-под самого чрева земной коры – земля вспучивается, деревья валятся, раздается жуткий треск! Это могучий воин, которому неведомы боль и страх. Он пришел в наш мир, чтобы наводить порядок, блюсти справедливость и убивать врагов! Он огромен, силен и могуч. В броне и доспехах! Его волю невозможно сломить, ему невозможно что-то навязать, его невозможно подчинить. Он здесь власть и закон! Вот он издает грозный рык, который слышно на всю округу, топает ногой, и содрогается земля. Он готов к бою! Готов крушить врага! Вперед.
Вы можете придумать и свои способы, которые покажутся вам более эффективными. Самое главное – это даже не конкретный образ, а ваши ощущения. Вы должны погрузиться в воображаемую картину настолько глубоко, чтобы слышать звуки, различать краски, ощущать прикосновения, испытывать ощущения. То есть, это должна быть не просто некая абстрактная картина, за которой вы наблюдаете со стороны. Вы должны испытывать яркие эмоции, у вас все должно клокотать внутри! Если представляете близких, которым грозит опасность – пусть это будут самые ужасные картины, которые подстегнут вас эмоционально! Как враг насилует вашу жену, режет вашего ребенка – у вас все должно перевернуться внутри! Безудержная ярость должна заполнить собой абсолютно все пространство в вашей душе. Вы должны быть готовы рвать вашего врага голыми руками! Уничтожить его во что бы то ни стало, иначе все эти картины станут явью!
Пробуйте, тренируйтесь! Желательно, когда вы наедине и вас ничто не отвлекает. Погружайтесь в эти состояния, прорабатывайте их. Чтобы куда-нибудь потратить высвободившуюся агрессию, можете постучать по груше, побиться с тенью или сделать серию физических упражнений. Поначалу может что-то не получаться, но это вопрос времени и вашего упорства. Вам нужно научиться входить в одно из этих состояний буквально по щелчку пальцев, молниеносно. Не стоит рассеивать свои силы: тренируйте только одно состояние, которое вам наиболее близко. И доводите его до совершенства.
Уничтожение врага должно волновать вас больше, чем собственная безопасность, лишь в этом случае вам не придет в голову сдаться, убежать, вас не смутят габариты противника, не будут отвлекать гнетущие мысли о возможном поражении и прочие посторонние эмоции.
Останется лишь одна задача – уничтожить, смять врага во что бы то ни стало, приложить для этого все силы и не важно, что будет потом…
Инстинкт убийцы что это такое
Заставляющие в стрессовой ситуации учащённо биться сердце органические биологически активные вещества адреналин и норадреналин, мобилизуя организм для ликвидации угрозы, часто называются исследователями гормонами, порождающими «инстинкт убийцы».
И адреналин, и норадреналин принадлежат к группе катехоламинов, образующихся из аминокислоты фенилаланил, из которой под действием определённого фермента получается аминокислота тирозин. Именно в её составе среди прочих веществ содержится ДОФА, являющийся обязательным элементом для формирования дофамина, который под воздействием витамина С, участвующего в реакции гидроксилирования, преобразуется в гормоны адреналин и норадреналин.
Станислав Корниенко в статье «Химия эмоций» отмечает, что в шоковой обстановке организм запускает альтернативный способ выработки этих гормонов «хищника», для этого из гипоталамуса в кровь начинает поступать кортикотропин, который, добравшись до надпочечников, запускает синтез адреналина и норадреналина.
Концентрация этих гормонов в крови прямо пропорциональна уровню опасности и стресса, в которой находится человек. Чем серьёзнее тревога, тем больше их секреция, усиливающаяся к тому же при ожогах, травмах, нервных напряжениях и пограничных состояниях.
Эксперименты, в ходе которых у животных удаляли мозговое вещество надпочечников, показали, что, не имея возможности генерировать адреналин и норадреналин, подопытные теряли способность противостоять угрозам.
Именуемый гормоном стресса адреналин за считанные мили секунды помогает организму сориентироваться перед лицом опасности, позволяя человеку быстро принимать решения и притупляя чувство боли при травмах. Блокируя воздействие шока, адреналин за счёт сужения кровеносных сосудов повышает мышечный тонус, давая возможность личности в экстремальной ситуации увеличить скорость бега, приумножить выносливость или поднимать большой вес.
Помогающий эффективно приспособиться к опасности адреналин способствует повышению уровня психической энергии и физической активности, проявляя при этом ярко выраженное противовоспалительное и противоаллергическое действие.
Охарактеризовать ответную реакцию организма на выброс адреналина можно фразой «Бей и беги».
Что касается норадреналина, то его слоган имеет более агрессивное звучание – «Нападай и защищайся». Оказывая на организм мощнейшее мобилизационное воздействие, он вызывает ощущение ярости, злобы, ярости, произвола и отваги.
Психолог Патрисия Санчес Сейсдедос отмечает, что, провоцируя экстренное переустройство функций, направленное на оптимизацию взаимодействия организма с окружающей средой в чрезвычайных обстоятельствах, норадреналин может выступать как в качестве гормона, так и в роли нейромедиатора.
Это биологически активное вещество придаёт человеку ощущение уверенности и подталкивает его к исполнению определённых рискованных действий, приумножая его психологическую устойчивость и физическую силу.
Производящийся по мере необходимости и исчезающий сразу после рассеивания шока, норадреналин адаптирует организм к стрессовым ситуациям, облегчая поиск ответов на решение не только экстремальных, но и повседневных задач.
В отличие от адреналина, основное физиологическое действие норадреналина заключается в сужении кровеносных сосудов и повышении артериального давления.
Подавляя чувство страха, вызывая прилив сил и повышая степень агрессии, норадреналин усиленно вырабатывается при стрессе, кровотечении и тяжёлой физической работе.
Если в крови человека фиксируется высокий уровень норадреналина, то параллельно отмечается снижение его аналитических способностей и зрительной концентрации. В этом случае мозг начинает путать реальные и воображаемые события, и именно поэтому возбуждённые игроманы продолжают методично просаживать деньги в казино.
Среднее количество этого гормона в крови способствует позитивному восприятию окружающей действительности, общей бодрости организма и хорошему настроению.
Недостаток норадреналина погружает человека в апатию, скуку и даже глубокую депрессию, выбраться из которой можно только при помощи витаминов, содержащих железо, цинк, марганец, селен и медь. Кроме того, повысить уровень норадреналина можно такими естественными действиями, как экстрим или просмотр фильма ужасов.
Примечателен тот факт, что в живой природе норадреналин в большом количестве производится в надпочечниках хищников (тигры, львы) и практически полностью отсутствует у их предположительных жертв (морские свинки, кролики).
Несмотря на очевидную взаимосвязь и сходное влияние на организм, гормоны адреналин и норадреналин имеют ряд принципиальных различий.
Стоит отметить, что после скачка концентрации адреналина человек ощущает чувство эйфории, чего не происходит при выбросе в кровь норадреналина.
Несмотря на то, что оба эти гормона способны вызвать дрожание подбородка и конечностей, известное как тремор, только адреналин способствует стимулированию секреции биологически активных веществ передней доли гипофиза.
Благодаря адреналину у человека наблюдается подъём только систолического (верхнего сердечного) давления, в то время как норадреналин содействует повышению систолического и диастолического давления, а также периферического сосудистого сопротивления.
Кроме того, сосудосуживающий эффект, наступающий от воздействия норадреналина, выше, чем от адреналина, хотя его продолжительность действия вдвое дольше.
Существует пока не подтверждённое предположение, что выброс адреналина в кровь происходит при вынужденных обстоятельствах, а всплеск норадреналина фиксируется при добровольном вовлечении себя в экстремальную ситуацию.
Другими словами, если человек боится воды, но осознанно заходит в море, чтобы перебороть свой страх и поплавать, у него будет повышаться норадреналин, а если его ради забавы насильно бросить в воду, то у него зашкалит адреналин.
Шведские учёные из Каролинского института, проанализировав гены 895 финских заключённых, обнаружили удивительную закономерность: у всех злоумышленников, осуждённых за особо тяжкие преступления, был выявлен мутированный ген фермента моноаминоксидазы А MAOA.
Зачастую эту вариацию MAOA, вызывающую патологическую агрессию, называют «геном преступника». Находится он в X-хромосоме. У девочек, имеющих две подобные хромосомы, меньше шансов стать «прирождёнными преступниками», чем у мальчиков, у которых она всего одна.
Кроме того, в результате этого исследования был идентифицирован ещё один подобный ген – разновидность кадхерина 13 (CDH13), который заставляет индивида совершать чрезвычайно жестокие поступки.
К слову, новозеландские учёные, проведя собственные изыскания, пришли к выводу, что эти гены преступников хоть и являются врождёнными, но активизируются и выливаются в агрессию только при наличии травмирующего опыта.
Когда приходит охотник.
Оказывается, что у людей, призванных на военную службу, возникают практически те же самые психологические комплексы, что и у тех, кто пришёл заниматься в секцию рукопашного боя. А именно: страх быть покалеченным и страх покалечить кого-либо. И лишь 2% людей не испытывают влияния таких комплексов и являются, по сути, прирождёнными солдатами. Всех их отличает специфическое отношение к врагу, они легко идут в бой, убивают, не испытывают угрызений совести, не боятся смерти и совершают подвиги. Американцы стали целенаправленно искать таких людей среди граждан страны и предлагать им поступить на военную службу. В кругах специалистов психологию этих «рэмбо» окрестили «психологией охотника».
Почему эти отборные подразделения получили наименование «охотничьих команд»? Что общего между воином и охотником? Для ответа на этот вопрос нам предстоит провести целое исследование, и начнём мы, пожалуй, с историко-этимологического словаря современного русского языка.
Охотничья команда пехотного полка, 1882г
Слово «охота» имеет два значения. Первое — «желание». До сих пор, руководствуясь этим значением, мы в разговорной речи выражаем проявление своей доброй воли совершить какое-либо действие: «Мне охота. » С этой позиции, «охотник» — человек, изъявляющий желание, то бишь доброволец. Именно добровольцев в русской императорской армии именовали «охотниками», таким же званием нарекали тех, кто подряжался для выполнения особо опасной миссии. И как тут не вспомнить Лермонтова:
Оцепили место в двадцать пять сажень,
Для охотницкого бою, одиночного.
Бойцы-охотнички — это те, кто изъявлял желание выйти «на кулачки», народ потешить и себя показать. То есть любители подраться.
Но пришла пора и для второго значения слова «охота». Открываем тот же словарь и читаем: «охота» — выслеживание дичи. В этом смысле термин «охотник» применяется нами куда чаще. Под охотником мы подразумеваем человека с ружьём, прочёсывающего леса и рощи в поисках объекта охоты. Но что движет современным охотником? Ведь, на сегодняшний день, охота уже не служит инструментом выживания и поддержания благосостояния. За исключением глухих районов тайги. А движет охотником всё то же ЖЕЛАНИЕ, то есть душевный порыв, влекущий его снова и снова за пределы городской черты. А другими словами, инстинкт, доставшийся нам от наших первобытных предков. Благодаря этому древнему инстинкту, охота, являясь безусловно атавизмом, продолжает существовать, как форма поведения. А что же делать? Мы, считая себя венцом творения, остаёмся, прежде всего, животными и в своей деятельности руководствуемся, прежде всего, инстинктами.
Итак, мы вправе говорить об «инстинкте охотника». И о том, что у определённого контингента лиц он явно выражен, выражен настолько, что заставляет их разменивать тепло и уют домашнего очага на холод и сомнительное ожидание зверя в ночных засидках. Уверен, тот же самый инстинкт заставлял во все времена молодых людей связывать свою судьбу с риском военной доли. Не зря тот же самый Вамор охарактеризовал бойцов охотничьих команд, как сорвиголов. Между прочим, выгуливая своего пса, обратите внимание на то, что он постоянно занят именно охотой, хотя она всегда безрезультатна. Получая свой обед из рук хозяина, собака на прогулке всё равно влекома инстинктом, превратившим её в хищника. Так и в человеческом обществе, есть те, кто взывает к разуму: «Зачем?», в противовес «хищникам», вновь и вновь уходящим на охоту. Пусть даже в холостую. Ведь здесь важна сама возможность проявления себя охотником, то есть возможность соответствовать своей природе. И это сильнее разума.
Кстати, отмечу, что именно охота на зверя являлась одной из основных дисциплин, позволяющих держать в постоянной форме личный состав охотничьих команд. Таким образом, инстинкт охотника прочно был увязан с профессиональной деятельностью военного.
Хотя, почему «был»? Война и охота всегда были приоритетом благородного слоя общества! Изучая армейские системы рукопашного боя, натолкнулся на факт взывания специалистов всё к тому же охотничьему инстинкту. Тот, кто его имеет, к войне относится, как к охоте, а к врагу, как к зверю. Именно эта особенность психики позволяет легко лишать жизни живое существо. Без посттравматического синдрома. Человек, относящийся к противнику, как к объекту охоты, перестаёт воспринимать его, как себеподобного, а себя уже не называет убийцей.
Вы спросите, а почему же тогда в среде охотников не принято называть охоту убийством? Всё дело в политкорректности. Убийца — термин, в общепринятом смысле, крайне негативный. Никто же не называет героев войны убийцами, за исключением недобитых пацифистов (да простят мне мою хищную натуру!). А ведь воин убивает, но делает он это, в отличие от бандита, во благо общества. То есть ради выживания всё той же «популяции». Обратите внимание: реализация охотничьего инстинкта в интересах общества! Вот для чего создавалась и развивалась охотничья культура!
Вы уже, наверное поняли, что я не развожу понятия «охотник» и «воин», для меня это синонимы. А «инстинкт охотника» — тоже самое, что и «инстинкт убийцы», термин, на этот раз, знакомый всем практикующим тренерам. И опять он при шёл от американцев. По их утверждению в спорте наибольших результатов добивается тот, в ком наиболее силён инстинкт хищника, свирепого и кровожадного, не признающего авторитетов, сметающего любого конкурента со своего пути, дерущегося до конца и никогда не признающего поражений. Сегодня «инстинкт убийцы» развивают в своих подопечных даже тренера по спортивной гимнастике. В противовес нашему травоядному: «Главное — не победа. »
Резюмируя всё вышеизложенное, подчеркну жизненно важную необходимость отстраивания и расширения влияния на массы воинской культуры. Человек, относящийся к тем самым бесстрашным и агрессивным 2%, может стать как воином, героем и защитником закона, так и бандитом, аморальным хищником и беспринципным убийцей. Всё зависит от той среды, которая его взрастит и воспитает. Инстинкт охотника будет реализован в полной мере, такова воля природы.
Инстинкт убийцы для героев и злодеев.
Дети копошатся со своими игрушками. Внезапно вспыхивает ссора. Один хватает карандаш и резко бьёт второго в бок. Чистой воды бытовуха… Что это? Знакомьтесь: инстинкт убийцы.
Бандиты и чемпионы
Кас Д’Амато, воспитавший трёх самых молодых чемпионов мира по боксу, считал, что хорошим боксёром может стать каждый, но настоящим чемпионом — лишь воин. Да, он не просто преподавал бокс, он преподавал целую философию, изрядно сдобренную психологией и воинской идеологией. Внимательно присматриваясь к сотням своих учеников за многие года тренерской деятельности, он понял: дух воина имеет в своём фундаменте вполне биологическую основу — инстинкт убийцы.
Инстинкт убийцы — образное понятие, широко распространённое в спортивной психологии, подразумевающее жёсткую установку на победу, высокую стрессоустойчивость и неприятие авторитетов. Но Д’Амато, говоря об инстинкте убийцы, считал, что воспринимать его нужно буквально, как способность лишать жизни себе подобных. Именно поэтому его привлекла персона Тайсона, в котором улица раскрыла те примитивные черты человеческой натуры, которые порядочные люди считают асоциальными. Но великий тренер был уверен: инстинкт можно обуздать, использовав его как инструмент для достижения благих целей.
Д’Амато, подобно скульптору, ваял из природного материала, инстинкта, произведение искусства — дух воина, направляя энергию агрессии в конструктивное русло. Тот, кто вчера получал удовольствие от уличных грабежей, теперь искал самореализации на ринге. И, как мы помним, весьма успешно. Великий тренер оказался прав: природные задатки стали решающими в судьбе чемпиона. Однако, не стало Д’Амато, и вместе с ним ушёл организующий импульс. Неуправляемая агрессия стала злом.
Инстинкт убийцы
Ребёнка никто не учит это делать, так отстаивать свои интересы. Примеров подобного поведения он ещё не видел. Но голос природы с успехом компенсирует отсутствие жизненного опыта. Более того, я, как профессиональный тренер, отмечу: дети умеют бить от рождения, наносить удары. Но бьют всегда так, как будто сжимают в руке какой-то предмет. И это неудивительно: искусство боя на кулаках куда моложе двигательных программ, «заточенных» под использование подручных средств.
От мышления к движению
Палеолит залит человеческой кровью вовсе не потому, что мы пытались доказать своё величие, побеждая могучих телом медведей и львов. Палеопатология доказала, что междоусобные войны между первобытными племенами — излюбленное занятие древних охотников и собирателей. До сих пор первобытные племена Амазонии практикуют набеги на соседние деревни, предпочитая войну мирной торговле. Как ни странно, естественный отбор поощряет агрессивность, повышая репродуктивный успех великих воинов.
И тем не менее, природа знает альтернативную форму поведения — подчинение вместо агрессии, затаивание вместо атаки…
На тренировках по рефлекторному реагированию (прикладной раздел засечного боя) я наблюдал людей с двумя типами рефлексов на внезапную опасность: оборонительный и наступательный. Первый выражается в непреднамеренном сжатии и попытке закрыть голову руками, второй — в движении руками в направлении источника угрозы. Наступательными рефлексами, как правило, обладают люди с выраженным инстинктом убийцы. Оборонительными — люди «травоядного склада», привыкшие пассивно реагировать на внешнюю агрессию.
Однажды на тренинге по прикладной теме я поставил эксперимент: человека с выраженными оборонительными рефлексами, но имеющего хорошую спортивную базу, поставил против нескольких противников.
— Тебя будут бить. По настоящему. Команду к остановке боя я дам тогда, когда увижу, что ты начал сражаться за свою жизнь.
Спустя несколько минут я остановил бой. Но не потому, что в испытуемом обнажился зверь. Было видно, что ему легче дать отбить себе почки, чем начать драться. Именно драться. Между «драться» и «спарринговать» порой непреодолимая пропасть. Есть хорошие спортсмены, но воинский дух куётся из природной заготовки, имя которой — инстинкт убийцы.
Моральный аспект
Природа вне морали. Было бы неправильно давать моральные оценки инстинктивной программе, она — лишь инструмент, созданный естественным отбором. Задача сознания — управлять инстинктом во всех ситуациях, когда спонтанное его проявление становится разрушительным для общества.
Мы знаем, что гены активизируются внешней средой. Это значит, что именно общественная среда ответственна за активизацию инстинкта убийцы, или любого другого. Нам важно понять, что противостоять инстинкту, пытаясь подавить природные энергии — пустое занятие. Нужно создавать культурное пространство, способное придать инстинкту социально адаптивные формы.
Человек с выраженным инстинктом убийцы — витязь на распутье. Он всегда будет стремиться к самореализации через подавление окружающих грубой силой. Однако, делать это он может, руководствуясь воровской идеей, и тогда она будет объяснять ему, кто враг, а кто друг. Или же его ценности определит воинское мировоззрение, придав жизни совершенно иной смысл. И дай бог, чтобы у каждого Тайсона был свой Кас Д’Амато.
killer instinct
Павел Русланович и все-все-все,
Кстати, Википедия так и пишет: The killer instinct is the human propensity to do whatever it takes to survive or achieve a goal, even killing another human being.
Другие источники выражаются мягче:
a ruthless determination to succeed or win (Oxford Dictionary of English, Revised Edition)
If you say that a sports player or politician has the killer instinct, you admire them for their toughness and determination to succeed. (Collins COBUILD Advanced Learner’s English Dictionary)
an aggressive tenacious urge for domination in a struggle to attain a set goal (Merriam-Webster Online Dictionary)
Не знаю, откуда пошло это выражение, но интуитивно мне почему-то кажется, что изначально так говорили о хищном животном, которое чует добычу, или запах крови, и, забыв обо всем, бросается на жертву — goes for the kill. (Поэтому и «инстинкт» — потому что животное в этот момент ничего не соображает и у него все подчинено одному желанию — схватить добычу.) Если это действительно так, то получается, что убийство в выражении killer instinct — не средство, а цель. Иначе говоря, killer instinct — это не инстинкт, который заставляет убивать соперников на пути к цели, а инстинкт, который заставляет отдавать все силы тому, чтобы «убить», т.е. достичь намеченной цели.
Может быть, чтобы не вводить людей в заблуждение, при переводе в контексте спорта вообще следует использовать какие-нибудь нейтральные клише вроде «воли к победе», «жажды победы», «бойцовского характера» или «морально-волевых качеств»?
А вот пример не спортивного, а политического контекста, приводившийся на форуме Lingvo:
Opponents who dismiss this as wussy naïveté do so at their own risk. They at once call attention to the expiring shelf life of their own Clinton-Bush-vintage panaceas and lull themselves into underestimating Mr. Obama’s political killer instincts.
(One Historic Night, Two Americas. Frank Rich. NYT, June 8, 2008)
http://www.nytimes.com/2008/06/08/opinion/08rich.html?_r=2&hp&oref=slogi.
Как быть в данном случае? Политологам, конечно, нравятся звучные англицизмы, но не стоит ли и здесь обойтись без «убийств»?
Кстати, в англо-русском словаре Lingvo это выражение пока отсутствует, так что, если по итогам этого обсуждения появится какой-то удачный вариант, можно будет предложить его Lingvистам. Появится словарная статья — и глядишь, спортсменам и политикам станут реже приписывать кровожадность.
Интересный вопрос
Как всегда, от Вас, Владимир, поступают нетривиальные вопросы.
Конечно, интересно узнать мнение коллег. Я эту фразу всегда переводил своим любимым (не знаю, может быть, его можно назвать «фирменным») выражением «чудовищная интуиция».
Неожиданный вариант
То есть Вы killer понимали в смысле «убойный», а instinct — в смысле «интуиция»?
Кстати, я хотел еще добавить, что если по каким-то причинам все-таки желательно сохранить в переводе слово «инстинкт», лучше, наверное, в любом случае говорить «инстинкт хищника», а не «инстинкт убийцы».
пробивная сила?
Почему «интуиция»
Отвечаю Владимиру на вопрос: «Вы killer понимали в смысле «убойный», а instinct — в смысле «интуиция»?»
killer instimct
Ну, если нравится.
killer instinct
А Вы не допускаете, что у Вас сложилось своя личная трактовка этого выражения, отличная от того, что говорят словари (см. выше), и общего употребления?
Мне все-таки кажется, что речь идет не об интуиции, а о животном инстинкте, т.е. о том, что заставляет бить, а не о том, что подсказывает, как лучше ударить.
По крайней мере в спорте killer instinct — это явно воля к победе, «жажда крови», а не умение побеждать, не интуитивное понимание того, что нужно сделать для победы. Примеры, я думаю, не требуются — достаточно взглянуть на любую спортивную статью, где это выражение присутствует, и из контекста все станет очевидно.
Что касается политики, то и здесь, по-моему, смысл примерно такой же. Вот, например, заметка на эту тему с сайта Financial Times — первое, что нашлось. Выделенные места показывают, что автор явно упрекает Хиллари Клинтон за излишне воинственный настрой, а Обаму — наоборот, за чрезмерную мягкость:
Politics and the killer instinct
April 24, 2008 1:11am
The contrasting characters (this is not just a matter of “style”) of Hillary Clinton and Barack Obama have been prominently on display since the Pennsylvania results came in. Her killer instinct is so much to the fore that it often seems to be her only instinct. It is both her greatest strength (she never quits) and her greatest weakness (she targets, rather than wishing to talk to, those she disagrees with). With Obama, the opposite seems true: his killer instinct seems not just suppressed but entirely absent. Again, this is both a strength (his appealing consensus-seeking temperament) and a weakness (he prefers to roll with the punches rather than striking back).
Today Hillary was telling an audience in Indiana that she now leads in the popular vote for the Democratic nomination. This is true only if you include both Florida and Michigan–where Obama was not even on the ballot. Her comments made no concession to this fact. She is ahead on the least plausible measure of the popular vote, and behind on the others. No problem: that will serve. And here is another instance glimpsed today. She attacked Obama for allowing that John McCain would at least be a better president than George Bush. No, she insisted. McCain wants to stay in Iraq for 100 years: he is every bit as bad as Bush. Never give the enemy an inch, is her creed. In that single comment she attacked both Obama and McCain–unfairly, in both cases, but effectively.
Meanwhile, what was Obama saying? He was telling an audience in Indiana what a good race Hillary had fought in Pennsylvania, what a strong candidate she was, and how he had no doubt that the Democratic party would rally round whoever was nominated. This was beyond gracious: these were sentences from a concession speech. It required the New York Times, in its oddly splenetic editorial, to attack Hillary for fighting a negative campaign. (When they endorsed her, were they expecting the Clintons to take the high road?) Her actual opponent was far kinder.
If Hillary could give Obama some of her taste for the jugular–she has so much to spare–they would both be better candidates.
Может быть, если Вы все-таки остаетесь при своем мнении, Вы приведете какие-то цитаты, где контекст говорил бы в пользу Вашей трактовки?
Контекст
Еще о нем же
Всегда считал что killer instinct подразумевает как минимум два ингредиента: волевое начало + нечто еще. Ужасно удивился, увидев словарное определение. Слегка успокоили результаты «микроопроса» носителей и примеры.