Тест маршмеллоу что это
Зефирный эксперимент Уолтера Мишела или Стэнфордский зефирный эксперимент
Вся наша жизнь — это постоянный выбор. Выбрать легкий путь, чтобы было хорошо прямо сейчас, или подумать о будущем? Одни люди выбирают путь ограничений, дисциплины, стремясь к достижению своей цели, а другие предпочитают жить сегодняшним днем.
Стэнфордский зефирный эксперимент, известный также как «тест маршмеллоу», был направлен на исследование механизма отсроченного удовольствия. Он проводился в 1960-70-е годы XX века под руководством психолога Уолтера Мишела.
Ход эксперимента и выводы
Изначальной целью эксперимента было исследование волевых процессов у детей. Выборка состояла из более чем 90 детей, обучавшихся в дошкольном детском учреждении при кампусе Стэнфордского университета.
Сам опыт был очень простым. Группе детей 4-5 лет было предложено на выбор: получить угощение прямо сейчас или подождать 15 минут и получить угощение в двойном размере. В качестве поощрения использовались зефирки (маршмеллоу) или печенье. Ведущий показывал угощение, давал его ребенку и вместе с этим озвучивал предложение: одну сейчас или две потом, спустя 15 минут. Затем экспериментаторы выходили, оставляя детей одних. Их действия записывались на скрытую камеру.
На записи можно увидеть, как дети стараются отвлечь себя от соблазна съесть лакомство сразу. Некоторые из них переключались на другую деятельность, другие пытались структурировать время, которое в ожидании тянулось так долго.
Эксперимент показал, что у большинства детей 4-5 лет волевые процессы еще не сформированы: они не способны отказаться от удовольствия прямо сейчас, чтобы потом получить еще больше. Большинство детей съедали зефир сразу или когда экспериментатор выходил за дверь. Но некоторые способны были потерпеть 15 минут, чтобы получить дополнительную награду. Результаты эксперимента были опубликованы в 1972 году [6].
Ретроспективные исследования
Ученые наблюдали за тем, как сложилась жизнь детей после эксперимента, и отметили интересную закономерность. Перед тем, как провести эксперимент, Мишел собрал контактные данные у родителей испытуемых, а затем осведомлялся об их жизни в течение 40 лет. У детей, которые выбрали отсроченное удовольствие, в целом жизнь складывалась лучше, чем у тех, что выбирали получить угощение сразу. У них были лучше показатели умственного развития, они были более организованными, в лучшей физической форме. Эти дети лучше сдали тесты успеваемости SAT по итогам обучения в средней школе, они не имели проблем с наркотиками, ожирением, не проявляли асоциального поведения. Результаты долгосрочного исследования были опубликованы в 1990 году.
Ученые собрали уже взрослых участников самого первого зефирного эксперимента, показавших наиболее экстремальные результаты. Им был предложен новый, контрольный тест. Но на этот раз вместо зефира ученые показывали добровольцам картинки с счастливыми или страшными выражениями лиц. По инструкции, они должны были нажимать на кнопку и подавать сигнал, когда видят определенных людей. Однако, испытуемые предпочитали нажимать на кнопку, когда видели счастливых людей, а не тех, которых показали им экспериментаторы. Так психологи сделали вывод, что и много лет спустя этим людям оказалось так же трудно отказать себе в сиюминутном удовольствии.
Особенности формирования воли у детей 4-5 лет
Формирование воли – это переход внешнего социального контроля к внутреннему самоконтролю личности. И. П. Павлов отмечал, что в процессах волевой регуляции принимает участие весь мозг целиком. Однако, особое значение имеет функциональный блок программирования, регулирования и контроля психической деятельности, который находится в лобных долях коры головного мозга. При повреждении этих долей наблюдается патологическое безволие — абулия [7].
Формирование воли у детей начинается еще в младенческом возрасте. Когда ребенок тянется за понравившейся игрушкой, он совершает волевой акт, направленный на достижение цели. По данным отечественных исследователей возрастной психологии (Л. С. Выготский, А. Н. Леонтьев), у детей младшего дошкольного возраста постановка цели носит импульсивный характер и более связана с сиюминутными желаниями. Но чем ребенок старше, тем больше он способен ставить осознанные цели, важные не только для него, но и для окружающих. Например, старший дошкольник может сделать рисунок, чтобы порадовать маму на предстоящем празднике.
Мотивы детей дошкольного возраста могут сменять друг друга, подкрепляться друг другом или вступать в конфликт. В конце концов, один мотив становится ведущим и подчиняет себе другие. Но сильное эмоциональное побуждение способно быстро поменять расстановку приоритетов. Например, ребенок уже приучен здороваться со взрослыми, но забывает поздороваться с бабушкой, которая принесла ему подарок. Яркие эмоции определяют ведущий мотив в данной ситуации.
К старшему дошкольному возрасту ребенок уже способен осознавать борьбу мотивов и регулировать свои действия волевым усилием, то есть уже может отказываться от сиюминутного приятного действия, чтобы достичь чего-то более важного и избежать нежелательного. Поведение ребенка становится все более личностным, внеситуативным, теряет свою непосредственность. Так ребенок усваивает нравственные нормы [6].
Усложненный эксперимент
В 2012 году ученые из Рочерстерского университета опубликовали результаты усложненного «зефирного эксперимента». Они повторили его с группой из 28 детей, но предварительно разделили детей на две группы. Испытуемым в первой группе сделали приятные подарки — карандаши и мелки, затем попросили подождать немного, пообещав подарить еще несколько. Но дети так и не дождались обещанного. Во второй группе дети действительно получили обещанные подарки через некоторое время.
Это предварительное испытание повлияло на результаты последующего эксперимента. Дети из первой группы гораздо чаще выбирали съесть зефир сразу, а дети из второй группы чаще дожидались второй порции зефира. Ведь испытуемые первой группы уже имели негативный опыт, когда обещание не было выполнено, а дети из второй группы имели опыт выполненного обещания. Результат эксперимента доказывает, что на принятие решения об отсроченном удовольствии в значительной степени влияет предыдущий опыт и обстоятельства [3], [4].
А как у животных?
Совсем недавно ученые в штате Джорджия провели эксперимент на шимпанзе, выясняя связь между уровнем их интеллекта и отсроченным удовольствием. Ученые взяли за основу зефирный эксперимент, более всего их интересовали данные о связи уровня общего интеллекта (general intelligence) со способностью применить силу воли, чтобы дождаться отсроченной награды.
У 40 взрослых шимпанзе измерили уровень интеллекта, а затем предложили им на выбор 4 либо 12 виноградин. Если они выбрали первый вариант, то угощение сразу клали им в миску. Если выбирали 12, то экспериментатор давал их по одной с задержкой в 3, 10 и 20 секунд. Каждая попытка продолжалась 120, 180 или 300 секунд. Всего было проведено по 40 экспериментов разной длительности. Было учтено и то, как часто обезьяны выбирали большее вознаграждение, и то, хватало ли им терпения дождаться, чтобы все виноградины оказались в миске.
Затем ученые сопоставили результаты эксперимента и уровень интеллекта каждой из обезьян. Была выявлена четкая корреляция между уровнем интеллекта и пропорцией, в которой шимпанзе выбирали 12 виноградин (во всех трех сериях p
Если вы заметили ошибку или опечатку в тексте, выделите ее курсором и нажмите Ctrl + Enter
Не понравилась статья? Напиши нам, почему, и мы постараемся сделать наши материалы лучше!
Почему богатые дети демонстрируют хорошие результаты в зефирном эксперименте
Судя по всему, причиной наличия у некоторых детей способности откладывать получение награды является не сила воли, а достаток
Зефирный эксперимент – одно из наиболее известных исследований в области социальных наук. Нужно лишь положить перед ребёнком зефирку [да, на самом деле это был маршмэллоу / прим. перев.], сказать ему, что, если он за 15 минут не съест эту, то получит вторую, и выйти из комнаты. Считается, что его способность потерпеть и удвоить награду каким-то образом говорит о наличии силы воли, которая в будущем принесёт свои дивиденды – как в школе, так и на работе. Многие считают, что успешное прохождение теста является многообещающим признаком будущего успеха.
Но новое исследование, опубликованное в конце мая 2018, бросает на всю эту концепцию тень сомнения. Исследователи – Тайлер Уоттс из Нью-Йоркского университета и Грег Данкан и Хоанан Куан из Калифорнийского университета в Ирвине – поменяли условия классического зефирного эксперимента, разработанные психологом из Стэнфорда Уолтером Мишелом в 1960-х. Мишел с коллегами проводили этот тест, а затем отслеживали успехи детей в их последующей жизни. Они описали свои результаты в исследовании 1990 года, из которого следовало, что у отложенной награды имеются огромные преимущества, что видно и по такой системе измерений, как оценки по стандартным тестам.
Уоттс с коллегами скептически отнеслись к этому открытию. Оригинальные результаты базировались на выборке из менее чем 90 детей, обучавшихся в дошкольном учреждении в кампусе Стэнфорда. Уаттс с коллегами внесли важные изменения в условия эксперимента: они использовали гораздо большую выборку, более 900 детей, которая была также и более репрезентативной для населения, в плане расы, этнической принадлежности и образования родителей. Также при анализе результатов исследователи принимали во внимание такие параметры, как доход семьи, которые также могли повлиять на способность ребёнка откладывать вознаграждение и на его успех в долгосрочной перспективе.
В итоге исследование пришло к ограниченному подтверждению идеи о том, что способность откладывать вознаграждение приводит к успешному будущему. Оно вместо этого говорит о том, что способность подождать второй зефирки в основном определяется социальным и экономическим окружением ребёнка – и именно это окружение, а не способность откладывать вознаграждение, стоит за успехом ребёнка в долгосрочной перспективе.
Зефирный эксперимент – не единственное исследование, не сумевшее выстоять в результате недавно проведённого пристального изучения. Некоторые учёные и журналисты даже говорят о наступлении в психологии «кризиса воспроизведения». В случае данного исследования невозможность подтвердить старые предположения указывает на важную истину: обстоятельства играют больше роли в формировании жизни детей, чем Мишел с коллегами считали.
В новой работе обнаружено, что у детей, чьи матери обучались в колледже, даже те дети, что дождались второй зефирки, в долгосрочной перспективе не показали улучшенных результатов – если судить по оценкам стандартизированных тестов и сообщениям матерей о поведении детей – по сравнению с детьми, сразу съевшими первую. Точно так же у детей, чьи матери не учились в колледже, результаты не отличались, вне зависимости от того, ждали они вторую зефирку, или нет – после того, как были учтены такие факторы, как доход семьи и состояние окружения ребёнка в трёхлетнем возрасте (оценивавшееся по стандартным параметрам, среди которых, например, количество книг, которые исследователи нашли в доме, и то, насколько матери были отзывчивыми к своим детям в присутствии исследователя). У таких детей сам по себе самоконтроль не смог преодолеть экономические и социальные проблемы.
Неудача в воспроизведении зефирного эксперимента не просто опровергает старую идею; она говорит о том, что могут существовать другие вероятные объяснения того, почему у бедных детей меньше мотивации ждать второй зефирки. Для них в повседневной жизни есть меньше гарантий: сегодня в кладовой есть еда, а завтра её может и не быть, поэтому с ожиданием связан риск. А даже если их родители обещают купить ещё определённого вида еды, эти обещания нарушаются по финансовым причинам.
Тем временем, детям из семей, в которых родители имеют лучшее образование и больше зарабатывают, обычно проще отложить вознаграждение. Опыт говорит им, что у взрослых есть ресурсы и финансовая стабильность для того, чтобы поддерживать кладовую в заполненном состоянии. И даже если эти дети не откладывают вознаграждение, они уверены, что в итоге всё будет хорошо – даже если они не получат вторую зефирку, они могут рассчитывать вместо неё получить от родителей мороженое.
Существует множество других исследований, раскрывающий дальнейшие нюансы классового измерения зефирного теста. Экономист из Гарварда Сендхил Муллайнатан и бихевиорист Эльдар Шафир из Принстона в 2013 году написали книгу «Дефицит: почему обладание столь малым значит столь много», в которой описали, как бедность может заставлять людей жить краткосрочной перспективой, и не ждать долгосрочного отклика. Если человеку недостаёт необходимого, это меняет то, как он рассуждает о том, что ему доступно прямо сейчас. Иначе говоря, вторая зефирка не имеет значения, когда ребёнок имеет причины считать, что может исчезнуть первая.
Тут может помочь более количественное социологическое исследование. Например, Ранита Рэй, социолог из Невадского университета в Лас-Вегасе, недавно написала книгу, описывающую, как подростки, растущие в бедности, помногу работают на низкооплачиваемых работах, чтобы поддерживать себя и свои семьи. При этом, несмотря на то, что иногда они не могут позволить себе еду, они транжирят деньги в день зарплаты, покупая фаст-фуд, новую одежду или краску для волос. В моём собственном исследовании совместно с Бри Пери, социологом и моей коллегой из Индианского университета, мы обнаружили, что родители с низким доходом с большей готовностью будут удовлетворять просьбы своих детей о лакомстве, чем более обеспеченные родители.
Эти открытия указывают на то, что более бедные родители пытаются баловать своих детей по мере возможности, а более обеспеченные заставляют детей ждать более крупных вознаграждений. Краска для волос и лакомства могут показаться несерьёзными, но такие покупки часто оказываются единственными капризами, которые могут позволить себе бедные семьи. А для бедных детей потакание небольшим радостям сегодня может сделать жизнь менее невыносимой, особенно при отсутствии гарантий больших радостей завтра.
Зефирный эксперимент Уолтера Мишела
Зефирный тест – это необычная методика психологической работы с детьми. Ее создатель, профессор Стэнфордского университета Уолтер Мишел впервые провел зефирный эксперимент над детьми в конце 1960-х годов.
Ученый выявил, что определенные черты характера ребенка способны помочь ему достичь успеха в жизни. Рассмотрим далее, насколько верно это утверждение, как обнаружить такие черты и какую роль играет зефир.
Как проходил эксперимент
Стэндфордский зефирный эксперимент проходил с участием 8 исследователей и 32 детей в возрасте от 3 до 5 лет. Перед каждым из маленьких участников стояла одна и та же задача – продемонстрировать способность к самоконтролю.
Эксперимент с зефиром довольно прост. Взрослый заводит в комнату ребенка и усаживает в кресло, а на столе перед ним лежит сладкая зефирка. Когда малыш замечает лакомство, ученый говорит: «Мне нужно отойти на 15 минут, а ты меня подождешь. В мое отсутствие ты можешь съесть этот зефир, но, если дождешься меня и не съешь – получишь еще одну зефирку в награду за ожидание. Решать тебе».
Зефирный тест Уолтера Мишела позволяет определить, способен ли малыш спрогнозировать получение сладости в двойном размере и сдержать свое желание съесть угощение прямо сейчас.
Результаты зефирного эксперимента
Эксперимент с зефиром и детьми завершился успешно. Когда взрослый объяснял ребенку правила ожидания и вознаграждения, 90% малышей соглашались дождаться. Однако противостоять манящему зефиру целых 15 минут смогла только одна треть испытуемых. Остальные же съедали сладость почти сразу же.
Результат зефирного эксперимента Уолтера Мишела был опубликован в 1972 году. Долгосрочный проект длился до 2011 года, и все это время исследователи продолжали наблюдение за его участниками. Такой путь был выбран с целью доказательства прямой связи между самоконтролем и достижением успеха.
Дальнейшая судьба участников
Дети, прошедшие зефирный тест, выросли. Эксперимент, наконец, завершился. Все эти годы исследователи наблюдали за участниками и выявили ту самую взаимосвязь между самоконтролем в детстве и успехом в дальнейшей жизни.
Участники, проявившие максимальную стойкость, успешно сдали итоговый тест по окончании школы. Уровень их IQ был на порядок выше по сравнению с остальными школьниками. Все это позволило им поступить в университеты и продолжить учиться.
Дети достигли успеха не только в сфере учебы. Участники зефирного эксперимента оказались менее подвержены зависимостям, вредным привычкам, эмоциональной нестабильности.
Те дети, которые не смогли удержаться и съели зефир, показали менее значительные результаты. Они средне или плохо сдавали итоговый тест и слабо учились. Ребята из их числа имели вредные привычки, некоторые из них проявляли признаки депрессии и не могли справиться со стрессом.
Исследователи первого эксперимента были уверены, что жизненный успех напрямую зависит от способности ребенка проявлять самоконтроль.
Опровержение зефирного эксперимента
Уолтер Мишел и его зефирный тест для детей привлекли интерес множества психологов. Профессора университета из Нью-Йорка пришли к заключению, что 32 участника – слишком мало для подтверждения теории.
Тогда они провели эксперимент над 900 детьми разного возраста из разных слоев общества. В результате повторного теста с уже большим количеством участников был сделан вывод, что шансы на успех в жизни абсолютно одинаковы у всех детей.
Заключение
Самоконтроль – полезная черта характера и для детей, и для взрослых. Однако уровень ее развития не способен точно определить, какой жизненный путь ждет ребенка. Зефирный тест для детей – это интересное развлечение и своеобразная игра, но всерьез воспринимать результат эксперимента не стоит.
Если ваш малыш не готов откладывать удовольствие или вообще не любит зефир – не расстраивайтесь, потому что это ничего не доказывает. Каждый человек уникален, и никто не может предсказать его судьбу. Главное – любить ребенка и помогать ему становиться гармоничной личностью.
Зефирный тест: как предсказать будущее ребёнка
Наверняка вы замечали детей, нетерпеливо ёрзающих на стульях в очереди, или тех, кто каждые две секунды задаёт вопрос «А долго ещё?».
В 1960–1970-х годах Стэнфордский психолог Уолтер Мишель вместе с коллегой исследовали интересный вопрос: в каком возрасте дети становятся способны к самоконтролю — например, могут спокойно подождать обещанного.
Умение сдержать собственное нетерпение и сиюминутное желание получить какой-нибудь результат свидетельствует о способности контролировать своё поведение. Чтобы выяснить, насколько маленькие дети способны к самоконтролю, исследователи провели серию знаменитых «зефирных тестов» (Marshmellow Test).
Один зефир сейчас или два, но позже?
Детям от четырёх до шести лет экспериментаторы предлагали такую сделку: ставили перед ними тарелку с одним зефиром-маршмеллоу (на его месте могла быть другая сладость). Прежде чем обрадованный ребёнок хватался за угощение, экспериментатор делал соблазнительное предложение: не есть зефир сейчас, а подождать 15 минут и получить уже два зефира. После этого ведущий эксперимента удалялся, оставив ребёнка наедине с соблазном — просто пустая комната, ребёнок и тарелка. Никаких отвлекающих факторов.
Как вели себя дети?
Одни дети (их меньшинство) хватали зефир сразу, как только экспериментатор выходил из комнаты. По поведению остальных детей было заметно, насколько сложно им даются попытки сдержать себя — они нетерпеливо болтали ногами, нервно теребили одежду и волосы, в сердцах отворачивались от тарелки и закрывали руками глаза, трогали зефир пальцем и нежно поглаживали его. Треть из этих героев смогла достойно выдержать испытание и дождаться двойной порции зефира.
Через 40 лет ученые продолжили это исследование с группой из 60 участников, которым ныне за 40 лет. Авторы исследования, проведенного под руководством профессора психобиологии Б.Дж. Кейси из Университета Корнуэлла, хотели выяснить, продемонстрируют ли люди, не сумевшие в детстве дождаться вознаграждения, неспособность к самоконтролю во взрослом возрасте.
Испытуемым показывали изображения людей на экране компьютера, и они должны были выполнять определенные задания, нажимая на кнопку. Те, кто продемонстрировал нехватку силы воли в детстве, и во взрослом возрасте справились с заданием хуже, так как отвлекались на картинки.
Во время эксперимента ученые сканировали мозг испытуемых и пришли к выводу, что люди с более развитой силой воли демонстрировали больше активности в префронтальной коре головного мозга, которая отвечает, в частности, за контроль импульсов и поведения. В то же время люди с менее развитой силой воли продемонстрировали большую активность в зоне мозга, отвечающей за удовольствие и желание, особенно когда они рассматривали улыбающиеся лица на картинках.
Лига психотерапии
4.2K постов 22.6K подписчика
Правила сообщества
Поддерживайте авторов и комментаторов плюсами.
Задавайте любое количество уточняющих вопросов.
Ведите диалог уважительно.
Все посты и обсуждения по датам
Онлайн сейчас и за последние сутки
Мы дорожим атмосферой безопасности и доброжелательности в нашем сообществе, оскорбления ведут к немедленному вызову модератора сайта и санкциям.
Ну да, человек с хорошем самоконтролем и способностью доверять старшим устроится на хорошую работу, будет зарабатывать много денег. А тот, кто не умеет себя контролировать, ждать и надеяться, не очень верит старшим, обязательно примет на работу такого хорошего специалиста.
Интересно, кстати, насколько тут важен психологический фон?
Так не делает ли его менее успешным тот факт, что такие в общем не выполняющие обещаний родители, воспитывают детей хуже?
Или «стрелянных воробьёв» как-то отсеивали?
Поставь перед голодающим миску супа и скажи, если он не притронется к супу, то получит две миски через неделю. Интересно какой будет результат? Просто те, кто брал зефир сразу, ранее в глаза его не видели и рассчитывать на два но потом, когда по их опыту потом это чаще всего фига в кармане, тоже не приходится.
Продолжение поста «Дети, уборка и роботы»
Подняли тему «Обучение детей и компьютерные игры»
У нас с братом доступ к великим сокровищам мира. Игры Lines, Преферанс, Принц Персии и Цивилизация 1 (на английском).
А Преферанс. О, это отдельная тема.
Вместе с отцом мы внимательно изучали правила, вникали в тонкости. Начали понимать грустную иронию фразы»Купил, Купил, два туза на мизере». Учились разбивать в пух и прах компьютерных противников.
В результате, соседка на коммунальной кухне недовольно наблюдала за картиной, как пятиклассник (то бишь я), и третьеклассник (брат) расписывали пулю на мытьё посуды. Рубка была нешуточной. Подсвечниками не дрались, но жуткие угрозы шипели, как две змеюки.
Вот такие дела, ребята.
Дети, уборка и роботы
Тут смотрел видео тёти-психолога.
Тётя-психолог учила как приучать детей к порядку, чтобы не превращать детскую (и вообще квартиру) в свинюшник. Ну там, в форме игры, или мелкие поручения давать, или читать мораль сказки и прочая.
Фигня-война, ничего из этого не эффективно так, как мечтает в розовых мечтах Тётя-психолог. Противопехотные мины системы Лего с пола никуда не пропадут от лекций и нравоучений. А в форме игры вам понаставят ловушек в лучших традициях вьетнамских партизан.
«Эта умная железяка! Словно перст судьбы пройдёт по квартире. И пожрёт. Ваши любимые игрушки и носки. Если они будут лежать на полу. «
примерно так звучала моя мотивационная речь, перед личным составом.
Не успел затихнуть последний восклицательный знак, как мои наследники, моих будущих миллионов, ломанулись в детскую с воплями «Папа, погоди немного. Не включай его пока. Сейчас всё уберём. «
Memento mori
На днях прочитал фразу: «Помни, что этот день может оказаться последним». Далее автор текста говорит примерно следующее:
– Почему людей так пугает, когда я говорю, что все может прерваться в любой момент? Это же такая духоподъемная мысль. Она напоминает нам, не привыкшим ценить время, что все заканчивается. И что так важно успеть сделать то, что хотел.
Я с этим согласен, но духоподъёмность не объясняет, почему мысль «всё может прерваться» пугает. А пугает она потому, что (внимание!) мы точно не знаем, окажется ли именно сегодняшний день последним.
Легко прожить день, как последний. Делать только то, что хочешь, уйти с работы, которая тебя бесит, высказать давно накипевшие обиды и бурлящие эмоциями признания. Вот только… Что потом? Когда наступит завтра, где ты без работы, в окружении обиженных друзей и весь в липком стыде от сказанных слов?
В общем, если вы решитесь на перемены, сделайте шаг вперёд, потому что хотите достойно жить, а не потому, что боитесь смерти.
Разница в результатах может быть неочевидна, но очень велика.
Как отговорить взрослых родителей не водить сестру-подростка к бабке-знахарке?
И тут внезапно узнаю, что они вместо детского психолога уже два раза ездили к бабке-знахарке какой-то. На все мои аргументы о том, что нужно обращаться к профильным специалистам, а не к шарлатанам был ответ о том, что врач, к которому они обратились перед знахаркой прописал сестре антидепрессанты, а «пичкать таблетками» мама ребенка не хочет. Вообще ситуация странная, потому что психолог насколько я знаю не выписывает препараты, а это делает психиатр.
О ситуации со знахаркой узнал только что, очень сильно с ними поскандалил, но все мои аргументы были разбиты об «нас в детстве так лечили и нам помогало».
Я в растерянности и беспокоюсь за психическое здоровье сестры. Как убедить их обратиться к специалисту?
Может кто-то сталкивался с подобным, буду рад вашим историям и советам.
Ребёнок согласится
Прочитал тут интересный совет для родителей.
Перед тем, как сказать что-то ребёнку, задайте себе вопрос: «Я действительно хочу, чтобы мой ребенок чувствовал себя таким?» Это относится не только к фразам вроде «ты дурак», «ты неуклюжий», «ты плохой», но и к фразам вроде «ты недостаточно стараешься».
Вы хотите, чтобы ваш ребёнок постоянно думал, что недостаточно старается? Ведь он поверит вам и будет прикладывать сверхусилия, даже если не хочет этого, а потом всю жизнь винить себя за то, что «не дотягивает».
Уважать свободу желаний ребёнка:
– Если ты захочешь, ты сможешь лучше. Давай я тебе помогу?
А что, если не захочет? Тогда подайте соответствующий пример «как правильно». Слова всегда должны поддерживать ребёнка, потому что у малыша есть удивительное свойство – верить каждому нашему слову.
Ответ на пост «Гвоздь»
Мой сын родился на месяц раньше срока. ИВЛ, отек мозга, больница, учёт у невролога с рождения.
Год,два,три- не говорит ребенок. Тарабарщина есть, картинки все показывает в книжках ( пассивный словарь большой),я даже что-то в его ответах понимала,но нормальной речью это назвать было нельзя. И поведение: возбудимость, чуть что- лопаткой по голове коллеге по песочнице.
После очередной драки в саду- очередной невролог по рекомендации. Посмотрела выписки- идите к сурдологу. Так он же вроде всё слышит?! Ну ладно, сходим.
Аудиограмма шокировала: третья степень.
Сурдолог пояснила,часть речевых звуков не слышит. Отсюда «каша» во рту, тревожность и агрессия. Но бытовые моменты знает/понимает/ слышит. Поэтому сложно было заметить.
Аппараты надели ему фактически уже в 4 года.
Во время первой примерки сидел испуганный,притихший с огромными глазами.
Речь пошла, стал спокойный,агрессия исчезла. Причем поведение поменялось в течение пары недель.
Через месяц «малышу»(172 см ростом) будет 13. Хочет быть историком. В школе отличник.
Ответ на пост «Гвоздь»
С моей одногруппницей случилась беда, её на полном ходу сбил большой внедорожник. Обе ноги сломаны, обе руки сломаны, перелом позновочника в поясничном отделе, открытая черепно-мозговая травма. 3 недели в коме на гране жизни и смерти. Прогноз врачей, чуда не ждите, всю жизнь будет овощем. Девчонке 17 лет, вся жизнь впереди, и всё перечеркнуто вмиг.
В ноги и руки вставили спицы, для фиксации костей, левая нога стала короче правой. Пришла в себя, никого не помнит, себя не знает, разговаривает с трудом. Болше мычит, или экает. Хочет что-то сказать, рукой машет, и э-э-э!
Мама одногруппници не слушая врачей, которые советовали отстать от дочери, так как ей уже не помочь, мозг повреждён, и теперь она инвалид на всю жизнь, возила её по врачам, потратила кучу денег.
Сначала поставила дочь, на ноги, она начала сама ходить, сильно хромая но сама. Постепенно она начала вспоминать свою прошлую жизнь, но речь пропала полностью, ей показывали фотографии друзей, одногруппников, она показывала на человека пальцем и кивала, мол да, этого я знаю. Первыми она вспомнила нас своих подруг, меня и ещё одну девчонку с нашей группы. Как рассказывала мама одногруппници, вспомнив меня сразу начала улыбаться и смеяться, это видимо потому что, каждый раз приходя на пары, она садилась со мной, и мы всё время над чем-нибудь смеялись.
За 2 года девушка, пришла в себя, вернулась речь, в глазах появилась осмыленность, а то сидела и смотрела бесммысленным взглядом на всех. Врачи говорили, будет овощ, а она встала и ходит, врачи говорили будет дурочкой на всю жизнь, а она получила уже второе высшее образование. Сейчас, в этой красивой, уверенной себе женщине, ничто не напоминает о той аварии, кроме ортопедической обуви, ведь одна нога, короче другой. Она с огромной благодарностью вспоминает свою покойную мать, которая в буквальном смысле вытащила её, и подарила новую жизнь.
По истине материнская любовь, и молодой организм творят чудеса.
Ответ на пост «Гвоздь»
Когда-то давно в комментариях я уже писала эту историю, найти не смогла.
Работала я в саду в ясельной группе.
И был там один мальчик, который в целом, от других детей не отличался.
Чуть более капризный, чуть более избалованный, самый непослушный и почти не говорящий. Но учитывая то, что это дети до 3-х лет, то особого «разговора» от них никто не требовал.
Короче говоря, ровнялись просто на этого ребёнка и всегда держали его «в голове», как самого опекаемого.
Но, в целом, в коллектив он вписывался.
А вот его мама частенько приходила к нам проведать сына, так как работала в этом же здании.
И всегда было видно, что она оказывает ему какое-то гипервнимание.
Я тогда такой позиции не понимала и не разделяла, но, как говорится, моё какое дело.
Постепенно, в разговорах выяснилось, что мальчик этот развивался, как обычный ребёнок. А когда начал ходить, то упал на пол с кафельной плиткой с высоты своего роста и ударился головой. Казалось бы, что такого? Все дети падают. Поплакал, пошёл дальше.
Через какое-то время ситуация повторилась. Упал, поплакал, встал.
Но дальше ситуация вышла из-под контроля: Ребёнок перестал пробовать ходить и замолчал.
В силу неопытности (и подозреваю халатности врачей) родители списали всё на страх нового падения (ползать и сидеть ребёнок мог), а так же на совсем маленький возраст и пресловутое «мальчики начинают говорить позже».
Со временем ребёнок действительно стал ходить и бегать, как все.
Вместо разговора пытался произносить разные звуки, что вполне вписывалось в общую картину.
Но постепенно разница по сравнению с остальными детьми стала прослеживаться более чётко.
Ребёнок практически не развивался. Звуки оставались звуками, а с возрастом страх наказания за проступки не возрастал. Он будто бы не понимал, что его наказывают.
Различные анализы, врачи и специалисты типа логопедов и неврологов разводили руками «ждите, мамочка, ребёнок здоров».
Спустя какое-то время я уволилась из сада и не знала как продолжают расти детки из этой группы.
Но однажды, придя «в гости» я встретила ту самую маму «сложного» мальчика и её ГОВОРЯЩЕГО сына!
Конечно, времени прошло очень мало, но он больше не мычал и не агукал, а именно говорил!
Честь и хвала этой маме, что не опустила руки, не наблюдала молча за тем, как «неправильно» растёт её ребёнок, а искала, искала и нашла!
Нашла специалиста, который так же, как в истории поста предположил, что ребёнок просто не слышит!
Не могу сказать точный диагноз, но по всей вероятности, в тот момент когда малыш упал и ударился головой он каким-то образом повредил нерв или что-то, что нарушило его слух.
И вот мама стала возить ребёнка на какие-то процедуры, массажи и к нему стал возвращаться слух!
Я была так счастлива за эту семью. Я и сейчас пишу и не знаю плакать ли или улыбаться во всё лицо от того, что благодаря маме и какому-то неравнодушному человеку-доктору ребёнок живет полноценной жизнью.
С тех пор я не видела детей из «своей» группы больше пяти лет.
Надеюсь, что у всех них сейчас всё хорошо.
Happy And.
Гвоздь
или еще одна загадка человеческого мозга.
Это случилось много лет назад.
— Я обращаюсь к вам сейчас как к королеве на балу у Сатаны, — сказала женщина.
После данного вступления я, тогда еще молодой психолог, существенно напряглась. Это такой комплимент? Юмор? Издевка? Или еще что-то, мною категорически непонятое?
— Расскажите по существу, — суховато попросила я.
Женщина сидела на стуле, выпрямив спину. В кресле прямо напротив меня расположился ее сын, с явными признаками глубокой умственной отсталости или иного органического поражения головного мозга. Судя по размерам мальчика (оценить возраст по его лицу не представлялось возможным) ему было лет 10–12.
История женщины и мальчика оказалась глубоко трагической. Леша родился у молодых, совершенно здоровых родителей, абсолютно нормальным, с нетерпением ожидаемым и с любовью всеми родными принятым ребенком, и до пяти лет развивался, по словам невролога, безукоризненно, в соответствии со всеми возрастными показателями. Некоторые из них, по словам матери, он даже в своем развитии превышал, например, в пять лет уже умел считать в пределах десяти и читал простые предложения типа «мама мыла раму».
Дальше случилось несчастье. На даче у друзей трое мальчишек (Леша и двое сыновей хозяев, 5, 7 и 10 лет) тайком зашли в сарай и, поддерживая друг друга, полезли на верстак доставать с верхних полок что-то решительно им нужное для их мальчиковых созидательных игр (кажется, они собирались строить не то вигвам, не то крепость на дереве).
В какой-то момент маленький и довольно неуклюжий Леша на этом высоком верстаке не удержался (по другой версии кто-то из старших мальчиков перегрузил его уже добытыми с полок сокровищами) и навзничь упал на пол с большой высоты. Но самим этим падением трагическое невезение мальчика, увы, не исчерпалось. На полу сарая в этом месте лежала старая доска, из которой торчал кверху огромный ржавый гвоздь. И этот гвоздь воткнулся Леше прямо в голову.
Хозяйские мальчики испугались представившейся им ужасной картины до такой степени (как выяснилось потом, они почему-то сразу решили, что Леша умер и взрослые неминуемо обвинят их в его смерти), что убежали за пределы участка и спрятались в кустах в неглубоком овраге.
Только через некоторое время (никто потом так и не сумел выяснить, через какое именно) старший мальчик немного пришел в себя, выработал некий план и побежал на участок с рассказом о том, что они с братом «что-то давно Лешу не видели, а последний раз он вроде в сарай заходил».
Мобильных телефонов тогда не было, стационарного телефона в пределах поселка — тоже. Отец подхватил завернутого в одеяло Лешу на руки и все побежали к шоссе. Там они (бешено машущие руками и бросающиеся под колеса люди с ребенком на руках) почти сразу остановили машину и поехали в ближайший пригород, где по разумению остановившегося водителя была больница.
В пригородной больнице не сразу поняли, в чем дело («Упал? Головой ударился? Ничего, успокойтесь, мамаша, дети крепкие, у них, знаете, мозг в такой как бы жидкости плавает…»), а когда увидели и узнали про гвоздь, дежурный врач побледнел, велел готовить реанимацию и сразу побежал куда-то звонить.
Оперировали Лешу только спустя неделю, в Ленинграде, в больнице имени Раухфуса. Потом началось воспаление всех на свете мозговых оболочек. Потом некупируемые судороги. Потом еще одна операция… Надо ли перечислять?
В конце концов хирурги отступились и сказали: мозг существенно поврежден и на данный момент ребенок, увы, почти овощ, исключая судороги (до конца их убрать так и не удалось). Но знаете, у детского мозга есть всякие возможности восстановления… Пусть вас терапевт понаблюдает, и еще, знаете, лечебная физкультура…
Все думали, что Леша умирает. Неверующие родители от ужаса происходящего даже по чьему-то совету пригласили священника. Молодой и несколько какой-то хипповатый священник оказался умным человеком и сказал: не суетитесь, ребята, и не хороните сына прежде времени, все, однако, в руках Господа нашего, живем конкретно сегодня, благодарим и спать ложимся. А завтра будет день, и «будем делать посмотреть».
Родители и прочие родственники наставление услышали, стали делать, как им сказали, и все, как ни странно, оказались правы. Леша выжил, а компенсаторные возможности детского мозга явились налицо. Мальчик стал двигаться, концентрировать взгляд, удерживать предметы, через некоторое время сел, потом встал…
Никаких фондов и идей «поедем лечиться за границу» тогда еще не было, но была еще жива очень сильная традиция всяческой физиотерапии и той самой советской лечебной физкультуры, которая на стадионе и в стиле «сам себя за волосы из болота». Пять раз в неделю в нашей поликлинике лечебная физкультура, три раза в неделю здесь же физиотерапия и каждый день дома и во дворе по полтора часа занятий по выданной врачом схеме со сменяющими друг друга родственниками, друзьями семьи и даже случайными дворовыми знакомыми, знающими о трагедии и предлагающими помощь: вы, мамочка, посидите на лавочке, отдохните, или вот в магазин сходите, а мы тут с ним пока повисим и походим…
Ха! Что касается физической стороны, то прогресс колоссальный. Леша уверенно ходит, поднимается и спускается по лестнице, почти не держась за перила, садится, встает, может висеть на турнике и поднимать ноги, судороги почти исчезли, остался тремор одной руки, но если что-то очень надо, то Леша второй рукой его гасит. Сам ест ложкой и сам идет в туалет и штаны снимает. Надеть как следует сам может не всегда. Но верхнюю одежду, шапку, обувь надевает, как правило, сам. Ездит на велотренажере и на трехколесном велосипеде.
С менталкой, увы, все гораздо хуже. Леша ничего не говорит, иногда мычит, воркует или орет, протестуя или радуясь, похоже, что не узнает никого из родных, не откликается на свое имя, обращенную речь как будто не понимает совсем, но иногда, как собака, оборачивается на какие-то уж совсем истошные крики типа «Фу! Ко мне! Брось!» и т. д., ни на каких картинках ничего по просьбе не показывает, хотя книжки охотно берет и даже листает по много раз. Знает повторяющиеся ежедневные ритуалы и в общем-то со спокойной готовностью в них участвует. От какой-то сугубой неожиданности, напротив, может начать нервничать, орать и даже уйти и спрятаться.
Исполненная сочувствия, я все же помнила странное начало нашей встречи.
— С чем вы ко мне? Какой запрос? Упражнения для попытки запустить речь? Для понимания речи?
— Нет, не это, тут я, боюсь, мы с логопедом и врачами за эти годы уже все сделали, что можно, — вздохнула женщина. — Я только хочу, чтобы мне, так сказать, перестали приносить платок. Помните Фриду в «Мастере и Маргарите»?
Я опять напряглась:
— Понимаете, он собирает гвозди! — почти крикнула женщина и отвратительно хрустнула пальцами.
— Какие гвозди?! — я почувствовала, как по моей спине пробежали мурашки.
— Всякие. Любые. Мы с ним гуляем, и, если он видит хоть какой-нибудь гвоздь, маленький или большой, он его поднимает, откапывает, выдергивает и берет с собой. Кладет в карман «на потом» или сразу несет мне. Мычит и сует в руки. Вы представляете…?
Я представила. Гвоздей в то время в окружающей среде было много. Особенно если специально приглядываться. За одну прогулку можно, не напрягаясь, найти десяток.
— Никакого логического объяснения, — пресекла мои вопросы мать Леши. — Мы думали сто раз. Он категорически не видел того гвоздя, который превратил его в инвалида. До травмы гвоздями не интересовался. После травмы ему никто, разумеется, про гвоздь не рассказывал и уж тем паче не давал с ними играть — безумцев у нас семье не водится. Он сам.
— Гвозди Леша приносит и показывает только вам?
— Остальным членам семьи тоже, но намного реже. Что это значит — не знаю. Но отчаянно хочу, чтобы оно прекратилось. Вы можете мне помочь?
— Сразу — точно нет, — сказала я. — Но я попытаюсь об этом подумать. Приходите через неделю.
Всю неделю история с гвоздями меня не отпускала.
Я думала приблизительно так:
Это могло быть просто наблюдение: когда я показываю ей гвоздь, она ужасно нервничает и выходит из себя — вот прикольно! Но, по словам матери, нынешний Леша не особенно интересуется другими людьми, и уж тем паче — их состоянием.
Это могло бы быть тревожащее воспоминание травмированного мозга и попытка от него избавиться. Но никакого воспоминания нет и быть не может — Леша никогда не видел того гвоздя.
И наконец, третье — это может быть сигнал. Попытка что-то сообщить. Но — что? И почему таким странным способом?
Когда они пришли снова, у меня на журнальном столике были разложены гвозди и шурупы — всех форм и размеров, которые я смогла за неделю найти.
Мать побледнела и закрыла лицо руками. Леша мгновенно подошел к столу и присел на корточки. Я протянула ему самый большой гвоздь. Он взял его и показал матери. Мать отвернулась.
— Можно дать мне! — сказала я и для верности похлопала себя по груди. — Я люблю гвозди.
Леша протянул мне гвоздь, я положила его рядом с самым маленьким и пальцами показала разницу. Леша положил их крест накрест. Я сложила из гвоздей звезду.
Параллельно я говорила с матерью:
— Нам в университете психиатрию читал старый психиатр из Военмеда. Он не любил психологов и на каждой лекции нас по-всякому обзывал. Говорил, что психиатрия — это лекарства, а мы — бесполезные болтуны и никчемушки. К нему на лекции многие не ходили. Я ходила. Он говорил: даже если человек лежит в коме или бьется в бреду, и почти весь мозг, как пожаром, захвачен психической болезнью, пока человек жив, где-то в самом углу его мозгов, трясясь от происходящего ужаса, сидит его маленькое, все в синяках и кровоподтеках, но все понимающее настоящее «я», и просто обмирает еще и от того, что никто его не видит и с ним не общается — все видят болезнь и иногда пытаются с ней сражаться. Вы, никчемушки, могли бы сказать ему, этому «я», что вы — видите его, знаете о его существовании, протянуть ему вашу бессильную ручонку. Больше от вас никакого проку в психиатрии я не вижу.
От моего рассказа мать рыдала. Леша обменивался со мной гвоздями и раскладывал их в ряд по размеру, я пыталась построить из гвоздей вигвам, он все время падал, в это время где-то наверху включилась дрель (в поликлинике шел ремонт), Леша мигом перевел взгляд на потолок, потом на меня, мне почудился вопрос, я стала объяснять, у него глаза мигом стали стеклянные, и новая мысль пришла мне в голову:
— Антибиотики! — воскликнула я.
— Что? — мать перестала рыдать и шмыгнула носом, втягивая сопли (одноразовых салфеток тогда тоже не было).
— После травмы у него было много всяких воспалений. Антибиотики кололи, капали, давали?
— Да литрами, — вздохнула мать.
— Слух! — сказала я. — Антибиотики влияют. Леша почти не слышит.
— Да нет же, он всегда… — начала возражать мать, а потом задумалась.
— Часть спектра выпала. Речь точно. Он если и слышит, то: бу-бу-бу. Развитие остановилось тогда — в пять лет. Гвоздь — граница, разделившая жизнь на две части. Пока он еще слышал, тогда, когда лежал и был совсем плох — он слышал не раз: ах, если бы не этот гвоздь, этот проклятый гвоздь, все из-за того гвоздя… Мозг поставил задачу: гвоздь — что это? Для меня — что? Очень важное, критически важное, из-за него все. И как-то уже потом он ее разрешил: гвоздь — вот это! И гвоздь стал символом — ничего не понимаю, ничего не могу сказать, сначала и почти ничего не могу сделать, но я — есть! Я — есть! Там, в темном чулане мозга, все время сидел маленький пятилетний Леша. Но не просто сидел, а с какого-то момента отчаянно и упорно пытался пробиться наверх, к людям… Гвоздь — поворотный момент, значит, он же и должен помочь вернуться. Мозг, способный к построению такой абстракции… он же у вас уже тогда умел читать и считать…
— А-а-а-а… — тихонько выла мать.
— А-а-а-а? — тихонько спросил Леша, вкладывая мне в ладонь очередной гвоздь.
— Если вдруг правда, то еще какое а-а-а-а, — с сомнением ответила я, меняя гвозди.
— Что сначала? — спросила мать, взяв себя в руки.
— Слуховой аппарат, наверное, — сказала я. — Он не должен очень-то испугаться, потому что первые пять лет все слышал и мозг должен помнить…
— Поняла, — сказала она и взяла сына за руку. — Пошли, Леша.
— Гвозди возьмите, — напомнила я.
Все последующие годы я не могла рассказывать эту удивительную историю из соображений медицинской этики, потому что уж очень она характерная и заменить в ней ничего нельзя.
Но какое-то время назад в универсаме «Призма» ко мне подошла пожилая женщина и спросила, помню ли я ее. Я, конечно, не помнила. Тогда она вдруг полезла в сумочку и вынула из нее большой гвоздь. Я вздрогнула и вытаращила глаза. Да неужели?!
— Леша! — громко позвала она.
К нам подошел взрослый мужчина с аккуратной бородкой и двумя тяжелыми сумками с продуктами.
— Леша, ты не поверишь, но это тот доктор, которая когда-то сказала мне про твои гвозди и что ты нас не слышишь. Вы знаете, вы ну совершенно не изменились!
Я засмеялась. Леша выглядел почти нормальным.
— Спасибо вам, — сказал он. — Мама, убери гвоздь, ты людей пугаешь.
— Он работает! — сказала женщина. — Представляете?! В интернете. Зарабатывает в два раза больше, чем моя пенсия.
— Мама! Ну кому это интересно? — Леша явно смутился.
— Мне интересно, — уверила я и отобрала у нее гвоздь. — Отдайте мне на память. Себе другой найдете. Я пишу истории, тоже в интернете. Могу ли я рассказать вашу историю? Другим людям. Вдруг однажды кому-то поможет не отчаяться, а найти.
— Конечно, рассказывайте! Вдруг поможет! — закивала мать.
Леша помедлил и тоже кивнул. Я сунула гвоздь в карман и вышла из магазина.
(с) Катерина Мурашова, snob.ru
Контейнирование – главный родительский инструмент.
Очень сложно им ТАК злиться, ТАК боятся, так ненавидеть. Подростковый возраст всегда связан с сильными переживаниями. Подростки могут чувствуют одиночество. И часто уязвимые чувства начинают затапливать, и человек остается один на один с ними. И этими чувствами родители часто пренебрегают, даже имея благие намерения – «ну и ничего страшного», «подумаешь…сходи погуляй», и конечно может идти речь уже о более сильном обесценивании – «не злись! не бойся! не люби! не интересуйся!»
И ребенок сохраняет в себе эти чувства, как в капсуле – носит в себе их. Это потому, что не они не смогли эти чувства нигде разместить – не увидели взрослые, обесценили.
И происходит еще одна вещь – подросток перестает принимать ту часть себя, которая страдает. Он не может выдержать свою злость, страх. Но эмоции никуда не ушли. Но подросток постоянно изолирует их от себя. И происходит трансформация чувств – в апатию, тревогу, депрессию, избегание, зависимость. Если чувств настолько много, то подросток начинает испытывать замораживание, и пустоту. И это так невыносимо, что подростки прибегают к сэлфхарму («хочу почувствовать себя живым»).
Контейнирование – процесс, который состоит в том, что родитель без оценочно переваривает и выдерживает эмоции ребенка, и возвращает их в безопасном виде. Давайте посмотрим что это, как выглядит, как работает. И исследуем нюансы. Включите свою крепкую, разумную, родительскую часть)
Представьте ситуацию – мальчик очень злится. Его лицо напряжено, кулаки сжимаются. И мама естественно, спрашивает, что случилось. В ответ на это подросток строит недоверчивую гримаску, и уходит. Мама начинает злиться и бояться. Злиться за «неуважение» и бояться за ребенка. И тоже оказывается один на один с переживаниями.
Так же и со злостью – родитель не может успокоить ребенка, если сам злится. Тогда просто начнется слепое зацикливание на эмоциях, каждый находится в своей злости. Возникает злость друг на друга. И то, что беспокоит именно ребенка уже отошло на второй план. Проблема не решается, а преобразовывается в конфликт.
1. Итак, первый этап – устойчивость. Найдите в себе крепкую родительскую часть, найдите себя взрослого. Да, ребенок влип в переживания. Но не стоит сейчас сразу решать проблему. Он не слышит Вас пока. Работает подкорка мозга, отвечающая за сильные эмоции. Просто дайте ему право эти эмоции испытывать. И скажите себе – я сейчас сильнее и взрослее. И моя задача – помочь человеку пережить эмоции. «Я – контейнер, я безопасно приму эти эмоции, и они не затопят меня, не сломают. Я сейчас здесь, чтобы помочь». Эти слова самому себе очень хорошо помогают. Поймайте спокойное состояние в себе. Помочь подростку здесь можно только спокойным тоном. Не сливаясь с эмоциями.
2. Прояснение. Тут важно считать состояние ребенка. И вернуть его. Просто, фактически, сказать о нем. Спокойно, как о чем то важном, но бытовом. Просто «вижу, ты злишься. что то происходит». Все, все, больше ничего не надо. Это не технология, чтобы разговорить ребенка и что то внушить. Это помощь в принятии себя. Если подросток кричит на вас, тоже важно отразить это. «-Да, ты злишься. Вижу, и понимаю. Успокоимся, и можем поговорить».
3. Понимание. Чувство вы назвали. А теперь- готовьтесь, пожалуйста, быть неуслышанным. Готовьтесь к игнору и недоверию. Но детская часть подростка уже вас услышала. Ребенок уже слышит, что его поняли, но не будут предпринимать никаких действий ( критиковать, советовать). Поэтому – ничего не ожидайте. Будете ожидать – контакт развалится. Проверено. Но держите контакт с чувствами. И очень классная фраза есть – «если хочешь, можем поговорить». Здесь можно связать переживание с фактом «ты злишься потому, что с учительницей непонимание»
То есть – увидели чувство, поймали устойчивость, назвали, дали право его испытывать, предложили помощь, но дали возможность эту помощь не брать. Теперь важно делать это снова и снова. И тогда подросток скажет – «Да. Случилось такое.. И начнет рассказывать. Это будет прорыв. И если это случилось – похвалите себя, пожалуйста)
Подростку важно, чтобы родители были сильными и устойчивыми! Вот что написала одна девочка, в качестве своего желания:
Детские травмы
«Как слова человека, даже чужого, сказанные в детстве, могут влиять на дальнейшую жизнь?»
Я очень часто вспоминаю свои детские ситуации. Ищу зависимости, строю догадки и нахожу ответы на вопросы.
Вчера в гостях у меня был брат и во время разговора я вспомнила одну из ситуаций, которая повлияла.
С тех пор, я начала переживать из-за своих больших ног. Выбирала обувь поменьше, говорила, что как раз. Ногам было тесно, но я не думала об этом.
К старшим классам у меня началась незначительная деформация кончиков пальцев, мозоли, усталость. Жила я не с родителями, поэтому они ничего не знали. Покупать себе вещи сама я начала рано. Впереди меня ждало многочасовое разнашивание тесной обуви дома в шерстяных носках, возвраты, кучи продаж. А после лет 24 начала появляться та самая косточка около пальцев. Стопы прям болели, так как было еще плоскостопие.
Надеюсь вы меня простите за такие подробности, но без них история не будет законченной.
После той боли в стопах, подходящую обувь было найти еще сложнее. То стелька слишком твердая, то задник, то носок узкий. Стала большой придирой к обуви.
Именно в те моменты я поняла в чем дело и смогла принять свой размер и наконец начала покупать обувь правильно. Это было счастье. А мой размер всего-то 38)
Понимаю, что всё вы знаете про детские комплексы. Но я была тогда в шоке, как я мучилась с этой обувью большую часть жизни из-за одной фразы какой-то тётеньки.
Хочу, чтобы вы осторожничали с вашими детьми. Но конечно не все такие впечатлительные. Но у меня подобных историй не одна, да и не только у меня. Также влияет есть ли такое правило в семье, что старшие всегда правы.Ну или вдруг после прочтения, вы вспомните у себя какие-то подобные истории и найдете последствия.
Случаи из практики 110
— Скажите честно: я – уродина? – неожиданно спросила клиентка, молодая и довольно симпатичная дама с длинными рыжими волосами.
Опыт подсказывает что в таких ситуациях нельзя говорить: «Да», поскольку это может обидеть собеседника, но и «Нет» говорить тоже не стоит – в абсолютно подавляющем числе случаев, человек, задающий подобные вопросы, заранее уверен, что все вокруг считают, что он именно такой, и отрицание со стороны психолога только все ухудшит.
— Не знаю, а как вы сами считаете?
— Мне кажется, что я вполне себе красивая, но блин – почему-то мужики шарахаются от меня как от прокаженной.
— Это происходит повсюду или в каких-то конкретных моментах, вроде рабочих отношений или при попытках наладить более тесное общение?
— Нет, в работе у меня все хорошо – никаких проблем. Я ведь начальница – попробуют они только мне слово сказать…
— То есть проблема находится за пределами офиса?
— Ну да! – она раздраженно сняла очки и положила их на стол перед собой. Затем повернула их так чтобы они лежали горизонтально. Потом что-то тихо пробубнила под нос и, вытащив из сумочки футляр, положила их на место. – Мне уже не двадцать лет и хотелось бы начать создавать нормальную семью, а не вот это вот все. Мысль о том, чтобы через десять лет превратиться в стервозную тетку с тремя кошками приводит меня в ужас – но любые мои попытки наладить личную жизнь кончаются провалом.
— Понимаю… может быть расскажете о том, как у вас обычно это происходит? Где вы знакомитесь, кого ищете, как проходит первое свидание?
— Интернетом не пользуюсь, если вам это интересно – там кроме кучки озабоченных никого не найти. Пытаюсь найти себе мужчину через знакомых или друзей, несколько раз пыталась завести служебный роман – но тут вообще все глухо. Плюс моя мама постоянно кого-нибудь находит. А насчет характеристик кандидата – то тут все как у всех: чтобы была работа, без вредных привычек, чистоплотный и не уродливей почтового ящика.
Я, если честно, не особо терпеливая дама, поэтому если попадается подходящий кандидат, то сразу же беру быка за рога – предлагаю сходить куда-нибудь посидеть, по дороге интересуюсь его жизнью, привычками и увлечениями. Мужики же обычно любят, когда их хоть кто-нибудь слушает, вот я и задаю им вопросы что бы они могли выговориться.
— Давайте представим, что я ваш потенциальный кавалер, нас совсем недавно познакомили и вы хотели бы начать общение – как вы поступите? Давайте проиграем всю сцену шаг за шагом…
В следующие пятнадцать минут выяснилось, что клиентка сама звонит мужчине и в довольно категоричной форме предлагает ему сходить куда-нибудь, причем не называет это свиданием, вместо этого используя фразы вроде: «Я целый день работала и устала как собака, пойдем куда-нибудь поедим». Затем, она буквально забрасывает его вопросами, из-за чего встреча начинает походить на допрос с пристрастием, в ходе которого мужчина не успевает задать ни одного собственного вопроса или хотя бы сменить тему. В итоге, незадачливый кавалер пропадает с горизонта и не выходит на связь.
— В таком случае, может помочь недолюбливаемый вами интернет – там есть возможность оформить максимально подробную анкету со своими пожеланиями и взглядами на жизнь, и заодно самостоятельно посмотреть на анкеты других участников. Если для вас настолько важна скорость – то перебор кандидатов из базы данных может оказаться самым быстрым способом найти партнера.
— Подождите, так вы замужем?
— А я что, не сказала об этом? Ну да, у меня есть муж, но он меня не устраивает и поэтому я решила найти себе другого – собственно говоря я за этим к вам и пришла…
Детские извинения
Читала один пост про случайную толкотню в транспорте, навело.
У меня сын 8 лет, довольно самостоятельный и вежливый. В магазине или транспорте часто бывает поодаль от меня, и если кого–то случайно заденет или толкнет – извиняется (у нас дома вообще принято извиняться, благодарить и тд). И я не один раз замечала, что если он толкнет какую–то тётеньку, то сначала у нее на лице недовольное выражение и даже готовность начать ворчать, а стоит ему извиниться, как она сразу расцветает и в ответ «ой, что ты, мальчик, ничего–ничего!» 🙂 Мужики тоже мило реагируют.
Ответ на пост «Откуда взять мотивацию работать если пережил депрессию?»
Данный текст не столько для широкого читателя, сколько именно для тех, кто сталкивался с подобными кризисами или переживает их в данный момент. Делюсь тем, что только таким людям и будет подлинно понятно и близко. Тем, что кристаллизовал мой собственный опыт переживания кризиса и его преодоления.