знаешь что отличает человека любящего бабочка на апельсиновой
Знаешь что отличает человека любящего бабочка на апельсиновой
Люби… Каждое утро, открывая глаза, наполняй себя любовью. Люби и ни о чем не спрашивай, ничего не бойся. Люби своего Человека- пусть он часто бывает вредный и злой, но ты ведь знаешь, что он самый родной для тебя. Люби своё дитя, только за одну его улыбку, и благодари Бога, что он послал тебе этого ангелочка. Люби своих родителей, не обижайся на них за то, что они учат тебя, словно маленькую, они просто беспокоятся за тебя. Люби своих друзей- ты их выбрала однажды и они у тебя самые лучшие, весёлые и верные. А если ты сейчас одна… люби ещё сильнее! Люби того, кто уже идёт к тебе, устав, как и ты от одиночества. Люби этот мир, ведь он готов подарить тебе всё, что ты пожелаешь, если будешь в это свято верить! Отдавай свою любовь смело и искренне- чем больше ты отдашь, тем больше её у тебя будет. Люби себя, просто потому, что ты есть, живёшь и дышишь. И помни- для кого-то ты очень ценный подарок. А для кого-то целая Вселенная…
Масштабы катастрофы
Это неправда, что мужчины не умеют любить! Нет, не те мальчики, которые в любовь только поигрывают, потому что до чувств высоких не доросли ещё. Настоящие умеют, самозабвенно и даже жертвенно. И любовь их мощная, чувственная и искренняя, ибо идёт из самой глубины их удивительно нежного и могучего сердца. И хотя влюбляются они гораздо реже, но зато если любят, то так, что аж до хруста костей, до вздувшихся вен, до львиного рёва. Ничто не сравнится с заботой сильного, влюблённого мужчины, которая…
… показать весь текст …
Вот вы все про душу кричите.
Вот вы все про душу кричите- она, мол, главная в человеке. А сами на жопы только смотрите. Нравятся классные попки? Ничего в этом нет криминального вообще. Мне тоже нравятся кубики у парней на прессе. Но я так и говорю- люблю красивых людей, но умных и интересных при этом- не лукавлю и не лицемерю. Вы то тогда что пыжитесь? Внешность вам не важна? Душа нужна? Но если девушка личиком и фигуркой под ваши стандарты не подходит, вы не будете даже в её душу заглядывать. Это замечательно, когда челове…
… показать весь текст …
Мы никогда не забудем тех, кого недолюбили. С кем не срослось, не вышло, не сбылось, хотя и очень хотелось. Мы всегда будем помнить и сожалеть о том, что обнимали не слишком крепко, целовали редко и слишком мало отдавали. Нам всегда будет до боли обидно, что не выслушали, не удержали, не побежали вслед. Мы не простим себе несказанных слов благодарности, прощения, готовых слететь с губ, но так и оставшихся в глубине нашего сердца. Мы всегда будем скучать по тем, кто оставил глубокий и яркий след в нашей жизни, но так и не стал нашей судьбой…
Иногда препятствия, которые вырастают между двумя людьми, только усиливают их стремление быть вместе. Ведь для поистине родных душ не существует преград и расстояний. Ни километры, ни ссоры, ни различие характеров не могут помешать любящим сердцам биться в унисон. Нет такой силы, которая была бы способна заставить перестать скучать, любить и сгорать от желания друг по другу. Любовь не понимает слово « нельзя». Словно вода, проникает она сквозь любую преграду, готовая смести все на своём пути, лишь бы получить то, к чему она стремится. А слово « опасно» для неё зачастую лишь стимул к действиям, решительным, сумасшедшим, но таким прекрасным. И если два человека действительно хотят быть рядом, никто и ничто не сможет им этого запретить.
Если ты такой сильный, почему ты заставляешь её плакать? Чем вызвано твоё желание показать, кто здесь главный? Ты думаешь, она будет больше тебя любить и уважать, выслушав очередную порцию твоих упреков? Скорее всего, она просто замкнется в себе. Уйдёт в какой- то свой придуманный мир, в котором всё хорошо, правильно, где принцы борются за своих принцесс с драконами, а не сами становятся чудовищами. И знаешь, нет ничего хуже женщины, которая вроде и рядом с тобой, но уже невозможно далеко. Которая не реагирует не только на твою критику, но на тебя вообще. Ее одинаково не трогают ни твои поперёки, ни твои ласки. Женщину, которая ушла от тебя, хлопнув дверью, ещё можно вернуть. Ту, которая закрыла от тебя свою душу, вернуть невозможно. Тебя радует, что она перестала плакать и обижаться? Не стоит ликовать. Очень скоро ты почувствуешь, каково это, жить с женщиной, которая тебя больше не любит.
Все пройдёт и будет все неважно,
Каждый шаг и каждый сердца стук,
Поворот ключа в замочной скважине-
Все сотрется, оборвавшись вдруг.
Все внезапно кончится однажды,
И часы не издадут своё тик-так,
Кто-то скомкает наш мир бумажный,
В кучу полетят и гений, и дурак.
Даже Солнце в небе потускнеет,
Так устав для нас здесь всех гореть.
Мир заснёт, дыханье охладеет
И душа не сможет по тебе болеть.
Есть такие люди, для которых нам мало одной жизни, чтобы выразить всю свою любовь к ним, чтобы высказать всё то, что имеем на сердце, что хотим отдать им. И мир слишком мал, чтобы вместить всю бескрайнюю нежность и силу наших чувств. Есть люди, за которыми мы готовы пойти в любой из следующих судеб. Есть руки, которые мы никогда не отпустим и глаза, в которых мы готовы тонуть бесконечно…
Пойми, ему просто льстит твoя любовь. Такая безграничная и самоотверженная. Ничего не требующая взамен. Она его возвышает. Питает своей силой и энергией. Он к ней привык и каждый раз возвращается за ней. И не жди, что он подарит тебе хoть каплю своей души. Он рядом с тобой не для этого. Как изголодавшийся зверь, бежит он к тебе за новой порцией твоей плоти. Его холод тянется к твоему теплу. Его мрак стремится к твоему свету. Он будет возвращаться к тебе до тех пор, пока не опустошит тебя. Беги от него. Иначе погибнешь. Он выжмет тебя до последней капли и скроется, даже не оглянувшись. Не oтдавай себя тому, кто не способен оценить такой жертвы.
Иди ко мне…
Такие простые три слова, а сколько в них живого, тёплого чувства.
Эти слова мы говорим только самым родным и близким людям, когда хотим заключить их в объятия и успокоить.
И так нуждаемся в них сами в минуты отчаяния, когда кажется, что земля уходит из-под ног. А стоит их услышать, как все вокруг обретает прежние формы и краски.
Иди ко мне… Говорим мы, когда душа наша так сильно соскучилась по другой душе. Когда так не хватает тепла и ласки, когда зябко от одиночества даже в самую сильную жару, мы так ждём эти волшебные три слова от самого дорого человека.
Иди ко мне…
«Монологи о Нас…» 2018
Мужики истерики не любят. У каждого нормального мужика на истерику аллергия- известный факт. Но только интересная закономерность наблюдается. Одним всегда девушки хорошие попадаются, даже покладистые, а другим всё больше на истеричек несдержанных везёт. А секрет прост, как пять копеек: одна и та же женщина с определённым мужиком истеричкой делается, тогда как с другим будет паинькой, которая на него сверху- вниз смотрит и глазками так хлоп- хлоп покорно. Любая женщина к истерики склонна, чего уж…
… показать весь текст …
Полный градус кипения
Я думаю о тебе.
На сайте,у человека есть частичные вырванные фразы,под его именем, #975353 но я ставлю оригинал,и настоящего автора.
думаю о тебе… Думаю чаще, чем следовало бы… Ты вообще не выходишь из моей головы! Едва проснувшись, проверяю почту в надежде получить сообщение, любое, от Тебя… Я думаю о тебе. Весь день… Что бы я ни делала, куда бы я ни шла, ты всегда со мной… Знаешь, так забавно… Примеряя новое платье в магазине, я спрашиваю себя, понравится ли оно тебе? И представляю, как ты им любуешься … Правда глупо? Я буквально таскаю тебя повсюду с собой… На улице, в кинотеатре, в аэропорту чужого города… А иногда я смотрю на свое отражение в зеркале и так больно становится от того, что ты не видишь, какая я бываю красивая… Для тебя… Иногда я задаю себе вопросы: чувствуешь ли ты, как я скучаю по тебе? Сжимается ли твое сердце хоть на секунду, когда ты слышишь мое имя? Вспоминаешь ли ты меня, хоть иногда? Я думаю о тебе…
Есть такие люди- однолюбы… Это ни хорошо и ни плохо, это просто так. Изо всех сил вы пытаетесь согреть такому человеку сердце. Вы дышите на него в надежде, что ваша любовь растопит корку льда, которой, как вы полагаете, оно покрыто. Тщетно! Нет сердца у этого человека. Оно у него когда-то было… И очень горячее! Но он его однажды кому- то с радостью подарил. А этот кто-то его забрал и ушел… А вы стараетесь, бьетесь в навсегда закрытые двери его души… И злитесь! О, как вы злитесь на него за то, чт…
… показать весь текст …
Вот так отдаёшь себя весь год … Даришь, ничего не требуя взамен. Друзьям, родным, любимым. Берите, милые, пользуйтесь, я же так вас люблю! И они пользуются, конечно. Что ж не брать, когда дают? И ты вроде бы счастлива, что им хорошо… Только вот почему-то какая- то опустошенность на душе к концу года. И подходишь ты к новогодним праздникам совершенно выпотрошенной. И радоваться бы надо, а как-то нечем. Что-то там внутри такое сломалось у тебя, ответственное за радость и веселье, от частого использования, видимо. И ты смотришь на всю эту праздничную суматоху и чувствуешь себя совсем лишней, какой- то неуместной, что ли. И безумно одинокой…
Не стоит идеализировать любовь. Совершенных людей не бывает и любимый человек- это не ангел с шуршащими белыми крыльями за спиной. Нет на Земле никаких ангелов и твой любимый — просто человек. И нужно смириться с тем, что иногда он будет тебя обижать. На том простом основании, что он живой. Иногда у него может быть ужасное настроение, плохое самочувствие и трудности на работе из- за которых он просто не в состоянии будет одаривать тебя лаской и купать в своей нежности. Он может накричать, будучи…
… показать весь текст …
Бабочка
Она любила все хрупкое и неуловимое, как бабочка. Она сама ему напоминала красивого мотылька, дерзко летящего на свет. Никто не знал, как завладеть ее сердцем. Одни давили на неё и ломали крылья, другие так громко кричали о своей любви, что она пугалась и старалась как можно скорее улететь от них. А он просто давал ей то, что она больше всего любит, ничего не обещая и не пытаясь ее поймать. Рядом с ним она чувствовала себя бабочкой, уютно устроившейся на апельсиновой кожуре и попивающей в безопасности сладкий нектар, оставшийся ровно в таком количестве, чтобы полностью насытить её. Она понимала любовь как свободу. Свободу иметь возможность улететь в любой момент, но с радостью выбрать — остаться…
Знаешь что отличает человека любящего бабочка на апельсиновой
Порой нам катастрофически не хватает внимания любимого человека. Его молчание кажется оглушительным, а тишина вокруг звенящей. Нашим глазам больно от того, что они не видят любимого лица. Мы ненавидим телефон, который передаёт нам сообщения от кого угодно, но только не от него. Нас раздражают все эти вообще- то хорошие, но такие чужие люди вокруг. Мы не можем читать книги и смотреть фильмы- слишком блеклыми кажутся нам их герои. Мы ощущаем себя такими одинокими, потерянными и ненужными! От того только, что молчит всего один человек, все для нас теряет значение, тускнеет и меркнет. Замирает. И даже время останавливает свой бег… Не молчите! Если вам дорог человек, поговорите с ним…
Никогда и никому не показывай свою боль!
Никогда и никому не показывай свою боль! В лучшем случае, надают кучу ненужных, бесполезных, дурацких советов и инструкций о том, как надо с ней справляться, свысока измерив тебя холодным равнодушным взглядом. В худшем- ещё и ударят, посмеявшись плюнут прямо в открытые раны! Помни- большинству нет дела до чужих переживаний, поэтому выпрями спинку, втяни слезы и улыбнись всем самой очаровательной улыбкой! И пусть они завидуют твоему « счастью»! Закрой свою боль в сердце и неси её гордо, ведь раз Бог дал, значит знал, что выдержишь!
Нам почему-то совсем не интересно с тем, с кем легко, уверенно и спокойно. Мы, как мятежные белые паруса, ищем бури и скучаем в тихой воде. Не желаем мы пусть здоровой, но такой пресной пищи. Нам подавай остренькое, с перчинкой. Безжалостно отталкивая от себя того, кто готов исполнять все наши желания, мы стремимся в руки, которые держат плеть. Иногда накатывает, конечно, и хочется стабильности, чтобы всё как у людей, без надрывов и с определенным количеством сахара в чае. Но отпускает быстро. Ибо тоскливо, муторно и однообразно. А нам гореть хочется. И мы отряхиваем ваниль с серых одежд и надеваем что-нибудь яркое. Чтобы снова в омут с головой. Пусть по- дурацки, с истериками и слезами, но зато с эмоциями, от которых кровь бежит по венам со скоростью света и жить хочется. Падаем на колени, чтобы вознестись в небо.
Какими бы разными мы ни были, но в глубине души мы все хотим одного и того же: просто любить и быть любимыми. Мы хотим любви и не просто любви, а любви взаимной. Так мало вроде бы надо человеку для счастья. И так бесконечно много. Отчего- то эта взаимность такая редкая птица на планете Земля. Разве мы требуем невозможного? Черт возьми, дайте каждому по человеку, который будет его любить! Своему родному человечку! Отчего нас так перетасовали, поразбросали по белому свету? Зачем заставляют нас про…
… показать весь текст …
Мужская нежность
Мужская нежность, она другая. Это вам не сюси-пуси девичьи. Вот он проходит мимо тебя, когда ты сидишь за столом, склонившись над какой-то работой, и как бы случайно целует в макушку. А потом ещё чай заварит и поставит рядом. Или ночью укрывает тебя одеялом, а ты не спишь, но не хочешь ему этого показывать, потому что чертовски приятно. Или на улице возьмет и подует тебе на озябшие пальцы, а потом перчатки наденет, молча. Вроде бы ничего особенного, но ты знаешь — человек этот тебя любит.
Свой путь
Каждый человек должен пройти свой собственный путь. И путь этот приходится проходить босым, натыкаясь голыми ступнями на острые камни, делая остановки, чтобы зализать, словно дикий зверь, свои раны. Каждому отмерено столько слез и страданий, сколько способно выдержать его сердце. Нельзя мешать человеку проходить его личный путь, он должен сам набить свои шишки, и сам же исправить все свои промахи, сделать выводы, покаяться, отпустить обиды, рассыпаться на тысячу осколочков и снова себя собрать — отточить мастерство. И тогда и только тогда он достигнет своих собственных звёзд.
«Бабочка на апельсиновой дольке»
Ты словно зашла в клетку к дикому зверю
А что ты хотела? Ты сама его выбрала, этого сильного и свирепого льва… Тебе ведь не нужны все эти домашние зверушки, которые способны лишь на то, чтобы преданно заглядывать в твои глаза и покорно ждать твоей милости. Тебе нужен он. Гордый, неукротимый и смелый. Тот, в чьих глазах отражается спокойная и непоколебимая уверенность. Тот, который читает твои мысли и желания. Тот, кто любит в тебе не тихую, скромную девочку, а необузданную и дикую женщину. Истинную. Тот, перед кем ты не сможешь ни сфальшивить, ни сыграть. Ты выбрала зверя, так не жалуйся на те раны, которые он иногда наносит твоему сердцу. С ним сложно. Иногда очень больно. Но только он может дать тебе такую любовь, о которой ты всегда мечтала. Люби его. Смягчай своей нежностью, усмиряй лаской и терпением. Будь сильной, не жалуйся. Ведь он тоже однажды выбрал именно тебя…
Пожалуйста, не делайте больно своим любимым! Даже если очень сердитесь! Даже если наказать за что-то решили! Не проверяйте на прочность их любящие сердца! Они ведь такие хрупкие и нежные… Поймите, человек создание смертное! Цените каждый миг, который проводите рядом! Пусть даже и ссора, вы и о ней потом с тоской вспоминать будете! Как мирились после, как любили друг друга до одури. И всегда, слышите, всегда отвечайте на звонок или сообщение! Ведь любое может стать последним! Берегите того, кто так доверчиво вручил вам свою душу! Вы теперь за нее в ответе!
Вы когда-нибудь любили до слёз? До боли в невидимом месте в груди, которое ещё часто зовут душой? Вы любили так, что земля из- под ног уплывала, а воздуха не хватало, потому что ЕГО не было рядом? Вы любили так сильно, что себя теряли и даже в отражении зеркал всегда видели только ЕГО? Вы с ума сходили от счастья, когда хватало одного лишь его « привет», чтобы день ваш осветился миллионами ярких лучей? А от ревности разлетались на тысячу осколков? Переживали ли ЕГО боль сильнее своей? Всё бросить хотели, готовы ли были от всего отказаться, жизнь целую обменять на миг один, чтобы с ним увидеться, коснуться губами губ его? Если нет… то вы никогда не любили.
Сначала человек очень боится тебя потерять.
Сначала человек очень боится тебя потерять. Он извиняется за каждую даже случайно нанесённую тебе маленькую обиду. Он старается сделать так, чтобы его присутствие в твоей жизни доставляло тебе радость, он рисует улыбку на твоём лице. А потом… Потом ты перестаёшь считать уколы в своём сердце, которое постепенно превращается в одну сплошную кровавую рану от тех царапин, которые наносит он тебе своими безжалостными словами, поступками и просто равнодушием. Ему уже совсем не страшно тебя отпустить,…
… показать весь текст …
Всегда поражалась тем, кого ещё называют «влюбчивые люди»… Есть такие «открытые и добрые» натуры, которые, едва закончив одни отношения, тут же с головой ныряют в другие. Что движет этими людьми, которые любого встречного и поперечного готовы назвать любимым и единственным- для меня загадка. И уж очень смахивает на душевную распущенность и я бы даже сказала духовное бл@дство. «Я люблю тебя» — вылетает из уст подобных товарищей также легко, как «Привет, рад тебя видеть». Не осуждаю, конечно. Грус…
… показать весь текст …
Когда меня кто-то пытается зацепить, оскорбить, обидеть, я думаю о том, что каждый человек — это зеркало, только бывает мутное или вообще кривое. Когда зеркало чистое, хорошо освещено и выполнено безупречно, оно делает нас красивыми. И наоборот, кривое, затемнённое лишь уродует наши черты, выставляя несуществующие недостатки напоказ. Поэтому, когда совершенно незнакомые люди зачем-то пытаются указать мне на несуществующие недостатки моего характера, а согласитесь, незнакомцы априори не могут наш…
… показать весь текст …
Все мы не ангелы. И идеальных среди нас тоже не встречается- у каждого свои особенности и заморочки. Нельзя соприкасаться с живым человеком и ни разу не «порезаться» об его « острые углы»… Все люди делают больно. И те, что любят делают. Вольно или невольно. Они вообще чаще всего, потому что к их царапинам и укусам мы особенно восприимчивы. И не бывает в отношениях, как в детской сказке. И не ваниль одна на нас с небес сыплется. Другое дело, что такие ранения не должны иметь постоянный характер и превышать определённый болевой порог. Иначе ни одна любовь не выдержит. Но если двое умеют услышать друг друга, понять и принять все теневые стороны партнёра, уметь просить прощения и принимать его, то всё у них будет… нет, не идеально конечно, но хорошо уж точно!
Люди, которые пришли в мою жизнь и принесли с собой свет, как я по вам скучаю! Я хорошо помню каждого из вас. Поистине, сердце безразмерно, ведь для каждого есть там место. Даже для тех, кто по каким- то причинам не остался в моей судьбе, не смог или не захотел. Кто-то задержался в моей жизни надолго, а кто-то был лишь попутчиком до ближайшей станции. О ком- то я вспоминаю с улыбкой, а кто-то заставляет горькую слезу скатиться по щеке. Кто-то ушёл, аккуратно прикрыв за собой дверь, а кто-то оста…
… показать весь текст …
Холодает- на улице осень… Вы ведите себя теплее… И дурацкую гордость отбросив… Нежность вы повяжите на шею… Пусть морозно уже и прохлада… Тонкой струйкой окутала воздух… Позвоните тому, кому надо… Напишите, пока не поздно… Добрым словом и ласковым взглядом… Вы согрейте озябшие руки… Обнимите того, кого надо… Леденеют сердца от разлуки…
Настоящих чувств
Очень хочется пожелать каждому из вас настоящих людей и настоящих чувств.
В мире так много красивой лжи, зла, прикрытого под изящной маской добра, похоти под вуалью добродетели, что порой так трудно отличить одно от другого.
Слушайте сердце, не игнорируйте его тихого шёпота и немого крика.
Идите только за теми, к кому оно тянется.
И ни за что, слышите, ни за что не отдавайте его тому, кто не считает вас уникальной единственной драгоценностью в этом мире, кто легко может найти вам замену.
Живите для тех, кто живет только для вас, и умирайте за тех, у кого жизни без вас нет. Совсем.
Бабочка на апельсиновой дольке
Посоветуйте книгу друзьям! Друзьям – скидка 10%, вам – рубли
© Алина Ермолаева, 2020
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
СВОЙ ПУТЬ
Каждый человек должен пройти свой собственный путь. И путь этот приходится проходить босым, натыкаясь голыми ступнями на острые камни, делая остановки, чтобы зализать, словно дикий зверь, свои раны. Каждому отмерено столько слез и страданий, сколько способно выдержать его сердце. Нельзя мешать человеку проходить его личный путь, он должен сам набить свои шишки и сам же исправить все свои ошибки, сделать выводы, покаяться, отпустить обиды, рассыпаться на тысячу осколков и снова себя собрать – отточить мастерство. И тогда, и только тогда, он достигнет своих собственных звёзд.
Глава 1
НАДЕЖДА
«Я помню, как выбирала своих родителей. Мне очень понравился мой отец – красивый, любящий, заботливый. Мои родители стояли передо мной, оба обнаженные, в какой-то деревенской бане. Но, Боже мой, как это было прекрасно, потому что в каждом их касании друг друга было море нежности. Моя будущая мама, скорее принимала любовь своего человека, а он готов был ее отдать безмерно.
Впрочем, это было не столь важным для меня. Немедленно мне захотелось остаться с этой юной и любящей парочкой, стать их ребенком, чтобы полностью окунуться в эту любовь. Когда я однажды описала это место маме, она удивилась, потому что я там никогда не была. Но я-то все «видела» и запомнила.
У меня вообще очень цепкая память. Я помню всё. Хорошее, что получила я от людей и жизни, но также и плохое. Я помню каждый свой промах и каждую победу. Помню даже свои первые шаги по земле. Закрываю глаза и вижу две сильные руки, мамину и папину, поддерживающие меня и не дающие упасть. Помню ощущения этих первых шагов – это как полет. Я помню каждый свой поцелуй и каждый восторг любви. Но я не могу забыть ни одной слезы, пролитой из моих глаз по чьей-то вине и по своей собственной глупости. Я не обижаюсь. Я просто помню. Помню глаза, которые смотрели на меня по-доброму, но никогда не забуду тех глаз, в которых читались зависть и ненависть. Мои воспоминания разные, как оттенки картины или нюансы аромата дорогих духов, запертых в необычном по форме флаконе. И все они мной прочувствованы, а потому безмерно для меня дороги. Ведь они и есть моя жизнь».
Она поставила точку и, сохранив файл, закрыла ноутбук. Солнечный свет пробивался сквозь неплотно задернутые занавески. Она сладко потянулась в постели, испытывая удовольствие от ощущения свежести и красоты своего стройного тела. Быстро встав с кровати, она распахнула шторы и широко улыбнулась новому дню. Ее сердце билось ровно в груди. Она никого не любила, никому не принадлежала и была совершенно счастлива.
Родители дали ей имя Надежда в честь папиной матери, которую она никогда не видела, потому что та умерла еще до ее рождения. Надя никогда не любила своего имени. Оно казалось ей каким-то тяжелым, словно груз, который тебе навязали и от которого ты никак не можешь избавиться. Она не любила надеяться, очень рано осознав, что всякая надежда – зло, ибо шансы на то, что она не разобьется вдребезги, очень невелики, и всякий раз, когда очередная надежда рассыпается с громким треском прямо перед твоими глазами, ты испытываешь невероятную боль.
Так, например, Надя в возрасте семи лет очень надеялась на то, что мама родит ей сестренку, о которой она так давно мечтала и с которой вела у себя в голове длинные диалоги. Мама ходила с таким огромным животом, и Надя была уверена в том, что очень скоро она сможет разговаривать с сестрой по-настоящему. Она надеялась и ждала. Приложив ухо к животу, прислушивалась, как бьется сердечко ребенка в мамином чреве, и думала о том, что вскоре сможет нянчить маленького, катать его в красивой коляске, петь крохе колыбельные.
Увы, надежда на это рухнула в одночасье, когда из больницы маму выписали одну, очень грустную и совсем на себя непохожую.
– А где же ребеночек? – с удивлением спросила Надя родителей.
Но они отводили от нее свои потухшие глаза.
– Вы ее куда-то спрятали?
Надежда не хотела покидать ее маленького наивного сердца.
– Где она? Мама, где моя сестренка? Ты что, забыла ее в больнице?
Надежда все острее цеплялась за девочку, но жуткая правда уже висела в воздухе, готовясь со всей силы ее разбить.
Родители продолжали молчать. Папа отвел маму в спальню, и та, рухнув на кровать, зарыдала. Надя никогда не слышала и не видела, чтобы мама плакала. У них была дружная и любящая семья, в которой царили мир и понимание. Кроме того, она никогда не видела свою мать поверженной, сломленной, а потому истерика мамы привела девочку в шок.
Отец мягко взял дочку за руку, вывел из спальни и, прикрыв осторожно дверь, за которой продолжался мамин плач, притянул к себе. Он гладил ее светлые, льняные волосы и молчал. Пришел черед плакать Наде, потому что ее большая надежда иметь родную сестренку, для которой все вместе они уже придумали имя – Машенька, начала разлетаться на много мелких и очень острых осколков, каждый из которых попадал ей прямо в глаза.
– Не плачь, Надюшка, – сквозь слезы проговорил папа. – Будет у тебя другая сестренка. Пусть не сразу, года через два, но обязательно будет.
– А где же эта? Она умерла?
И Надя снова начала надеяться. Сначала она ждала новую сестренку, каждый день приглядываясь к маминому животу, и задавалась вопросом: «Не увеличился ли он в размерах?». Спросить маму о беременности девочка не решалась, она видела, как больно было матери справиться со своим горем. Из сильной, волевой, жизнерадостной женщины, она превратилась в какую-то тень с потухшими глазами. Уж как только папа ее ни радовал – и букеты цветов приносил, и водил их с Надей в кино и парки, дарил колечки и сережки – ничего не помогало. И теперь уже девочка надеялась не на сестру, а хотя бы на прежнюю веселую, живую маму, смотрящую не поверх ее головы, что очень пугало Надю, а прямо ей в глаза, как раньше, обнимающую и целующую ее перед сном, интересующуюся школьными делами дочки. Она ждала и всем сердцем верила в то, что однажды утром ее прежняя мама обязательно вернется, расцелует ее и папу, и все будет хорошо. Однако с каждым днем все становилось только хуже.
Врач прописал маме какие-то таблетки, от которых она делалась не просто грустной, но еще и сонной. Часто она ложилась прямо днем в кровать и засыпала крепким сном на долгие часы, до тех пор, пока с работы не возвращался папа и не начинал готовить им ужин.
Надя видела, что такая мама делает ее отца несчастным. Атмосфера в их когда-то счастливом доме становилась настолько тягостной, что Надя не спешила домой из школы. Очень долго она играла во дворе одна и мечтала о том, как хорошо было бы, если бы ее маленькая сестренка не умерла в роддоме.
Однажды девочка не выдержала и сказала в слезах отцу:
– Пап, давай от мамы уедем! Хоть на недельку! К тете Свете, папочка, милый, пожалуйста!
Тетя Света была отцу родной сестрой и жила в просторном доме в Подмосковье. Надя не раз слышала, как она предлагает ему по телефону приехать погостить, чтобы немного сменить обстановку. Но папа всегда отказывался.
Девочка смотрела на него полными слез глазами, снова надеясь на чудо.
Но отец очень серьезно посмотрел в ее небесные, такие же, как у мамы, глаза и ответил:
– Большая беда поистине родных людей только сближает. Они стремятся друг к другу сильнее, пытаясь помочь, утешить и утешиться в любимых объятиях. Они берегут друг друга, ещё крепче прижимая к сердцу, как хрупкую драгоценность, которую очень страшно потерять, дарят ещё больше любви, тепла и нежности. Чужих беда отталкивает. Она выуживает на поверхность все то, что раньше таилось внутри и не бросалось в глаза, а кто-то, возможно, на многое просто эти глаза закрывал. Теперь же ещё сильнее их режет безразличие, безучастие, холод. Легко быть рядом, когда все хорошо. А вот быть вместе в горе могут далеко не все. Пришла беда, не плачь, а смотри, кто вы друг другу. Родные становятся ближе. Чужие бегут. Разве мы можем оставить твою маму? Разве мы не родные ей люди?
– Конечно, родные, – согласилась Надя, и, стерев слезы ладошкой, попыталась улыбнуться отцу. Она очень сильно его любила и не хотела расстраивать, а потому молча пошла в свою комнату и села за уроки.
Уже будучи взрослой, она услышала от своей однокурсницы Лиды, с которой немного сблизилась за годы учебы в университете: «Синдром хорошей девочки» нужно сломать, иначе рано или поздно, он сломает тебя. Это даже не «синдром отличницы», это гораздо хуже. Неумение отказывать тем, кого любишь, постоянное стремление им помочь, абсолютно забивая на себя, на свои желания и потребности. «Сначала мои близкие, потом уже я». Знакомо? Им самый лучший кусок блюда, а тебе только то, что останется. Остаётся, к слову, всегда ничего или крошки, которые ты с грустью собираешь с тарелки, утешая себя тем, что главное – все сыты и получили удовольствие. Стоп, а твоё удовольствие где? Этого ты не знаешь, ведь на себя плюешь, вернее, убеждаешь себя в том, что тебе плевать. Потому что однажды внутри тебя происходит настоящее вселенское восстание. Ты вдруг ловишь себя на том, что не хочешь и даже не можешь угождать всем. Отдавать, заряжать позитивом, подавать всем руку и быть опорой тому, кто в реально трудную для тебя минуту, поморщившись, цедит сквозь зубы: «Ну, что ты ноешь, добавь позитива!» А хочется иногда ныть! Хочется, чтобы хоть раз в жизни пожалели, прижали к себе и не смеялись над твоей «ерундовой» проблемой, тем более, когда она вовсе и не ерундовая. Хочется, чтобы переживали за тебя точно так же, как ты вечно переживаешь за всех. Чтобы помогли, утешили, в конце концов. Просто однажды надоедает быть сильной и понимающей и хочется на ручки. Быть слабой, маленькой и беззащитной, любимой. Да, черт возьми, любимой до мозга костей, эгоистичной, взбалмошной, и не испытывающей за это никаких угрызений совести. И пусть, все, кто привык тобой пользоваться, недовольно шипят тебе в спину. Зато ты начинаешь жить для себя. Ты учишься…»
Но в детстве ее этому никто не учил.
Мама часто плакала. Однажды Надя не выдержала, подошла к ней и прокричала:
– Мама, почему ты все время грустная? Почему ты постоянно плачешь? Ты совсем меня перестала любить. Ты даже не замечаешь меня, никогда больше не целуешь. Ты плачешь по сестренке, хотя даже и не знала ее, а меня словно нет, словно это я умерла, а не она!
Мать перестала плакать на минуту и, посмотрев дочке в глаза, сказала:
– Знаешь, слёзы – это не вода. Слёзы – это море, которое вытекает по капле из самого сердца. Море любви, нежности, терпения, море прощения. И если человека никогда не утешать, отмахиваться от его проблем, игнорировать его чувства, то это море, однажды, полностью высохнет. Человек плакать перестанет. И любить тоже.
– Но разве мы с папой тебя не утешаем? – все громче кричала девочка. – Разве не хотим развеселить? А кто утешит меня? Ты думаешь, тебе одной плохо? А вот и нет! Папа очень страдает, только он сильный, а ты слабачка!
Мать лишь посмотрела на нее стеклянным взглядом, в котором не видно было жизни. Надя предпочла бы, чтобы ей влепили пощечину, только бы мама хоть как-то отреагировала на нее. Но та сидела в своем углу застывшая, словно статуя, и раскачивалась из стороны в сторону.
– Ненавижу тебя! – процедила девочка сквозь зубы и убежала в свою комнату.
Если бы она знала, что эти злые слова, которые она бросила от отчаяния в лицо своей матери, станут последними, она бы ни за что их не произнесла. Но она не знала, что на следующее утро ее мама выбросится из окна, а сама она наполовину осиротеет.
У любого человека в душе свой лимит. Лимит прощения, веры, надежды и мечты. И никто, даже, он сам, не знает, когда он может наступить, где и чему наступит предел. Это как болевой порог, у каждого он свой, и не понимаешь, что сможешь вынести, пока у тебя по-настоящему что-нибудь не заболит.
Со смертью мамы, Надя утратила последнюю надежду на любовь. Она просто перестала в нее верить.
Нельзя сказать, что с отцом она была несчастной, он, как мог, пытался компенсировать ей отсутствие матери – читал ей на ночь сказки, готовил, помогал с уроками. Но все же, как он ни старался, Наде катастрофически не хватало женской ласки, которую мужчина дать не в состоянии. Девочка очень сильно грустила по маме, по той самой, какой она была когда-то до смерти младенца. И в тоже время, она ее ненавидела, не понимая, как можно было покинуть навсегда своего живого и здорового ребенка.
«Если у меня когда-нибудь родится дочка, – говорила она своим куклам, – я ни за что ее не оставлю. Я буду всегда ее оберегать, заботиться и целовать».
Надя больше не надеялась на любовь, но все равно в ней отчаянно нуждалась.
Однако, жалея отца, она никогда не показывала своих слез, рассудив, что с него довольно и того, что он пережил. После смерти жены, которую он любил до безумия, этот молодой и привлекательный мужчина постарел на глазах лет на десять, сгорбился, а на висках у него отчетливо проступили седые волосы. Надя помнила, как на ее папу раньше заглядывались все мамины подруги, такой он был красавчик, и ее детское сердечко сжималось от боли и отчаяния, но она всегда улыбалась, чтобы хоть как-то подбодрить родного человека.
Таить в себе чувства и эмоции Надю никто не учил, она сама приобрела этот навык, как средство защиты своего сердца от жестокого к ней мира. Интуитивно девочка понимала, что просто не выживет, если не обретет способность казаться веселой и беззаботной, когда в душе все горит огнем.
С отцом они разговаривали нечасто, он завалил себя работой, приходя домой поздно и всегда очень усталым, и Надя, будучи девочкой смышленой, понимала – работа для него единственное лекарство от того, чтобы не думать о своей трагедии. И хотя он старался не показывать дочке своей печали, она не могла ее не заметить. А ей отчаянно хотелось, чтобы он был счастлив, она даже была не против, если бы он женился на одной из маминых подруг, тете Вере, например, которая всегда была к Наде очень добра. Но отец даже смотреть ни на кого не хотел.
– Есть моменты в жизни, когда действия ни к чему, – поделился он как-то с дочкой. – Иногда нужно просто затаиться и ждать. Это как бороться со штормом в открытом море, находясь там в маленькой шлюпке. Разве ты способен победить эту стихию? Все, что ты можешь сделать ради своего спасения – это сильнее держаться за своё прибежище и сохранять спокойствие настолько, насколько это возможно. И крепиться. И молить Бога, смиренно взывая к его милости. Чем дольше продержишься, тем больше шансов остаться живым. Потому что любой шторм не навсегда. Однажды он обязательно закончится. Нужно только перетерпеть и не упасть духом. А это самое трудное. Помни: все снова будет как прежде, только ты станешь ещё сильнее.
Однажды отец пришел с работы и увидел, как Надя плачет. Он усадил девочку к себе на колени и спросил:
– Что случилось, доченька?
– Со мной никто не хочет дружить. Ребята говорят, что я странная, – всхлипнув, ответила Надя.
– Пожалуйста, никогда не бойся быть странной, прослыв не от мира сего, – ответил ей отец. – Таких если любят, то на разрыв сердца такие же ненормальные бродяги романтики. Не скрывай своих эмоций из страха показаться неправильной. Кто вообще установил эти дурацкие правила? Пой, танцуй, веселись, если радостно, и плачь, когда грустно. А если услышишь от кого-то, что с тобой сложно, отходи в сторону. Зачем тебе рядом мученики, пытающиеся запихнуть тебя в свои узкие рамки? Если чувствуешь себя в душе пираткой, не держи своё сердце на берегу, выходи в открытое море и смейся попутному ветру в лицо. А ещё верь в то, что такой же сумасшедший точно существует на этой земле и уже заждался тебя. Обязательно верь.
С годами она научилась защищать своё нежное нутро от грубого вторжения мира. Сначала она тренировалась маскировать боль за улыбкой, а внутренний пожар за внешним спокойствием. А потом и вовсе спрятала сердце. Ее броня не давала ни одной напрасной надежде проникнуть ей в душу. Никаких надежд, никаких напрасных ожиданий. Она была доброжелательной к людям, но никому не открывалась до конца. Нет, она не могла совсем подавить свои чувства, но игра в их усмирение так увлекла её, что они больше не владели ею. Она была ничья, а потому свободна, ведь никто не мог больше превратить ее сердце в кровавое месиво. Стала ли она счастливее? Как знать. Но сильнее – однозначно
У нее просто не было другого выхода.
Когда она училась в пятом классе, прямо с урока ее вызвал к себе директор школы и сказал, что ее отца забрали в больницу с сердечным приступом. А на утро следующего дня Надя узнала, что ее папа скончался, не приходя в сознание.
Дальше все происходило, словно в кошмарном сне. Ее забрала к себе тетя Света, папина сестра. Пришлось покинуть Москву, а также свою школу и переехать в Подмосковье, где жила со своей семьей тетя. И, хотя она всегда хорошо относилась к Наде, ее мужу, дяде Сергею, перспектива кормить племянницу жены совсем не нравилась.
– Будет тебе, Сереж, – говорила тетя мужу, думая, что девочка ее не слышит. – Не в детский дом же ее отсылать, родная кровиночка, все-таки. Девчушка она хорошая, серьезная, с нашими мелкими поможет, да и мне в хозяйстве, а то я совсем умаялась.
– Ну, будь по-твоему, – согласился дядя Сергей.
У них росли погодки Ванюшка с Настей, трех и четырех лет от роду, с которыми и предстояло теперь возиться Наде. Но выбора у нее не было.
Родня Надю не обижала, но особо и не жалела, нагрузив девочку, словно Золушку, разной работой по дому и навязав ей двоюродных братика с сестричкой. Надя не жаловалась, она любила Ваню с Настей всем сердцем, хотя нередко приходилось ей отдуваться за их проделки. Работу исполняла исправно – придя со школы, прежде чем сесть за уроки, принималась хозяйничать: варила обед, убиралась в комнатах, мыла, стирала, пылесосила. На прогулку не хватало ни сил, ни времени. Но она не жаловалась, потому что знала, пожалуйся она хоть раз, ей немедленно порекомендовали бы детский дом. А туда Наде совсем не хотелось.
В новой школе Надю не приняли. Столичная замкнутая и серьезная девочка не понравилась местным ребятишкам. За неразговорчивость они дали ей кличку Рыба, и так ее и звали вплоть до девятого класса. Все изменилось, когда в их класс перевели еще одного новенького из Москвы – Марка Орлова. Этот красавчик спортсмен сразу выбрал вечно пустующее место рядом с Надей и никому больше не позволил называть ее обидной кличкой. Теперь ее звали только Надей, а тот, кто случайно по привычке обращался к ней Рыба, немедленно получал от Марка или в лицо, если это был мальчик, или строгое и внушительное взыскание, если девочка. Мальчишки Марка боялись и уважали. Девчонки сходили по нему с ума. Этот темноволосый парень с зелеными глазами и голливудской улыбкой сразу же вскружил голову всей девичьей половине школы. И никто не понимал, что он нашел в невзрачной сироте Наде. Одета не модно, бедно, не накрашена, глаза грустные, волосы вечно собраны в хвост. Скучная молчунья. Родители Марка были очень обеспечены, отец занимал высокий пост, мать разъезжала на дорогой машине и поговаривали, что ни дня в своей жизни не работала. Однако парень отличался добрым нравом и скромностью, чем еще больше привлекал к себе внимание. Его боялись и боготворили. Но другом он выбрал себе именно Надю, которую теперь открыто никто старался не задевать, а некоторые девчонки даже стали искать с ней дружбы, лишь бы приблизиться к предмету их девичьих грез – Марку.
Но Надя не стремилась ни с кем, сближаться, кроме Марка. В него ее так рано осиротелая душа вцепилась мертвой хваткой. К концу десятого класса Надя с ужасом обнаружила, что испытывает к Марку нечто больше дружеских чувств. У нее не было подруг, чтобы порассуждать на эту тему, и так как, кроме самого Марка рассказать о том, что на душе, было некому, однажды она не вынесла и призналась ему в переполняющих ее сердце чувствах.
Была весна и они только вышли из кинозала, где Марк то ли по-дружески, то ли еще почему, но как-то особенно тепло и нежно сжимал Надину ладонь. Ребята зашли в кафе и Надя, чувствуя, что ее сердце сейчас выпрыгнет из груди от волнения, выпалила, глядя Марку в его зеленые глаза:
Парень посмотрел на нее без тени усмешки, но ничего не ответил.
– Ты можешь об этом забыть, – Девушка резко поднялась и хотела уже выскочить из кафе, но Марк очень крепко ухватил ее за руку.
Ей пришлось сесть на место, хотя это было для нее теперь настоящей пыткой – сидеть с ним рядом.
– Я давно тебя люблю, – сказал он так тихо, что если бы она не прочла по его губам, вряд ли бы расслышала фразу, заглушаемую гулом кафешки.
– Я уже давно влюблен в тебя, – продолжал он уже громче и увереннее. – Да что там! Я полюбил тебя сразу, с самого первого взгляда. Как вошел в класс, так только тебя там и увидел. Ты была такой красивой и такой одинокой.
Марк взял Надину ладонь и приблизил к своим губам.
– Ты говоришь правду? – Наде было очень страшно. Она понимала, что ее сердце просто не выдержит еще одного удара.
– Конечно, правду, глупая моя.
– Прошу тебя, не играй со мной в любовь. На этом свете так много разных игр, но в эту играть самое последнее дело. Любовь – это дар Божий, а сердце не игрушка, оно живое. Сломать так легко, потом не соберёшь, даже если захочешь. Любовь не для игры, она для жизни, для счастья, радости. Вечности! Любить нельзя понарошку, как будто, поверхностно, легко. Любить нужно сильно, так, чтобы на небе засияло новое Солнце и родилась ещё одна Вселенная. По-настоящему.
– Вот именно так я и собираюсь тебя любть.
Надя ожидала подвоха, страшась, что он сейчас засмеется и скажет, что просто пошутил. Но Марк продолжал держать ее маленькую ладонь в своей и целовать ее пальчики.
В тот майский вечер они впервые поцеловались и дали клятву любить друг друга вечно. Но что такое «вечно», когда тебе всего семнадцать?
После окончания школы перед Надей встал вопрос: куда поступить? Она давно уже решила стать врачом, но, хотя училась она хорошо, прекрасно понимала, насколько малы ее шансы. У Марка с этим никаких проблем не было. Его родители давно уже подготовили ему место в Питерском Университете.
– Едем со мной! – уговаривал ее Марк. – Ты такая умненькая, подашь документы в медицинский, и мы будем учиться в одном городе.
И Надя поехала. Марк поступил, а она не прошла, не хватило баллов.
– Не переживай так, Надюша, в армию тебе не идти, будешь меня дома с учебы ждать, снимем квартиру, ты там хозяйничать будешь.
Но перспектива остаться без профессии и сидеть на шее своего парня Надю не радовала. Его мать и так не одобряла выбор сына, ей категорически не нравилась эта «голодранка из семьи маргиналов», так еще не хватало ей обвинений в том, что Надя живет с ее сыном за счет его родителей. В Москве у нее была родительская квартира, да и работу можно было найти, а вечером спокойно готовиться к поступлению в московский мед через год. И хотя расставаться с Марком было больно, но прожив с ним две недели в Питере, она приняла единственно правильное, с ее точки зрения, решение.
– Я поеду в Москву, Марк. Ты учись, а я пока поработаю и подготовлюсь, как следует.
– Зачем тебе вообще эта медицина? – недоумевал парень. – Учиться лет десять-двенадцать, чтобы потом получать мизерную зарплату?
Наде было очень обидно такое слышать от любимого человека. Врачом она хотела быть с самого детства. Ей очень хотелось спасать маленьких детей, чтобы они не умирали, а их мамы не выбрасывались потом из окон, оставляя с разбитым сердцем осиротевших других своих детей. А еще ей хотелось лечить сердца мужчин, которые разрывались у них в груди от невозможной боли. Для нее это было более чем важно. Как он мог этого не понимать, если она делилась с ним своими детскими переживаниями? Ведь он же всегда так внимательно слушал и никогда ее не перебивал, правда, сразу же после лез целоваться.
Но она не стала высказывать это ему, а, проглотив обиду, спокойно сказала:
– Я поеду в Москву и сделаю, как решила. Будем встречаться на каникулах. Вот увидишь, мы выдержим.
Она хотела его поцеловать, но он отстранился. Сердце ее ухнуло вниз, а потом очень больно сжалось в маленький жгучий комочек. Предательские слезы брызнули из глаз, но он даже не сделал попытки ее утешить. Просто уткнулся в телефон и стал увлеченно с кем-то переписываться. Такого Марка Надя еще не знала.
Сидя в поезде, куда ее молча посадил Марк, вручив ей рюкзак, она думала о том, что все образуется. Марк обязательно перестанет на нее дуться, они будут переписываться и общаться по скайпу, а после окончания вузов найдут способ быть вместе. Правда, учиться Наде предстояло немного дольше, чем Марку, но это ничего.
В Москве Надя быстро и без труда устроилась на работу – санитаркой в больницу, взялась за учебу и ремонт квартиры. Ей было больно смотреть на обои из детства, каждый узор которых напоминал о прежней жизни с мамой и папой. Она не хотела застревать в своей детской трагедии, а потому сама поклеила новые обои и приобрела на первую свою зарплату новые занавески. Работа, учеба и ремонт занимали все ее дневное время. А по ночам она очень скучала по Марку, который даже не ответил на ее сообщение: « Я доехала». Не ответил и на второе, и третье, а потому Надя писать перестала. Но ждала, вздрагивая от каждого входящего, потому что в душе надеялась – он напишет, позвонит, приедет, и все будет по-прежнему. Но проходил день, за ним другой, а Марк молчал. В душе Надя понимала, что виновата перед ним, что своим отъездом ранила его, но иначе она бы поступить все равно не смогла.
По вечерам, валясь в постель от усталости, девушка вела со своим любимым диалоги прямо у себя в голове. Часто он ей снился, и она просыпалась в слезах в своей одинокой и холодной постели.
Ей очень хотелось, чтобы он ее просто любил. Любил, как прежде, не говоря об этом, но позволяя своей заботой чувствовать эту любовь на своей коже и в своём сердце. Без него она словно потеряла свой рай, своё пристанище. Теперь даже самое важное не имело смысла. Но даже без смысла она старалась выжить, цепляясь за совсем мизерные остатки своей надежды. Надежды на то, что однажды все будет хорошо…
Ей сложно было сознаться самой себе в том, что он от нее просто отказался.