встреча с уполномоченным по правам ребенка
Встреча с Уполномоченным по правам ребёнка Анной Кузнецовой
В.Путин: Анна Юрьевна, мы с Вами встречаемся накануне Дня защиты детей. Знаю, Вы подготовили доклад о Вашей работе, о состоянии дел.
Во-первых, я Вас хочу поздравить с наступающим праздником: и как маму, и как уполномоченного по правам детей, – и, конечно, с удовольствием выслушаю Ваш доклад.
А.Кузнецова 
Кузнецова Анна Юрьевна : Спасибо, Владимир Владимирович.
Разрешите передать Вам небольшой подарок от моих детей – рисунок ко Дню защиты детей. Они нарисовали и Вас, ну и на рисунке – наша семья.
В.Путин: Спасибо, передайте им большое спасибо.
А.Кузнецова: Владимир Владимирович, это мой первый доклад перед Вами. Мне бы хотелось пройтись по трём основным блокам.
Во-первых, хочу рассказать о некоторых этапах, которые удалось преодолеть, о результатах, которых удалось достичь, о тех трудностях, которые есть в сфере детства, с которыми мы столкнулись, и представить Вашему вниманию свои предложения, которые, на наш взгляд, требуют приоритетного внимания.
Прежде всего хотелось бы отметить то, что очень важно в нашей деятельности накануне вступления в силу такого важного Вашего Указа – о Десятилетии детства. Пользуясь случаем, хотелось бы попросить Вас оказать содействие в том, чтобы та программа, которая будет разработана, принята Правительством в трёхмесячный период в рамках этого Указа, была представлена на общественное обсуждение и была обсуждаема. Прошу оказать в этом содействие.
Хотелось бы сразу отметить тот принцип, который лёг в основу всех принимаемых решений, всех шагов. Он один и, по крайней мере для меня, самый главный: соблюдение прав детей невозможно без соблюдения и защиты прав семьи. Потому что семья – та сфера, тот мир, в котором наилучшим образом соблюдаются права ребёнка.
И одновременно с этим есть трудность, с которой я столкнулась: в вопросах детства нет второстепенных проблем. И здесь потребовалось создание очень сильной команды, которая смогла бы с равными усилиями, с сильной мотивацией решать проблемы детства, содействовать их решению в совершенно разных отраслях.
И здесь нужно отметить рост числа обращений. Практически на 30 процентов выросло количество обращений в аппарат Уполномоченного. Может быть, не стоит это связывать с ростом числа проблем. Отчасти это удобно. Сферой детства у нас занимается около 20 ведомств, а аппарат Уполномоченного – удобная для обращения структура, куда можно написать и попасть сразу в различные ведомства.
И отсюда вытекает очень важная задача, которую тоже пришлось решать. Это выстраивание взаимодействия со всеми ведомствами, очень тесного, профессионального. Мы создали специальные площадки для этого, экспертный совет, создали совет, куда пригласили представителей очень широкой общественности. Рабочие группы, которые составляют этот совещательный орган, занимаются каждая своей темой. Кто-то поиском пропавших детей, кто-то темой здравоохранения, кто-то вопросами постинтернатного сопровождения. Здесь, как я уже сказала, надо заниматься и стараться находить возможность в равной силе заниматься всеми этими проблемами.
Мне бы хотелось особо отметить работу, которую поддержали также и Вы, по информационной безопасности детства. Это очень серьёзная проблема. Меня лично как маму она затронула, потому что у меня дети подросткового возраста, и я понимаю, что никто не защищён отчасти от деструктивной информации, с которой они могут столкнуться. Здесь запретительные меры – это лишь часть результата, которого удалось добиться. Сегодня принят закон, благодарю Вас за его поддержку.
Очень хочется, чтобы [была реализована] и вторая часть – создание так называемого альтернативного контента, это создание тех программ, которые помогут ребёнку найти себя, которые увлекут его, но именно в мир позитивных и созидательных ценностей. Это касается широкого спектра, это не только интернет. Это и телевидение, и дополнительное образование, не обязательно брать сферу информационных технологий. Поэтому мы разработали «дорожную карту», которую хотим предложить Вашему вниманию. Участвовала в разработке наша рабочая группа, в которую входят и общественники, и представители экспертного сообщества. Здесь решения достаточно комплексные, надеюсь, она найдёт поддержку.
Следующая тема, которая тоже стала результатом межведомственной работы, казалось бы, узкая. Это вопрос вакцинации и диагностики на туберкулёз.
В.Путин: Это не узкая, это как раз одна из ключевых.
А.Кузнецова: Настолько эта тема волновала наше родительское сообщество, что тысячи обращений поступило в аппарат Уполномоченного. Была неоднозначная юридическая практика по решению этого вопроса, и тысячи детей оставались без допуска в дошкольные и школьные образовательные учреждения.
В.Путин: Без вакцинации, без прививок?
А.Кузнецова: Без диагностики на туберкулёз. До того как мы встретились за круглым столом, вместе обсудили это решение, была только одна возможность попасть – сделать Манту, как мы все с вами делали. Я благодарна коллегам за выстроенный конструктивный диалог.
Рабочая встреча с Уполномоченным по правам ребёнка Павлом Астаховым
Павел Астахов представил Дмитрию Медведеву доклад об итогах работы института Уполномоченного по правам ребёнка с момента его назначения на должность.
Смотрите также
Д.Медведев: Павел Алексеевич, год и четыре месяца Вы занимаетесь этой работой, и на самом деле довольно много разных результатов: Вы и мне докладывали, и докладывали на Государственном совете, на других общественных форматах.
Что важно? Важно то, что это имеет общественный отклик. Он разный: наверное, кто‑то доволен, кто‑то не очень доволен. Но в любом случае моя задача при учреждении соответствующей должности была именно в том, чтобы Вы старались, что называется, терзать некоторых наших государственных служащих, руководителей регионов, муниципальных образований, создавая необходимые условия для охраны детства. Как мне представляется, во многом это удаётся.
Вы мне коротко доложите о том, что было сделано за последнее время и какие планы на будущее.
П.Астахов: 
Астахов Павел Алексеевич Планов достаточно много, Дмитрий Анатольевич. Вы совершенно правы, что институт, который был учреждён Вашим Указом, это действительно очень правильное было решение, потому что оно соответствует и международно-правовой позиции России, поскольку, в принципе, во всех развитых странах такие институты есть, и отвечает внутренним потребностям. За тот год с небольшим, что институт учреждён и я на этой должности, действительно он сформировался как независимый государственно-правовой институт, который в принципе смог объединить усилия всех федеральных ведомств, а у нас их 19, которые занимаются правами детей.
Координация работы в оперативном режиме позволила достичь определённых результатов. Они скромные, сразу скажу, но важна тенденция. Я подготовил доклад, это непосредственно сам проект доклада, в трёх форматах: это статистические таблицы, которые мы сводили на основании своих данных, по итогам своих проверок. Во многом этих данных ещё нет ни в Минобре, ни в Минздраве, ни в Прокуратуре.
И третий, самый интересный, на мой взгляд, формат (мы думали, как оформить наши инспекционные поездки). На сегодняшний день мы проверили уже 50 регионов с детским спецназом – это подразделение, которое сформировалось специально для оперативного реагирования на ЧП и для инспекционных поездок. Я лично побывал в 712 учреждениях. Это детские дома, дома ребёнка, колонии – то есть везде, где есть дети.
За вами высшая ценность – жизнь и здоровье ребёнка.
Д.Медведев: Мне кажется, что это самое главное, потому что Вы действительно ездите много, бываете в самых разных регионах: и на Северном Кавказе, где довольно тяжёлые условия, да и в других местах, где тоже не всё сладко, заходите практически во все учреждения: и в те, которые являются, что называется, парадными, которые обычно начальникам предъявляют как визитную карточку того, как нужно заботиться о детях, и в те, где разруха и всё весьма и весьма тускло и грустно. Это, может быть, самое главное. Так что нужно продолжать.
П.Астахов: Вот здесь я опираюсь больше всего даже не на тот график, который мне предлагают в том или ином регионе, а на жалобы, которые поступают. Мы за год рассмотрели около 5 тысяч жалоб, 4 с небольшим, – это жалобы, которые пришли в мой адрес. В основном все эти жалобы нам удалось разрешить, мои сотрудники выходят в суд, всё больше просят участвовать в суде, хотя у нас в Процессуальном кодексе не предусмотрено участие уполномоченного по правам ребёнка в процессе. Но надо отметить, что в основном суды идут навстречу и привлекают нас.
Д.Медведев: В качестве кого?
П.Астахов: В качестве третьей стороны, как правило, потому что самостоятельного участника просто нет в кодексе, хотя сейчас изменения, насколько я знаю, готовятся, Госдума готовит такие изменения.
Д.Медведев: С тем чтобы предусмотреть прямое участие?
П.Астахов: Да, как Уполномоченный по правам человека. Он предусмотрен, он может участвовать, а мы – пока нет. Это вопрос процессуальный, который, возможно, будет решён положительно.
Что важно. Уполномоченных в регионах сегодня 70. На тот момент, когда я заступал в должность, их было 18. Сегодня – 70. К сожалению, 13 регионов по‑прежнему отписываются, тянут и как‑то сомневаются, считают, что у них всё в порядке. Но чудес не бывает. Это самые проблемные регионы. Тыва, например, – лидер по суицидам. В Забайкальском крае огромное число проблем.
Д.Медведев: Там не создаются эти должности?
П.Астахов: Не создаются. Хакасия. Недавний случай – когда депутат расстрелял ребёнка из пистолета, депутат Законодательного Собрания! Причём это второй случай. Это говорит о том, что отношение власти к детям такое. А мне отписывает руководитель Хакасии: «У нас всё в порядке, у нас нет проблем с детьми, поэтому мы такую должность не будем вводить». Это их личное дело. Но я в первую очередь стараюсь проверять именно эти регионы.
Практика показала, что очень важно, чтобы был кто‑то, кто своим примером и активностью даёт ориентиры и руководителям регионов, и руководителям федеральных ведомств, старается их побудить к большей активности. И, как мне представляется, именно эта часть работы точно удалась.
Д.Медведев: Вы знаете, здесь ещё такой момент важен, чтобы все, кто занимает соответствующие позиции, аналогичные Вашей, в масштабах страны, в регионах, были всё‑таки людьми решительными и активными. Потому что я просто не знаю, как они работают. Вы, наверное, имеете данные. Все работают по‑разному, но важно, чтобы они тоже пробуждали всех, кто отвечает за соблюдение прав и законных интересов детей в их регионах, к активной позиции. В этом смысле это на самом деле важно. И конечно, не должно возникать какой‑то там вертикали, как принято говорить, во взаимоотношениях. Я надеюсь, у Вас нет в мыслях командовать этими самыми уполномоченными. Они сами должны искать себе работу, потому что её предостаточно, и сами должны стараться свои задачи решать.
П.Астахов: Единственное, что я им всё время говорю, – они должны каждого ребёнка, особенно детей-сирот, которые в регионе находятся, знать в лицо. Вот это они обязаны делать и регулярно бывать во всех учреждениях.
Мы провели три съезда за это время. На всех трёх съездах ориентировал я уполномоченных на то, чтобы они как раз самостоятельно, невзирая на личности и ведомственные интересы, внедрялись в эту среду, разбирались с каждым случаем, потому что уполномоченный сегодня – это, по факту уже говорю, самый близкий из государственно-правовых органов, который стоит к людям. Потому что люди сегодня поняли, что можно идти к уполномоченному, даже по случаям изъятия детей, о которых сейчас очень много говорят. Мы с первого дня существования этого института поставили задачу не способствовать этому изъятию, а наоборот, разбираться с каждым случаем. И нам удалось за этот год, статистика подтверждение тому, снизить число лишений родительских прав. Оно не очень большое: по статистике прокурорской и органов опеки, на 14,4 процента.
Д.Медведев: А сколько у нас всего в год происходит лишений родительских прав?
П.Астахов: Лишений родительских прав? Порядка 56–60 тысяч. Если взять 2008 год – это 74 тысячи, 2009 год – это 63 тысячи, 2010 год – 56 тысяч.
Д.Медведев: Статистика налицо. Хотя, если разобраться по‑серьёзному, это всё равно экстремальные происшествия. Вы же хорошо знаете, наверное, иностранное законодательство.
Д.Медведев: Там в большинстве стран вообще такого института нет. Есть отобрание ребёнка, но собственно лишение родительских прав далеко не везде практикуется, потому что это всегда драма. Иногда и родителям нельзя ребёнка оставить, и в то же время прекращать существующие легальные связи между родителями и детьми – это всегда большая проблема и большое испытание для детей.
П.Астахов: У нас есть страшные случаи. В Хабаровске я видел двухлетнюю девочку, которую трижды возвращали матери, то есть пытались восстановить семью, шли навстречу матери, опека возвращала ребёнка, пока она наконец ей голову не пробила, и двухлетняя девочка живёт с этой незаживающей раной, её невозможно так просто закрыть, нужна специальная операция.
Но тем не менее всегда по тем же делам в Колпино, в Нижнем Новгороде я сам выезжал, разбирался, и всегда говорю о том, что семью, если её возможно восстановить, надо восстанавливать. Но когда идёт разрушение и уничтожение ребёнка, мы должны действовать по закону.
П.Астахов: Единственное, в этой связи требуется, конечно, уточнение формулировки – мы этим сейчас занимаемся – в Семейном кодексе, потому что сама по себе формула непосредственной угрозы жизни и здоровью слишком лаконична. Надо, конечно, более детально прописывать этот механизм.
Д.Медведев: Чтобы суд просто понимал, каким образом толковать ту или иную ситуацию.
С другой стороны, всё‑таки все эти вопросы всё равно решаются в суде, потому что окончательная инстанция, которая принимает законные решения, – это суд. Каждый имеет право адвоката даже бесплатного пригласить. Поэтому защищайте свои права. Право любит недремлющих, как говорили древние. Поэтому здесь вопрос того, что у нас, дескать, массовые изъятия, и уполномоченные этому способствуют, – это неправда, это ложь абсолютная. И те факты, которые мы имеем, как раз говорят об этом. Наоборот, сейчас чаще стали применять ограничение родительских прав.
Д.Медведев: Я, собственно говоря, к этому и клоню. Потому что у нас раньше не было ограничения родительских прав, если я правильно вспоминаю.
П.Астахов: Оно вообще не применялось практически.
Д.Медведев: Насколько я помню, в советском законодательстве его даже и не было.
Д.Медведев: А значит, этот институт, ограничение родительских прав, появился уже в российском законодательстве, и он как раз должен использоваться действительно, может быть, шире, чем институт лишения. Но, конечно, здесь должна и практика меняться. И, собственно говоря, Вы этой практике способствуете, когда защищаете ребёнка и его законные интересы.
Вообще, я Вам скажу прямо, когда я принимал решение о создании Уполномоченного по правам ребёнка, у меня были определённые сомнения в части эффективности такого рода институтов. Потому что у нас есть Уполномоченный по правам человека, прокуратура есть, наконец, масса других правозащитных организаций.
П.Астахов: Инспекции по делам несовершеннолетних.
Д.Медведев: Инспекции по делам несовершеннолетних, наконец. Но практика показала, что действительно очень важно, чтобы был кто‑то, кто своим примером и своей активностью даёт ориентиры и руководителям регионов, и руководителям федеральных ведомств, старается их побудить к большей активности. И, как мне представляется, именно эта часть работы точно удалась. Так что я надеюсь, что Вы и дальше будете столь же активно этим заниматься.
П.Астахов: Я буду стараться. У нас, конечно, есть результаты. Они не всегда весёлые для некоторых, потому что больше 68 уголовных дел возбуждено по материалам только наших проверок, 50 должностных лиц просто уволены.
Д.Медведев: Это нормально, это означает, что институт действует.
П.Астахов: То есть мы, невзирая на лица и ни на какие внутриведомственные интересы, стараемся всё‑таки эту работу доводить до конца.
Д.Медведев: За вами высшая ценность – жизнь и здоровье ребёнка.
Сенатор Мария Львова-Белова стала новым уполномоченным по правам ребенка в России
Понятие «семья» для каждого человека — про свое личное, конечно же. Но для всех очевидно — круг из самых близких людей и создать надо, и постоянно согревать его заботой необходимо. Мама — это гораздо больше, чем просто призвание.
В. Путин: Мария Алексеевна, у Вас такая большая семья. Сколько всего детей-то у Вас?
М. Львова-Белова: Детей девять — пятеро рожденных, четверо приемных, и 13 молодых ребят с инвалидностью под опекой. Но они со мной не живут, они живут в моих проектах «Сопровождаемое проживание».
В. Путин: Как же вы со всем справляетесь, имею в виду и общественную нагрузку.
М. Львова-Белова: Многодетные мамы, они же такие, многозадачные.
Вот один из примеров того, как выглядит «многозадачность»: под Пензой построены дома проекта «Новые берега» с квартирами для ребят с ограниченными возможностями. Продумано все до мелочей, которые, в общем-то, и не мелочи вовсе. Здесь не нужно тянуться к выключателям, а в ванной комнате раковина регулируется по высоте, легко настроить «под себя».
Есть и другие проекты, которые реализованы благодаря работе Марии Львовой-Беловой, и они известны на всю страну. Это уникальные центры адаптации инвалидов-выпускников детских домов «Квартал Луи» и «Дом Вероники». Ребята здесь из разных городов России.
Сплав из милосердия и характер, умение добиваться цели — уникальный талант. Президент предложил Марии Львовой-Беловой реализовать его на самом высоком уровне.
В. Путин: Площадка омбудсмена по правам ребенка дает возможность применить все свои знания, навыки и весь свой опыт для того, чтобы на этом поприще добиваться серьезных значимых результатов уже для большого количества семей и деток. Я так понимаю, что вы готовы к этой работе.
М. Львова-Белова: Владимир Владимирович, я благодарю Вас за оказанное доверие. Для меня это, правда, большая честь. И защитой прав детей я занимаюсь уже 15 лет. И опыт большой, и для меня это личная история. Если Вы доверите, я, конечно, с огромным удовольствием займусь этой работой.
Мария успела поработать сенатором в Совете Федерации, представителем СовФеда при уполномоченном по правам ребенка при президенте, была соавтором нескольких законов по вопросам социальной поддержки. До этого она была в списке победителей конкурса «Лидеры России», а в июне этого года стала выпускницей программы президентского кадрового резерва. Но важнее, даже чем опыт организаторской работы на таком уровне, как она сказала сегодня, общаясь с Владимиром Путиным, тот самый внутренний импульс, который ведет по жизни.
М. Львова-Белова: Я не могу не поделиться с вами личной историей. Мне 15 лет, и я лежу с младшим братом в больнице. И в соседней палате я впервые увидела малыша-отказничка. Он такой был маленький, такой беззащитный, лежал там на этой голой клеенке. И я тогда у стекла этого бокса дала себе зарок, что когда я вырасту, я сделаю все, что от меня зависит для того, чтобы не у одного ребенка, живущего в России, была забота, поддержка, внимание взрослых людей.
Теперь на должности омбудсмена по правам ребенка Мария Львова-Белова это обещание, данное самой себе, имеет возможность выполнить.
Встреча с Уполномоченным по правам ребёнка Анной Кузнецовой
Детский омбудсмен представила главе государства ежегодный доклад о ситуации с защитой прав детей в России.
Отдельно обсуждались проблемы защиты детей в домах-интернатах, совершенствование социальной поддержки семей с детьми и вопросы помощи многодетным семьям.
В.Путин: Знаю, что Вами подготовлен доклад по вопросам, которыми Вы занимаетесь. Давайте начнём.
А.Кузнецова Кузнецова Анна Юрьевна : Уважаемый Владимир Владимирович!
Рада возможности поговорить о тех детских проблемах, с чем мы работали всё это время. Вначале хочу поблагодарить Вас за закон, который принят в конце прошлого года, об Уполномоченном по правам ребёнка.
Он, конечно, добавил нам работы, но у нас появились новые инструменты. Это возможность обращения в Государственную Думу с мотивированными предложениями, мы уже не преминули им воспользоваться, уже несколько предложений мы направили.
Одно из них – как раз по совершенствованию помощи по маткапиталу семьям переселенцев. Эти предложения сейчас находятся в Государственной Думе на рассмотрении, потому что, к сожалению, некоторые семьи не могли воспользоваться в полной мере этим пособием, таким серьёзным подспорьем в их жизни, потому что были неточности в формулировке. Мы предлагаем их устранить.
И конечно, возможность участия в судах. Сейчас мы находимся в пяти процессах, один буквально на днях выиграли в Калининграде, поэтому, надеемся, дальше тоже получится в этом направлении работать. Об основных результатах нашей работы написано здесь, в нашем докладе.
Что хочется отметить, Владимир Владимирович, что число обращений выросло, более восьми тысяч обращений граждан в этом году мы рассмотрели. На обложке [доклада] – Севастополь, 75-летие Победы [освобождения] было в этом году.
И мы с ребятами вышли впервые с плакатами детей – героев войны, потому что подумали, что эти дети погибли героями, не оставив после себя ни детей, ни внуков, и некому выйти с их фотографиями на «Бессмертный полк». Пошли мы.
Что хотелось бы отметить. К сожалению, среди прочих обращений, которые в обычном режиме поступают к нам, это вопросы имущественного характера, вопросы, связанные с воспитанием и так далее, наметился рост обращений от несовершеннолетних – на 14,5 процента.
С одной стороны, это положительный сигнал, что дети доверяют и пишут нам. Мы сегодня открыты, и через социальные сети к нам можно обратиться, написать напрямую. Но это и тревожный сигнал о том, что дети сегодня не нашли тех взрослых, кто может услышать их проблемы.
Однажды вообще ко мне целый класс пришёл в кабинет. Их запрос был основной – поговорить и договориться с администрацией школы. Пришлось знакомиться у нас в кабинете.
Сейчас конфликт исчерпан. Надеюсь, что не возобновится, сейчас они активно готовятся к ЕГЭ, потому что это могло бы сильно помешать.
Но мы стали искать проекты, которые помогут в этом направлении найти решение, и нашли такой проект. У нас есть проект «Вектор детства», это наша инициатива – поиск лучших проектов в сфере защиты детей.
Так, одним из них оказался башкирский проект. Я недавно там была, сама смотрела этот подростковый центр. Этот проект – это кризисный центр для детей подросткового возраста и их родителей, который помогает наладить и устранить проблемы детско-родительских отношений, конфликты, которые есть. Туда могут обратиться как родители подростков, так и сами дети.
Конечно, я считаю, что такая работа совместно с созданием большой комплексной программы созидательного развития детства могла бы решить вопросы, в том числе и те тревожные сигналы, которые приходят из общеобразовательных учреждений.
Мы очень плотно работали. Проведены мониторинги, и по итогам последнего мониторинга Рособрнадзора только 16,5 процента воспитательных программ соответствуют тем нормам, которые есть. К сожалению, в этом направлении предстоит ещё большая работа.
Но я уверена, что ресурсы тоже есть. В новых нацпроектах, например, стоит такой очень важный, на мой взгляд, КПД, как повышение числа детей, занятых в допобразовании, с нарастающим итогом. Считаю, это огромный ресурс, который нужно использовать.
Мы со своей стороны, пока решаются такие серьёзные вопросы, проводим различные мероприятия. Например, «Класс добра» для детей в различных образовательных учреждениях.
Молодёжь из Общероссийского народного фронта подключили, Совет отцов при Уполномоченном, и получились такие системные, интересные, простые и очень искренние решения, не методически заорганизованные.
Они идут от сердца, и рассказывают молодые люди, по сути, своим сверстникам из Юнармии – «Юнармия. Наставничество». Это проект, который мы делаем уже второй год для выпускников сиротских учреждений.
Владимир Владимирович, конечно, много вопросов, с которыми приходиться сталкиваться институту уполномоченных в сфере охраны здоровья детей, защиты прав на образование и иные вопросы. Но мне хотелось бы остановиться на трёх вопросах.
Это вопросы защиты детей в детских домах-интернатах, совершенствование социальной поддержки семей с детьми и вопросы поддержки многодетных семей.
Мы в прошлом году начали мониторинг качества детства в субъектах Российской Федерации. Буквально по каждому региону у нас по 100 критериям собран полный пакет и анализ, что сегодня происходит в регионах с темой детства.
Так вот, начали мы внимательную и подробную проверку именно с детских домов-интернатов, там, где находятся дети-инвалиды, дети-сироты. Это самая незащищённая категория детей, и для меня лично это лакмусовая бумажка вообще отношения региона к теме детства. Если не защищены даже они, то о чём мы тогда можем говорить.
К сожалению, Владимир Владимирович, мы выявили целую массу нарушений в этой сфере. Здесь некоторые материалы о тех детях, которые сегодня благодаря тому, что подключились доктора федеральных клиник, получили шанс на лучшее качество жизни.
Их многих можно вылечить, но, к сожалению, не оказанная вовремя медицинская помощь, отсутствие специалистов, которые могли бы реализовать их право на образование, на иные виды поддержки, не оставляют детям шансов.
Мы выявили, безусловно, грубейшие нарушения имущественных прав, иные вопросы, к сожалению, не решены, начиная с тяжёлой обстановки и состояния материально-технической базы и заканчивая не использованным и не реализованным вовремя их правом на медицинскую поддержку. Многих из них можно вылечить, а многие из них могут найти семью в этом случае.
Поэтому мы просим Вас дать поручение Правительству Российской Федерации и решить этот вопрос с реформированием детских домов-интернатов. Их у нас 109, там находятся 13 тысяч детей.
Пока этот вопрос не решён, и мы будем решать и реализовывать эти задачи. Мы не прекратим работу помощи каждому детскому дому-интернату в отдельности, потому что после того, как мы обнаруживаем нарушения, мы делаем всё для того, чтобы проконтролировать, как они устранены.
Буквально на днях приехали ребятишки, четверо детей из Смоленска, в одну из наших московских клиник. Я, конечно, благодарю докторов, которые теперь ездят вместе с нами, смотрят и помогают найти детей, которым можно помочь. Надеемся, что благодаря этой работе кто-то найдёт и семью.
Конечно, сегодня достаточно большое внимание уделяется темам по поводу оставления [детей родителями]. Некоторые сюжеты стали на наших телеэкранах достаточно частыми в последнее время. Это, например, оставление мамой ребёнка. Конечно, это нонсенс. Это совершенно из ряда вон выходящая ситуация, и каждый раз никто не может осознать: неужели на самом деле это может быть?
Мы внимательно изучали как эти ситуации, так и те, которые могут к этому привести. На самом деле ситуация социально запущенная, то есть когда неблагополучие уже дошло до крайней меры. А что этому причиной?
К сожалению, отчасти это просто нехватка информации о том, какую помощь эта семья может получить. Эту информацию она не получила вовремя, от этого отчаяние, непонимание, куда идти и так далее.
Уважаемый Владимир Владимирович! Прошлый весь год мы работали над проектом, как можно решить вопрос и задачу, которую Вы озвучили в Послании Федеральному Собранию: приблизить социальную помощь к человеку, чтобы ему не приходилось преодолевать бюрократические барьеры, слышать: «Приходите завтра, что вы все сегодня приходите».
Мы разработали проект, который назвали «Социальный навигатор». Проект состоит в следующем. Создаётся единый телефонный номер, мы разработали нормативную базу, на основании которой все сигналы, которые поступают на этот телефонный номер, специально обученными координаторами распределяются по ведомствам.
Не человек изучает всю структуру управления, департамента, социальную инфраструктуру региона, а это знают специальные люди, которые профессионально направляют человека, и не только направляют, но и получают обратную связь.
И результаты: программа принимает только такой результат, не сообщение о том, что встреча произошла, и человек там был, и запрос свой озвучил, а что вопрос решён. Дети, например, вернулись в семью, решён вопрос иного характера. Здесь, конечно, решается сразу несколько вопросов.
Первое – это информирование населения обо всех льготах и пособиях.
В.Путин: Что для этого надо сделать?
А.Кузнецова: Для этого нужно, Владимир Владимирович, мы Вас очень просим, чтобы не менее 10 пилотных регионов в этом году мы смогли охватить эти проектом. Чтобы точно оценить, в какой форме, в каком виде это может быть реализовано.
Мы следим за этим проектом и внедрили уже в одном из регионов России, видели на деле, как это работает. Разработана вся нормативная база, и сейчас у нас есть готовый инструмент, инновационный подход к управлению в социальной сфере, который даёт обратную связь и человеку, и, самое главное, руководителю региона. Он чувствует, какие сигналы о социальной помощи приходят.