военно политические аспекты международных отношений

Центр военно-политических исследований

Вы здесь

Военно-политические аспекты долгосрочного прогнозирования международных отношений в современных условиях

Стенограмма выступление военного эксперта, к.в.н., доцента Хамзатова М.М. на международной конференции «Долгосрочное прогнозирование международных отношений в интересах национальной безопасности России». МГИМО, 16 сентября 2016 г.

>>ОЗНАКОМИТЬСЯ С ВИДЕОЗАПИСЬЮ ВЫСТУПЛЕНИЯ

Уважаемые коллеги, очень приятно видеть многие знакомые лица. Я думаю, с другими также будем взаимодействовать, как у нас сложились добрые отношения с МГИМО. Спасибо, Алексей Иванович, за приглашение. В свою очередь, хотел бы отметить, что развитие международных отношений проблематично в силу многих причин. Основные здесь были изложены. Но, на мой взгляд, существуют еще некоторые, которые тоже важны. В первую очередь, речь идет о том, что психология людей меняется медленнее, чем происходят изменения вокруг нас всех. Буквально 200 лет назад для того, чтобы оценивать или прогнозировать международную обстановку, достаточно было знать, что творится у твоих соседей. Туда посылались люди, или в составе посольств, или, как ученые, или, как просто купцы, которые отслеживали, к чему готовится эта страна. Динамика развития обстановки была очень медленная. Для того чтобы войска собрались, подошли к границе, если собрались нападать, на это нужны были месяцы, а то и годы. И государство, в принципе, всегда жило относительно спокойно, если контролировало своих соседей. Такой подход в современных условиях неприемлем, это всем понятно, по массе причин. И речь здесь идет не только о том, что увеличилась динамика перемещений больших людских масс, техники. Здесь Алексей Иванович приводил слайд гендиректора «Алмаз-Антея» Новикова, что современные средства воздушно-космического нападения буквально через 30 минут могут обрушиться на голову любого человека на земном шаре, будь он хоть в Арктике, хоть в Антарктике – разницы никакой. И вот это состояние перехода от мира к войне, о чем здесь говорили, в современных условиях настолько быстро и сложно, что психика едет у людей.

Сделаю маленькое отступление. Чисто психологическое наблюдение. Сегодня человек может находиться в центре Москвы, а через два часа оказаться в зоне боевых действий. Точно так же, находиться в центре Вашингтона или Брюсселя, а через несколько часов быть на передовой. Психика не успевает перестроиться. И когда, наоборот, возвращаются столь же быстро в зону мирных действий, мирной жизни, то также, психика не успевает среагировать и человек допускает всякие отклонения. Вот эта особенность отставания психики от развития разных сторон жизни человечества, она сказывается сейчас очень сильно, в том числе и на возможности прогнозирования международной обстановки.

Я сделал простой слайд из кубика Рубика. Если до этого, предыдущий слайд, здесь четко видно, кто из соседей друг, кто враг, с кем дружить, кого, с кем поссорить, кого привлечь, кого купить. Относительно просто, потому что тоже свои сложности были. Но современный мир, в котором не поймешь, кто сейчас друг, кто враг, вот, он одного цвета, через минуту другого цвета. И самое страшное, очень сложно понять, кто крутит сторонами этого кубика Рубика. И еще третий немаловажный аспект. Представьте, здесь, на этом кубике каждый цвет отражает друзей, недругов, нейтральных, временных друзей, временных союзников, временных врагов и так далее, что кто-то изнутри этого кубика еще может поменять цвет. То есть внезапно для любого наблюдателя бывший союзник вдруг становится врагом.

К сожалению, для России показателен пример с Украиной. Братский народ в очень короткое время вдруг, внезапно, я считаю, что для подавляющего большинства населения, не для отдельных экспертов, изменился. И я, как отдельный эксперт, как бывший летчик-истребитель, много, чего расскажу про истребительную авиацию. Но в целом понимание у людей будет немножко другое. Я говорю, что с точки зрения развития международных отношений России и Украины вряд ли кто 10-20 лет назад мог бы сказать, что вот такая ситуация сложится. Я не говорю, когда за месяц до майдана, когда уже масса признаков идет, мы начинаем говорить, что скоро будет майдан или что-то такое. Я говорю о долгосрочном прогнозировании, чему посвящена наша конференция. В современных условиях сказать на 10-20 лет вперед, что конкретно будет, сложно, и я сейчас обосную этот тезис.

Все вузы учат, что в международных отношениях есть определенные закономерности, определенные правила, которыми стоит руководствоваться. И, как с кубиком Рубика, можно дать людям правила перемещения граней и сказать: «Хочешь получить вот такой цвет на этой стороне, пожалуйста, сделай вот такие движения. Хочешь, чтобы у тебя другая мозаика сложилась, применяй другие правила». Правила есть, но, как ни странно, во всем мире они не срабатывают, потому что есть фундаментальные причины.

Одна из причин, к сожалению, хотелось бы сказать, смешная, но горькая – мы в терминах не определились до сих пор. Читаю некоторые документы, очень сложно понять, что такое национальная безопасность. Состояние защищенности человека, личности, общества, государства. Хорошо, я согласен. Но когда гибнет личность, чтобы защитить государство, это как, нарушается национальная безопасность? Не перебор ли, к национальной безопасности примешивать степень защищенности личности? У нас каждый день во всем мире солдаты, патриоты своей родины защищают свою страну и гибнут, чтобы государство, нация существовало. Значит, не совсем подходит это определение. Другое, а что такое военно-политическая обстановка? Мы все любим оперировать, и я сам сейчас буду применять этот термин. Написаны диссертации. А что такое, начинаешь разбираться, сложно, неоднозначно. Но это я так, к слову. Просто терминологическая путаница, неоднозначность не позволяет, наряду с прочим, четко формулировать, чего же мы хотим или, к чему идем.

Так вот, в настоящее время, когда все знают, какие законы взаимоотношений на арене существуют, к сожалению, получается, не все срабатывает. Причины здесь разные. То есть сложить тот узор из кубика Рубика, который хотелось бы, не всегда получается.

Вот самый простой пример по прогнозу. В 2012 году РБК опубликовал очаги возможных войн ближайшего будущего. Из них сработали только два, из семи, где-то 30% достоверность, получается. Не такая большая. Опрашивали, я так понимаю, очень известных специалистов, экспертов. Почему не срабатывает? Причин тоже много. Прогноз, я имею в виду. Причин много. Самая простая: война – удовольствие дорогое. Многие страны, к счастью, руководствуются здравым смыслом, что войну начать-то можно, и, даже, может быть, выиграть можно. А вдруг пойдет все не так. Тогда хватит ли возможностей этого государства вести эту войну? Хватит ли ресурсов, изменить международную обстановку в выгодном для себя свете? Мы все помним, как американцы увязли в Афганистане, как увязли в Ираке, что сейчас творится в Ливии, в Сирии. Разрушить что-то – не проблема. Проблема – это четко спрогнозировать и понять, а хватит ли сил и средств для достижения своей цели?

Чтобы не затягивать свое выступление, я кратко накидал основные факторы, которые определяют сложность прогнозирования международных отношений в наше время. Один из таких факторов – это формирование новой военно-политической ситуации в мире. Кажется, что здесь нового? Постоянно формируется, видоизменяется военно-политическая ситуация, складываются союзы, кто-то выступает против кого-то, потом снова дружит. Но именно в наше время, в последние десятилетия динамика увеличилась, динамика изменения военно-политической обстановки. Вы знаете, что Евросоюз в последние годы целенаправленно идет к тому, чтобы создавать свои вооруженные силы. Не силы НАТО, а конкретно свои вооруженные силы.

Буквально на днях прошла вот такая информация, на мой взгляд, интересная, это «Вашингтон-пост» опубликовал 14 сентября, что спецслужбы перенацеливаются от борьбы с терроризмом на противодействие России. Причем, по всем направлениям. Вот то, о чем мы сегодня говорили, и Алексей Иванович говорил, и Игорь Михайлович. Все становится очень сложным. Сценарии уже могут быть различные. Но те государства, которые считают себя гегемонами, делают все, чтобы аналитика у них была на высшем уровне. Для этого собирают информацию, чтобы обработать и сделать правильные выводы. Применительно к России, получается, что кто-то хочет знать более подробно, чем мы дышим, к чему идем, и как нами управлять.

Второй тезис из тех основных факторов, что я привел, заключается в том, что на сложность стратегического прогнозирования развития международной обстановки влияет проблема становления нового экономического порядка. Вы помните, буквально 20 лет назад все были счастливы, что создается ВТО. Все считали, что это будет манна небесная, которая облегчит жизнь большинства населения на земле. В частности, и Россию прельщали тем, что сразу станет жить легче и веселее. Но что мы имеем 20 лет спустя? ВТО существует, жизнь некоторых корпораций стала лучше, в некоторых странах стала хуже, европейские страны многие пострадали после вступления в ВТО. И наряду с этим создаются новые союзы – Транстихоокеанский и тому подобное. На что направлены эти новые союзы? На то, чтобы преференции получали опять либо какие-то страны, либо корпорации крупнейшие.

В этих условиях, можно ли прогнозировать развитие международных отношений, не учитывая интересы вот этих глобальных корпораций? А можем ли мы сегодня сказать, какая корпорация через 20 лет станет глобальной и мощной? Кто из нас мог бы сказать 20 лет назад, что Apple станет, скажем так, мировой корпорацией с капитализацией, сравнимой с крупнейшими нефтяными компаниями? Я думаю, вряд ли бы нашелся кто такой смелый. Если у кого-то есть напечатанный такой прогноз, буду рад узнать и извиниться, что я заблуждался. То есть игроки, о чем Алексей Иванович говорил и слайд был у него, акторы, которые влияют на развитие мировой политики, на международные отношения в мире, становятся настолько разнообразными, что просчитать сложно, особенно на 20 лет вперед.

Вот простой пример по развитию экономики. Это Глазьев в свое время дал такие данные сравнения экономик. Сложно прогнозировать о том, что мы станем ведущей страной, если мы начинаем отставать в технологических укладах развития нашей промышленности, нашего хозяйства, а особенно последние годы зависимость лидерства страны и ее возможности влияния на международные отношения возрастает. То есть влияние экономики страны на ее возможности повлиять на международную арену очень сильно возрастает. Соответственно та страна, которая это понимает, может развиваться. Но опять же, кто из нас скажет, какая страна, даже та же Америка, через 20 лет будет развитой страной? Мы все видели, как Европа и Америка начали переносить в Азиатско-Тихоокеанский регион 20 лет назад свое производство, потому что было дешево и некоторые страны в том регионе стали мощно развиваться. Никто бы не мог предполагать, что Индонезия, Малайзия будут развиваться по отдельным секторам, но, тем не менее, в частности по радиоэлектронике.

Сейчас сложно сказать, куда пойдет экономика, что нас ждет завтра, точнее через 20 лет. Я не рассуждаю категориями месяца, года. Наша конференция посвящена долгосрочному прогнозированию. И вот в чем проблема этих всех бед. Проблема в том, что система управления во всех государствах в мире отстает от технологических укладов, которые складываются в этом государстве. Во многих государствах существующая система управления соответствует третьему, в лучшем случае четвертому технологическому укладу, то есть началу – середине XIX века. Даже та же система образования, институты, вузы, еще какие-то официальные организации, соответствуют потребностям экономики середины прошлого века в лучшем случае.

Это противоречие приводит к тому, что мы все мучительно ищем новые пути, что должно быть. Где-то уходят от всеобщего образования, где-то наоборот стараются дать всему населению всеобщее высшее образование, где-то ищут новые формы взаимодействия органов власти и науки, в частности через экспертное сообщество. Здесь говорилось, что в США, в частности, большое внимание уделяется аналитике независимых экспертов. Это все поиски того, как должно сложиться отношение между наукой и госструктурой, какова вообще должна быть организация государств и о каких государствах мы можем говорить в условиях глобализации. Мы все говорим «глобализация». Я думаю, никто из присутствующих не будет возражать, что глобализация – это есть реальный феномен нашего времени, но в то же время мы все хотим, чтобы наше государство сохранилось. Наше государство – я имею в виду граждан любой страны этого мира. Никто не согласится, чтобы его государство пропало, но в то же время все признают, что глобализация идет.

Современная война планируется на территории всей страны, изначально на всей территории, причем против населения, не против вооруженных сил. Это особенность. Мы здесь выступали, по-моему, года два-три назад и уже говорили на эту тему. Я приводил слайд (покажу чуть позже), что сейчас основная цель войны поразить население. Уничтожьте конструкторов, тех узких специалистов, которые выпускают космические корабли, и народу для восполнения этой потери, государству для восполнения этой потери понадобится 20 – 30 лет. А кто ему даст существовать эти 20 – 30 лет?

Интересный феномен – это приватизация войны. Все большую роль играет ЧВК. Очень трудно спрогнозировать или учесть при прогнозе развития международных отношений, где это ЧВК возникнет, как оно себя проявит, и с какой целью будет действовать. Против кого оно будет действовать, сложно сказать. Когда люди готовы воевать за деньги под любым знаменем, прогнозировать их действия сложно, даже сложно сказать, появятся они или нет.

Немаловажный фактор – хаотизация войны. Нет в наше время четкого понимания, что военные, комбатанты, комбатанты воюют только с некомбатантами, любой, кто тронет некомбатанта, будет враг мировой цивилизации, к сожалению, такого нет. Вот современная тактика действий боевиков. Можно сказать, это практически становится распространенным явлением. Здесь прошу обратить внимание. Это технология современной войны. Не нужны ракеты, слишком дорого. Дешевле по этому сценарию, поэтому этот сценарий находит все большее и больше распространение в мире.

Мы в свое время с Игорем Михайловичем Поповым скромно говорили: «Армия не готова». Вообще, если честно, к такому развитию оказывается не готово государство. Вряд ли сегодня какое государство готово к такому сценарию. Ни европейские страны, ни США, я думаю, не готовы, потому что даже действия отдельных террористов, как мы с вами видели в этом году в Европе, вызывали шок и трепет. Просто никто не готов и скорее всего никто не знает, как противодействовать новой технологии войны, а это новая технология.

В заключение очень кратко – то, что здесь отмечали выступавшие передо мной, что по большому счету надо менять подходы, систему долгосрочного прогнозирования и надо, скорее всего, говорить не просто о прогнозировании, а о формировании будущего. Только та страна, которая целенаправленно будет формировать будущее на 20 – 30 лет вперед, его получит. Если же формировать только прогнозы на 20 – 30 лет, то как я постарался донести в своем докладе, задача становится очень трудной, а эффективность или точность такого прогноза маловероятной. Спасибо за внимание.

Источник

Военно-политические аспекты международной безопасности

· неядерные государства, пожелавшие приобщиться к использова­нию ядерной энергии в мирных целях, осуществлять такое приобще­ние под контролем МАГАТЭ, которая может проводить инспекции и требовать отчеты от государств по использованию расщепляющих ма­териалов.

В первую группу входят пять официально признанных ядерными государств, параллельно являющихся постоянными членами Совета Безопасности ООН.

КНР, Франция и Великобритания располагали гораздо меньшими арсеналами ядерных вооружений. Эти государства не стремятся на­ращивать свой стратегический потенциал, но и не обнаруживают на­мерения его сокращать, мотивируя такую позицию незначительными размерами своих ядерных арсеналов по сравнению с российскими или американскими.

Специалисты считают, что наибольшая опасность в перспективе может исходить от третьей группы так называемых «пороговых госу­дарств».

Относящиеся сегодня к четвертой группе Алжир, Аргентина, Бра­зилия ранее активно вели ядерные исследования и подошли вплотную к созданию ядерных боезапасов, но отказались от подобных планов и присоединились к ДНЯО на правах безъядерных государств. К этой же группе относятся бывшие советские республики — Белоруссия, Казах­стан и Украина. В первые годы после распада СССР на их территории сохранялись стратегические ядерные силы, перешедшие под юрисдик­цию Российской Федерации.

Большое значение для обеспечения безопасности в годы «холодной войны» имел заключенный в 1972 г. между СССР и США Договор об ограничении систем противоракетной обороны (ПРО). Он ограничи­вал возможности создания двумя государствами таких средств, кото­рые гарантировали бы полную защиту от ядерной атаки другой сто­роны, что сохраняло механизм сдерживания, основанный на балансе взаимных угроз. После окончания «холодной войны» в США стали раздаваться голоса в пользу пересмотра ряда прежних договоренностей как устаревших в новых условиях. В частности, был поставлен вопрос о судьбе договора о ПРО. В связи с появлением угрозы со стороны «стран-изгоев» (Иран, КНДР и т.д.) были оглашены планы создания так называемых нестратегических систем противоракетной обороны, способных перехватывать единичные пуски ракет с ядерными боего­ловками. Однако создание таких систем было невозможно без наруше­ния положений Договора 1972 г. Для администрации США создание нестратегических противоракетных систем стало одной из приори­тетных целей, и было принято решение об одностороннем выходе из Договора о ПРО. Правильность подобного шага многими экспертами ставится под сомнение как из-за недоказанности самой возможности создания эффективного средства со стопроцентной гарантией защиты от ядерных атак «стран-изгоев», так и в силу того, что разрушение До­говора 1972 г. нарушает стратегическую стабильность.

Планы США по развертыванию противоракетной обороны затра­гивали интересы безопасности РФ и КНР, поэтому данные государ­ства критически отнеслись к намерениям администрации Дж. Буша-младшего. В частности, российская сторона выразила явные сомнения в том, что размещение элементов противоракетной обороны в Поль­ше и Чехии будет направлено исключительно против гипотетической иранской ракетно-ядерной угрозы. Не без основания в появлении аме­риканской противоракетной обороны в таком варианте видели угрозу интересам безопасности нашей страны. Россия была готова принять ответные меры вплоть до размещения ракетных комплексов «Искан­дер» в Калининградской области.

Но сама идея противоракетной обороны Европейского континента не была предана забвению. В ходе ее обсуждения высказывались пред­ложения о совместной европейской ПРО, в которой могла бы принять участие и РФ. Однако неясным оставался вопрос о том, насколько это участие будет равноправным. На саммите Совета Россия—НАТО, про­ходившем в ноябре 2009 г. в Лиссабоне, были достигнуты договорен­ности о продолжении обсуждения перспектив создания системы про­тиворакетной обороны в Европе. Позиция России заключалась в том, что управление такой системой должно быть уравновешенным и учи­тывающим интересы не только США и НАТО, но и нашей страны.

Во второй половине XX в. военное противостояние двух сверх­держав и возглавлявшихся ими блоков также в первую очередь осу­ществлялось на Европейском континенте и затрагивало его интересы. Долгое время сохранялась опасность возникновения в самом центре Европы крупномасштабного вооруженного конфликта, так как здесь были сконцентрированы огромные воинские контингенты и нахо­дилось большое количество военной техники. Взаимное недоверие и напряженность между государствами были чреваты случайным обо­стрением опасных конфликтных ситуаций. Такое положение стало меняться после проведения в 1975 г. Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе в городе Хельсинки. После Хельсинкского совещания были разработаны и постепенно осуществлялись меры по установлению доверия, которые помогли несколько снизить уровень военной опасности.

Параллельно начался процесс подготовки соглашений по всеобъ­емлющему сокращению обычных вооруженных сил и вооружений на Европейском континенте. Переговоры были трудными и затянулись на целых пятнадцать лет. Лишь в 1990 г. в Вене был подписан Договор об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ). Он предусматри­вал значительное сокращение численности сухопутных войск, умень­шение количества танков, бронированных машин, артиллерийских систем, самолетов и вертолетов у всех участников. Вводились так на­зываемые фланговые ограничения на юге и севере Европы. Договор исходил из наличия двух противостоящих друг другу военных блоков — НАТО и Варшавского договора. В связи с этим квоты на сокращение войск и военной техники исчислялись на основе блокового принци­па. Но уже в момент подписания Договора ситуация начала меняться. Организация Варшавского договора стала распадаться и уже через год формально прекратила свое существование. Затем развалился Совет­ский Союз, а его бывшие восточноевропейские союзники выразили желание присоединиться к Североатлантическому пакту.

Расширение НАТО наряду с другими геополитическими измене­ниями по-новому поставило вопрос о военной безопасности России на европейском направлении. Договор об обычных вооруженных силах в прежнем виде уже не соответствовал российским интересам в области национальной безопасности. Например, фланговые ограничения в зна­чительной степени коснулись Ленинградского и Северо-Кавказского военных округов, которые в новых условиях стали приграничными. Кроме того, Северо-Кавказский округ расположен в зоне повышенной конфликтности, что требует достаточных сил и средств для противо­действия любым угрозам, включая угрозу терроризма. Поэтому по ини­циативе Российской Федерации с начала 1990-х годов развернулась ра­бота по адаптации ДОВСЕ к новым условиям. Прежде всего речь шла о фланговых ограничениях. В соответствии с решениями, принятыми в 1996 и 1999 гг., площадь так называемой фланговой зоны на территории России была значительно сокращена, а допускаемое количество воору­жений и техники в этой зоне увеличено. За Россией закреплено право в случае необходимости увеличивать военную группировку в южных районах, т.е. в районах повышенной опасности.

19 ноября 1999 г. в Стамбуле было подписано Соглашение об адап­тации ДОВСЕ. Главным отличием нового варианта Договора являлся отказ от блокового принципа. Для территории каждого отдельного го­сударства предусматривался количественный потолок войск и техники, что должно было стать препятствием к созданию мощных группировок на каком-либо стратегическом направлении, а также к наращиванию во­енной мощи отдельных государств. Новый вариант Договора учитывал факт расширения НАТО, поэтому суммарный военный потенциал блока подлежал сокращению, в то время как российский потенциал оставался бы на прежнем уровне. Более того, у России появлялись возможности увеличить количество военной техники в своих регулярных частях.

По мнению российской стороны, ДЕБ должен быть основан на принципах равной и неделимой безопасности и содержать положения, в соответствии с которыми все участники договора взяли бы на себя обязательства не совершать действия, существенно затрагивающие ин­тересы одного или нескольких других участников договора. Инициати­ва Президента РФ Д. Медведева вызвала широкий отклик европейской общественности. Ряд европейских лидеров поддержали эту инициати­ву. На заседании министров иностранных дел стран-членов ОБСЕ на греческом острове Корфу в 2009 г. было решено начать диалог по во­просам европейской безопасности. Однако между Российской Феде­рацией и большинством других стран-участниц ОБСЕ возникли раз­ногласия по вопросу о том, в каком формате необходимо готовить ДЕБ. Российская сторона считает, что к этому процессу следует подключить такие важные региональные международные организации, как НАТО, ОДКБ, ЕС и СНГ, а большинство европейских государств—членов ОБСЕ готовы обсуждать параметры будущего Договора о европейской безопасности в рамках только данного международного института.

Источник

Военно-политические аспекты обеспечения военной безопасности Российской Федерации

Генерал-майор в отставке В.И. ТОЛШМЯКОВ, доктор политических наук

РАЗВИТИЕ международных процессов первой половины XXI века характеризуется дальнейшим ростом потенциальной военной опасности для Российской Федерации (РФ). Обеспечение военной безопасности Российской Федерации обусловлено в первую очередь приближением военной инфраструктуры блока НАТО к ее границам. Руководство НАТО не скрывает антироссийской направленности предпринимаемых мер, что проявляется в резкой активизации военной деятельности вблизи российских границ и развертывании в Прибалтике и Польше дополнительных сил, а на территории Румынии — элементов противоракетной обороны (ПРО), способной наносить удары ракетами в ядерном снаряжении.

Страны Запада, которые рассматривают присоединение Крыма к России как вызов своим национальным интересам, спекулируют на ситуации вокруг Украины, тем самым стремятся сформировать коалицию с целью расширения и удержания проамериканского глобального доминирования. В этой связи нельзя исключать попыток Вашингтона реализовать «украинский сценарий» в других государствах: членов ОДКБ и ШОС, Венесуэле, Никарагуа, Кубе и других. События последнего времени в Белоруссии являются наглядным тому подтверждением. Вместе с тем, по нашему мнению, в прогнозируемой перспективе вероятность развязывания крупномасштабной войны остается достаточно низкой, однако нельзя исключать всплески нестабильности и насилия в различных регионах мира.

Военная опасность для России существует не только на Западе, но и на Востоке, равно как и на южных границах страны. Продолжается наращивание возможностей системы ПРО США в Европе, ее ударные элементы развертываются в Японии. Подобные действия ведут к возрастанию конфликтного потенциала по периметру границ России, создают дополнительные риски, что, естественно, вызывает ответную реакцию.

Современный мир вступает в один из самых сложных демографических, экологических, сырьевых периодов, который характеризуется ростом нестабильности, ужесточением конкуренции между старыми и вновь возникающими центрами силы.

В этих условиях место и роль России в формирующейся системе мироустройства во многом будут определяться своевременностью и адекватностью реагирования на все вызовы, опасности и угрозы. Превентивные или ответные меры еще на докризисном этапе должны сочетать в себе военный, политический, экономический, правовой и информационный инструменты влияния на характер межгосударственных отношений. Эти меры требуют консолидации усилий профильных министерств и ведомств, что обусловливает необходимость выработки единых подходов к данной проблематике и централизованного управления на государственном уровне.

В Стратегии национальной безопасности и Военной доктрине РФ конкретно определены военные опасности и угрозы для Российской Федерации и соответственно задачи Вооруженных Сил по нейтрализации этих угроз.Одной из важнейших сфер обеспечения национальной безопасности является военная безопасность. Ответственность за ее обеспечение возложена на военную организацию государства (ВОГ).

Таким образом, сложная и зачастую непредсказуемая военно-политическая обстановка в мире, в том числе непосредственно у границ Российской Федерации, безусловно, диктуют необходимость сохранения приоритета военной силы как инструмента внешней политики в обеспечении национальных интересов государства. Следует отметить, что Российская Федерация последовательно проводит государственную политику в интересах как собственной, так и международной безопасности, стремится к политическому диалогу, предлагает партнерам открытые и взаимовыгодные отношения.

* Всемирная история, в том числе история России, свидетельствует о том, что к защите Отечества надо быть готовыми постоянно. Русский историк В.О. Ключевский в своих трудах показал, что великорусская народность только в период своего формирования за 234 года (1228—1462) вынесла 160 внешних войн. В XVI веке в течение 43 лет Московия защищалась на северо-западе от Речи Посполитой, войск Ливонского ордена и Швеции, не прерывала борьбы с кочевыми племенами на южных, юго-восточных и восточных границах. В XVII веке Россия воевала 48, а в XVIII веке — 56 лет. В целом для России в XIII—XIX веках состояние мира было скорее исключением, а война — жестоким правилом. XX век вместил в себя две мировые войны и более 250 локальных вооруженных конфликтов. Начиная с 1945 года — окончания Второй мировой войны, по настоящее время войны унесли более 30 миллионов человеческих жизней. Россия была в эпицентре практически всех основных военных событий XX столетия.

Совершенствование безопасности и обороны для России является объективной необходимостью. Отсутствие четкого представления о военной безопасности государства при решении задач военного строительства может привести страну или к недопустимому ослаблению обороноспособности, или к бремени излишних военных расходов, т. е. гонке вооружений.

В то же время нельзя забывать, что слабая военная организация государства имеет негативные аспекты: во-первых, провоцирует сопредельные государства, в том числе в составе коалиций, на решение различного рода противоречий силовыми методами; во-вторых, порождает у населения иллюзию защищенности.

Представляется, что в обозримом будущем, несмотря на сложную международную обстановку и трудности внутреннего характера, Россия в силу своего значительного экономического, научно-технического и военного потенциала, уникального стратегического положения на Евразийском континенте объективно будет продолжать играть важную роль в мировых процессах.

Вместе с тем существующая система обеспечения военной безопасности и обороны страны сталкивается с рядом трудностей и проблем по взаимодействию органов государственного и военного управления в области обороны государства, что затрудняет эффективное использование имеющихся сил и средств, ресурсов в интересах обеспечения военной безопасности и обороны государства. Необходимо отметить, что в целом законодательная база в области обороны и безопасности Российской Федерации создана.

В конце 2014 года Президентом РФ утверждена новая редакция Военной доктрины РФ, а в 2015 году — новая Стратегия национальной безопасности РФ — концептуальные военно-политические документы для всех структур, участвующих в обеспечении национальной безопасности. Сущность военной безопасности Военная доктрина РФ определяет как состояние защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства от внешних и внутренних военных угроз, связанных с применением военной силы или угрозой ее применения, характеризуемое отсутствием военной угрозы либо способностью ей противостоять.Оба документа подтвердили ключевое место военной безопасности в системе национальной безопасности РФ и определили роль и место каждого компонента военной организации России и других структур государства в обеспечении национальной (военной) безопасности. Приняты основополагающие законы «Об обороне» и «О безопасности», позволяющие регулировать правоотношения по общим вопросам строительства и развития ВС, других войск, воинских формирований и органов, вопросам воинской обязанности и военной службы, социальной защиты военнослужащих. В то же время нормативная правовая база военной организации государства пока не представляет собой единой целостной системы, которая бы позволила в законодательном порядке регулировать все указанные вопросы в интересах обеспечения военной безопасности государства.

Так, у нас до сих пор нет Федеральных законов «О национальной безопасности Российской Федерации», «О военном строительстве», «О Вооруженных Силах», «О военной организации государства», «Об оперативном оборудовании территории РФ в интересах обороны», «О территориальной обороне» и ряда других законодательных актов. А в Законе «О безопасности» нет ни слова о военной организации государства.

К сожалению, на современном этапе общественного развития РФ реалии таковы, что существующая законодательная база в области военного строительства, а также отсутствие указанных законодательных актов и концептуальных документов в области государственной политики по вопросам обороны пока не позволяют судить о ее военной организации как о едином организме.

В настоящее время движение вперед по обеспечению военной безопасности России сдерживается несовершенством нормативных правовых актов, а ведь мы должны совершать выверенные шаги по военному строительству на основе законодательно закрепленных механизмов. Иными словами, процессы военного строительства начинают опережать развитие законодательной и нормативной правовой базы, а она, в свою очередь, не в полной мере отвечает потребностям обеспечения национальной (военной) безопасности Российской Федерации. Поэтому назрела объективная необходимость в интересах обороны и безопасности государства внести определенные изменения в Основной закон страны и другие законодательные акты. Следует внести изменения в содержание целого комплекса законодательных, руководящих и нормативных документов, развивающих положения Основного закона Российской Федерации — Конституции РФ.В первую очередь необходимо принять Федеральный закон «О национальной безопасности», как это сделали наши соседи — Республика Казахстан, Республика Беларусь и другие.

В США закон «О национальной безопасности» принят в 1947 году и действует практически без изменений, за исключением того, что после трагических событий 11 сентября 2001 года в него был добавлен раздел по борьбе с международным терроризмом. И мы последовательно в этом важном вопросе идем к закону о национальной безопасности. В 90-е годы прошлого столетия у нас была Концепция национальной безопасности РФ, затем Стратегия национальной безопасности РФ в различных редакциях. Следующий логичный этап — это принятие Закона «О национальной безопасности РФ». Логичным завершением идей, которые закладываются в Стратегию национальной безопасности, должны стать более обстоятельные (детализированные) предложения по совершенствованию военной организации страны и соответственно внесение дополнений и изменений в Военную доктрину Российской Федерации.

Для военной организации государства необходимо разработать понятную и реализуемую модель реакции на вызовы современности. Настало время, по нашему мнению, преодолеть оборонительный характер Военной доктрины, который на протяжении последних лет, безусловно, отрицательно сказывается как на военной политике (уступчивость, нерешительность, безынициативность), так и на внутренней политике (принижение роли и значения Вооруженных Сил, недооценка военной организации в целом). Оборонительный характер Военной доктрины нарушает диалектику соотношения двух основных видов военных действий: наступления и обороны, отдавая предпочтение развитию последнего.

В настоящее время Вооруженные Силы Российской Федерации, как основа военной организации страны, сохраняют высокую боевую и мобилизационную готовность к решению задач обороны государства и являются гарантом обеспечения военной безопасности страны и ее союзников.

Представляется, что вся инфраструктура военной организации должна быть максимально централизована, унифицирована и основана на единой системе военно-политического руководства и управления, включая единую систему заказов вооружения и подготовки военных кадров, воспитания личного состава и его социально-экономической защиты. Кардинальное решение всех этих проблем накладывает особую ответственность на военно-политическое руководство страны за состояние всей военной организации.

Опыт применения вооруженных сил ведущих государств мира, а также России в войнах и вооруженных конфликтах, научные исследования, проводимые в Военной академии Генерального штаба ВС РФ, подчеркивают необходимость постоянного совершенствования системы военной безопасности государства при решении задач национальной обороны. Следует отметить, что система обеспечения военной безопасности государства функционирует достаточно эффективно, а централизованная система управления (СУ) военной организацией государства, несмотря на имеющиеся недостатки, издержки и существующие противоречия, обеспечивает военную безопасность. Вместе с тем следует учитывать, что военные опасности и угрозы по периметру границ постоянно возрастают. Особенности обеспечения военной безопасности, неопределенность ее развития предопределяют специалистам необходимость вновь обращаться к проблеме защиты национальных интересов государства средствами вооруженной борьбы. Эта проблема является одной из самых приоритетных и в деятельности институтов власти. Каким же образом она решается? Что представляет собой механизм обеспечения военной безопасности межгосударственных отношений и обороноспособности страны? Для того чтобы ответить на эти вопросы, необходимо обратиться к рассмотрению сущности военной безопасности и ее слагаемых, соотношения политических и собственно военных средств в ее обеспечении.

Особая значимость военной безопасности как основного вида национальной безопасности состоит в том, что без ее надежного обеспечения государство может потерять свой суверенитет и территориальную целостность. Подтверждение этому — региональные конфликты в Ираке, Ливии и Сирии. В этом и заключена проблема, на значимость которой обращали внимание во все времена все народы и все государства1.

Военная безопасность обеспечивается наличием комплекса структурных компонентов не только военных, но и политико-дипломатических, экономических, идеологических, информационных и других, а также целенаправленными и скоординированными усилиями государственных и общественных институтов.

Главным субъектом, обеспечивающим военную безопасность страны, является государство — только ему предоставлено право формировать, оснащать и профессионально готовить Вооруженные Силы и военную организацию с целью создания необходимого уровня защищенности от внешних и внутренних военных угроз.

Основными способами обеспечения военной безопасности являются сдерживание военной агрессии и отражение военной агрессии. Вместе с тем не следует забывать о политическом аспекте обеспечения военной безопасности страны, который необходимо выделить как отдельный способ, направленный на достижение состояния снижения или ликвидации военной угрозы. Сдерживать и устранять военные угрозы необходимо не только военными, но и политико-
дипломатическими, экономическими и другими невоенными мерами.

Существуют несколько подходов к проблеме обеспечения военной безопасности.

Второй(силовой) базируется главным образом на силе, что выражается в непрерывном стремлении наращивать военный потенциал, соразмерный потенциалу противника.

Третий базируется на концепции соблюдения требований международного права и заключается в сочетании правовых, гуманных методов предотвращения войны с одновременным содержанием военно-силовых структур, обладающих потенциалом оборонной достаточности. Под этим потенциалом следует понимать такое количество и качество Вооруженных Сил и других силовых структур государства, которые при минимальных затратах на их содержание в мирное время способны обеспечить сдерживание потенциального агрессора, а в случае нападения — отразить нападение.

Полагаем, что для России наиболее приемлемым является третий подход. У государства имеются достаточные силы, средства и органы, способные совместными усилиями выполнить задачи защиты суверенитета и территориальной целостности, а их совокупность является основой системы обеспечения военной безопасности государства. Главным функциональным элементом системы обеспечения военной безопасности является ее управленческий компонент: высшие органы государственного и военного управления — Президент РФ — Верховный Главнокомандующий, Совет безопасности, Государственный совет, Правительство РФ и подчиненные ему федеральные органы исполнительной власти.

Вместе с тем, по нашему мнению, еще не удалось отойти от преобладания ведомственных интересов при решении вопросов обеспечения военной безопасности государства, избежать неэффективного расходования средств федерального бюджета, дублирования функций компонентов военной организации. Как представляется, и техническая основа системы управления военной организации РФ еще не в полной мере отвечает характеру современных военных угроз. До настоящего времени не реализованы в полном объеме важнейшие задачи по совершенствованию системы управления военной организацией РФ и повышению эффективности ее функционирования, изложенные в Военной доктрине.

В настоящее время система управления военной организацией государства включает систему управления Вооруженными Силами и системы управления других войск, воинских формирований и органов. Полагаем, что такую архитектуру управления военной организацией государства трудно и, пожалуй, невозможно назвать единой, взаимоувязанной и целостной системой.

По нашему мнению, этому способствует ряд проблем:

• ведомственный подход к созданию и развитию единой системы управления;

• несовместимость технических средств и программного обеспечения подведомственных систем управления;

• отсутствие единого нормативно-правового обеспечения деятельности военной организации.

В данной связи назрела необходимость развития теории системы управления и формирования новой парадигмы стратегического управления военной организацией страны.Следует перейти к созданию единой интегрированной межведомственной системы управления на основе современных информационных и других технологий, основой которой может стать СУ ВС. Такой подход к построению СУ ВОГ на единых технических средствах и программном обеспечении позволит достичь согласованных действий всех элементов системы, значительную экономию финансовых ресурсов, надежного и оперативного решения задач обороны страны.

Главная цель создания единой межведомственной автоматизированной системы управления военной организацией РФ — кардинальное повышение качества и эффективности управления межведомственными группировками войск (сил) в интересах обеспечения безопасности и обороны государства. Важным шагом на пути создания системы стратегического руководства и управления военной организацией страны стало создание органа оперативного управления военной организацией государства под руководством Верховного Главнокомандующего Вооруженными Силами Российской Федерации — Национального центра управления обороной Российской Федерации (НЦУО РФ).

Опыт присоединения Крыма и Севастополя, проведения специальной операции в Сирии свидетельствует о положительных результатах функционирования НЦУО РФ. Представляется, что следует на законодательном уровне повысить его статус и полномочия как структуры, действующей в интересах безопасности и обороны государства.

Таким образом, создание единой межведомственной системы стратегического управления военной организацией Российской Федерации, другими министерствами и органами существенно повысит оборонный потенциал государства и обеспечит новое качество и эффективность управления межведомственными (межвидовыми) группировками войск (сил) на стратегических (операционных) направлениях.

1 Миллер Дэвид. Политические учения: краткое введение / пер. с англ. В. Куштаниной. М.: Астрель: ACT, 2007. С. 9.

Источник