к чему приводит зло
Душа-колесница и бескорыстные пакости: что такое зло с точки зрения философов и теологов
Можно ли уничтожить зло, что это вообще такое и откуда оно берется? Подобными вопросами люди задавались на протяжении многих веков и каждый раз находили разные ответы. Природа зла, его границы, абсолютность и относительность, противостояние ему — о том, как человечество размышляло об этом и к чему это приводило, читайте в новой статье Алисы Загрядской.
Красивая идея великой и тотальной победы над злом, которой должен завершиться исторический процесс, — лейтмотив многих религий. Так, согласно христианской эсхатологии, в конце времен произойдет Страшный суд, и после него Царство Небесное распространится по всему сотворенному Богом миру, а вошедшие туда будут пребывать в вечной благодати. Отзвуки подобных представлений слышны и в нерелигиозных политических концепциях, где «конец истории» связывают с устранением источника бед.
Утописты предполагали, что можно создать идеальное общество, в котором нет неравенства, а блага разумно распределяются между гражданами — например, как на вымышленном острове Утопия, описанном гуманистом Томасом Мором. Маркс и Энгельс утверждали, что финальное счастье наступит после победы коммунизма. В этом мире без отчуждения, насилия и классовой борьбы, как пел Егор Летов, «наверное, вообще не надо будет умирать».
В то же время несправедливость и зло служат драйвером борьбы и топливом для любого политического и социального движения. В противном случае человечество оказалось бы в положении праведников из «Суммы теологии» Фомы Аквинского, которым приходится смотреть из рая на наказание грешников в аду, чтобы справиться с гнетом блаженного бездействия. Как трактовали проблему зла теологи и философы и какой багаж мнений об этом явлении мы накопили к сегодняшнему дню?
Зло и теология
Одна из ключевых канонических проблем, которую исторически разрабатывали теологи разных мировых религий, сводится к простому и даже слегка наивному вопросу: почему Бог допускает зло? Рассматривать его можно как с точки зрения морали, так и в русле логики и онтологии. Ведь если Абсолют всеблаг и всемогущ по своей сути, то откуда взяться жестокости, преступлениям, болезням и т. д.?
Значит ли это, что зло допускают специально?
Подобные вопросы исследует теодицея, доктрина «оправдания Бога», и разные мыслители предлагали свои решения этого парадокса, но многие сводятся к нескольким ключевым аргументам.
Первый диалектик Гераклит предполагал, что восприятие человека ограниченно и мы не способны постичь все причины и следствия. Следовательно, то, что кажется нам дурным, может быть необходимым для вселенной.
Этот мотив (люди многого не видят, из-за чего в их картину мира «вплетаются» несправедливость и зло) впоследствии встречается во многих теодицеях. Похожим образом проблема решается и в восточных религиозных системах. В частности, в Адвайта-веданте говорится, что только непросветленное (не достигшее понимания недвойственности) человеческое сознание считает что-то злом.
Теодицея лишенности формулируется так: зло не имеет самостоятельного осуществления и есть лишь нехватка блага. С этой точки зрения оно предстает как своего рода черная дыра посреди благого космоса или же темный угол вселенной, которого не достигает божественный свет. У Плотина творение происходит в результате эманации Единого (Его излучения за свои пределы), а значит, всё сущее причастно к этому благу. Однако чем оно дальше от своего источника, тем больше в материи не-блага. Такого же мнения придерживался и Фома Аквинский, полагая, что дурное представляет собой менее проявленную степень благого и не обладает «ни совершенством, ни бытием». По этой причине дьявол не может творить, а способен только исказить существующее.
Блаженный Августин также трактовал интересующую нас категорию в духе неоплатоников, что, однако, ставило мыслителя перед проблемой: как человек может выбрать «темную сторону», если самого объекта выбора будто бы не существует?
В чём секрет привлекательности зла, если это просто меньшая концентрация добра?
Августин до своего обращения к Богу совершал много неправедных поступков, и собственная греховность тяготила его на протяжении всей жизни. В «Исповеди» он описывает эпизод из своей юности:
«Неподалеку от нашего виноградника росла груша, вся покрытая плодами, вполне, впрочем, обычными и по виду, и по вкусу. Итак, мы, испорченные юнцы, отправились в глухую полночь (вот до какого часа продолжались наши уличные забавы!) отрясти ее и собрать свою добычу. Мы унесли оттуда большую ношу, но не для еды (мы готовы были выбросить всё это свиньям), а ради совершения поступка, сладостного нам только потому, что он был запретен».
Впоследствии Августин приходит к мысли, что источник зла — в самом человеке. Бог дал нам свободную волю — а мы уже пользуемся этим даром в дурных целях и проявляем слабость, отворачиваясь от благодати.
В христианской догматике зло объясняется первородным грехом: однажды совершенная ошибка отпечаталась в нашей природе, которая причастилась древа познания, а значит, люди получили возможность поступать неправедно. Фома Аквинский отмечает, что мир, где человек не мог бы грешить, был бы несовершенен, но это, однако, не повод нарушать заповеди.
Последний аргумент Аквината приводит нас к следующему выводу: само бытие в том виде, в котором оно существует, предполагает наличие в нем зла. Наиболее полно эту идею изложил Готфрид Вильгельм Лейбниц в трактате «Опыты теодицеи». Весь феноменальный универсум в его представлении состоит из неделимых элементов, монад, первейшая из которых — созидающий Бог. В процессе творения Он расположил эти «кирпичики мироздания», составляющие бытие, определенным способом. Правда, все субстанции, кроме самого Демиурга, неидеальны в той же мере, в которой и уникальны (монада, подобная главной по совершенству, существовать не может). Тем не менее Он выбрал единственно верную констелляцию.
Следовательно, зло — часть общей картины, которую сотворил всеблагой Бог, создавший лучший из возможных миров.
Над защитниками подобных идей иронизирует Вольтер. В сочинении «Кандид, или Оптимизм» он вкладывает фразу «всё к лучшему в этом мире» в уста мудреца Панглосса, обучающего заглавного героя «метафизико-теолого-космологонигологии». Даже потеряв свое добро, будучи почти повешенным, страдая от запущенного сифилиса и став жертвой кораблекрушения, «кривой философ» продолжает повторять, что мир устроен наилучшим образом:
«— Доказано, — говорил Панглосс, — что всё таково, каким должно быть; так как всё создано сообразно цели, то всё необходимо и создано для наилучшей цели. Вот, заметьте, носы созданы для очков, потому мы и носим очки. Ноги, очевидно, назначены для того, чтобы их обувать, вот мы их и обуваем. Камни были сотворены для того, чтобы их тесать и строить из них замки, и вот монсеньор владеет прекраснейшим замком: у знатнейшего барона всего края должно быть наилучшее жилище. Свиньи созданы, чтобы их ели, — мы едим свинину круглый год. Следовательно, те, которые утверждают, что всё хорошо, говорят глупость, — нужно говорить, что всё к лучшему».
Корабль героев попадает в бурю у лиссабонского порта и терпит крушение. В этом эпизоде нашли отражение реальные события — землетрясение 1755 года, превратившее португальскую столицу в руины. Страшный природный катаклизм шокировал современников и заставил многих изменить представления о справедливом и благом устройстве мира. Сам Вольтер под впечатлением от разрушения Лиссабона и ужасов катастрофы написал поэму, где есть такие строки:
О, жалость вечная, воспоминанье слезно!
Обманутый мудрец, кричишь ты: всё полезно;
Приди, взгляни на сей опустошенный град,
На сей несчастный прах отцов, и жен, и чад…
«Обманутый мудрец» — это еще один неисправимый оптимист эпохи, поэт Александр Поуп, который, руководствуясь теми же принципами теодицеи, что и Лейбниц, писал в своей «Поэме о человеке»:
В разладе лад, не явленный земле;
Всемирное добро в частичном зле,
Так покорись, воздай творенью честь:
Поистине всё хорошо, что есть.
Впрочем, отношения Вольтера со злом, как и с Богом, остались противоречивыми. Желчный француз издевался над оптимистами, которых даже явные признаки несправедливости мира не побуждали усомниться в совершенстве замысла. Но ему же принадлежат такие строки, выражающие, как сказали бы сегодня, принятие: «Тебе, и только тебе, абсолютный господин природы, я обязан всем; ты даровал мне способность чувствовать и мыслить, точно так же как переваривать пищу и ходить. Я благодарю тебя за это и не выпытываю у тебя твой секрет».
Трансформации зла
Начиная с Нового времени и на протяжении последующих эпох концепция зла коренным образом меняется и «ветвится». В учении Канта с проблемой морали происходит примерно то же, что и с остальными философскими вопросами: мыслитель совершает радикальный переворот в определении связи человека и реальности. Если прежде источниками всех суждений считались внешние метафизические принципы, которые были частью «прошивки» вселенной, то теперь они исходят от самого субъекта.
Поскольку моральный закон — продукт рассудка, злом будет отступление от него, и совершается последнее благодаря свободе воли. Таким образом, его источник сокрыт в самой человеческой природе.
В концепции Канта не бывает зла без выгоды. Например, эстетический интерес бескорыстен: мы любим красивое просто потому, что оно красиво, а не ради практической пользы. А вот самоценного злодейства, то есть любви к злу как таковому, согласно Канту, не существует. На дурные поступки человека толкает эгоизм, субъективный интерес, который расходится с объективным законом морали, установленным рассудком. Таким образом, зло выступает средством для достижения цели. Ради нее человек иногда пренебрегает общими нормами — например, если ворует то, что хочет заполучить.
На первый взгляд в канву этой, «утилитарно-прагматической» трактовки не укладываются ситуации, в которых зло творится, казалось бы, из чистого, беспримесного сатанизма. Например, персонажи маркиза де Сада совершают маниакальные убийства и практикуют другие виды жестокости. Но можно ли сказать, что такого рода деяния проистекают из желания сделать нечто ужасное просто потому, что это плохо?
«Я не в состоянии был поверить, пока не увидел сам, что существуют такие чудовища в образе людей, которые готовы убивать ради удовольствия, доставляемого им убийством. При этом они не получают от этого никаких выгод и не питают вражды к своим жертвам, а поступают так только ради того, чтобы насладиться приятным для них зрелищем».
Мишель Монтень, «Опыты»
Тем не менее, предполагая, будто либертин де Сада служит чистому злу, мы с неизбежностью должны констатировать и наличие добра в его «вселенной». Для персонажей этого писателя совершаемые ими чудовищные поступки, определенно, благо, потому что они приносят им удовольствие. Такого мнения придерживается, например, современный мыслитель Ларс Свендсен, который в книге «Философия зла» называет героев де Сада простыми гедонистами, пусть и с весьма специфичными вкусами. В этом смысле зло оказывается средством, а садист всего лишь потакает собственным эгоистическим интересам.
Впрочем, Жорж Батай полагает, что подлинное, «бескорыстное» зло всё же существует и проявляет себя в поступках, которые стремятся к предельности. А польза и наслаждение — это не одно и то же, поскольку последнее имеет более сложную природу:
«В самом деле, чем было бы наслаждение, если бы связанная с ним тревога не обнажала его парадоксальный характер, если бы в глазах того, кто его испытывает, оно не было бы нестерпимым?»
Стремление к уничтожению воспринимается в этом случае как запредельная жажда разрушения, которая обращает в пепел даже собственные ресурсы, и удовольствия в ней столько же, сколько и страдания.
Исторически мерилом зла выступал моральный закон: человек действует или вопреки ему («я знаю, что красть плохо, но всё равно ворую, потому что мне нечего есть»), или сообразно с ним («я убиваю этих людей, ибо они заслуживают такого наказания»). В первом случае зло — средство для достижения цели — эгоистической или ведущей к общему благу. А во втором оно не считается таковым вовсе (например, отрицательным персонажем кажется противник). Однако Ханна Арендт выделяет еще и «банальное» зло, которое совершается по недомыслию.
Ужасы Второй мировой не только лишили многих веры в прогресс — война продемонстрировала тип злодеяния, лишенный всяческого демонизма.
В 1961 году шло разбирательство дела Адольфа Эйхмана, бывшего начальника отдела РСХА, отвечавшего за «окончательное решение еврейского вопроса». Арендт освещала судебный процесс в качестве корреспондента. В книге «Банальность зла» она рассказывает, что Эйхман не был психопатом или садистом, не питал ненависти к «низшей расе», а «просто выполнял свою работу». Это позволяло ему не чувствовать никаких угрызений совести — ведь он повиновался существовавшему закону. Подобный юридически-моральный парадокс — предмет отдельного разговора. Говоря о зле-глупости, Арендт подчеркивает, что бюрократ Эйхман даже не задумывался о том, что и́менно он делает и что происходит в лагерях.
Объясняя мир без общего трансцендентного основания, Кант описал познавательную задачу субъекта как деятельную, а не созерцательную. Мораль в его представлении, как уже говорилось выше, существует благодаря разуму. Но что делать, если последний туповат или вовсе не используется? «Банальность зла» у Арендт — это отсутствие мысленной работы. Таким же образом, как в кантовской философии осуществляется способность суждения вкуса, человек с помощью рефлексии может удержаться от зла.
Зло в современности
С одной стороны, сегодня зло воспринимается как почти устаревшая, мифологическая категория, тем более что постмодернистская относительность оставляет мало возможностей для вынесения вердикта о «плохом» и «хорошем».
Границы понятия размываются, оно обрастает ворохом сложных этических проблем, таких как аборты, эвтаназия, эксплуатация животных и т. д.
С другой стороны, это явление периодически обнаруживает себя в катастрофах, перед лицом которых общество единодушно о нем вспоминает. 11 сентября 2001 года Джордж Буш сказал: «Сегодня нация увидела зло». Трагедия активизировала то, что Кант называл «общим чувством»: американцы и жители других стран в едином порыве ощутили, что случилось нечто ужасное и непоправимое. Трактовка терроризма как инфернального, нечеловеческого зла действительно хорошо укладывается в представления о демоническом. Однако речь идет о людях, чья система ценностей основана на определенных идеалах (гибельных для других). Тогда как вера в демоническое зло приводит к дегуманизации противника, заставляет считать его своего рода темной сущностью, и можно ли вообще судить ее по человеческим законам — вопрос не риторический.
Идея противостояния злу, прочно вшитая в западную культуру, проявляется в массовом искусстве. Ни один эпический блокбастер или произведение янг-эдалт-литературы не обходится без фигуры мировой «темной силы», которую героям предстоит победить. Зло служит драматургическим композиционным стержнем, создает конфликт. Персонажи получают возможность совершить подвиг — вводится измерение героизма, который в эстетике часто связывают с категорией возвышенного. Лейбниц объяснял катастрофы в «лучшем из миров» тем, что таким образом человек получает шанс проявить свои добродетели — например, самоотверженность и доблесть.
Задействовать эти качества можно только против безусловно отрицательного оппонента, источника страшных бед. Противостояние разных социальных групп вызывает много неудобных вопросов, как и в реальной политике: каждая из сторон будет защищать свои интересы. Поэтому «плохими парнями» в фильмах и книгах часто оказываются монстры из других измерений, зомби или машины.
Скажем, когда Волдеморт в «Гарри Поттере» теряет человеческие черты, через внешние метаморфозы зрителям дают понять, что его душа непоправимо изуродована темной магией.
В соответствии с христианскими представлениями о нераскаявшемся грешнике он лишает себя возможности спасения.
Но в то же время зло бывает притягательным. Некогда свободолюбивый и непокорный Сатана из поэмы Джона Мильтона «Потерянный рай» заворожил романтиков, пусть даже автор и не планировал делать демонический образ настолько привлекательным. Уильям Блейк посвятил строки тигру, в чьих глазах горит то, что Жорж Батай называет «светом злодейства». А Лотреамон описал томящегося демона Мальдорора, который нашел равную себе злобу только в акуле — и совершил с ней соитие. И вновь возникает дискуссионный вопрос: идет ли здесь речь о зле ради зла или же нечеловеческое в романтизме — это способ прикоснуться к чему-то совсем иному, что лежит за гранью профанического мира, по ту сторону бинарных моральных оппозиций?
Сегодня массовая культура, создавая образы злодеев, отчасти наследует романтическую проблематику, хоть и в упрощенном, редуцированном виде. Отрицательные персонажи собирают фан-клубы, потому что их делинквентное поведение основано на исключительности непонятого антигероя, который противостоит обществу. В случае с «обаятельными негодяями» зло представляет собой, скорее, метафору, а заигрывание с нечеловеческим не заходит настолько далеко, чтобы лишить зрителя эмпатии.
Когда символами угрозы становятся демонические персонажи из фильмов, а обилие новостей о трагических событиях притупляет ощущения, делая реальные катастрофы просто медиаконтентом, — у многих возникает соблазн считать чистым злом даже идеологических противников в интернете. Зачастую простое несогласие с оппонентом приводит к громким заявлениям, всякое противопоставление становится политическим, и новоявленного «врага» лишают человеческого статуса. Как ни странно, нередко подобное происходит во время споров о лучшем устройстве общества, в котором всем было бы комфортно, — о мире без зла.
Что такое зло и в чем причина зла в человеке?
Что есть зло?
Чтобы осознать злонравную суть, нужно разобраться, как выглядит зло. Основные категории зла:
Психология зла
Понимание добра и зла сказывается на жизни человека. Добро и зло учат различать с рождения, убеждая в правильности хороших поступков и в неправильности плохих. Человек по мере возможности сам пытается определить, что такое зло. Не всегда удается понять, что положительно, отрицательно. В результате ошибочного восприятия реальности появляются проблемы. Совершаются плачевные ошибки.
Человек вырабатывает свою точку зрения, считая ее адекватной и правильной. Распространенное явление, когда люди недовольны в жизни своим статусом и положением. Некоторые религиозные и философские убеждения утверждают, что деньги – это плохо, обладать предметом воздыхания – грех, жить в богатстве – необязательно. Исходя утверждениям, все, что естественно для жизни – нехорошо и плохо, человек не должен иметь то, что хочет.
Что же тогда хорошо для человека, а что плохо? У каждого свое ведение по этому поводу. Никто не должен навязывать свою точку зрения. У каждого человека есть инстинкты, пробуждающие истинные желания. Придавая разумную форму своим инстинктам, человек сможет легко различать добро и зло. Следуя естественным желаниям, удовлетворяются потребности. Человек становится уравновешенным и спокойным, он адекватно оценивает добро и зло, психология личности формирует правильное представление о хорошем и плохом.
Философы считают, что основа жизненного идеала человека заключается в познании противостояния добра и зла. Их утверждения:
Зло в православии
Основные положения, что такое зло:
Из-за непослушания прародителей, грех вкоренился в природу человека и образовался греховный центр. Борьба со злом в православии заключается в преодолении соблазнов и искушений. Но не в борьбе с сатаной, так как злой дух побежден Богом в виде Воскресения его Сына. Согласно религии, человек награжден свободой воли и выбора, поэтому он должен пройти все испытания для укрепления преданности к Творцу.
Что такое зло в буддизме?
Неудовлетворительный результат в ожиданиях, желаниях, действиях приводит к негативным эмоциям. Большое накопление неудовлетворительности перерастает в агрессию, которая влечет за собой великую силу разрушения. Так что такое злость? Это негативные эмоции и чувства, выполняющие защитную функцию. Человек испытывает боль и расстройство. Он осознает, что находится в зоне дискомфорта, и пытается оттуда выйти.
В чем причина зла в человеке?
У всех есть определенные надежды и мечты. При столкновении с реальностью они частично или полностью могут разрушаться. Человек начинает испытывать боль и погружается в глубокую неудовлетворенность. Что вызывает злость:
Что делает злость с человеком?
Озлобленность превратилась в эпидемию, стала основной проблемой в обществе. Злой человек теряет уважение окружающих, лишается любви, симпатии и всеобщей удовлетворенности. Злость парализует, делает слабым, приводит к агрессии, бесполезным страданиям и бессмысленным терзаниям себя. Вредит здоровью. При сильном озлоблении происходит большой выброс кортизона и адреналина, что провоцирует боль в затылке и шее, сильные головные боли, язву желудка и прочее.
Как победить зло внутри себя?
Как победить зло в себе и нужно ли себя упрекать, ненавидеть, ограничивать? Нужно понимать, что такое зло и с чего оно берет начало. Чем больше человек ставит себе запреты, тем больше увеличивается гнев и ярость. Создается психологический комплекс в ненависти к себе, мешающий нормально жить, радоваться и развиваться. Это приводит к разрушению. Еще на начальном этапе нужно очищать себя от негатива: осознавать и разрешать пороки, но не запрещать.
Что делать если чувствуешь злость?
Что делать если внутри злость:
Как вернуть человеку его зло?
К чему. приводит Зло?
Если почитать, что пишется в божиих заповедях, то увидите, как мы все ничтожны:
— Неблагодарность Богу.
— Неверие. Сомнение в вере. Оправдание своего неверия атеистическим воспитанием.
— Вероотступничество, малодушное молчание, когда хулят веру Христову, неношение нательного креста, посещение различных сект.
— Упоминание имени Божия всуе (когда имя Бога упоминают не в молитве и не в благочестивом разговоре о Нем).
— Клятва именем Господа.
— Ворожба, лечение у бабушек-шепотуний, обращение к экстрасенсам, чтение книг по черной, белой и прочим магиям, чтение и распространение оккультной литературы и различных лжеучений.
— Мысли о самоубийстве.
— Игра в карты и прочие азартные игры.
— Невыполнение утреннего и вечернего молитвенного правила.
— Непосещение храма Божьего в воскресные и праздничные Дни.
— Несоблюдение постов в среду и пятницу, нарушение других постов, установленных Церковью.
— Неусердное (некаждодневное) чтение Священного Писания, душеполезной литературы.
— Нарушение обетов, данных Богу.
— Отчаяние в трудных ситуациях и неверие в Промысел Божий, опасение старости, нищеты, болезни.
— Рассеянность на молитве, мысли о житейском во время богослужения.
— Осуждение Церкви и ее служителей.
Также:
Пристрастие к различным земным вещам и удовольствиям.
Продолжение греховной жизни в одной надежде на милосердие Божие, т. е. чрезмерное упование на Бога.
Пустая трата времени на просмотр телепередач, на чтение развлекательных книг в ущерб времени для молитвы, чтения Евангелия и духовной литературы.
Утаивание грехов на исповеди и недостойное причащение Святых Тайн.
Самонадеяние, человеконадеяние, т. е. излишняя надежда на собственные силы и на чью-то помощь, без упования на то, что все в руках Божиих.
Грехи против ближних
— Воспитание детей вне христианской веры.
— Вспыльчивость, гнев, раздражительность.
— Высокомерие.
— Лжесвидетельство.
— Месть.
— Насмешливость.
— Скупость.
— Невозвращение долгов.
— Неуплата за труд заработанных денег.
— Неоказание помощи нуждающимся.
— Непочитание родителей, раздражение их старостью.
— Непочтение к старшим.
— Неусердие в своей работе.
— Осуждение.
— Присвоение чужого — воровство.
— Ссоры с соседями и ближними.
— Убийство своего ребенка во чреве (аборт), склонение других к совершению убийства (аборта).
— Убийство словом — доведение человека клеветой или осуждением до болезненного состояния и даже до смерти.
— Употребление спиртного на поминках усопших вместо усиленной молитвы за них.
Грехи против самого себя
Хотя вышеперечисленные грехи условно разделены на три части, в конечном счете — это все грехи и против Бога (т. к. преступают Его заповеди и тем самым оскорбляют Его), и против ближних (т. к. не дают раскрыться истинным христианским отношениям и любви), и против себя (т. к. препятствуют спасительному устроению души).