вы уже обладаете некоторыми имущественными правами составьте рассказ об использовании имущественных
КАКИМИ ИМУЩЕСТВЕННЫМИ ПРАВАМИ ОБЛАДАЕТ РЕБЕНОК?
Ответ: каждый ребенок в соответствии с нормами внутреннего законодательства обладает следующими правами в сфере имущественных отношений:
— право собственности на полученные несовершеннолетним доходы, на имущество, полученное в день рождения или в наследство, а также на любое другое имущество, приобретенное на средства ребенка;
— ребенок в возрасте от 14 до 18 лет имеет право распоряжения своим имуществом. Может совершать сделки с письменного согласия родителей или лиц, их замещающих, без согласия этих лиц – распоряжаться своим заработком, стипендией и иными доходами, вносить вклады в кредитные учреждения и распоряжаться ими, совершать мелкие бытовые сделки.
При наличии оснований и по ходатайству родителей или органа опеки и попечительства суд может ограничить или лишить несовершеннолетнего в возрасте от 14 до 18 лет права самостоятельно распоряжаться заработком, стипендией или другими доходами, за исключением случаев, когда несовершеннолетний, достигший 16 лет, объявлен полностью дееспособным в связи с работой по трудовому договору или занятием предпринимательской деятельностью.
За детей в возрасте до 14 лет сделки от их имени совершают только их родители или лица, их замещающие. Малолетние дети в возрасте от 6 до 14 лет самостоятельно совершают только мелкие бытовые сделки и распоряжаются средствами, предоставленными им родителями или другими лицами для определенных целей или для свободного распоряжения (карманные деньги).
Об имущественных правах на нематериальные объекты в системе абсолютных прав (часть третья – права на сведения и данные как разновидности информации)
Закон.Ру – официально зарегистрированное СМИ. Ссылка на настоящую статью будет выглядеть следующим образом: Рожкова М.А. Об имущественных правах на нематериальные объекты в системе абсолютных прав (часть третья – права на сведения и данные как разновидности информации) [Электронный ресурс] // Закон.ру. 2019. 14 января. URL: https://zakon.ru/blog/2019/1/14/ob_imuschestvennyh_pravah_na_nematerialnye_obekty_v_sisteme_absolyutnyh_prav_chast_tretya__prava_na_
В предыдущих частях настоящей статьи были кратко разобраны относящиеся к абсолютным общепризнанные разновидности имущественных прав – права собственности на вещи, интеллектуальные права на РИД и маркетинговые обозначения[1]. Там же мной впервые были сформулированы общие положения концепции новой категории абсолютных прав – имущественных прав на новые нематериальные объекты и рассмотрены права на деловую репутацию и некоторые «нематериальные блага»[2]. Настоящие тезисы – в продолжение и развитие преждесказанного.
3.3. Важное отступление о значимости разграничения объектов гражданских прав и объектов гражданского оборота
В отечественной цивилистике под объектами гражданских прав (правоотношений) традиционно понимается все то, по поводу чего возникает гражданско-правовое отношение – абсолютное или относительное – и что «составляет благо и имеет или может в будущем иметь интерес для управомоченного субъекта»[3]; что может стать «предметом власти, предоставленной отдельному лицу в его частной жизни»[4] ; что допускает пользование, которое признается правомерным[5] и т.д. При этом большинство дореволюционных ученых, по-разному группируя данные объекты, к числу общепризнанных, бесспорных относили две разновидности объектов прав – материальные вещи (объекты права собственности (объекты абсолютного права)) и чужие действия (объекты обязательственного (относительного) правоотношения, не являющегося предметом настоящего исследования).
В нынешних условиях (с учетом сказанного в параграфе 3.1 настоящей статьи) перечень объектов гражданских прав значительно расширяется: теперь все то, что представляет для субъекта экономический интерес, допустимо относить к числу объектов гражданских прав, уже включающих нематериальные объекты наряду с материальными предметами.
Далее необходимо напомнить, что еще в римском праве материальные вещи (res corporales) разграничивали на: (1) доступные частному обладанию и допускающие их оборот (res in commercio) и (2) недоступные частному обладанию и изъятые из оборота (res quarum commercium non est, обычно называемые extra commercium). При этом последние подразумевались изъятыми из оборота по разным причинам: в силу их естественных свойств (воздух, море, речной поток); как вещи божественного права (святые и священные вещи); в силу публичного предназначения (городские стены, межи между полями, пограничные знаки государства, площади и улицы); как запрещенные вещи (оружие, яды)[6].
Современное гражданское право закрепляет деление объектов гражданских прав на три группы: (1) свободные в обороте, (2) ограниченные в обороте и (3) изъятые из оборота.
Объекты гражданского оборота – это свободные в обороте объекты гражданских прав. Иными словами, объекты гражданского оборота – это оборотоспособные объекты прав, в отношении которых допускаются гражданско-правовые сделки, а также переход и передача от одного субъекта к другому по иным основаниям.
В то же время третья названная группа – группа объектов прав, изъятых из оборота, – охватывает другие явления, которые в результате проведенных изысканий[7] удалось разбить на три группы: (1) объекты, изъятые из оборота в силу их естественных свойств; (2) государственное имущество, обладающее большой публичной значимостью; (3) объекты, изъятые из оборота из соображений общественной безопасности.
В целях настоящего исследования интерес представляют объекты, изъятые из оборота в силу их естественных свойств, – в состав этой группы, как уже указывалось в параграфе 2.1.1 данной статьи, в частности, входят РИД и маркетинговые обозначения, которые вследствие своей нематериальной природы не допускают возможность выпуска в гражданский оборот и совершения сделок.
Таким образом, РИД и маркетинговые обозначения с полным правом отнесены к числу объектов гражданских прав (ст. 128 ГК РФ) – в отношении них возникают абсолютные права имущественного характера. Но в силу естественных свойств объекты интеллектуальной собственности не могут становится объектами гражданского оборота – свойство оборотоспособности признается не за самими РИД и маркетинговыми обозначениями, а за (1) исключительными правами на них и (2) материальными носителями, в которых воплощены эти объекты ИС (что прямо закреплено в п. 4 ст. 129 ГК).
Данное отступление было сделано мной с целью обосновать следующий вывод: все новые нематериальные объекты могут рассматриваться в качестве объектов гражданских прав (объектов абсолютных прав, носящих имущественный характер), но в силу естественных свойств – свойства нематериальности – они не могут становиться объектами гражданского оборота. Как и в случае с РИД и маркетинговыми обозначениями, свойством оборотоспособности будут обладать лишь права на новые нематериальные объекты.
Сказанное создает ориентиры для законопроектной деятельности в части установления прав и обязанностей по поводу рассматриваемого имущества и возможности совершения сделок.
3.4. Права на информацию
3.4.1. Информация как сообщение, сведения и данные
В рамках настоящего исследования не предполагалось постижение глубинного смысла понятия «информация», жонглирование доктринальными определениями или изучение различных свойств и характеристик информации. Исходя из довольно прагматических целей данной работы я анализирую те разновидности информации, которые на сегодняшний день нашли прямое подтверждение в отечественном законодательстве или разрабатываемых законопроектах.
В свое время М.И. Брагинский, обратившись к понятию объектов гражданских прав, предлагал понимать под информацией «набор имеющих правовое значение и выраженных в различной форме сведений, подлежащих денежной оценке»[8]. С учетом этого в моей недавней работе[9] был сделан акцент на то, что информация становится имуществом (и объектом гражданских прав) только при условии, что она имеет экономическую ценность.
Сегодня информация понимается не только как сведения – в легальной дефиниции ее понятия упоминаются (1) сведения, (2) сообщения, (3) данные (п. 1 ст. 2 Федерального закона «Об информации, информационных технологиях и о защите информации»; далее – Закона об информации).
Многие юристы пишут о том, что подобное законодательное решение позволяет не делать различий между сведениями, сообщениями и данными, признавая их равноценными видами информации. На мой взгляд, это слишком упрощенное понимание, и далее эти явления будут разграничены с тем, чтобы дать им оценку с позиций гражданского права.
Под информационными правоотношениями, являющимися разновидностью административно-правовых отношений, принято понимать общественные отношения, связанные с созданием, сбором, передачей, хранением, распространением, обработкой информации с использованием современных информационных технологий. В целях настоящего исследования отношения, попадающие в сферу информационного права, будут разграничены на два магистральных направления – во-первых, отношения по передаче информации, и, во-вторых, отношения, связанные с созданием и использованием информации. Критерием для подобного разграничения, по сути, стало содержание информации – для первой разновидности отношений оно не имеет ровным счетом никакого значения, а для второй – является значимым.
1) Отношения по передаче информации
Под передачей информации понимается физический процесс пространственного переноса информации техническими средствами от источника информации к ее приемнику. Информация переносится посредством сообщений: источник информации посылает сообщение, которое кодируется в одиночных или нескольких следующих друг за другом сигналах; этот сигнал (сигналы) передается по каналу связи; в приемнике информации появляется принимаемый сигнал (сигналы), который декодируется и становится принимаемым сообщением.
Таким образом, сообщение в техническом смысле – объект передачи в любой системе передачи информации, причем для передачи информации важно вовсе не содержание (смысл) передаваемой информации, а количественная ее сторона и связанные с ней характеристики: объем передаваемой информации, свойства источников информации, пропускная способность каналов связи, возможность кодирования и декодирования сообщений, обеспечивающих максимально допустимую скорость передачи этих сообщений и т.д.
В юридическом смысле сообщение не может быть отнесено к разновидностям информации, поскольку по своей сути является лишь формой передачи информации, которая сама по себе не имеет экономической ценности. Вследствие сказанного можно с полной уверенностью говорить о том, что сообщение (как форма передачи информации) не может рассматриваться в качестве самостоятельного объекта гражданских прав и не допускает возникновение в отношении него имущественных прав.
Изложенное позволяет сообщение далее в настоящей работе не рассматривать.
2) Отношения, связанные с созданием и использованием информации
Создание, сбор, хранение, распространение, обработка информации предполагает осуществление соответствующей деятельности, нацеленной на создание и (или) использование информации[10]. В рамках такой целенаправленной деятельности значимостью обладает уже не количественная, а качественная (содержательная) сторона информации, способствующая решению тех или иных насущных задач. При этом информационное законодательство устанавливает соответствующие правила осуществления этой деятельности, подавляющее большинство которых являются предписаниями публично-правового характера и носят императивный характер.
По создании информации в отношении нее возникает целый конгломерат прав. Говоря о них, обычно упоминают право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию законным способом, свободу массовой информации и запрет цензуры и проч., то есть речь как правило идет о правах в контексте неотчуждаемых конституционных/конвенционных прав и свобод либо личных неимущественных правах субъекта информации.
Имущественные права на информацию, являющиеся субъективными гражданскими правами, появляются не автоматически с момента создания информации, а возникают при определенных условиях, основным из которых, как указывалось выше, является наличие экономической значимости (имущественной ценности) соответствующей информации.
Вследствие сказанного вполне допустимы ситуации, когда обладатель прав на информацию вовсе не является обладателем имущественных прав на эту информацию. Если же ему принадлежит именно имущественное право, то он вправе осуществлять составляющие это право правомочия: (1) обладания абсолютным правом на информацию; (2) использования информации; (3) распоряжения абсолютным правом на информацию.
Примечательно, что обладателем имущественных прав на информацию может стать как субъект самой информации, так и создатель информации. Но для того, чтобы установить возможность возникновения у лица рассматриваемых субъективных гражданских прав, нужно четко разделять сведения и данные, о чем говорилось выше. На мой взгляд, для проведения такого разграничения следует трактовать:
– сведения как информацию, относящуюся к конкретному субъекту, объекту, факту, случаю (обладателем прав на эту информацию как правило является сам субъект информации);
– данные как совокупность информации, объединенную и упорядоченную по какому-либо признаку, нескольким признакам или критериям (обладателем прав на эту разновидность информации по общему правилу становится создатель этой информации).
3.4.2. Сведения
В свое время при разработке ГК под информацией понимались, по сути, лишь такие разновидности сведений как служебная и коммерческая тайна – это нашло отражение в ст. 139 (утратившей силу в 2008 г. с вступлением части, посвященной интеллектуальной собственности). В этой статье ГК не раскрывалось содержание сведений, составляющих указанные тайны, равно как не упоминались никакие другие тайны, кроме служебной и коммерческой.
Вместе с тем в ст. 139 ГК прямо назывался «общий признак, которым должна обладать охраняемая информация – «коммерческая ценность», т.е. способность быть объектом рыночного оборота»[11]. Причем коммерческая ценность обусловливалась наличием ряда других признаков – (1) неизвестностью содержания этих сведений третьим лицам, (2) отсутствием свободного доступа к этим сведениям, (3) обеспечением конфиденциальности этой информации. Иными словами, сведения признавались ценными, только при сохранении их содержания в неизвестности для всех других лиц.
Сказанное позволяет сделать следующий вывод: общедоступные и общеизвестные сведения о конкретном лице (объекте, факте, случае, обстоятельстве) сами по себе не обладают коммерческой ценностью, а, следовательно, недопустимо установление имущественных прав на такую информацию. И, таким образом, гражданин, размещая, например, в соцсетях информацию о своих предпочтениях и склонностях (например, о расположении к котикам, увлечении экстремальными видами спорта или экзотической кухней), не приобретает никаких имущественных прав на эту информацию. В то же время у субъекта этой информации есть бессрочные моральные (в терминологии российского права – личные неимущественные) права на такую информацию о себе, вследствие чего он обладает и известным правом требовать удаления недостоверной, распространяемой с нарушением закона или неактуальной (право на забвение) информации о себе.
Персональные данные можно рассматривать в двух аспектах: во-первых, как набор сведений, характеризующих одного конкретного человека (о чем идет речь в настоящем параграфе), и, во-вторых, как совокупность личной информации множества граждан (о чем будет говориться в следующем параграфе). Применительно к персональным данным в первом аспекте необходимо выделять прежде всего: (1) уникальные идентификаторы человека[12] (наподобие ФИО, номера паспорта, ИНН, СНИЛС и т.д.), которые, строго говоря, не являются тайной, и (2) конфиденциальные личные сведения об этом человеке (к которым сегодня принято относить сведения в финансовой сфере, о здоровье, о детях, о социальном страховании, а также геолокационные данные[13]) и которые, по всей видимости, следует относить к разновидностям тайн частной жизни.
Применительно к уникальным идентификаторам установление имущественного права допустимо только в отношении имени, что было обосновано мной ранее и в несколько другом аспекте, нежели здесь (см. параграф 3.2.2. настоящей статьи). Я исхожу из отсутствия оснований для признания имущественных прав на персональные идентификационные номера, которые присваиваются гражданам в государственных системах (для учета налогоплательщиков, обеспечения поддержки престарелых и нетрудоспособных и т.д.), – подобные номера необходимы для достижения в общественно-значимых (публичных) целей, и они не могут становится имуществом частных лиц.
Принципиально другой подход, по моему мнению, должен существовать в отношении всевозможных тайн частной жизни – личных, интимных, семейных тайн, включая упомянутые конфиденциальные личные сведения. Обладателем прав на эту информацию является сам субъект информации, и за ним следует признать не только обладание абсолютным правом на такую тайну, но и возможность самому ее использовать (к примеру, раскрывая в книге интимную тайну) или распорядиться правом на эту тайну (например, на основании договора предоставив СМИ возможность провести интервью-расследование с целью раскрытия семейной тайны)[14]. Надо заметить, что использование тайн частной жизни и распоряжение правами в отношении них требуют соблюдения как законодательных предписаний, так и норм морали и нравственности.
Аналогичным по своей сути должен быть подход к изображению гражданина (в виде фотографий, видеозаписей и проч.), представляющему собой разновидность информации о самом лице или его частной жизни. В отечественных публикациях право на изображение рассматривают нередко как составляющую права на внешность (внешний облик) человека, допуская установление в отношении них только личные неимущественные права, что на мой взгляд, неверно – право на изображение вполне пригодно к тому, чтобы быть имущественным, о чем я писала еще в 2014 г.[15]. Каждое физическое лицо является обладателем абсолютных прав на собственное изображение и вправе как само использовать свое изображение (например, размещая свои фотографии в Instagram), так и распоряжаться правом на свое изображение (в частности, предоставляя заинтересованным лицам право публикации своих фотографий в различных изданиях). Примечательно, что п. 1 ст. 152.1 ГК допускает использование изображения гражданина после его смерти супругом и детьми, а при их отсутствии – родителями.
В то же время нельзя признавать в качестве абсолютных прав, носящих имущественный характер, права на разнообразные профессиональные и служебные тайны (например, банковскую, аудиторскую, адвокатскую, врачебную и медицинскую, налоговую, журналистскую тайны, а также тайны страхования, завещания, нотариальных действий, исповеди и проч.). Установление режима тайны здесь обусловлено тем, что одному субъекту при осуществлении им профессиональной или служебной деятельности становятся известны конфиденциальные личные сведения конкретного субъекта. То есть первый субъект, действуя правомерно, получает доступ к конфиденциальной информации о втором субъекте, и с целью не допустить распространения этих сведений должен соблюдать ряд установленных законом требований. При этом первый субъект не становится правообладателем этих сведений – он вправе лишь использовать эту информацию при осуществлении своей профессиональной или служебной деятельности в соответствии с законодательными предписаниями.
Схожим по своей сути будет вывод относительно государственной тайны[16]: здесь обладателем прав на информацию является государство, а конкретное лицо получает легальный доступ к таким сведениям при осуществлении определенной деятельности. Как и в предыдущем случае, лицо, получившее доступ к подобной информации, не приобретает никаких имущественных прав на нее.
В завершение настоящего параграфа нужно упомянуть коммерческую тайну и секрет производства (ноу-хау), являющиеся общепризнанными разновидностями сведений, в отношении которых отечественное законодательство допускает возникновение имущественных прав. Упоминание их совместно связано с тем, что, по сути, речь идет об одних и тех же сведениях, которые соотносятся между собой как род и вид, а легальные определения которых почти идентичны[17], но которые при этом необоснованно получили в отечественном праве различное регулирование и разное наименование. Обладателем имущественных прав на такую информацию является ее создатель или лицо, к которому в полном объеме перешло (передано) имущественное право на такие сведения.
Секрет производства (ноу-хау) включен в число объектов интеллектуальной собственности (в ст. 1465 ГК определяется как сведения о научно-технических РИД и способах осуществления профессиональной деятельности) и предусматривает возникновение в отношении него исключительных прав (см. параграф 2.1.1. настоящей статьи). Примечательно, что личные неимущественные права, являющиеся своего рода визитной карточкой РИД, в отношении секрета производства не возникают, что в публикациях обычно объясняется недопустимостью установления авторства на информацию.
В свою очередь под понятие «информация, составляющая коммерческую тайну» подпадают любые сведения, в том числе и о РИД, и о способах осуществления профессиональной деятельности (ст. 3 Федерального закона «О коммерческой тайне», далее – Закон о коммерческой тайне). При этом ст. 6.1 Закона о коммерческой тайне прямо регламентирует имущественные права на информацию, составляющую коммерческую тайну: поименованные в этой статье правомочия могут быть разнесены по упоминавшимся выше правомочиям (1) обладания абсолютным правом на коммерческую тайну (п. 4, 5 ст. 6.1), (2) использования коммерческой тайны (п. 2 ст. 6.1) и (3) распоряжения правами на коммерческую тайну (п. 1, 3 ст. 6.1), составляющим анализируемое имущественное право.
Таким образом, на сегодняшний день к сведениям, которые допустимо относить к имуществу, признавая в отношении них возникновение абсолютных прав, носящих имущественный характер, нужно относить коммерческую тайну (включая секрет производства), тайны частной жизни и изображение гражданина. Имущественные права на эти разновидности сведений носят бессрочный характер, но прекращаются в момент, когда такие сведения становятся общеизвестными и (или) общедоступными.
3.4.3. Данные
Начать данный параграф целесообразно с рассмотрения вопроса о достаточности норм законодательства об интеллектуальной собственности, регулирующих базы данных (далее – БД), для охраны самих данных (информации).
В информатике под БД понимается совокупность данных, предназначенная для длительного хранения в особом, организованном виде, который определяется структурой (схемой) этой БД и правилами ее управления.
В отечественном законодательстве БД определена как совокупность самостоятельных материалов[18], систематизированных так, что они могут быть найдены и обработаны компьютером (п. 2 ст. 1260 ГК РФ). При этом авторско-правовой охране подлежит не содержание, а форма БД.
БД, как известно, отнесены к числу РИД (см. о них параграф 2.1.1. настоящей статьи) и соответственно могут стать объектами авторских и (или) смежных прав. Однако надо иметь в виду, что правовая охрана распространяется не на все без исключения БД: для того, чтобы БД получила правовую охрану как объект авторских или смежных прав, она должна соответствовать установленным законом критериям – в противном случае база не будет охраняться нормами об интеллектуальной собственности[19]. Иными словами, при несоответствии установленным законом критериям БД, оставаясь базой данных в техническом смысле, не является объектом интеллектуальной собственности.
БД может стать объектом авторских прав и получить правовую охрану в соответствии с положениями гл. 70 ГК «Авторское право», если она признается составным произведением – если при подборе и компоновке ее составляющих (то есть по сути при определении структуры БД) был реализован новаторский подход, использовались оригинальные творческие идеи, креативность (отсюда название – «креативная база данных»). В том случае, если БД компилировалась без творческих усилий (например, составление осуществлялось исключительно в алфавитном и хронологическом порядке), то такая БД не может быть причислена к составным произведениям и соответственно не является объектом авторского права. То есть гл. 70 ГК охраняет не содержание БД, а порядок подбора и компоновки ее составляющих (вследствие этого всякое иное лицо не может использовать тот же порядок при структурировании своей БД).
БД может стать объектом смежных прав и получить правовую охрану в соответствии с положениями гл. 71 ГК «Права, смежные с авторскими», если будет признано, что она является результатом существенных финансовых, материальных, организационных или иных вложений (инвестиций) изготовителя базы в ее создание (отсюда название – «инвестиционная база данных»). Инвестиционной может быть признана всякая БД, которая содержит не менее 10 000 «самостоятельных информационных элементов (материалов)» (п. 1 ст. 1334 ГК), причем абсолютно не имеет значения, какие данные в нее включены – это могут быть цифры, факты, изображения и проч. Важно заметить, что нормами гл. 71 ГК охраняется не содержание, а по сути целостность БД с тем, чтобы защитить инвестиции, вложенные в ее создание (никакое лицо не имеет право без согласия правообладателя извлекать из БД материалы и осуществлять их последующее использование в любой форме и любым способом).
В рамках данного параграфа не предполагалось подробно разбирать вопрос больших данных (Big Data) – их исследованию я планирую посвятить самостоятельную работу – но некоторые их аспекты нужно затронуть.
В настоящее время к основным источникам больших данных относят:
– интернет вещей (англ. Internet of Things, IoT, включающий в свой состав и промышленный интернет вещей (Industrial Internet of Things, IIoT)), который «поставляет» информацию со всевозможных датчиков, котроллеров, приборов учета потребления, устройств аудио- и видеорегистрации, измерительных комплексов и проч.;
– социальные медиа (англ. social media), под которыми понимаются разнообразные способы коммуникации, позволяющие людям обмениваться информацией и основанные на компьютерных технологиях: социальные сети, виртуальные миры, специализированные форумы, профессиональные соцсети, блоги, фотохостинги, сайты отзывов, сайты знакомств и проч. Информация, потоком поступающая из этих источников, составляет так называемый пользовательский контент (англ. user-generated content): посты, комментарии, лайки, оценки, фото, аудио- и видеозаписи, отзывы и проч.;
– ретейл (англ. retail) или розничную торговлю, являющуюся источником информации даже если товар приобретался офлайн: покупатель может оставить цифровой след, например, оплачивая его кредитной картой. Информация, накапливаемая ретейлом, – это огромные объемы данных о совершенных транзакциях, сведения из товарных чеков, из дисконтных карт и карт лояльности покупателей, из RFID-меток и проч.
Надо специально обратить внимание на следующее обстоятельство: недопустимо установление имущественных прав на большие данные вообще – имущественное право лица может возникать только в отношении определенной (накопленной и обработанной) совокупности данных. И здесь вполне уместно вспомнить схожее правило о том, что право собственности не допускает установления на родовые вещи вообще – для этого требуется фактическое обособление (отграничение) родовой вещи от аналогичных вещей (см. об этом параграф 1 настоящей статьи).
Наибольшая коммерческая ценность из перечисленных выше разновидностей данных сегодня признается за пользовательским контентом в совокупности с персональными данными.
Упомянутый пользовательский контент образуется из: (1) общедоступных и общеизвестных сведений, в отношении которых у субъектов этих сведений возникают личные неимущественные права (о чем говорилось в предыдущем параграфе), и (2) объектов интеллектуальной собственности: в частности, блоги (англ. blog, от web log – интернет-журнал событий, онлайн-дневник) представляют собой произведения, охраняемые авторским правом. Всякое использование этих объектов требует согласия субъектов информации (для первого случая) и правообладателя произведения (для второго случая). Поскольку использование интеллектуальной собственности, создаваемой в качестве пользовательского контента, предполагает применение норм законодательства об интеллектуальных правах, оно не представляет интереса в целях настоящей работы и не будет здесь рассматриваться.
Другое дело – общедоступные и общеизвестные сведения о множестве лиц, которые могут быть накоплены заинтересованным лицом, а затем упорядочены по каким-либо критериям/признакам. Использование созданной (накопленной и обработанной) совокупности данных может осуществляться с согласия (иногда говорят об уведомлении) самих субъектов информации – в отсутствие такого согласия использование будет нелегальным. За создателем подобной информации, думается, вполне допустимо признавать имущественное право, включающее правомочие обладания абсолютным правом на созданную им совокупность данных, правом ее использования и распоряжения правом на нее (в рамках полученного согласия субъектов информации). Но скорее всего это будет не смежное право на БД, а иное абсолютное право, носящее имущественный характер: это обусловлено тем, что сами данные будут браться разными лицами из одних и тех же источников, поэтому вполне допустимо совпадение большей части изначальных данных.
Обладателем имущественных прав на упомянутые в предыдущем параграфе имя и конфиденциальную информацию является соответствующий субъект – носитель имени или субъект информации. Вследствие этого весьма сомнительной видится допустимость установления имущественных прав на совокупность таких данных в отношении множества субъектов.
Применительно к персональным идентификационным номерам, предназначенным для достижения общественно-значимых (публичных) целей, о которых шла речь в предыдущем параграфе, могут быть высказаны следующие соображения. Объединение этих данных может быть обусловлено опять-таки решением публичной задачи, что исключает возможность признания на них имущественных прав со стороны частного лица. Например, разрабатываемый сейчас цифровой профиль гражданина, который включает уникальные идентификаторы гражданина (упоминавшиеся ФИО, номер паспорта, ИНН, СНИЛС) и другие сведения об этом гражданине из различных государственных систем, по замыслу его разработчиков предназначен для упрощения получения гражданами различного рода государственных и коммерческих услуг, то есть для решения общественно-полезных (публичных) задач. Коммерческое использование таких данных может осуществляться только на основании прямо выраженного согласия каждого из субъектов информации; иной подход вступает в противоречие с гарантированной Конституцией РФ и Конвенций о правах человека неприкосновенностью частной жизни.
Совершенно другой становится ситуация, когда общедоступные и общеизвестные сведения и (или) персональные данные множества субъектов обезличиваются, – такие данные, отрываясь от субъектов информации, «очищаются» и от субъективных прав на них. Вследствие этого, имея коммерческую ценность, совокупность обезличенных данных вполне способна стать объектом имущественных прав. Обладателем имущественных прав на совокупность обезличенных данных становится субъект, сформировавший ее: обладая этими правам, он вправе по своему усмотрению использовать эти данные (например, в целях маркетинга), равно как и распорядиться правом на эти данные.