земля кочевников про что
Зачем смотреть «Землю кочевников» Хлои Чжао — фильм об американском мифе
Писать о сюжете «Земли кочевников» спустя полгода после премьеры на Венецианском фестивале кажется уже лишним: да, это тот самый фильм, в котором Фрэнсис Макдорманд играет женщину, живущую в доме на колесах. Из родного поселения с символичным названием Эмпайр (реального моногорода в Неваде) она уехала после смерти мужа и разорения компании, благодаря которой Эмпайр и существовал. Корпорация, по иронии судьбы, производила строительные материалы для возведения домов по всей Америке. Теперь Ферн — в прошлом учительница — колесит по стране в фургоне, зарабатывая на жизнь то тем, то этим. В пути ей встречаются такие же неокочевники, готовые предложить другим путникам и сострадание, и помощь. На протяжении фильма перед Ферн (и как тут не спутать это вымышленное имя с Фрэн — прозвищем самой Макдорманд) не раз будет вставать выбор — остепениться или продолжить странствие, отыграть назад или идти вперед. «Земля кочевников» — кино не только о дороге, но и о распутье, на котором в 2020-м году оказался весь мир.
И совсем неловко в сотый раз повторять список наград, уже завоеванных фильмом, уверенно идущим на «Оскар». Все началось в Венеции, где американская картина получила Золотого льва — главный приз от жюри, состоящего из профессионалов индустрии. Затем была победа на фестивале в Торонто, где лучший фильм выбирает самый честный из судей — зритель. В Венеции с «Землей кочевников» боролась тяжелая артиллерия авторского кино со всего мира, а в Торонто нередко выигрывают американские «краудплизеры» — фильмы, заставляющие публику плакать. Картина Хлои Чжао победила и там, и там, а в феврале ее отметила и иностранная пресса широкого профиля на «Золотом глобусе». Примечательна и победа в голосовании узкопрофильных журналистов — Национального сообщества американских кинокритиков. Они поставили «Землю кочевников» выше самых чутких независимых картин года — «Первой коровы» Келли Райхардт и «Никогда, редко, иногда, всегда» Элизы Хиттман. Одна из этих картин — с Берлинале-2020, другая — с Санденса-2020.
Так что хрупкая «Земля кочевников» — сродни тем чемпионам мира по боксу, у которых есть пояса всех федераций на свете. Картина, триумфальный тур которой с очень высокой вероятностью закончится и главным «Оскаром» года, и режиссерской статуэткой для Хлои Чжао. В первый и последний раз женщины-режиссеры добивались такого успеха в далеком 2009-м году, когда Кэтрин Бигелоу увела две главные награды у своего бывшего мужа Джеймса Кэмерона. Тогда «Повелитель бури» — драма о том, что Америка сидит на войне, как на наркотиках, — победила «Аватара», который по привычке предлагал зрителю побег от быта. В этот раз конкурентов даже не видно — огромное количество замечательных фильмов («Минари», «Гнездо», «Отец» и все недавние номинанты на «Золотой глобус») просто не успели набрать нужный вес, чтобы выйти на ринг против «Земли кочевников».
При этом вероятный триумф Хлои Чжао и ее фильма станет победой для очень многих. Как и Элиза Хитманн и Келли Райхардт (а также Эмеральд Феннел — постановщица «Девушки, подающей надежды»), Хлоя Чжао — выпускница фестиваля «Санденс». В свое время этот заповедник американского независимого кино в снежном штате Юта был создан как противоположность знойному Голливуду. Начиная с 80-х годов прошлого века здесь показывали только маленькие картины, произведенные за пределами основных киностудий. Ревнивый Голливуд отплатил независимому кино звонкой монетой: еще ни разу картина с «Санденса» — ни «Зови меня своим именем», ни «Отрочество», ни «Прочь», ни «Манчестер у моря», ни «Маленькая мисс Счастье» — не выигрывала главный «Оскар».
По-настоящему независимое, сложное и глубокое кино всегда пролетало ниже радаров Киноакадемии США. Зато «Санденс» работал как генератор новых имен. Кто-то из будущих больших режиссеров показал здесь свой дебют или короткий метр, а кто-то получил финансирование и образование в так называемой лаборатории «Санденса». Часть этих имен у всех на слуху — Пол Томас Андерсон и Уэс Андерсон, Квентин Тарантино и Стивен Содерберг, Тайка Вайтити и Даррен Аронофски, Альфонсо Куарон и Кристофер Нолан. Последний снял свой дебютный фильм еще в Англии, но именно с «Санденса» и показанного здесь «Мементо» начался его путь в Голливуде.
Но гораздо важнее то, что «Санденс» воспитал целую плеяду женщин-режиссеров. Одна из победительниц Берлинале-2020 Элиза Хиттман придумала и выкормила в его лаборатории своих знаменитых «Пляжных крыс». Участница Канн и победительница «Санденса» Дебра Граник, известная по фильмам «Не оставляй следов» и «Зимняя кость», еще в 1999-м году закончила сценарную и режиссерскую лабораторию «Санденса». Келли Райхардт целых 15 лет назад показала здесь свой фильм «Старая радость» — роудмуви, очень близкое по духу и стилю к «Земле кочевников». Другие постановщицы, карьеры которых запустил «Санденс», — Андреа Арнольд («Американская милашка»), Кэтрин Хардвик («Сумерки»), Кимберли Пирс («Парни не плачут») и Анна Боден (соавтор «Капитана Марвел»).
А еще фестиваль поощряет переход женщин из одной кинопрофессии в другую: здесь были показаны режиссерские дебюты актрис Робин Райт, Ребекки Холл и уже упомянутой Эмеральд Феннел. Актеров «Санденс» тоже не обижает — на нем, например, проявили себя как постановщики Пол Дано, Итан Хоук и Идрис Эльба. Но вера в женщину и ее способность преобразить кинематограф всегда была отличием фестиваля в Юте. Прочие киносмотры — например, «фестиваль фестивалей» в Торонто — начали отчитываться о гендерном паритете и стремлении к инклюзивности лет пять назад. «Санденс» слышал женские истории всегда. Кстати, именно здесь в свое время показали «Американского психопата», экранизацию «мужского романа», снятую женщиной — легендарной Мэри Хэррон.
Одним из птенцов «Санденса» была и Хлоя Чжао, американская китаянка, родившаяся в Пекине и получившая образование в Соединенном Королевстве. В 2015-м году на фестивале показали ее дебютный фильм «Песни, которым меня научили братья». Это пример истории, целиком собранной одним человеком: Чжао в ней — и режиссер, и продюсер, и сценарист, и монтажер. И это тоже поэма о людях, оторванных от родной земли, но продолжающих ее чувствовать. Герои — жители индейской резервации, братья и сестры, дети и старики.
Следующая картина Чжао — «Наездник» 2017-го года — стартовала уже в Каннах, но тоже продолжила исследовать американский фронтир. Ее герой — ковбой, который вынужден отказаться от любимого дела из-за травмы. Этот деликатный фильм проявил самую сильную сторону рассказчицы Хлои Чжао. Она обладает невероятной эмпатией к простым американцам, восхищается их внутренней свободой и теряется перед протяженностью проложенных ими дорог. Но при этом она остается аутсайдером и чужаком, способным на взгляд со стороны и смелые идеи, которые никогда не придут в голову людям, живущим внутри проблемы.
«Земля кочевников» — вершина подобной драматургии. Как и «Американские боги» англичанина Нила Геймана, это путевые заметки о чужой стране, которая становится родной еще до финальных титров. Как и лежащий в основе фильма нон-фикшн Джессики Брудер, это документальное исследование того, как пространство определяет национальный характер — но для оголенной публицистики здесь чересчур много человеческого сострадания и художественной красоты. Хлоя Чжао берется за жанр вестерна, чтобы сообщить одной из самых молодых (и уж точно самой амбициозной) наций в мире, что та уже созрела.
В 40–50-е годы, когда Америка обретала силу, кинематограф назначал героями вестернов сильных и решительных мужчин — маршалов и шерифов, ковбоев и переселенцев. В 60–70-е, когда нация пережила внутренний раскол, на место волевых героев пришли ранимые и растерянные хиппи и наркоманы из «Беспечного ездока» и «Полуночного ковбоя». Но они все еще были мужчинами — и мужчинами молодыми. И вот в «Земле кочевников» новое великое переселение совершают женщины и люди «третьего возраста». И почти все эти люди — выходцы из социальных низов, жертвы «тирании доллара», экономических кризисов, глобализации и — в редких случаях — собственного неумения строить судьбу. Это уже совсем другая Америка — и чтобы ее зафиксировать на экране, понадобилась кинокамера иностранки.
И в то же время «Земля кочевников» — не исследование, а миф. Это настоящее американское кино — об уставших, но несгорбленных людях; об аутсайдерах, которых переполняет благородство; и о дорогах, которые уже давно проложены — но которые все равно требуют от путника отваги. Часть героев картины — настоящие бездомные и бродяги, и то, как с ними взаимодействует в кадре Фрэнсис Макдорманд, — удивительный труд актера. Невероятная Макдорманд (к слову, она же — инициатор и продюсер проекта) уже давно умеет рассказывать истории одним только движением губ и ноздрей, глубокими морщинами на лбу и улыбчивыми лучами вокруг глаз.
Документальное в «Земле кочевников» сплетается с художественным, а граница между сверхреалистичным повествованием и мифическим пространством проходит то по линии горизонта, то по разделительной полосе на дороге. В обоих мирах невероятно уверенно чувствует себя один из немногих мужчин, работавших над картиной, — оператор Джошуа Джеймс Ричардс. О его чутких отношениях с миром говорят уже одни только названия фильмов, которые он снимал. То «Божья земля», то «Земля кочевников».
Наконец, это фильм о чувстве дома. Которое в 2020-м году остро переживали и те, кто живет в коммуналках, и те, кому повезло с дворцами. В последний раз такая же пронзительная история о доме выходила дюжину лет назад и называлась мультфильмом «Вверх». Тогда все закончилось «Оскаром». Закончится и сейчас.
Из чего состоит «Земля кочевников» Фрэнсис МакДорманд, жизнь на дороге и финансовый кризис — разбираем оскаровского фаворита на составляющие
Один из главных претендентов на «Оскар» в этом году — социальная драма китаянки Хлои Чжао «Земля кочевников»: фильм получил шесть номинаций в ведущих категориях и после успеха на фестивалях в Венеции и Торонто имеет все шансы взять несколько наград Американской киноакадемии. «Земля кочевников» — история зрелой американки, вынужденно переезжающей в автофургон: в нем она начинает бессрочное путешествие по стране, которая переживает жесточайший финансовый кризис конца нулевых годов. Она встречает таких же кочевников, узнает их истории и учится жить в движении без крыши над головой.
Случай Чжао — уникальный для современного кино: американка с китайскими корнями (сама Чжао предпочитает идентифицировать себя как китаянку) сняла до «Земли кочевников» два малобюджетных фильма, а после уже была подписана на съемки блокбастера Marvel. «Земля кочевников» — не твой типичный социально заряженный американский фильм: он открыто критикует страну и сложившуюся в ней капиталистическую систему — с протагонисткой-маргиналкой, которая задается вопросами личной свободы, нищеты и смерти. Кинокритик Алиса Таёжная разбирается, из чего состоит этот фильм.
«Земля кочевников»
Хлоя Чжао, Джессика Брудер
Фрэнсис МакДорманд, Гэй ДеФорест, Патриша Грайр, Линда Мэй, Анджела Рэйс и другие
Фрэнсис МакДорманд
Одна из лучших американских актрис наших дней (и лауреатка «Оскара» за лучшую женскую роль в «Трех билбордах на границе Эббинга, Миссури») — главная приманка «Земли кочевников» для тех, кто не знает имя режиссера фильма и не питает слабости к социальным драмам. Но дело не только в этом. Биография МакДорманд уникальна для Голливуда, а ее личный жизненный опыт непосредственно влияет на экранное воплощение кочевницы Ферн.
Фрэнсис, воспитанная матерью-одиночкой и позже удочеренная священником и медсестрой, выросла в дисциплине и бедности. Все детство она переезжала с места на место: церковные посты приемного отца требовали постоянных перемещений. МакДорманд — настоящая селфмейд-актриса: в отличие от многих потомственных голливудских актеров с влиятельными родителями и кастингами с младенческих лет, она сама поступила на актерский в Йель, а первые шаги делала в театре и независимом кино уже в зрелом возрасте. Ее экранный дебют в детективе «Просто кровь» стал прорывом не только для нее, но и для дуэта братьев Коэн (с одним из которых, Джоэлом, МакДорманд потом создала семью).
Продолжая карьеру в инди-кино и театре, она также усыновила ребенка, а на вручении премии «Оскар» произнесла одну из главных речей движения Time’s Up о необходимости инклюжен-райдера в индустрии и новых возможностях для женщин в кинобизнесе. Последовательная феминистка, которой одинаково удаются как комедийные («Фарго», «После прочтения сжечь»), так и драматические роли («Оливия Киттеридж», «Человек, которого не было»), в «Земле кочевников» МакДорманд с обветренным лицом и небрежной стрижкой воплощает женскую зрелость — до сих пор не самый типичный образ для современного мейнстрима.
Америка — страна дорог
Америка — одна из немногих стран, в которой автомобиль — не роскошь и не средство передвижения, а скорее продолжение собственного тела. Роуд-муви — истории о переменах в жизни героев, пока они находятся в дороге, — важный американский жанр со времен золотого века Голливуда («Это случилось однажды ночью») и до наших дней («Маленькая мисс Счастье» или «Зеленая книга»). «Земля кочевников» рассказывает о том, как жизнь в пути становится не временным решением или приключением, а альтернативным образом жизни без срока давности.
Ферн, как и многие американские бедняки, вкладывает последние деньги в обустройство подходящего для жизни фургона, чтобы перемещаться с места на место и оставаться неуловимой для властей. Жизнь на колесах — ночевки на парковке и долгосрочные поселения водителей на фургонах — в Штатах нелегальна: несколько сцен в «Земле кочевников» посвящены тому, как альтернативные сообщества сталкиваются с истеблишментом, который их не признает, и справляются с вызовами бездомности.
Теперь это не редкий феномен и не диковинка из мифологии битников, а вынужденная социальная практика, поэтому и дорога становится не соединительной линией между пунктами А и Б, а альтернативной средой бессрочного обитания.
Финансовый кризис
«Земля кочевников» поставлена по документальной книге Джессики Брудер с подзаголовком «Выживая в Америке в XXI веке» (название в итоге стало официальным слоганом фильма). В ней Брудер общается с немолодыми американцами наподобие Ферн, которые вынужденно отправились в путешествие, потеряв все после мирового финансового коллапса 2008 года. Так и в историях тех, кого встречает Ферн, объясняется феномен современной бездомности.
Несмотря на то что «Земля кочевников» касается американских проблем, маргинализация среднего и рабочего классов — общемировое послекризисное явление: честно работая и получая хорошее образование, человек в условиях экономического коллапса оказывается совершенно беспомощным — дарвинистская система построена так, что автоматически выкидывает слабых. Хлоя Чжао осознанно работает с маргинализацией социально уязвимых и концентрируется на силе человеческой воли и чувстве собственного достоинства тех, кто не теряет себя даже в ситуации глобальной рецессии и неопределенности.
Скорбь
Центральная тема в «Земле кочевников» — потеря близких людей, скорбь по ним и утрата почвы под ногами. Похоронившая мужа, главная героиня Ферн тем не менее считает себя все еще замужней. Многие встреченные ею люди дистанцировались от семьи, потеряли родителей, партнеров или детей и учатся принимать глобальное одиночество. Чем чище и глубже чувства между людьми, тем сильнее травма вынужденного расставания: чувство вины, что сделал недостаточно, обида на то, что отношения оборвались слишком рано, предчувствие скорой смерти и желание ценить каждую минуту отпущенного срока — то, о чем говорят собеседники Ферн. Все они находятся в разных стадиях принятия собственной конечности и смиряются с незначительностью отдельной жизни в сопоставлении с целым человечеством.
Аутсайдеры
Гражданское общество, горизонтальные объединения и независимые инициативы — важная часть американской жизни, несмотря на общественно одобряемый вектор на индивидуальный успех. По мере крушения веры в американскую мечту начали набирать обороты низовые движения — от митингующих за права меньшинств до традиционно сильного в Штатах местного самоуправления. Земля кочевников — еще одно разбросанное по стране стихийное сообщество, хаотичное только на первый взгляд.
Современные номады, которые выработали систему взаимной заботы и поддержки и делятся навыками выживания и общения с властью — это граждане альтернативного необъявленного государства, говорящие на одном языке. Хлоя Чжао, говорящая в интервью о важности для нее как для китаянки коллективного опыта, находит в историях номадов позитивный пример человеческого неравнодушия и общности, не зависящих от официальных законов и правил выживания в мегаполисе.
Выросшая в дороге и не раз переезжавшая из города в город и из страны в страну, Чжао ассоциирует себя с аутсайдерами и анализирует способность людей стихийно приходить друг другу на помощь исключительно из-за эмпатии, а не опасаясь социального осуждения или государственного наказания. Законы человеческого сострадания среди номадов работают тогда, когда государство самоустраняется.
Собственность или свобода передвижения?
Потребительский бум XXI века вызывает у Хлои Чжао большие вопросы: она выражает обеспокоенность тем, что современный человек потребительски относится к этому миру — природным ресурсам, другим людям, товарам и услугам, — сильно превосходя свои истинные потребности. Пандемия, посреди которой «Земля кочевников» выходит в прокат, только подтверждает ее мнение: в то время как жизнь большинства людей на планете кардинально ухудшилась — включая вопросы жизни и здоровья в самых бедных странах, проблемы домашнего насилия, растущую безработицу, — многие из числа «золотого миллиарда» смогли позволить себе еще больше товаров и услуг через онлайн-сервисы.
Главная героиня фильма Ферн, вынужденно покидающая дом с грузовиком реликвий, скопленных ею за всю жизнь, к концу путешествия к самой себе приходит к выводу, что все скопленные вещи сковывают ее, а не помогают двигаться дальше. Самого любимого человека и ощущение стабильности она потеряла много месяцев назад, а в дороге встретилась с сотней людей, которых постигли куда большие несчастья, чем ее саму. Свободу быть ценной самой по себе, единение с природой и возможность быть услышанной даже посторонними оказалось невозможно сопоставить с грудой старых, хоть и имеющих сентиментальную ценность вещей.
Зрелость и последняя треть жизни
Что происходит с человеком в последнюю треть жизни и почему ее принято воспринимать как «доживание» или «выживание»? «Земля кочевников» рассказывает о людях, которые находятся с вечностью в других отношениях: они видят пункт назначения, могут окинуть взглядом прошлое и иначе расставляют приоритеты. Кому-то проще признать собственные промахи, когда впереди остается совсем мало времени. Кто-то, будучи развалиной, хочет прожить с благодарностью каждый новый день, подаренный свыше. Кто-то начинает ценить малое. И никто из героев не принимает себя как списанную в утиль машину: пока человек живет, дышит и мыслит, он способен влиять на других и меняться.
Хлоя Чжао берет интонации Александра Пейна («О Шмидте» и «Небраска») и даже Михаэля Ханеке («Любовь»), чтобы показать, насколько культ молодости — самонадеянная и поверхностная концепция. И, вероятно, в этом случае тоже уместно упомянуть китайские корни режиссера: невозможно представить китаянку, относящуюся без уважения к опыту пожилого человека.
«Земля кочевников»: история о том, какие «новые страницы жизни» открывает бродяжничество
«Земля кочевников» – это художественный фильм о судьбе американских бездомных сезонных рабочих пенсионного возраста, основанный на исследовании журналистки Джессики Брудер «Страна кочевников. Выжить в Америке XXI века», снят в документальном стиле всего с одним профессиональным актёром (по факту с двумя, но почти всё время уделено героини Фрэнсис Макдорманд).
Он стал фаворитом крупнейших фестивалей от Каннского до фестиваля в Торонто и лауреат последнего Оскара. Когда о нём только заговорили, посыл фильма о «свободе, красоте и связи с землёй» мне показался очень странным применительно к бездомным и смотреть я его не стал. Но недавно добрался до книги первоосновы и всё же решил посмотреть фильм. Ожидая увидеть продолжение тренда на остросоциальные фильмы типа «Джокера» и «Паразитов», я оказался очень удивлён.
Разбираюсь, чем оскороносный фильм отличается от книги и насколько избирательно Хлоя Чжао подошла к исходному материалу.
После просмотр, я первым делом подумал, что невнимательно смотрел и упустил ключевые сцены или диалоги, но прочитав десяток рецензии отечественных критиков, убедился, что правильно понял посыл автора (я к ним ещё обращусь за иллюстрациями к фильму). Но когда начинаешь сопоставлять фильм и книгу (все материалы я брал из неё), то только успеваешь поражаться избирательности автора. Тем интереснее сравнить «Землю кочевников» с реальной картиной бродяжничества, которую рисует нам Джессика Брудер.
«Земля кочевников» — не исследование, а миф. Это настоящее американское кино — об уставших, но несгорбленных людях; об аутсайдерах, которых переполняет благородство; и о дорогах, которые уже давно проложены — но которые все равно требуют от путника отваги.
Какого-то привычного сюжета в фильме нет, вся история состоит из рассказов реальными «кочевниками» своих историй и демонстрации их быта. А между всем этим находится героиня Макдорманд. Ферн – собирательный образ нескольких бездомных, которых экономический кризис и закрытие производств выгнали на большую дорогу в поисках работы.
Сразу после знакомства с героиней и её скромным бытом мы вслед за ней отправляемся на склад Amazon. Но за конвеером героиня проводит буквально несколько секунд и, успев запечатать пару коробок, тут же переносится в столовую во время обеденного перерыва, где общается с жизнерадостными рабочими разных возрастов. После этого Ферн уже готовит ужин в своём фургоне.
Думаю, все наслышаны об изнурительных условиях труда у Безоса с запретами на разговоры, необходимостью мочиться в бутылки и прочим, а вот фильм посчитал, что это недостойно внимания. Показательно, что в фильме начальник смены предупреждает быть осторожными на ступеньках, что отсылает к истории из книги, в которой пенсионерка разбила голову так, что пришлось её зашивать, но уже через день вышла на работу, хотя пропущенную из-за этого смену ей не оплатили. Этого и других историй в фильме тоже нет.
А когда Брудер общалась с десятками рабочих из разных штатов у неё было ощущение, что она оказалась в лагере беженцев времен Великой рецессии. Некто Фил Депил сорока одного года, ветеран операции «Буря в пустыне» рассказывал: «Я твердил себе, что это всего на два месяца. Если я выжил в армии, то выживу и в Amazon». Фил и его жена Робин сорока шести лет перешли на кочевой образ жизни после обвала рынка в 2008 году, вследствие которого банк изъял у них дом.
Иногда Брудер казалось, что она общалась с заключенными: «Порой очень хотелось оставить в стороне любезности и спросить: «За что вы тут [на складе Amazon] оказались?» Она задаётся вопросом почему Amazon и другие компании нанимают пенсинеров на вакансии, которые больше подходят людям помоложе и тут же находит ответ: «Они любят пенсионеров, потому что мы надежные. Мы приезжаем и работаем на полную катушку, почти как рабы», – говорит Дэвид Родерик, семидесятисемилетний «кочевник».
В книге также описаны и последствия изнурительной работы в Amazon, до которых Чжао опять же нет дела: «Лауре приходилось нелегко из-за того, что её тело противилось требованиям устройства, которое указывало, как ей проходить от 16 до 32 километров в день по бетонному полу площадью 85 тысяч квадратных метров за 11,25 доллара в час. «Неописуемый ужас, – говорила она. – У меня начались сильные боли в стопах… итог – подошвенный фасциит».
Чтобы справиться с этим, ей приходилось принимать по две таблетки ибупрофена посреди ночной смены и еще две по ее окончании. В выходные она старалась давать ногам отдых и лежала почти весь день, вставая только в душ и туалет: «Сильвиана смотрела «Оранжевый – хит сезона» – драматическо-комедийный сериал о женской тюрьме – и обнаружила, что сравнивает свою жизнь с жизнью заключенных. Поначалу она плакала по два-три раза на неделе».
И ещё характерный штрих. Спустя неделю на склад приехали двое проверяющих. Они посмотрели документы, в которых были зафиксированы травмы, и обошли весь склад в сопровождении менеджеров Amazon. Их визит занял не более четырех часов. Дело закрыли в тот же день, в официальном заключении говорилось: «Зафиксировано несколько случаев растяжений, в том числе спины, но не обнаружено ничего, что выходило бы за пределы нормы для подобных предприятий».
Работать там означало принимать по две обезболивающие таблетки каждый день. Боли не стихали несколько месяцев. Но платили там больше, чем на других вакансиях, и ему нравилось общаться со своими товарищами по дороге, которые тоже там работали. «Я познакомился со столькими веселыми, забавными людьми. Вернулись ли мы на следующий год? Да даже не сомневайтесь.
И вот фрагмент про «знакомства с весёлыми людьми» Хлоя Чжао оставила и расширила. Именно этим большую часть времени и занимается героиня Макдорманд: общается с новыми знакомыми или чинит свой фургон. В отличии от фильма, «кочевники» – это точно не клуб путешественников. Зимой они подрабатывают на складе, а летом едут отдыхать, работая в национальных парках.
Встречи с незнакомцами открывают новые страницы жизни и даруют новый опыт вместе с бескорыстным участием благодарных слушателей их собственных историй про утраты, болезни, семейные неурядицы. Они не источают импульсивной радости, но они свободны, потому что не пытаются изо всех сил удержаться на привычной жизненной тропе, они хозяева своей жизни и могут себе позволить бездумно, пусть и меланхолично, наслаждаться вечной красотой природы.
Самое страшное, что может случится, работая в национальном парке это необходимость вытирать блевотину с ободка унитаза или закинуть в мусорный пакет чьи-то грязные трусы. А из фильма складывается ощущение, что это пенсионеры просто наконец распробовали внутренний туризм. Большую часть времени Ферн наслаждается восходами и закатами, кормит крокодилов и наблюдает как из гнёзд вылетают птички.
Но книга и в этом случае рисует совсем другую – не такую радужную картину. Одну из героинь книги Линду нанимали на полноценную сорокачасовую неделю, но уже полмесяца спустя, их начальница внезапно сообщила, что дела компании идут плохо, они вынуждены урезать расходы и недельная выручка Линды сократилась до 290 долларов, зато объем работ смотрителей сразу вышел за пределы оплачиваемых часов.
Один шестидесятилетний работник, которого California Land Management впервые наняла в 2016 году, написал Брудер об этом: «Работа смотрителя – это лотерея. Сплошные противоречивые указания от “начальства”. Я должен был работать тридцать три часа в неделю, но иногда трудился больше сорока пяти. Я пожаловался, и тогда мне снизили нагрузку». Но отработанные сверхурочные часы не оплатили.
Двое других шестидесятипятилетних вожатых, Грег и Кэтти Виллалобос, сообщили в 2014 году рассказали, что, когда работали смотрителями на California Land Management им сказали, что они будут работать больше времени, но писать об этом в отчетности запрещено. «Я хочу рассказать об этом, чтобы оповестить других пенсионеров, и чтобы такое прекратилось. Это возмутительно, особенно потому, что всё это делается с разрешения федеральных властей, которые сотрудничают с этими компаниями», – сообщил репортерам Грег Виллалобос.
Также рассказывалось о смотрителе, который один работал в двух лагерях – Верхний и Нижний Coffee Camp в предгорьях Сьерра-Невады – на сорокаградусной жаре: «Скорая помощь уже дважды увозила его с солнечным ударом». Уточнялось, что этот же человек «много раз трудился сверхурочно, но его непосредственный руководитель запретил ему указывать дополнительное время в отчетности. Без сомнения, с другими обращались точно так же».
В другой жалобе бывший смотритель от California Land Management в Национальном парке Секвойя писал следующее. «После непродолжительного разговора, когда я наконец озвучил некоторые жалобы, [мой начальник] назвал меня отребьем, сказал «захлопнуть варежку» и «тащить свою нищую задницу обратно в Орегон». А любые жалобы федеральные власти направляли руководству компании, на которую жалуются.
Ничего этого фильме нет, что и позволяет рецензентам писать: «Невидимое для всего остального мира существование аутсайдера оказывается не началом люмпенизации, это словно долгожданное обретение целительного для души лекарства, состоящего из растворения в первозданной красоте природы, смелости принятия собственного одиночества».
Хоть фильм и концентрируется на быте «кочевников», но в нём нет и следа тех специфических проблем, к которыми они сталкиваются. Например, как принимать душ? Самые успешные покупают абонемент в «Планета фитнес» и моются в душевых кабинках. «Некоторые советовали обтираться губкой или расширить сферу применения детских салфеток». Кто-то мылся с помощью садового опрыскивателя. Кто-то ходил в прачечные, где были платные душевые.
Кто-то заезжал на заправки, где водителям в качестве бонуса выдают талончики на посещение душа, где выпрашивал такие талоны у водителей дальнобойщиков, пока они стоят в очередях. Вот совсем не унизительно выпрашивать в очереди талоны на душ. Но в фильме и этого не покажут.
Ещё один элемент «свободы», о которой фильм скромно умолчал – это криминализация бродяжничества. К концу 2014 года в более чем ста городах сидеть на тротуаре стало преступлением; это на 43 процента больше по сравнению с 2011-м. За тот же период число городов, запретивших ночевку в машинах, возросло с 37 до 81.
А в Национальном лесу Коконино в Калифорнии лесники выгоняли или штрафовала за «постоянное проживание» в лесу всех, кто как-то выдаст свою принадлежность к кочевникам. Лесная служба США разрабатывает приложение для смартфона, с помощью которого местные жители смогут доложить властям о предполагаемых длительных стоянках.
Отсюда в книге масса ценных советов со стороны ветеранов бродяжничества: «Где бы вы ни парковались, разумнее всего вставать задом – тогда нос машины смотрит на дорогу и в случае неприятностей можно быстро уехать, лучше иметь дневное и ночное пристанища (в ночное место вы едете только после наступления темноты, а на следующее утро сразу же уезжаете), нужно иметь наготове правдоподобное объяснение, почему вы здесь. Если припарковались рядом с больницей, то вы навещаете пациента» и так далее.
Также «нужно оставаться незаметным, когда идешь мыться в общественных местах. например надевать охотничью или походную жилетку со множеством маленьких кармашков, в которых можно пронести предметы гигиены. В спокойных местах лучше всего сразу же прийти в полицейский участок и спросить, где в городе можно спокойно припарковаться на ночь», но «все признавали, что лучше вовсе избегать встреч с полицией» – вот такая вот «свобода и наслаждение вечной красотой природы». Но в фильме этого не покажут.
«МакДорманд одним лишь взглядом с лёгкостью выражает тот сложный и противоречивый пазл эмоций, испытываемых её героиней, одновременно страшащейся будущего и лишений, терзаемой тоской по ушедшему близкому человеку и в то же время впервые в жизни испытавшей ощущение невероятной свободы», – пишет Антон Смирнов для «25-й кадр». И Чжао именно так это и показывает, но вот необходимость в собственной стране прятаться от полиции как партизану от немецкой комендатуры не сильно похоже на «невероятную свободу», о которой самозабвенно повествует фильм.