действие в трех актах это
Действие в трех актах это
Трехактная структура сценария
Разбираемся, как устроена главная структура всех текстов, в том числе сценариев, и почему она действительно важна и существует абсолютно в каждой хорошей истории.
Зачем нужна структура сценария?
Есть мнение, что структура ограничивает творчество, но по факту, все наоборот, структура только помогает ему:
Структура не загоняет историю в какие-либо рамки или шаблоны, ее главная задача в том, чтобы сделать восприятие истории для зрителя комфортным и понятным. Благодаря структуре ваша история приобретает последовательность, зритель может без труда разобраться, что за чем следует и как развиваются события. Ему становится проще следить за повествованием, так как оно логично.
Когда Аристотель писал свою работу «Поэтика», он отметил, что в каждой истории есть начало, середина и концовка и это три ее обязательных элемента.
Первый акт
В первом акте нужно дать зрителю всю необходимую информацию для восприятия истории. Никаких лишних деталей и больших объемов информации быть не должно, иначе зритель запутается.
Первым актом сценарист вовлекает человека в историю, чтобы зритель заинтересовался ей и захотел посмотреть.
После знакомства с героем и тем, что его окружает, в первом акте происходит завязка действия.
Она запускает сюжет и начинает развивать главный конфликт истории. Это может быть конфликт протагониста с антагонистом или антагонистическими силами.
Из первого акта зритель должен узнать, какая расстановка сил противостоящих сторон и как герой будет пытаться разрешить конфликт.
После возникновения главного драматического вопроса мы переходим ко второму акту.
Второй акт
В этой части сценария происходят основные действия, развиваются те события, которые приводят героя из пункта А в пункт Б, т.е. из пункта, в котором мы обозначили цель героя, в пункт, где герой достиг этой цели или проиграл.
При этом, второй акт делится на две части, так как в его середине возникает центральный поворотный пункт. Он разрезает историю пополам так, чтобы история поменяла свое направление, а зрителю было интересно ее смотреть.
В этой точке для героя поднимаются ставки или меняется место действия, жанр: может быть антагонист становится другом, а врагом, мешающим достичь цели, оказывается кто-то другой.
Ситуация героя усложняется, и через стремление героя побороть все сложности и добиться своей цели, мы подходим к третьему акту.
Третий акт
И помните, что без конфликта истории не получится, любое произведение строится именно вокруг него.
Подробнее о понятии акта в сценарии читайте в материале, что такое акт в сценарии >>>>
4 плоскости истории
Она рассказывает, как герой попал в ту или иную ситуацию и, что предпринимает, чтобы из нее выбраться. Это основная плоскость, которая покажет, о чем ваша история в целом.
Как развивается конфликт, с чего начался и чем он закончился.
Но для того, чтобы история получилось интересной и нашла отклик у аудитории, одной структуры недостаточно. Нарастающее напряжение, активные действия героев, которые цепляются друг за друга, вырастают друг из друга, необходимы для развития конфликта.
При этом, когда вы создаете историю, не нужно концентрироваться сразу на поворотных пунктах истории и элементах структуры. Они лишь должны помочь вам правильно подать и рассказать историю, сделать её более комфортной для восприятия.
Вы сначала создаете историю, а уже потом проверяете и адаптируете ее под структуру, чтобы убедиться в том, что действительно ведете зрителя по нужному пути.
Акт (театр)
Теоретически, исходя из анализа конструкции трагедии в её классических образцах, можно предположить, что традиция деления на акты имеет своим истоком те общие правила, которые намечал ещё Аристотель, утверждая построение трагедии на трёх основных моментах: изложение — завязка, перипетия — поворот к лучшему или худшему, и развязка — катастрофа. Эти три момента составляют три акта, но при расширении действия, между этими частями вводятся в позднейших пьесах ещё дальнейшие акты, обыкновенно нечётное число, чаще всего пять. В индийских драмах число актов значительно больше, а в китайских доходит до 21.
Густав Фрейтаг («Техника драмы») вносит в аристотелевскую схему поправку, насчитывая в драме 8 наиболее значительных моментов драматического действия:
вступление, которое может принимать форму пролога;
высший пункт восхождения;
момент последнего напряжения и, наконец,
катастрофа.Но М. Каррьер в своём известном труде «Драматическая поэзия» (русский перев. В. Я. Яковлева, Петерб., 1898 г.) эти 8 моментов, естественно вызывающих необходимость в 8 актах или картинах, сводит к четырём: 1) вступление (экспозиция); 2) поднятие действия; 3) перелом (перипетия) и 4) нисхождение. В сущности, для построения драмы нужны только три акта, соответствующие началу, середине и концу действия. Но середина, обычно более богатая содержанием, в свою очередь раскрывается в трёх актах, так что во втором А. драмы помещается начало развития, в третьем — высший момент конфликта, в четвёртом — действие идет к развязке, пятый приносит конец. Но разделение пьес на А. есть вообще драматургический прием сравнительно позднего происхождения. Древние трагики с их идеальной конструкцией формы все-таки не делили своих трагедий на акты — это было за них сделано их комментаторами и переводчиками. Не знают деления на А. и старые испанские мастера.
Вообще следует заметить, что как самое расчленение на акты, так и определение их числа есть условность. Совершенно очевидно, например, что число актов и картин в шекспировских пьесах было установлено вовсе не тем драматургом, который писал под именем Шекспира, а по соображениям чисто-техническим, и объясняется устройством сцены эпохи Елисаветинского театра в Англии. Вообще, чисто техническая сторона: то или иное оборудование сцены, наличие средств монтажа, и в особенности, новейшие системы вертящихся сцен — вот что принимается драматургами во внимание в деле установления количества А. в их пьесах. В этом отношении знаменательно, что Л. Н. Толстой, дававший во «Власти тьмы» и в «Плодах просвещения» традиционное число актов, разбил «Живой труп» на огромное число картин, объясняя это тем, что писал пьесу для театра с новейшей конструкцией сцены.
Самым главным техническим фактором, определяющим как длительность отдельного акта, так и продолжительность паузы, в театре 18-го и 19-го веков являлось освещение сцены и оркестровой ямы. Время горения стандартной театральной свечи определило длительность акта. Время, требующееся для установки новых свечей, ограничило время паузы.
Современные драматурги делят свои пьесы почти произвольно. Во всяком случае, изучая технику Ибсена, Гауптмана, Зудермана, Шоу, — нельзя установить у них каких нибудь правил относительно распределения на акты и их числа. Обычная традиция требует для трагедии 5, для драмы 4 и для комедии (в особенности для фарса) 3 актов. Из русских драматургов едва ли не один Гоголь в «Ревизоре» и отчасти в «Женитьбе» в распределении идеально построенных своих комедий на акты приблизился к той схеме 5 действий, о которой говорят теоретики драмы.
Что такое акт в сценарии?
Разложим ваш сценарий по полочкам. Без смс и регистрации.
Акт как единица сценария
В Энциклопедии Начинающего сценариста мы уже говорили подробно про основы сценарного мастерства >>>>>
Коротко о системах актов в сценарии
Четырехактная структура иногда используется в сериалах. Когда сериал развивается горизонтально, каждая серия как правило остается с открытым финалом, так же как и концовка всего сезона.
В таком случае пятый акт просто переходит на следующую серию или сезон.
Вторая по популярности структура сценария. Правда, некоторые считают, что она такая же, как трехактная структура, а значит не имеет места быть.
Из чего состоит акт в сценарии
Начнем с малого. Скорее всего, вы часто слышали фразу “каждая сцена должна приближать героя к цели”. Так вот еще лучше будет, если к цели его будет приближать каждое действие.
Все это последовательно и собирается в акты в сценарии.
Итак, подведем итоги.
Упражнение
Чтобы лучше разобраться в том, что есть акт и что есть сцена, вот вам задание для самостоятельного выполнения.
Берете листок, ручку и делаете заметки: записываете, в какой момент произошла смена действий, когда закончилась сцена, где конец акта. Постарайтесь это выявить, потому что сценарий пишется не только на творческих порывах.
Если сложно выбрать фильм, мы собрали сценарии интересных российских и зарубежных работ на русском языке в библиотеке сценариев >>>>
Действие в трех актах это
В первом установлен конфликт.
Во втором конфликт развивается.
В третьем конфликт взрывается катастрофой.
Попутно заметим, что вся история – это одна непрерывная перипетия к несчастью, которая в кульминации резко ломается перипетией к ужасному, трагическому счастью. Попутно заметим, что героиня все время находится в драматической ситуации.
Все структурные элементы, которые мы узнали, действуют сообща.
Трехактное развитие конфликта эффективно при некоторых самоограничениях.
Первое условие. От акта к акту происходит сужение зоны внимания истории, как бы ее концентрация на главном.
Первый акт накапливает. В нем завязываются все главные узлы конфликтов. Это круг людей, объектов, деталей, окружающей среды – все то, что в системе Станиславского называется «предлагаемые обстоятельства». В первом акте собирается вся та информация, с которой мы будем работать во втором и третьем акте.
В применении к нашей системе:
Куда и зачем плывут?
В первом акте мы, говоря языком шахмат, расставляем фигуры на доске и делаем первые ходы.
Второй акт. Драка завязалась, игра осложнилась. В обилии появляются разные пакости. На пути героев все новые и новые препятствия. Нам гораздо продуктивнее раскрывать неожиданное в привычном, чем узнавать все новое и новое.
Лодка казалась прочной, а оказалась с дыркой.
Течение было спокойным, а теперь лодку несет со страшной силой.
Река томно манила, как купчиха на картине Кустодиева, а теперь из воды торчат камни, вода вокруг бурлит.
Спутники выглядели как порядочные люди, а обнаружилось, что они лжецы, злодеи и насильники.
Не правда ли, это узнавание вам напоминает что‑то из опыта вашей жизни?
Второй акт обнаруживает изнанку каждой радуги. Мы углубляемся в понимание всех обстоятельств, заявленных в первом акте.
В жизни вы говорите:
– Стоп! Я дальше в этой лодке не плыву. Привет всем. Спасибо за науку. Мое путешествие закончено.
Но в драме главное только начинается. Первый и второй акты – это всего лишь подготовка к катастрофе третьего акта. В драме вы хотите
выяснить суть зла, доказать свою правоту, установить справедливость и порядок вашего мира. В драме вы не можете уклониться от нарастающих ударов конфликта. Вы хорошо познакомились за два первых акта с коварным характером реки, ее капризным течением. У вас нет иллюзий по поводу крепости судна. И вы знаете, что ваших спутников не убедят слова и обещания. Будет драка до смерти или до победы. И пусть лодку несет в пропасть водопада. Вы должны сосредоточиться на самом главном. Тогда из глубины вашей души появляются дополнительные силы, таившиеся в ней. Конфликт разрешается с наибольшей полнотой, и философский смысл происходящего возникает как итог беспощадной и бескомпромиссной борьбы. Это драма.
Как видите, вам для утверждения вашей позиции выгодно, чтобы в третьем акте не было новой информации, отвлекающей вас от последней схватки. Все ваши силы должны быть отданы борьбе с уже известным злом. Но и зрителям это выгодно. Они совершенно случайно наблюдают за вашей лодкой уже больше часа. Вжились во все подробности. И очень хотят помочь вам своим сочувствием. Когда им ясно, «кто есть кто», они эмоционально вовлекаются в ваши проблемы. А как только возникает что‑то новое, они отвлекаются и должны думать: кто этот тип? Откуда? Что ему надо? Не врет ли? Эмоции зрителей сразу падают на ноль. Вам надо снова разжигать печку. Так что зрителям хорошо то же, что хорошо вам – автору и режиссеру, Поменьше новой информации в третьем акте. Побольше взаимных ударов в окончательном реше
нии конфликта. В бою высекаются искры истины. И пусть дерутся те, кого мы понимаем лучше всего, – главные герои.
Но и для актеров большая драка в катастрофе третьего акта – лучшее, что можно придумать. Дайте актерам возможность действиями высказать все то. что они думают о своих персонажах.
Так что для всех лучше, чтобы катастрофа третьего акта развивалась на узкой площадке в центре зоны внимания драмы. Эта площадка как центр мишени.
Посмотрим, как это работает в многолюдном рассказе Чехова Ольга Михайловна – привлекательная женщина на седьмом месяце беременности и ее муж, красивый, умный, ироничный помещик, празднуют именины мужа Петра Дмитриевича.
Жизнь супругов опутана обыденными житейскими мелочами. Поначалу их и конфликтами не назовешь. Так, недоразумения, мелкая ревность, маленькие лжи. невыясненные претензии. Но мелочи, знакомые каждому, сплетаются в сплошную сеть. И как бы мимоходом слипается в единый ком все то, что будет молотом бить во втором и третьем акте, когда конфликт напряжется.
Первый акт многолюден, наряден, он наполнен множеством восхитительных деталей и наблюдений. В нем передана атмосфера душного преддождевого летнего дня. Мы полностью погружены в беззаботную жизнь, где все существует с полной естественностью. В голову не придет, что это не просто мастерски написанные картины жизни, а тщательно подготовленные позиции для взрыва во втором и катастрофы в третьем актах.
К концу первого акта у вас возникает полное ощущение, что вы просто провели праздничный день в богатой усадьбе на именинах хозяина. И хорошо понимаете усталость и воспаленную раздражительность Ольги Михайловны, спрятанную за приветливой маской хозяйки.
Второй акт. Супруги одни в полутемной спальне. Все гости остались в первом акте. Нет никого, кроме двух главных фигур конфликта. Первый же камушек увлекает за собой лавину. Не успеваем опомниться, как все охвачено огнем семейной ссоры. Она кажется бессмысленной, но мы уже хорошо понимаем мотивы поведения героев, мотивы каждого слова и жеста. Это сделал первый акт.
Ссора быстро достигает кульминации и как будто затихает внешне. Но на самом деле огонь загнан внутрь, он взорвется в катастрофе третьего акта.
Начинаются схватки преждевременных родов. И все сконцентрировано на лице страдающей Ольги Михайловны. Муки преждевременных родов.
Сама Ольга Михайловна между жизнью и смертью.
Муж в полном отчаянии.
Все катится в ад. пока не останавливается отчаянным стоном Петра Дмитриевича:
«Зачем не берегли мы нашего ребенка».
Не будем касаться гениального текста. Вглядимся в конструкцию. Вся необходимая информация получена нами в первом акте.
Второй акт превращает эту информацию в конфликт и развивает этот конфликт до максимума.
Третий акт превращает конфликт второго акта в катастрофу.
В фильмах попроще эта конструкция выглядит погрубее. Вы ее без труда обнаружите и в превосходном бестселлере «Крестный отец», и в классном триллере «Побег», и в любом профессиональном фильме, имеющем успех.
Но лучше еще раз обратиться к Чехову. В «Именинах» действие разворачивается в течение суток. В на 17 страницах – двадцать лет жизни главного героя. Конструкция та же.
Первый акт. Радостное начало. В провинциальный город приезжает молодой врач Дмитрий Ионыч Старцев. Он влюбляется в Катеньку Туркину, молодую пианистку. Мать Катеньки пишет романы, отец – хлебосольный и остроумный барин. Все полно какой‑то надежды, обещает радость новизны, счастье бесхитростной провинциальной жизни. Это первый акт, в нем 11 страниц. Почти две трети – и практически вся информация. Дальше информация видоизменяется два раза: во втором и третьем акте.
Второй акт. Прошло четыре года. На 5 страницах показаны только ранее известные фигуры и факты. Но теперь маски сорваны, тайные пружины вскрыты. Хозяин‑пустозвон, хозяйка‑графоманка, дочь бездарно съездила в Москву и вернулась как побитая собака. Но и Старцев, оказывается, заряжен не юношеским идеализмом, а равнодушием и стяжательством. Как будто он уже и не способен на любовь и сочувствие. Какое странное превращение!
Третий акт доводит это превращение до конца. Разгадка дана резко, жестоко, страшно. Катастрофическое изменение Старцева закончено.
Конфликт человека с рутиной провинциальной жизни выявлен с лаконичностью и полнотой. Старцев съеден, переварен и превращен в монстра.
Если актер задумывает свой персонаж как роль с трехактным превращением, у него появляются дополнительные шансы выглядеть в любом ансамбле ярко. Его заметят и не забудут, потому что в роли появляется форма.
У меня в работе был пример этого развития роли на фильме «Затерянный в Сибири». Там снимались талантливые актеры, по российской традиции они импровизировали, играли раскованно, не контролируя
стратегию своей роли. Знали – это дело режиссера. Он укажет, он поправит, он смонтирует. Англичанин Энтони Эндрюс по всем статьям проигрывал им. Не импровизировал, не предлагал парадоксальных номеров, не ставил роль с ног на голову, короче – никаких проявлений импульсивного таланта. Ассистентки сокрушались: «Какие у нас классные свои артисты, что же нам так не повезло с иностранцем!»
Эндрюс разделил роль на три части.
В первой части он был живой, импульсивный, быстро говорящий, с горящими глазами – такой была его жизнь на свободе.
Во второй части он заторможенно двигался, медленно думал, казалось, что самая простая информация с трудом усваивается его отупевшим мозгом. Это была его жизнь в лагере. Он превращался в животное.
В третьей части появилась жестокость и четкость. Вырос боец. готовый каждую минуту отстаивать свою жизнь в прямой схватке до смерти. Он цепко схватывал все вокруг себя и не выходил из напряженного внимания ни на миг. Как будто родился иной человек. Это была завершающая часть фильма.
Трехактное развитие персонажа далеко не всегда заложено в сценарии. Это то, что мы можем внести в роль. С этим мы должны работать, развивая сценарий всего фильма и главные роли.
У меня, как, наверное, у каждого режиссера, была идея поставить «Вишневый сад». Я хотел увидеть Раневскую в первом акте значительно моложе своих лет. Юная, счастливая, с порывистыми движениями, летяшей походкой, вся в волнении, с легкими переходами от радостного смеха к плачу. Еще бы! Она пять лет не была дома и вдруг ощутила себя в центре внимания всех близких ей людей, и сад, милый сад, вот он вокруг нее.
Второй акт. Раневская выглядит на свои года, сосредоточенно думает. Надо решать свою проблему. Что делать с Варей? Как жить дальше Ане. И неразрешимая ситуация с Вишневым Садом, лучше о ней не думать сейчас…
Третий акт. Раневская резко постарела. Будто прошло не два месяца, а двадцать лет. В движениях какая‑то неуверенность, руки слегка дрожат. Она старается спрятать это и сама пугается, будто замечает дыхание смерти.
Такое же резкое трехактное развитие можно увидеть у Лопахина. В первом акте добрый, нежный, как будто не во всем уверенный. Российский интеллигент из народа. Ум хваткий, но приветливости и ласковости гораздо больше, чем обычно бывает у преуспевающего бизнесмена.
Во втором акте его раздражают все эти идиоты, не способные понять, что гибнут. Он с трудом сдерживается. И внутренне все время матерится. Глупые бездельники не хотят принять помощь, которая их спасет! Он все время про себя считает, и каждый раз выходит, что продать сад на участки дачникам невероятно выгодный бизнес. И этот фантастический бизнес он дарит. А Раневская и Гаев не берут. Не абсурд ли это?
Третий акт – катастрофа. Лопахин выглядит как мистер Хайд, превратившийся в доктора Джекила. Это абсолютно другой человек: дикий, грубый, необузданный, переполненный животной радостью. Он, как волк, задравший теленка, опьянен горячей кровью победы. Сад, где он был рабом, стал его собственностью! Все тайные мечты осуществились!
Трехактная структура развития – это одна из тех тайн драмы, о которых догадался Ницше. Она придает форму произведения искусства всем нашим опытам философского осмысления жизни в драме.
Но есть еще один аргумент в пользу того, что трехактное построение конфликта не точка зрения или один из оптимальных вариантов, а универсальная формула. Она объективна, потому что опирается на устойчивый стереотип зрительского восприятия.
Каждый человек – это отдельный мир. Но когда мы собираемся в многоликое существо, садимся стройными рядами, гаснет свет и зажигается экран – мы дышим, радуемся и горюем как один человек. Резкий поворот из первого акта во второй возникает именно тогда, когда зритель нуждается в чем‑то новом, что стимулирует его интерес и внимание. Такой же резкий поворот в катастрофу третьего акта возникает тогда, когда зритель эмоционально созрел для катастрофы и хочет новых эмоций.
Если интуиция и расчет соединились правильно, возникают чудеса вроде фильма «Кто‑то пролетел над гнездом кукушки» или «Похитители велосипедов». Простые проявления знакомых всем эмоций на экране взрываются катарсисом в кинотеатрах всего мира.
Вы уже знаете мои убеждения, что Чехов всегда интуицией гения находил оптимальное решение для конфликтного развития всех своих идей. Как оно выглядит в отношении трехактного развития?
Хороший пример этого – маленький рассказ
Первый акт. Сразу заявлен характер главного героя Беликова.
Характер заявлен четко, визуально, серией ярких деталей. Кажется. что написано режиссером для актера, костюмера и ассистента по реквизиту. Одновременно это является и концептом характера. И. как всегда в хорошей истории, концепт характера незаметно вовлекает вас в разработку конфликта. Но что удивительно, развитие конфликта в первом акте в свою очередь имеет четкое трехактное членение.
В первом акте заявлен конфликт Беликова с учителями.
«…А на педагогических советах он просто угнетал нас своею осторожностью, мнительностью и своими чисто футлярными соображениями насчет того, что вот‑де в мужской и женской гимназиях молодежь ведет себя дурно…»
«…И что? Своими вздохами, нытьем, своими темными очками на бледном маленьком лице, как у хорька, он давил всех нас, и мы уступали, сбавляли Петрову и Егорову балл по поведению, сажали их под арест и в конце концов исключили и Петрова и Егорова…»
И как только конфликт набрал силу, Беликов побеждает в этом конфликте. Второй абзац выглядит как второй акт конфликта.
«Мы, учителя, боялись его. И даже директор боялся. Вот подите же, наши учителя все – народ мыслящий, глубоко порядочный, воспитанный на Тургеневе и Щедрине, однако этот человек,
ходивший всегда в калошах и с зонтиком, держал в руках всю гимназию целых пятнадцать лет». Третий акт – катастрофа – обрисован одной фразой:
«…Да что гимназию? Весь город!»
Нам важно отметить, что внутри первого акта действует трехактная структура конфликтного развития драматической ситуации. Как только она развилась до катастрофы, возникает поворотный пункт. И он проталкивает действие во второй акт.
Теперь развитие конфликта сконцентрируется на трех главных персонажах: Беликов, Варенька и ее брат Коваленко.
Второй акт. Приезд Коваленко с сестрой Варенькой – может все изменить. Готовится событие – женитьба Беликова. Конфликт движется к катастрофе. Беликов загнан в угол. Он в стрессе – жениться надо, но страшно. Его антагонист Коваленко охвачен ненавистью к врагу. Кажется, свадьба покажет что‑то неожиданное. Во всяком случае, стороны конфликта напряглись, и вдруг…
Третий акт. Все взрывается. И совсем не так, как мы предполагали. Но опять можно различить три четких этапа развития этого взрыва.
3.1 акт. Появилась карикатура «Влюбленный антропос». Беликов травмирован. «И вдруг, можете себе представить…» – как пишет Чехов…
3. 2 акт.…Беликов видит Вареньку и брата, едущих на велосипедах.
Что зрелище повергает его в полную панику. Он всю ночь не спит, на следующий день чувствует себя так плохо, что уходит с занятий, а вечером идет к Вареньке решительно объясняться. Катастрофа подготовлена. Посмотрим, как она будет развиваться. Это интересно. Происходит главная драматическая сцена, и в ее построении можно ясно различить три этапа (3 акта) стремительного нарастания конфликта к полной катастрофе.
3. 3. (1) акт. Беликов и Коваленко начинают спорить о вреде езды на велосипеде. Спор быстро переходит в ссору.
3. 3. (2) акт. Ссора разрастается и входит в самую опасную для Беликова зону: разговор о властях.
«Беликов побледнел и встал.
– Если вы говорите со мной таким тоном, то я не могу продолжать, – сказал он. – И прошу вас никогда так не выражаться в моем присутствии о начальниках. Вы должны с уважением относиться к властям.
– А разве я говорил что дурное про властей? – спросил Коваленко, глядя на него со злобой. – Пожалуйста, оставьте меня в покое. Я честный человек и с таким господином, как вы, не желаю разговаривать. Я не люблю фискалов.
Беликов нервно засуетился и стал одеваться быстро, с выражением ужаса на лице. Ведь это в первый раз в жизни он слышал такие грубости».
Теперь действие вплотную подошло к кульминации. И здесь в третьей, решающей части кульминации третьего акта Чехов разрабатывает последнюю часть развития конфликта четко и последовательно в трех маленьких актах.
3. 3. 3. Действие взлетает к кульминации стремительно, в три ступеньки. И эта завершающая сцена кульминации выстроена как крошечная трехактная драма.
Беликов заявляет, что сделает донос. Коваленко с полным презрением к доносчику действует. 3. 3. 3 (1 акт кульминации).
«– Можете говорить, что вам угодно, – сказал он (Беликов. – А.М.), выходя из передней на площадку лестницы. – Я должен только предупредить вас: быть может, нас слышал кто‑нибудь, и чтобы не перетолковывали нашего разговора и чего‑нибудь не вышло, я должен буду доложить господину директору содержание нашего разговора… в главных чертах. Я обязан это сделать.
– Доложить? Ступай докладывай!
Коваленко схватил его сзади за воротник и пихнул, и Беликов покатился вниз по лестнице, гремя своими калошами. Лестница была высокая, крутая, но он докатился донизу благополучно: встал и потрогал себя за нос: целы ли очки?» Герои по формуле должен попасть в самое наихудшее положение.
3. 3. 3 (2 акт кульминации), Неожиданно Беликова видит его невеста. Проблемы усложняются до максимума.
»Но как раз в то время, когда он катился по лестнице, вошла Варенька и с нею две дамы; они стояли внизу и глядели – и для Беликова это было ужаснее всего. Лучше бы, кажется, сломать шею, обе ноги. чем стать посмешищем: ведь теперь узнает весь город, дойдет до директора, попечителя, – ах. как бы чего не вышло! – нарисуют новую карикатуру, и кончится все это тем, что прикажут подать в отставку…
Когда он поднялся, Варенька узнала его и, глядя на его смешное лицо, помятое пальто, калоши, не понимая, в чем дело, полагая, что это он упал сам нечаянно, не удержалась и захохотала на весь дом:
И этим раскатистым, заливчатым «ха‑ха‑ха» завершилось все: и сватовство, и земное существование Беликова».
3. 3. 3 (3 акт кульминации и финал).
Вслед за этим наступает стремительное развитие к смерти. Путь героя в конфликте прочерчен до конца. «Уж он не слышал, что говорила Варенька, и ничего не видел. Вернувшись к себе домой, он прежде всего убрал со стола портрет, а потом лег и уже больше не вставал».
Когда всматриваешься в структуру рассказа, видишь трехактную конструкцию, проникающую в каждую строку.
Что обеспечивает эта схема? То, что в кульминации у главного персонажа убедительно сорваны все маски. Характер выразил себя до конца и полностью разгадан. Беликов только в смерти вознесся к счастью, которое и есть разгадка его тайны.
«…Теперь, когда он лежал в гробу, выражение у него было
кроткое, приятное, даже веселое, точно он был рад, что наконец его положили в футляр, из которого он уже никогда не выйдет. Да, он достиг своего идеала! И как бы в честь его. во время похорон была пасмурная, дождливая погода, и все мы были в калошах и с зонтами».
Беликов – это человек‑смерть. Вот его разгадка. Ну может ли прийти в голову, что этот потрясающий абзац прозы одновременно есть необходимый структурный элемент драмы? Он называется «скелет в шкафу», и мы о нем поговорим позднее.
Эти три этапа развития – не что иное, как самый разумный порядок развития авторской идеи. Искусство – это вообще зона вашего личного
порядка в мире хаоса. А драма – порядок наиболее жестко ориентированный на конфликт, имеющий внешний вид импульсивного, непредсказуемого потока жизни. Трехактная формула дает опорные точки для реализации этого плана.
Вопрос трехактного развития, конечно, в полном объеме сложнее, чем его краткое изложение, но для первого знакомства достаточно. Теперь мы можем приступить к очень важному понятию драмы – событию.
СОБЫТИЕ
Фильм – это история, которую характеры рассказывают своими действиями в конфликтах. Намерения автора спрятаны. На экране мы видим реальную жизнь. Как при этом максимально развить ваши идеи и взолновать зрителей?
Чтобы драматический рассказ развивался как бы сам собой, подталкиваемый не заметными намерениями автора, а борьбой персонажей, он должен состоять изцепи событий. В этом случае история вырастает в полном соответствии с нашим замыслом, но ее энергия раскручивается мотором конфликта персонажей. Двигаясьот события к событию,мы можем создавать максимальное напряжение в развитии истории.
Цепочка событий в фильме обычно состоит из 30‑50 событий. Это определил еще Станиславский. Голливуд принял эту цифру как независимую аксиому. Она десятки тысяч раз апробирована в самых разных фильмах. Исходя из нее, длина события – от 2,5 до 5 страниц текста сценария. (В мировом стандарте сценарий имеет 105–115 стр. Пишут не так убористо, как мы.) И все события имеют единую структуру. В ней полезно разобраться. Это поможет развивать конфликт внутри событий.
Событие ‑ это такая часть истории, в которой происходит реально ощутимое изменение жизненной ситуации.
Пошел снег. Все стало бело и красиво. Это не событие. Но если снег занес дороги и герой не может ехать к цели – это событие.
Событие должно быть полно смысла, который выявляется через конфликт персонажей. Чем больше конфликт, тем важнее событие.
Событие – это такой конфликт, в итоге которого мы получаем какую‑то информативную ценность, важную для развития истории.
Утро в вишневом саду. Лопахин ждет приезда Раневской. Событие назревает. И вот Раневская появилась – молодая, счастливая до слез. Она впервые за много лет полной грудью вдыхает живительный воздух родины. И все вокруг счастливы: мама приехала, хозяйка приехала, барыня наша золотая приехала! Это событие. Вокруг него можно собрать множество деталей, элементов атмосферы. Оно способно эмоционально увлечь зрителей. До этого момента усадьба была мертва, теперь она ожила. Здесь все рады Раневской. Ее измученная душа хотела счастья и получила его. Мы получили для истории большую ценность: усадьба неотрывна от Раневской, как рука, нога, глаз. Раневская здесь счастлива.
Это является ценностью для драмы. Как и любая ценность, ценность события – это что‑то, что можно измерить позитивно или негативно. Любовь или предательство, усилия воли, гнев, борьба с безвыходной ситуацией, нежность, преодоление страха, спасение, выживание и так далее – все, что реально изменяет положение персонажей в истории.
В каждом событии содержится только один конфликт. Он заметно изменяет положение персонажей в истории.
Вишневый сад цветет. Раневская плачет от этой необыкновенной красоты. В следующую минуту Лопахин предлагает Раневской вырубить вишневый сад и таким образом спастись от нищеты. Она говорит «нет».
Это ее выбор. Маленький, еле заметный конфликт с Лопахиным – это событие. С этого момента ее жизнь покатилась в пропасть.Событие – это выбор характера.
Дальше от события к событию конфликт будет расти.
События четко очерчивают эмоциональные ценности рассказа. В событии действия персонажей предстают в окружении подробностей реальной жизни. Они пронизаны атмосферой, настроениями, ароматом жизни. Это вовлекает зрителей в мир события.
Все наши истории мы рассказываем от события к событию. И только когда история выстраивается от начала до конца как цепочка событий, мы получаем осмысленную историю и достигаем полного эмоционального контакта со зрителями.
Событие ни в коей мере не
должно быть уменьшенной копией или метафорой истории всего фильма. Этомаленькая часть истории, конкретная, вписанная в реальность. протекающую «здесь и сейчас».
Событие – это то, что происходит с характерами истории. В драме характеры проявляются только через конфликт. Когда драматическая ситуация давит на человека, он должен сделать выбор и как‑то поступить в ответ на это давление. То, как он поступает в событии, и есть характер. Это то, что мы можем увидеть, понять и оценить. Событие лучше всего помогает этому.
Гамлет угадал за ковром шпиона и проткнул его шпагой. Это что‑то прибавило к нашему пониманию Гамлета.
Майкл Корлеоне решает наказать убийцу отца. И преодолевает недоверие семьи. Вот это характер! Мы не ожидали такого от этого пай‑мальчика.
Раневская отказывается спасти свое благополучие ценой уничтожения вишневого сада. Кажется, она понимает, что подписывает свой смертный приговор.
Этотвыбор характера, погруженный в реальную жизнь, порождает событие.
В отдельном событии мы не должны понимать его полного смысла. Полный смысл выясняется в истории. Событие, увиденное оторванно от всей истории, должно выглядеть только как часть реальной жизни с ее ароматом и подробностями.
Не каждое действие персонажей является событием, а только то, которое приводит к ощутимым изменениям в отношениях характеров.
Два человека испытывали неприязнь друг к другу. Пока эта неприязнь таилась внутри каждого, она создавала проблемы, но это еще не было событием. Событие готовится, но его еще нет. Оно созревает. Пока что внешние отношения персонажей никак не изменились. Они кисло улыбаются друг другу, тайно проклинают, но выглядят как друзья. И вдруг они не выдержали и подрались, осыпая друг друга проклятьями. Конфликт достиг максимума и взорвался событием. Драка – это событие. До нее отношения могли иметь обманчивый вид дружбы. После нее персонажи только враги. Событие сорвало с персонажей маски. Конфликт вышел наружу в пике и резко изменил отношения.
Дальше история должна рассказываться как развитие открытой вражды. И вот они враждуют, но каждый думает: «Чего я подрался?
Только себе навредил. Хорошо бы помириться». Они встретились и простили друг друга, обнялись и расцеловались. Это примирение – событие. До него они были враги, после него стали друзьями. Рассказ идет дальше…
Событие особенно важно для режиссера и актеров.Каждое событие – это высшая точка конфликта, который развивается между двумя (как минимум) персонажами. В итоге события отношения персонажей изменяются и не могут вернуться назад. Событие – это как роды после беременности. После родов все изменилось, и уже нельзя снова быть еще раз беременной этим же ребенком. Надо жить дальше, растить ребенка, заботиться о нем… Событие толкает историю вперед действиями, как потуги беременной выталкивают ребенка на всеобщее обозрение.
В драме, которая разыгрывается по »методу» Станиславского, история рассказывается по схеме:
Действие =a€? событие =a€? событие =a€? действие
Действия персонажей готовят событие, накапливают конфликт. Событие его взрывает и изменяет отношения.
Событие тоже обязательно состоит из действий. И это всегда самые яркие действия сцены. Эту яркость мы создаем, окружая событие ароматом жизни.
Событие обладает способностью концентрировать вокруг себя разные обстоятельства и подробности.
Ромео пришел на бал в дом Капулетти. Пока он не увидел Джульетты, событие готовится. Ромео прячется под маской в углу среди гостей. Вот он увидел Джульетту, стремится к ней. Он встретился с незнакомкой в танце, в центре зала. Поговорил и влюбился. Это событие. До того Ромео имел одни ценности, после получил другие – влюбленность и все, что с нею связано.
Мы, следуя рассказу Шекспира, знаем, что встреча Ромео и Джульетты – главное событие бала. Но ведь, кроме нас, этого не заметил
ни один человек на балу. Спросите у гостей: что там происходило?
– Ошеломляющий прием. Веселился до утра. Самое яркое событие года. Фантастические вина!
– Наелся, как свинья. Ну и кормят же у этих Капулетти.
– Повидал всех. Проделал кучу дел. Наплясался до упаду.
– Какой красивый вечер! Все были в восторге от моего нового наряда…
Сотни людей. Тысячи огней. Оркестр, быки на вертелах. Открытые бочки с выдержанным вином. Тибальд с охраной высматривает: нет ли в доме врагов и хулиганов? Папа с мамой не нарадуются на детей. Ну кто в этой суматохе праздника, скажите, заметит, что в танце двое молодых переглянулись с особым значением? Только Шекспир и мы.
Одно из самых важных качеств события заключается в том, что к нему лучше всего прилипают детали и подробности жизни.События очень хорошо концентрируют вокруг себя предлагаемые обстоятельства драмы.
Ночью Ромео перелез через забор, крадется к балкону Джульетты, слышит ее признание. Залезает на балкон и признается ей в любви. Это событие. Оно полностью изменило все ценности Ромео и Джульетты. Они охвачены любовью, но влюбленные противостоят своим семьям. А семьи находятся в смертельной вражде.
Событие лучше всего драматизирует главный драматический вопрос фильма.
Через событие характер в конфликте получает то, что он хочет. Но не так, как думает вначале, а как покажет конфликт. Это и создает непредсказуемость события.
СОБЫТИЕ И ИНФОРМАЦИЯ
Вся информация, которую мы хотим сообщить зрителям через события, грубо делится на две категории. Та, которая толкает историю вперед, – осевая информация. Та. которая создает эмоциональный климат, психологическую глубину, достоверность реального события и психологическую убедительность, – информация предлагаемых обстоятельств.
Осевую информацию мы стремимся минимализировать. Чем меньше зритель знает, тем сильнее он хочет узнать новое. И значит, с тем боль‑
шим напряжением он следит за развитием событий. Задача рассказчика, во‑первых, цедить осевую информацию и выдавать ее по каплям через конфликты. Во‑вторых, следует помнить, что в драме информация – это только повод для эмоций. Главные наши усилия мы употребляем для развития эмоции истории.
Нет ничего проще, чем сообщить всю необходимую информацию в чьем‑то монологе без события. Достаточно двух фраз, чтобы словами рассказать то. на что мы в фильме тратим главные силы: снимаем десятки кадров со сложной техникой, большими затратами и разнообразными усилиями персонажей.
Надо знать, что информация, которую зритель получает без усилий, не имеет никакой ценности для возбуждения зрительских эмоций. Такая информация не вовлекает зрителей в мир фильма: зритель слушает слова, но это не вызывает его ответной реакции. Структуралисты это называют «мелькающая информация»: только 2% слов, произнесенных персонажами, остается в памяти зрителей. Это доказанный факт.
«Длящаяся информация», которая оседает в памяти зрителей и накапливается, связана с действиями персонажей, вовлеченными в конфликт. Для того чтобы информация помогла вам переместиться
экрана в зрителей, она должна быть связана с развитием конфликта. Герои борются, и вы шаг за шагом вместе с ними получаете информацию. Тогда вы живете вместе с ними.
Простейшая единица действия в событии называетсябит элементарная единица действия для достижения цели. Действие в событии идетот бита к биту через развитие конфликта. Из битов складываются события.
Если бит не приводит к успеху, персонаж приводит свой мир в порядок и употребляет следующий бит.
Одновременно с этим каждый бит – крошечное событие. Я сделал шаг на пути к цели, преодолел маленький барьер и что‑то узнал. Теперь я делаю следующий шаг к цели. В ответ противник делает свой шаг к своей цели. Я отвечаю на это своим шагом к цели…
Каждый такой шаг что‑то рассказывает нам о персонажах, и мы че‑
рез действия в конфликте понимаем характеры. Шаг за шагом они идут к цели, а мыбит за битом получаем информацию об этом. Вопрос – ответ – вопрос – ответ – так мы получает информацию. Если нам неинтересно узнать, что будет дальше, нам и ответ ни к чему. Действия персонажей, которые не питают нашего интереса к событию, на нас эмоционально не воздействуют.
Самая лучшая информация – визуальная. То, что мы увидим, гораздо убедительнее того, что мы услышим: видим мы действия, а это раскрывает характер лучше слов.
Бит – это самая маленькая единица структуры внутри сцены. Это элементарная частичка поведения, которая помогает получить то, что хочет персонаж на пути к главной цели. Мы используем бит, пока он работает на достижение цели. Если мы выстраиваем событие от бита к биту, у нас есть шанс вовлечь зрителей в эмоциональный мир истории.
Лучше всего воздействует информация, которую с трудом, борясь, через препятствия получают персонажи фильма. Зритель с напряжением следит за ними и ценит каждую каплю такой информации, потому что она раскалена эмоциями волнения, ожидания, сопереживания.
Соотношение действий и слов в любом случае не должно превышать пропорции один к четырем: 75 % – действия, понятные визуально, без комментариев, 25% – слова, поясняющие мотивы поведения. Такое соотношение гарантирует наше вовлечение в мир событий. Это значит – придумывайте действия, слова приложатся.
Событие – это лучший путь, по которому в сознании зрителя укладывается эмоциональная информация фильма.
Если мы переживаем за действия характера в событиях, мир фильма становится частью нашего личного опыта.Событие – это информация, упакованная в действия.
ИНФОРМАЦИЯ И ПРЕДЛАГАЕМЫЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА
Пример минимализации осевой информации можно увидеть в любом успешном фильме. Это постулат массовой культуры.
Вот, к примеру, черный триллер «Семь». Злодей‑убийца совершает семь убийств по числу грехов. Первый труп полицейские обнаруживают
в квартире. Всё выглядит так, как будто толстяк умер. упав головой в тарелку супа, возможно, от сердечного приступа. Медленно разглядываем мы жирное тело убитого и грязное убранство комнаты. Через пару минут выясняется, что ноги трупа связаны. Затем, что из живого тела был вырезан фунт мяса. За пять минут мы почти ничего не узнали, но погрузились в атмосферу фильма – мрачную, склизкую, грязно‑влажную. прячущую неясную угрозу. Минут через десять полицейских вызывают к очередному трупу. На полу около трупа крупно написано кровью жертвы «Алчность». И только тогда полицейские возвращаются в первую квартиру и в туалете на бачке находят надпись «Чревоугодие». Теперь нам, как и им, ясно. что два жестоких убийства совершил один маньяк. Полицейские, проявив завидную тупость, медленно экстраполируют эти две жертвы в предполагаемый ряд семи убийств. Третье убийство подтверждает их догадку. Тем временем прошло полчаса, и наше внимание напряжено до предела. Мы хотим знать, кто этот злодей? Что он сделает дальше?
А что мы узнали еще? Грязные улицы города и сумрачные комнаты, усталых полицейских, унылый дождь. Не так мало, если учесть, что наше внимание гипнотически приковано к этой загадочной цепи непонятных убийств. Гипноз создается атмосферой. Про информацию можно уверенно сказать, что она доведена до минимума. И этот минимум разделен на крошечные порции. Каждой порции информации полицейские добиваются с большим трудом. И мы им благодарны за это. Как бы иначе мы хоть что‑то узнали?
Все эти погони, схватки, трюки собраны в цепочку событий. Из каждого события выдавливается в наш воспаленный мозг капелька информации. Мы хотим знать гораздо больше и прикованы к экрану.
Спрашивается, откуда это мастера массовой культуры научились так Умело манипулировать зрительским вниманием?
Ответим. От Шекспира. Он это умел ничуть не хуже, только на триста лет раньше.
Ключевая сцена «Гамлета» – «Мышеловка». Осевая информация минимальна. Король должен подтвердить догадку Гамлета. Но это – итог длительного расследования и переломный момент в действиях Гамлета. После этого Гамлет возьмет в руки меч мести. Это важное событие. Информация, которую получит Гамлет, должна быть предельно эмоциональной.
Смотрите, какую большую машинерию подключает Шекспир к событию. Во дворец приезжают бродячие актеры. Гамлет репетирует с ними будущий спектакль. Собираются все участники драмы. В центре – Гамлет и Король. Звучит специально написанная музыка. Актеры разыгрывают представление. Всё для того. чтобы в какой‑то момент тревожного ожидания Король испуганно вскочил и убежал, а Гамлет торжествовал победу в расследовании преступления.
Попутно мы узнаем много интересного о том, какое актерское исполнение Шекспир считает хорошим, а какое плохим. Мы можем увидеть яркие фигуры веселых бродячих актеров и обратим внимание, как реагируют на затею Гамлета придворные. Все это окружает ядро события ароматом жизни.
Из каких элементов собирается это событие? Поведение Короля и резкая драматическая перипетия в его действиях. Такая же резкая перипетия в действиях Гамлета. Но кроме того – действия актеров, оформление спектакля, разыгрываемого актерами. Поведение придворных. Их реакция на спектакль и действия Короля. Декорация дворца, костюмы всех участников, предметы реквизита, музыка и свет. Мы видим, что большую роль в художественной глубине драмы играют предлагаемые обстоятельства, окружающие лаконичную осевую информацию события.
Все это у разных режиссеров выглядит совершенно по‑разному. В этих подробностях проявляются не только культура и воображение, но и уникальность личности режиссера. Все это материал, из которого создаются эмоции события.
Эти эмоции мы развиваем через информацию предлагаемых обстоятельств. Этой информации в отличие от осевой хорошо иметь как можно больше. Можно сказать, чем больше такой информации вы вместите в рассказ, тем выше художественный уровень вашей истории и фильма.
Событие позволяет вам сконцентрировать в рассказе максимальный
объем информации о предлагаемых обстоятельствах. В событии они не разваливаются, а создают стройную конструкцию.
Предлагаемые обстоятельства – это и есть сумма ваших уникальных личных впечатлений о жизни, которые вы приносите в историю. Вы являетесь художником настолько, насколько оригинальны и полны жизни внесенные вами в историю предлагаемые обстоятельства. В разработке истории проявится ваш ум и профессионализм. Но никакой опыт не может заменить богатства личного детального знания жизни. Мутный и приблизительный мир истории без знания деталей неизбежно создает клише.
Надо учесть, чтомир каждой истории должен быть маленьким, но емким. Если вы знаете этот мир в деталях, вы, естественно, произведете точный выбор событий. Наполненный выразительными и свежими деталями, этот мир может рассчитывать на эмоциональный контакт со зрителями. Он становится богаче, глубже.
Термин «предлагаемые обстоятельства» в практику режиссуры ввел Станиславский. Он чуть изменил известное выражение Пушкина:«Истина страстей, правдоподобие чувствований в предполагаемых обстоятельствах – вот чего требует каш ум от драматического писателя».
Но в нашем деле обстоятельства не толькопредполагаются, но и предлагаются, после того как история сочинена и реализуется в постановке фильма.
Станиславский очень широко очерчивает круг того, что должно объединить режиссера, исполнителей и зрителей.
«Предлагаемые обстоятельства – это фабула пьесы, ее факты, события, эпоха, время и место действия, условия жизни, наше актерское и режиссерское понимание пьесы, добавления к ней от себя. мизансцены, постановка, декорации и костюмы художника, бутафория, освещение, шумы и звуки и прочее, что предлагается актерам принять во внимание при их творчестве».
Если зритель верит событию: «Да, так оно и было на самом деле!» – предлагаемые обстоятельства сработали.
В нетривиальных предлагаемых обстоятельствах может содержаться свежая и современная идея. Как‑то Анатолий Васильевич Эфрос сказал:
– Вот бы поставить «Гамлета» во время непрерывного карнавала.
– Как это? – не понял я. Мрачность казалась неотделимой от трагизма и философии. – Какое там может быть веселье?
Королева от него как от мужика умирает, и он ее все время тискает. Гуляет – пьет и пляшет. Здоровый, наглый, полный жизненных сил. Гамлет ведет свое расследование, мучается проблемами. А вокруг безумствует круглосуточная средневековая дискотека.
Вот вам зерно оригинального замысла, который доносится через необычные предлагаемые обстоятельства. Все эмоциональные контрасты могут усилиться оттого, что вырастают драматические перипетии между скорбью и бездумным весельем, сосредоточенной мыслью и бессмысленным балаганом ночного клуба в средневековом замке.