интернациональная семья что значит
Интернациональная семья
Причины создания смешанных интернациональных семей различны. Конечно, значительную часть людей связала любовь, возникшие чувства, но немало и таких семей, где связующим моментом стала взаимная выгода.
Особенно это часто бывает с нашими соотечественницами. Они видят в таком межнациональном браке шанс для лучшей жизни, мечтают обеспечить стабильное и благополучное существование себе и своим детям. А мужчины-иностранцы в таком браке приобретают красивую, домовитую жену и заботливую мать.
Такие семьи неизбежно сталкиваются с большим количеством проблем и трудностей. И в обычной семье, где супруги имеют общую историю и общий менталитет, долгое время люди притираются друг к другу, а что говорить о таком межнациональном браке, где помимо молодоженов притираются друг к другу две страны, два совершенно разных исторических уклада.
Если люди смогут расставить приоритеты, смирится с какими-то неисправимыми национальными особенностями друг друга и идти по жизни, глядя в одном направлении, это прекрасно. В таких семьях будет все так же, как и в обычных, разве что ребенок станет говорить сразу на двух языках. Часто такие дети из межнациональных семей начинают говорить намного позже сверстников, путают и смешивают оба языка. Никто, кроме родителей, речь такого ребенка не понимает.
В тяжелых случаях может помочь логопед, но обычно достаточно соблюдать одно только правило – каждому родителю говорить с ребенком на своем родном языке и никогда не смешивать слова.
Но такая благополучная судьба ждет далеко не все интернациональные семьи. В таких браках большой процент разводов. И здесь, особенно при наличии совместных детей, у русской женщины может возникать много серьезных проблем.
Хорошо, если такая семья живет в России, тогда и разводиться супруги будут по нашему законодательству. Но большая часть смешанных семей проживает за рубежом, и расторжение брака будет проходить по местным правилам, а во многих странах к разводу относятся очень строго.
Стоит изучить законодательство, касающееся этого вопроса еще до возникновения серьезных разногласий, чтобы быть готовым встретить беду и не растеряться, не впасть в истерику, а грамотно и четко отстаивать свои права.
Межнациональные семьи – это обычные семьи, со своими радостями и горестями, и как сложатся отношения в таком браке в большей степени зависит не от национальности супругов, а от их личностных качеств.
«Уважение, помощь, поддержка»: что значит День народного единства для интернациональной семьи из Ростова
Корреспонденты «Дон-ТР» побывали в гостях у семьи Мустафаевых.
Текст сюжета информационной программы «Вести.Дон»:
Вагиф Мустафаев: «Она мне очень понравилась. Как жена, как хозяйка, как женщина, как девушка».
Эсмира Мустафаева: «Единение, объединение народов в России, так как у нас более 150 в Ростове, каждый год мы участвуем, показываем свою культуру, также взаимодействуем с другими национальными культурами».
В семье гордятся, что в этом году азербайджанская диаспора стала победителем конкурса социально значимых проектов, проводимого правительством Ростовской области. И уже сейчас готовятся к фестивалю национальной весны «Новруз», первый этап которого должен состояться в декабре. Члены диаспоры уже привлекли к участию студенческое сообщество Ростова-на-Дону, где немало ребят разных национальностей.
Первобытный расизм, или Первая в мире интернациональная семья
Добрый день, уважаемые пользователи 9111.ru!
Хочу сегодня погрузиться в первобытный мир: пещера, первые древние люди пытаются добыть огонь, а первобытные младенцы спят, обернутые в звериные шкуры. Представили?
Как жил первобытный человек
Люди тех времен жили общинами. Семьи-одиночки существовали редко. Более того, учеными давно доказано, что неандертальцы и хомосапиенсы населяли планету одновременно – около 40 000 лет назад. Они отличались друг от друга и, скорее всего, произошли от разных предков.
Ученые считают, что эти виды не могли смешиваться, а давайте представим, что могли.
Первобытная интернациональная семья
Женщина-хомосапиенс и мужчина-неандерталец каким-то чудесным образом познакомились и полюбили друг друга. Решили создать свою первобытную, первую в мире межрасовую семью. Родилась у молодой пары (необычной для тех времён) дочка-микс.
Где тут расизм?
Община неандертальцев, естественно, отвергла чужачку. А первобытная теща отвергла чужака. Смешанного ребенка тоже не приняли. Семья, состоящая из трех человек, стала изгоем и должна была существовать сама по себе.
Первобытный мир был опасен, да и люди тех времен могли нападать друг на друга из-за добычи или пещеры поудобнее, из-за животной шкуры потеплее (все, как у нас). Так что одиночки вне общин были практически обречены.
Одним первобытным вечером сидела первобытная семья у своего первобытного костра, возле своей небольшой уютной пещерки.
Вдруг на молодую маму-хомосапиенса напал другой первобытный человек, судя по строению останков костей и черепа – неандерталец.
Любящий партнер заступился за свою женщину и метнул копье в обидчика, тот перед смертью успел серьезно ранить отца семейства.
Раненый, истекающий кровью отец-неандерталец обнял свою жену. Так и скончались.
Что случилось с ребёнком?
Маленькая трехлетняя первая в мире девочка-микс – дочка необычной пары осталась совсем одна. в первобытном диком мире.
Девочка медленно умирала от голода. Умерла она в обнимку с родителями, полностью истощенная.
Так, судя по сказке, их и нашли археологи – первое доказательство проявления межрасовой любви.
Мнение ученых
Некоторые ученые считают, что ген неандертальца дошел до наших дней – эта вариация гена встречается в геномах современных людей очень неравномерно: она есть в ДНК примерно 30% жителей Южной Азии, 8% европейцев, 4% американцев и крайне редко встречается в Восточной Азии. Такие люди тяжелее переносят ковид, чаще умирают от осложнений.
Верить в это или нет – решать вам, а теории такие существуют. Научные журналы все чаще публикуют материалы с заголовками о связи гена неандертальского человека и ковида.
Мнение автора
Давайте представим, что пару бы приняли. Как могли бы выглядеть современные люди? Что было бы, если бы неандертальцы и человек разумный так и продолжали существовать совместно на одной планете и смешиваться? Мы, к сожалению, никогда не узнаем этого. А все это благодаря расизму, который существовал вечно.
Хотя, судя по существованию неандертальских генов, некоторые миксы все-таки смогли выжить.
Поддерживаете интернациональную любовь?
Проголосуйте, чтобы увидеть результаты
Если бы люди не смешивались, давно бы вымерли от родства друг с другом
Сабина Пак: Горжусь, что я из интернациональной семьи
Фото: из личного архива С. Пак
Интернациональная семья – вот пример истинной межэтнической дружбы, которая ставится в Казахстане во главу угла. Но каково приходится детям, которые растут между двух культур и как им удается найти свой путь? Об этом корреспонденту NUR.KZ на чистейшем казахском языке рассказала член Ассамблеи народа Казахстана Сабина Пак.
Сабина Пак из интернациональной многодетной семьи. Родилась в селе Кызылкум Мактаральского района Туркестанской области. Папа кореец, а мама казашка. Семья воспитывает пятерых детей. С детства детям прививалась любовь и уважение ко всем культурам. Все дети окончили школу с казахским языком обучения, хотя в селе был и русский класс.
«Дома мы говорим и на казахском, и на русском языках. Изучать государственный язык нас никто не заставлял. Конечно, в начальных классах с казахским языком было сложновато. Но мне повезло с учительницей по казахскому языку и литературе, которая всегда мне помогала, поддерживала и подбадривала. Именно Ханби апай пробудила во мне любовь к этому прекрасному языку – казахскому. Позже я полюбила его еще больше за произведения Великого Абая, Шакарима и Мукагали, Аймаутова и Мусрепова. Всегда заучивала стихи, участвовала в конкурсах», — рассказала Сабина.
Фото: из личного архива С. Пак
Свою любовь к казахскому языку девушка перенесла из школьных лет в студенческие. Сегодня она обучается в одном из лучших университетов Шымкента по специальности «Казахский язык и литература». И в будущем намерена внести еще больший вклад в повышение статуса государственного языка, его популяризацию. Два года назад Сабина стала частью Ассамблеи народа Казахстана.
«В Ассамблее мы решаем очень важные вопросы. Я благодарна казахам, что все реформы и изменения в стране происходят и при нашем непосредственном участии, что учитывается мнение представителей всех этносов. Мы единая нация. Ведь в этом и заключается миссия института: принять во внимание все мнения, сохранять мир, дружбу и взаимопонимание. Меня переполняет гордость, когда я чувствую себя частью всего этого», — поделилась член АНК Сабина Пак.
Сабина призывает казахстанцев говорить только на казахском языке независимо от местонахождения – будь то на работе или в семье. Девушка считает, что это долг каждого казахстанца, которые называет себя патриотом, учитывая, что Казахстан вот уже 30 лет является суверенным государством.
Узнавайте обо всем первыми
Подпишитесь и узнавайте о свежих новостях Казахстана, фото, видео и других эксклюзивах.
Петербуржцы, выросшие в интернациональных семьях: «Мы все говорим на одном языке»
В Петербурге проживают представители более 200 национальностей. Накануне Дня народного единства Metro поговорило с теми, кто родился в интернациональных семьях. Кем они себя ощущают и как сохраняют семейные традиции – в рассказах наших героев
«Для бурят я не бурятка, для русских – не русская»
Алла Намсараева, журналист, 51 год
— Мой отец наполовину бурят, наполовину русский. Бурятский дедушка и русская бабушка познакомились во время Великой Отечественной войны, а поженились после победы, когда оба работали в госпитале. Бабушка – дочь священнослужителя Никольского морского собора в Петербурге. Естественно, она всю жизнь скрывала этот факт своей биографии. Когда дед предложил ей после демобилизации поехать к нему на родину в Бурятию, бабушка только уточнила: это где? «В Сибири», – ответил дед. «Ну хорошо, – согласилась бабушка. – Дальше Сибири не сошлют». В Бурятии у них родился сын – мой отец Дамба.
Моя мама Тамара Михайловна родилась в Улан-Удэ в русской семье. Именно русский стал языком, на котором мы общались; не будет же дед разговаривать на бурятском, если его в семье никто не понимает. Кстати, однажды, когда мне был год, дедушка попросил родителей, чтобы я пожила с ним в Тункинском районе, где он работал. Дед хотел, чтобы его внучка говорила на бурятском языке. Но родители меня не отдали.
Потом я пошла в школу. В нашем классе учились русские, буряты, евреи, украинцы. Но мы не делили друг друга по национальному признаку.
Так сложилось, что для бурят я не бурятка, а для русских – не русская.
После школы поступила в Ленинградский государственный университет, через пять лет окончила СПбГУ. Мне часто говорят, что Петербург – город националистов. Я прожила здесь 29 лет и ни разу не почувствовала этого. Наоборот, к девушкам с восточной внешностью всегда относились особенно, это было пикантно.
В Петербурге я вышла замуж. Мой бывший муж и отец дочери наполовину латыш, наполовину белорус, вырос он в Эстонии. К моменту рождения нашей дочери мама мужа уехала в Германию. Советский Союз уже развалился, мы не знали, где будем жить: в России, Эстонии, Латвии или в Германии. Я искала имя для девочки, которое бы нормально звучало на всех языках, дочь назвали Алисой. Она блондинка с голубыми глазами. Когда мы выходили гулять, все думали, что я няня. Помню, подруга моей мамы спросила: ну и какой же она национальности? Мы в шутку называли Алису русбуртышка: смешали в одном слове русскую, бурятку и латышку.
Алла Намсараева с дочерью Алисой.
предоставлено героем публикации.
Алла Намсараева с дочерью Алисой.
предоставлено героем публикации.
В Петербурге я работала журналистом. А в 2007 году стала пресс-секретарем Петербургского дацана (буддийский храм. – Прим. ред.). Меня стали привлекать к праздникам – религиозным и национальным. Было интересно, я постепенно проникалась темой буддизма, бурятской культурой.
Раз в год ездила в командировку в Бурятию, в Иволгинский дацан, где находится центр российского буддизма. Настоятель Иволгинского дацана говорил мне: «Вам нужно приехать сюда, чтобы отдать долги родине». Я отвечала: «Покажите мне, где написано, что я задолжала родине». Мы смеялись. Но потом так случилось, что переехала в Бурятию.
Стала делать свою телевизионную программу, участвовала в съемках фильмов. Ездила в командировки по республике. У меня постоянно менялась картинка перед глазами. К тому же солнце над головой (в Бурятии 300 солнечных дней) и линия горизонта радовали больше, чем дожди и хмурое петербургское небо. Началась новая интересная жизнь. И сейчас я ощущаю себя больше буряткой, чем русской, потому что много общаюсь с бурятами, буддистами.
Мою программу показывают каждый день и в разное время. Люди стали меня узнавать. Когда мы приезжаем в новое место снимать очередной выпуск, местные жители говорят: «Ой, Алла Намсараева приехала, мы смотрим вашу программу». Заговаривают со мной на бурятском языке. Мне немного стыдно, но языка я не знаю. Люди обычно удивляются: «Как не знаете? Вы же ведете программу на бурятском языке». Когда услышала это один раз, подумала, что они что-то перепутали. Но этот диалог повторялся с завидной регулярностью. Оказалось, что я много и бегло говорю о буддизме, употребляя термины. Люди их слышат и понимают, что это их родное, в результате всем кажется, что я говорю на бурятском.
«Если бы жил на Севере, ел бы сырую рыбу и мясо»
Виктор Худи, телеоператор, 38 лет
– Моя мама Зоя Хабирковна – ненка. Отец – русский, он приезжал в Ямало-Ненецкий автономный округ работать. Познакомился с мамой. Появился я. Отец уехал, и больше мы не виделись и не искали друг друга.
Вырос я в поселке Яр-Сале. Мама работала пекарем. Я ходил в школу. Помню, у нас было четыре первых класса: два поселковых и два интернатских. В интернатских учились дети оленеводов и те, кто приезжал из других поселков. Это в основном ненцы. Я оказался в поселковом классе, у нас были дети разных национальностей: ненцы, русские, татары.
В детстве ощущал себя ненцем. Наверное, потому что мама дома разговаривала со мной на ненецком языке. Язык понимаю до сих пор, но говорить не могу. И в детстве не говорил. Помню, мы приезжаем с родственниками на охоту, заходим в чум. Там сидит дед и спрашивает: «Это чей сын?» На русском отвечаю, что я сын Зои Хабирковны. Ямал же маленький, все друг друга знают. Многие удивлялись, почему такой светленький мальчик понимает ненецкий язык.
После школы я уехал в Петербург, поступил в Университет кино и телевидения. Конечно, после ненецкого поселка было тяжело в большом городе. Но помогали земляки, многие тогда учились в Полярной академии. Так вышло, что и в университете все мои лучшие друзья родом с Севера: из Ханты-Мансийска, Норильска. Образовалось такое землячество.
Сейчас я редко бываю на родине. Но если еду, то с радостью. Во-первых, там моя мама. Во-вторых, я очень люблю свой край, природу, какую-то особую северную атмосферу. Если бы жил на Севере, я бы и сейчас ел сырую рыбу и мясо – в детстве это было нормально. Кстати, если в доме появляется свежая рыба, обязательно делаю строганину. Если привозим оленину, тушу ее, это очень вкусно.
Конечно, за 20 лет жизни в Петербурге менталитет изменился. Я стал европейским человеком. Часто езжу в командировки. Но всегда на севере чувствую себя лучше, чем на юге.
Сейчас у меня подрастает дочь. И очень жаль, что я не могу передать своему ребенку ненецкий язык. Надо разговаривать, а я не могу, нет языковой практики. Получается, что на мне знание обрывается. И это очень печально.
«Иногда меня принимают за черкешенку»
Карина Назанян, научный сотрудник Военно-медицинского музея, 29 лет
— Мой папа – армянин, родился и вырос в Мончегорске. В этот город еще до его рождения переехали мои бабушка и дедушка. Мама – русская, она родом из Вологодской области.
Они познакомились в Мурманской области, поженились, и в 1992 году на свет появилась я. Несмотря на своего армянского папу и специфическую фамилию, я всегда ощущала себя русской. В папиной семье национальные традиции сохранялись, в доме говорили на двух языках. Но мне это не передалось.
Георгий и Любовь Назанян.
предоставлено героем публикации.
Имя мне дал папа. Он, конечно, говорил, что перед моим рождением ходил в библиотеку, штудировал книги с именами. Но я думаю, все было проще: отец назвал меня в честь своей сестры, ее зовут Каринэ.
В Мончегорске я пошла в школу. В моем классе учились дети с разными фамилиями: были башкиры, азербайджанцы, армяне. Их родители оказались на Севере по распределению, еще до распада СССР. Никто не акцентировал внимание на национальностях. К тому же все одинаково хорошо знали русский язык.
У нас обычная семья, я привыкла, что родители всегда договаривались друг с другом, никто никого не строил. Но по отношению ко мне глава нашей семьи был строгим армянским папой. Если ему казалось, что я ярко накрасилась, делал замечания, ругал за зеленый лак на ногтях.
Я с детства знала, что такое аджика и бастурма. Папа готовил их сам. Покупал мясо, овощи, специи и кайфовал от процесса. У отца всегда было трепетное отношение к зелени: если ее нет на столе, ужин не состоялся. Кстати, любовь к армянской кухне передалась и мне.
Армянского языка я не знаю. У меня менталитет русского человека, наверное, потому, что я думаю и говорю на этом языке. Но мне всегда было интересно узнать как можно больше о моих родственниках и армянском народе. Я узнавала постепенно, и не все мне нравилось.
предоставлено героем публикации.
Когда уже во взрослом возрасте приехала в Ереван, меня поразило, что там царит патриархат: как мужчина сказал, так и будет. Для армян это нормально, а меня задевало. В общем, ценности патриархальной Армении мне не передались.
Помню, мы как-то приехали в родную деревню моих бабушки и дедушки – она находится на границе с Азербайджаном. Двоюродный дед сказал, что не будет со мной разговаривать, потому что я не знаю языка. «Пусть сначала выучит армянский», – заявил он. Меня поразила такая нетолерантность внутри семьи. Это были не самые приятные ощущения. Но так случилось.
Кстати, в Армении, когда я иду по улице, все понимают, что я не местная. А в России меня принимают за армянку. Иногда думают, что я приехала с Северного Кавказа. Как-то ко мне в троллейбусе обратился мужчина, заговорил на непонятном языке. А когда осознал, что я его не понимаю, удивленно спросил: «А вы что, не черкешенка?» В общем, каждый во мне видит что-то свое. Хотя, повторюсь, я ощущаю себя русской. Получается, что я как будто свой среди чужих и чужой среди своих. И в России, и в Армении.