военная форма 18 века европа

Военная униформа в эпоху «войн в кружевах»

Середина XVIII в. — эпоха расцвета линейной тактики. Средняя скорострельность гладкоствольного кремневого ружья была еще относительно низкой — не более трех выстрелов в минуту. Результативный огонь по групповой цели могли вести уже с дистанции около полутораста метров, но полной эффективности он достигал только на пятидесяти—восьмидесяти метрах. Чтобы увеличить силу огня, в бою на открытой ровной местности войска выстраивались растянутыми линиями в два, а иногда в три эшелона, каждый из них глубиной в три шеренги.

Ради увеличения темпа стрельбы солдатам в прусской армии запрещалось даже прицеливаться. В такой ситуации солдат становился безликим стреляющим механизмом, а щие армейские. Естественно, если гвардейский сержант, например, мог равняться с армейским лейтенантом, то и его мундир ничем не уступал офицерскому. В некоторых особо приближенных к монарху частях офицерские должности вообще могли занимать только генералы, например в ротах французских гвардейских мушкетеров или у русских кавалергардов.

По внешнему виду гвардейцев судили о силе и могуществе того или иного королевского или княжеского двора Европы, и их мундиры часто составляли причудливую смесь архаики с последними модными новинками в военной униформе.

униформа превращала его в неотличимую от других живую куклу. Применять линейную тактику в XVIII в. заставлял сам состав постоянных армий той эпохи. Принудительный набор, вербовка хитростью или силой были в порядке вещей того времени, так что в рядах войска можно было встретить даже военнопленных, сражавшихся против «своих». Участью солдата стали суровая муштра, жестокие наказания и скудное жалованье. Если раньше военная служба сулила добычу и вольную жизнь, то в середине XVIII в. она превратилась в путающее бремя, отягощенное наказанием и позором. Немудрено, что обычным явлением было дезертирство. Тяжелая солдатская доля выковывала особую породу людей. Недаром в народных сказках того времени появился бравый «хват-солдат», «Фанфан-Тюльпан» — смельчак, плут и балагур, затянутый в красивый, но рваный мундир.
В первой половине XVIII в. солдатский кафтан оставался еще относительно широким. Когда его надевали, на спине появлялись складки; длинные полы, мешавшие маршировать, обычно заворачивали и пристегивали за углы. Кафтан, как правило, носили расстегнутым полностью, а камзол — расстегнутым до талии, так что нижняя рубаха обращалась в деталь костюма. В моду постепенно вошли двубортные кафтаны, лацканы которых в теплое время года отворачивали на груди, застегивая кафтан на специальные крючки. Штаны, чулки и башмаки теперь всегда носили с гетрами, постепенно ставшими суконными на зиму и полотняными на лето вместо прежних кожаных. Со второй половины XVIII в. в европейских армиях широко распространились летние белые полотняные штаны-гетры, которые стирали с глиной и отбеливали. Башмаки стали более легкими, но еще делались на одну колодку для обеих ног (деления обуви на правую и левую еще не существовало). Кожаную амуницию отбеливали мелом.

Изменения в гражданской моде коснулись и прически военных. Волосы стали завивать на висках в букли, а сзади собирать в косу с бантом. По торжественным случаям и праздникам всю прическу пудрили, в моду вошли и парики.

Диктат прусского короля

Новый импульс военной униформе в галантном веке дала Пруссия, которую историки того времени называли «образцовым военным государством». Хотя владения прусского короля в середине XVIII в. по размеру территории занимали лишь десятое место в Европе, а по численности населения — тринадцатое, Пруссия была четвертой по силе военной державой, насчитывающей под ружьем 70 тысяч человек, после России (310 тыс.), Франции (210 тыс.) и Австрии (90 тыс.).

Естественно, первой жертвой роста расходов на содержание армии из-за ее постоянного увеличения стало обмундирование. Необходимость режима экономии, обусловленная бедностью казны и масштабностью завоевательных планов, вынудила прусскую корону сократить расход сукна на пошив мундиров до минимума. Мундиры стали короче и теснее, кафтан можно было застегнуть на груди только на три крючка, а пуговицы, петлицы и лацканы из функциональных деталей костюма превратились в бесполезные украшения.

Экономя дорогое сукно, «солдатский король» (так прозвали в Европе Фридриха-Вильгельма I — отца Фридриха Великого) тем не менее разрешал и поощрял стремление полковых шефов выделить свои части различными деталями, украшавшими мундиры их солдат. Таким образом, в прусско-бранденбургской армии сложилась система военной униформы, которую можно назвать образцовой для этого времени.

Все прусские мушкетерские и фузилерные полки носили кафтаны из синего сукна с подкладкой из красной каразеи. Покрой мундира (однобортный кафтан или лацканный, с воротником или без и т.п.), цвет приборного сукна (обшлагов лацканов и воротника), а также отделку (форму, размер и расположение галунных петлиц и других украшений) определяли полковые шефы, но они должны были завизировать свой выбор в Берлине и прислать образцы, которые подшивались в шнуровую книгу (она до сих пор хранится в Берлинском цейхгаузе). Камзолы и штаны шились из сукна белого, цитронного, желтого или палевого цветов.

Налобники гренадерских и фузилерных шапок чеканились по штампам, с оригинальным для каждого полка рисунком. Полковые цвета имели и кисти на шляпах и шапках солдат. При этом сами головные уборы во всей армии были единого образца, поэтому узнать прусского пехотинца было несложно по синему цвету мундира и характерному силуэту.
Одной из важных деталей силуэта пруссака был элемент его прически — коса, ставшая пунктом строевого регламента. Солдатам предписывалось равняться при маршировке по косе впереди стоящего в строю. Сама она, удлинившись до пояса, стала искусственной, а для жесткости внутрь ее вставлялся железный прут.

Громкие победы Пруссии в Семилетней войне породили моду не только на военно-теоретические произведения Фридриха Великого, но и на мундиры его солдат. Многие страны Европы еще долго подражали Пруссии в обмундировании своих войск, а в России увлечение императора Петра III «прусскими» военными реформами стоило ему трона и жизни.

Мундиры кавалеристов к середине века изменились немного. У кирасиров замшевые колеты заменили суконными, к концу столетия окончательно упразднили кирасы и каскеты (кроме Австрии и Саксонии). Драгуны, постепенно теряя свой статус ездящей пехоты, утратили и в вооружении, и в обмундировании такие ее характерные детали, как штыки и штиблеты.

Элита регулярной кавалерии — карабинеры и конно-гренадеры — могла носить вместо обычных шляп различные шапки и каски, но наиболее экзотические мундиры носили легкие кавалеристы, вроде улан вольного корпуса Морица Саксонского или прусских босняков. Разделение кавалерии на множество видов привело к многообразию красок и форм в кавалерийских мундирах, с другой стороны, подражание народным костюмам нивелировало национальные особенности в военной форме, так что вскоре в каждой армии возникли свои синие, зеленые или красные гусарские или легкоконные полки, которые легко было перепутать с чужими.

С развитием артиллерии возрастало ее значение в полевом сражении. Гаубицы стали использовать не только при осаде крепостей, но и в поле, прежде всего когда противник укрывался за земляными валами и палисадами. Прогресс в артиллерийских науках, а также увеличение мощности орудий и снижение их веса неуклонно повышали эффективность артиллерии. Число орудий во всех армиях быстро росло. При достаточном количестве пушек и хорошей подготовке их прислуги огонь орудийных батарей мог нанести противнику гораздо больший ущерб, чем ружейный, но линейная тактика и недостаточная еще маневренность артиллерии того времени сильно ограничивали эффективность ее использования. Чтобы повысить подвижность артиллерии, в некоторых армиях канониров части легких батарей посадили на лошадей или стали перевозить на передках и лафетах орудий, образовав, таким образом, конную и ездящую артиллерию, которая могла огнем сопровождать и поддерживать атаку, пока полковые легкие батареи продвигались вместе с пехотой, а тяжелая (батарейная) артиллерия вела огонь с заранее подготовленных «стационарных» позиций.

На базе артиллерии в XVIII в. постепенно сформировались специальные отряды понтонеров, пионеров, минеров и саперов, ставших основой будущих инженерных и технических войск. Их мундиры, обычно создававшиеся на основе артиллерийского, как правило, более скромные и простые, кроме того имели специфические элементы обмундирования и снаряжения, соответствующие специфике выполняемых ими задач.

От Фридриха к Бонапарту

Амбициозные стремления и вкусы создателей легионов, а также желание их солдат как-то выделиться из общей массы войск открывали широкий простор для фантазии, особенно в выборе обмундирования. В легионах можно было встретить сочетание абсолютно разнородных предметов одежды, вроде гусарского доломана и драгунской каски и т.п. Результатом «экспериментов» с легионами был начавшийся после Семилетней войны толчок к поиску характерного для определенной армии самобытного облика солдата.

В начале века солдаты разных армий различались в основном только цветом мундира, да и то не всегда. Покрой мундира, форма головного убора, определявшие силуэт солдата, были интернациональны и, кроме того, сходны с гражданскими костюмами. Создание наиболее удобной с точки зрения военной практики того времени военной одежды, поиск нового силуэта решались за счет изменения покроя, но в еще большей степени за счет головных уборов, разнообразие фасонов и моделей которых во второй половине XVIII в. достигло апогея.

Организация легионов позволяла оперативно вводить в практику новые образцы обмундирования и амуниции без риска больших затрат в случае неудачи эксперимента.

Последняя треть XVIII в. стала переходной эпохой от тактики Фридриха Великого к началу восхождения новой звезды — Наполеона Бонапарта. Турецкие войны, которые продолжали вести Россия и Австрия, войны в колониях серьезно поколебали старые тактические постулаты. В отличие от Европы, в этих войнах редко можно было увидеть правильные сражения, да и противника трудно было назвать регулярной армией.

Один из капитанов гессен-кассельских егерей с иронией указывал на разницу в характерах британской и молодой американской армий: «Если к нам в руки попадал багаж американца, то это был только ранец, изношенный до крайней степени, в котором лежали лишь пара рубашек, да рваные штаны до колен, да еще военно-теоретические сочинения, вроде «Наставлений короля Прусского своим генералам». Полная противоположность портпледу британского офицера, содержание которого: в первую очередь кошельки с пудрой для волос, баночки со сладко пахнущей помадой, игральные карты вместо карт местности, и наверху чаще всего находились романы и пьесы. »
Способ войны североамериканских повстанцев вынудил британскую армию и воевавшие на ее стороне войска некоторых германских княжеств внести изменения в свою тактику, повлиявшие также и на их мундиры.

Правда, здесь больше результатов принесла инициатива снизу, чем глубокие мысли военного командования. Под прицельным огнем американских трапперов (охотников) офицеры британской армии быстро отбросили бесполезные эспонтоны и взялись за карабины. Их мундиры были унифицированы с солдатскими, чтобы меньше выделяться на поле боя. В целом к концу Войны за независимость Северной Америки (1776—1783) униформа действующих там британских войск стала значительно проще и скромнее. Кафтаны укоротились, превратившись в куртки, носить их снова стали застегнутыми. Большую популярность приобрели штаны-гетры с пуговицами по всему внешнему шву. Галуны с мундиров были спороты.

Потемкинский стиль

Тем временем на берегах Черного моря можно было увидеть во многом аналогичную картину. Первой в 1767 г. новую практичную униформу ввела Австрия. Однобортный мундир с отложным воротником, без лацканов и прочих ненужных украшений, гораздо больше подходил для полевых условий, чем прежний. Шляпу постепенно вытеснила более легкая и удобная кожаная каскетка со съемным козырьком для защиты глаз от солнца. Несколько архаически выглядели шишаки прошлого века, по необходимости для борьбы с сильной турецкой конницей возвращенные линейной кавалерии.

Российская реформа несколько запоздала, но была намного радикальнее. Вот что сказано в приказе князя Потемкина: «Платье должно служить солдату одеждою, а не в тягость. Всякое щегольство должно уничтожить, ибо оно есть плод роскоши, требует много времени, иждивения и слуг, чего у солдата быть не может.

Завиваться, пудриться, плести косы — солдатское ли сие дело? У них камердинеров нет. На что же пукли? Всяк должен согласиться, что полезнее голову мыть и чесать, нежели отягощать пудрою, салом, мукой, шпильками, косами. Туалет солдатский должен быть таков: что встал и готов. Если б можно было счесть, сколько выдано в полках за щегольство палок и сколько храбрых душ пошло от сего на тот свет!

Простительно ли, чтобы страж отечества удручен прихотями, происходящими от вертопрахов, а часто и от безрассудных? Употребление же солдатами пуколь и кос сопряжено со следующими невыгодами: уносит понапрасну время и изнуряет их, ибо когда бывает наряд на караул, то обыкновенно шесть, а когда эскадрону или целому полку назначается строй, то и до двенадцати часов употребить им непременно должно для убирания взаимно волос и препроводить целую ночь в сем беспокойстве без сна, отчего неминуемо должно последовать неизбежное упущение в других нужных исправлениях. »

В результате столь здравого взгляда мундир русского солдата кардинально изменился. Кафтан превратился в куртку; штаны, чулки, башмаки и гетры были отменены. Вместо них солдат теперь носил привычные ему с детства сапоги с портянками и широкие свободные штаны поверх них, обшитые снизу до колен кожей. Летом теперь вместо старого камзола носили полотняный китель и не менее популярные в других европейских армиях полотняные штаны-гетры. Завершала весь новый солдатский убор каска с поперечным шерстяным гребнем и большим козырьком для защиты от солнца. Прежние пудру и косы сменила национальная стрижка «в скобку». Но самым важным фактором реформы была не только вернувшаяся функциональность одежды, а ее полная унификация для всех родов войск.

Новый русский мундир, обогнавший представления о воинской одежде того времени, не был продуктом исключительно гениального предвидения. То, что нынешняя военная доктрина устарела, в XVIII в. чувствовали повсюду. Просветительская критика анахронизмов в армейских порядках породила в некоторых странах движения за военную реформу. Хотя практический эффект их был невелик, но все-таки они разрушали прежние представления о войне и вооруженных силах.

Источник

LiveInternetLiveInternet

—Цитатник

Чудо-бродилка по открыточкам на все случаи жизни. Девочки! Посмотрите, какую чудо-бродилку п.

Распакованный скрап-набор «Винтажная шкатулка» Распакованный скрап-набор «Винтажная шкату.

Нет, дорогие мои! Я ничего не забыла и честно продолжу серию очерков по истории русского кос.

Учим деток рисовать. Учим деток рисовать. 1. 2. 3. 4.&nbs.

—Метки

—Рубрики

—Ссылки

—Музыка

АНГЛИЯ

—Всегда под рукой

—Фотоальбом

—Поиск по дневнику

—Подписка по e-mail

—Друзья

—Статистика

biblioteka.teatr-obraz.ru/node/4648

Наблюдая сценические постановки и фильмы, связанные с историческими костюмами и в особенности с военным костюмом, можно видеть почти постоянные грубые ошибки в их силуэте и покрое. Художники по костюмам, делая эскизы, уделяют много внимания деталям – цвету одежды, рисунку тканей, расшивке костюмов, общему виду элементов, но, отдавая свои наработки портным, не могут внятно потребовать соблюдения конструктивных принципов. Портные же обычно твердо знают лишь принципы современного кроя и современные вкусы, поэтому они создают вариант исторического костюма основываясь на них. Особенно много ошибок в крое костюмов XVIII-XIX веков. В результате, мы видим вместо кроя французского аби длиннополый пиджак с подставленными плечиками с нашитыми на прямой рукав обшлагами. Всякого наблюдательного образованного человека это коробит, и сказывается на поведении актера, так как костюм не заставляет его задуматься о несколько ином положении тела, рук и ног, костюм не «кодирует» артиста. Цель этой краткой статьи, посвященной общим принципам исторического построения военного костюма, дать самые главные общие отправные точки для грамотного построения исторического мундира.

Принципиальный крой европейского военного мундира оставался неизменным с 17 столетия на протяжении всего 18 столетия и начала XIX столетия. В России он был официально введен Петром I с началом 1700-х годов. Это тип французского аби, с 3-х шовной не отрезной спинкой. Исключение составляют кафтаны казаков и иногда гусар, в основе кроя которых положены традиционные народные кафтаны. В частности в спинке отсутствует центральный шов, а юбка без шлиц, но со многими складками.

Вид кафтана со спины: Крой спинки из 3-х частей сохранялся почти во всех кафтанах (не только военных) практически до конца XIX столетия. Ниже лифа эти три шва образуют 3 шлицы. Разрезы боковых шлиц исчезают с введением фрачного покроя, но еще долго сохраняются как зашитый намек. Центральная шлица, с небольшим нахлестом краев друг на друга, располагалась от лифа до самого низа и, легко раздвигаясь, создавала удобство при езде верхом. Ткани двух боковых шлиц собраны в складки, число и глубина которых уменьшались на протяжении 18 столетия. Вплоть до середины 18 столетия, это были 5 складок (3 с одной стороны разреза и 2 с другой) глубиной до 15 см каждая, в нижней, самой широкой части. Вдоль каждого бокового разреза, у офицеров, находились до 4 пуговиц скрепляющих разрез с каждой стороны. У нижних чинов тут обходились двумя пуговицами (по одной вверху и внизу каждого разреза), а позднее вовсе только по одной вверху, у талии. Следует отметить, что талия кафтана в до середины XVIII в. приходилась на 7-12 см. выше ограничивающих шлицы верхних пуговиц. За остальные полстолетия линия пуговиц, вместе с нижней частью мундира, приближалась к талии. В начале XIX века, с появлением фрачного покроя, они заняли место на талии. Набор складок нижнего белья, штанов, камзола и собственно мундира создавал объемистую «юбку» сзади, что порождало характерную прогнутую линию спины. Никаких подкладок, плечиков и иных формообразующих элементов в спинке и плечах не было вплоть до конца правления Александра II. С начала правления Екатерины это уже 3 складки глубиной в 5 см. При Павле I эти шлицы и складки стремительно сокращаются, приводя к имитации. При Александре I, при фрачном покрое мундира, на их месте остается лишь шов.

Вид кафтана спереди: Спереди полы мундира в начале XVIII века, никогда не кроились по прямой. При Петре Великом полы кроились от пояса вперед, создавая при запахе почти полный «колокол» подола. Но с, примерно, 20-х годов XVIII века, и на протяжении всего 18 столетия, происходило неумолимое сокращение объема передних пол с отходом их назад, так что полы положенные на стол описывают род полукруга. Боковые карманы мундира, прикрытые клапанами, вплоть до конца 18 столетия были реальными и могли быть использованы по назначению. Внутренний нагрудный карман, как необходимость, появился лишь в виду сокращения пространства пол мундира и превращением боковых карманов в ложные. Впервые он появляется при Павле Петровиче, к началу 19 столетия, и был расположен слева на уровне 3 пуговицы сверху. Особенно важно отметить, что до 20-х годов XVIII века не было взаимной связи элементов спинки, бока и передних пол. Однако с этого времени и практически до ныне, у всякого грамотно скроенного костюма установилась жесткая связь элементов! А именно: линия пуговиц лифа и конец шлиц – линия боковых карманов и последняя пуговица пол – находятся на одной линии! И это справедливо как для фрака, так и для полукафтана и даже для пиджака!

Пуговицы. Число пуговиц на передних полах, идущих до начала 20-х годов до самого низа, не было регламентировано. Однако с конца петровской эпохи оно уже не превышает 11-12, а к середине XVIII столетия сокращается до 6-7 в ряду. Перед первой мировой войной их число сокращается до 5. Число пуговиц на обшлагах и карманных клапанах всегда было связано соответствием. В первой четверти XVIII века на карманных клапанах и обшлагах рядовых и офицеров было по 5 пуговиц, позднее по 3. К 1762 году сократилось до 2-х пуговиц под клапанами и до 2-х и на обшлагах. В последующие времена вплоть до ныне их число обычно колебалось около 2-3-х. С появлением полукафтанов, с середины XIX века, пуговицы около карманных клапанов сокращаются до 1 или исчезают вовсе.

Следует заметить, что, несмотря на наличие большого числа пуговиц, мундир XVIII на них полностью не застегивался. Следуя моде, в петровское время мундир смыкался в средней, а позднее только в верхней части груди. При этом вплоть до времени Павла I, для застегивания мундира использовались не пуговицы, а в края бортов в этом месте вшивались латунные петельки и крючки. Окончательно застегнулись борта мундира только при фрачном покрое.

Рукав. Рукав до конца правления Александра II всегда двухшовный, подкройной. Следует обратить особое внимание на то, что место вшивания рукава бралось ближе к середине плеча, а нижняя половинка рукава была лишь несколько меньше верхней. К тому же, после первой трети XVIII века рукав стал узким. Такой покрой плеча и рукава давали возможность свободному взмаху руки в любом направлении без натягивания и подъема пол вслед за движением руки. При кафтане, тесно облегающем грудь и узком рукаве, такой покрой рукава был просто жизненно необходим, так как рукопашная схватка была основным типом действий солдата и кавалериста до появления многозарядной винтовки. Эти особенности кроя маскировали истинную ширину плеч обладателя мундира, сильно уменьшая ее. Часть плеча человека практически уходила в рукав. Именно поэтому попытка определения размеров плеч и груди, скажем Петра Первого или, тем более, Петра Федоровича по их мундирам, без учета выше сказанного, приводит лишь к анекдотическим результатам. Эти же особенности кроя рукава создавали характернейшие складки на мундире у подмышки. В частности, идущие из подмышки к плечу, в район воротника. Эти складки можно видеть на портретах 18 столетия у всех лиц одетых в кафтан подобного кроя.

Очень важным обстоятельством при втачивании рукава при данном крое является то, что задний шов рукава приходится ровно по середине между швами спинки – швами плеча и боковины. Он не должен совпадать со швом спинки (если это не казаки и не гусары)! Это правило нарушается только в конце XIX века, когда резко изменяется крой рукава и спинки.

С эпохи Александра I головка рукава нередко имеет маленькие сборки, однако по –прежнему до эпохи Александра III никаких плечиков!

Отворот рукава или обшлаг. В российских войсках разрезные обшлага были в кавалерии и на флоте, а круглые в пехоте и артиллерии.

Вначале 18 столетия пришитый к рукаву обшлаг был большим и доходил до сгиба руки в локте, а иногда даже выше. Ко времени воцарения Петра Федоровича рукав резко обузился, так что скоро лишил возможности носить под мундиром камзол с рукавами. К 1762 году обшлаг пехотного мундира стал занимать до трети локтя, а кавалерийского и того меньше. Обшлаг тоже обуживался, приближаясь к окружности рукава и становясь его декоративной частью. Так на портрете Петра III в Преображенском мундире нового вводимого образца, обшлаг уже стал продолжением рукава мундира, выделяющимся только прикладным цветом.

Все офицеры, в холодное или ненастное время, вне строя, могут носить сюртук поверх мундира или вместо мундира. Под подкладкой сюртука, нередко располагалось утепление, иногда состоящее из слоя ваты толщиной в палец.

Надевали в качестве нижней одежды под мундир. Камзол исчез, хотя и не сразу, с распространением в начале XIX столетия глухого фрачного покроя. Камзол был обычно без воротника (или с маленький «стоечкой»), рукава (если есть) без обшлагов, редко он двубортный, обычно однобортный. Ранее, (в петровские времена) по принципиальному крою, он не отличался от мундира и был полностью из сукна, но в боковых швах ниже талии, в отличие от мундира было заложено лишь по одной складке. На момент правления Петра Федоровича камзол уже потерял рукава а его спинка делалась у солдат из холстины и часто только до пояса, с завязываемыми у талии лямками для регулировки объема. Спереди ниже талии, на уровне последней пуговицы камзола, как украшение, пришивались два карманных клапана с 2 пуговицами под каждым из них. Настоящих же карманов под клапанами уже не было. Офицерский камзол также не имел рукавов, однако спинка его была из сукна или шелка. Эволюция камзола привела к превращению его в екатерининские времена в жилет. Однобортный камзол долго, на протяжении всего XVIII века, сохранял 11 пуговиц по борту.

Рабочие хлопчатобумажные штаны кроились посвободнее, грубее и проще. Офицерские кюлоты и кюлоты генералов были сделаны из качественного сукна, с тщательной отделкой, красивыми пуговицами, а низ и разрез застежки под коленом отделывался по краю галуном с пряжкой. На разрезе пришивались камзольные пуговицы, числом от 4 до 8. В обиходе у гольштинских офицеров и у самого Петра Федоровича находились упрощенные кюлоты с гульфом вместо лацбанта, которые впереди застегивались на 2-3 камзольные пуговицы, на подобие современных брюк. Эти пуговицы не прикрывались клапаном и были видны. Петр Федорович сам носил очень тесные штаны, сидящие без складок и требовал этого от других. Эта мода поддерживалась при дворе и при Екатерине.

Поля и тулья шляпы-треуголки 18 столетия делались обычно из одного куска фетра. Обычай пришивать поля к тулье появился с усложнением формы офицерских шляп к началу 19 столетия и совпал с исчезновением шляпы из гардероба нижних чинов.

Внешний вид шляпы-треуголки определялся тремя особенностями: первоначальным углом отхождения полей от колпака, характером загибания ее углов и формой обрезания ее полей. Все три характеристики менялись на протяжении 18 столетия, следуя моде. Передний угол поднимался и все ближе подходил к тулье. В целом проходило постепенное изменение от, довольно плоской, треугольной шляпы начала 18 столетия, к высокой полукруглой «двууголке» начала 19 столетия. Так в павловское время передний угол треуголки стал уже практически «волной» передней плоскости.

Шерстяная шляпа была тем толще и рыхлее, чем дешевле исходный материал и выделка. Внешний вид и толщина солдатского материала чуть лучше, чем у простого черного валенка. Для того, чтобы валяная шляпа держала форму, ее слегка пропитывали раствором столярного клея и задубливали. Офицерская пуховая шляпа была с тонким краем, плотная, хорошо держала форму, а ее поверхность была гладкой как у хорошего сукна, с застилом нежного короткого пуха. Чтобы форма краев шляпы не меняла приданных ей очертаний, с внутренней стороны, отступя от края на 4-5 см, пришивалась обмотанная черным шелком проволока.

На шляпе XVIII века спереди, слева, расположен белый волосяной или шелковый бант (кокарда). Бант крепится с помощью накидной петли на пришитую пуговицу. У унтер-офицеров петля из черного или золоченого шнура, а у офицеров из золоченого галуна.

Всем чинам шляпу-труголку следовало носить надвинутыми вперед до бровей. Кроме того, шляпу носили несколько более склоненной на правую строну.

Обувь 18 столетия вплоть до его конца не делалась для правой и левой ноги, а решение по определению правого и левого башмака принимали после начала носки обуви. Поэтому подошва делалась симметричной и достаточно широкой только в районе пятки и носка, центральная же часть была узкой и позволяла только мягкостью своих верхних головок формировать левый или правый вариант. Именно поэтому носок офицерского сапога обычно был плоским и мягким. В подъеме располагался толстый деревянный супинатор, который вынуждал делать эту часть подошвы выпуклой, а не плоской, и отчасти он определял необходимость высокого каблука. Если быть корректным, то применять на сцене вплоть до второй половины XIX века, в качестве замены, слегка переделанный современный сапог не уместно.

Шпоры чаще носили съемные, на ремнях, железные, со звездочками. Для удержания шпоры на сапоге от сползания, сзади, между каблуком и пяткой, обычно вшивался небольшой язычок, на который могла опираться шпора и не сваливаться.

Башмаки начала XVIII века черные, тупоносые, с квадратноватыми носами, обычно с довольно высокими каблуками, с длинным языком, по сторонам разреза, спереди, имели 2, реже 4 дырочки для завязывания шнурками. Во флоте этот разрез обычно застегивают на пряжку, однако такие же башмаки с пряжками любили носить офицеры и дворяне (не столько из-за удобства, но и, не в меньшей степени, за возможность украсить пряжку чеканкой, золотом и камнями). Конструктивно башмаки представляют собой головку сапога, а потому все что говорилось для конструкции сапог применимо и к ним.

К сказанному ранее следует лишь добавить, что кожаные подошвы снашиваются тем быстрее, чем каменистее дорога и тяжелее вес пешехода. Учитывая, что пехота того времени все расстояния покрывала пешком таща на себе ранцы, и все что солдат не доверит обозу, то подошвы солдатских башмаков просто «горели». В принципе, каждый солдат должен был уметь быстро подшить новую подошву, достав запасную из ранца. Это обстоятельство, в отличие от дворян и придворных офицеров, делало не практичным употребление тонких однослойных подошв, поэтому добротная походная солдатская подошва была наборной и около 1 см толщины. Однако кроме практичности существовала и мода. В петровское время башмак на квадратной толстой подошве был в моде и у дворян. Но ни во флоте, ни при дворе такой толстой подошвы башмакам не требовалось, и как только мода прошла, они исчезли из обихода, замененные почти тапочками с пряжками. Среди немногочисленных музейных единиц башмаков середины 18 столетия, принадлежащих дворянам и придворным офицерам мы уже не находим башмаков с толстыми подошвами. Однако, для солдатских башмаков и сапог толстая подошва была необходима, и в армии эта особенность задержалась надолго.

1. С.Карпущенко «Быт русской армии» Москва. Военное издательство 1999.

2. И.Голыженков, Б.Степанов Энциклопедия военного костюма. «Европейский солдат за

3. 300 лет 1618-1918» М. Изографус, ЭКСМО-Пресс, 2001.

4. Л.Е.Шепелев «Чиновный мир России XVIII – начало XX в.» «Искусство – СПБ» 1999.

5. С.В. Волков «Русский офицерский корпус» М. Воениздат. 1993

6. 5.«Военная униформа» Наглядный словарь. Пер. с англ. Москва. «Слово» 2001.

7. М.Н.Мерцалова «Костюм разных времен и народов» т.III и IV. Чарт-пилот. Санкт-Петербург.2001

9. 8.Р.М. Кирсанова «Сценический костюм и театральная публика в России XIXвека» из-во «Артист.Режиссер.Театр.» 2000.

1. О. Леонов, И. Ульянов. «Регулярная пехота 1698-1801» Москва, АСТ 1995.

2. О. Леонов, И. Ульянов. «Регулярная пехота 1801 – 1855» Москва АСТ 1997

3. О. Леонов, И. Ульянов. «Регулярная пехота 1855 – 1918» Москва АСТ 1998.

4. А.И. Бегунова «От кольчуги до мундира» М.»Просвещение» 1993

5. М.М. Хренов, Р.Т.Зубов, И.Ф.Коновалов, Г.Н.Нестеров, М.А.Теровкин «Военная одежда русской армии» Коллектив авторов 1994.

6. В.Д. Доценко «Русский морской мундир 1796- 1917» Санкт-Петербург «LOGOS» 1994.

7. С. Летин «Русский военный мундир XVIII века» Москва 1996.

10. А.Дерябин, Воен-ист. серия «Солдатъ». Первая мировая война 1914- 1918 «Кавалерия Российской императорской гвардии» М. ООО «Фирма «Издательство АСТ» 2000.

11. серия Военная история. «Русская кавалерия эпохи Наполеоновских войн» М., АСТ, Харвест. 2001

12. С. Охлябинин «Честь мундира» Русская армия от Петра I до Николая II. М. Из-во «Республика» 1994.

13. А.С.Корх. «Петр I. Северная война 1700-1721». Внешторгиздат. 1990

14. «Военная иллюстрация». Альманах. №1 1998.

15. Русский военный костюм. Серия первая. Гусары эпохи 1812 года. М. Из-во «Прометей» 1990.

1. журнал «Цейхгауз» №1-8, 1991-1998, Москва. из-во «Рейтар».

2. журнал «Орел» №0,1-3 1991-1993, СПБ. «Орел»

4. №10-1990 «Краски (гражданской) войны»,

5. №1-1993 «380 лет дому Романовых»,

6. №12-1994 «Россия и Польша:вековые проблемы»,

7. №3-4 1995 «Крымская война 1853-1856»,

8. декабрь 2001 «Фельдегерскому корпусу 205 лет».

9. 2001. Специальный выпуск «Петербург – гвардейская столица»

Источник