Теребить долгунец что означает
теребление льна-долгунца
70 теребление льна-долгунца: Выдергивание растений льна-долгунца из почвы.
Смотреть что такое «теребление льна-долгунца» в других словарях:
теребление льна-долгунца — Выдергивание растений льна долгунца из почвы. [ГОСТ Р 52784 2007] Тематики лен долгунец … Справочник технического переводчика
ГОСТ Р 52784-2007: Лен-долгунец. Термины и определения — Терминология ГОСТ Р 52784 2007: Лен долгунец. Термины и определения оригинал документа: (питиоз) льна долгунца: Болезнь льна долгунца, вызываемая возбудителями грибами Pythium debaryanum Hesse и P. megalacanthum de Вагу; проявляется в виде… … Словарь-справочник терминов нормативно-технической документации
теребильный аппарат — 3 теребильный аппарат: Рабочий орган льноуборочных машин, производящий теребление льна долгунца. Источник: ГОСТ Р 52784 2007: Лен долгунец. Термины и определения оригинал документа … Словарь-справочник терминов нормативно-технической документации
СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННЫЙ ТРУД — СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННЫЙ ТРУД. Гигиена сельскохозяйственного труда. Социалистическая реконструкция сельского хозяйства на базе широкой его механизации, произведенная в СССР в годы первой пятилетки, совершенно изменила условия С. х. т. 224,5 тыс.… … Большая медицинская энциклопедия
Комбайн — многофункциональный технический комплекс, способный одновременно выполнять несколько операций. В различных областях термин может обозначать разные машины и механизмы, в частности: Кухонный комбайн бытовое устройство, обычно с электрическим… … Википедия
ЛЕН — волокнисто масличное раст. Посевной Л. делится на: 1) Л. долгунец, дает отличное волокно; 2) Л. кудряш, масличный, волокна дает мало и ниже качеством; 3) Л. межеумок, волокнисто масличный. Лен: 1 долгунец; 2 и 3 межеумок; 4 кудряши; 5 цветущая… … Сельскохозяйственный словарь-справочник
Теребить долгунец что означает
Расклейка плакатов на окнах здания Белтелерадиокомпании. Фото: Валерий Шарифулин / ТАСС
Александр Лукашенко подтвердил, что Белтелерадиокомпания пользуется услугами российских штрейкбрехеров «с самого продвинутого телевидения». «Медиазона» поговорила с теми, чьи места они, вероятно, заняли — работниками БТ и ОНТ, которые забастовали, уволились или ушли в отпуск из-за несогласия с редакционной политикой.
«Когда начала проливаться кровь, я решил, что не буду участвовать в этом»
Николай Владимирович, заместитель заведующего отделом Белтелерадиокомпании
Я просто не выхожу на работу со вторника. Можно сказать, что я бастую, да. Я разрываю отношения с Белтелерадиокомпанией. Не по соглашению сторон, потому что соглашение сторон подразумевает действительно согласие обеих сторон. Ну, с моей стороны согласия не было, поэтому пускай увольняют меня по статье… Я иду на это сознательно.
Я работал замом заведующего отделом телеоператоров.
Это не группа новостей была, это подготовка телепрограмм. Другой отдел, не новости. Там не только развлекательный [контент] — это и спортивные трансляции, и иногда особо важные трансляции: правительственные заседания, концерты и так далее.
Понятно, что я был не в восторге от способа подачи материала, но когда начала проливаться кровь и начали угрожать людям физической расправой, я решил, что не буду участвовать в этом. Больше никаких у меня не было причин уйти.
Я разорвал все связи уже и совершенно не имею представления, что там сейчас творится. Мне сейчас очень тяжело на душе, поэтому я не хочу ничего ни слышать, ни видеть, и с вами разговариваю из последних сил. Поэтому вы, наверное, меня извините, мы на этом закончим разговор.
Сотрудники Белтелерадиокомпании приветствуют митингующих на выходе из здания БТРК. Фото: Наталия Федосенко / ТАСС
«Я не хожу, не кричу с транспарантами, но я отказался снимать»
Оператор Белтелерадиокомпании, попросивший не называть его имя
На данный момент мы ушли на забастовку, компания должна уволить нас по статье. Но так получается, что у меня заслуженный отпуск — за год взял, и с 15 числа, когда я вышел на забастовку, у меня идет отпуск. Компания меня еще не уволила официально, я на руки ничего не получил. Никакого подтверждения.
Как только закончится отпуск, с 10 сентября, я думаю, что я буду уволен по статье. Но это я так думаю — как оно там будет на самом деле, еще пока никто не знает.
На данный момент моя официальная должность — телеоператор отдела телепроизводства, прошу не путать, это не агентство теленовостей. У нас операторы агентства теленовостей — это именно те люди, которые, скажем так, ответственны за пропаганду. Мы занимались съемкой сюжетов, каких-то телепередач, наполнением контента — это также развлекательные передачи, реклама, вирусные ролики, «Евровидение» и прочее. То есть это никак к новостям не относится и не относилось.
Естественно, работа меня устраивала — это же моя работа, я телеоператор, это телевидение, а чего бы не устраивала?
Даже не столько выборы сподвигли к забастовке… Если проблема с выборами — все правильно, как говорил генеральный — обращайтесь в ЦИК. Если же вас смущает то, что избили людей, то, что произошло — ОМОН, стычки с людьми — то обращайтесь в МВД. Поэтому мое требование осталось только одно, к сожалению — однобокое освещение.
Я скажу, что агентство теленовостей не было образцом объективности. У нас два отдела в телекомпании и пять или шесть каналов, поэтому весь замес и все, что происходило, относится только к агентству теленовостей, только к ним. Они занимаются съемками президента, официальными съемками дипломатов, съемками новостей, я к этому не отношусь. На меня автоматом — потому что я работник Белтелерадиокомпании — вешается вся эта грязь.
Но это коллеги, и поэтому у нас были обычные отношения. Когда мы пересекаемся, естественно — пара фраз, пообщались, взяли чашку кофе и ушли. Это коллеги. Все работают, все понимают, в какую сторону освещение идет.
Это, конечно, не круто. И работники Белтелерадиокомпании об этом просили генерального директора Ивана Михайловича Эйсмонта — о том, чтобы он пошел навстречу, они просили полного освещения, равнозначного освещения новостей. И получается так, что, увы, нас не услышали. Не услышали, к сожалению.
Ну, это люди: у каждого ипотеки, у каждого кредиты, кто-то, может, живет на одну зарплату, нет подушки безопасности, с которой он мог бы прожить хотя бы месяц-два. Ну, кто-то вернулся к работе дальше, кто-то не вернулся, как я. Я не хожу, не кричу с транспарантами, но я отказался выходить снимать. Это мое как бы право, как там будет дальше, не знаю. Будем смотреть по осени.
Я выразил свою гражданскую позицию тем, что я начал бастовать, я подписался в документе, в котором мы предъявляли требования операторским отделам. Самый главный вопрос был только в том, что неправду показывают, однобокую ситуацию, ситуацию только от властей. Все, что творилось в городе, это не освещали. Поэтому я принял решение — после 10 сентября, если меня уволят, я тогда могу говорить, что меня уволили. Но на данный момент я в отпуске.
«Сказали: «Если вы будете бастовать, мы вас уволим по статье». По какой — не уточнили».
Александр Вавилов, оператор Белтелерадиокомпании
Я не уволился, я сказал, что буду бастовать против однобокости.
Почему мы начали бастовать? Потому что однобоко СМИ показывают, это не секрет. У нас очень высокая цензура на телевидении, поэтому все ужасы, которые происходили в Минске 9-го, 10-го, 11-го [августа] — они никак не освещались.
[Мы] в стороне не хотели оставаться, даже если нам не позволят. Мы взяли — почти 300 сотрудников там, 270 — и начали забастовку. И все. Пытались разговаривать с начальством, с Иваном Эйсмонтом — это директор Белтелерадиокомпании.
Ни к чему это не привело, вывод такой — либо сами увольняйтесь, либо оставайтесь. Сами увольняться никто не хотел, мы сказали — будем бастовать. Ну и [нам] сказали: «Если вы будете бастовать, мы вас уволим по статье». По какой — не уточнили.
Мы в понедельник общались, понедельник-вторник мы бастовали, а вчера я подъехал к Белтелерадиокомпании, подошел к самой вывеске, но ближе не смог подойти. Стояли милиционеры, сделали небольшое КПП, сверяли по спискам. Кто есть в списке — того не пускали. А у меня вообще забрали карточку, сказали: «Мы у вас изымаем карточку, мы не можем пропустить». Я говорю: «Почему?». — «Потому что у нас список тех, кто уволен с БТ».
Я позвонил сегодня начальству. Кого-то уволили по статье, и [им нужно] забрать свою трудовую книжку. Это все дело затянется, потому что это будет делаться через суд. Я смогу ее забрать где-то только через полтора месяца.
Они не пытались даже сгладить углы конфликта, как на ОНТ — коллеги рассказывают, там пошли немного по-другому. Разрешили показывать — немного, но показывать [протестующих]. А у нас конкретно сказал Иван Эйсмонт: «Я этих, которые угрожают моей семье, я их никогда не буду показывать».
По предварительным данным, нас где-то 275 бастует, ну, 270, а всего штат — 1 500. Но опять же — у нас очень много кто по собственному написал и уволился. Ведущие многие написали, с «Беларуси-5», спортивного телеканала, хорошие комментаторы ушли после всей этой ситуации.
Я оператор. Я политику никогда не снимал… В чем самый интересный парадокс — бастуют и возмущены не те люди, которые новости делают, а те, которые делают развлекательный контент. То есть, «Беларусь-3» — одна культура там идет; «Беларусь-2» — развлекательный канал, спортивный контент. К политике мы никакого отношения по сути и не имеем. А еще есть агентство теленовостей АТН — вот это агитационная машина. Но оттуда особо никто и не бастовал — пара ребят-операторов, но я не знаю, какое они примут решение.
Большинство кроме этого вообще ничего не умеют делать. Нет, они не идейные [сторонники Лукашенко], они тоже там кричали, что мы будем бастовать, будем бастовать, но потом почему-то забили (смеется). Они дали заднюю конкретно — то ли боятся, то ли что. Сначала все были настроены очень серьезно, но потом они передумали или переубедили их, что-то произошло.
Люди говорят, что вроде бы 15 человек прилетели с России, чтобы закрывать новости, потому что монтажеры поувольнялись, пэтээсники поувольнялись, осветители поувольнялись — то есть, технический персонал привезли. Но опять же, это неподтвержденная информация. Я не могу давать какие-то подтвержденные гарантии того, что это так и есть. Но говорят, что 15 человек прилетело. И что у них зарплата нормальная, и сразу общагу дают — опять же, по слухам.
Я сейчас сам на себя работаю постановщик на рекламу и как оператор, клипы там, фильмы. Работа есть какая-то, не пропаду (смеется). Все хорошо, у меня своя техника есть, я жизнью не обижен. Я не пропаду, не переживайте.
Рабочие минских заводов во время митинга у здания Белтелерадиокомпании. Фото: Валерий Шарифулин / ТАСС
«Порой даже использовались фрагменты из хроники беспорядков в Испании»
Еще один оператор Белтелерадиокомпании, попросивший не называть его имя
На БТ практически нет строго закрепленных за определенным каналом операторов, кроме, пожалуй отдела новостей. По большей части я работал на спортивных и культурных трансляциях, мероприятиях и новостях. Проработал я около четырех лет.
Накануне выборов — даже скорее со времен пандемии — все общество в целом стало больше интересоваться новостями и политической повесткой. Так что люди с телевидения не стали исключением в этих вопросах. Мы точно такие же граждане этой страны, и мы общаемся на примерно те же темы, что и остальное общество. Итоги выборов не оказались для всех неожиданностью, однако от этого не стали меньшим плевком в лицо народа.
На данный момент я взял отпуск, так как надеюсь переждать события и не контактировать с телевидением. После этого уже буду точно знать, останусь ли я на этой работе или же нет. Время покажет.
Давление было. Если в первый день, за пару дней до забастовки, коллег пытались умаслить теми же фразами, что говорят мэры многих городов, когда выходят к народу, то в понедельник позиция была занята жестокая. Было сказано, чтобы через час на столе были списки с фамилиями тех, кто остаются работать, и тех, кто уходит. Но вы же сами понимаете, что забастовка — это вопрос про волеизъявление общества, он есть в Конституции. А вот как раз это давление уже попадает под уголовную статью.
Была призрачная подвижка в сторону работников, когда поступило предложение обсуждать темы репортажей, на которые должна будет выезжать съемочная группа. Однако все быстро смекнули, что одно дело снять, и совсем другое — написать текст и смонтировать. Как мы поняли, после этого «уступку» сложили в долгий ящик, и больше никаких подвижек не было. Кто-то ушел в отпуск, кто-то был уволен по статье или по собственному, а кто-то остался. Мы не в праве судить этих людей. Все понимают риски и трудности, что касаются семей.
Многое будет зависеть от того, как будут разворачиваться события в стране. Вся эта ситуация очень давит. Даже не из-за того, что основная часть электората президента — это пенсионеры, которые верят во все, что БТ и другие госканалы транслируют, а потому что скорей всего нынешняя борьба народа может затянуться на какое-то время. И именно этот момент неопределенности давит больше всего.
«Если сейчас объединить белорусское телевидение в один канал, никто не заметит разницы»
Владимир Соколов, графический дизайнер ОНТ
Решение складывалось давно достаточно — начиная с первого освещения [протестов]. Вы знаете, обстановка на канале как была, она примерно такой и остается, потому что еще до того, как произошли выборы, было видно, как, почему и что вещает это ТВ. Выходили в эфир с такой же информацией однобокой, кривой… И сразу же после я принял решение покинуть телеканал: я сказал, что мы стоим по разные стороны баррикад.
Я, в общем-то, уже в течение года находился в таком подвешенном состоянии, доходило до подачи заявления — а это уже переплюнуло все. В понедельник, в день забастовки [подал заявление] и перестал ходить на работу — пойду только забирать трудовую книжку. Я удалился с телеканала.
Пока [никто] из этой власти не уйдет, я решил больше не работать. Многие, как и везде, кто поддерживают [режим, просто] выполняют свою работу, а верхушка — с ней бесполезно разговаривать. Те люди, которые подали заявления, имеют такую же точку зрения.
У меня достаточно долго уже был конфликт. Я никогда не входил ни в какие организованные профсоюзы и держался особняком, выпуская свою работу — она у меня не требует участия других людей. Я занимался оформлением телеканала, графикой.
Я знаю, что в канал вкладывалось, что это был канал, который должен был представлять различные точки зрения, но в итоге имеем, что имеем. Последние два года мы просто стали официальным рупором. Если сейчас объединить белорусское телевидение в один канал, никто и не заметит разницы.
В коллективе обсуждений не было, если какие-то и были собрания, я в них принципиально не участвую.
Ну и к хорошим новостям
Похоже на стадию производства плюмбуса.
Сквозь грозы сияло нам солнце свободы,
и Ленин великий нам путь озарил.
На правое дело он поднял народы,
И первым он свой долгунец теребил!
Я тоже с утреца потеребил своего долгунца.
То чувство, когда председатель комитета на совещании в облисполкоме докладывает, насколько хорошо потеребили за истёкший период)
Сяпала калуша по напушке и теребила долгунца, и хрюкатались бузюки, как мувзики в мове.
Блять, как однозначно звучит заголовок )
На теребильном заводе лёнопротяжного оборачивателя влажного сырца произошел срыв прядильного скручивателя гидростатичного пресса. Работает опергруппа по проверке надзорного комитета понятых имени дознания.
А потом всех работников в отпуска без зарплаты до следующего сезона?
Как ласково назвали:)
Съездить туда чтоли, привезти свой долгунец.
Будланули бокра и курдячат бокренка, чему тут удивляться
Такого не было ещё никогда. Открыли два уникальных авианаправления для россиян из-за ситуации в Беларуси
Запрет полётов «Белавии» из Минска в Европу открыл для российских туристов уникальные направления. И, возможно, эта зима станет последней, когда такими рейсами можно будет воспользоваться. Рассказываю подробнее об уникальных маршрутах: https://t.me/idubeguedu/1286
В ноябре из Москвы начали выполняться регулярные рейсы в Гомель(!), а с декабря стартуют в Гродно(!!). Это неслыханный аттракцион для путешественников.
В оба белорусских города запланировал летать Нордвинд. Первый рейс в Гомель уже был совершен пару дней назад, в Гродно намечен на 2 декабря. В каждый из городов обещают три рейса в неделю. Не крутовато ли?
Гомель — самый большой город на востоке страны вблизи российской и украинской границы. Гродно же находится в западном углу, совсем рядом с Польшей и Литвой. Я не был ни там ни там, но сколько раз я слышал хороших слов про Гродно (сам Артемий Татьянович Лебедев рекомендовал), а на 34трэвэл лежат вкусные рассказы и о Гродно и о Гомеле.
Учитывайте то, что регулярных рейсов в Гродно и Гомель можно считать на нескольких пальцах за последние десятки лет. Их фактически нет. Так что есть уникальная возможность слетать в такие редкие аэропорты и неочевидные города.
Для примера расскажу про Гродно. Туда можно на выходные, хоть и время вылетов чисто партизанские.
Туда: суббота, 00:55 → 02:45
Обратно: понедельник, 04:00 → 05:50
Как видите туда вылет в ночь с пятницы на субботу, а обратно ранний рейс в понедельник. Летают Нордвинд из Шереметьево. В базовый тариф входят два рюкзака габаритами 40х30х20 каждый: один на 10 кг по тарифу, а второй на 5 кг как «бесплатно сверхнормы».
Цена за всё — порядка 5500 рублей.
Я было подумал, что такие рейсы из-за беженцев, которые толпятся как раз на границе рядом с Гродно. Нет. Эти самолёты конечно и не для россиян. Спрос в другом. Они для белорусов, которые стыковкой через Москву потом в Польшу.
Ну што, у Гродна ці у Гомель?
Другие варианты интересных и недорогих путешествий по России и Европу, в т.ч. на такие сложные даты, типа ноябрьских или новогодних праздников бережно собираю у себя в профиле или в телеграме: https://t.me/idubeguedu/
Небо над Гомелем
Фото из окна автобуса, поэтому рыжеватый оттенок.
Скажите, плиз: это смерч или просто форма облака такая? А то ехать было страшновато.
На одной из улиц Гомеля, РБ
Город Гомель
Пленные немцы на Советской, стрельба в воздух и танцы на руинах у кинотеатра Калинина. Каким был Гомель в 1945-м году сразу после Победы?
«Сильные новости» поговорили с людьми, которые встречали Победу над нацистской Германией в Гомеле.
Сожжённый дворец Румянцевых и Паскевичей
Гомель — столица Беларуси
После освобождения от оккупантов в ноябре 1943 года наш город лежал в руинах. С вокзала был виден парк — почти весь центр города был разрушен бомбардировками и сожжен немцами при отступлении. Чудом уцелел Дом имени Парижской Коммуны на улице Комсомольской (ныне — проспект Ленина) и еще несколько зданий. Кстати говоря, при немцах Комсомольская снова стала Замковой, а Советская — Румянцевской. Теперь таблички с советскими названиями улиц на белорусском языке заново появились на зданиях. Правда, предварительно строения пришлось очищать от немецких мин-«сюрпризов». Но еще долго на Гомель, важный железнодорожный узел, продолжались воздушные налеты люфтваффе.
Писатель Илья Эренбург, родившийся на соседней Черниговщине, не раз бывал и писал про наш город. Он, войдя в Гомель с войсками Рокоссовского, не мог узнать некогда цветущих улиц. В более чем стотысячном до войны городе осталось всего несколько тысяч человек. Вермахт насильно угонял жителей под предлогом их «безопасности и эвакуации из прифронтовой зоны». Не желавших уходить расстреливали на месте либо сжигали вместе с домами. Но Эренбург написал: «Гомель хочет жить, и Гомель будет жить».
При этом город на Соже на некоторое время стал столицей БССР, ведь Гомель был первым областным центром и вообще крупным городом Беларуси, освобожденным от нацистов. И уже в сентябре 1943 года в Новобелицу переехали руководящие органы республики. Затем они разместились в самом Гомеле. Например, ЦК КПБ(б) находилось в здании пединститута на улице Кирова (ныне — корпус истфака).
Работали не только строители, после работы и в выходные многие жители выходили на разбор завалов. Это называлось «черкасовское движение», по фамилии работницы детского сада, инициировавшего такой волонтерский труд. Выходили таскать кирпичи и жены директоров предприятий, и супруга секретаря обкома партии, недавнего партизанского командира Емельяна Барыкина.
Не обходилось и без происшествий. Например, битумную массу для кровель в Гомель приходилось завозить. Однако железнодорожную станцию, хоть и начали восстанавливать первой, еще полностью не запустили. Место хранения для битума не было оборудовано, и его решили сливать в открытое земляное хранилище в районе улиц 1-я Красная и Шевченко. О спортивных площадках и детских городках тогда речи не шло. Дети того времени играли в руинах и на искореженной военной технике. А тут вдруг появилась заманчиво блестящая черная площадка. С веселым смехом и гиком ребятня бросилась бегать по битумному озеру, на бегу ноги в нем не вязли. Но стоило маленькому Аркадию Чачину остановиться, как его ступни ушли в вязкую и липкую массу. Испуганный ребенок попытался помочь себе руками — и увяз еще больше. Мальчик от страха закричал, отчего его товарищи просто бросились в рассыпную. На счастье, мимо проходил железнодорожник в белой парадной форме. Он вскочил в битумную массу, и обхватив ребенка обеими руками, вырвал его из смертельной ловушки, но стал вязнуть сам. Железнодорожнику пришлось пожертвовать пожертвовать своими новыми хромовыми сапогами, чтобы освободиться. А на тот момент это была очень серьезная жертва.
Хлеб для пленных немцев
В 1945 года уже заработали «Гомсельмаш», завод им. Кирова, «Коммунальник», «Двигатель революции», городской молочный завод и Гомельский судоремонтный завод. Война войной, но в начале 45-го начали восстановление и Гомельского плодвинзавода, причем объем винной продукции было решено увеличить по сравнению с довоенными. Конечно, в городе не хватало всего — даже соленые огурцы и помидоры распределялись через особые фонды.
Восстановлением города занимались возрожденный Гомельский областной строительный трест, строительные отряды железнодорожников, летчиков, военно-восстановительные отряды Днепро-Двинского руководства, различные УНР. Пока шла война, мужчина на стройке был редкостью. Большинство строителей были женщины, работали также подростки и старики преклонных лет. В большом количестве на восстановление Гомеля были брошены пленные немцы. Старожилы сегодня еще могут показать множество домов, которые построили либо якобы строили бывшие вояки вермахта. Поскольку документальными данными об этом мы не располагаем, то от перечисления таковых пока воздержимся. Один из лагерей немецких военнопленных находился в конце улицы Советской, напротив нынешнего троллейбусного парка. В начале 80-х годов во время земляных работ тут было найдено немалое количество человеческих останков. Ныне на этом месте построен гипермаркет «Корона».
По словам бывшего партизана, охранявшего пленных в Гомеле, во время работ немцев кормили относительно неплохо — тем же, чем и их конвойных. Но, конечно, болезни и смертность среди оказавшихся в плену вчерашних завоевателей были высоки. Очевидцы рассказывали и такой случай. К пленному немцу за ограждением подошла гомельчанка и протянула ему кусок хлеба. Немец долго боялся его взять, а потом принял и заплакал — та женщина с хлебом была еврейкой.
В гомельском музее хранятся неплохие рисунки послевоенного Гомеля, сделанные художником из числа немецких военнопленных.
Также на строительные работы в Гомеле были направлены интернированные жители бывшей Чечено-Ингушской АССР, огульно обвиненные в коллаборационизме.
Лангбард и гомельский самострой
Одним из авторов Генерального плана восстановления Гомеля в 1945 году был Иосиф Лангбард, выдающийся архитектор европейского масштаба. Он являлся автором Дома правительства и памятника Ленину, Государственного театра оперы и балета и Дома Красной Армии в Минске, Боткинской инфекционной больницы в Ленинграде, получил Гран-При Всемирной выставки в Париже 1937 года. За планы послевоенной реконструкции Минска и Гомеля Лангбард был награжден орденом «Знак почета».
Но не все гомельчане строились по плану маститых архитекторов. В сумятице военного времени немало было и «самодеятельной архитектуры». При этом, иной раз не только индивидуальные застройщики норовили возвести свои неказистые домики без всякого согласования, но целые предприятия занимались самовольным строительством. «Гомельская правда» того времени рубила «правду-матку» с плеча, не глядя на ранги. Например, директор УСВЗ-19 Жирель должен был восстанавливать жилые дома на улице Рогачевской, но вместо этого самочинно поставил засолочный цех. Без всякого утвержденного проекта стали строить дом на углу Пушкина и Крестьянской водники. Понятно было желание людей поскорей переселиться из сырых землянок, где они получали кучу болезней, в хоть какое-то жилье. Но самострой на улицах Лещинской, Тельмана, Почтовой (будущей Победы) был снесен.
Желающих же построиться гомельчан к середине 1945 года было полторы тысячи человек. Земли всем в черте города не хватало, поэтому было принято решение расширить границы города.
В апреле 1945 года на сессии Гомельского Совета народных депутатов председатель горисполкома Лисовский заявил, что «не все руководители предприятий осваивают отпущенные им коробки, хоть и получили большие средства». На что директорский корпус защищался нападением: «Мы не чувствуем оперативного руководства со стороны Совета». А представитель военно-восстановительного отряда летчиков вообще указал на недопустимый беспорядок, когда одни и те же коробки распределяются сразу трем организациям.
В 1945 году Гомельскому облстройтресту было выделено 15 миллионов рублей. Однако проблема была не в деньгах, а в том, что их зачастую просто не удавалось освоить. Не хватало людей и техники. Кирпич на верхние этажи носили на спине с помощью «козы» — устройства из досок и веревок. На весь Гомельский областной трест в 1945 году было всего 10 машин и целых 20 лошадей. Но гомельские строители не сдавались и постепенно от возведения жилья хозспосбом, то сеть силами предприятий, в Гомеле стали переходить к строительным подрядам.
При работе на доме местного спиртового треста штукатур Павел Сычев перевыполнял норму на 250%! Но это еще что! В Гомеле среди строителей появилось и свое собственное движение, аналогичное стахановскому. Нормой для каменщиков было несколько сот кирпичей в день. А вот пожилой строитель Бранфилов с двумя своими подсобными стал выкладывать по нескольку тысяч. Фокус был в следующем. Кладку делали конвейерным способом — один каменщик раскладывал кирпич, другой раствор. Правда, эта технология была известна и раньше, но гомельчанин догадался проводить еще предварительную подготовку работ. За выполнение нескольких дневных норм за одну смену Бранфилов получал по 400-450 рублей в день, а его подсобные — по 150-200. Появилось целое бранфиловское движение. Правда, история умалчивает о том, все ли рабочие правильно восприняли эту инициативу, которая рано или поздно, но могла привести к повышению нормы выработки. Также «знатный печник» Холщенков умудрялся за день выкладывать две печи. Отопление в Гомеле того времени, даже в многоэтажных домах, было печным.
В течение одного только 1945 года в строй было введено более 40% довоенного жилого фонда. Но не обходилось и без казусов. Так, дом № 5 на улице Рогачевской был принят комиссией и введен в эксплуатацию, но без одной «мелочи» — у здания не было крыши.
Школу № 16 на улице 3-я Революционная восстановили с помощью женских бригад с фабрики «Спартак». Ныне эта школа закрыта, а здание несколько лет пустовало и пришло в аварийное состояние.
Баня, зелень и кино
В разрушенном Гомеле были серьезные трудности с питьевой водой. Водопровод и даже водоразборные колонки были уничтожены оккупантами или в ходе боевых действий. Апрельская сессия 1945 года поставила задачу дать городу воду — хотя бы 60% от довоенного объема. Кстати сказать, большая проблема в послевоенном Гомеле была с общественными банями. Первой продукцией, которую освоил городской жирокомбинат, было мыло. Но вот восстановление гомельского банно-прачечного комбината велось уже долго, но было далеко от завершения. Строители жаловались на нехватку транспорта. Правда, в разных районах действовали небольшие общественные и ведомственные бани. Элитной считалась баня водников и того же облстройтреста — перебоев с водой почти не было. Ну и еще в те времена многие хозяева в частном секторе держали свои собственные баньки с парилками.
Несмотря на войну, гомельское руководство того времени не забывало об озеленении. В 1945 году решено было посадить в Гомеле 4 тысячи декоративных деревьев, из них 800 — в парке. Парк и дворец были разрушены и выжжены, его северная часть была превращена в кладбище немецких и итальянских военнослужащих.
По мере того, как война близилась к концу, необходимо было налаживать и культурный досуг гомельчан. Поэтому весной 45-го было решено восстанавливать не только заводы, поликлиники и жилье, но и гомельский кинотеатр имени Калинина.
После того, как «кино Калинина» отреставрировали, здесь организовалось универсальное место отдыха гомельчан. После просмотра фильмов молодежь выходила на улицу и тут же устраивала танцы. Вальсировать приходилось рядом с грудами строительного мусора, все еще остававшегося после ремонта кинотеатра. И наверное, нечто фантасмагорическое было в вечерних танцах на фоне еще зияющих руин. Но кавалеров в гимнастерках со свежими следами от знаков различия и их юных партнерш в ситцевых развевающихся платьях это мало смущало. Несмотря на все военные и послевоенные лишения, молодость брала свое. Да и те, кто знал людей того времени, должен отметить их особую, необыкновенную жизнерадостность и оптимизм. Бодрыми и веселыми были не только герои тогдашних фильмов. И обычные люди пели песни и за столом, и во время работы — от всей души. И не потому, что жизнь была такая «легкая и веселая». Скорее, наоборот. Но, возможно, именно эта искренняя доброта и энергичность и позволила этим людям выстоять в самых сложных условиях.
Как в Гомеле кончилась война
Гомельчанин Владимир Михайлов в 1945 году был подростком. В Гомель он вернулся из эвакуации вскоре после освобождения города. До войны семья жила на улице Советской, в доме, где сейчас находится музыкальное училище Соколовского. Когда летом 1941 года спешно покидали квартиру, мать еще автоматически отдала соседке ключи — поливать цветы. Теперь не было ни ключей, ни самой квартиры. Но и даже восстановить свое право на нее оказалось сложно — пропали все документы. Временно поселились в частном доме на улице Госпитальной. Рядом работали пленные немцы.
В освобожденном городе Володя встретил своего дядю Степана. До войны он активно занимался конькобежным спортом и академической греблей. Владимир Михайлов до сих пор помнит — у дяди дома на улице Пушкина был интересный тренажер, с помощью которого он стоя опускался плашмя на пол и снова поднимался.
А 22 июня 1941 года Степан Михайлов встретил на границе. Наряд, срочно поднятый по тревоге, погрузился в машину и выехал. Вдруг на дороге, в утреннем дымке, показался танк. Знамя на нем было свернуто, но полотнище — красного цвета. «Наши танкисты. Но откуда они здесь?», — удивились пограничники. Однако в скрученном полотнище пряталась свастика. Неожиданно немецкий танк прямой наводкой ударил по полуторке из своего орудия. Михайлову осколками перебило ноги, но он выжил. Выходили местные крестьяне. Пешком добрался до Гомеля, во время оккупации жил в бетонной трубе-коллекторе, проложенной примерно в районе современного цирка. После освобождения Гомеля он снова ушел на фронт, как отличный спортсмен был зачислен в диверсионную группу, действовавшую в тылу врага. Снова был ранен. Володя помнил, как дядя Степан приезжал в Гомель на побывку из госпиталя с перебинтованной рукой. Воевал до Победы. А после войны Степан Михайлов вновь вернулся к занятиям академической греблей, попал в состав сборной команды СССР на Олимпиаду 1952 года в Хельсинки.
Владимир Михайлов поступил в железнодорожное училище, которое располагалось тогда на нынешнем проспекте Ленина, рядом с Домом Коммуны. В мае 1945 года его и еще нескольких ребят отправили в Минск за костюмами, которые прислали для училища. Назад возвращались ночью на поезде «Минск-Гомель».
Владимир Михайлов вспоминает:
На следующий день в Гомеле все бурно праздновали завершение военных действий. Люди поздравляли друг друга прямо на улице, целовались, обнимались. Страшная бойня, которая принесла столько бед нашему народу, осталась в прошлом. Нацизм был повержен, и люди верили, что впереди их ждет долгая, мирная и счастливая жизнь.