Ты не боишься темноты ты боишься что в ней
Ты не боишься темноты ты боишься что в ней
ПОДЛИННАЯ СУЩНОСТЬ СТРАХА:
Вы не боитесь темноты.
Вы боитесь того что в ней.
Вы не боитесь высоты.
Вы не боитесь людей вокруг вас.
Вы боитесь быть отвергнутыми.
Вы не боитесь любви.
Вы боитесь что вас не полюбят в ответ.
Вы не боитесь отпускать.
Вы боитесь принять реальность того что его больше нет.
Вы не боитесь попробовать ещё раз.
Вы просто боитесь что вам опять будет больно по той же причине.
3 комментария
Похожие цитаты
Самое страшное привязаться к человеку, который не видит тебя в своей жизни…
Бывают в жизни моменты, когда хочется только одного: чтобы НИЧЕГО НЕ ПРОИСХОДИЛО.
Не страшен страх
У каждого бывает в жизни миг,
Когда кулак сжимается невольно,
Есть ощущение, что точки ты достиг,
Невыносимо сердцу больно,
И разлетается внутри душа
На миллионы маленьких осколков…
Как в детстве, ноги задрожат,
И страх в груди кольнет иголкой…
Вот в этот самый жизни миг
На пульсе ощутить так важно
Горячие руки наших родных,
И вот уже свет, и вовсе не страшно…
6 реальностей страха
Каждому из нас было больно: кому-то физически, а кому-то морально. Физическую боль можно приглушить медицинскими препаратами или другой физической болью, а вот душевную боль приглушить очень сложно, а периодами и невозможно. Нужно научиться смотреть на боль, как на переломный момент в своем сознании. Боль делает нас более стойкими к жизненным обстоятельствам и человеческим поступкам. У боли есть положительная сторона – она ослабевает со временем, после сжатия ее в тиски возникает желания жить дальше.
Жизненный опыт дает всем нам возможность выделить несколько реальностей страха, которые испытывает каждый:
1. Мы не боимся темноты. Мы боимся того, что в ней.
Когда человек не видит или не знает чего-то, то в активную фазу вступает его умение фантазировать. Мы придумываем то, чего нет на самом деле, и начинаем жить с осознанием реальности данных вымыслов. Людям свойственно бояться абстрактного, включая это «абстрактное» в границы вымышленной формы. Каждый додумывает то, чего, скорее всего, быть не может и не могло бы появиться до возникновения этой фантазии. Нужно прекратить сражаться с ветряными мельницами, а научиться видеть реальную угрозу и стараться избежать ее.
2. Мы не боимся высоты. Мы боимся упасть.
Риск – это не просто жизненно важная часть нашей жизни, это необходимая для саморазвития склонность человека. У каждого из нас есть страх чего-либо. Кто-то боится глубины или высоты, ведь именно эти величины позволяют нам опуститься на самое дно либо подняться на самую вершину. Опять срабатывает страх не пространственной величины, а страх движения вверх или вниз.
Каждый из нас дошел до определенного уровня жизни, и никто не хочет выходить из своей зоны комфорта. Страшно рисковать, чтобы потерпеть крах и лишиться всех тех удобств, которыми мы себя окружили за годы жизни. Но ты никогда не дойдешь до вершины, если не преодолеешь свой страх и не рискнешь сделать первый шаг к переменам.
3. Мы не боимся людей вокруг нас. Мы боимся быть отвергнутым.
Мы часто слышим фразу: «Не бойтесь говорить то, что чувствуете», но как это можно делать, когда вокруг столько фальши, недосказанности и лжи. Люди перестали доверять друг другу. Мы практически ежедневно слышим фразу: «Я даже себе доверять не могу». Ну а как же дальше жить, если верить нельзя никому? Без веры жизнь становиться сухой, серой и скучной. Не бойся открываться людям, ведь не открывшись им в свои чувствах, ты никогда не узнаешь, что они искренне чувствуют по отношению к тебе. У всех есть душа, главное достучаться, а для этого нужно стать самому искренним и открытым.
4. Мы не боимся любви. Мы боимся, что нас не полюбят в ответ.
После очередного разочарования в романтических отношениях обычно звучит фраза: «Я больше никогда не влюблюсь». Фраза весьма коварная, но явно защитная. Но ни в коем случае нельзя бояться открываться новым людям, новым чувствам, новым отношениям. Ведь не дав шанс человеку, ты так и останешься одинок и закрыт для счастья. Не бойся невзаимных чувств, бойся никогда не показать своих чувств. Счастье не приходит к нам просто так, нужно «хотя бы лотерейный билетик купить».
5. Мы не боимся отпускать любимых. Мы боимся осознания того, что любимых больше нет рядом.
Все лгут и все уходят. Ничто не вечно, все меняется. Но жить и бояться изменений нельзя. Жизнь не статична, каждый день меняет все и всех. Чувства проходят, либо, наоборот, становятся крепче. Люди отвыкают друг от друга либо, наоборот, привыкают друг к другу все сильнее и сильнее. Любимые иногда уходят. Нужно отпускать людей, которые не хотят оставаться в твоей жизни. Нельзя удерживать тех, кто не видит своего будущего рядом с тобой. Это больно, но это очередное изменение в жизни. А все изменения ведут только к лучшему.
6. Мы не боимся попробовать еще раз. Мы просто боимся, что нам будет опять больно по той же причине.
На самом деле каждый из нас в душе большой трус, но некоторые просто смогли перебороть свой страх и стать капельку бесстрашнее. Мы все ошибались, разочаровывались, плакали, обижались, но очень часто осознанно наступали на одни и те же грабли. Это был уже выбор, а не случайность. Некоторые грабли становятся излюбленным видом самомучения. Не все люди хотят жить так, и я их понимаю. Но не нужно же впадать из крайности в крайности. Нужно найти золотую середину. Во-первых, нужно помнить, что делая одно и тоже все время, глупо ждать иной результат. А во-вторых, кто не рискует, тот не пьет шампанского. Найдите силы в себе дать второй шанс вашему счастью, ведь в клетке самообмана еще никто в итоге счастливым не стал.
Стремитесь жить уже сегодня!
Как бы банально это не звучало, но жизнь у нас одна, и она слишком коротка, чтобы чего-то или кого-то боятся. Поднимите глаза в небо и сумейте понять, что пространство безгранично, при этом каждая ваша положительная мысль расширяет границы вашего собственного счастья.
Вдохните полную грудь свежего воздуха и перестаньте бояться жить, ведь завтрашнего дня не воротишь, а время уже потрачено и чаще всего зря. Живите так, чтобы можно было гордиться своим завтрашним днем уже сегодня.
Марина Познякова
Новое видео:
Ты боишься темноты? (6 стр.)
– Знаю, – спокойно кивнула Дайана.
Уже через полчаса они лихорадочно сбрасывали одежду в спальне Дайаны. Руки словно обрели собственную жизнь, гладя, лаская, исследуя потаенные местечки.
Не в силах больше ждать, Ричард и Дайана легли в постель. И началось волшебство. Ричард оказался нежным, чутким, страстным и пылким. Когда его язык медленно проник в ее рот, ей показалось, будто теплые волны медленно накатили на ее послушное, расслабленное, лежащее на бархатном песке тело. Он приподнялся над ней и вошел глубоко, наполняя ее.
Они провели остаток дня и почти всю ночь, тихо переговариваясь и любя друг друга, открывая свои сердца новому чувству и зная, что происходящее сейчас невозможно описать словами.
Утром, когда Дайана готовила завтрак, Ричард тихо подошел к ней и спросил:
– Ты выйдешь за меня, милая?
Она повернулась к нему и нежно ответила:
Они поженились через месяц. Приглашенные уверяли потом, что свадьбы счастливее им не приходилось видеть. Родственники и друзья поздравляли новобрачных. Здесь царили тепло и искренность, и Дайана, глядя в сияющее лицо мужа, вспомнила о вздорном предсказании гадалки и улыбнулась.
Они собирались провести медовый месяц во Франции. Отъезд назначили через неделю, но на следующий день Ричард позвонил с работы:
– Милая, неожиданно появилась срочная работа. Новый проект. Я просто не могу сейчас уехать. Ничего, если мы полетим через несколько месяцев? Прости, крошка, мне очень жаль.
– Ничего страшного, дорогой. Это мы как-нибудь переживем.
– Не хочешь пообедать со мной сегодня?
– Любишь французскую кухню? Я знаю потрясающий французский ресторан. Заеду за тобой через полчаса.
Ровно через тридцать минут Ричард уже был у дома.
– Привет, солнышко. Мне нужно проводить одного клиента в аэропорт. Он улетает в Европу. Попрощаемся с ним и поедем на ленч.
Вместо ответа Дайана обняла его.
В аэропорту Кеннеди клиента не оказалось.
– У него личный самолет, – пояснил Ричард. – Мы встречаемся с ним на взлетной полосе.
Охранник проводил их на огороженную часть летного поля, где уже стоял «Челленджер». Ричард огляделся.
– Его еще нет. Подождем в самолете.
– Хорошо, – пожала плечами немного удивленная Дайана.
Они поднялись в роскошный салон. Дайана отметила, что моторы работают.
Из кабины пилота вышел стюард:
– Доброе утро, мадам, месье.
Новобрачные поприветствовали его, и он прикрыл дверь кабины.
– Интересно, когда же появится твой клиент, – пробормотала Дайана.
– Совсем скоро, – начал Ричард, но рев моторов заглушил его голос. Самолет покатил по взлетной полосе.
Дайана выглянула в окно и побледнела.
– Ричард, мы движемся.
– Уверена? – Ричард вскинул брови.
– Посмотри сам! – в панике вскрикнула Дайана. – Скажи… скажи пилоту…
– Не могу. Он уже взлетает.
Последовало минутное молчание. Дайана широко раскрытыми глазами уставилась на Ричарда:
– О, разве я не говорил? В Париж, конечно. Ты сказала, что любишь французскую кухню.
Дайана ахнула, но тут же потрясенно всплеснула руками:
– Ричард, я не могу лететь в Париж! У меня даже зубной щетки нет! Ни одежды! Ни косметики! Ни…
– А я слышал, в Париже тоже есть магазины, – заметил Ричард.
Дайана бросилась ему на шею:
– Дурачок ты мой! Я же люблю тебя!
Ричард расплылся в улыбке:
– Ты хотела медовый месяц. Значит, так и будет.
Глава 5
В Орли их ждал лимузин. Новобрачных отвезли в отель «Плаза Атене».
– Мистер и миссис Стивенс, ваш «люкс» готов, – сообщил портье.
Они поднялись в триста десятый номер. Портье лично проводил их, а когда распахнул дверь, Дайана в изумлении остановилась на пороге. Стены были увешаны ее картинами.
– Я… – прошептала она, оборачиваясь к Ричарду. – Как это получилось.
– Понятия не имею, – усмехнулся Ричард с невинным видом. – Думаю, у французов тоже вкус неплохой, как считаешь?
Дайана поцеловала его долгим, страстным поцелуем.
Париж казался ей сказочным королевством. Прежде всего они поехали в салон «Живанши», где накупили гору одежды. Потом завернули в «Луи Вюиттон» раздобыть чемоданы для нового гардероба. Отправили все в отель и не спеша побрели по Елисейским Полям к площади Согласия, осмотрев по пути Триумфальную арку, Бурбонский дворец и площадь Мадлен. Прошлись по Вандомской площади, провели день в Лувре. Долго гуляли по саду скульптур в музее Родена и засиживались за романтическими ужинами в уютных ресторанчиках.
Единственное, что несколько смущало Дайану, – это телефонные звонки, тревожившие Ричарда в самое неподходящее время.
– Кто это был? – не выдержав, спросила она как-то в три часа ночи.
– Да так, коллега, – коротко ответил муж.
Дайана тряхнула головой, возвращаясь из сказки в горестные будни.
Кэролин встревоженно трясла ее за плечи:
– Очнись! Что с тобой?!
Кэролин порывисто обняла подругу.
– Тебе нужно время, чтобы хоть немного успокоиться. Прошло всего несколько дней. И кстати… – Она в нерешительности прикусила губу. – Ты отдала распоряжения насчет похорон?
Похороны. Самое грустное слово в английском языке. Словно несущее в себе отзвук смерти, эхо отчаяния.
– Я… я не смогла даже…
– Позволь мне помочь. Я выберу гроб и…
– Нет! – вырвалось у Дайаны. Куда резче, чем она ожидала.
Кэролин в недоумении нахмурилась.
– Разве не понимаешь? – спросила Дайана дрожащим голоском. – Это последнее, что я могу сделать для Ричарда. И хочу, чтобы его похороны были особенными. Чтобы все друзья собрались попрощаться с ним. Он тоже этого хотел бы.
– Я должна сама выбрать гроб для Ричарда. Убедиться, что ему… ему будет удобно.
Кэролин промолчала. Да и что она могла сказать?
Днем, когда детектив Гринберг сидел в своем офисе, раздался звонок.
– Вас спрашивает Дайана Стивенс, – сказала секретарь.
Еще слишком жива была в памяти та пощечина.
Что теперь? Очередной скандал?!
– Детектив Гринберг у телефона.
– Это Дайана Стивенс. Я звоню по двум причинам. Прежде всего хочу извиниться. Я вела себя отвратительно и искренне прошу прощения.
Гринберг от неожиданности растерялся.
– Вам совершенно ни к чему извиняться, миссис Стивенс. Я понимаю, что вам пришлось пережить.
Он ждал ответа, но Дайана молчала.
– Вы говорили о двух причинах, – напомнил он наконец.
– Да. Мой муж… – Ее голос прервался. – Тело моего мужа где-то в полицейском морге. Как мне его получить? Я… как быть с погребением? Похоронное бюро Долтона…
Отчаяние в ее голосе заставило его поежиться.
– Миссис Стивенс, боюсь, это пока невозможно. Сначала офис коронера должен представить отчет о вскрытии, потом необходимо уведомить различные… Впрочем… – Он немного подумал. – Послушайте, у вас и без того полно забот. Я все сделаю за вас. Только дайте мне два дня.
– О, я… я… спасибо. Большое спасибо… – задохнулась она, и связь прервалась.
Эрл Гринберг долго размышлял о Дайане Стивенс. О тех муках, которые ей приходится выносить. За что и почему? Что она сделала?
Тяжело вздохнув, он принялся улаживать формальности с выдачей тела Ричарда Стивенса.
Похоронное бюро и морг Долтона находились на восточной стороне Мэдисон-авеню. Впечатляющее двухэтажное здание было выстроено в южном стиле и напоминало дом плантатора. Обстановка была строгой, даже изысканной, с мягким освещением. Еле слышно шуршали светлые шторы и драпировки.
– У меня назначена встреча с мистером Джонсом. Я Дайана Стивенс, – представилась Дайана секретарю в приемной.
– Одну секунду, миссис Стивенс.
Девушка что-то тихо сказала в трубку. Почти сразу же открылась дверь, и директор, седовласый мужчина с приятным лицом, вышел навстречу Дайане.
– Я Рон Джонс. Мы с вами говорили по телефону. Поверьте, миссис Стивенс, я знаю, как трудно пережить это время. Наша обязанность и долг – снять с ваших плеч это бремя. Только объясните, чего желаете, и мы сделаем все, что в наших силах.
– Я… я сама не знаю, – нерешительно пробормотала Дайана.
– Позвольте мне объяснить. В наши услуги входит поставка гроба, поминальная служба для ваших друзей, оформление участка на кладбище и организация похорон, – перечислил он и, немного помявшись, добавил: – Судя по тому, что я прочел в газетах о смерти вашего мужа, миссис Стивенс, вы, вероятно, потребуете закрытый гроб для поминальной службы, так что…
Ты боишься темноты? (10 стр.)
В приемной никого не оказалось. Она заглянула в кабинет, где мужчина средних лет быстро строчил что-то в блокноте.
– Извините, – робко произнесла Келли.
Мужчина что-то буркнул, но не поднял головы.
Келли, поколебавшись, продолжила:
– Я хотела спросить, не нужны ли вам модели?
– Нет, – отмахнулся мужчина, – мы никого не нанимаем.
– Спасибо, – вздохнула Келли, поворачиваясь к двери.
Мужчина вскинул глаза, и выражение его лица мгновенно изменилось.
– Погодите! Погодите минуту! Вернитесь! – завопил он, вскакивая. – Господи! Откуда вы взялись?
Келли озадаченно нахмурилась:
– То есть… не важно. Никогда не работали на подиуме?
– Не важно. Научитесь в процессе работы.
Келли потеряла дар речи.
– Это означает, что… что я принята? – все же сумела спросить она.
– Еще бы! – ухмыльнулся мужчина. – Наши клиенты с ума сойдут, когда вас увидят!
Она не верила своим ушам. Одно из самых известных модельных агентств, и все же…
– Меня зовут Билл Лернер. Я директор этого агентства. А вас как зовут?
Именно об этом миге она мечтала. О миге, когда она впервые назовется новым, профессиональным, именем.
– Вы что – не знаете своего имени? – Лернер смотрел на нее с удивлением.
Келли выпрямилась и уверенно объявила:
– Конечно, знаю. Келли Хэкуорт.
Глава 9
Шум низко летевшего самолета вызвал улыбку на губах Лоис Рейнолдс. Гэри. Что-то он запаздывает. Лоис предлагала встретить его в аэропорту, однако Гэри сказал:
– Не стоит беспокоиться, сестренка. Я возьму такси.
– Но, Гэри, я буду рада…
– Лучше оставайся дома и жди меня.
– Как скажешь, братец.
Брат был самым важным человеком в ее жизни. Детство и юность в Келоуне были сплошным кошмаром. Едва ли не с самых первых лет жизни Лоис чувствовала, что весь мир ополчился на нее: модные журналы, шикарные модели, кинозвезды… И все потому, что она всегда была немного пухленькой. Где записано, что пышные девушки не могут быть так же красивы, как тощие особы болезненного вида?
Лоис Рейнолдс постоянно изучала свое отражение в зеркале. Длинные светлые волосы, голубые глаза, тонкие черты лица и то, что она считала приятной полнотой.
Не стесняются же мужчины нависающих над брюками животов! И никто слова им не говорит! Но стоит женщине набрать несколько фунтов, и она превращается в предмет насмешек! Какой идиот мужского пола решил, что идеальные параметры женской фигуры – 90–60–90?!
Сколько Лоис помнила себя, сверстники дразнили ее «толстозадой», «хрюшкой», «свининкой». И каждое прозвище глубоко ранило. Но рядом всегда был Гэри. Ее защитник.
К тому времени как Лоис окончила университет в Торонто, ей до смерти надоели издевки.
Если мистер Чудо ищет настоящую женщину, вот она я.
И однажды, совершенно неожиданно, как бывает в романах, мистер Чудо появился. И звали его Генри Лоусон. Они встретились на церковном собрании, и Лоис мгновенно потянуло к нему. Он был высоким худым блондином с жизнерадостным видом, мягким характером и безупречными манерами. Его отец был священником. Они провели вечер вместе, и Лоис узнала, что ее новый знакомый любит природу и детей и организовал частные детские ясли, куда родители с радостью отдавали своих отпрысков.
– Если вы не слишком заняты завтра вечером, я бы хотел пригласить вас на ужин, – сказал он наконец, и Лоис без колебаний согласилась.
Генри повел ее в популярный ресторан «Сассафрас», один из лучших в Торонто. Но Лоис, стараясь не обращать внимания на соблазнительные названия блюд в меню, заказала легкий ужин. Не дай Бог, Генри посчитает ее обжорой.
Заметив, что она ничего не ест, кроме салата, Генри всполошился:
– Вы не больны? Разве этого достаточно для такой женщины, как вы?
– Я сижу на диете, – солгала Лоис.
– Но я не хочу, чтобы вы худели, – возразил Генри, кладя ладонь на ее руку. – Мне вы нравитесь сейчас.
Приятная дрожь прошла по телу Лоис. Генри был первым мужчиной, который ей сказал такое!
– Я закажу вам стейк, картофель и салат «Цезарь», – решил Генри.
Какое счастье – наконец обрести мужчину, который не только понимал, но и одобрял ее аппетит!
Следующие несколько недель слились в восхитительную цепь свиданий. К концу месяца Генри признался ей в любви и попросил выйти за него замуж.
А Лоис была почти уверена, что никогда в жизни не услышит этих слов!
– Я тоже люблю тебя, Генри, – прошептала она, обнимая его. – И хочу стать твоей женой.
Через пять дней они поженились. Венчание состоялось в церкви отца Генри. Он и провел церемонию в присутствии Гэри и немногочисленных друзей. Лоис впервые в жизни была так счастлива.
– Где собираетесь проводить медовый месяц? – спросил преподобный Лоусон, когда новобрачные поцеловались.
– Озеро Луиза, – пояснил Генри. – Там такая романтическая обстановка.
– Идеальное место для медового месяца, – согласился отец.
Генри обнял жену за плечи:
– Надеюсь, вся наша жизнь отныне станет сплошным медовым месяцем.
Лоис была на седьмом небе от счастья.
Они уехали в свадебное путешествие сразу же после венчания. Озеро Луиза считалось жемчужиной живописного оазиса в национальном парке «Банф», в самом сердце канадской части Скалистых гор. Новобрачные прибыли на место во второй половине дня, когда солнечные лучи весело играли на спокойной поверхности воды.
– Ты голодна? – спросил Генри, едва они вошли в гостиничный номер.
Она посмотрела ему в глаза и улыбнулась:
– Я тоже. В таком случае почему бы нам не раздеться?
В считаные минуты одежда была раскидана по всей комнате, и Генри, уложив Лоис в постель, стал ее ласкать. Это было замечательно. Необыкновенно. Восхитительно.
– О, дорогой, как я люблю тебя, – шептала Лоис.
– Я тоже люблю тебя, – кивнул Генри, но почему-то встал с кровати.
– А теперь мы должны искупить грехи плоти.
– Что? – растерялась Лоис.
– Разве ты еще не устал, дорогой? – рассмеялась она.
– Встань на колени, – сухо повторил Генри.
Лоис недоумевающе пожала плечами, но подчинилась:
К полному ее удивлению, он вынул из пояса брюк толстый ремень, подошел к ней и, не успела она сообразить, что происходит, сильно хлестнул ремнем по ее голым ягодицам.
Лоис вскрикнула и попыталась встать.
Но он с силой надавил ей на плечи и вернул на место.
– Я же сказал, дорогая, мы должны искупить грехи плоти.
Он размахнулся и снова опустил ремень на ее зад.
– Прекрати! Прекрати! – взвизгнула она.
– Не шевелись! И не вздумай бежать! – прикрикнул он.
Лоис попыталась сопротивляться, но Генри придержал ее одной рукой, не переставая усердно работать другой. Лоис казалось, что с нее заживо сдирают кожу.
– Генри! Бог мой! Не смей.
Наконец Генри отошел и глубоко вздохнул:
– Ну вот, теперь все хорошо.
Каждое движение причиняло Лоис невыносимые муки. Кожа лопнула во многих местах, и из трещин сочилась кровь. Она не помнила, как ей удалось подняться. Говорить она не могла. Могла только с ужасом смотреть на мужа.
Лоис бессильно качнула головой, все еще не в состоянии говорить, не веря в случившееся.
– Подумай об Адаме и Еве. С них началось грехопадение, – продолжал Генри.
Лоис громко зарыдала, по-детски всхлипывая.
– Ничего, родная, все хорошо, – прошептал он, обнимая ее. – Поверь, все пройдет. Я тебя люблю.
– Я… я тоже тебя люблю, – неуверенно произнесла она, – но…
– Не волнуйся. Мы победили грех.
Лоис мгновенно успокоилась, посчитав, что все уже позади и больше не повторится.
Наверное, он, как сын священника, считает греховными даже супружеские объятия. Но слава Богу, все это закончилось. Навсегда.
Генри прижал ее к себе и стал укачивать, как ребенка.
– Я так тебя люблю. Мы всегда будем вместе. А теперь давай пойдем ужинать.
Придя в ресторан, Лоис опустилась на стул, но тут же подскочила. Сидеть было почти невозможно. Она едва сдерживала стон, но попросить подушку постыдилась. Мысль о том, что официант откроет правду, была невыносимой.
– Я сам закажу, – предложил Генри и попросил салат для себя и плотный ужин для жены, объяснив это тем, что ей нужно поддерживать силы.
Даже за едой Лоис не оставляли мысли о том, что сделал с ней Генри. Нет, он не желал ей зла. Ее муж – лучший на свете человек. Ничего не скажешь, его религиозное рвение удивило ее, но что поделать, у каждого свои недостатки. Во всяком случае, больше ничего подобного ей терпеть не придется. Отныне вся ее жизнь будет посвящена этому мужчине. Она не сомневалась, что и он будет так же трогательно о ней заботиться.
Ты не боишься темноты ты боишься что в ней
Тихий вечер… Ляпота… …Грабли… ЧПОК. … И темнота…
Стремящийся к свету, не застрянет в темноте…
Блаженны те, кто в темноте уверовали в свет.
— Хорошо котам, вы не боитесь темноты
— А чего её бояться?
— Ну как же? В темноте всё кажется таким страшным…
— Так ты чего боишься, темноты или того, что у тебя в голове?
В темноте черную кошку можно придумать и даже нащупать.
«В темноте все кошки черные»
С ней наедине на ты
И не много темноты.
Вместе меньше пустоты…
У света и темноты — одна на двоих неизбежная судьба!
Философия света и темноты
Деньги — это свет в темноте кошелька.
в мире перевёрнутых страниц
темнота влюбилась в безысходность.
и теперь, когда не видно лиц —
будь собой. и будь каким угодно.
В основном, все запреты нарушаются в темноте
Ученье — свет, но лбы мы разбиваем в темноте.
Тьму разбавляет своим светом день,
Как молоком забеливают чай…
Не видно красок, нет совсем теней,
Лишь бледно неба прорисован край…
Жемчужным, зыбким отблеском своим
Заря только даёт намёк пока,
Что день пробьётся через чёрный дым,
Которым ночь весь мир обволокла,
Что небо на глазах начнёт синеть
И, как всегда — внезапно, первый луч
Осветит мир за створками дверей,
Что ночью были заперты на ключ.
Нерадивый непоэт
Сидит и грустит
Один в темноте,
Ковыряет дырку
В старом носке.
От напряжения
Ногти грызёт.
Где же та муза
Чего ж не идёт?!
Муки творчества порой и через носки просвечивают.
Некоторые светят так, что все вокруг слепнут.
…Закрывая глаза мы оказываемся с собой наедине…
…Оказавшись в темноте мы ищем себя…
…Свет мешает видеть…
Если вас окружает темнота, а в руках спички, то как думаете, что надо делать? Спичку зажечь? Неправильный ответ. Надо спичками выколоть глаза темноте, тогда она вас просто не будет видеть.